Читать книгу Логово - Наталия Королева - Страница 1

Я прибыл в тот город поздним вечером, когда улицы уже наполовину скрывала тёмная мгла, а окна домов – словно пустые глазницы – молча следили за каждым шагом. В инструкции, что прислали из офиса, говорилось только одно: “Проведите аудит объекта. Ниже прилагаем адрес.” Никаких уточнений, никаких предупреждений. Но уже спустя несколько минут после прибытия я почувствовал, что город не только охвачен тишиной – он подавал её, навязывал в сознание, как если бы сама окружающая среда пыталась избавиться от любых следов звука.

Я остановился у гостиницы. На вывеске не было ни названия, ни символов – только чёрное, словно закопчённое стекло. Внутри царил полумрак, и когда администратор поднял голову, я заметил, что его улыбка была какой-то неестественной, как будто натянута проволокой.

– Вы к Объекту? – спросил он без приветствия. Я кивнул.

– Тогда вы, вероятно, почувствуете… давление. Все чувствуют. Но это пройдёт, если не задерживаться.

Я хотел уточнить, но администратор уже протягивал мне ключ, отведя взгляд, будто опасаясь моего вопроса. На ключе висела бирка, на которой был выцарапан всего один символ – ∴ – напоминающий три точки, стоящие уголком.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Из-за странного ощущения – будто под гостиницей что-то движется, скребётся, сокращает расстояние между собой и моими мыслями. В тишине я слышал что-то ещё: едва уловимый шёпот. Не слова – просто присутствие.

Когда я наконец провалился в сон, мне снилось логово. Глубокая пещера, усыпанная гниющими страницами книг, в центре которой стояла фигура, похожая на человеческую, но до боли неправильная. Тело было вытянуто, как тень, а руки – бесконечно длинные, уходящие в темноту.

Она стояла ко мне спиной и что-то перебирала в своих пальцах, как будто игрушку… или живое существо, смирившееся с обречённостью.

Когда фигура повернулась, я проснулся.

И только тогда понял: тишина в этом городе – не отсутствие звука, а его пленение. Что-то здесь удерживало голоса, мысли, саму человеческую сущность, сплетая из них сеть подземных трещин, ведущих к логову.

А утром мне предстояло идти к Объекту.

Утро в этом городе не наступало – оно просачивалось. Свет не появлялся, а словно медленно выдавливался через щели между домами, как бледная субстанция, не предназначенная для глаз. Казалось, что солнечные лучи проходят через бесчисленные слои чего-то живого, искажаются, прежде чем коснуться земли.

К Объекту 3-Т предстояло идти пешком: городские улицы были слишком узки, чтобы туда могли заехать машины. Я шагал по вымощенному камнем коридору улицы, и каждый дом будто немного наклонялся в мою сторону, как наблюдатель, который старается рассмотреть чужака, но притворяется неподвижным.

В инструкции было сказано лишь: “Объект 3-Т. Не вступать в контакт более трёх минут. Фиксировать наблюдения. Не принимать предложения.” О каких предложениях могла идти речь – не пояснялось.

Спустя полчаса пути я увидел здание. Оно не выделялось высотой или архитектурой, но было чем-то… неправильным. Стены, на первый взгляд прямые, изнутри будто дрожали. Кирпичи лежали ровно, но глаз цеплялся за ощущение, что всё строение слегка смещено, будто в параллельную сторону, которую разум не способен представить.

На дверях висела та же метка, что и на ключе в гостинице: ∴

Открыв дверь, я оказался в маленьком фойе. Воздух внутри был плотнее, чем снаружи, почти вязкий. Казалось, что любое движение раздвигает пространство, как густую жидкость. Я сделал вдох – и понял, что слышу звук. Один-единственный.

Тихий, едва различимый стук. Сначала я подумал, что это моё сердце, но ритм был неправильным. Слишком размеренным, слишком чужим.

Внутренний коридор вёл вниз. И чем глубже я спускался, тем отчётливее становился стук. На двадцатой ступени он превратился в последовательность, похожую на речь – не человеческую, но ритмичную, как если бы кто-то пытался имитировать человеческий язык, не зная его границ.

На двери внизу висела пластина с надписью: 3-Т. Не открывать без запроса.

Запроса не было.

Но дверь сама приоткрылась, как только я прикоснулся к холодной металлической ручке. И изнутри повеяло тем самым давлением, о котором говорил администратор гостиницы.

Комната была пуста. Совершенно пуста – кроме одного объекта в центре. На полу стоял небольшой деревянный ящик, похожий на старую театральную шкатулку. Его крышка была приподнята всего на пару миллиметров – ровно настолько, чтобы было видно: внутри что-то движется.

Стук исходил оттуда.

Я сделал шаг вперёд – и в тот же момент воздух изменился. Он стал теплее, ощутимее. Как если бы сам Объект почувствовал моё присутствие. На миг мне показалось, что в комнате появился запах – слабый, приторный, напоминающий одновременно детскую карамель и свежую кровь.

И тогда случилось то, что не было описано ни в одном документе.

Ящик произнёс слово.

Не звук, не шёпот – слово. На идеальном, чистом русском языке:

– Подойди.

Комната будто выдохнула. Я стоял, не в силах сделать ни шага назад, ни вперёд. Чужой голос в моей голове не был громким – он звучал так, как звучат собственные мысли, но с интонацией, которую невозможно создать человеческим горлом.

Я вспомнил инструкцию: “Не принимать предложения.” А значит, Объект умел предлагать.

