Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
В начале любой истории есть одиночество содержания. Я сама по себе наедине с мыслями, я не раз, сворачивала башку истории, меня не раз одолевали сомнения, как всё должно быть. В какой то момент я поддаюсь стуку по клавишам из под машинки, и уже не важно, что выходит из под рук, я просто прислушиваюсь к монотонному звуку словно гипнотически подчиняюсь ему. После середины я решаюсь перечитать историю и не просто перечитать, а вычитать из неё смысл, понять, что скрывают буквы, что они прячут от меня. Я снова и снова перечитываю, пока не начинаю ненавидеть своё воображение. Я бросаю всё из-за отсутствия ролевых игр в реальности, из-за отсутствия партнёров, да и вообще из-за отсутствия самой жизни в жизни. Материал зависает во времени. Я буду ходить по комнате, злостно поглядывать на стол, пытаясь из тишины сформировать речь, я буду смотреть на груду бумажных осколков и буду точно знать, как установить новый контакт с текстом, но мне не хватает соперников с кем я поведу борьбу, нужно лишь дождаться внедрения их в историю. Мне всегда легко давалась связь с книгами, некий флирт, который позволял мне распространяться дальше, чем есть. Сам автор многое не упоминает о процессах из-за сложности печати, ещё никому не удавалось точно от сканировать себя, довольно трудно извращать своё сознание. Но я мечтала, о возможности заговорить диалогами широко и раскрыто, как о них пишут, я искала решения, делая счастливое верным, и у меня ничего не получалось от того, что не было людей, которые бы повлияли на ход событий, а у нас их дефицит. Не так много тех, кто стремится на край света за последним шансом (позже вы поймёте о чём я). Я люблю слова, я люблю читать и писать, думать над происхождением повествования. И мне хочется слышать о тех, кто приводит обычные классические умы в фантастические догадки сюжета, делая простого человека гением воображения. Я живу в том месте, где изобилие мыслей находиться в постоянстве думать, но не распространяться. Я сама по себе и знаю, как испортить жизнь к лучшему. Природа расположила наш тихий дом далеко от современности. Хотя в нашем времени были упомянуты и влюбленные, кто построил наш дом с характером, до нас, если изящная картина и мягкое кресло, то чувствовался женский взгляд, а если чугунная вырезка у камина, плотная кладка камня, то мужские руки. Вот из такого союза вымостили наш дом: глаза женщины и руки мужчины, её взгляды и его хватка. Я не знаю от кого мне достался сто процентный зрячий мозг. Я видела, как после других остаётся уход и то, что они сделали, что сотворили с собой, как поступили друг с другом. Для меня повсюду оставались следы событий. Подле меня крутилась женщина, с которой я доживала свои творческие порывы, она растила меня с семи лет и состарилась от мамы до бабушки, а позже, после всех уходов людей из моей жизни, я переименовала её в самого родного человека, но и она не справилась с чужой ролью для неё, словно суррогат, смогла лишь одну вещь, вырастить в недрах своего дома, даже по принуждению со мной не справлялся бог, я и сама не имела такой силы воспитать себя правильно, но тем не менее, я есть. Только здесь я двигаюсь вперед, с каждой строчкой рождаю новые жанры любви, проигрываю свои чувства к людям, и пока существует взаимодействия души и сердца, подобная связь никогда не потеряет своей ценности. Мне сложно лишь одно, сдерживать свою жестокую душу и вызволять свое скромное сердце. Сейчас я вступаю на порог первой главы, мне страшно, по настоящему страшно, ведь книга – это исповедь рассказчика, не вся целиком, но в ней есть непременно что-то болезненное, пусть даже отвечено сарказмом, а иначе нет смысла говорить без части себя. Я не принимаю себя, отторгаю свою внутреннюю правду, борюсь, сожалею, стыжусь себя, надеюсь, может однажды я смогу найти похожих людей на себя. Я пишу в настоящем времени, где прежде чем что-то вообразить нужно передумать, после, совершить, и лишь потом, предать огласки.
В промежуток словесного неповиновения я всё же стояла в кухонном проёме, опираясь о дверной косяк плечом. Изворотливая бабка поспевала за всем своим занятым процессом. Кухня кипела, дышала, шумела, будто какой-то агрегат. Глашка метилась на ней, словно бывалый вояка, где надо подмешивала, подливала, убирала, ставила, повторялась в своих движениях, и механизм продолжал работать под дирижированием Глашки. Я прищурила правый глаз и мысленно дорисовала бабки усяки с кепариком, чуть сбитым вперед, для прикрытия лицевого горизонт, папиросу во рту, которую перекидывала она туда-сюда, зажимая крепко в зубах, с уверенностью в своём деле, а мощной хваткой руки твёрдо упиралась в пол, котловой рогатулиной. При этом ещё могла выдерживать жизненные фразочки, «Эге-ге! Так держать!» Я оглядела остальное пространство, которое за четыре сезона не менялось. В углу, что потерял цвет дерева, на толстых палках —коромыслах висели соцветия трав задушенные ручной петлёй у корневища и отнянченные на бабкиных коленях. Гибли юные дарования природы. Эти пучки походили на маленькие тушки зверьков с перевёрнутыми вниз головами, и с содранными шкурками до шейного отдела, неподвижно сыпали сухую кровь лепестков. Вся колония находилась под потолком, где больше всего солнце накаляло воздух. Мне казалось всё здесь ужасным, даже еда была приправлена некой горечью полыни, запахам гари, удушающей вони желтизны, что выплёскивалась через край чугунных котлов на раскаленные пластины печи. Мне не нравилось воспитание кухни, вся её чернота и смертность достались моей душе, и некая часть гари осела где-то глубоко внутри меня, от счастья она и породила мою половину.
.....
Вдруг нахмурилась бабка; в очаровательном недоумении, обращаясь ко мне со своим профилем и кокетливо улыбаясь.
– Замуж – не на войну, быстрых сборов не требует! Ну, вот, и готово, мой командир! Никакого сопротивления оказано не было.
.....