Читать книгу Не верь, не бойся, не проси. Книга 3 - Морвейн Ветер - Страница 1

– С Но-вым го-дом!

Яна закрыла глаза и запрокинула голову назад, касаясь затылком каменной стены.

– С Но-вым го-дом!

Поднесла к губам сигарету, щёлкнула зажигалкой и, затянувшись глубоко-глубоко, так что полоска пепла стремительно поползла по бумажной трубочке, выпустила в темноту струю серого дыма.

– С Но-вым го-дом!

– Яна, а ты почему не пьёшь?

Яна поёжилась. От звука голоса – такого знакомого и такого далёкого теперь – её пробирал холодок.

– Не хочу, – отрезала она и снова затянулась.

– Ой, да оставь ты её! У неё всё не как у людей!

Лана, новая подружка Яра, была, конечно, права. И в том, что лучше было оставить Яну в покое – лучше места для себя в эту ночь, наполненную шумом смеющихся голосов, выстрелами шампанского и старыми хитами, орущими с ТВ – лучшего места, чем тёмная ниша за спиной Яра, из которой можно видеть весь зал, но где никто не увидит её, Яна в эту новогоднюю ночь представить не могла.

Она не смогла бы провести её дома наедине с собой перед экраном, осознавая каждой клеточкой тела собственное одиночество.

Не могла она находиться и за столом, смотреть на улыбающиеся лица людей, которые появились ниоткуда, но так стремительно оказались Яру близки. Директора его ТЭО-прома, какие-то девочки в обтягивающих блузках, с накрашенными губами, похожими на кровавые проломы в пустоту… И Лана. Рядом с Яром, всего в паре сантиметров от него.

До Ланы были Валерия, Изабелла и Линда.

Яна высчитала, что средний срок жизни новой бабочки составляет месяц, если эта бабочка залетает к Яру в постель. Срок Ланы по её же подсчётам подходил к концу, и тем не менее Лана была права.

Была права Лана и в том, что у Яны всё было не как у всех… Казалось, бы, она вышла сухой из воды. Избавилась от сексуальных притязаний мужчины грубого и деспотичного, к тому же осталась живой и при деньгах. Её ночные обязанности сводились к вполне приемлемому сопровождению в качестве одного из трёх телохранителей и юридическим услугам на сделках, что оставляло ей достаточно времени и на себя, и на клуб.

Но Яна облегчения не ощущала.

Она смотрела на Яра постоянно.

Даже если того не было рядом, Яна смотрела на него – на фотографиях, которых в новостях было больше, чем на бумаге у него в ящике стола, на видеозаписях, которые по долгу службы должна была отслеживать раз в несколько дней. На него и на Лану – черноволосую, высокую и по-своему красивую – если ты любишь диких необъезженных кобыл.

Лана носила высокий хвост из длинных чёрных волос и любила сочетать звериные принты с глубоким декольте. У неё были загорелые ноги, которые она еженедельно поддерживала в солярии, и острые ноготки, цвет которых менялся каждый день.

Яна Лану не понимала. Не понимала её сексуальности – слишком грубой и откровенной, не понимала её пристрастия к дорогим машинам и дешевой музыке, не понимала, почему её любит Яр.

– Долго ещё будет играть эта дребедень? – поинтересовалась Лана, обращаясь то ли к Яру, то ли к ней самой.

Новый год Толкунов пожелал отмечать в клубе у своей бывшей подружки, сорвав тем самым Яне немалое новогоднее парти. Менять диджеев было уже поздно, так что звук был рассчитан на молодёжь, а Лана предпочитала Сюткина и Меладзе.

Яна скосила глаза, предоставляя Яру самому дать ответ, но тот молчал, то ли ожидая реакции от него, то ли не желая ввязываться в конфликт.

– Играет то, что заказал господин Толкунов, – сказала Яна и снова затянулась. Говорить что-либо ещё она не хотела – в конце концов удовлетворение капризов крашеных сучек Яра не входило в её обязанности.

– Ты ещё поговори, – фыркнула Лана и, откинувшись на спинку диванчика, перекинула одну ногу через колено другой, явно демонстрируя Яру поджарое бедро. – Господин Толкунов тебе честь оказал тем, что мы сюда пришли.

Яна затянулась и промолчала. За столом, кажется, тоже всё смолкло – перечить, а тем более хамить подружкам босса было не принято, а Яна явно приблизилась опасно близко к черте.

Как назло стихла и музыка, и несколько секунд царила полная тишина, в которой Яна могла слышать собственное дыхание, но она продолжала упрямо молчать, предчувствуя, что если скажет что-нибудь ещё, то и без того раскалившаяся атмосфера попросту взорвётся.

– Лана, пошли в комнаты? – раздался наконец мягкий баритон Яра.