Я собрал силу и сделал шаг назад.

Объект снова заговорил.

Теперь голос был тише – но ближе, словно он переместился из ящика ко мне под кожу, к затылку, к самой глубине сознания.

– Ты уже здесь. Ты давно пришёл. Открой.

Крышка приподнялась ещё на миллиметр.

И я понял две вещи, пугающие по-настоящему:

Первая – Объект зовёт не меня. Не только. Он зовёт всех, кто входил сюда раньше.

Вторая – крышка поднималась не изнутри. Её поднимала сама комната.

Комната содрогнулась – тихо, почти незаметно, но достаточно, чтобы почувствовать это кожей. Не было ни землетрясения, ни вибрации: стены словно сделали вдох. Медленный, вязкий, словно веками забытый организм вдруг вспомнил, что он живой.

Я отступил ещё на шаг, но воздух вокруг стал плотнее, как если бы сама материальность помещения не позволяла мне уйти слишком быстро. Покой, будто натянутый на каркас тишины, начал дрожать.

Ящик в центре комнаты не двигался, но крышка продолжала подниматься. Неравномерно. Порывами, как веки существа, которое впервые открывает глаза.

– Ты слышишь? – сказал голос. Не слово – ощущение, которое материализуется внутри сознания.

Стук изнутри ящика сменился другим звуком – сухим, скребущим. Словно внутри что-то рассматривало собственные границы и не находило их удовлетворительными.

Стены вздохнули снова – на этот раз чуть сильнее. И я понял: дыхание исходит не из воздуха. Оно будто проходило через структуру пространства. Через швы, которые не должны были существовать.

Я заметил трещину. Она появилась на стене справа – тонкая, как волос, но идеально прямолинейная. Из неё исходило лёгкое сияние, настолько тусклое, что его можно было принять за игру света на пылинках. Но это не свет. Это – движение.

Трещина расширялась.

– Ты пришёл рано, – произнёс голос. – Но не первый.

У меня резко пересохло во рту. В документах действительно были указаны предыдущие сотрудники. Два. Оба пропали. Официально – “самовольный уход по неизвестным причинам”. Но в словах Объекта было нечто иное. Слишком уверенное. Слишком конкретное, чтобы быть домыслом.

– Что ты сделало с ними? – выдавил я.

Ответ последовал сразу, будто ждал вопроса:

– Они открыли.

Крышка приподнялась ещё на миллиметр.

Комната издала новый звук – тихое, всепроникающее постукивание. Оно исходило уже не только из ящика, но и из стен, и даже из пола под ногами. Всё помещение начало ритмично пульсировать, подстраиваясь под стук внутри.

Дыхание. Пульс. Город без голоса.

Каждый элемент этого места был связан с Объектом.

Я почувствовал, как пол под ногами чуть прогнулся – не физически, а словно на уровне ощущения. Как если бы опора подо мной была не чем-то твёрдым, а частью большого организма, наблюдающего за каждым моим шагом.

– Мы можем начать, – сказал голос. – Начать что? – Возвращение.

Слово прозвучало с такой значимостью, будто заключало в себе миллионы лет ожидания.

В этот момент трещина на стене распахнулась, как рот, и из неё вырвался поток тёмного воздуха – холодного, почти осязаемого. Он прошёлся по мне, будто рука, ощупывающая человеческую форму из любопытства.

И тогда я понял: тут дышат не стены. Дышит то, что живёт за ними.

Я слышал его теперь отчётливо – глубокий, протяжный вздох. Он был настолько древним, что сам воздух казался неподходящим для него.

Я хотел бежать. Но голос Объекта заговорил снова – и в этот раз не в моей голове, а прямо в комнате, словно через множество ртов, скрытых в пространстве.

– Не уходи. Ты должен увидеть. Ты – третий.

Крышка ящика наконец приподнялась настолько, что я смог разглядеть тьму внутри. Она была плотной, как жидкость, но меня пугало другое: тьма двигалась. Из неё поднималась форма. Изящная. Хрупкая. Неверно-человеческая.

– Смотри, как они дышат.

Комната погасла. И в абсолютной темноте я услышал их дыхание – не одно, а множество. Шепчущие. Скользящие. Оживлённые.

Что бы ни скрывалось за стенами – оно проснулось.

Когда тьма сомкнулась окончательно, я подумал, что ослеп. Но спустя секунду понял: зрение у меня осталось, просто комната больше не хотела быть видимой.

Ощущение присутствия множества невидимых форм давило на кожу, как влажная ткань. Я стоял, не решаясь сделать ни шага, ни вдоха. Но дышать пришлось – и я сразу пожалел. Воздух был пропитан чем-то чужим, тягучим, напоминающим запах старых подвалов, где когда-то хранили тела, о которых предпочли забыть.

А потом я услышал голоса.

Не один. Не два. Множество.

Сначала они звучали как эхо, как остаточный шум после чужого разговора. Но постепенно слова стали различимыми – обрывочные фразы, сказанные разными голосами, но в одном ритме, в одном дыхании.

– Не так… – Он пришёл рано… – Почему дверь открылась?.. – Слишком светло. – Слишком светло.

Последнюю фразу повторяли несколько голосов. Будто это было главное замечание.

Я почувствовал, как холод коснулся моего плеча. Тёплого дыхания не было – наоборот, от прикосновения веяло могильной пустотой. Я не смел повернуть голову, но понимал: кто-то стоит рядом. Не близко. Вплотную.