Читать книгу Франция: сладкие воспоминания, горькие прощания - Надежда Сергеевна Гринкевич - Страница 1

«Travel isn’t always pretty. It isn’t always comfortable. Sometimes it hurts, it even breaks your heart. But that’s okay. The journey changes you – it should change you. It leaves marks on your memory, on your consciousness, on your heart, and on your body. You take something with you… Hopefully, you leave something good behind.»

Antony Bourdain

Предисловие

Мой друг как-то сказала мне, что мы живем прямо сейчас, и если тебе хочется чего-то, то сделай это сейчас.

В тот вечер мы гуляли по Минску, смеялись, заглядывали в бары и слушали уличных музыкантов. Так мы наткнулись на девушку, которая пела песни Эда Ширана, Монеточки и Red Hot Chili Peppers. Давно никто не вызывал во мне столь сильное волнение. Это было странное смешение восторга и сексуального влечения, готовности подойти и поцеловать ее на глазах у всех с желанием закрыть лицо руками и бежать. Могу сказать даже больше, я никогда прежде не испытывала ничего подобного к девушке.

Когда она закончила петь, мы положили пару монет, сфотографировали, как она подписана в Инстаграме и продолжили гулять. Но я уже не могла думать ни о чем другом, я шла по улицам и писала в заметках телефона о пережитых чувствах. Вернувшись домой, я поняла, что хочу написать ей, рассказать, что я испытала. Мое сообщение выглядело так:

«После твоей игры все ожило. В голову резко ударил запах духов, каблуки застучали по асфальту, улыбки засияли на лицах прохожих, а в вечерних кафешках зазвенели бокалы. Словно в немом фильме появился звук, а чёрно-белые картинки стали цветными. Мои уши заполнила глубина твоего голоса, мои глаза залило краской твоих движений, мое тело подчинилось теплу твоей улыбки. Твоя стрижка под мальчика, круглые очки, небрежный черный свитер и рваные джинсы – я плыву… Ты поешь «I'm in love with your body» и роняешь на меня беглый взгляд – я плыву.... Ты крепко удерживаешь микрофон у самых губ и движешься, словно плавно достаешь ноты из грудной клетки – я плыву… Ты исполнила последнюю песню и начала складывать микрофон, я стояла окаменев. Я подняла глаза к ночному небу и улыбнулась. Спасибо, в этот вечер ты сделала меня счастливее».

Конечно, мне было страшно отправлять такое откровенное сообщение, мне нужно было услышать чье-то одобрение. Тогда-то мой друг и написала мне, что мы живем прямо сейчас. Я нажала кнопку «отправить».

Когда я поблагодарила друга за поддержку, мне пришел ответ: «Я просто сказала тебе то, что ты хотела услышать. Без меня ты сомневалась бы дольше, но все равно бы отправила. И это правильно. Люблю в тебе это :)». Ну разве меня окружают не самые прекрасные люди на свете? Кстати, та девушка тоже ответила. И несмотря на то, что я была готова к любому, даже самому грубому ответу, она написала очень мило: «Даже не знаю, что сказать. Я в замешательстве. Но это очень приятно».

Я до сих пор вспоминаю все это с некоторым смущением. Но в ту ночь я решила – пора перестать бояться быть непонятой, неправильной и отвергнутой. Время не останавливается, пока ты сомневаешься. Самая лучшая пора, чтобы начать жить – это сейчас. И никто не проживет твою жизнь лучше, чем ты настоящий.

Московская хандра

Унылая весна, начало марта, приближались экзамены и преддипломная практика, а мне срочно хотелось куда-то уехать. Сесть в самолет, оставив все проблемы в Москве. На пару дней отправиться путешествовать по Европе. Пока я еще студент, пока за окном не распустились листья, а будущее виделось таким неясным и оттого беззаботным и светлым.

У меня была открыта Шенгенская виза, а на карточке лежали накопленные со стипендии сорок тысяч, я решила поискать волонтерские проекты в разных странах. Год назад я уже была в одном из таких проектов, мы с ребятами со всех уголков мира спасали флору северной провинции Нидерландов. Это было мое первое и потому незабываемое путешествие.

Так, в поисках новых приключений, я нашла два подходящих проекта – в Швеции и Бельгии, первый был связан с экологией, а второй с помощью людям с ограниченными возможностями. Проекты длились около двух недель, после возвращения как раз осталось бы время до выпускного, чтобы решить все вопросы по учебе. Я уже хотела отправить заявку, как наткнулась на еще один проект во Франции: реставрация Форта на острове Иль-д’Экс в Атлантическом океане. Открыла Google, ввела название острова – и увидела фотографии с башнями маяка, обрыв над океаном и двухэтажные белые домики. Дыхание перехватило от мысли, что у меня есть шанс увидеть это вживую. Да и это же Франция! Та самая, с настоящей Эйфелевой башней и самыми свежими круассанами! Я хотела туда. В радостном порыве я отправила заявку на все три проекта, несмотря на то, что последний длился целых три недели, и я понятия не имела, как доберусь до какого-то острова в океане.

