Читать книгу Сначала ты ведёшь дневник - Наталия Шелепова - Страница 1

«Соседи делают ремонт,» – подумала она, бросив взгляд на дом напротив. Коты уткнулись носами в москитную сетку, улавливая всё, что приносил свежий ветер. Время комаров ещё не настало, так что сетка просто служила барьером для любопытных животных. Лучи закатного солнца скользили по ещё белым сопкам, окрашивая их в жёлто-розовые цвета, и отражались в окнах домов. Она поёжилась и крепче сжала чашку горячего чая.

С детства её привлекали окна многоэтажек, точнее, то, что скрывалось за ними, или, наоборот, небрежно выставлялось напоказ. Улицы в Петропавловске, словно ступеньки рисовых полей где-нибудь на Бали, позволяли «совершенно случайно» заглянуть в частную жизнь тех, чей дом располагался ниже. Некоторые интерьеры вызывали восхищение, другие – обескураживали отсутствием уюта и тепла, пылью, грязью, равнодушием своих хозяев. Раньше она гордилась тем, что мама со скромным доходом и дешёвой мебелью могла создать тёплую, уютную атмосферу в доме. Вот и сейчас она по привычке бросила взгляд на окна… К этому развлечению добавилось и другое – дневники. Как их можно не любить? Они дарят уникальную возможность всего за пару недель прожить целый год жизни другого человека. В те редкие дни, когда домочадцам не требовалось её присутствие и внимание, она раскладывала перед собой несколько дневников и читала записи, относящиеся к одной дате. Возьмём, к примеру, 29 апреля. Что радовало, а что огорчало тех, кто зафиксировал этот день в своем блокноте? Какое бремя легло на их плечи, и что помогло им пережить те нелёгкие времена? Где они черпали утешение, и что вдохновляло их на большие и маленькие подвиги? И так день за днём… Дни некоторых были полны событий и, казалось, проходили по доступному только им безлимитному тарифу: «проживи 24 часа и получи 10 в подарок». Дни других скучно тянулись друг за другом. На слова подруги: «Как вообще можно тратить время на это занудство?!», у неё был свой «железный аргумент»: «Они помогают мне определиться с тем, что я хотела бы пережить сама…» «Только не говори, что однажды ты бросишь всё ЭТО, – Лена широким жестом обвела комнату и ткнула указательным пальцем в пирамиду книг, на вершине которой красовался «Человек с Луны», – и отправишься по стопам Миклухо-Маклая!»

Ленка, подруга детства, конечно, знала, что до этих дневников, до ипотеки, до нового брака и аварии была другая жизнь, – был Бали, рай для туристов и мирок повседневности для местных. Её Бали не был пляжным, так как ей казалось нелепым преодолеть тысячи километров ради бесцельного «валянья» под солнцем. Она признавала, что пловец из неё никудышный, и поэтому не решилась примкнуть к сёрфингистам, весёлой компании загорелых, довольных жизнью людей. Её Бали был другим, например клубничным, когда машина заглохла неподалёку от клубничной фермы и радушные хозяева предложили помощь и освежающий коктейль. Иногда туманным и даже немного прохладным, когда на восточном склоне горы Агунг она гуляла среди местных святилищ в саронге и яркой шали. Когда на ломаном индонезийском она общалась с местными, одобрительные улыбки и щедрые «обнимашки» доказывали, что Бали может быть очень радушным. «Интересно, сколько лет сыночку Айрини? – подумала она, вспомнив добродушное лицо официантки в придорожном кафе. Воспоминания, словно яркие стёклышки калейдоскопа, сплетались в дивный узор. Звучание гамелана, под который так легко размышлять, терпкий запах вечерних цветов, стрекотание цикад, шашлычки из свинины на бамбуковых палочках под пряным соусом, желто-белые цветки плюмерии на земле, облетевшие с деревьев от порыва ветра, национальные костюмы, вереницы идущих на поклонение с корзинами фруктов на голове, туман, спускавшийся по склонам гор, каменные фигурки и затейливые сосуды из стекла на улицах мастеров… Ну почему она не сделала хотя бы коротенькие заметки к ярким фото, что лежали в коробке под рабочим столом? «А ты могла бы написать книгу, – время от времени укоряла её подруга, – которую читали бы и перечитывали подобные тебе любители чужих жизней и ярких впечатлений!» Да, могла бы, но дни и месяцы спрессовались так, что невозможно было обозначить границы событий.

«Может быть, всё может быть…», – прошептала она, вспоминая вчерашний разговор. Люша, плюшевый любимец, перевёл взгляд с москитной сетки на неё, полагая, что она обращается к нему.

У неё была парочка красивых блокнотов и несколько совсем новеньких недатированных ежедневников. Она даже подумывала начать вести регулярный дневник, но её останавливала мысль, что в её частной жизни не так много ярких событий и записи, в конце концов, сведутся к одной: «Сегодня всё, как обычно». Эта фраза радует своей стабильностью, но не вдохновляет продолжать начатое дело. Она достала потрёпанный тёмно-синий ежедневник, которым пользовалась от случая к случаю несколько лет подряд. Записи велись хаотично. Здесь рецепт, там список дел, которые нужно переделать до отпуска, где-то любимые цитаты и даже – новые слова и фразы на английском. В некоторых местах книга легко раскрывалась и была похожа на птицу в полёте.

14 сентября 2016

Зайти в паспортный стол

Подготовить рабочие программы в электронном и печатном виде

Не забыть купить фарш

У первого пункта – три восклицательных знака, рядом с последним – весёлый смайлик.

