Читать книгу Колыбельная для маньяка - Наталья Александрова - Страница 1

Начинало темнеть.

Марина прибавила шагу и нервно оглянулась: ей послышались чьи-то шаги за спиной.

Зря она пошла по этой тропинке через лес. Срезать захотела, пять минут сэкономить! Деревья шумели угрожающе где-то далеко вверху, вдали кричала незнакомая ночная птица.

Если на то пошло, вообще зря она сорвалась в город. Но уж очень мерзко вел себя Виталий! Да что там, это просто какой-то кошмар. Все же знакомы они почти полгода, и ей никак не могло прийти в голову, что он такой подлец!

Ей вообще не хотелось ехать с ним на эту дачу, она как чувствовала, что ничего хорошего из этой поездки не выйдет. Хозяев она не знала, да и никого из гостей тоже. Но Виталий сказал, что дача роскошная, в замечательном месте, и Марина поняла, что он твердо настроился на эту поездку и если она откажется, он найдет себе другую спутницу.

Сегодня с утра она проснулась в отвратительном настроении – болела голова, и всю ночь снились ей какие-то кошмары. Будто бежит она по темному лесу, и огромные ели хватают ее колючими лапами за ноги. Она спотыкается и падает лицом в мох. Пахнет прелой гнилью, как будто там, подо мхом, гниет труп.

Она проснулась, явственно чувствуя этот запах.

Не вставать, подумала она, никуда не ездить, позвонить Витальке и отказаться. И пускай он делает что хочет, пускай орет на нее, она просто повесит трубку и отключит телефон. Потом они помирятся, а если нет, то черт с ним.

Но тут же ее поднял на ноги телефонный звонок матери. Ей срочно требовалось пройтись по магазинам, потом навестить родственников, и все это в обществе дочери.

– Мама, я не могу! – в панике закричала Марина, представив кучу теток и двоюродных племянников за столом с салатом оливье и рыбой под маринадом. А будет ведь еще обязательный холодец и селедка под шубой, которую Марина ненавидела с детства.

Селедка решила дело в пользу Виталия – там, на даче, хоть воздухом подышать можно.

Дача оказалась самая обыкновенная, бревенчатый дом без всяких удобств, даже туалет – обычная дощатая будка во дворе. Правда, в дом никто и не ходил, все гости тусовались на лужайке, вокруг мангала, благо погода еще позволяла, день выдался на редкость теплый. Жарились шашлыки, на самодельном столе стояли многочисленные бутылки. Марина с Виталием приехали последними – сперва долго простояли на заправке, потом свернули не туда, за что Виталий не уставал ругать почему-то Марину.

Гостей было человек десять, да хозяев двое. Знакомых никого, и Марина слегка расстроилась – она не любила незнакомые компании. Хозяин – толстый грубоватый мужик, выражался с непринужденным матерком, хлопал всех по плечу и обнимал женскую половину гостей. Его жена, довольно невзрачная, сновала незаметно между людьми, что-то приносила, подавала, убирала.

– Верка! – орал хозяин. – Почему водка теплая? Вечно забываешь в холодильник поставить, такая-сякая!

И дальше примерно в таком духе. Его жена на это ничего не отвечала, только опускала глаза.

Народ уже прилично выпил, и Виталий начал активно догонять, тем самым дав Марине понять, что обратно они сегодня не поедут, заночуют здесь же, на даче. Хотя где тут может поместиться такое количество людей, она не представляла, – на сеновале, что ли. Настроение испортилось еще больше – она терпеть не могла спать в чужом месте, да еще по-походному, без кровати и простыней. Ужасно противно было просыпаться, зная, что душ принять негде, и надевать несвежее белье было противно. Марина надулась и отошла от своего спутника подальше – что толку сейчас ругаться, если он уже все решил.

К тому же как только Виталий выпил, проявились все худшие черты его характера. Он быстро опьянел и принялся подкалывать всех присутствующих, и ее в том числе.

Нельзя сказать, чтобы у него и в трезвом состоянии был прекрасный характер. Вообще он был груб, нагловат, не интересовался ничем, кроме футбола и пива, частенько вставлял в разговоре матерные слова – просто так, по привычке – и всех без исключения девушек называл телками. После еды он долго ковырял в зубах зубочисткой, и никакие Маринины замечания не могли его остановить.

Но в сильном подпитии он становился просто невозможным. Он вязался ко всем, и Марине, когда она была рядом, доставалось больше всех. Эти его шуточки, граничащие с отъявленным хамством, эта мутная злоба в глазах. При всех он мог назвать ее дешевкой, а то и похуже. Один раз он ее ударил в компании, после чего они не разговаривали две недели. Разглядывая синяк на щеке, Марина твердо решила, что пошлет его подальше. Этого еще не хватало – она ему не жена, они даже не живут вместе, так для чего такое терпеть?

В тот раз он ее уговорил простить. Он стоял на коленях и твердил, что не может без нее жить. Он заваливал ее букетами – очень дорогими и безвкусными, он признался, что не может контролировать себя, когда выпьет, и клялся, что такого больше не повторится. И правда, больше он на нее руку не поднимал и пить стал меньше.

Иногда Марина раздумывала, зачем Виталий ей вообще нужен. Любви особой между ними не было, его привычки ее раздражали, сделать из него относительно приличного человека не представлялось возможным. В постели с ним тоже было скучновато, после необременительного секса он засыпал, отвернувшись к стене. Ей даже не приходило в голову рассматривать его как перспективного кандидата в мужья. Но она все тянула, прежде чем окончательно разбежаться, потому что боялась одиночества. Конечно, у Виталия куча недостатков, но где найти такого, у кого их нет?

«Куда подевались приличные молодые люди? – часто спрашивала ее мама, высоко поднимая плечи и картинно округляя глаза. – Вот в наше время…»

Марина давно уже научилась игнорировать такие провокационные вопросы. В конце концов, Виталик довольно хорошо зарабатывает, ездит на приличной машине, делает ей мелкие подарки, а к олигархам стоит очередь из суперкрасоток, ей, Марине, в той очереди нет места.

Сейчас Виталий постепенно набирал обороты. Она отошла в дальний конец двора и оттуда наблюдала, как он вяжется к гостям. Вот какой-то наголо бритый парень завелся и смотрит уже на Виталика, нагнув голову, сузив глаза. А тот и в ус не дует.

Внезапно Марине захотелось, чтобы этот бритый от души дал Виталию в морду, возможно, это его отрезвит. Но нет, вклинились тут между мужчинами хозяйка дачи Вера и брюнетка в красном. Она прямо повисла на бритом – Васенька, Васенька, тот отвлекся, а Вера утащила Виталия в сторону от греха подальше.

– Уйми своего урода! – зло сказала брюнетка Марине, оказавшись рядом.

– Да я-то при чем? – Марина пожала плечами. – Сами разбирайтесь.

На душе, однако, было гадостно.

Но как будто этого мало, среди гостей обнаружилась наглая кривоногая блондинка, у которой были на Виталия какие-то виды…

– Виталик! – заорала она, как только они вошли в калитку. – Солнце мое, как ты здесь оказался?

– Зайка! – Виталик скроил губы в ухмылке. – И ты здесь?

Марина тогда еще усмехнулась про себя – Виталий если и узнал блондинку, то имя ее точно не вспомнил, сам же говорил как-то Марине, что зовет всех знакомых женщин зайками и кисами, чтобы не попасть впросак.

Блондинка, однако, ничуть не смутилась и решила добиться своего. На такие мелочи, как то, что Виталик приехал на дачу со своей девушкой, она принципиально не обращала внимания. Она липла к Виталику, усаживалась к нему на колени, визжала, щекотала за ушком, висла на шее и поглядывала на Марину хитро и нахально. Не то ей хотелось скандала с визгом и выдиранием волос, не то и правда запала она на Виталия – так или иначе, но девица нарывалась.

К тому времени все уже здорово налились горячительным, и мало кто обращал на наглую девку внимание. Марина перехватила только злорадный взгляд брюнетки в красном – так, мол, тебе и надо, овца безмозглая, с ней, с брюнеткой, такой номер бы у девки не прошел, она за своего бритого Васеньку кому хочешь глаза выцарапает.

Марине же было противно. Чтобы отвлечься, она стала помогать хозяйке дома. Гости насвинячили здорово, и Вера с ног сбилась, стараясь навести относительный порядок.

Сейчас Марина вспомнила сцену, которую застала полчаса назад, и чуть не заплакала. Ну за что, за что ей такое?

Она не искала Виталия, она зашла в дом, потому что Вера попросила принести чайник и сахарницу. Кое-кого из гостей срочно требовалось отпоить крепким кофе. Марина плохо ориентировалась в незнакомом доме, ну и открыла случайно не ту дверь…

Виталий пыхтел, взгромоздившись на ту кривоногую стерву, а она довольно повизгивала. Услышав скрип двери, он оглянулся, увидел застывшую на пороге Марину и нагло ухмыльнулся. Казалось, он ничуть не расстроился, что она застала его с девкой, даже получил от этого дополнительное удовольствие.

– Довольна? – процедил он сквозь зубы. – Сама виновата, нечего за мной следить! Ты мне пока что не жена, и нечего смотреть на меня как на свою собственность! С кем хочу – с тем и трахаюсь!

– Козел! – выпалила Марина, пятясь. – Урод тряпочный! Можешь делать что хочешь и с кем хочешь, но чтобы ко мне больше не подходил! Я немедленно ухожу!

– Да куда ты уйдешь пешком! – выдохнул он презрительно. – Никуда не денешься!

– Скатертью дорожка! – пискнула кривоногая каракатица ей вслед.

Марина швырнула в них первое, что попалось ей под руку (это оказался тот самый чайник), с грохотом захлопнула дверь и вылетела на крыльцо.

Вера увидела ее лицо и не стала задавать никаких вопросов, видно, все сообразила.

– Как отсюда можно добраться до города? – спросила ее Марина, кое-как справившись со своим голосом.

Вера посмотрела пристально и не стала ее отговаривать, поняла, что это бесполезно, проводила до калитки, показала дорогу, которая ведет прямо к шоссе, где можно сесть на рейсовый автобус.

– Автобус скоро будет, можно срезать дорогу через лесок, так выйдет еще быстрее. Поторопись, успеешь!

Было еще светло, и Марина, поборов желание проколоть на прощание шины у Виталькиного автомобиля, зашагала по дороге, не оглядываясь и стараясь ни о чем не думать.

С каждым шагом ей становилось не то чтобы легче, но как-то свободнее. Может, оно и к лучшему, что Виталька так распоясался, теперь уж она окончательно и бесповоротно пошлет его куда подальше.

Марина вспомнила, как ее трясло в ресторане, когда он долго ковыряется в зубах, а потом рассматривает то, что осталось на зубочистке, и вздохнула радостно. Уж этого-то она точно никогда больше не увидит!

От дороги отходила та самая тропинка, про которую говорила Вера, и Марина свернула на нее.

И вот теперь она идет через лес в сгущающихся сумерках, и тропинке все не видно конца.

Только что вокруг был редкий, симпатичный пригородный лесок – а теперь он стал густым, темным и угрожающим. То ли она сбилась с дороги, то ли сумерки так преображают окружающее… и ни души, ни души вокруг!

Ничего страшного, внушала себе Марина, еще несколько минут – и она выйдет на шоссе, а там – автобусная остановка, автобус подойдет почти сразу, и совсем скоро она уже будет дома… да и чего она так испугалась? Это же не настоящий дикий лес, а всего лишь небольшая рощица! Самый опасный зверь, с которым здесь можно столкнуться, – это кот, отправившийся на ночную охоту…

Но память услужливо вызвала в голове сегодняшний ночной кошмар – как бежит она по темному лесу и огромные ели стараются схватить ее колючими лапами. Стало еще хуже.

Кусты справа от дороги зашевелились.

Марина испуганно оглянулась… и едва не потеряла сознание от страха: среди раздвинувшихся ветвей она увидела человеческое лицо… Человеческое ли? Толстые вывернутые губы, заплывшие глаза, густая клочковатая борода, свалявшиеся как войлок грязные волосы… Одето это страшилище было в какую-то драную хламиду – не то халат, не то пальто.

Страшный человек выбрался на тропинку, протянул к Марине толстую руку с короткими кривыми пальцами и грязными обломанными ногтями и прохрипел:

– С-стой!

Марина вскрикнула, метнулась в сторону, увернулась от жуткого урода и побежала, понеслась вперед, как заяц.

А он бежал за ней, тяжело топая, и кричал страшным, хриплым, угрожающим голосом:

– С-стой! Не-не-не ходи! Пос-с-той! Н-не ходи туда!

– Да, так я тебя и послушала! – пробормотала Марина, перепрыгивая через толстую корягу. – Ищи другую дуру!