Тишина вмиг стала ещё более неловкой, но теперь уже потому, что никому не хотелось быть уличённым в подслушивании личного разговора шефа – и через секунду сидящие за столом загомонили с новой силой, каждый о своём.

Лана поколебалась пару секунд между желанием возразить и осознанием того, что за пререкания её могут и вышвырнуть совсем, а потом просто встала и, вильнув округлым бедром, двинулась прочь.

Яр тоже встал. Прежде чем последовать за ней, он остановился около Яны и, достав пачку сигарет, спросил:

– Не будет прикурить?

Яна молча щёлкнула зажигалкой у его лица.

Яр поймал её руку, и Яну будто током пробило от прикосновения кожи к коже. Пальцы у Яра были шершавыми, и почти против воли Яна вспомнила, как когда-то они ласкали её во всех возможных местах. Подняла глаза от зажигалки и встретилась взглядом со взглядом Яра, в котором намешано было больше, чем в бочке с порохом – и сожаление, и вина, и злость – чёрт его знает на кого из двух поцапавшихся между собой.

– У двери постоишь, – сказал он, выдыхая в воздух серый дым.

Яна кивнула. Её ещё шатало немного от ощущения прикоснувшейся к телу руки, но она уже начинала потихоньку осознавать, что ей предстоит.

«Комнаты» придумала Яна. Некоторые из них предоставлялись избранным клиентам, другие можно было купить за деньги. Но все они располагались на втором этаже и включали в стоимость бар с дорогим алкоголем, стереосистему, постамент для возможного выступления – кто-то приходил со своими девушками, а кто-то заказывал на месте «стриптиз».

В одной из таких комнат Яр познакомился со своей первой девочкой – Линдой.

Линда была той ещё потаскушкой – Яна знала об этом с самого начала, но предупредила лишь раз, потому что тогда ещё рана, нанесённая Яром, была слишком свежа, чтобы она могла переживать за него всерьёз.

Она переметнулась к итальянцу, с которым Яр вёл дела – переметнулась прямо на сделке, приехав с одним, а уехав с другим.

Яр тогда орал страшно. Самолюбие его было уязвлено. А Яна лишь стояла в отдалении, наблюдая за его бешенством, и улыбалась исподтишка.

– Ну, скажи это! – выдохнул Яр, вплотную приблизившись к ней тогда.

Яна широко улыбнулась.

– Я тебя предупреждала.

Яр молчал. Только вращал бешено глазами.

– Я могу идти? – поинтересовалась Яна, и Яр тогда позволил ей уйти.

Изабеллу он вышвырнул сам. Она была моделью, но голова у неё работала хорошо и уже через две недели дом Яра стал приобретать несвойственные ему черты элитного европейского жилья.

Яр терпел, потому что ему было абсолютно всё равно, где жить, а Яна скрипела зубами, но молчала, старательно убеждая себя: «Это уже не моё».

История закончилась в один день, когда, вернувшись домой, Яр обнаружил, что Изабелла добралась до псарни. Её рабочие уже осматривали стены, а сама она по-королевски водила в воздухе рукой, расписывая, где будет солярий, а где – массажный стол.

Яр молча открыл клетку с догом и тихо скомандовал: «Фас».

Яна с трудом сдерживала смех, рвавшийся наружу сквозь подступивший к горлу ком. Изабелла в доме Яра больше не появлялась.

Валерия вызывала у Яны серьёзные опасения и нешуточную ненависть. Она была по-своему мила и ни с кем не ругалась, довольствуясь бриллиантами и шампанским. Она была какой-то… независимой. И ухаживания Яра тоже принимала как бы со стороны, позволяя дарить себе цветы и духи, но не отдаваясь в ответ до конца.

Яна надеялась только на то, что Яру надоест, но до этого дело так и не дошло – Яр застал любовницу с конкурентом и молча удалил из записной книжки её телефон, приказав почти рыдающей Даше «не соединять». Впрочем, Валерия звонить и не пыталась.

Пожалуй, в тот месяц Яне было обидней всего. Обидней, потому что она не представляла Яра таким – не суровым сибирским воякой, а галантным ухажером, способным дарить цветы. Она не понимала отношения Яра с Валерией и не хотела понимать, потому что от вида Яра с букетом цветов в руках начинало болеть в груди, и в голову лезли дурацкие мысли.

А потом появилась Лана.

Яна к тому времени успела уже порядком устать от переживаний и перегореть. Всё же не так легко постоянно находиться рядом с объектом своей любви и при этом не переставать страдать. Чувства утихают, а время если и не лечит, то загоняет боль куда-то в подкорку, откуда она может лишь зыркать недовольно на мир, но почти не вылезать на свободу.

