Читать книгу Гости из параллельных миров - Наталья Александровна Пашова - Страница 1

В Библии сказано, что только тот кусок хлеба, что заработан тяжким трудом, может служить во благо. А халява роняет людей физически и нравственно.

Когда мы смотрим на жалких пьяниц, нищих, наркоманов, лодырей, которые не хотят работать и влачат жалкий образ существования, часто многим из нас становится их жалко. Грязная потрепанная одежда на худом теле, немытая голова, понурая походка с опущенными плечами – этот отвратительный облик вызывает не только чувство брезгливости, но и жалости.

И таким несчастным подают сердобольные люди вкусный кусок, добротную чистую одежду. Открывают для несчастных бесплатные столовые. И при этом думают: вот как хорошо им помогаем и сами вот какие мы добрые, хорошие.

А на самом деле выходит вот что…

Наоборот выходит.

* * *

Однажды вечером я возвращалась от подруги домой по главной улице Ленина нашей деревни Лесное.

Горели редкие фонари. Стеклянные снежинки блестели в их оранжевом свете. Ветра не было, и они опускались плавно на широкую расчищенную дорогу.

Машины лишь изредка появлялись на ней в столь поздний час, и снова все стихало. Что-то сказочное и завораживающее было в этой зимней тишине.

Вот уже и старое здание почты. Через дорогу от нее находилось отделение Сбербанка.

И тут я остановилась. В чем дело? Привычного зеленого дома не было. Палисадник из крашеного деревянного штакетника был на своем месте. А Сбербанк пропал…

Вместо него стоял длинный барак с серыми, потемневшими от времени досками.

Четыре окна в нём были небрежно заколочены такими же старыми досками на большие гвозди. Дверей со стороны дороги тоже не было. Зато сверху, над окнами, красовалась полотняная вывеска с красными крупными буквами: «Бесплатное кафе» Для всех желающих вход свободный».

Я ничего не понимала. Кто за один день мог снести здание Сбербанка и построить другое – причем не новое и современное, а старое, в стиле пятидесятых годов?

Внимательно осматривая этот барак, заметила и другие странности.

Слева от него в палисаднике стояли два полузасохшие, поломанные дерева – их у Сбербанка не было вовсе. Справа – большой изломанный ягодный куст. Его на этом месте не должно быть.

И от линии электропередач провода к новому старому дому подключены тоже не были.

Пока я стояла и размышляла – лучше пройти мимо или все же зайти осмотреть это кафе, а есть мне не хотелось ночью никак – мимо прошли две немолодые женщины и завернули за его угол. Женщины выглядели обычно. Ничего подозрительного в них я не заметила. И неуверенно пошла за ними.

Да, вход находился почему-то с обратной стороны. Дверь очень узкая и открывалась довольно легко.

В помещении сумрачно. Свет в заколоченные окна едва проникал в щели между досок.

Я попыталась включить свет, благо выключатель как раз возле двери. Но он тут же гас. Замыкало возле выключателя.

Тогда прошла дальше, в кухню, где в печке горел огонь и отблески его прыгали по стенам и кухонному столу. Заглянула через дырочки в чугунной дверце внутрь – дров там не было, как и угля. На плите стояли две большие кастрюли и в них что-то варилось. Между кастрюлями ходили несколько черных кошек, абсолютно черных, без единого белого пятнышка. Это сильно меня удивило.

– Как они ходят по раскаленной плите?

И как же ставят кастрюли, наливают в них чистую воду, а с кошек шерсть сыпется, и грязь на лапах таскают с улицы?

Указала на кошек двум поварихам. Они подошли и посмотрели на печь, но не увидели ничего.

В закипевшую воду вывалили мешочек сухофруктов, помешали и вышли из кухни.

Я снова приблизилась к печке. Кошки стали злые и попытались меня укусить.

Тогда, решив, что церковные свечки помогут мне прогнать этих нечистиков, я вынула из своей сумки три свечки и стала зажигать их от спичек, при этом читая слова молитвы «Отче наш». Но кошек было шесть штук, они ходили и по столу, махали хвостами и сильно мне мешали. Свечки гасли, а спички ломались. Слова молитвы, которые я знала прекрасно, забывались.

Вдруг в кухню зашел официант этого кафе. Очень красивый молодой мужчина, одетый в хороший строгий костюм.