Преследователь казался неуклюжим и тяжеловесным, тем не менее он бежал удивительно быстро, и расстояние между ними неумолимо сокращалось. Марина слышала совсем близко его тяжелое дыхание, еще немного – и он схватит ее…

О том, что за этим последует, не хотелось думать. Ужас накатывал на нее мутной волной. Ноги подкашивались, руки дрожали. И вот он настиг ее и схватил за руку. Другой рукой Марина толкнула его в грудь, ветхая ткань треснула, и Марина увидела красные полосы на голой груди. Он выпустил ее руку и прикрыл рукой грудь, стараясь запахнуть свою хламиду.

Теперь Марина побежала еще быстрее, из последних сил. В левом боку кололо, перед глазами поплыли цветные пятна…

Она дала себе слово, что, если уцелеет, если убежит от этого зверя в человеческом облике, больше никогда, никогда не поедет за город в незнакомый дом! Если только уцелеет, она будет ходить с мамой к родственникам и целыми вечерами пить чай с баранками и вишневым вареньем.

Вдруг за спиной Марины раздался странный шум, она оглянулась и увидела, что ее преследователь зацепился ногой за ту самую корягу, споткнулся и упал. Он тут же поднялся на четвереньки, протянул вперед руку и снова тоскливо, хрипло выкрикнул:

– Н-не ходи!

– Ага, сейчас! – выдохнула она, чуть снизив темп.

Сердце колотилось, ноги подкашивались, но у нее появилась надежда.

Еще несколько шагов – и впереди замаячил просвет, деревья расступились, и Марина выбежала на обочину шоссе.

Правда, это не решало ее проблем: на остановке не было ни души, а из леса снова доносились тяжелое дыхание и топот: ее преследователь не угомонился и не изменил своих намерений.

И тут на шоссе появились приближающиеся огни фар.

Марина выскочила на дорогу, замахала руками, закричала.

Только бы эта машина остановилась! Только бы остановилась!

И она остановилась. Тормоза скрипнули, дверца приоткрылась, и мужской голос проговорил:

– Девушка, вам что – жить надоело?

Марину слепили фары, поэтому она плохо видела машину и ее водителя. Зато она ясно увидела возникшую на опушке крупную бесформенную фигуру своего страшного преследователя. Она бросилась к машине и взмолилась:

– Увезите меня! За мной гонится какой-то ненормальный!

– Где? – удивленно спросил водитель.

Марина снова взглянула туда, где только что видела бродягу, но там уже никого не было, только покачивались потревоженные им ветви деревьев. А может быть, это ветер качал их.

– Он там, – бормотала Марина, вглядываясь в темноту. – Он спрятался, но как только вы уедете…

– Так садитесь в машину, – предложил мужчина. – Я вас подвезу…

– Господи, спасибо, спасибо вам! – Марина плюхнулась на переднее сиденье и прикрыла глаза.

Перед ней тут же возникло страшное лицо – вывернутые губы, маленькие заплывшие глазки, косматая борода…

Марина со стоном открыла глаза.

Машина тронулась, набрала скорость.

– Вам куда нужно? – спросил ее водитель, не поворачивая головы. – Я вообще-то еду в город, так что могу вас подвезти до метро…

– Спасибо! – со слезами в голосе воскликнула Марина. – Большое вам спасибо! Вы меня спасли! На самом деле спасли! Вы просто не представляете, до чего я перепугалась!

Теперь, когда опасность была позади, ей вдруг захотелось выговориться.

– Представляете, иду через лес, вокруг ни души, и вдруг из чащи выходит такой ужасный тип… просто чудовище!

– А что же вы поздно вечером, одна, через лес… – не то спросил, не то осудил ее водитель, по-прежнему не поворачивая головы.

Марина не видела его лица, зато видела руки, лежащие на руле, – большие, сильные, умелые руки уверенного в себе человека.

– Да… так случилось… – проговорила она смущенно. – Я поссорилась со своим парнем… нет, не подумайте, что по ерунде… Он такой мерзавец… Нет, конечно, если бы я знала, что там какой-то маньяк бродит по лесу, я бы уж как-нибудь утра дождалась…

Водитель хмыкнул. Марина вдруг подумала, что она, наверное, ужасно выглядит. Неслась по лесу, падала на землю – вон, руки какие грязные… но что это?

В руке ее была зажата большая пуговица из серой пластмассы.

– Какая гадость! – Она отбросила пуговицу, как будто бы это была дохлая мышь. – Это я у того типа оторвала, когда он меня чуть не поймал…

– Ну, теперь все позади, – сказал водитель, – вы успокойтесь, после такого стресса, конечно, нелегко. Вы возьмите там сзади термос с чаем, это поможет.

Марина пригладила волосы и обтерла руки найденной в сумке салфеткой. Вот интересно, как она сумку-то не потеряла от страха.

– Чайку попейте, потом губы подкрасите! – посоветовал водитель.

– И то верно! – повеселела Марина.

Чай был очень крепкий, очень сладкий и пахнул как-то необычно. Марина выпила стаканчик и глубоко вздохнула. По всему телу разлилась приятная истома, голова слегка кружилась. Ее охватило чувство глубокого облегчения – все позади, она вернется домой и выбросит из головы и того сумасшедшего из леса, и подлеца Витальку. Все к лучшему, как говорит мама, возможно, судьба сделала ей неожиданный подарок в виде вот этого мужчины с такими сильными руками. В салоне темно, и она не видит его лица, но наверняка это совсем не такой человек, как Виталька. Машина дорогая – вон какой мягкий ход, и в салоне просторно. Определенно, ей повезло встретить его на дороге…

Марина открыла глаза и удивленно огляделась.

– Я что – заснула?

– Покемарила полчасика, – усмехнулся водитель, – ничего, зато успокоилась…

Марина прислушалась к себе – она испытывала легкую слабость и чувство покоя. Машину тряхнуло, по стеклу стукнули ветки.

– А куда это мы едем? – удивилась Марина. – Это не шоссе…

– Объезд, – не поворачивая головы, ответил водитель, – там авария на шоссе. Ну чтобы не ждать…

Он вдруг затормозил, съехал на обочину и озабоченно проговорил:

– Кажется, колесо спустило…

Колесо так колесо. Марина поудобнее устроилась на сиденье.

Водитель вышел из машины, обошел ее вокруг, присвистнул и смущенно проговорил:

– Вы мне немножко не поможете? Тут нужно кое-что подержать…

– Да, конечно! – Марина нехотя выскользнула из машины, подошла к нему. Он стоял вполоборота, так что Марина по-прежнему не видела лица своего спасителя.

– Что нужно подержать? – спросила она с готовностью.

– Вот это. – Мужчина повернулся к ней, но она так и не увидела его лица, потому что смотрела на руки.

Эти руки жили теперь своей отдельной жизнью, как будто были самостоятельным, независимым существом.

Опасным и хищным существом.

Сильные, большие, они потянулись к горлу Марины.

– Что… что вы… – забормотала она, не сводя глаз с его рук. – Зачем… за что…

– За что? – переспросил он свистящим шепотом. – Ты еще спрашиваешь? Все вы, бабы, одинаковые… передавить вас всех…

Марина отшатнулась. Она хотела снова бежать, как тогда, через лес, но ноги больше не слушались ее, они стали ватными, и она упала бы на дорогу, но сильные руки водителя схватили ее за горло и начали медленно, неотвратимо сжиматься. Она извивалась в его руках, они вдвоем продвигались вдоль борта машины и вот оказались в свете включенных фар. Марина наконец увидела его лицо. Лицо своего убийцы. Оно так и застыло в ее глазах.

Он еще долго сжимал ее горло, пока не убедился, что жизнь покинула тело его жертвы. После чего опустил ее на землю, достал из багажника простой дерюжный мешок и кое-как замотал труп. Перехватил тяжелый тюк и понес куда-то в глубь леса. Но вернулся быстро, уже налегке. С помощью сильного фонаря тщательно осмотрел салон машины, сумку жертвы сунул в багажник под запаску. Затем вылил содержимое термоса на землю и посидел минут пять в полной тишине, слушая шелест деревьев и далекий гудок электрички. После чего вздохнул и задним ходом выбрался с лесной дороги на шоссе.

Машина неслась по шоссе. В окнах мелькали удивительно красивые по осени деревья – краснеющие клены, медно-желтые дубы, золотые березы. По мере удаления от города красного становилось все меньше – клены уступали место березам и осинам. Затем пошли вечнозеленые ели и сосны, березы попадались все реже, да и те стояли почти совсем голые – дальше от города, к северу ближе.

– «Роняет лес багряный свой убор…» – рассеянно произнесла Надежда и пояснила удивленно покосившемуся на нее водителю: – Пушкин! Александр Сергеевич!

– Ну-ну, – хмыкнул тот и отвернулся.

Надежда вздохнула и подумала, что пора приступать к своим обязанностям.

– Мы не слишком быстро едем? – осведомилась она противным скрипучим голосом.

– Нормально, – пробурчал водитель, – сами же просили поторопиться.

– Я торопиться не просила! – возмутилась Надежда. – Я вообще тебя ни о чем никогда не просила. Мне тебя просить – нож острый! А только если уговаривались мы прибыть к двенадцати, то опаздывать нехорошо, люди подумают, что мы необязательные и безответственные, доверия к нам не будет…

Водитель повернулся к ней и посмотрел очень выразительно – дескать, нечего употреблять местоимение «мы», когда каждый сам по себе. И если взбрело тебе в голову тащиться черт-те куда, то я тут ни при чем, я бы выходной свой употребил с большей пользой.

– На дорогу смотри! – взвизгнула Надежда. – А то те, кто на дорогу не смотрел да скорость превышал, вон где лежат! – Она указала на камень у дороги, накрытый старым выгоревшим венком.

– Типун вам на язык! – разозлился водитель. – Разве можно такое человеку за рулем говорить?

Надежда и сама поняла, что малость перегнула палку. Но признаваться в этом не собиралась. Она поджала губы и замолчала.

Но ненадолго, ехать молча не входило в ее планы. Тем более что в салоне играла музыка, и водитель сделал ее погромче.

Надежда тут же недовольно заерзала и демонстративно прижала пальцы к вискам.

– Нельзя выключить? Или хотя бы потише сделать, если уж ты не можешь без этого гвалта!

Водитель молча прикрутил ручку громкости.

– Нет, ну не понимаю я вас, молодых! – заговорила Надежда. – Ну что хорошего в этих ваших… хэви метал? Ну где мелодия, приятная для слуха? А тут оглохнуть можно!

– Да вовсе это не хэви метал, а ритм энд блюз! – искренне возмутился водитель. – Это уж надо вовсе в музыке не разбираться, чтобы так перепутать!

– Ты на что это намекаешь? – обманчиво спокойным голосом спросила Надежда. – Ты думаешь, если тебя в дом взяли и ты на дочери моей женился, так ты теперь можешь меня безнаказанно оскорблять? Говорила я Таньке, ох, говорила, чтобы не выходила за тебя. Так разве они матерей слушают? Своим умом живут – вот и получили теперь подарочек!

– Жениться надо на сироте! – Водитель стукнул кулаком по рулю.

Затем посмотрел на Надежду, и оба они засмеялись.

– Ну как? – спросила Надежда, вытирая выступившие слезы. – Впечатляет?

– Отпад! – усмехнулся водитель. – Если бы я был женат – тут же на развод подал! Вы же не теща, а противопехотная мина!

– Не видал ты настоящих тещ! – обиделась Надежда Николаевна. – И вообще у меня с моим зятем Борисом полное взаимопонимание и нежная любовь!

– Это вы так думаете… – поддразнил водитель, – а если его послушать…

– Да мы вообще отдельно живем! Даже в разных городах!

– Лучше в разных странах, – серьезно сказал водитель, – или вообще на разных континентах. Мы, допустим, в Европе, а теща – в Африке. Пускай там горилл каких-нибудь воспитывает.

– Вот как вы о нас думаете… – Надежда обиделась всерьез и замолчала.

Машина по-прежнему неслась по шоссе, от города отъехали далеко, так что не было ни пробок, ни светофоров. Вдоль дороги стоял настоящий сосновый бор, вот мелькнуло озеро, небольшая деревенька – и снова пошел лес.

Надежда скосила глаза на своего соседа. То, что они сейчас разыграли, не более чем репетиция. Упаси Бог, этот парень, Артем, вовсе ей не зять. Слава Богу, дочка ее Алена замужем за приличным человеком, был Борис моряком, а потом без отрыва, так сказать, окончил какие-то юридические курсы и теперь работает на берегу. Так всем спокойнее, и денег больше. И внучке ее, Светке, уже девятый год пошел, да только видит ее Надежда редко – живут они все в далеком и холодном Северодвинске. Так что с зятем у нее отношения самые добрые, Надежда его не пилит – далеко слишком, а он ей не хамит по этой же причине.

Нынешняя же ситуация совершенно другая. Надежда снова сердито поглядела на Артема. Не завидует она его будущей теще, сразу видно, что парень хамоватый и с гонором! Ишь как косится на Надежду – небось думает, что зря ему Вадим ее навязал, он и сам бы управился. Ладно, это мы еще посмотрим, кто тут главный!

История эта началась позавчера.