10 декабря 2016

Приготовить куриную грудку на ужин

Позвонить Г.Н. и договориться о встрече

to face – сталкиваться с неприятностью

Let’s face it! Давай посмотрим правде в глаза.

23 января 2017

«Если не знаешь, кто ты, жить порой легче, если знаешь хотя бы, где ты» (Фредерик Бакман, из «Бритт-Мари»)

Цитата была густо подчеркнута желтым выделителем.

16 апреля 2017

wipe out – смыть (обиду), свести на нет

long for – очень хотеть

I long for you – Ты мне очень нужен

И ниже:

Вебинар!!!

5 августа 2019

В стрессовой ситуации нас может раздражать то, на что мы обычно не обращаем внимания…

Грустный смайл с опущенными уголками губ красовался в конце фразы.

Ей порой казалось странным, что смайлы могут грустить и даже плакать. Полагая, что смайлы (от английского «улыбка») должны только улыбаться, она крайне редко рисовала грустную рожицу. Прочитав фразу ещё раз, она попыталась вспомнить, при каких обстоятельствах появилась эта короткая запись. На ум ничего не приходило. Задумалась… Пролистала странички до 11 мая. Старый ежедневник сообщал, что в 2014 году этот день выпадал на воскресенье, в 2015 – на понедельник, в 2016 – на среду, в 2017 – на четверг. И всё… Нет ни записи, ни смайла. Чистый лист в мелкую линейку. Другими словами: «11 мая … года ничего не произошло». День просто бесследно исчез. «Нет, этого не может быть. День не может просто взять и раствориться в вечности. Что-то было… Определённо, что-то было», – думала она, пытаясь привязать этот день хоть к какому-то событию.

Громко тикали большие винтажные часы. Обычно этот звук успокаивал и помогал собраться с мыслями. Сегодня же он пугал и даже немного раздражал. «Тик-тик-тик» … Словно капли воды из крана, образующие тоненький ручеёк, исчезающий в сточном отверстии. «Один день – это 1440 минут, – посчитала она. – Сколько из них уже потерялись?» Минуты словно бусины из маминого ожерелья, которые она случайно порвала в детстве. Маленькие шарики зацокали по паркету, наперегонки разбегаясь во все стороны. Большинство из них удалось найти. Мама взяла леску покрепче и аккуратно нанизывала их так, чтобы восстановить первоначальный узор. Украшение было ПОЧТИ таким, как прежде. Это воспоминание потянуло на свет и другие. Вот она счастливая идёт домой после прогулки. Вечернее солнце подсвечивает крыши домов. В руках – новенькая игрушечная посуда. Мама и не представляет сколько кукол – своих и соседских – ей удалось накормить. Дверь открыла мама с мокрыми, воспалёнными глазами. Одно резкое движение – и посуда под её ногами. Ноги яростно топчут маленькую кастрюльку из мягкого металла с розовой ручкой-пимпочкой на крышке. Лишь спустя годы она узнала, что мама искала её несколько часов, бегала от одного дома к другому и спрашивала знакомых и незнакомцев, не видели ли они маленькую девочку в розовой панамке и с игрушечной посудкой в руках. От обиды на маму не осталось и следа – только слёзы за пережитую ею боль. А вот мама её заплетает, стараясь говорить бодро и весело: «Сегодня ты увидишь настоящий самолёт! Он вас подхватит, как огромная птица, и принесёт к бабушке Вере. Вот увидишь, тебе там понравится. Ты будешь купаться в горячей воде прямо на улице, и солнце там долго не ложится спать, а это значит, что ты сможешь долго играть. Слушайся дедушку и передавай привет бабушке. А мы с папой уладим дела и осенью прилетим на том же самолёте». Она ещё не вполне понимала, когда наступит осень, но идея полетать на самолёте и резвиться в горячей воде прямо на улице ей пришлась по душе. Своё первое впечатление от Камчатки она помнила смутно: только яркое солнце, голубое небо и белый вулкан, устремлённый ввысь. Их встречала чёрная машина, каких раньше она не видела, и весёлая кругленькая бабушка Вера на заднем сиденье. Бабуля корчила забавные рожицы и пыталась укусить её щёку. Было щекотно, и она всю дорогу смеялась. Она помнила детский сад с видом на бухту, окруженный кустами шиповника. Помнила их квартиру со шкурой медведя на стене, без люстры на потолке – только одинокая лампочка, ящик томатного сока под столом на кухне, сладкие сушеные бананы, от которых липли руки, солнце, долго катившееся по небосклону, пока, в конце концов, оно не скрывалось за округлыми сопками. Помнила утро, когда прилетели мама и папа, школу и свой первый портфель с львенком на огромной черепахе, школьную линейку и её куцый букетик, выпускной, свадьбу, рождение дочери, землетрясение, развод. События одно за другим мелькали перед глазами, то вызывали улыбку, то неглубокую морщинку на лбу. Они вырастали сами собой и не были привязаны ни к датам, ни к дням недели. Их хаотичный танец продолжался до 3 января 2021 года. День морозный и солнечный. Бабушка Вера, такая же кругленькая и озорная, как прежде, выкатилась на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и пообщаться с проходящими мимо знакомыми. Дома сидеть одиноко… Дедушка давно ушёл из жизни, не успев обнять на прощанье. 4 января её увезли на «скорой», температура 39, подозрение на коронавирус. 4 февраля её не стало. Всё…