Читать книгу Главный секрет - Наталья Анашкина - Страница 1

Часть первая. КЭТ

Глава 1

Переезд

Меня зовут Катарина Кларк.

Хотя близкие люди зовут меня просто Кэт. В детстве же я была исключительно "малышкой Кэтти". Так называла меня мама, а вслед за ней и все окружающие. Надо сказать, у меня было прекрасное детство. Самая лучшая часть из моей пока недолгой жизни. Сейчас мне шестнадцать. И до десяти лет мы жили в небольшой деревне вблизи озера Данмор, штат Вермонт. Если вы хотя бы раз были в Вермонте, то вам будет легко представить моё детство. Это леса, горы, потрясающие пейзажи и чистый воздух. Настоящий кусочек рая. Я не знаю, кто в здравом уме может оставить "Штат Зелёных гор", чтобы переехать в любой другой. Это всё равно, что променять волшебный мир на обычный.

Но, увы, однажды моя мама решила немедленно и безвозвратно переехать жить в Нью-Йорк. Это было так неожиданно, как гром среди ясного неба! Помню, как она зашла в дом, странно тихая и задумчивая. На улице шел дождь, и она промокла насквозь. Крупные капли падали с её одежды на пол, а по лицу с волос бежали настоящие ручейки. На какой-то миг мне даже показалось, что она плачет.

Мама прошла в гостиную и села в своё любимое кресло у камина.

– Мы должны уехать, – сказала она. Вот так, без всяких предисловий и даже приветствий.

– Куда? – не поняла я.

– Пока не знаю, – протянула она медленно, как будто находясь в каком-то трансе. Взгляд её был устремлен в одну точку, а лицо хмурое и сосредоточенное.

Я подошла к ней совсем близко, заглянула в глаза:

– Ма, ты шутишь, что ли? Зачем нам уезжать?

Я очень ждала, что мама улыбнется и скажет, что, конечно же, это шутка. Просто день выдался такой, что она очень устала, что ей хочется перемен и чего-то особенного. А потом предложит поехать куда-нибудь на каникулы. Не насовсем. Это было очень важно, что не насовсем! Но она не сказала. По её молчанию и по тому, как грустно она на меня посмотрела, я поняла, что вот сейчас, с этой минуты, уже никогда не будет так, как прежде.

В тот вечер я заперлась в своей комнате на втором этаже и решила, что не выйду, пока мама не изменит своего решения. Это был настоящий бунт "тихой" девочки, которой меня все считали, и какой я, в общем-то, была на самом деле.

Но мама так и не поднялась ко мне в комнату, не попыталась утешить и даже не позвала к ужину. Сон сморил меня измученную, в слезах и в обнимку с плюшевым мишкой Тедди.

Конечно, переехали мы не сразу. Сначала нужно было продать дом, собрать вещи, определиться с местом переезда…

Так потекли долгие-долгие и грустные для меня дни, большую часть которых я встречала или провожала слезами. Сердце моё и разум не могли смириться с предстоящей утратой. Дом был выставлен на продажу вместе с мебелью, поэтому я могла часами бродить по комнатам, прикасаясь к таким родным и любимым вещам, мысленно разговаривая с ними и прощаясь.

Пару раз я снова пыталась бунтовать, убегала к соседям, строила планы на долгий и полноценный побег. Конечно, не без участия Ханны.

Ханна была моей первой и самой лучшей подругой. Мы вместе росли и были просто неразлучны. Вместе ходили в школу, сидели за одной партой, вместе делали уроки и играли в свободное от учебы время. Большей выдумщицы и озорницы, чем Ханна Смит, я не встречала. Каждый раз, когда ей приходила в голову очередная идея, её глаза вспыхивали как две яркие лампочки, а звонкий голос начинал дрожать от волнения. И она начинала взахлеб рассказывать о том, какое "захватывающее приключение" она для нас придумала. Огненные кудряшки и веснушки на носу и щеках делали её похожей на солнышко. Рыжая и непоседливая, вот такой она была моя любимица Ханна. А теперь я теряла и её тоже, и это было невыносимо.

– Кэтти, ты не должна грустить, – однажды сказала мне подруга с серьезным видом.

– Почему это не должна? – возмутилась я. – Что за глупости, Ханна!

– Нет, правда! Ведь ты подумай, какое необыкновенное приключение ждет тебя впереди! Новый дом, новая школа, новые знакомые, да вся жизнь новая! Ты знаешь, я тебе даже немного завидую.

Я очень сильно обиделась на неё за эти слова.