То есть на самом деле все началось гораздо раньше, примерно лет двадцать назад, когда в институт, где Надежда Николаевна Лебедева трудилась тогда старшим инженером, пришел новый сотрудник Вадим Окунев. С тех пор они долго работали вместе, домами не дружили, но отношения были неплохие. Надежда вообще была женщина очень общительная и отношения со всеми сотрудниками поддерживала дружеские.

Потом разразилась перестройка, и все разбрелись кто куда. Вадим уволился одним из первых и рискнул уйти в бизнес, потому что в то время как раз развелся и не висела на нем плотно большая семья с малыми детьми и престарелыми родителями. Они с Надеждой потеряли связь и встретились случайно три года назад, когда Надежда переехала из своей однушки в квартиру мужа. Тут-то и повстречала она как-то рано утром мужчину с очаровательным рыжим кокером.

Ко всем рыжим животным Надежда относилась с нежностью, потому что у них с мужем был рыжий кот Бейсик. Кокер же был очень забавный и общительный. Он подбежал к Надежде познакомиться, она наклонилась погладить, а когда выпрямилась, то узнала в его хозяине своего бывшего сотрудника Окунева.

Вадим слегка поправился, вид имел гладкий, преуспевающий и солидный. Надежду он узнал сразу и очень обрадовался, они даже обнялись. Выяснилось, что теперь они соседи. Опять-таки домами дружить не стали, но довольно часто встречались во дворе. Вадим даже подвозил ее пару раз в магазин и обратно. У него была своя фирма, какая уж конкретно – Надежда не уточняла. Дела шли успешно, во всяком случае, машина у Вадима была дорогая. На вопрос о семейном положении Вадим ответил, что был женат еще раз, но развелся несколько лет назад, из чего Надежда сделала вывод, что сейчас он снова один. Не один, поправил Вадим, а с собачкой. Кокера звали Сеней.

– Семен, значит? – уточнила Надежда.

– А вот и не угадала, – рассмеялся Вадим, – и не Семен вовсе, а Сенека. Круто?

Вадим часто уезжал то в Москву по делам, то в Киев, а то просто отдохнуть и развеяться. И Надежда видела во дворе кокера Сеню с какой-то молодой женщиной. Присматриваться к кокеру не стала, чтобы не посчитали ее дворовой сплетницей. Какое ей, в конце концов, дело, с кем Вадим живет? Или не живет, а просто так роман крутит…

А вот позавчера встретились они снова. Надежда торопилась домой – проводить мужа в командировку в Москву, и тут кто-то рыжий бросился ей под ноги.

– Сенечка! – умилилась она.

Кокер радостно взвизгнул. Его хозяин тоже кивнул Надежде, но как-то нерадостно.

– Ты что такой хмурый, Вадик? – осведомилась Надежда, получив положенную порцию ласк от кокера Сени. – Не заболел?

– Да нет… – он поморщился, как от привычной боли – зуб, к примеру, ноет или висок ломит, – но понимаешь, тут такое дело…

– Неприятности?

Задав такой вопрос по инерции, Надежда Николаевна тут же пожалела.

Говорят, зануда – это человек, который на вопрос «Как живешь?» начинает подробно и со вкусом рассказывать. Вадим, правда, раньше не был занудой, но люди меняются. Не дай Бог, он сейчас начнет долго и нудно жаловаться на судьбу, на погоду, на деловые заморочки. Помочь Надежда все равно не сможет, а просто так слушать – времени совсем нету, нужно мужа собрать в дорогу. Хоть на три дня человек едет и не в лес глухой, а в столицу, но надо же и белье положить, и рубашку свежую, и еще разные мелочи типа аптечки, о чем мужчина и не вспомнит.

– Да есть одна проблема… – протянул Вадим и вдруг посмотрел на Надежду просветленным взглядом: – Слушай, Надя, а ведь ты могла бы мне помочь!

– Если прямо сейчас, то никак, – решительно прервала его Надежда, – муж в командировку уезжает, надо проводить.

– Ладно, можно, тогда я вечером к тебе забегу? – спросил Вадим. – Поговорить надо…

Казалось бы, что тут такого? Зайдет человек по делу на минутку, выпьют они чаю, поговорят. Но Надежда насторожилась.

Дело в том, что у них в подъезде жило всеведущее око – бдительная соседка Антонина Васильевна. Большую часть времени она проводила дома, изредка спускаясь на улицу и отираясь у подъезда.

Ходить далеко она не могла по причине преклонного возраста и грузной комплекции, поэтому была полностью в курсе всех событий в доме. А уж жизнь обитателей подъезда она знала досконально. И знаниями этими щедро делилась с окружающими.

Надежда Николаевна представила, как завтра утром Антонина будет взахлеб рассказывать соседкам, как, не успев проводить мужа, она, Надежда, тут же позвала к себе постороннего мужчину, и как соседки мигом разнесут эту потрясающую новость не только по двору, но и по всему району… Что с того, что у Надежды репутация приличной замужней женщины и возраст… скажем так, не совсем молодой. Когда это сплетницам мешало? Потом не оправдаешься!

– Нет, – решительно сказала Надежда, – уж лучше я к тебе зайду.

Квартира у Вадима была большая, просторная и светлая. Ремонт дорогой, и ничего лишнего. Две комнаты – спальня и кабинет. Во всяком случае, там стояли письменный стол и компьютер. И еще полки с книгами, не много правда. А в другом углу – диван, два кресла и телевизор, стало быть, Вадим использует эту комнату и как гостиную тоже. В этой комнате ничто не напоминало о присутствии женщины, а в спальню Надежда заглянуть постеснялась, и на кухню ее не приглашали.

Кабинет ей понравился – все просто и функционально, она сама не очень любила кучу статуэток на полках и стены, завешанные фотографиями в рамочках.

Впрочем, одна фотография тут была. На столе в красивой рамке стоял снимок Вадима с интересной женщиной. Снимок был сделан лет десять назад, Вадим на нем был моложе и худее. Женщина тоже была худенькой да еще одета подчеркнуто – обтягивающие лосины, трикотажная майка. И кепка, так что козырек закрывает пол-лица. Волосы просто в хвост завязаны. Неплохо, в общем, выглядит женщина, молодо, хотя если судить по Вадиму, то ей к сорока годам катило… Загорелая, подтянутая, одежда хоть и простая, но видно, что дорогая. На отдыхе они где-то, вон сзади на снимке горы виднеются.

– Кофе? – светским голосом предложил Вадим.

– Упаси Бог на ночь! – испугалась Надежда. – Я спать не буду!

– Чаю, воды минеральной или, может, чего покрепче? – прищурился Вадим.

– Слушай, что ты как секретарша у маленького начальника передо мной стелешься? – рассердилась Надежда. – Говори, зачем звал!

– Почему – у маленького начальника? – удивился Вадим.

– Потому что у большого начальника секретарша себе цену знает, ей с посетителями любезничать не нужно, они сами перед ней заискивают!

– Верно, – усмехнулся Вадим, – за что тебя, Надя, всегда уважал, так за точные формулировки! И за наблюдательность. Вижу, что не утратила ты эти качества с…

– С возрастом? – перебила Надежда. – Говори, не стесняйся. И выкладывай наконец, за каким бесом тебе немолодая домохозяйка вдруг понадобилась.

Цокая когтями по паркету, в комнату вошел кокер и вспрыгнул на диван к Надежде.

– Это моя жена, – сказал Вадим, взял в руки фотографию.

– Которая? – съехидничала Надежда Николаевна. – Первая, вторая или уже третья?

– Вторая, – спокойно ответил он, – а третьей пока нету и, возможно, не будет.

Он снова надолго замолчал.

– Слушай, – Надежда заерзала на диване, так что кокер Сеня, успевший задремать, удивленно поднял голову, – ты не мог бы изложить свою… просьбу побыстрее. Потому что у меня дел много.

– У тебя муж уехал, какие дела, – начал было Вадим, но Надежда грозно на него посмотрела и начала уже подниматься с дивана.

– Ну ладно, – сдался Вадим. – Только кое-что сначала объясню.

Он встал и заходил по комнате.

– Значит, мы прожили с Ланой шесть лет. Даже почти семь.

– А почему развелись? – встряла Надежда.

– Ну почему… – Вадим растерянно на нее посмотрел, – знаешь, если честно, то я и сам не знаю. То есть теперь не помню. А тогда, конечно, были какие-то причины. Характерами не сошлись, да еще сын у нее от первого брака… У нее первый муж режиссером был, в кино вроде работал, очень рано умер…

– А у вас с ней общих детей не было?

– Не было. Она не хотела, а я не настаивал. Теперь жалею – если бы были дети, то не развелись бы. В общем, расстались мы по-хорошему. Имущество не делили, я у нее в квартире не прописан был, так что только на машине и уехал. Она с сыном осталась. Ну, мы так перезванивались, иногда даже ходили куда-то вместе по старой памяти… – Вадим вздохнул и продолжил: – Лето подошло, уехала она куда-то отдыхать. А мы к тому времени развод оформили, потому что мне нужно было квартиру эту покупать – ну, чтобы потом проблем не было. Я материну однушку продал, денег добавил и вот. – Он повел руками.

– Хорошая квартира, – одобрила Надежда.

– В общем, приезжает Лана из отпуска, вся светится. Я, говорит, замуж выхожу и уезжаю. Я так и сел – куда, говорю, за границей жениха нашла, что ли? Нет, она смеется, поближе будет. Оказалось, отдыхала тут у нас в области, познакомилась с мужиком, да и влюбилась. Мне, конечно, вроде обидно – что, говорю, за мужик? Оказалось – бывший мент, а теперь бригада строителей у него, дома загородные строит. Ну, как-то я насчет бывшего мента засомневался – подумай, говорю, хорошенько, как бы потом не пришлось жалеть. А она и слышать ничего не хочет – люблю его, кричит, без памяти, если не он, то никто и никогда!

– Ничего себе! – поразилась Надежда. – А позволь спросить, лет тогда твоей жене бывшей сколько было?

– А лет ей было… слушай, восемь лет они женаты, да еще год… а тогда ей было… вроде бы она с шестьдесят второго года…

– Угу, тогда, значит, было сорок один… – уточнила Надежда, – я почему спрашиваю – как-то не вяжется такое поведение с сорокалетней женщиной. Познакомилась, влюбилась с первого взгляда, замуж собралась… не девочка вроде, надо бы посерьезнее к замужеству относиться.

– Думаешь, я ей этого не говорил? – усмехнулся Вадим. – А она такая, увлекающаяся натура. Обиделась, что я на возраст ее намекаю, да и ляпнула, что такая у них с ментом этим страсть, такой секс, куда там молодым! Я, конечно, оскорбился – со мной, стало быть, ей плохо было? Хотя вроде жили мы в этом плане нескучно.

«Разве можно такое мужчине говорить? – Надежда хотела сказать это вслух, но вовремя прикусила язык. – Это значит навсегда с ним рассориться…»

– В общем, поговорили мы крупно, я и ушел – делай, говорю, как знаешь, мы в разводе, я тебе никто, да и ты мне тоже. Но перед тем как окончательно расстаться, еще кое-что сделал. У нее была доля в моей фирме – так в свое время удобнее было из-за налогов. Так я денег занял и все ей честно выплатил. Думаю – мало ли что, потом с ментом связываться, хоть и бывшим, себе дороже встанет.

– Умно поступил! – похвалила Надежда.

– Ага, я вообще умный и деловой, – криво ухмыльнулся Вадим. – В общем, разошлись мы как в море корабли, я и забыл про нее. Потом уже через некоторое время через общих знакомых узнал, что свою квартиру Лана сыну оставила, а сама переехала к мужу за город. Со временем построили они дом большой, хороший, со всеми удобствами, как в городе, она сад развела, хозяйство, огород, хотя до этого полностью городская была женщина. Она ведь по специальности художник, Мухинское училище закончила.

– А где работала? – живо спросила Надежда. – Я к тому, что раз она за город уехала, то работу, стало быть, бросила?

– Да она работала так, от случая к случаю… – поморщился Вадим, – что-то прикладное, дамское…

– Угу… – пробормотала Надежда, демонстративно посмотрев на часы. – Ну и чего ты от меня-то хочешь?

– Вот наконец и к делу подошли, – вздохнул Вадим, – значит, годы идут, я своими делами занят, про Лану ровным счетом ничего не знаю, она с подругами здешними отношения не поддерживает, а тут вдруг случайно встречаю ее возле своей фирмы. Ну, слово за слово, поговорили, в кафе посидели, она и бухнула мне: развелась со своим ментом бывшим, живет теперь одна в загородном доме. Приезжай, говорит, воздухом подышишь. А дело весной было, все цветет, погода хорошая, ну я и поехал как-то в выходные…

«А зря», – подумала Надежда, и мысль эта немедленно отразилась на ее лице.

– Сам знаю, что зря, – снова вздохнул Вадим, – но это я потом понял. А тогда как-то закрутилось у нас, понял я, что привязан был к Лане и не нужно было нам разводиться. Она тоже с этой мыслью моей согласилась.