Спустя неделю положительный ответ пришел по Франции. Только по Франции. Я хорошо помню тот день. Я сидела на последней паре. Было так солнечно, что можно было сосчитать летающие по аудитории пылинки, профессор не спеша читал лекцию по бизнес этике, а я слушала все в пол-уха, уставшая и сонная. Телефон завибрировал: «Поздравляем вас с подтверждением в проекте SJ02 LET’S DISCOVER THE AIX ISLAND HERITAGE! 23-04-2018 to 15-05-2018 in France! С этого момента вы официально зарегистрированы в проекте». Сердце ушло в пятки. Меня одобрили в проект, который длится почти месяц на каком-то острове посреди океана. Что? Серьезно? Я сама отправила туда заявку? Перед самым ответственным этапом за все четыре года моей учебы?

Рядом сидящий друг начал меня успокаивать: «Да ты что, ты радоваться должна! Ты поедешь во Францию на три недели! Это будет потрясающе! А сделать все успеешь, просто нужно хорошо распланировать. Я тебе помогу». Мне хотелось его обнимать.

Друг был прав. Когда хотя бы представляешь масштабы бедствия, уже спокойнее. Поэтому я пришла домой и распечатала календарь с пустыми ячейками, чтобы расписать все дела. До поездки оставался ровно месяц, нужно было успеть дописать последнюю главу выпускной работы, выучить большую половину билетов и пройти преддипломную практику.

Конечно, все пошло немного не по плану. Ну как немного? Например, билеты к экзаменам я даже не открыла…

Честно говоря, чем ближе была поездка, тем меньше вообще хотелось куда-то ехать. Меня увлекла практика, которую я проходила в «Мосволонтер» Правительства Москвы. Я работала в информационном отделе, который занимается освещением всех происходящих мероприятий в сфере волонтерства. Как настоящий журналист, я писала посты для социальных сетей, готовила пресс-релизы и делала заметки о прошедших конференциях. Мой руководитель Даша была мне другом и наставником. Она объединила наш небольшой коллектив в настоящую семью, в которой все заботятся друг о друге (особенно мне, любителю кофе, нравилось, что если кто-то забегал в Макдональдс, то обязательно покупал кофе на всех). Мне предлагали остаться работать на постоянной основе. Я не ожидала, что так привяжусь к этому месту, и уезжать совсем не хотелось. Но ведь билеты были уже куплены.

Вылет должен был состояться в ночь на 23 апреля. Поздним вечером 21 мы всем отделом сидели в баре, пили, обнимались и прощались. Я обещала присылать фотографии и привезти что-нибудь вкусное, они обещали скучать. Меня переполняла благодарность и тоска, я вернулась домой пьяная и почти сразу уснула.

На следующий день нужно было собирать чемодан, еще ничего не было готово. Но самое главное, я до конца так и не понимала, как доберусь до острова. В течение месяца я писала другим волонтерам, хотела найти себе попутчика, но маршруты ни с кем не совпали. У меня были куплены билеты на самолет Москва-Париж и обратно, а остальные билеты я планировала покупать на месте, потому что не могла с уверенностью рассчитать время. После приземления в Париже в 9:00 утра мне нужно было сесть на метро в аэропорту и доехать до станции Gare Montparnasse, там сесть на поезд до Bordeaux, потом сесть на другой поезд до Rochefort, а затем найти автобус до Fouras и наконец лодку до Иль-д’Экс. Camp-лидеры должны были встречать волонтеров на причале в 18:00. Последняя лодка в день моего приезда отправлялась из Fouras в 17:00.

Весь день я неспешна складывала вещи, даже закинула билеты по экзаменам на дно чемодана (вот это я была самонадеянной). А вообще, все было как в тумане, и голова болела с похмелья. Куда я еду? Зачем? Как буду спрашивать дорогу? А если заблужусь и не найду Wi-Fi? Я даже роуминг не подключила.

Ближе к вечеру я заказала такси до аэропорта. Перед поездкой хотелось хоть немного поспать, но я так и не смогла сомкнуть глаз. Я слышала тишину. К глазам подступали слезы. Я вставала и ходила назад-вперед, мне было страшно. Я серьезно задумывалась над тем, чтобы никуда не ехать, отменить такси и лечь спать. Мне казалось, что если я уеду, то не доберусь до острова и не смогу вернуться обратно. Обязательно должно было случится что-то плохое. Я думала, что еду в никуда, мне не хватало смелости сказать себе, что все получится. Я была измотана работой и учебой, хотелось немного поспать. Не нужна была никакая Франция, хотелось укрыться одеялом и никогда не выходить из комнаты, не совершать ошибок.