Какие еще приключения? Как может она думать, что где-то мне может быть лучше и интереснее, чем дома!

Наверное, это была наша первая серьезная ссора с Ханной. Правда и последняя. Два дня я принципиально старалась не замечать её в школе и сторонилась в свободное от учебы время. Однако, учитывая, что и мама отныне перестала быть для меня другом, такое добровольное затворничество от всего мира очень скоро привело меня в еще большее уныние. Разумеется, с Ханной мы помирились, но думать как-то иначе относительно предстоящих перемен я так и не стала.

*******

В день, когда мы уезжали, нас пришло проводить столько народа, что длинная вереница гостей не заканчивалась до самой поздней ночи. Все хотели высказать свои наилучшие пожелания, вручить небольшой памятный подарок или просто засвидетельствовать своё почтение. Моя мама, Маргарет Кларк, несколько лет проработала сельской учительницей в начальных классах, многие её искренне любили и уважали. Кроме того, она была настоящей красавицей. Длинные пепельные волосы ниже пояса, чуть раскосые зеленые глаза и осиная талия приводили в трепет почти всех мужчин в нашей округе, независимо от возраста и семейного положения. Лично мне всегда казалось, что мама похожа на волшебную русалку.

Правда женская половина при этом могла спать спокойно и не беспокоиться за своих мужей и потенциальных женихов. Сколько себя помню, ни одному из маминых кавалеров, появлявшихся на пороге нашего дома с букетом цветов или заманчивыми предложениями от свиданий под луной до руки и сердца, так и не удалось продвинуться дальше этой стадии. Мягко, но решительно мама отвергала всех своих поклонников без исключения.

Конечно, это вызывало ни мало толков и пересудов, в маленькой деревне только дай повод посплетничать. Но, в конце концов, всегда интереснее обсуждать наличие любовных историй, чем их отсутствие. Поэтому в скором времени за местной учительницей просто закрепилось мнение как о неприступной крепости. И больше эта её особенность перестала быть кому-либо интересна. А если же какой-то очередной смельчак вновь пытался попробовать свои силы, то это означало лишь то, что армия отвергнутых поклонников пополнится еще на одного «бойца».

Здесь следует, наверное, сказать пару слов о моем отце. Хотя, что тут рассказывать?

Я никогда его не знала и даже не видела. В то время, когда я была совсем маленькой и начинала задавать неудобные вопросы, мама каждый раз виртуозно меняла тему. Когда же я подросла, и отделаться от меня стало уже непросто, мама выдала мне о моём отце минимум информации. Его звали Стив. Фамилия Джонс. С мамой у них был совсем короткий роман. В тот момент, когда она неожиданно поняла, что беременна, они уже не только не встречались, но кроме того мой несостоявшийся отец успел переехать в какой-то другой штат по неизвестной причине. Вот так, никаких концов и зацепок. По крайней мере, такова была официальная версия, рассказанная моей мамой. А другой версии у меня, разумеется, не было.

На самом пике моего интереса к отцу, я, конечно же, пыталась разыскать его с помощью социальных сетей и прочих возможностей всемирной паутины. Но вы знаете, сколько Стивов по фамилии Джонс живут в Америке? Это всё равно, что искать иголку в стоге сена.

Мама моим поискам не мешала, но и не проявляла хоть какого-то желания помочь. И, в конце концов, я оставила свои бесполезные попытки. В общем-то нам всегда было хорошо вдвоём, и я никогда не чувствовала себя обделённой любовью или вниманием.

Так было ровно до того странного вечера, когда наша жизнь изменилась.

Глава 2

Загадочная болезнь

День сегодня выдался особенно паршивый. Теплая солнечная погода, стоявшая в первой половине осени, наконец, решила смениться на дождливую. Темные тяжелые тучи с самого утра заволокли небо, и, казалось, давили своим весом на угрюмых горожан. Дождь стекал мне прямо за шиворот, и я в который раз ругала себя за забывчивость, регулярно оставляющую меня без спасительного зонта.

Перепрыгивая через лужи и без конца чертыхаясь, я добралась до нашего жилья. Здесь, в Нью-Йорке недвижимость очень дорогая, и поэтому мы не могли позволить себе купить хотя бы небольшой, но уютный домик. Всё это время нам приходилось жить на съемной квартире в Бруклине. Небольшой трехэтажный дом из темного кирпича имел четыре подъезда, к каждому из которых вела отдельная дорожка и крыльцо из пяти ступеней. Я поскорее забежала в теплое нутро своего подъезда и на ходу стала перетряхивать свой компактный рюкзачок в поисках вечно куда-то пропадающих ключей. Наконец почувствовав рукой холодный металл, я ловко подцепила указательным пальцем специальное колечко и выудила висящую на нём связку.