В общем, пока такой расклад – приезжаю я к ней на выходные. Дом и правда отличный, все удобства, сад замечательный, цветы там разные, сирень тогда как раз цвела. Одно плохо – муж ее бывший, то есть не бывший, а пока еще настоящий, все рядом крутится. У него тоже хозяйство большое – строитель ведь. Инструменты в сарае, машины две тут же в гараже, сам-то живет в вагончике на краю поселка, но вечно на участке толчется. Мне вроде как неудобно – на чужом, так сказать, поле. А Лана только рукой машет – да не переживай, все образуется, дом мой будет, на мои деньги построен… И все ко мне льнет.

Так прокантовались мы лето, а хозяйство-то у нее большое. Она привыкла, что муж ей все делает – руки-то у него к этому делу приспособлены. Давай она меня потихоньку озадачивать – то подкрути да это привинти. Да тут обвалилось, да здесь прикопать нужно. А я ведь только на выходные приезжаю. А в будни работаю как вол, мне бы в выходные отдохнуть, на диване поваляться, про дела позабыть. Да и не люблю я эти сельские забавы, человек я насквозь городской. На шашлыки к друзьям приехать – это всегда пожалуйста, а по дому там вкалывать – уж увольте. Тем более что и дом чужой.

– Понимаю… – протянула Надежда.

– Ну, стал я делами отговариваться, наврал раз про командировку. А потом приезжаю уже осенью, а Лана мне и говорит: «Извини, дорогой, мы с Валерием решили опять сойтись. Поняли, что развод был ошибкой, и снова жить друг без друга не можем!»

– Круто! – восхитилась Надежда. – А ты, значит, у нее был вроде как подсадной уткой. Она тебя из города выписала, чтобы менту своему бывшему досадить. Такой способ существует, но обычно его девочки в школе применяют. Классе в седьмом, максимум в восьмом. Увидит мальчик, который ее бросил, что она с другим гуляет, и сразу же опять на нее внимание обратит. А чтобы взрослые люди так развлекались – это для меня удивительно.

– Вот-вот, до меня тоже наконец дошло, что она меня просто использовала. И за что? Ничего я ей плохого не сделал, деньги все выплатил… Поругались мы жутко, дверью я хлопнул, да и уехал, еще на ворота плюнул в сердцах.

– Правильно! – осторожно заметила Надежда, рассудив, что дело на этом не закончилось.

– Это в прошлом сентябре было, а зимой звонит мне Лана, голос унылый, даже больной какой-то, и говорит, что с мужем они окончательно расстались, на развод она будет подавать, а пока дом выставили на продажу. Он ее бросил, она болеет, сидит одна в этом своем доме, и даже сил нет дорожки от снега расчистить. И соседей никого нету, потому что зима снежная, машинам не проехать.

– А ты что?

– А я, знаешь, разозлился и говорю: «Иди ты в баню! Вместе со своим мужем бывшим, домом, садом и огородом! После того как ты со мной поступила, я тебя видеть не хочу и знать не желаю! Так что иди ты куда подальше и больше не звони!» И трубку бросил.

– Ну-у… – снова протянула Надежда Николаевна, видя, что Вадим ждет ее реакции.

– Вот тебе и «ну»! – Вадим зло блеснул глазами. – А потом, по прошествии времени, как-то меня совесть заела. Ну, думаю, вдруг она и правда там в холоде одна живет, да еще голодает? Но это уж потом, месяц прошел или два, дело к весне шло. Посмотрел я на сайте по загородной недвижимости – и правда, дом их на продажу выставлен.

А потом как-то закрутился с делами и только недавно опомнился. Тут у Ланы как раз день рождения был, я и позвонил ей. Не отвечает телефон, выключен. И второй раз тоже, и третий. А у меня как раз сотрудница одна дом собралась покупать, я ей и порекомендовал к Лане обратиться – дом и вправду хороший, уж я-то знаю. Ну, съездили они с мужем, поглядели. Дом хороший, говорит, слов нет, только цену хозяин заломил несусветную, не стоит дом тех денег. А хозяйки, говорит, нету, в отъезде она, он один там распоряжается.

Куда еще она от хозяйства уехала? Я домой звоню сыну Ланиному: «Где мать твоя?» Он, как обычно, хамски мне отвечает, что понятия не имеет, он ей не сторож, а только дома у него ее точно не было, я это понял. Я по знакомым – никто ее не видел давно, никто ничего не знает. И как-то мне волнительно стало – вдруг что случилось? Если бы я ее подальше не послал…

– Совестливый ты наш… – вздохнула Надежда.

– Теперь перехожу к делу. – Вадим остановился напротив Надежды.

«Наконец-то!» – подумала она без радости.

– Мне бы только узнать, что с Ланой все в порядке. Если уехала куда, то почему никому не сказала? Уж сын-то должен знать… И почему телефон выключила?

– Ну, не хочет, чтобы беспокоили… – неуверенно проговорила Надежда.

– Обратился я к оператору сотовой связи – говорят, номер этот, Ланин, вообще не существует.

– Значит, она номер поменяла!

– Но зачем?

«А я-то откуда знаю, – подумала Надежда, – судя по рассказам, женушка твоя бывшая – та еще авантюристка… Может, она еще какого мужчину нашла и к нему переехала…»

– Тогда бы она дождалась, пока дом продадут, – возразил Вадим, – у нее ведь, кроме этого дома, ничего нет, нельзя же в новую жизнь ни с чем идти…

Надежда Николаевна поскорее опустила глаза и решила тщательно следить за своим лицом – Вадим, оказывается, читает по нему как по открытой книге.

– В общем, надо этот вопрос прояснить, – твердо сказал Вадим и сел рядом с Надеждой на диван, – тут ты мне можешь помочь.

– Это каким же образом? – встрепенулась Надежда.

– А вот каким. С мужем Ланиным, сама понимаешь, никакого разговора у меня не получится. С сыном тоже не вышло, да парень балбес такой, он и не знает ничего. Попросил я племянника своего, Артема, съездить туда, к мужу, вроде бы дом посмотреть под видом покупателя. Только если парень молодой один приедет дом покупать – кто же ему поверит? А вот если вдвоем…

– Да он небось мне в сыновья годится! – фыркнула Надежда.

– Угу. Так что спокойно можешь его мамашей представиться. Или тещей… Тещи – они любопытные очень, везде шныряют, все им надо знать. Ты, Надя, женщина решительная и наблюдательная, опять же анализировать свои наблюдения умеешь быстро и толково, это я по прошлым временам помню. И теперь…

– А что теперь? – строго спросила Надежда Николаевна. – Что ты про меня знаешь?

– Да уж знаю… – усмехнулся Вадим, – знаю, что у тебя хобби такое – разные сомнительные случаи расследовать. Ничего ты не боишься, всюду нос суешь…

– Это кто же тебе такое сказал? – забеспокоилась Надежда.

У нее была одна забота – как бы про ее приключения и многочисленные детективные расследования не узнал муж. Сан Саныч относился к стремлению своей жены вмешиваться во всякие криминальные события резко негативно. Обычно спокойный и вежливый, в данном случае он очень сердился, начинал кричать и ругаться. Пару раз Надежда видела его просто взбешенным. Наученная горьким опытом, она приняла решение ни о чем таком мужу не рассказывать – так спокойнее. И с тех пор тщательно следила, чтобы никакая информация о ее расследованиях к нему не просочилась.

– Так откуда ты узнал? – Надежда вскочила с дивана и уставилась на Вадима пронзительным прокурорским взором. – Признавайся, это во дворе тетки треплются?

– Ни Боже мой! – Он замахал руками. – Если честно, это мне Милка сказала.

Милка была старинной Надеждиной приятельницей, когда-то они все работали вместе, и была у них с Надеждой одна история с украденными деньгами и офортами Рембрандта (см. роман Н. Александровой «Игра случая»). С тех пор прошли годы, но Надежда с Милкой отношения поддерживали, перезванивались частенько и обменивались сплетнями про общих знакомых. Как выяснилось, Милка делала то же самое не только с Надеждой.

– Надя! – Вадим взял ее за руку. – Ну помоги, пожалуйста! Это для меня очень важно! Времени много не потратишь, Артем отвезет туда-обратно. Он парень молодой, неопытный, а ты своим орлиным взором сразу определишь, что не так. Мне бы только ниточку отыскать, куда Ланка могла деться…

– Ну ладно, – сказала Надежда, сдаваясь, – раз такое дело… Съезжу, конечно, погляжу, что и как…

– Вот спасибо! – повеселел Вадим. – Так, значит, послезавтра, в субботу, Артем за тобой заедет часов в десять…

– В субботу не смогу, – решительно сказала Надежда, – маму надо навестить. В воскресенье поедем.

И вот теперь они ехали смотреть дом, и Надежда успешно вживалась в роль тещи.

– Тут поворот! – нарушила она долгое молчание.

– Сам вижу, – процедил Артем, – нечего меня контролировать.

– Если вас не контролировать, вы черт-те чего наворочаете! – снова вошла в роль Надежда, но тут машина подпрыгнула, влетев в выбоину дороги, и Надежда едва не прикусила язык.

– Ты нарочно, да? – всерьез рассвирепела она. – Слушай, я тебе не теща! Век бы такого зятя не видать! Если я из любезности согласилась с тобой поехать, это вовсе не значит…

– Спокойно, мама, не нервничайте, скоро приедем! – И наглый племянник Вадима стрельнул в нее хитрыми глазами.

Проехали поселок, мелькнуло справа озеро.

– Красиво как! – оживилась Надежда. – Вон лес, вон церковь на том берегу…

Дальше нужно было ехать два километра по грунтовке. Осенние дожди так размыли дорогу, что Надежда сочла за лучшее сидеть молча.

Садоводство называлось «Перешеек», что Надежду не удивило – тут, на Карельском перешейке, все так называется. Но дальше пошел уже полный абсурд. На большом щите у дороги были три стрелки и надписи под ними – «Перешеек педиатрический», «Перешеек неврологический» и «Перешеек психиатрический».

– Круто! – восхитился Артем. – Вы не пугайтесь, это в свое время врачам участки давали, ну так и назвали. Нам – в психиатрический, третий поворот налево.

Сразу за поворотом располагалась огромная помойка.

– Ну не знаю, – растерялась Надежда, – что-то мне здесь не нравится… Еще название это…

– Вы же не дом покупать приехали, – напомнил Артем.

Нужный дом стоял на окраине садоводства, окруженный добротным забором. На звонок ворота открылись автоматически, и машина въехала на участок.

Дом был хорош – высокий, выстроенный с любовью и вкусом. Но прежде всего Надежда восхитилась участком. Был тут все еще зеленый газон, кусты – ягодные и декоративные, был огород, отделенный от остального участка крошечным плетнем с яркими крынками, повешенными для красоты. Была большая оранжерея, множество хозяйственных построек, круглая каменная башня с флюгером, какие Надежда видела в Прибалтике, только эта была раз в пятьдесят меньше. На клумбе полыхали поздние астры и георгины.

– Надо же, – восхитилась Надежда, – везде уже отцвели, а тут такая красота…

– Мама, может, вы дом посмотрите? – окликнул ее Артем.

– И то верно. – Надежда сообразила, что отвлеклась на постороннее, и побежала к дому, где Артем разговаривал с хозяином.

Хозяин был мужчина крепкий, подтянутый и загорелый – физический труд на свежем воздухе способствует такому внешнему виду. Недавно подстрижен, аккуратно выбрит, одет в чистые синие джинсы и свитер известной фирмы с зеленым крокодильчиком на кармашке. Лицо немного грубоватое, нос, губы как топором вырубленные, но все остальное вполне на уровне. Надежда мысленно поставила рядом с ним ту женщину, что она видела на фотографии в доме Вадима, и поняла, что рядом они смотрелись бы неплохо.

Представился хозяин просто Валерием, без отчества.

Молодится, поняла Надежда. Хотя ему об этом беспокоиться пока рано.

Изнутри дом казался еще просторнее, чем снаружи. Внизу были холл, кухня и столовая, наверх вела лестница с резными перилами.

– Сам делал, – усмехнулся хозяин, – вот этими руками.

В холле был еще финский камин, по стенам развешаны рисунки, а над камином – большой пейзаж, как водится, на нем был изображен сад и сам дом.

– Какая красота! – Надежда Николаевна подошла к камину. – А кто же это рисовал?

– Это жена, – нехотя ответил хозяин, – наверх пойдете? Там две спальни, еще балкон открытый.

– Замечательно! – бурно восторгалась Надежда, хотя пейзажик был так себе – обычная любительская акварелька. – У вашей жены большой талант!

Хозяин никак не отреагировал на ее замечание. Пошли наверх. Спальни были обставлены простой, но удобной и новой мебелью. Не было никаких бабушкиных продавленных диванов и столиков, изъеденных жучком. Пахло деревом, с балкона открывался вид на участок и дорогу, а за ней было поле и вдалеке домики поселка. Спальню хозяев оживляли яркие занавески сложного кроя.

– Это ваша жена сама шила? – Надежда пощупала ткань.

– Ну да, кажется… – От внимательных Надеждиных глаз не укрылось, что хозяин слегка поморщился.