Не знаю, как я собралась духом. Скорее всего победила гордыня, мол: как я буду смотреть в глаза друзьям и рассказывать, что никуда не поехала из-за страха заблудиться? Я взяла в руки большой черный чемодан и с тяжелым сердцем покатила колесики по длинным коридорам общежития. Таксист ждал внизу.

Fasten your seat belts, мы отправляемся в «черт знает куда»

Когда я села в самолет, стало легче. Я быстро уснула и проснулась уже под голос бортпроводницы: «Ladies and gentlemen, please, fasten your seat belts», мы снижались. За окном виднелось крыло самолета на фоне персикового неба. От просыпающегося солнца хотелось щуриться. Совсем близко проплывали белые облака, если бы я сидела на крыле самолета, то дотянулась бы до них рукой. В тот момент я подумала о том, как глупо, что наши страхи могут помешать нам увидеть всю эту красоту. Я больше не боялась, обратной дороги не было.

В аэропорту я довольно быстро нашла свой багаж и по указателям перешла в терминал к метро. В инфокиоске женщина дала мне карту и обвела ручкой нужные станции, я поблагодарила ее и направилась ко входу. Там я поняла, что у меня нет билета, вернулась обратно и с растерянным видом спросила, где можно купить билет. Кассы оказались в двух шагах прямо за моей спиной. Датчик позора был включен: обойти кассы со всех сторон и не обратить на них никакого внимания – done.

Конечно, я избалована московским метро, где все покрыто мрамором и обставлено изящными скульптурами, но парижским метро действительно сложно впечатлиться. Много старых поездов с плохим освещением и жесткими сидениями, узкие грязные переходы и отсутствие эскалаторов на многих станциях заставляли приуныть. К тому же, метро здесь – это целый лабиринт с шестнадцатью извилистыми ветками и разделениями на зоны. Например, ты можешь ехать по фиолетовой ветке, как вдруг посередине конечная, все выходят, чтобы спуститься на уровень ниже или, наоборот, подняться. Так происходит переход в другую зону, ветка при этом не меняется. Я помню, как носилась на своих двоих с огромным чемоданам и испуганными глазами в поисках нужной станции.

В метро в Париже мне запомнились плакаты с одной и той же рекламой – большое лицо Хавьер Бардема и внизу название какого-то мюзикла. Плакаты висели буквально один за другим вдоль переходов, и пронизывающие карие глаза Хавьера следили за мной, куда бы я не завернула…

На выходе из метро нужно было вставить билет, чтобы открыть двойные турникеты. Я приложила свой, начала двигаться вперед и на полпути меня защемило. Я оказалась заперта с двух сторон в небольшом пространстве. Около минуты я стояла в недоумении и не знала, как позвать на помощь, мол: «Извините, меня тут заперли»? Так я продолжала делать вид, что встала передохнуть, пока люди большим потоком проходили мимо, не замечая маленького затерявшегося человека. Потом я наконец-то сказала себе: «Надя, черт побери, возьми себя в руки». Заметила впереди небольшой газетный киоск. Я начала активно махать рукой продавцу, он увидел меня и побежал на помощь. Вначале мой спаситель пытался открыть турникеты собственными силами, но после пары неудачных попыток сбегал обратно в киоск и вернулся с пластиковой картой в руках. Меня освободили.

Я много раз рассказывала эту историю друзьям, и однажды кто-то сказал, что, скорее всего, при переходе в другую зону мне нужно было купить другой билет. А я в своем заключении винила технологии…

Когда я добралась до Gare Montparnasse, время было уже около двух часов дня, я ничего не ела с самолета. В первом попавшемся автомате я купила snickers и бутылку апельсинового сока. Я присела у окошка, чтобы перекусить, несмотря на то, что чувствовала, что нужно спешить (но не могла же я продолжить путешествие голодной и злой?).

После небольшого ланча я направилась к кассам. Нужно было купить билеты на два поезда, до Bordeaux и оттуда до Rochefort. Подошла к свободному окошку и, как сумасшедший турист, разложила все свои бумажки с названиями станций и корявыми пометками (слава богу, молодая девушка была настроена дружелюбно). Она продала мне билет на поезд до Bordeaux, который отправлялся через полтора часа. А вот билетов до Rochefort в тот день больше не было. Я смотрела на нее округлившимися глазами и переспрашивала снова и снова, точно ли я никак не могу уехать поездом дальше Bordeaux. Она смотрела на меня с бессильным сожалением и отрицательно качала головой. Потом она все-таки позвала свою коллегу, и они еще раз вместе проверили информацию. Однако пришлось признать, что билетов нет. Не было даже информации по завтрашним поездам, нужно было узнавать все непосредственно в Bordeaux. Единственное, мне сказали, что сегодня я могу доехать до Rochefort автобусом, это будет дольше, но и дешевле. Я поблагодарила девушек и отошла в сторону.