Наша квартира располагалась на втором этаже. Всего на каждой лестничной клетке было по три квартиры. Слева от нас жила семья из двух человек, мистер и миссис Андерсон. Это была пара средних лет, немного замкнутые и немногословные, но неизменно вежливые. А большего от соседей в нашей ситуации и не требовалось. Справа от нас жила миссис Клевер. Женщина уже довольно преклонного возраста, вдова. Довольно приятная и милая в общении, иногда мы любили обсудить с ней погоду или ассортимент продуктового магазина. Еще миссис Клевер ненавязчиво интересовалась моей учебой и всегда передавала привет маме. Детей у неё, как и у четы Андерсонов, не было.

Я открыла нижний замок и зашла в узкий коридор. Дома было темно и тихо. Хлопнула дверь, ключи негромко звякнули о стоящий в углу столик, но никаких других звуков в ответ на моё появление я не услышала.

Стянув мокрую обувь и верхнюю одежду, я прошла дальше. Заглянула в помещение, служившее нам и кухней, и столовой одновременно. В раковине по-прежнему лежала оставленная мной с утра чашка. Капли воды мерно постукивали о её края, будто часы, отсчитывающие ускользающие секунды. Я быстро сполоснула чашку, убрала её в шкаф и закрутила кран потуже.

Дальше по коридору шли еще три двери. Одна в санузел, другая в мою комнату и третья в мамину спальню. Вот в последнюю дверь заходить мне хотелось меньше всего. Усиленно борясь с желанием наплевать на всё и сразу же пройти к себе, я всё же остановилась возле неё. Постояла, прислушиваясь. Тишина. Слышно лишь как беспокойно, словно попавшая в силки птичка, забилось моё сердце. Решительно выдохнув, я повернула ручку и толкнула дверь в мамину спальню.

Первое, что как обычно ударило в нос, был запах травяных настоек и лекарств. Разные бутыльки и коробочки были хаотично разбросаны по поверхности прикроватного столика. Казалось, что кто-то пытался очень быстро найти конкретное снадобье и никак не мог справиться с этой задачей. Конечно, этим кто-то могла быть только моя мама. Она лежала на кровати поверх пушистого пледа и как будто дремала.

– Снова приступ? – спросила я, точно зная, что на самом деле ничей сон не потревожу.

Мама зашевелилась на кровати и, увидев меня у двери, опустила ноги на пол. Вид у нее был усталый, под глазами залегли темные круги.

– Так и будешь стоять в пороге? – спросила она, тем самым проигнорировав мой вопрос.

Я неопределенно дернула плечом, что в принципе могло означать, что угодно. Мама продолжала выжидательно смотреть в мою сторону, и я нехотя пояснила:

– Много заданий. Хочу сделать всё побыстрее и лечь пораньше. Ну, так что? Тебе опять было плохо? – Я нетерпеливо переступала с ноги на ногу, будто взволнованный марафонец на старте.

Мама встала и неспешно прошла к окну. Там она взяла висящий на спинке стула кардиган и, зябко поёжившись, набросила его на плечи. Затем она раздвинула плотные темно-синие шторы, но в комнате стало не намного светлее.

– Как грустно без солнца, – тихо отозвалась она и замолчала на некоторое время, глядя куда-то вдаль.

Всё это время я продолжала стоять в пороге, как безмолвная статуя. Это была наша привычная «холодная пикировка». Мы не ссорились напрямую, но взаимное игнорирование обоюдных вопросов стало уже привычным стилем в нашем общении.

Наконец маме надоело созерцать пейзажи за окном, и она снова повернулась в мою сторону. Я чувствовала, как в этот момент её глаза пытаются перехватить мой взгляд. Но, как и всегда, я ускользала от всяческого контакта с ней. Скрестив руки на груди, я облокотилась на дверной косяк.

Закрытая поза. Закрытая душа…

– Было бы приятно всё-таки услышать ответ на мой дважды заданный вопрос. – Ссориться не хотелось, но и уходить ни с чем тоже.

– Ты можешь не беспокоиться и идти заниматься, – вздохнула мама, как мне показалось, устало и даже слегка обреченно. – Да, приступ был, – добавила она с небольшой паузой. – Но сейчас уже всё хорошо.

– Ждешь кого-то? Может, отменишь?