– Очень красиво… – пробормотала Надежда.

Хозяин пошел вниз, Надежде с Артемом ничего не оставалось, как последовать за ним. Они выразительно переглянулись за его спиной, и Артем чуть заметно пожал плечами – дескать, ничего у вас не выйдет, а я умываю руки.

Но Надежду не так просто было сбить с намеченной цели.

Бодрой рысью она обежала весь первый этаж, отметила вполне современную кухню, попросилась в ванную. Там, закрывшись, она тщательно исследовала содержимое шкафчиков. На виду стояла косметика только мужская – крем для бритья, лосьон, дорогая туалетная вода. И зубная щетка в стаканчике была только одна, и мочалка, и банное полотенце. Халата вообще не было, никакого. Уехала хозяйка, это точно. Причем уехала надолго, потому что если бы на день или два, то халат бы висел на гвоздике, и полотенце тоже. Вот бы узнать куда…

– А вот тут у нас веранда крытая, – нелюбезно сказал хозяин, – летом можно окна открыть, тогда воздух свежий и света больше.

Сейчас на веранде стояли плетеные кресла, на полу – яркий домотканый половичок, на стенах – забавные корни дерева. Вот один – в форме чертика с рожками, другой был похож на северного оленя. Корешки были тщательно вычищены и покрыты лаком, а у оленя были еще и глаза – темно-лиловые бусины. Надежда Николаевна не стала и спрашивать, кто автор этих произведений, – ясно, что Светлана.

Что ж, на вид ничего особенного, но вкус художественный у нее, несомненно, есть. И умение видеть, и трудолюбие. Дом и правда не такой, как у всех, за счет этих мелочей.

– А это что? – Надежда даже зажмурилась.

Вместо столика на веранде стояло что-то очень знакомое. Ну конечно, это же нижняя часть старой швейной машинки «Зингер»! У самой Надежды была такая на даче – осталась от бабушки, образца одна тысяча девятьсот тринадцатого года.

Помнится, бабушка рассказывала, что и в приданое-то ей машинка отдана была не новой. Бабушки давно не стало, а машинку Надежда с огромным трудом перевезла на дачу – чугунная станина была неподъемной, и каково же было ее изумление, когда после всех переездов тщательно смазанная машинка продолжала отлично шить! Нечего сказать, умели делать вещи в девятьсот тринадцатом году!

Здесь фигурную нижнюю часть машинки использовали как стол, а на столешнице было выложено целое мозаичное панно из синих, голубых, белых и лиловых кусочков стекла. Было тут и бурное море, и темное небо, и страшный дракон, поднимающийся со дна морского.

– Потрясающе! – с искренним восхищением воскликнула Надежда. – Неужели это тоже сделала ваша жена?

– Заказали по ее рисунку, – выдавил из себя хозяин, и в голосе его чуткая Надежда уловила явное недовольство. Только вот к чему оно относится – то ли ему неприятно, что Надежда неумеренно хвалит его жену, то ли противно о ней вспоминать, все же они развелись. Но куда все же она подевалась?

Из окна веранды был виден красивый куст – золотая листва и гроздья черных ягод, блестящих, как агаты. Надежда Николаевна была давним садоводом-любителем и узнала куст декоративной бузины. Она хотела бы иметь его в своем саду, но ягоды были ядовитые, и муж категорически ей это запретил, опасаясь, что кот Бейсик вздумает сорвать листочек. Кот у них был немолодой, умный и осторожный, но, как говорится, и на старуху бывает проруха. И муж наложил вето.

В доме больше было нечего делать, но Надежда не собиралась сдаваться. В саду она огляделась и заявила, что ей все нравится, но если они купят дом, то на участке придется кое-что переделать. У нее, мол, двое внуков, нужна детская площадка, так что придется переносить огород или кусты пересаживать.

– Мне бы хотелось с женой вашей поговорить, – прямо обратилась она к хозяину, – насчет того, какая земля тут, что сажать лучше, чем удобрять. Это ведь она садом занимается?

– Она сейчас в отъезде, – угрюмо ответил хозяин.

– А когда вернется? – живо спросила Надежда.

Валерий блеснул глазами и наткнулся на такой же твердый взгляд Надежды, которым она постаралась донести до хозяина, что приехала не в гости, не цветочками восхищаться, а дом смотреть на предмет покупки. А поскольку цена очень даже кусается, Надежда имеет право на любые расспросы. Не собачью будку покупает.

– Вернется… – ответил Валерий мрачно, – я точно не знаю когда, но вернется…

– Ну, тогда мы еще раз приедем! – решительно припечатала Надежда. – А сейчас поедем, Артем, нам еще два дома посмотреть надо!

Хозяин хмыкнул и даже не проводил их до выхода. Впрочем, ворота открывались автоматически.

– И чего людям не жилось? – вздохнула Надежда в машине. – Дом – полная чаша, удобства как в городе, красиво все так, никто не мешает – ни дети малые, ни старики ворчливые, живи себе на свежем воздухе в тишине и покое…

– Это вы, Надежда Николаевна, из роли не вышли или всерьез так думаете? – с насмешкой спросил Артем.

– А вот кстати, – спохватилась Надежда, – ты куда это едешь?

– Как – куда? К поселку, а потом на шоссе. И так уже сколько времени потеряли!

– Поворачивай! – сказала Надежда специальным «тещиным» голосом.

– Куда еще?

– Делай, что говорю! Ну что ты за торопыга! – возмутилась Надежда. – Говорила я Ленке, подумай, хорошо подумай, прежде чем с этим вертопрахом записываться, – так разве они матерей слушают?

– В прошлый раз вы вроде Таньку упоминали, – ехидно вставил Артем, – у вас что – дочерей много? Так я не многоженец, вы уж определитесь, на которой я женат…

– Болтун! – проворчала Надежда, не выходя из образа.

Остановились они за два участка до ранее посещаемого дома. Тут не было автоматических ворот, вообще никакого забора не было. Вместо него участок окружали густые кусты. С дороги был виден большой огород, маленький домик с трубой, из которой шел приветливый дымок, и рядом с ним свежий ленточный фундамент, судя по размерам которого предполагался дом солидный.

В огороде копалась немолодая, но крепкая женщина – убирала старую ботву, вскапывала грядки под зиму.

К самому дому подъехать не удалось, дорога была перерыта, видимо, здесь прокладывали водопроводные трубы. Артем остановил машину, немного не доезжая, Надежда вышла и дальше пошла пешком.

Вдруг рядом с ней раздвинулись кусты, и на дорогу выбралось жуткое создание.

Это был человек неопределенного возраста с толстыми вывернутыми губами и заплывшими глазами, довершала облик густая клочковатая борода, свалявшиеся как войлок грязные волосы. Одето это страшилище было в какую-то драную хламиду – не то халат, не то пальто.

Этот урод протянул к Надежде руки с грязными обломанными ногтями и прохрипел:

– С-стой, женщина! С-стой, послушай, чего скажу!

Надежда была не робкого десятка, но это страшилище ее напугало. Она попятилась и уже хотела позорно бежать, но тут ее догнал Артем.

– А ну пошел вон! – рявкнул он на урода. – Вали отсюда, а то ноги пообломаю!

Урод испуганно вскрикнул, отпрыгнул назад, как заяц, и скрылся в кустах.

– Вечно вы, мама, суетесь, куда не следует! – проворчал Артем. – Хорошо, я вовремя подоспел!

– Да ничего бы он мне не сделал, – отмахнулась Надежда. – Подумаешь, юродивый какой-то!

Услышав их разговор, работавшая в огороде женщина подняла голову, приложила руку козырьком и взглянула на гостей.

– Здравствуйте! – Надежда помахала рукой. – Извините, у вас водички не найдется попить?

Хозяйка скрылась в доме и вынесла оттуда кружку. Надежда в это время просочилась на участок – без приглашения, но калитки все равно не было.

– Что ж, хозяин-то, – тетка кивнула на красивый соседский дом, – и водой не напоил гостей?

– Да меня какой-то урод здесь напугал – то ли бомж, то ли ненормальный… такой страшный, с бородой, в лохмотьях… вот с перепугу пить и захотелось…

– Да это Тимоша, – проговорила хозяйка. – Дурачок здешний. Он вообще-то не опасный, но непривычного человека напугать может. А вы Валерия знакомые?

– Да нет! – охотно ответила Надежда. – Мы дом смотрели…

– Надумали? – прищурилась тетка. – За такую-то цену?

– Да я прямо и не знаю… – протянула Надежда, – цена ужас до чего велика. Хотя дом красивый, участок ухоженный… А чего он один-то, хозяйка где?

Как и предполагала Надежда Николаевна, тетка оживилась и придвинулась ближе.

– Развелись они, оттого и дом продают! – заговорила она вполголоса.

– А с чего же?

– Ой, тут такое было! – Теткины глаза заблестели. – Эти Павлюченки, они уже второй год так людей потешают! То развелись, он съехал вот туда, в самый конец, в вагончик. Она сразу из города бывшего мужа привезла – на готовенькое.

«Это я знаю, – подумала Надежда Николаевна, – ты бы мне что новенькое сказала».

– А к осени снова свелись! А весной приезжаю я – они опять разъехались! А только машина его все время тут!

– А куда жена-то уехала? Где она теперь?

– Не знаю, – с сожалением ответила соседка, – вот чего не знаю, того не знаю. И никто не знает, я уж спрашивала. Вот в среду, допустим, уехала я с дачи – она была, я мимо проходила, слышала, как она по телефону разговаривает. А в пятницу приезжаю – нет ее. Валерия спросила: где, говорю, Света, она мне обещала луковицы тюльпанов махровых дать. Уехала, говорит. А куда? – я спрашиваю. В город, говорит. Может, к сыну жить, раз дом они продают?

Надежда чуть было не ляпнула, что сын понятия не имеет, где его мать. Но эта соседка уж такая любопытная – если бы что-то было известно про Светлану, она бы знала.

– А последний раз вы ее когда видели?

– В среду, пятого, я как раз в город ездила, чтобы пенсию получить, а ее всегда шестого выплачивают. А вам зачем? – Соседка взглянула с подозрением.

Надежду спас Артем:

– Мама, может, хватит уже попусту болтать? Мы поедем или нет?

– Вот, – Надежда вздохнула, – все силы им отдаешь, а взамен кроме хамства ничего не получаешь.

– У меня дома такой же сидит, – понимающе кивнула соседка, – на дачу свозить – не допросишься!

Артем мрачно смотрел на дорогу. Надежда от его тяжелого молчания чувствовала себя неуютно, кроме того, ей не давала покоя какая-то смутно мелькавшая мысль, не мысль даже, а чувство, что она упустила что-то важное. Наконец, не выдержав молчания, она повернулась к Артему и спросила:

– А что, ты Светлану эту хорошо знал? Какая она была по характеру? Спокойная или, наоборот, нервная очень, взбалмошная?

– Да нет. – Артем пожал плечами, скосил на нее глаза, фыркнул. – Не так чтобы уж спокойная, как мамонт, но и не истеричка, насколько я помню, разошлись они интеллигентно, посуду не били.

Этот обмен репликами сломал неловкое молчание, и Артем неодобрительно спросил:

– Ну, и много вам удалось разузнать?

Надежда расслышала в его словах типично мужское высокомерие и ответила сухо:

– Для первого раза достаточно.

– Надо же! – Парень покачал головой. – А я думал, вы только цветочками интересовались!

– У каждого свои методы! – отрезала Надежда Николаевна.

Она подумала, что тратит свое время на чужие в общем-то дела, а в ответ вместо благодарности получает только насмешки и недоверие, что у нее дома брошенный без присмотра кот, а также муж… то есть муж не дома, но тем не менее…

И вдруг Артем чертыхнулся и затормозил.

Впереди стояло несколько машин, около них суетились встревоженные люди. Чуть дальше шоссе было перегорожено дорожно-патрульной службой, в стороне стояла машина с мигалкой.

– Только этого мне не хватало! – проворчал Артем, заглушив мотор. – Авария там, что ли? Теперь простоим здесь минимум час, а у меня еще сегодня дел полно…

– У меня тоже, – добавила Надежда, но Артем взглянул на нее пренебрежительно – мол, у вас-то какие дела!

Надежда решила не реагировать на его поведение и выбралась из машины, бросив Артему, что пойдет выяснит, что там случилось и когда можно будет ехать.

Пройдя вперед по шоссе, она увидела развернувшийся поперек дороги «КамАЗ», «фольксваген» с разбитой фарой и носилки с накрытым простыней телом, возле которых мрачно переговаривались несколько мужчин типично милицейской наружности. То есть полицейской, поправила себя Надежда Николаевна.

Чуть в стороне стояли отдельной группой штатские – видимо, пассажиры остановленных машин. Среди них выделялась заплаканная женщина с покрытым пятнами лицом, которую успокаивал тщедушный лысоватый мужичок, явно муж. Рядом, но несколько поодаль стояла крупная женщина, весь вид которой выражал явное неодобрение. И еще то, что она ко всему происходящему не имеет отношения.

