Оглавление
Наталья Алмазова. Морфоз. Повесть белой лилии
Introductio[2]
Глава I. Память Океана
Глава II. Пепел тайны
Глава III. Мечты перекрёстка Миров
Глава IV. Наперегонки с Воспоминаниями
Глава V. Высота
Глава VI. Возвращение света
Глава VII. Антропоморфизм
Глава VIII. Лики Красоты
Глава IX. Антакарана[18]
Глава X. Элементал
Глава XI. Immortalitas[19]
Глава XII. Картотека человеческих Судеб
Глава XIII. Повесть белой лилии
Глава XIV. Фата-моргана
Глава XV. Быть тем, кто не может забыться
Глава XVI. Танатос[21]
Глава XVII. Cantus firmus[23]
Глава XVIII. Путь Отступника
Глава XIX. Visio nocturna[32]
Глава XX. Эскиз превосходства
Глава XXI. Прогулки по дну
Глава XXII. Воскрешение
Глава XXIII. На пороге Рая
Глава XXIV. Тождество
Глава XXV. Сумеречная анфилада
Глава XXVI. Цветник личных кошмаров
Глава XXVII. Галерея Небытия
Глава XXVIII. Верность слову
Глава XXIX. Природа Человека
Глава XXX. Понимание Счастья
Глава XXXI. Игры людей
Глава XXXII. Год или век
Глава XXXIII. Хамелеоновые осколки
Глава XXXIV. Неодолимость противоречия
Глава XXXV. Portarum Veritatis[55]
Глава XXXVI. Криптограмма
Глава XXXVII. Постижение Боли
Глава XXXVIII. Детские забавы
Глава XXXIX. Кто-то другой
Глава XL. Манекен
Глава XLI. Неутолимый Голод
Глава XLII. Поцелуй Азраила
Глава XLIII. Лицемер
Глава XLIV. Магнетизм крови
Глава XLV. Термодинамика чувств
Глава XLVI. Увиденное во сне
Глава XLVII. Совершенство в текущих условиях
Глава XLVIII. Решение головоломки
Глава XLIX. Непознанный Элизиум
Глава L. Заблуждение
Глава LI. Узы родства
Глава LII. Цена доверия
Глава LIII. Дополненное резюме
Глава LIV. Обитель мёртвых ангелов
Глава LV. Метеор
Глава LVI. Эпитафия Осени
Глава LVII. Ночной гость
Глава LVIII. Ни-что
Глава LIX. Портрет
Глава LX. Демон
Глава LXI. Колесо обозрения
Глава LXII. Аромат чувства
Глава LXIII. Танец Тени
Глава LXIV. Ева
Глава LXV. Чудо
Глава LXVI. Играя в игру
Глава LXVII. Искрящаяся тропа
Глава LXVIII. Быть птицей
Глава LXIX. Всепрощение
Глава LXX. Кластеры Системы
Глава LXXI. Имена ангелов
Глава LXXII. Математика прекрасного
Глава LXXIII. Понимание полёта
Глава LXXIV. Невербальный мир
Глава LXXV. Вкус цианида
Глава LXXVI. Реквием
Глава LXXVII. Сны мёртвого ангела
Глава LXXVIII. Отклики во Вселенной
Глава LXXIX. Печать Сатурна
Глава LXXX. Ассимиляция
Глава LXXXI. Падение чистейшего
Глава LXXXII. Путь Бессмертия
Глава LXXXIII. Желая недозволенного
Глава LXXXIV. Служа Другому
Глава LXXXV. Ретроспектива
Глава LXXXVI. Замершие кадры Вечности
Глава LXXXVII. Привратник и Хранитель
Глава LXXXVIII. Опиум
Глава LXXXIX. Кузница Судеб
Глава XC. В стеклянной западне
Глава XCI. Посмертная маска
Глава XCII. Блики и Искры
Глава XCIII. Метаморфоза
Глава XCIV. Чужими глазами
Глава XCV. Достучаться до Небес
Глава XCVI. К порогу Храма
Отрывок из книги
Подернутое поволокой небо расползалось удушливым саваном над шумным, озябшим городом, ни мало не тревожась о его комфорте. Полуистлевшие листья пустынных скверов уныло таращились своими мутно-желтыми глазами в недостижимую для них высь, хлюпая размякшей плотью под ногой редкого прохожего. Выцветшим флагом над горизонтом лениво реял закат, едва заметный за монотонными шеренгами туч. Поздняя осень. Обнажённая гниль, еще не покрытая снегом, пахла сыростью и тленом. Такой Земля предстала предо мною впервые – так звали эту крошечную голубую планету, затерянную в космической необъятности вместе со всеми своими опавшими листьями, ссутулившимися под дождем домами и витиеватыми лентами центральных улиц.
В сумерках подобно двум черным шлифованным обсидианам блеснули мои настороженные глаза, ощупывая каждый миллиметр представшей взору панорамы. Здесь я заново учился воспринимать действительность: видеть и слышать как те, кто населял данное космическое тело.
.....
Я устремил взор на холодное стекло в оконном проёме, отделяющее стихию ночи от шаткого покоя замкнутости бетонных стен. Сейчас, в чертах лица, того лица, что я носил когда-то в ином мире, я видел… своё прошлое. Зеркальная гладь окна отражала слабый отсвет уличных огней в бездне меланитовых[8] глаз. Вновь моих. Лишённые равно белка и зрачков, они не походили на глаза людей. Хотя весь мой облик в целом можно было бы назвать антропоморфным, однако, с присущим рядом отличительных черт. Я не без усмешки подумал, что напоминаю загримированного актёра из странноватого сюрреалистического спектакля. Снежно-белые кожные покровы, гладкие, но матовые, были похожи, скорее, на мрамор, нежели на человеческую плоть. Волосы аналогичного цвета, застывшие длинными иглами, будто известковые сталагмиты, сформировали на моей голове довольно незаурядную причёску, скрывая своим каскадом спину до линии талии. Впрочем, в собственной антропоморфности я не видел дилеммы: в этом и других мирах обитало великое множество материальных и полуматериальных существ всевозможных форм. Число вариантов было бесконечно, не исключались и повторы. То, что мы оказались похожими на людей или же люди на нас – всего лишь игра вероятностей. Пускай я и выглядел как сын Земли, по существу, я им не являлся: ведь внешнее сходство вовсе не означало тождественность внутреннего содержания.
У меня не было сердца.
.....