– Уже отменила. Завтра проведу занятия в обычно режиме. Иди, Кэтти. Ужинать я не буду, слабость еще не прошла.

Мама снова села на кровать и потерла виски. Я аккуратно закрыла дверь и теперь уже с чистой совестью направилась в свою комнату.

*******

После переезда в Нью-Йорк мама зарабатывала нам на жизнь тем, что давала частные уроки для младших школьников. В первое время она думала о том, чтобы устроиться куда-то на постоянной основе. В частной школе было бы лучше, но и муниципальная была бы подходящим местом работы. Однако вместе с переездом пришла и болезнь. Репетиторство тем самым позволяло корректировать своё время с учетом непростых обстоятельств.

Впервые мама почувствовала себя нехорошо примерно на втором месяце нашего проживания в Нью-Йорке. Это нельзя было назвать приступом в том понимании, какое мы вкладываем в него сейчас. Так, лёгкое недомогание, сопровождаемое слабой головной болью, не более того. Уже через несколько минут мама снова чувствовала себя прекрасно.

В следующий раз это повторилось лишь через пару месяцев, и никто из нас не связал эти случаи как закономерность. Но когда головные боли начали проявляться всё чаще и всё сильнее, стало очевидно, что называть их случайными уже нельзя. Позже к головной боли добавился сильный озноб, сопровождаемый лихорадкой и высокой температурой.

Разумеется, были различные клиники и доктора, как светила своего дела, так и откровенные шарлатаны. Были сданы десятки анализов, и проведено множество других всевозможных проверок для определения недуга моей матери. Но, как бы парадоксально это не звучало, до сих пор считается, что пациентка Маргарет Кларк официально ничем не больна. По всем показателям организм мамы был совершенно здоров и не требовал лечения. Это было удивительно и казалось невероятным, но оставалось фактом. Все те лекарства, которые горой возвышались на прикроватном столике в её спальне, были всего лишь разного рода обезволивающими, жаропонижающими и укрепляющими иммунитет средствами. Были там и биологически активные добавки, комплексы витаминов и прочие, по сути, бесполезные снадобья.

Лечащие доктора в итоге разделились на два лагеря. Одни считали случай мамы весьма интересным и мечтали заполучить её в свои руки для проведения дальнейших исследований (могу предположить, что многие в итоге видели себя гениями, делающими великий прорыв в мировой медицины за её счет). Другие считали, что она просто придумала себе болезнь и, тем самым, отнимает драгоценное время у тех пациентов, которым помощь врачей действительно требуется.

Единственной отдушиной для мамы стал доктор Джек Тейлор, у которого она наблюдалась последние три года своей странной болезни. Он не был чем-то лучше других, но в нём было то, что было так необходимо ей, измученной долгими приступами и бесполезным лечением. Он просто был рядом, когда она просила, не подвергал сомнению её слова, отличался тактичностью и чуткостью. И да, конечно, он был влюблён в маму. Это было видно невооруженным взглядом. Но неожиданно для меня, а может, и для самой мамы, это был первый мужчина, которого она не гнала прочь. Хотя и не давала повода для развития отношений, выходящих за рамки «врач-пациент».

Раз в две недели или чуть раньше, если того требовали обстоятельства, доктор Тейлор неизменно появлялся на пороге нашей квартиры. Его светлые голубые глаза смотрели внимательно и доброжелательно на любого попадающего в поле зрения человека. Улыбка была теплой, а голос приятный и глубокий. А еще Джек Тейлор был очень высок. Любой баскетболист мог бы позавидовать его росту. Мама в сравнении с ним казалась особенно маленькой и хрупкой.

Сегодня, если верить маме, доктору Тейлору поступит очередной звонок от его странной пациентки. А это значит, что завтра он обязательно навестит её лично.

Если верить маме…

Не могу сказать, что я когда-либо сомневалась в правдивости маминых слов или наличия самой болезни. Ведь она протекала прямо у меня на глазах. Сколько же страха я натерпелась, наблюдая силу очередного приступа мамы. Сколько было слез, молитв и бессонных ночей. Сколько было несбывшихся надежд и разочарований. Я была еще слишком мала и напугана. Мы жили в чуждом и нелюбимом для меня городе, где кроме мамы, по сути, у меня не было никого.