К ней-то и подошла Надежда.

– Вы не знаете, что здесь произошло? – спросила она озабоченным тоном.

– Ничего особенного, – фыркнула та.

– Как – ничего? – Надежда взглянула на закрытые простыней носилки. – Как я понимаю, случилась авария, кто-то погиб…

– Да ничего подобного! Это наша Катя, как всегда, отличилась.

– Кто? – удивленно переспросила Надежда.

– Катя, – повторила ее собеседница. – Моя неподражаемая невестка! – С этими словами она кивнула на всхлипывающую женщину.

– Невестка? – снова переспросила Надежда Николаевна. Она устала от поездки и от препирательств с Артемом, поэтому до нее все плохо доходило.

– Ну да. – Собеседница покосилась на нее, удивляясь ее непонятливости. – Жена моего брата. Удивительно способная женщина! Умеет притягивать неприятности, как громоотвод молнии!

– Не понимаю… – Надежда снова взглянула на разбитую машину, на носилки. – При чем здесь ваша невестка?

– При том, что ей вздумалось пописать и она не смогла дотерпеть до города. Павлик – это мой брат, – он всегда идет у нее на поводу. Он тут же остановился. Катя отправилась в лес… – Надеждина собеседница презрительно фыркнула. – Ну, зашла бы за кустик! Кто ее тут увидит! Так нет – полезла в самую глухомань…

Катя углублялась в лес все дальше и дальше, и все ей казалось, что ее видно с шоссе. Наконец она зашла за густой куст можжевельника, сделала для верности еще один шаг…

И провалилась в замаскированную валежником яму между корнями огромной ели.

Катя вскрикнула от неожиданности, огляделась, прикидывая, как выбраться из этой ямы, и тут увидела, что она в яме не одна.

Рядом с ней лежала молодая женщина в красном свитере.

В первую секунду Катя подумала, что та точно так же, как она, провалилась в эту яму.

– Эй! – окликнула она незнакомку, но та не ответила и даже не пошевелилась.

В яме было темно, и Катя наклонилась над ней, чтобы получше ее разглядеть…

При этом она поскользнулась на еловом корне и упала прямо на молчаливую соседку.

Теперь, когда Катя оказалась с ней нос к носу, она смогла как следует разглядеть ее лицо.

Лицо это было ужасно: опухшее, отвратительного сизо-багрового цвета, с дико выпученными глазами и вываленным языком.

Кроме того, незнакомка была холодна как лед.

Катя завопила, как пароходная сирена, и бросилась прочь.

Как ей удалось выбраться из ямы – история умалчивает, а сама она не смогла бы объяснить этого даже под пыткой.

Однако факт налицо – Катя вылетела из ямы, как пробка из бутылки шампанского, промчалась через лес, оставив за собой узкую просеку, и выскочила на шоссе.

Она бежала, не разбирая дороги и ничего не замечая на своем пути.

В частности, она не заметила такую мелочь, как ехавший по шоссе «КамАЗ». К счастью, водитель «КамАЗа» успел затормозить, при этом его машину развернуло поперек шоссе, в нее врезался «фольксваген», и движение было перекрыто.

– Вот так это все и случилось! – закончила новая Надеждина знакомая свой драматичный рассказ. – Катерину привели в чувство, она рассказала про найденный труп. Сотрудник дорожно-патрульной службы прошел по ее следам (это было нетрудно), нашел труп и вызвал милицию… и вот теперь мы все здесь застряли неизвестно на сколько времени! А все Катя. Ну уж коли забрела далеко в лес, то смотри под ноги, можно ведь так навернуться, что и шею сломаешь. Потом – ну ладно, провалилась, так бери ноги в руки и выбирайся, не отвлекаясь на посторонние предметы.

– Это вы о трупе? – удивилась Надежда.

– Конечно! – раздраженно ответила женщина. – Труп, он и есть труп, ему уже все равно ничем не поможешь! Как говорится, не ты его положила, не тебе и разбираться…

– Но все-таки долг каждого гражданина сообщить о найденном трупе в милицию! То есть в полицию!

– Да? – Настал черед женщины удивляться. – Ну, если так, то конечно. Но все же бежать сломя голову не надо, и под колеса «КамАЗу» бросаться тоже не стоит.

Тут Надежда согласно кивнула, а женщина сказала, что невестке ее, как всем дуракам, везет, отделалась она легким испугом, да еще и муж утешает. А они все теперь застрянут тут надолго – полиция с Кати показания снимать будет, затаскают, в общем.

– Ну надо же! – вздохнула Надежда.

Ее взгляд как магнитом притягивало к носилкам.

Теперь она разглядела свисающую с носилок женскую руку. Рука была красивой формы, с маникюром, видно было, что не так давно ее обладательница была молодой, привлекательной женщиной…

Надежда мысленно одернула себя – ее фантазия разыгралась и может далеко завести, в конце концов, этот найденный в лесу труп не имеет к ней никакого отношения…

Тем не менее она покинула разговорчивую женщину и переместилась поближе к полицейским, толпившимся вокруг носилок.

Возле самых носилок стоял невысокий мужчина лет пятидесяти с усталым лицом и ввалившимися глазами.

– Толик, – говорил он своему более молодому коллеге, – ну, ты тут сам разберешься, оформишь документы, а у меня смена давно кончилась! Меня Маруся ждет…

– Кончилась так кончилась, – отвечал ему тот. – Ждет так ждет. Только, Степаныч, добирайся сам, я тебе машину дать не могу, сам понимаешь, мне еще с этим жмуриком разбираться…

Степаныч пригорюнился и огляделся по сторонам, и тут Надежда, неожиданно для себя самой, выпалила:

– А вам в какую сторону ехать?

– Мне в Сертолово, – ответил тот удивленно. – А что?

– Ну так это ведь в сторону города! – обрадовалась Надежда. – Мы с зятем вас подвезем, нам по пути!

– Правда? – оживился Степаныч. – А ваш зять не будет возражать?

– Пусть только попробует!

Увидев Надежду, подходящую к машине со своим новым знакомым, Артем не очень удивился. Он уже понял, что от Надежды Николаевны можно ждать самых неожиданных сюрпризов.

– Это… мм… – начала она.

– Капитан Поползнев! – представился пожилой полицейский. – Но можно просто Виктор Степанович.

– Мы подвезем Виктора Степановича до Сертолова! – заявила Надежда не терпящим возражений голосом.

Артем хотел что-то сказать, но перехватил взгляд своей временной тещи и только тяжело вздохнул.

Дорожно-патрульная служба как раз закончила разбираться с аварией, «КамАЗ» сдал назад, и движение по шоссе восстановили.

На этот раз Надежда села на заднее сиденье, вместе с Виктором Степановичем, и машина поехала дальше.

Надежда не теряла времени даром.

Она достала из сумки термос и предложила своему соседу чашку горячего кофе:

– Выпейте, у вас такой усталый вид!

Собираясь утром в поездку она по привычке бывшего советского человека рассчитывать только на собственные силы приготовила термос с кофе и несколько бутербродов. Артем съел все, что ему предложили, но настроения своего не улучшил.

Капитан же Надежду искренне поблагодарил, с явным удовольствием выпил кофе и съел еще бутерброд, сбереженный Надеждой от прожорливого Артема. Затем капитан вступил в разговор.

– Вот что я вам хочу сказать, – проговорил он задушевно, обращаясь к Надежде Николаевне. – Будьте, это, поосторожнее!

– Да я вроде всегда осторожна, – отозвалась Надежда, убирая термос. – Дорогу перехожу исключительно на зеленый свет, автобус обхожу сзади, трамвай спереди…

– Да я вовсе не о том! – отмахнулся Степаныч. – Я в другом смысле. Не ходите одна в безлюдных местах, не садитесь в машины к незнакомым людям… вы женщина исключительно приятная, обидно будет, если с вами что случится!

– Спасибо вам за комплимент, – фыркнула Надежда. – Но что конкретно вы имеете в виду?

– Ну, это только между нами, – капитан понизил голос и огляделся, как будто его кто-то мог подслушивать, – строго между нами… в районе орудует маньяк!

– Что вы говорите? – недоверчиво проговорила Надежда. – Самый настоящий маньяк? А я думала, что они только в кино бывают! Или в Америке…

– Ну что вы! – Капитан нахмурился. – Это у вас неправильное представление! Вы же слышали про Чикатило и про Витебского маньяка… Нет, мы по этой части никому не уступаем! – В его голосе прозвучала странная гордость.

– Ну, это все где-то далеко… – протянула Надежда.

– Это очень опасное заблуждение! – возразил Виктор Степанович. – Многие люди, прямо вот как вы, думают, что всякие трагедии и преступления происходят где-то далеко, и поэтому не соблюдают элементарные правила осторожности…

Надежда поняла, что капитан проводит с ней так называемую профилактическую беседу, и решила перехватить инициативу.

– Так что вы говорите, – перебила она его. – Неужели здесь появился настоящий маньяк?

– Ну, опять-таки это между нами, – повторил Виктор Степанович. – Но да, появился…

Он недолго помолчал, наблюдая за ее реакцией, и продолжил:

– Недавно мы обнаружили женский труп примерно трехнедельной давности. Почерк аналогичный – молодая женщина задушена, труп спрятан в лесу… нашли, как и в этот раз, чисто случайно… и это еще не все, это только где труп имеется, а кроме этого, у меня еще четыре женщины по району пропали, как говорится, без вести!

Артем поймал в зеркале взгляд капитана и недовольно проговорил:

– Что-то вы, товарищ капитан, тещу мою пугаете!

– Я не пугаю, – возразил Виктор Степанович. – Я ее только предупреждаю!

– Ну, конечно, спасибо за предупреждение, – проговорила Надежда Николаевна. – Только вы же сказали, что этот ваш маньяк интересуется исключительно молодыми женщинами, так что для меня он не представляет опасности.

– Да что вы такое говорите! – воскликнул капитан. – Вы еще вполне молодая и исключительно приятная…

Он смутился и замолчал.

Надежда услышала странный сдавленный звук, взглянула в зеркало и увидела давящегося от смеха «зятя». Послав ему через то же зеркало грозный взгляд, она процедила:

– Это как же мне вас понимать? Это вы меня пугаете или пытаетесь, грубо говоря, клеить? Кстати, передайте Марусе, чтобы пришила вам верхнюю пуговицу на рубашке, а то она висит на одной нитке, не дай Бог, оторвется!

– Марусе? – Виктор Степанович взглянул на Надежду удивленно. – При чем здесь Маруся?

– Вам виднее! Вы же сказали, что она вас ждет…

– Но это же…

– Я вам не мешаю? – подал голос Артем. – Кстати, мы уже приехали в Сертолово!

– Ой, правда! – спохватился капитан. – Мне вот на следующем перекрестке нужно выйти! – Он снова повернулся к Надежде и смущенно проговорил: – Большое вам спасибо! Вы меня очень выручили! Кстати, может быть, зайдете ко мне? Буквально на минутку! Я вам настоящий кофе сварю… – Он покосился на ее термос и окончательно смутился. – То есть ваш кофе тоже хороший, но все-таки…

Артем снова фыркнул, но тут же взял себя в руки и нейтральным тоном произнес:

– А что, Надежда Николаевна, не стесняйтесь! Отсюда уже городские автобусы ходят, вы доберетесь без проблем!

Надежда снова послала ему грозный взгляд и сухо проговорила:

– Нет уж, Виктор Степанович! Конечно, большое спасибо за предложение, но я очень занята, и опять же, у вас Маруся…

– Маруся? – Капитан растерянно заморгал. – Да при чем здесь Маруся?

– Как это – при чем?! – возмутилась Надежда. – Интересно, как она отреагирует на появление незнакомой женщины?

– Нормально отреагирует! Она у меня очень ласковая!

Виктор Степанович увидел странное выражение в глазах Надежды Николаевны и добавил:

– Маруся – это кошечка моя…

– Ах кошечка!

– А вы что подумали?

– Приехали! – заявил Артем, затормозив. – Ну что, Надежда Николаевна, вы остаетесь?

– Ни в коем случае! Едем в город!

– Сам Вадиму расскажешь, или мне позвонить? – спросила Надежда, собираясь выходить из машины у собственного подъезда.

– Да что рассказывать-то? – взорвался он. – Как вы… как мы дурака валяли полдня? Ни черта не выяснили, только время потеряли!

Надежда хлопнула дверцей и не прощаясь пошла к подъезду. Этот противный парень был полностью прав, поездка прошла зря. Но это не дает ему права так разговаривать с малознакомым человеком.

На следующее утро Надежда Николаевна встала очень недовольная собой. В самом деле, она проявила слабость, когда согласилась помочь Вадиму. Все ее желание что-то расследовать, найти, выяснить до конца. Нужно было отказаться, вежливо, но твердо. Ну и ладно, что сделано, то сделано, теперь у нее есть полное право честно смотреть Вадиму в глаза. В конце концов, если он так волнуется, пускай изыскивает другие способы поисков своей бывшей жены.

