Отрывок из книги
Всё моё детство связано с тремя районами Москвы, именитыми, не похожими друг на друга, имеющими свою собственную богатую историю, – это Шаболовка, Петровка и Таганка. О них и пойдёт речь, но не отстранённо, а через призму детского восприятия – так, как сохранила их память. Среда, в которой растёт человек, её архитектурный облик, культурно-исторические пласты оказывают заметное влияние на становление его характера, эмоционального восприятия, образа мышления. Впитанные с детства впечатления и понятия формируют основу личности, которая, развиваясь и взрослея, всё глубже уходит корнями в детство, получая из него либо питательные соки, либо горький осадок. Мне повезло: я росла в дружной семье, в самом центре Москвы. Неповторимый облик кварталов, окружавших меня с детства, общение с близкими, весь уклад столичной жизни – всё это постепенно стало органичной частью моего «Я», сделав меня москвичкой в энном поколении и во многом определив мои дальнейшие пристрастия, вкусы и интересы.
Это повествование правильнее было бы назвать «Москва моего детства… и несколько ранее», так как речь в нём пойдёт о событиях, не имеющих чётко очерченных временных рамок.
.....
Как и все дети, я периодически болела. И вот чего я действительно не любила и боялась, так это поликлиник и врачей. Но вскоре мама нашла выход из ситуации – купила мне детский докторский набор и сшила белый халатик с красным крестом на рукаве. Лечение куклы Кати, соседей и всех желающих надолго стало моим любимым занятием. И врачей я перестала бояться: чего же их бояться, если теперь я одна из них?
Наш дом, как я уже сказала, был очень старым. Он помнил свой переулок ещё в ту пору, когда тот назывался Салтыковским[8], - по имени графа Салтыкова, владевшего тут рядом доходных домов. Салтыковский переулок был известен своей художественной галереей Лемерсье[9]. Рядом стояли особняки богатых купцов – Живаго, Голофтеева и других; когда-то в них кипела яркая жизнь, полная достатка. Теперь же это были невзрачные дома, давно не знавшие ремонта, напичканные коммуналками, уплотнённые до последней степени, зажатые в сумрачных, тесных дворах, где унылые хозяйственные постройки соседствовали с помойками. По вечерам окна в этих домах смотрели подслеповато, будто слезясь от пыли и старости. Во дворах бегали худые облезлые кошки. Вдоль стен скользили немые тени жильцов.
.....