Но больше всего маня пугала даже не сама болезнь, сколько мамино безразличие к ней. Первое, и довольно долгое, время мама полностью игнорировала происходящие с её организмом изменения. Перед началом очередного приступа она старалась как можно скорее уединиться в своей комнате и запрещала мне не только быть рядом с ней, но и вызывать медиков. Чаще всего я, словно бездомная собака, сидела перед закрытой дверью и ждала, когда мне будет позволено войти и хотя бы чем-то помочь.

Разумеется, в один прекрасный день я ослушалась. В какой-то момент сила внезапного приступа в буквальном смысле подкосила маму, и она рухнула за несколько шагов до двери в свою комнату. Не долго думая, я бросилась к телефону и набрала заветные цифры. Больше всего на свете в тот миг я боялась опоздать…

Бригада скорой помощи приехала быстро, мама так и не успела достаточно окрепнуть, чтобы добраться хотя бы до постели. Так она и лежала на полу, свернувшись в позе зародыша, словно пытаясь тем самым сдержать силу пропускаемых через её тело конвульсий. Я сидела рядом и беззвучно плакала. После беглого осмотра врачей бледную и совсем обессиленную маму, будто тряпичную куклу, погрузили на носилки, чтобы отвезти в ближайшую клинику.

Один из медиков, грузный бородатый мужчина, который видимо был самым главным, попросил миссис Клевер присмотреть за мной на время отсутствия моей матери.

– Я пришлю к вам работника социальной службы, чтобы девочка не осталась одна. – Он бросил быстрый взгляд куда-то поверх моей головы и поспешил занять своё место в кабине скорой помощи.

Я осталась стоять у дверей подъезда, провожая туманными от слез глазами отъезжающую машину. Миссис Клевер подошла ко мне сзади и крепко прижала к себе. От неё пахло мёдом и корицей.

– Ничего, Кэтти, ничего. Всё обойдется. Пойдём-ка лучше попьём горячего чая, нечего стоять на ветру. Я как раз булочки испекла.

Булочки миссис Клевер были восхитительны. Но запах корицы до сих пор ассоциируется у меня с безнадежностью.

Глава 3

Заветная мечта

Дверь в мою комнату была закрыта, но едва переступив порог, я поняла, что мама была здесь в моё отсутствие. Сегодня утром, уходя в школу, я успела не только собраться к предстоящим урокам, но и разобрать некоторые скопившиеся за неделю вещи. Юбки, блузки и колготки вновь обрели своё место на полках в угловом шкафу, а большой письменный стол у окна, за которым я выполняла свои домашние задания, был освобожден от завала учебников, тетрадей и канцелярии. Таким образом, я точно помнила, что ещё утром стол был совершенно пуст. А сейчас на нем были аккуратно разложены какие-то листочки…

Я видела их издалека, но подходить не спешила. Привычно сбросив с плеча школьную сумку на стул, я прошла по комнате и также неторопливо переоделась в домашнюю одежду. Затем разыскала на диване пульт от телевизора и включила свой любимый музыкальный канал. Музыка всегда была для меня приятным фоном ко всему, что я делала, никогда не мешала и даже, наоборот, помогала сосредоточиться. Теперь я была готова взглянуть на таинственные листочки.

Как я и предполагала, ими оказались рекламные брошюры, так или иначе имеющие отношение к художественному ремеслу. Здесь были заманчивые предложения от нью-йоркских школ, обучающих юных художников, а также несколько приглашений на популярные арт-выставки и в картинные галереи. Отдельным штрихом оказалась визитка частного преподавателя, некоего мистера Дж. Коллинза, дающего уроки рисования на дому.

Некоторое время я задумчиво смотрела на всё это великолепие. Мысли мои, словно в такт неспешной музыки, плавно понесли меня в детство.

*****

Сколько себя помню, я всегда обожала рисовать. Едва открыв для себя волшебный мир красок, карандашей, кисточек и фломастеров, я поняла, что это будет самым большим увлечением в моей жизни, если не самим её смыслом. Порой у меня захватывало дух от одного вида чистого листа, настолько сильно мне хотелось поскорее заполнить его возникающими в моей голове образами. Мама смеясь, говорила, что я родилась с карандашами вместо пальцев. И, пожалуй, это было удачное сравнение. Всюду я таскала с собой свой любимый потрепанный блокнот, чтобы иметь возможность в любой момент сделать необходимые наброски. В тот же момент, когда я переворачивала последнюю страницу, мама незаметно подкладывала мне на стол новый экземпляр.

Позже наиболее понравившиеся наброски я доводила до готового рисунка. Важно было ухватить само мгновение, душу рисунка! А потом уже можно было не спеша переносить его на альбомный лист. На кончик моего карандаша попадали самые разные объекты и истории. Помню, в моей комнате была отведена целая полка в шкафу, на которую я складывала свои любимые работы.

