Любовь, смерть и другие неприятности. 2006—2016 в стихах

Оглавление

Наталия Логинова. Любовь, смерть и другие неприятности. 2006—2016 в стихах

«кончики пальцев…»

ноябрь

25

«Здравствуй, Алиса. Я хорошо, спасибо…»

1 декабря

«Время рисует комикс в твоём мозгу…»

Sweet Emotion

«Так кто ты …»

«Играть в любовь – тебе забава…»

«Не уходи ты от любви…»

«мне надо надо надо надо заставить себя выйти из дома…»

«Я хочу быть с тобой. Я хочу. Быть с тобой…»

«Двенадцать часов сна за трое суток…»

Сонетная картография

«Мир появился из вещей…»

«Плакать-плакать, шмыгать носом…»

«Мне одиноко без тебя…»

«Ни звонка…»

«Солнце…»

The end

«И открою я дверь, и закрою окно…»

«Начинаешь за здравие, кончаешь за упокой…»

Hey God

«И молнии в бурю, и искры в разгар костра…»

«Я одна из других, я такая как все…»

«Моя любовь сошла на нет…»

«Мы строим планы так…»

«Да, бывает, что хочется вешаться…»

20

«Кто я – класс или вид?..»

«Не считай чужих ошибок…»

«Как неслышно медь превращается в купорос…»

«кажется, свет правда пора кончать…»

«В офисе душно. Я говорю тебе…»

«И если это зима, то давай мы изменим принцип…»

«Вот идёшь по дороге и слышишь попутно хруст…»

Мои люди

«Ну что же ты всё…»

«Ох детка…»

«Можно писать о тебе: люблю несчастных…»

«Спасибо…»

«А я вполне себе писатель…»

Чужие города

«Завтра утром – на вокзал…»

«В половину восьмого я приеду…»

городской асфальт

Стучи громче

выставка достижений

Отрывок из книги

«…Все, что мы делаем – попытка хоть как-нибудь не умереть; так кто-то от переизбытка ресурсов покупает треть каких-нибудь республик нищих, а кто-то – бесится и пьет, а кто-то в склепах клады ищет, а кто-то руку в печь сует; а кто-то в бегстве от рутины, от зуда слева под ребром рисует вечные картины, все исходящие добром; а кто-то счастлив как ребенок, когда увидит, просушив, тот самый кадр из кипы пленок – как доказательство, что жив; а кто-нибудь в прямом эфире свой круглый оголяет зад, а многие твердят о мире, когда им нечего сказать; так кто-то высекает риффы, поет, чтоб смерть переорать; так я нагромождаю рифмы в свою измятую тетрадь, кладу их с нежностью Прокруста в свою строку, как кирпичи, как будто это будет бруствер, когда за мной придут в ночи; как будто я их пришарашу, когда начнется Страшный суд; как будто они лягут в Чашу, и перетянут, и спасут».

Хочется успокоить, а тебе вот, поди, нельзя – ты, как водится, пешка, но апломба – как у ферзя; ты, как водится, нищий, но в душе совершенно принц; у желудка проблемы с пищей – у души зато нет границ. Ходишь-бродишь, гусляр, по свету, ищешь сам-не-пойму-чего, ни принцессы нет, ни монеты, даже дома нет – ничего. Толку что от твоих рассказов, толку что от твоих затей, Эверестов твоих, Парнасов, нерождённых твоих детей; ты же гол как сокол и холост, как патрон, обесмысслен весь. Ты – один уходящий поезд, для которого нету рельс.

.....

Пытаешься объять весь мир ты всуе, а наверху тасуют и тасуют те пачки карт, которыми пойдёшь ты, – но ты, конечно, не увидишь их. Нам наобум, на слово и на звук, нам наугад, наощупь, наудачу; и смыслу жизни форму придадут…

То, что ты жив, – нет,

.....