Вся эта несуразица с билетами была связана с забастовками железнодорожников во Франции. SNCF – это государственная компания-монополист, управляющая железными дорогами Франции. Любые действия правительства, будь то повышения цен, упразднение льгот или снижение заработной платы в железнодорожной отрасли, напрямую влияют на положение рабочих в SNCF. Масло в огонь добавляют профсоюзы, которые до сих пор играют большую роль во Франции, они призывают рабочих реагировать на социальные проблемы посредством забастовок и протестов. И конечно, массовые забастовки приводят к трудностям в перемещении, особенно для таких неопытных туристов, как я. Волонтеров предупреждали о проблеме забастовок в инфо-листе, но я почему-то не придала этому особого значение, и вообще не думала, что могу просто никуда не уехать, если не позабочусь о билетах заранее.

Нужно было исходить из сложившейся ситуации, воспаленный мозг старался придумать решение. Я понимала, что уже не успеваю на последнюю лодку, даже если найду автобус до Rochefort. Мне нужно было остаться где-то ночевать. Я пересчитала деньги и увидела, что могу потратить на ночлег не больше сорока евро (бюджет был итак ограничен, так еще и билет на поезд оказался дороже, чем я предполагала). Я глубоко вдохнула и решила действовать постепенно. Во-первых, подключилась к Wi-Fi и написала на почту camp-лидерам о том, что задержусь на день. Во-вторых, отправилась на поиски французской sim-карты, чтобы подключить интернет.

Я попросила помощи у молодого симпатичного парня, который работал на вокзале. Бедный парень провозился со мной минут сорок, сводил меня в два магазина и перевел все мои запросы с английского на французский. Но, к сожалению, все это так и не увенчалось успехом. Никто не мог дать гарантии, что нужная мне sim-карта заработает в моем телефоне. Нужно было попробовать вставить ее, а для этого сначала купить. Она стоила дорого, и я решила, что все-таки обойдусь местным Wi-Fi.

Еще одна нерешенная проблема – зарядка на моем телефоне, оставалось около 28%. Как вы думаете, взяла ли я с собой беспроводную зарядку? Конечно же нет, я только планировала ее купить, каждый день планировала, а так и не купила. Нужно было искать розетку, но до поезда оставалось уже не так много времени. Я решила, что сделаю это на вокзале в Bordeaux.

Начались поиски поезда, вокзал оказался огромным и запутанным. Я проходила минут пятнадцать и вышла к какой-то платформе, на которой вообще не было людей. Поняла, что забрела не туда, вернулась и начала все сначала. Я чудом успела забежать в вагон. Оставалось только надеяться, что я села в правильный поезд.

Поезд был современным, с большими комфортными креслами, откидными столиками и кондиционерами. Я пропихнула свой чемодан между сиденьями, сама прижалась к окошку. Решила немного расслабиться и послушать музыку (дело важное, зарядку на это было не жалко).

За окном мелькали рапсовые поля и ветряные электростанции. Пейзажи казались такими знакомыми, как будто я не уезжала из Беларуси, словно вот-вот поезд остановится – а на платформе встречает мама… Я засыпала, мечтая о том, чтобы можно было никуда не выходить, провести ночь здесь, а завтра с новыми силами продолжить поиски.

Где-то через полтора часа я подхватилась в испуге: какая сейчас станция, который час? Посмотрела в телефон – до моей станции было еще минут двадцать. В горле пересохло. Я допила остатки апельсинового сока. В ленивом любопытстве стала разглядывать смятые в карманах билеты.

В тот момент я подумала, что все, что со мной происходит очень странно и в тоже время потрясающе. Я одна во Франции. Еду поездом из Парижа. Не знаю, где проведу ближайшую ночь. Обратный билет в Москву только через три недели. Вокруг люди говорят на французском, говорят громко и темпераментно, когда не понимаешь слов, кажется, что они либо заигрывают со всем миром, либо яростно отстаивают свои политические убеждения. За окном на приближающейся станции снова замелькал тот плакат с Хавьер Бардемом. У него выразительное лицо, такие лица словно выплавлены из грубой стали, чтобы навсегда остаться в истории. Я была уставшая и счастливая, мы с Хавьером проделали уже немалую часть пути. Впереди Атлантический океан. Я впервые увижу океан.