Он подошел ко мне со спины, немного сбоку, пошевелил пальцами перед выключателем, не касаясь его. И электрический свет загорелся.

Снова в воздухе поделал какие-то движения пальцами, и свет погас.

Странно мне все это показалось. Пальцы у официанты были ухожены, ногти слегка удлиненные. А в ответ на мои мысли обо всем этом он сказал вслух:

– Свет и все в этом доме подчиняется только мне!

И широким жестом руки предложил пройти в зал.

Кафе располагалось в довольно тесном изнутри для развлекательного центра помещении.

Справа от входной двери стоял металлический ящик – морозильная камера с мороженым. Рядом с ней – большой ящик с разными фруктами.

Слева от двери – стойка бара с полками для напитков на стене. Но никаких бутылок, фляжек на них не стояло. Пусто.

За высокой стойкой-столиком, где обычно находится бармен, тоже никого.

Из узких дверей (вход в кафе был только один – черный ход) знакомый уже официант вкатил большую металлическую корзину на колесиках, доверху наполненную разными бутербродами.

И опять меня поразило то, что облик у него был настолько изысканным, лицо настолько уверенное и спокойное, а сам слишком ухоженный, что выглядел скорее хозяином, а не работником.

Неторопливо и ловко прокатив тележку по узкому проходу, он поставил ее возле стойки, не разгружая.

А сам с достоинством прошел к мягкому красно-коричневому креслу, стоящему у противоположной стены, и свободно сел.

Но поза была по-джентльменски выдержанной. Приняв довольно раскованное положение, он не сидел, развалившись до вульгарности в нем, как это подчеркнуто делают «новые русские» или свежеиспечённые «крутые».

Официант в дорогом костюме, на котором и складки не было, тихо, но с интересом наблюдал за входящими в благотворительное кафе.

В мою сторону он совсем не смотрел. Да особо я и не скрывалась. Меня интересовало содержимое тележки. Я подошла к ней и внимательно стала рассматривать бутерброды, лежащие без бумажных или целлофановых упаковок. Но, как ни странно, хотя их там была целая гора, ни один из них не рассыпался и не перевернулся, развалившись.

На аккуратно порезанном сером хлебе лежали разные начинки, на любой вкус: приличные ломти вареной колбасы со шпиком, копченая колбаса большими ломтями и прямо с кожицей, отварное и обжаренное мясо, намазанные сливочно-желтым маслом.

Бутерброды с нарезанными свежими помидорами дольками, красиво переложенными зелеными листочками петрушки и укропа.

К краю тележки лежали различные пирожные со взбитым кремом.

Так как я стояла в полоборота к креслу официанта, то увидела, что он взглянул и на меня. С его молчаливого разрешения я осторожно взяла один бутерброд с мясом, не выбирая. И откусила маленький кусочек, пробуя его на вкус.

Но вкус у него был совсем не мясной, а какой-то кисло-сладкий, неприятный. Обман. Есть я его не стала, положила обратно. А откушенный кусочек выплюнула в носовой платочек, чтобы потом выбросить.

А официант сказал:

– Это моя тетка делает. Она любит такие бутерброды. Они с сюрпризом. Переверни его!

Я взяла надкушенный бутерброд с мясом и перевернула хлебом к верху. Мясо не упало, как приклеенное. Снова его перевернула. И вдруг вместо жареного куска мяса увидела на хлебе сырую печень, порезанную мелкими кусочками.

Вздрогнув, я его выронила.

В это время в кафе вошел мужчина, по которому нетрудно было определить, что это любитель выпить и закусить на халяву, так как своих денег на алкоголь у него почти никогда не было. Волосы на голове давно не стрижены, почти спутаны. Щетина на лице двухнедельной давности. Кожа на физиономии и на руках давно не видела мыла.

Но зашел он тихо, не буяня, сразу пройдя к барной стойке. Пива, которого он хотел, не было. Явное разочарование отразилось на нем, так как жажда была намного сильнее, чем желание поесть.

Но подошла девушка-официантка откуда-то из подсобного помещения и вежливо объяснила посетителю, что он может взять любую бутылку газводы и будет испытывать такое же удовольствие, как от своего любимого пива. И она, нагнувшись, взяла из-под стойки и поставила три бутылки с газводой: лимонад, «Фанту» и «Детское шампанское».