А самое главное, что моя любовь к живописи неожиданно оказалась взаимной. Мама сразу поняла, что я рисую не просто так, но весьма талантливо. Поэтому в первый год после нашего переезда в Нью-Йорк, помимо прочего, следовало также решить вопрос, где я буду продолжать учиться художественному ремеслу.

Такой огромный город как Нью-Йорк мог открыть мне поистине колоссальные возможности и перспективы. Именно здесь при должном упорстве и везении я, в конце концов, могла осуществить свою мечту – стать известным художником, выставлять свои картины в галереях и однажды открыть свою собственную.

Мама предлагала мне различные варианты, но каждый раз я находила причину для того, чтобы отказаться и поискать что-то ещё. Сейчас я понимаю, что таким образом просто пыталась отсрочить неизбежное. Я не хотела привязываться чем-то столь важным для меня в нелюбимом городе. Где-то внутри меня продолжала идти борьба с обстоятельствами. Полностью наладить здесь жизнь, обзавестись новыми связями и укорениться, означало для меня сдаться.

*****

На двери моей комнаты всегда висело небольшое круглое зеркало. Не помню, откуда оно взялось. Наверное, осталось от прежних квартиросъемщиков, по крайней мере, в Вермонте у нас такого точно не было.

Чаще всего перед выходом в школу я видела в нем свой угрюмый взгляд. Иногда показывала язык. Но случались и такие светлые моменты, когда я подмигивала, либо просто улыбалась своему отражению.

Сегодня же я смотрела на своё лицо с каким-то странным чувством. Будто бы впервые увидела его со стороны.

У меня ничем не примечательная внешность. Наверное, я родилась похожей на своего отца, ведь от мамы мне не досталось ничего выдающегося. Волосы длинные, ниже плеч, слега волнистые и отливающие рыжиной. Лоб открытый, губы пухлые. На носу несколько мелких веснушек. Единственное, что заслуживает хоть какого-то внимания, так это глаза.

Глаза у меня большие, красивые. Люблю подчёркивать их насыщенный голубой цвет своим любимым свитером. Ресницы темные и густые. Поэтому я никогда не крашусь. Пробовала как-то раз, но не заметила особой разницы. Наверное, если бы я чаще хлопала своими ресницами и попрактиковалась в умении строить глазки, то имела бы успех у мальчишек. Но беда в том, что чаще всего я смотрю себе под ноги.

А лицо всё-таки интересное. Нет, правда. Я бы такое нарисовала. В прошлой жизни…

Я собрала лежащие на столе листочки в аккуратную кучку и посмотрела на них ещё одним задумчивым взглядом. А затем сделал то, что всегда делала, обнаружив маминых «подкидышей» – одним махом смела всё это со стола в мусорную корзину.

Глава 4

Луиза

– Сегодня, Кэтти! Ты слышишь? Это случиться уже сегодня! – Воскресный день начался с того, что Луиза ворвалась в мою комнату подобно торнадо и тем самым ввела меня в легкий ступор.

Начнем с того, что Луиза Миллер, как истинная немка, вообще редко проявляет свои эмоции. Она считает, что сдержанность, хорошие манеры и чувство собственного достоинства делают её особенной в сравнении со «стадом тупоголовых овец», которые «заполонили нашу школу».

Однажды я со смехом сказала ей, что холодность и высокомерие гораздо больше подходят для описания её поведения. В ответ на эти слова Луиза посмотрела на меня как на ничтожное насекомое и царственно бросила в мою сторону единственную реплику: «Пусть так». После чего моя большая подушка прилетела ей точно в голову, растрепав тщательно уложенную прическу.

Миллеры переехали в Нью-Йорк три года назад. Так мы стали соседями. Но я не выбирала Луизу себе в подруги. Это сделала она. Однажды она появилась в нашем дворе и некоторое время, сидя на качели, наблюдала за мной и Крисом. Мы как раз вынесли прикорм для Лори – беспородной дворовой собаки, которая периодически появлялась то тут, то там. Когда все лакомства были скормлены, я услышала прямо над своим ухом:

– У нас дома есть очень дорогой и вкусный сыр. Я уверена, что эта псина его заценит.

Мы с Крисом синхронно повернули голову и увидели тощую девчонку с очень светлыми волосами и бледно-голубыми глазами. Ресницы и брови у неё тоже были совсем светлые, и заметить их можно было, лишь специально приглядевшись.

