Оглавление
Н. А. Савин. Последние Северы
Введение
История вопроса
Часть I. Извращенец на престоле (213–222 гг.)
Глава 1. Начало правления
Глава 2. Римский Содом
Глава 3. Избавление
Часть 2. Ещё очин «потомок Каракаллы» (222–255 гг.)
Глава 1. Закрепление на троне
Глава 2. Характер, привычки, образ жизни
Глава 3. Организация власти
Глава 4. Провинции империи
Глава 5. Внутренняя политика Александра
Глава 6. Персидская война. 229–233 годы
Глава 7. Аламаннская война. 255–255 годы
Глава 8. Заговор и убийство
Заключение
Литература
Отрывок из книги
Династия Северов была прервана смертью императора Каракаллы в апреле 217 года. Захвативший власть префект претория Макрин не имел к Северам никакого отношения. Однако, новому императору не удалось стать основателем новой династии, хотя он и старался. Макрин не оценил степени симпатий к Северам и Каракалле, в частности, в армии, среди аристократии и в широких кругах простого народа, а также уважения к Северам среди народов, окружавших Империю. Кроме того, сам Макрин не оправдал надежд и явно не справлялся с обязанностями императора. Прошло всего чуть больше года, как среди сирийских войск началось восстание, которое быстро привело к поражению и гибели Макрина, и возвращению к власти тех же самых Северов, только на этот раз в лице представителей женской сирийской линии династии. На престол империи взошёл племянник Каракаллы Антонин Гелиогабал.
Этими событиями заканчивалась наша предыдущая книга о военной истории Римской империи, которую мы теперь продолжаем, поставив себе задачу рассказать об истории правления последних двух представителей династии, или, если быть более справедливым, женской части семейства Северов во главе с Юлией Месой, Юлией Соэмией и Юлией Мамеей. Изначально, это была попытка вернуть власть династии Северов, поддержанная армией, не желавшей долее терпеть узурпацию Макрина, выражавшего интересы гвардии и второго уровня придворных кругов, как бы Макрин ни старался поладить с сенатом и нобилитетом.
.....
Прибытие императорской свиты было благоприятным моментом для любого города. Можно было установить контакты и устойчивую линию связи с самим императором, а также с его приближенными. Можно было просить об одолжении. Это могли быть титулы – Колония, Метрополия, Первый, Величайший, Самый Красивый, Смотритель Храма – всё это было полезно в непрекращающейся борьбе за статус между соседними городами, или эти титулы могли принести больше материальных выгод: право быть центром судебных разбирательств (что увеличивало доходы, поскольку приносило городу тяжущихся и других лиц), или расширить городской совет (советники платили взносы), или, что лучше всего, свобода от налогообложения. С другой стороны, появление императора влекло за собой расходы и потенциальные беды. Всех этих придворных, чиновников, слуг и солдат нужно было разместить и снабдить провизией, а наиболее важных из них – развлечь. Расквартированные войска всегда доставляли неприятности: они занимались грабежом и насилием. И, в случае недовольства, вместо наград император мог назначить наказания: потерю статуса и штрафы для города, изгнание или смерть для отдельных лиц. В самом худшем случае он мог бы натравить солдат на граждан и начать резню, как Каракалла в Александрии. Таким образом, прибытие императора всегда было временем крайней напряженности для города [Harry Sidebottom: The Mad Emperor. Heliogabalus and the Decadence of Rome. Oneworld, London 2022. 5.155].
К зиме войска и двор Гелиогабала собрались в Никомедии. И вот там юный Гелиогабал, по словам Геродиана, сразу же начал демонстрировать римлянам и грекам свой новый религиозный пыл и привычки. Вполне очевидно, что эмесенские ритуалы на Востоке были давно знакомы и не вызвали бы такого возмущения. Значит, там было нечто иное. В общем, Гелиогабал, вместо занятий государственными делами, начал справлять свой культ Элагабала, чёрный камень которого он взял с собой из Эмесы. Он с упоением плясал в его храме под звуки флейты и тимпанов. Одевался он в пышные восточные наряды из китайского шёлка, увешивая себя драгоценностями. Римскую и греческую одежду он откровенно презирал и явно демонстрировал это окружающим. [Геродиан. История V, 5–6].
.....