Надежда повеселела и решила заняться хозяйством. Полила цветы, запустила стиральную машину, и тут на глаза ей попался кухонный светильник.

Светильник этот давно не работал, что-то в нем сломалось. Муж его попытался починить, но отступился – поломка была серьезная, выше его компетенции. Проще всего было светильник выбросить и купить новый, но этот уж очень хорошо подходил по цвету…

И Надежда решила, пока работает стиральная машина, дойти до соседнего магазина, где она в свое время этот светильник купила.

Магазин назывался «Все для дома», и там продавалось действительно практически все, что может понадобиться в доме, – бра и торшеры, вешалки и крючки для полотенец, цветочные горшки и кашпо, коврики и занавески, а больше всего совершенно бесполезных предметов, используемых с сомнительной целью украшения интерьера.

По магазину задумчиво слонялись озабоченные женщины разного возраста, подыскивая что-то нужное в хозяйстве. Особняком держались две беременные на последних месяцах, одержимые инстинктом гнездования.

Надежда почувствовала себя крайне неуютно. Она прошла в отдел светильников, убедилась, что нужного ей светильника нет, и уже хотела покинуть магазин, как вдруг увидела что-то очень знакомое.

Это было настенное панно, представлявшее собой горный пейзаж, составленный из кусочков разноцветного стекла.

И эти-то кусочки показались Надежде знакомыми. То есть не показались – они были точь-в-точь такими же, как те стеклышки, из которых была составлена мозаика на крышке столика на даче пропавшей жены Вадима Окунева…

Точно такие же полупрозрачные стекляшки густо-лилового, темно-синего и нежно-голубого цвета. Был еще розовый и зеленоватый.

Надежда подошла к панно и долго его разглядывала. В голове у нее шевельнулась какая-то мысль, она еще не вполне определилась, но как раз в этот момент рядом с ней остановилась молодая продавщица. Надежда повернулась к ней и спросила:

– А у вас нет такого же панно, только чтобы пейзаж был не горный, а морской? Понимаете, я очень боюсь высоты, у меня от одного вида гор голова кружится, а вот море, наоборот, я очень люблю…

– Че-го? – протянула продавщица недовольно. – А, нет, другого нету. Берите это, оно последнее…

– Но я же вам объясняю – мне не подходит горный пейзаж… – повторила Надежда. – От гор у меня кружится голова, а морские пейзажи, наоборот, очень успокаивают…

Тут к ней подошла незнакомая женщина средних лет и проговорила вполголоса:

– Женщина, я вам скажу, где есть то, что вы ищете. Тут рядом, буквально за углом, есть мастерская, где делают такие вещи. У них и готовые панно есть, и на заказ сделают, что захотите. Что скажете, то и сделают – хоть море, хоть речку, хоть дубовую аллею. Там и дешевле будет, в магазине очень большая наценка…

– И ничего не большая! – фыркнула продавщица. – И нечего тут свой товар рекламировать!

– И ничего не свой! – огрызнулась покупательница. – Я вообще к той мастерской не имею отношения, я просто женщине помочь хочу! Если у вас все равно нету…

Надежда под шумок выскользнула из магазина и хотела было вернуться домой, но тут ее догнала та женщина, которая рекомендовала ей мастерскую. Увидев Надежду, она оживилась:

– Вот хорошо, что вы еще не ушли! Я уж думала, что не догоню вас! Нет, но какая хамка! Как таких держат? А вон как раз та мастерская, которая вам нужна! – И она показала на неприметную дверь, возле которой висела табличка: «Мастерская художественного стекла, дерева и керамики «Золотые руки». Авторские подарки, предметы для интерьера».

Надежда Николаевна поблагодарила незнакомку и хотела улизнуть, но та стояла на месте и следила за ней. Пришлось толкнуть дверь и зайти в мастерскую.

В длинном, ярко освещенном помещении стояло несколько деревянных столов, за которыми работали немолодые женщины в синих рабочих халатах. Кто-то из них рисовал, кто-то по этим рисункам выкладывал на деревянной основе панно из цветных стеклышек, которые лежали посреди стола в большой керамической чаше.

Ближе к дверям женщина помоложе в строгой белой блузке, видимо, менеджер или попросту приемщица заказов, разговаривала с заказчиком, рослым мужчиной в темно-синем пиджаке.

– Что вы мне подсовываете?! – гремел мужчина начальственным басом, потрясая готовым панно. – Вы за кого меня держите? Думаете, со мной можно шутки шутить?

– Никто с вами шутить не собирался! Что вы заказывали – то мы и сделали! – вяло оборонялась приемщица. – Качество отличное, авторская работа…

– Да мне на ваше качество начхать! – орал недовольный клиент. – Мне подарок нужно сделать старшему товарищу! Конкретно – самому Михаилу Леонидовичу! Я вам что заказал?

– Что заказали – то и получили! Заказано панно с изображением автомобиля, один экземпляр…

– Вы меня за лоха, что ли, держите? – не унимался клиент. – Какой здесь автомобиль? Вы видите, какой здесь автомобиль?

– Какой? Инома-арка… – растерянно протянула приемщица.

– Инома-арка! – передразнил ее клиент. – Я вам заказывал «Ауди-6с», а у вас здесь «фольксваген-гольф»! А я подарок непростому человеку делаю, самому Михаилу Леонидовичу! Что он скажет, если я ему какой-то зачуханный «фольксваген» подарю? Что он подумает?! Что я его не уважаю! Что я его за лоха держу! И какие он из этого сделает выводы? Он из этого сделает такие выводы, что мало не покажется!

– Извините, – в разговор вклинилась худощавая женщина в серой вязаной кофте, с квадратной доской в руках, – извините, Вероника Артуровна…

Приемщица покосилась на женщину в кофте и недовольно фыркнула:

– Людмила Митрофановна, вы же видите, что я занята! Вы же видите, что мне не до вас! Я с клиентом разговариваю!

– Так вот я как раз по поводу именно этого клиента. У него заказ номер двести сорок один дробь два, а вы ему выдали двести сорок два дробь один…

– Я лучше знаю, какой заказ ему выдавать! – огрызнулась приемщица. – Вы же видите, что мне не до вас… вы же видите – клиент нервничает, волнуется…

– Ничего я не нервничаю! – рявкнул мужчина. – И вовсе даже не волнуюсь! У меня вообще нет такой привычки! Это вы сейчас будете нервничать и волноваться, когда я вам в доступной форме обрисую, что вас ожидает в самое ближайшее время…

Вдруг он замолчал и уставился на доску, которую держала в руках унылая Людмила Митрофановна.

– Это у вас что? – осведомился он неожиданно спокойным голосом.

– Заказ номер двести сорок один дробь два! – сухо сообщила ему женщина.

– Ну так вот же она, моя «ауди»! – обрадовался клиент.

– Да вот я же и говорю… – пробормотала Людмила Митрофановна.

Клиент вырвал у нее из рук панно и стремительно покинул мастерскую.

– Людмила Митрофановна, что вы стоите? – строго осведомилась женщина-менеджер. – У вас что – работы нет?

– Работа у меня всегда есть! – отозвалась женщина в кофте. – Может, чего другого нет, а работа всегда имеется.

– Ну так идите и работайте! – сказала менеджер. Тут же она повернулась к Надежде и осведомилась: – А вы хотите заказ сделать? Могу предложить вам альбом с эскизами панно и витражей…

– Да? – в сомнении проговорила Надежда. – Я вообще-то хотела заказать не готовый рисунок, а вид из своего окна…

– Это тоже можно, только, сами понимаете, будет стоить дороже, как всякий индивидуальный заказ…

– Я понимаю, – кивнула Надежда. – Только мне бы хотелось панно по эскизу конкретного художника. Светлана Павлюченко, мне ее очень хвалили…

Надежда била наугад – просто вспомнила, что бывшая жена Вадима время от времени работала по чему-то прикладному. Вполне вероятно, что и в этой мастерской, стекляшки-то те же самые…

– Что?! – Лицо приемщицы вытянулось. – Такой у нас нет. И вообще, женщина, если хотите панно – заказывайте по готовому эскизу, у нас целый альбом…

Она выложила перед Надеждой толстый альбом в кожаной обложке, открыла первую страницу.

– Вот, выбирайте, здесь есть на любой вкус! Есть в стиле ретро, есть посовременнее…

Надежда принялась с озабоченным видом переворачивать страницы. Здесь были горы и моря, озера и реки, букеты и композиции из цветов, собачки и кошечки.

В это время в мастерскую вошла следующая клиентка, и приемщица переключилась на нее.

Надежда отложила альбом, покосилась на приемщицу и неторопливо направилась в глубь мастерской.

Шла она с вполне определенной целью – к той самой женщине в вязаной кофте, которая решила вопрос с нервным клиентом.

Дело в том, что Надежда заметила, как та насторожилась, услышав имя Светланы Павлюченко.

При приближении Надежды женщина в кофте опустила глаза и сделала вид, что поглощена работой. На Надежду это не произвело впечатления, и она прямо спросила:

– Людмила Митрофановна, когда вы последний раз видели Светлану?

– Светлану? – переспросила та, подняв глаза от рабочего стола. – Какую Светлану?

– Ну, не надо меня обманывать! – оборвала ее Надежда. – Вы знаете, о ком я говорю. Светлану Павлюченко.

– Ах Светла-ану! – протянула та. – Ну да, она когда-то давно у нас работала, но уже года два, как я ее не видела. Да и раньше-то она не в штате была, а так, от случая к случаю… делала для нас кое-какие эскизы, для панно или для витражей…

– Значит, говорите, два года ее не видели? – повторила вопрос Надежда, в упор глядя на собеседницу.

– Ну да, я же вам сказала! – ответила та и отвела глаза.

Тут ей на помощь неожиданно пришла приемщица.

– Людмила Митрофановна, – окликнула она ее, – подойдите, пожалуйста, тут женщина хочет сделать индивидуальный заказ.

Людмила встала, развела руками: мол, и хотела бы вам помочь, но сами видите – работа! – и направилась к столу приемщицы.

Надежда проводила ее взглядом и невольно опустила глаза на стол, на то панно, над которым Людмила Митрофановна работала.

Это был куст декоративной бузины – золотая листва и грозди черных ягод, блестящих, как антрацит.

Работа была не закончена, и сбоку лежал акварельный эскиз с тем же самым кустом, служивший образцом для панно.

Надежда Николаевна почувствовала знакомое покалывание в корнях волос.

Такое покалывание она чувствовала в тех случаях, когда сильно развитая интуиция говорила ей, даже не говорила, а кричала в полный голос, что она наткнулась на какую-то важную улику и вот-вот совершит прорыв в очередном расследовании.

Надежда еще раз внимательно взглянула на эскиз, и всякие сомнения отпали: это был тот самый куст, который она видела накануне в саду Светланы Павлюченко.

Кто-то, конечно, может сказать, что один куст ничем не отличается от другого. Ну конечно, куст сирени отличается от жасминового, а куст жимолости не спутаешь с японской айвой, но два куста одного и того же вида легко спутать. Но так скажет только тот, кто ничего не понимает в садоводстве! Сказать так – все равно, что заявить, что все китайцы на одно лицо! А ведь это совсем не так, актер Джеки Чан, к примеру, ничуть не похож на Мао Цзэдуна.

Надежда Николаевна к таким поверхностным людям не относилась. Она прекрасно знала, что каждое растение, как и каждый человек, имеет собственное лицо, собственную индивидуальность, единственную и неповторимую, и не сомневалась, что куст на рисунке – тот самый, из Светланиного сада.

А что из этого следует?

Из этого следует, что Светлана Павлюченко совсем недавно была в этой мастерской. Не два года назад, как заявила Людмила Митрофановна, и даже не год назад – она была здесь в этом сентябре, потому что куст на рисунке уже начал желтеть… И ягоды в полной силе…

Почему же и Людмила Митрофановна, и хамоватая приемщица скрывают от Надежды этот факт?

Ответа на этот вопрос не было.

Надежда Николаевна воровато огляделась, убедилась, что на нее никто не смотрит, и взяла в руки эскиз подозрительного куста.

Ничего нового при ближайшем рассмотрении эскиза она не обнаружила и машинально перевернула лист с рисунком.

На обратной стороне этого листа синим карандашом был записан семизначный номер – наверняка номер телефона.

Не полагаясь на свою память, Надежда схватила со стола карандаш и записала номер, за неимением ничего лучшего, прямо у себя на левой ладони.

Она едва успела положить эскиз на прежнее место, когда к ней снова подошла Людмила Митрофановна. Подозрительно взглянув на Надежду, она проговорила:

– Извините, у меня работы много. Да и вообще, больше я вам ничего сказать не могу. Два года Светлану не видела, не знаю, чем она сейчас занимается…

Надежда сдержанно поблагодарила ее и покинула мастерскую.

Прямо напротив входа стояла легковая машина, из окна которой свешивался вылинявший флаг бело-голубой расцветки футбольного клуба «Зенит».

При виде бело-голубого флага Надежда мгновенно забыла о своем расследовании, она вспомнила нечто куда более важное, а именно, что, уходя из дома, оставила включенной стиральную машину. Стирка давно закончилась, и белье в машине может полинять, как этот флаг!