Сейчас, когда мы уже достаточно крепко сдружились, я могу позволить себе сказать Луизе что-то типа этого: «Кажется, Бог, создавая тебя, сделал только наброски. А вот раскрасить забыл». Подруга давно не обижается на мои шуточки. Максимум, что она может сделать, это презрительно фыркнуть в ответ и еще выше задрать свой острый носик.

На самом деле, позже я признала очевидное преимущество Луизы в подобной внешности. Ведь, по сути, ей можно было заново нарисовать любое лицо. Что она иногда и делала. Её эксперименты в макияже порой впечатляли, удивляли и даже обескураживали.

Надо сказать, что Луиза всегда была просто помешана на своей внешности. Она тщательно следила за модой, одевалась только в брендовые вещи и постоянно сидела на какой-то новой диете.

– Лу, ты хочешь исчезнуть? – спрашивала я, наблюдая, как подруга в который раз отказывает себе в калорийном десерте – Куда тебе худеть? Ты и так тощая как палка!

– Завидуй молча, – неизменно отвечала та и углублялась в какой-нибудь новый модный журнал за очередным советом по красоте.

Если бы кто-то раньше сказал мне, что я и Луиза Миллер однажды станем подругами, я бы ни за что не поверила. Слишком уж разными мы с ней были. Разные типажи, характеры, взгляды на мир.

Но тогда, три года назад, когда я впервые увидела её в нашем дворе, деловито предлагающую скормить Лори свой дорогой сыр, я потянулась к ней всем своим существом. Крис Эванс был прекрасным другом, моей опорой, отдушиной и много чем ещё, но в первую очередь он был мальчишкой. Мне же вот-вот должно было исполниться тринадцать, и в этом возрасте мне очень не хватало именно подруги.

– Пойдем, я покажу тебе, нашу новую квартиру. Мы недавно переехали, вон в тот дом. – Луиза протянула мне руку и замерла в ожидании. Криса она как будто не замечала.

Я оглянулась на друга, не зная как поступить.

– Сходи, Кэт. Тебе же хочется. – Крис пожал плечами и отошел в сторону. – А я побуду с Лори. Вы же вернетесь?

– Конечно, – легко ответила я и, взяв Луизу за руку, впервые отправилась к ней в гости.

Хельга и Йохан Миллеры, родители Луизы, оказались очень приятными людьми. Вскоре выяснилось, что они мигрировали из Германии в Штаты, когда Луизе было всего три месяца. Об этих событиях она, разумеется, не помнила так же, как и не знала некоторых оставшихся на родине родственников. Да и язык предков, честно говоря, давался ей с огромным трудом. Но все эти факты не мешали Луизе при знакомстве с новыми людьми ссылаться на свои немецкие корни. Думаю, ей просто нравилось представлять себя только что прибывшей иностранкой, интересной и загадочной для окружающих. Даже если это было не так.

– А, по-моему, ты типичная американка, – подтрунивала я над ней, когда подруга слишком входила в роль, и меня это смешило.

– Не смей использовать моё имя и слово «типичная» в одном предложении, – требовала она. – Я совершенно уникальна и неповторима.

В этом была вся Луиза Миллер.

Единственное, что расстраивало меня после знакомства с Лу, так это отношения с Крисом. С каждым днем, неделей, месяцем мы становились с ним всё дальше и дальше друг от друга, всё более чужими. По началу, мне казалось, что мы вполне можем составить отличное трио, я пыталась сблизить и подружить ребят между собой, но никто из них мою идею не поддержал. И если Крис дал понять об этом в своей обычной мягкой манере, то Луиза и слышать об этом не хотела. Мне же становилось всё сложнее разрываться между друзьями и, в конце концов, Лу полностью вытеснила Криса из моей жизни.

Теперь если мы иногда встречались с ним в школе или у дома, то ограничивались приветствием или же банальным «как дела?». Особая неловкость в общении добавилась после того, как однажды Луиза неожиданно заявила:

– Этот твой Крис влюбился в меня без памяти.

– Чтооо? – Мои глаза стали похожи на огромные блюдца от удивления. – С чего ты это взяла? – Мы сидели в школьной столовой, где через два столика от нас сидел тот, о ком мы в данный момент говорили.

– А ты разве сама не видишь? Какие взгляды он постоянно на меня бросает.

Я как можно небрежнее посмотрела в сторону Криса и, в самом деле, заметила его настороженный взгляд.

– По-моему, он просто догадался, что мы говорим о нём. И, наверняка, чувствует себя не в свое тарелке. Господи, Лу, да что за глупость пришла тебе в голову!