Когда мы подъезжали к Bordeaux, я заметила, как девушка на соседнем сиденье достала свою зарядку из розетки. Где там мой датчик позора? Оказывается, все это время я ехала с розеткой у себя под носом, так и не подзарядив телефон. Я догадалась включить авиарежим, поставила минимальную яркость, но увидеть розетку на спинке впереди стоящего сиденья – это уж слишком.

Сон все-таки придал мне сил, поэтому на вокзале в Бордо первым делом я решила разобраться с билетом до Rochefort. В кассе мне сказали, что ближайший поезд отправляется завтра в 12:30. Тогда я подумала, что это не так долго, и я могла бы переночевать на вокзале. Тем более, Вокзал оказался очень уютным. Просторный зал ожидания с кожаными креслами цвета бордо, высокие кремовые колонны, закругленная стеклянная крыша, огромные панорамные окна и тяжелые стеклянные двери с массивными ручками. Кажется, что ты попал в фильм, где все предметы необъятные и величественные, а ты маленький и незаметный, бродишь среди них. И здесь было все самое необходимое для ночлега: диван, Макдональдс, Wi-Fi и розетки. Я уточнила: «Can I stay here to wait my train?». Мне ответили положительным кивком, и я была на седьмом небе от счастья. Будущее начало проясняться, по крайней мере, на ближайшую ночь.

Я сходила в туалет, умылась, переодела майку и поменяла носки. Поужинала в Макдональдсе гамбургером с картошкой и чашечкой капучино. Наконец-то поставила свой телефон на зарядку, написала близким и сделала пару заметок о Франции. Из-за постоянно открывающейся парадной двери доносился запах вечернего лета – мне безумно захотелось прогуляться по городу. Только искать камеру хранения для чемодана совсем не хотелось (разбираться, как она работает, а потом еще забыть свою ячейку или потерять чемодан, ну уж нет). В общем, я, как неразумный человек, решила пойти гулять с чемоданом в руке.

Я вышла на привокзальную площадь. Небо было светло-голубым, как будто кто-то пролил на него молоко. Дома были цвета слоновой кости, от них веяло целой эпохой. Узкие улочки, высокие зеленые деревья, кафе и бары с террасами, все вывески на французском: «Tapag Bar», «Credit Mutuel», «Lap Dance». Мне хотелось фотографировать каждый уголок, каждую надпись, проходивших людей, уезжающие машины. Все, что я видела, чтобы ничего не забылось со временем. Я бродила по винной столице Франции, запоминала количество сделанных поворотов, везла за собой тяжелый чемодан и чувствовала себя счастливым туристом. Руки приятно ныли от усталости, ватные ноги шли по инерции, но я готова была проделать весь этот путь заново. Тогда я впервые прочувствовала, что вся прелесть путешествий одной заключается в том, что ты сам решаешь на какой станции выйти, где пообедать, что посмотреть, когда лечь спать и сколько фотографировать. У тебя появляется время, чтобы наконец-то побыть наедине с миром.

Ночь в Бордо. Потеря невинности

Начинало темнеть. Я решила вернуться на вокзал. Взяла себе черный чай с сахаром и села в зале ожидания. Я хотела выложить пару фотографий в Instagram, когда мое внимание привлекла внезапно заигравшая музыка. У самого входа стояло фортепиано, все желающие могли подойти и сыграть что-нибудь. Когда я повернула голову, за инструментом сидел чернокожий мужчина в коричневой кожаной куртке, он был похож на мигранта. Он начал играть мрачную мелодию, перебирая клавиши в унисон со своим низким голосом. В зале была хорошая акустика, и его песня буквально врезалась в стены, оставляя грозное эхо. Это было жутко и прекрасно одновременно.

Боковым зрением я увидела, как другой мужчина встал с дивана и начал хаотично передвигаться по залу, размахивая тростью и громко выкрикивая что-то на французском, словно призывая к бунту. Время от времени он подходил к парадной двери и бил ее здоровой ногой. Вскоре между ним и еще одним парнем завязалась драка, мужчина у фортепиано продолжал играть, будто бы ничего не происходит. Я видела, что не являюсь объектом их злости, но сидела, словно приросшая к дивану, мне было страшно и любопытно.

Вот они – люди, которые протестуют ради протеста, причудливые и вызывающие, к ночи они заполняли все уголки города. Я стала свидетелем их «шоу» на вокзале, сквозь стеклянную дверь я видела, как они бродят по привокзальной площади, я видела их тени на улице через дорогу. Все они словно скитались в поисках своего места, но были обречены на провал. Старинный город превратился в пугающее место, каждый переулок которого скрывал что-то криминальное.