Надежда выбросила из головы подозрительный эскиз и саму пропавшую Светлану Павлюченко. Она помчалась домой.

К счастью, белье еще не полиняло.

Надежда вытащила его из машины, развесила на просушку и решила, что имеет право немного отдохнуть и выпить чашку чаю. Перед этим она отправилась в ванную вымыть руки… и тут увидела у себя на левой ладони полустертый телефонный номер.

К счастью, большая часть цифр сохранилась, по крайней мере ей удалось их прочесть. Только последняя цифра вызывала сомнения – то ли тройка, то ли восьмерка.

Пожалуй, больше это было похоже на восьмерку, но Надежда долго проработала инженером и с тех пор сохранила привычку ничего не пропускать и последовательно отрабатывать все возможные варианты.

Она еще раз задумчиво взглянула на номер, взяла телефон и для начала набрала вариант с тройкой на конце.

В трубке раздалась жизнерадостная музыка, и тотчас же зазвучал проникновенный мужской голос:

– Ты не такой, как все? Ты чувствуешь себя одиноким и непонятым? Девушки не вызывают у тебя никаких эмоций, кроме скуки и отвращения? Не тушуйся, парень! Приходи к нам, в клуб «Гей, славяне»! Не вешай трубку, твой звонок очень важен для нас!

Надежда Николаевна охнула и бросила трубку: только гей-клуба ей не хватало для полного счастья!

Нет, сюда Светлана вряд ли могла звонить!

Еще раз приглядевшись к номеру на своей ладони, Надежда уверилась, что последняя цифра все же восьмерка, и набрала второй вариант.

И снова ей ответил голос автомата.

Правда, на этот раз голос был женский.

– Вы позвонили в пансионат «Камешки», – произнес этот голос с бодрой, жизнерадостной интонацией. – Ваш звонок важен для нас! Если вы хотите ознакомиться с нашими услугами и ценами – наберите цифру «один» в тональном режиме, если хотите забронировать у нас номер – наберите цифру «два», если хотите узнать, как до нас доехать, – наберите цифру «три», если хотите задать вопрос – дождитесь ответа оператора…

Надежда нажала цифру «три», в трубке раздался щелчок, и тот же бодрый голос сообщил, что пансионат «Камешки» расположен на тридцать пятом километре Выборгского шоссе и доехать до него можно на пригородном автобусе номер четыреста четыре или на маршрутном такси от метро «Проспект Просвещения».

Выслушав эту информацию, Надежда повесила трубку и задумалась.

Может быть, все объясняется очень просто? Может быть, Светлана устала от сложных семейных отношений и решила отдохнуть в загородном пансионате? Выключила мобильный телефон, чтобы ее никто не беспокоил, и отдыхает на лоне природы… проверить это очень просто – съездить в этот пансионат и убедиться собственными глазами…

– Вот еще, – проговорила она через минуту. – Что у меня, собственных дел нет?

На звук ее голоса в кухню вошел кот. Он посмотрел на хозяйку очень неодобрительно: мол, до чего ты дошла, уже сама с собой разговариваешь! А все от того, что не уделяешь достаточно внимания своему коту! Если тебе выпало в жизни большое счастье и у тебя есть кот, ты должна это ценить! Кота нужно баловать, заботиться о нем, кормить вкусностями и деликатесами…

– Нечего так на меня смотреть! – прикрикнула Надежда на кота.

Она снова схватила телефон и набрала номер Вадима, чтобы рассказать ему о своих успехах, поделиться своими выводами и предположениями и ненавязчиво сообщить, что прекращает расследование и возвращается в лоно семьи… И хорошо, что вчера не стала ему звонить, сегодня можно порадовать приятеля хоть какими-то вестями. Пускай он съездит в этот пансионат, отыщет там свою бывшую жену и убедится, что все с ней в порядке. А там уж они сами решат, что делать – она, Надежда, в этом случае явно лишняя.

Вадим отозвался сразу, но проговорил приглушенным голосом:

– Надя, я сейчас не могу разговаривать! У меня важный клиент…

– Вот так. – Надежда положила трубку и взглянула на кота. – Клиент, значит, важный, а я – так себе… а сам меня так просил о помощи, так уговаривал! Нет, все мужчины одинаковы!

Кот издевательски фыркнул и только что не повертел пальцем у виска.

А Надежда вдруг вскочила и бросилась одеваться для загородной поездки – джинсы, кроссовки, удобная ветровка…

Она снова почувствовала покалывание в корнях волос и поняла, что не успокоится, пока не побывает в пансионате «Камешки».

По дороге поднял голову внутренний голос и начал Надежду усиленно воспитывать. Со своим внутренним голосом у Надежды Николаевны были отношения весьма непростые. Голос был порядочный зануда. Он неустанно напоминал Надежде, чтобы была осторожнее, не лезла, куда ее не просят, и сидела бы побольше дома, так и для здоровья, и для хозяйства лучше.

Самое неприятное, что голос всегда давал правильные советы, но Надежда не всегда к ним прислушивалась. И потом, попадая в сложную и опасную ситуацию, мысленно слышала неизменное «Я же говорил! Я же предупреждал!»

Иногда ей казалось даже, что это не голос, а муж застрял у нее в печенках, до того они с голосом были солидарны.

Сейчас внутренний голос был, как всегда, на высоте. Он твердил, что Надежда снова лезет не в свое дело и что она никогда не повзрослеет, потому что позволила поймать себя в примитивную ловушку. В самом деле, так ли уж Вадиму требовалась помощь? В конце концов, Светлана ему всего лишь бывшая жена, а если он все еще что-то к ней чувствует, то Надежда-то тут при чем? Сам бы и искал эту беглянку. Но ему некогда, и он попросил Надежду. А если Светлана не хочет, чтобы ее искали? То есть вполне вероятно, что не хочет, иначе оставила бы хоть сыну свои координаты.

Словом, внутренний голос советовал Надежде это дело немедленно бросить.

– Ну ладно, съезжу в пансионат, и если ничего там не узнаю, больше шагу никуда не ступлю! – сказала Надежда и испуганно оглянулась – не сочли бы ненормальной, которая разговаривает сама с собой. Никто из окружающих, однако, ничего не заметил, а если кто и слышал ее слова, то решил, что она беседует по мобильному телефону.

Рейсовый автобус остановился возле самых ворот пансионата.

Надежда Николаевна миновала ворота и оказалась в сосновом лесу, где среди деревьев там и тут располагались огромные валуны, оставленные древним ледником. Видимо, именно этим валунам пансионат был обязан своим названием.

Среди сосен и камней были разбросаны небольшие уютные домики.

Оглядевшись, Надежда увидела стрелку с надписью «Главный корпус» и пошла по тропинке в указанном направлении.

Вскоре она оказалась перед двухэтажным зданием из светлого кирпича. Справа от двери висела табличка с названием пансионата и его эмблемой – гранитным валуном на фоне морского берега. На скамейке перед входом сидели две интеллигентные старушки, подставив лица ласковым лучам осеннего солнца, и о чем-то разговаривали.

Надежда замедлила шаги и невольно прислушалась к разговору старушек.

– Я так считаю, Анна Филипповна, – говорила старушка с розовыми волосами. – Я считаю, что Лев Михайлович – незрелая, инфантильная личность, он не готов к серьезным отношениям. С ним, Анна Филипповна, у вас нет никакого будущего!

– Это вы потому так говорите, Зинаида Васильевна, – возражала ей вторая, с голубыми волосами, – это вы только потому так говорите, что он на вас не обращает внимания!..

«Всюду жизнь», – подумала Надежда и вошла в двери главного корпуса.

Она оказалась в просторном холле, в дальнем конце которого находилась стойка регистратуры.

На стене рядом с этой стойкой висела афиша, извещавшая отдыхающих, что вечером в клубе будет лекция об освоении межпланетного пространства, а после нее фильм «Звездные войны. Атака клонов».

Подойдя к стойке, Надежда увидела женщину примерно своего возраста с аккуратно уложенными темными волосами. Увидев Надежду, она заученно улыбнулась и проговорила:

– Здравствуйте, Наталья Сергеевна! Домик для вас готов, двенадцатый, на самом краю леса…

– Вы мне? – удивленно переспросила Надежда. – Но я вообще-то не Наталья Сергеевна.

– Как, разве вы не Дроздовская? – Улыбка сползла с лица администратора. – Разве это не вы вчера звонили?

– Нет, не я, – чистосердечно призналась Надежда Николаевна. – Я по другому поводу. У вас отдыхает моя родственница, Светлана Павлюченко, так я хотела бы ее повидать…

– Родственница? – повторила женщина за стойкой.

Почему-то Надежда смутилась и пробормотала:

– Ну, не совсем родственница… скорее, знакомая…

– Как, вы сказали, ее фамилия? – Администратор застучала пальцами по клавишам компьютера. – Павленко?

– Павлюченко.

– Нет такой.

– Вы уверены? – разочарованно протянула Надежда и склонилась над стойкой.

– Да, уверена! – сухо ответила ей женщина. – У нас сейчас не так уж много отдыхающих…

– Надо же… – протянула Надежда. – Выходит, я зря приехала…

– Выходит!

Администратор явно не была настроена продолжать разговор. Надежда Николаевна вздохнула, пересекла холл в обратном направлении и вышла на улицу.

Старушки на скамье все еще выясняли отношения.

Надежда медленно двинулась в сторону шоссе и вдруг увидела впереди на дорожке приближающегося мужчину. Он шел ей навстречу, доверительно разговаривая с женщиной в белом халате с эмблемой пансионата на кармашке.

Надежда пригляделась к мужчине… и попятилась: это был капитан милиции (точнее, полиции) Виктор Степанович Поползнев, которого они с Артемом подвозили накануне до поселка Сертолово.

Надежда вспомнила, как капитан по пути пытался за ней неуклюже ухаживать, то есть не то чтобы ухаживать, но говорил комплименты и даже приглашал в гости, и юркнула за дерево, чтобы избежать встречи с ним. При этом она подумала, что капитан – тот еще ходок: вчера клеился к ней, сегодня окучивает сотрудницу пансионата…

Капитан со своей спутницей приблизился к дереву, за которым пряталась Надежда Николаевна, и она невольно расслышала обрывок их разговора.

– А с кем из сотрудников она близко общалась? – допытывался Виктор Степанович.

– С кем? Да, пожалуй, ни с кем! – отвечала женщина в халате. – С кем ей общаться? Она женщина молодая… была… а у нас персонал, вы же видите, в основном среднего возраста… У нее одна была забота – смену отработать и куда-нибудь закатиться со своим дружком. Погулять любила, да что в этом плохого, пока молодая-то…

Надежда поняла, что капитан Поползнев находится здесь по работе, но от этого желание попадаться ему на глаза не появилось. Придется объяснять, что она здесь делает…

– А кто из сотрудников видел ее последним? – продолжал Виктор Степанович.

«О ком это он ее расспрашивает? – задумалась Надежда. – Уж не разыскивает ли он параллельно со мной Светлану Павлюченко? Хотя нет, это вроде он о местной женщине говорит…»

Она насторожилась, чтобы не пропустить ответ сотрудницы пансиона, но в это время рядом с ней из-за кустов шиповника появился новый персонаж. Это был бодрый, жизнерадостный старичок в лиловом спортивном костюме китайского производства. Костюм этот был ему заметно велик, но старичок носил его с гордостью и шел с видом первого парня на деревне.

Увидев прячущуюся за деревом Надежду Николаевну, старичок приосанился, поправил реденькие седые волосы и устремился к Надежде, слегка поскрипывая суставами.

– О, какие люди! – воскликнул он, приосанившись. – Вы здесь недавно? Всех здешних прелестниц я знаю, а вас прежде не встречал! Это досадное упущение необходимо исправить. Позвольте представиться, Лев Михайлович Мормышкин!

– Ах, тот самый Лев Михайлович, – проговорила Надежда, вспомнив разговор двух старушек.

– Вы обо мне уже слышали? – Лев Михайлович горделиво задрал нос, но при этом у него чуть не выпала вставная челюсть, он ловко подхватил ее на лету и, вставив обратно, продолжил: – Нанеюсь, фы флыфали фолько фамое луффее…

– Что? – переспросила Надежда.

Старичок поправил челюсть и повторил:

– Надеюсь, вы слышали обо мне только самое лучшее!

– Как сказать, – фыркнула Надежда Николаевна. – Я слышала, что вы, Лев Михайлович, незрелая, инфантильная личность, не готовая к серьезным отношениям… согласитесь, в вашем возрасте это не очень лестная характеристика!

– Я знаю, откуда ветер дует! – воскликнул Лев Михайлович, встав в театральную позу. – Это все Зинаида Васильевна! Она – старая интриганка! Она – ревнивая, склочная особа! Она рассчитывала на мое внимание, но меня не интересуют ее перезрелые прелести! И вообще, до сих пор я не был готов связать себя узами брака, потому что не встретил женщину своей мечты, но теперь, увидев вас…