До Октябрьской революции автор трудился адвокатом в Москве. В Первую мировую войну – поручик 2-й Гренадерской артиллерийской бригады. В августе 1918 года вступил в Добровольческую армию. Затем в СССР вынужден был жить по подложным документам, на имя Лопатина. С 1923 года – член коллегии защитников Кубанской области. В 1935 – „вычищен” и лишен возможности работать адвокатом.
Проработав адвокатом 13 лет и еще несколько лет юрисконсультом, автор видел все недостатки советского суда и мог сравнить его с тем, что было до революции. Как и другие современники и сегодняшние исследователи, Палибин отмечал две самые острые проблемы советского суда 1920−30-х гг. – массовое взяточничество и политизированность, растущую и ставшую почти вездесущей в 1930-е гг.
Оглавление
Н. В. Палибин. Записки адвоката. Организация советского суда в 20-30 годы
Глава 1. Первые встречи
Глава 2. Облик судебных работников
Глава 3. Другие типы
Глава 4. Последствия советского бессудия
Глава 5. Еще из времен НЭПа
Глава 6. Уголовный кодекс 1926 года. Общая часть
Глава 7. Уголовный кодекс 1926 года. Особенная часть
Глава 8. Гражданский кодекс 1922 года
Глава 9. Земельный кодекс 1922 года
Глава 10. Кодекс законов о труде 1922 года
Глава 11. Кодекс законов о браке, семье и опеке 1926 года
Глава 12. Работа адвокатов
Глава 13. Несколько случаев в конце НЭПа
Глава 14. Еще картинки революционной законности в деревне
Глава 15. Расправы
Глава 16. Высылка. Расширение прав народных судов. Судьи-гастролеры
Глава 17. Дела о ямах
Глава 18. Кубань гибнет
Глава 19. «Слом кулацкого саботажа»
Глава 20. Еще одно дело
Глава 21. Голод 1933 года. Людоедство
Глава 22. Мой самый высший гонорар
Глава 23. Беглец из ссылки. «Черные амбары»
Глава 24. Моя работа в городе
Отрывок из книги
Записки мои охватывают период с 1920 по 1935 годы. Местами я касаюсь и более позднего времени. В течение тринадцати лет я был тогда членом коллегии защитников в Кубанской области на Северном Кавказе, а остальное время – юрисконсультом различных хозяйственных организаций области. И поскольку вся судебная система и практика Советского Союза остались без изменений, я полагаю, что записки мои не будут лишены интереса, тем более что и на оккупированных территориях Восточной Европы вводится точно такая же система, будь то венгерский народный суд, польский военный трибунал или румынский верховный суд – от советского судопроизводства они существенно не отличаются, так как ссылок на буржуазные законодательства и на законы «свергнутых народом» правительств советская власть не допустит никогда. С уверенностью можно сказать, что если в оккупированных коммунистами государствах местная армия перестраивается по советскому образцу, хозяйственная система ставится на социалистические рельсы, политическая полиция напоминает советское НКВД, то советские кодексы просто переводятся на местный язык; и таким образом вводятся испытанные уже при строительстве социализма в СССР судебная система и практика.
Я не участвовал в громких столичных процессах. Я знал о них только из газет. Но вся структура этих процессов, а главное – «подкладка» были мне известны. Я же видел, как преломляется советское законодательство в «низовке», т. е. в нашей обездоленной несчастной деревне, и ей, главным образом, посвящаются эти строки. Насколько позволяли силы и знания, я защищал людей, имевших несчастие попасть под колеса советского «правосудия». Перед моими глазами проходил «страшный суд» – перестройка деревни на социалистических началах; и мне, как защитнику, хотелось временами умереть вместе с моими клиентами.
.....
Это было время, когда уже начались гонения на красных партизан за то, что они имели слишком много прав и слишком много говорили. В ходу была их летучая фраза: «За что боролись, на то и напоролись». Их «народный герой», казак станицы Полтавской – Ковтюх, описанный Серафимовичем в книге «Железный поток», был расстрелян, хотя и был командиром дивизии. Сословие красных партизан было упразднено, а красные книжки – отобраны. Это произошло примерно тогда же, когда было ликвидировано и общество бывших политкаторжан. И остались просто каторжники, в руках которых сосредоточилось «мирное строительство» социализма.
Но дела Костомарова и Антипова не пропали. Они были переложены почему-то в другой шкаф. Позже похищенный обгорелый шкаф с пеплом от дел был обнаружен в глухом месте за станицей. Протокол о вещественных доказательствах был приобщен к делу «о неизвестных злоумышленниках», сданному в архив.