Через пару минут пришла полиция, увела одного мужчину, а другого выставили за дверь. Все успокоилось, мой чай остыл, я вылила его и закрыла Instagram.

Время было около часа ночи. После всех потрясений меня жутко клонило в сон, сопротивляться не было сил. Я достала беруши с повязкой для глаз, положила рюкзак под голову, и уже начала опускать свое уставшее тело на диван, когда ко мне подошел служащий вокзала и быстро заговорил на французском. Я, конечно, ничего не поняла, попросила повторить на английском. Он объяснил, что вокзал закрывается и мне необходимо уйти. Я посмотрела на него округлившимися от страха глазами, переспросила, точно ли не могу остаться, упомянула о том, что жду поезд. Но приговор был неизбежен – нужно было покинуть вокзал. Я небрежно запихнула спальные принадлежности обратно в рюкзак, оглянулась по сторонам – в зале уже никого не было. Мне сообщили, что вокзал открывается в пять утра, я вышла на улицу.

Диван, Wi-Fi, безопасность – все осталось за стеклянной дверью. Теперь ничего не отделяло меня от этого незнакомого города.

Было прохладно, свежий ветер играл с моими волосами. Небо было черным, ни облаков, ни звезд, лишь пустой черный купол над головой. На привокзальных ступеньках сидели знакомые бунтари в кожаных куртках, в кафе через дорогу горел свет. Я достала розовый бесформенный свитер, надела его поверх майки и начала думать, что делать дальше. Адреналин заставлял сердце бешено стучать, меня разрывало два противоречивых чувства – страх перед предстоящей ночью и вдохновение перед лицом новых приключений (я уже представляла, как напишу об этом). Я подумала, что некоторое время могла бы посидеть в кафе через дорогу, если мне повезет, оно окажется круглосуточным, если нет, то оставшееся время погуляю по площади. В конце концов, четыре часа до открытия – это не так много. Бюджет был ограничен, а чтобы попробовать найти недорогой хостел, нужен был интернет. Я направилась к кафе.

Прямо передо мной двое мужчин зашли в то же кафе. У входа их остановил официант и объяснил что-то, сожалеюще разводя руками. Они развернулись и заметили меня. Один из них заговорил:

– Café est fermé.

– Извините?

– Это кафе закрывается.

– Ох, я поняла, – сказала я разочарованно.

– Но мы можем поискать другое место. Я думаю, поблизости есть что-то, – ободряюще добавил другой мужчина.

За моей спиной стояла длинная ночь, я чувствовала ее прохладное дыхание на своей шее. Эти двое мужчин не выглядели как маньяки или сумасшедшие, скорее, как уставшие путники, которые, как и я, ищут теплое место, чтобы дождаться рассвета. Им было лет по сорок, в мятых толстовках, синих джинсах и с походными рюкзаками за спинами. Я помялась пару секунд, улыбнулась и ответила: «Да, мы можем попробовать».

Так, мы втроем пошли вдоль узкой пустынной улицы. Иногда шум проезжающих машин заглушал монотонный скрежет колесиков чемодана, а из расположенных поблизости клубов доносились чьи-то крики и смех. Мои новые знакомые спросили, как меня зовут и откуда я. Я рассказала, что родилась в Беларуси, последние четыре года жила в России и прилетела во Францию из Москвы. Их звали Джозу и Модест, они были коренными французами. Они ждали автобус в Испанию.

Через квартал от вокзала мы нашли открытое кафе. Это было небольшое помещение на первом этаже жилого дома. Три столика, барная стойка и подвесной телевизор, по которому показывали футбол. На стене за стойкой висели картинки с гамбургерами и напитками. Джозу и Модест заказали себе большие порции картошки фри с куриными бургерами. От запах жареного желудок умоляюще стонал, я сильно проголодалась. Вот только нужно было экономить, ведь кто знал, сколько впереди еще непредвиденных трат. Решила взять только кофе. На вопрос про капучино мне отрицательно покачали головой и указали на картинку с черным кофе. Ох, как я не люблю черный кофе, особенно без сахара. Но что делать? Успокоила себя тем, что он бодрит.

Мы сели за столик подальше от входа. Пока ждали заказ, Джозу и Модест рассказали немного о себе. Они подружились еще в институте, когда были, как они сказали: “Young and crazy”. Сейчас у каждого уже жена и дети. Поездка в Испанию – это их традиция. Каждый год они выбираются куда-нибудь вместе, чтобы немного отдохнуть от семейных забот.