Алкоголик с кривой улыбкой пошутил:

– Бутылка пива темного, самого крепкого!

– Бутылка виски заграничного!

– И бутылка русской водки «Столичная»!

Едва он прикоснулся к ним, как они превратились именно в те напитки, которые он назвал.

Широкая улыбка осветила небритое лицо пьяницы, и он пристроился тут же, у стойки, на высокий круглый табурет.

Затем в кафе забежал мальчик-подросток лет двенадцати. Есть он не хотел вообще. Дома родители его даже не баловали. И он сам не знал, чего он хочет. В сторону кушаний он даже не взглянул, а прошел в подсобку. Мне показалось, что он пришел за наркотиками.

А самое страшное, что здесь никого не осуждали за вредные привычки, а были рады всем посетителям.

Послышался за дверями разговор двух женщин. И в дверь протиснулись полные тетки лет по пятьдесят. Не прекращая энергично обсуждать своих знакомых, они удобно расположились за пластмассовым столиком.

По-хозяйски они набрали бутербродов по большой тарелке, несколько пирожных. Затем подошли к бару, запустили вниз пухлые руки с трясущимся, как желе, жиром на предплечьях и выудили оттуда по бутылке газводы.

Видно, что здесь они уже были ранее.

Одна, поставив на свой столик бутылку, произнесла торжественно:

– Французское шампанское!

А вторая пожелала выпить «настоящего «Кагора»!

Обе тетки были далеко не бедны. В ушах покачивались крупные золотые сережки. А на пальцах красовались несколько колец.

Но желание поесть на халяву привело их ночью в это кафе.

Я отошла от стойки, посмотрела на официанта, и меня в третий раз поразило явное несоответствие облика красивого, умного, очень выдержанного, холеного мужчины с его профессией.

И тогда захотелось еще внимательнее присмотреться к нему. Неожиданно для себя быстро подошла к нему почти вплотную, нагнулась к его лицу с некоторой опаской.

Только тогда я увидела, что глаз у него не два, как у человека, а четыре. И все они абсолютно одинаковые. В один ряд! А переносицы как бы и нет, и бровей тоже!

– Так вы – черти! – вырвалось у меня.

Мужчина продолжал сидеть так же спокойно, но с молчаливой насмешкой смотрел мне в глаза.

Я оторопела. Однако он не делал никаких враждебных действий. И я немного успокоилась.

– Почему же вы служите нам и делаете добрые дела? – поинтересовалась я. И пока я произносила эти слова, уже почувствовала, что сформулировала неправильно.

– То есть это мы служим вам и помогаем злу? – почти без паузы продолжила я.

– Да! Это вы нам служите! – утвердительно, с едва уловимой издевкой ответил черт.

– Но это же не ваши обязанности? – еще не все поняв, я настойчиво продолжила выспрашивать.

– Если бы мы делали только то, что нам полагается (он назвал какие-то два низменных занятия), все бы нас сразу узнавали. Поэтому накормить опустившихся людей, которые не хотят работать, дать возможность пьянице выпить лишний стакан, подпитать жадность людей к бесплатному, растлить подрастающую молодежь – это как раз наша цель. Под видом помощи мы еще больше развиваем в них лень, распущенность, сплетни-пересуды, зависть. И они уже никогда не смогут стать полноценными, гордыми людьми. И детей своих воспитают себе подобными. Они нам не нужны. Но и с нами бороться будет все меньше людей… И мы войдем в ваш мир целой армией!

Я в ужасе отвернулась от него и, стараясь не сорваться на бег, с гордо поднятой головой вышла прочь!

Выйдя снова на асфальтированную дорогу, достала платочек с халявным угощением, вытряхнула кусочек за палисадник и плюнула рядом.

– А подавитесь вы своей халявой! Тьфу на вас! Дай Бог встретить вам достойный отпор на нашей Земле, чтоб мало вам не показалось!

Откуда-то налетел снежный вихрь, закрутил воронку на месте барака… И все исчезло!

По-прежнему стояло здание нашего Сбербанка!

И я энергичной походкой пошла по освещенной улице к себе домой, очень надеясь, что у русского народа еще хватит ума отличить обман от правды.

И хватит сил, чтобы выстоять в борьбе за жизнь на своей земле!