Боль эта стала привычной, и Яна могла чётко сказать, в какой части её тела она живёт – там, под третьим ребром с левой стороны, не переставало ныть, будто засела в груди пуля, которую не достать никому.

Яна стояла у двери, которую будто нарочно Яр закрыл не до конца, и слушала, как в темноте коридора звенит колокольчиком женский смех – Лана забыла уже о недавней вспышке или попросту решила забыть, потому что в одном Яна не могла ей отказать – она знала, что иногда Яра лучше не злить.

Потом звуки смеха смолкли, сменившись негромкими, но старательными стонами, сквозь которые едва-едва слышалось тяжёлое дыхание Яра.

Яне стало тошно. Она зажала рот рукой, чувствуя, что ещё немного – и отвращение выльется наружу, пачкая начисто вымытый пол. Она замерла, стараясь не вслушиваться, сосредоточившись на своём дыхании, пока приступ не прошёл, а потом выпрямилась и опустила одну руку на рукоять пистолета. Хотелось нажать курок. Всё равно в кого полетит пуля, только бы услышать звук выстрела, разрывающего воцарившуюся тишину.

– Что я делаю здесь?.. – прошептала она и тут же услышала совсем рядом:

– Яна! Сигаретку подкинь.

Яна зажмурилась, сжала зубы и мотнула головой, прогоняя все мысли из головы. Достала сигарету и протянула Яру – стоящему рядом, запыхавшемуся и раскрасневшемуся.

– Спасибо, – сказал Яр, вынимая из пачки одну и, плотно прикрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной. Закурил и выпустил струю дыма. – Ты бы тоже покурила. Бледная как чёрт.

Яна послушно вынула из пачки сигарету и тоже затянулась. Отодвинулась чуть-чуть, прислоняясь к другой стене и разглядывая Яра – тот вышел из комнаты в расстёгнутой рубашке и хотя в проёме между полами можно было разглядеть не так уж много, участок загорелой кожи и подтянутые мышцы живота заставили тело Яны мгновенно откликнуться.

Яна закрыла глаза, чтобы не смотреть. Это не помогло, потому что Яр всё равно стоял перед глазами как живой. К тому же теперь он заговорил, будто специально силясь напомнить о своей близости:

– Нового ничего? – спросил он.

Яна усмехнулась.

– Не знаешь, что спросить?

Яр затянулся, чтобы отсрочить ответ.

– Знаю, – сказал он после паузы. – Как она тебе?

– Дерьмо.

Яр дёрнулся и мрачно посмотрел на девушку.

– Поясни.

Яна пожала плечами.

– Нечего пояснять. Она тебя кинет, как и другие до неё.

– Тебе просто не нравятся все, с кем я сплю.

– Если ты ждал, что я буду от них фанатеть, то ты полный дебил.

Яр скрипнул зубами и отвернулся.

– Она больше не будет тебя доставать, – сказал он наконец. – Я прослежу.

– Будет, – Яна усмехнулась. – Но ты не парься. Мне всё равно.

Яр снова замолчал на какое-то время, а потом кивнул.

– Это хорошо. Я вовсе не хочу… в общем, это хорошо.

Яр повернулась, собираясь скрыться за дверью, но Яна рукой преградила ему путь.

– Яр… Отпусти меня.

– Не разговор.

– Да нет, я не про то. Отпусти до десятого. Съезжу куда-нибудь.

– Куда? – Яр внимательно посмотрел на неё.

Яна пожала плечами.

– Не знаю. Может, в Тунис?

Яр смотрел на неё какое-то время напряжённо, а потом кивнул.

– Хорошо. Только звони.

***

Ни в какой Тунис она не поехала – пришла домой и, упав на кровать, поняла, что не хочет ничего. Что больше всего ей именно нужно – не звонить. Побыть одной, вдалеке от этих глаз, этого голоса и этих рук. Но Яр не отпускал – даже на миг. Даже когда Яна оставалась одна. Здесь, в квартире на берегу Москвы-реки, где всё казалось чужим, а единственной константой оставалась фотография Яра на столе, Яне всё ещё казалось, что она не может находиться в квартире совсем одна. Что Яр вот-вот войдёт, вот-вот обнимет или наорёт – ей было всё равно, лишь бы увидеть знакомое лицо снова.

Яна перевернулась, закрыла лицо руками и взвыла. «Напиться», – подумала она. Но Яна уже успела обнаружить, что от выпивки становилось только хуже. Хорошо помогала работа в клубе – но именно сейчас, когда там был Яр, о работе не могло быть и речи.

Яна повалялась так несколько минут, размышляя о том, чем себя занять. Затем встала и, подойдя к столу, взяла в руки телефон.

– Денис? – позвала она.