Они спросили, нравится ли мне Франция, куда я направляюсь и почему брожу одна с чемоданом в руке. Я рассказала про свой волонтерский проект. Про остров, до которого пытаюсь добраться, и про то, что влюбилась во Францию еще по красивым картинкам из интернета, а когда вышла из самолета, мои чувства только усилились. Они улыбались и одобрительно кивали головой, им было приятно это слышать. Но когда мои новые знакомые узнали, что я хотела дождаться открытия вокзала на улице, радость на их лицах быстро сменилась шоком. Они стали доказывать, что Бордо небезопасный город, и здесь бродить вот так одной ночью нельзя. В этот момент нам принесли еду.

Джозу и Модест ели картошку фри, закусывали гамбургерами и искали для меня дешевые хостелы в своем телефоне. А я думала о том, как хорошо здесь и сейчас. Я сидела внутри теплого кафе, согревала руки кружкой кофе, за окном мигали рекламные вывески, а напротив сидели двое мужчин, изо всех сил старающиеся спасти меня от скитаний в ночи. В тот момент казалось неважным, что произойдет через пять минут, через час или завтра. Единственное, в голове проносилась мысль о том, что кофе все-таки отвратительный, а еда пахла очень аппетитно.

Ничего подходящего со свободными местами не попадалось. Я была готова смириться с со своей участью. Время было около двух, наш островок безопасности закрывался. Тогда Джозу и Модест заговорили с хозяином кафе. По интонации я поняла, что они говорят о моей проблеме. После минуты бурной беседы они сообщили, что знают один недорогой хостел совсем недалеко от вокзала.

Признаюсь честно, в тот момент стало страшно. В голове закружили сомнения: почему они беспокоятся обо мне? Откуда у вокзала недорогой хостел? Почему они не нашли его в интернете?

Мы попрощались с хозяином и вышли. Я шла по темной улице за двумя незнакомыми мужчинами и продолжала прокручивать те же вопросы в голове. Я не знала, что делать.

Хостел действительно располагался напротив привокзальной площади. Внутри было темно. Нас встретил широкоплечий лысый мужчина. Пока Модест и Джозу общались с ним, я молила о том, чтобы все прошло хорошо, чтобы это оказался действительно хостел, а не бордель, и чтобы я пережила эту ночь.

Мне сказали, что есть свободная комната на одного человека с общим туалетом в коридоре, стоит 20 евро. Я так обрадовалась – раз требуют деньги, значит не будут убивать!

Хозяин взял 20 евро, посмотрел на меня внимательнее и отдал 5 евро обратно. Я ничего не поняла. Возможно, мой замученный вид склонил его к тому, чтобы сделать мне скидку еще в 5 евро. Не представляю, как бы я сама нашла что-то около вокзала за такую цену.

Мы с моими новыми знакомыми отправились на поиски комнаты. Поднялись по винтовой лестнице на самый последний этаж. Джозу и Модест вдвоем протащили мой чемодан по крутым ступенькам, которые, к тому же, были разной высоты.

Комнатка оказалась у самой лестницы. Внутри было деревянное окно, забившееся в угол белой стены, широкая кровать с белыми простынями, кнопочный пульт от телевизора без самого телевизора, небольшой столик, и даже маленькая пристройка с душевой, зеркалом и умывальником. Но все это я подметила позже. Первое, что бросилось в глаза, когда мы зашли – это одинокая туалетная бумага посредине столика и мигающий свет лампочки. Бумагу развивал ветер из приоткрытой скрипящей форточки, а мигание света сопровождалось характерным гудением. Все, как в лучших фильмах ужасов. Мы переглянулись и начали смеяться во весь голос. Напряжение ушло, я чувствовала себя в безопасности. Мне безумно нравилась эта странная комната. Я чувствовала, что Джозу и Модест тоже счастливы, как бывают счастливы люди, которые сделали какое-то доброе дело. Мы стояли там, словно старые друзья, и не могли перестать смеяться, показывая то на свет, то на туалетную бумагу.

Нужно было прощаться. Я понимала, что вряд ли увижу их снова. Мне очень хотелось их обнять, но я постеснялась. Лишь скомкано пожала руки, пожелав хорошего отдыха. Они пожелали мне скорее добраться до Иль-д’Экс. Меня переполняла благодарность, я смотрела на их отдаляющиеся спины и тихо повторяла: «Спасибо».

Время было почти три. Из окна в моей комнате открывался красивый вид на город, виднелся вокзал с круглыми часами на верхушке и невысокие жилые дома с красными черепичными крышами. Внизу почти не было людей, я представляла, что могла бы сейчас быть там, совсем одна.

Переодевшись и наконец-то смыв всю косметику, я пофотографировала комнату и вид из окна. Мой разум подсказывал мне, что нужно ложиться спать, чтобы хорошенько выспаться перед дорогой, но мне совсем не хотелось. Эмоции переполняли меня, придавая бодрости. Я легла на кровать, разбросав ноги и руки в разные стороны, и стала смотреть на мигающую лампочку. В наушниках играла песня Noize MC: «Нам не понять, как ни крути, что нами движет, есть ли сюжет, или лишь случаев череда». Я лежала и улыбалась.