Денисом звали нового директора клуба, которого Яна взяла на место парня, оставшегося ей от Серова. Когда жизнь Яны раскололась на части, она стала бывать в клубе куда чаще и почти сразу поняла, что договориться с ним не получится. Тот продолжал тянуть одеяло на себя, воровать и пытаться подсунуть для выступлений каких-то своих знакомых, на которых никто не приходил.Яна плюнула и уволила его, а на место директора поставила Дениса Бирюкова, который до тех пор отвечал только за кухню и напитки.

С Денисом работать было легче, и он отчётливо понимал, кому обязан всем, но были вещи, которые он делать попросту не мог, и Яна решила, что нужно найти помощника.

– Я тут, – откликнулся Денис. – Всё пока пучком, клуб ещё не разнесли.

– Знаю, – буркнула Яна, – только что там была. Слушай, давай попробуем всё-таки парти провести? Сделаем открытый вход для всех. Пофиг на бабки, зато пиар.

Денис хмыкнул.

– Можно, – сказал он. – Всё готово же почти. Только как ты за два дня новую дату раскрутишь?

– Не знаю. Придумай что-нибудь. И вот ещё… Кого ты там мне предлагал пару дней назад?

– Кого? А… Вспомнил. Ну, ты прямо сейчас хочешь поговорить?

– Официально у нас праздники три дня.

– Ну… да. Ладно. Я назначу. На среду пойдёт?

– Жду.

***

– Рик.

Взгляд Яны остановился на аккуратных пальцах с коротко подстриженными ухоженными ногтями. Пальцы были протянуты к ней для рукопожатия, хотя до сих пор знакомые в бизнес сфере делились на тех, кто целовал ей руку и тех, кто вообще её не замечал.

– Я секретаря не искала, – мрачно сообщила Яна и скользнула глазами выше, по обнажённой почти по локоть руке. Дальше начиналась тонкая мягкая ткань засученного рукава, плавно переходившая в плотный воротник водолазки.

– А я не секретарь, – так и не дождавшись рукопожатия, Рик опустился на стул напротив и, жестом подозвав официантку, попросил: – эспрессо. А лучше лате.

Яна откинулась назад, разглядывая гостя. У него были аккуратно подстриженные каштановые волосы, острыми прядками прикрывавшие лоб, высокие скулы и карие спокойные глаза.

– Я работал диджеем почти год, пока наша станция не навернулась. Могу показать резюме.

Яна хмыкнула и приняла из рук Рика чёрную папочку. Рассеянно пролистала.

– Всё это хорошо, – согласилась она, поскольку содержимое папки её не особенно интересовало, – но я представляла вас несколько… иначе. И если бы Денис сразу сказал, что вы его эм… парень…

– Я не его парень, – резко перебил собеседницу Рик. – И до сих пор предпочитал девушек. Но вы об этом можете не волноваться. Меня интересуют женщины посолидней.

– Вот это меня и пугает больше всего.

Рик улыбнулся.

– Я шучу.

– А я нет.

Официантка опустила на стол чашку кофе, а Яна сделала глоток из своей. Рик высыпал сахар из бумажного пакетика и несколькими быстрыми движениями перемешал.

– Послушайте, Яна Георгиевна…

– Можно просто Яна.

– Это уже хорошо. Так вот… Я хочу работать. Я могу работать по двадцать часов в сутки с одним условием: работа нужна мне прямо сейчас.

– Всё страньше и страньше… а почему вы не хотите вернуться на радио?

– А вы работали когда-нибудь на радио?

Яна качнула головой.

– Такую работу очень трудно найти. А я… Ну, я не совсем из Москвы. Я знаю, о чём вы подумали, но спонсора я не ищу. Только работу.

Яна наклонила голову и задумчиво посмотрела на собеседника. У неё не было доводов против. Она просто не могла представить рядом с собой кого-то настолько мягкого – слишком отвыкла. «Или, напротив, слишком привыкла», – поправила она себя.

– Суть работы вы представляете?

Рик кивнул.

– У меня есть контакты в той среде, которая вам интересна. Я умею ладить с людьми. Говорю по-английски. Мне просто нужна работа прямо сейчас. И желательно – не протирать столы.

– А где гарантия, что вы не сбежите, когда ваши проблемы будут решены? – спросила наконец Яна, чувствуя, что уже сдаётся.

Рик развёл руками.

– А вы не заставляйте меня сбегать. Да и потом… Мы с вами ничего не теряем.

Он улыбнулся, и Яна подумала, что ей, пожалуй, нравится эта улыбка. Она будто солнечный лучик ласкала уставшие от темноты глаза.

Яна протянула руку и, когда в неё легла узкая аккуратная ладонь, произнесла:

– Можно на ты. Приступаем сейчас.