В тот момент казалось, что все потеряло прежние смыслы. Чувства стали неразличимы. Словно моя жизнь – картина акварелью, и кто-то пролил на нее воду. Краски потекли, а детали размылись. Все, что было раньше, уже не имело власти, а будущее не волновало. Кто-то наконец-то сломал огромные часы – и теперь в сердце всегда будет тишина. Больше не нужно будет ничего никому доказывать. Вечная гонка за призом «стать кем-то» прекратилась. Осталась только я и эта ночь.

Вскоре я уже не могла бороться со сном. Я выключила свет, закрыла окно и легла спать, укрывшись тоненькой белой простыней.

Я проснулась с трудом. За окном было пасмурно, капал дождь. В такую погоду хочется весь день проваляться в кровати. Я умылась холодной водой (единственной, которая была), навела порядок в чемодане и подкрасилась. Выглядела я лучше, чем за день до этого, но грязная голова и усталость уже стали моими неотъемлемыми спутниками. Когда я вышла в коридор, началась эстафета с чемоданом и винтовой лестницей. Я так и не поняла, кто кого стащил вниз – чемодан меня или все-таки я его.

Мне хотелось провести в Бордо еще хотя бы неделю. Днем фотографировать город и есть вафли в прикуску с шоколадным мороженым, а вечером возвращаться в свою комнату с бутылкой вина. Каждый вечер пробовать новое вино, слушать музыку Эдит Пиаф и пересматривать сделанные фотографии. Но нужно было ехать дальше. И все, что я могла – это пообещать себе, что обязательно когда-нибудь вернусь, сниму эту же комнату и объемся вафель.

На вокзале я перекусила в уже полюбившемся Макдональдсе и выпила чашку долгожданного капучино. За полчаса до прибытия поезда на табло должен был высветиться номер платформы. Но это было бы слишком просто, правда? Поэтому за полчаса до прибытия моего поезда все табло на вокзале погасли. Я приняла очередной вызов со спокойствием самурая, взяла в руки чемодан и отправилась на поиски работников вокзала. Слава богу, первый встретившийся мужчина указал мне дорогу.

Поезд стал набирать скорость, оставляя Бордо позади. Я взглядом провожала город.

В рюкзаке у меня лежала книга «Мечтатели». В ней Дон Джордж собрал короткие истории писателей о путешествиях, которые изменили их навсегда. Автор называет это потерей невинности. Все истории повествуют о невинности. Невинности первого путешествия, невинности перед лицом опасностей, невинности, связывающей людей и места. Дон Джордж пишет: «Когда я уехал из Принстона в Париж, я думал, что если ты потерял невинность, то это навсегда. Но потом я терял ее, терял и терял и продолжаю терять уже много лет спустя. Теперь-то я знаю, что невинность неисчерпаема – чем больше мы теряем, тем больше находим. Каждый промах – неважно, за-за чего он произошел: за-за безразличия, идеализма, неприятия или непонимания, – дает нам понимание того, как много еще в нас осталось».

Я читала эту потрясающую книгу и ловила себя на мысли о том, что ночь в Бордо стала для меня тем самым моментом потери невинности. Я приобрела и потеряла в ту ночь намного больше, чем могла ожидать. В ту ночь в маленькой комнате за пятнадцать евро я открыла свое сердце огромному незнакомому миру. И он пошел мне на встречу.

Ради океана

Я сидела в вагоне одна. Поезд ехал бесшумно, кресло удобно подпирало спину, а в ушах играл Bob Marley “A lalalaclong”. В окне проносилась Франция, так же быстро, как в последнее время проносится моя жизнь. Тогда я смотрела на мелькающие картинки и впервые за все путешествие осознала, что нахожусь за 2000 км от дома. Я ощущала себя маленькой точкой, которая затерялась на мировой карте. Точкой, которая отчаянно мчится вперед, оставляя позади лишь тусклую штриховую линию.

Где-то через два часа поезд приблизился к станции Rochefort. Я вышла на пустынную платформу и вдалеке увидела начало небольшого тихого города Рошфор. Этот город был построен еще в XVII веке по четкому плану министра военно-морского флота Людовика XIII с целью защитить побережье от набегов англичан. Прямые длинные улицы, вдоль которых выстроились в ряд одинаковые дома, стали символом безукоризненного военного порядка. Каждый дом здесь, словно отклик из прошлого, оброс растениями и туристическими вывесками – живыми символами настоящего. Я находилась в шестнадцати километрах от Иль-д’Экс.