– Ах, так! То есть ты мне не веришь, да? Ладно. Вот тебе доказательство. – Луиза достала из школьной сумки какую-то тетрадь и толкнула её в мою сторону. Та прокатилась по гладкой поверхности стола и уперлась в мой стакан с апельсиновым соком.

– Эй, эй, полегче! – нахмурилась я. – Необязательно кидаться в меня предметами. Что это?

– Открой на середине, там увидишь вложенный листок. Читай.

Я сделала то, что от меня требовалось и, открыв тетрадь, действительно, обнаружила смятый листок, исписанный ровными аккуратным строчками.

– Почерк, надеюсь, узнаёшь? – хмыкнула Луиза, заглядывая мне через плечо.

– Не мешай, – буркнула я и начала быстро просматривать содержание. Уже через несколько секунд щеки мои покрылись румянцем. Я поспешно захлопнула тетрадь и отвернулась.

– Что? Не понравилось? – притворно заохала Луиза. – А, по-моему, очень мило. Он такой романтик.

– Нет, я не об этом. Просто… Это ведь личное. Мне показалось неправильным читать то, что здесь написано.

– Почерк то узнала? – снова спросила Луиза, будто этот вопрос волновал её больше всего.

– Да, это писал Крис. Там и подпись его в конце. Только вот письмо не с самого начала.

– Ну вот. А ты мне не верила, – победно усмехнулась Луиза, убирая тетрадку обратно в сумку. – А по поводу начала, прости, дорогая, где-то обронила. Очень я волновалась при чтении, прямо руки тряслись.

– Фу, не люблю тебя, когда ты такая гадкая. – Я сморщила нос и встала из-за стола. – Он ведь хороший парень, почему бы тебе не дать ему шанс, раз всё так… И письмо… Вдруг кто-то найдет эту первую страницу?

– Ну и что? – фыркнула Луиза и тоже встала, закидывая сумку на плечо. – Там ничего особенного нет, такие же розовые сопли, уж поверь.

Я резко развернулась и быстро зашагала к выходу, не желая продолжать ставший вдруг неприятным разговор. Не знаю, что так вывело меня из равновесия. Влюбленность Криса, его признание, реакция Луизы… Я вдруг осознала, что предпочла бы оставаться в неведении. Тем более что никакого развития отношений между ними, судя по всему, не намечается.

– Кэт, подожди! Можно тебя на минутку? – неожиданно услышала я позади, и мои мысли начали лихорадочно метаться.

Крис! Может, сделать вид, что не услышала? Черт, черт, черт!

Я обернулась и постаралась как можно лучезарнее улыбнуться:

– Привет, Крис!

– Э… Привет, Кэт. С тобой всё в порядке? – Парень остановился в шаге от меня и теперь внимательно всматривался в моё лицо.

– Да, спасибо, всё хорошо. Почему ты спрашиваешь? – Видимо улыбалась я всё-таки не очень убедительно.

– Ну… Мне показалось… Вы что, повздорили с Луизой?

Мне не хотелось врать, но и говорить на эту тему у меня не было никакого желания. Тем более что я и сама не могла понять, была ли ссора между мной и Лу, или это можно назвать небольшим недопониманием между подругами. Поэтому я не нашла ничего лучше, как опустить взгляд и проигнорировать последний вопрос.

– Понятно, – усмехнулся Крис и тоже опустил глаза. – Это ведь из-за моего письма, верно?

Я тут же почувствовала, как предательский румянец заливает моё лицо. Теперь даже, если я совру, это будет выглядеть просто жалко. Словно пред прыжком в ледяную воду, я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

– Да, Крис, прости! Мне очень жаль, но… У девочек всегда очень сложно с секретами.

– Да, брось, Кэт. Не оправдывайся. Я даже и не сомневался, что вы обе его прочитаете. – Крис улыбнулся мне вполне тепло и дружелюбно. – Правда. Я был к этому готов.

– Что ж… Тогда, пожалуй, надо извиниться за нашу предсказуемость, – пошутила я, но, наверное, вышло так себе. – Стараясь, не смотреть на Криса, я неловко добавила: – Ну… Раз ты не сердишься… Тогда я пойду в класс?

Мне казалось, что он хотел сказать что-то ещё, но я уже повернулась спиной и решительно зашагала по коридору.

И в этот момент я услышала смех Луизы. Это был не обычный смех, а как я однажды его охарактеризовала, «постановочный». Так она смеялась, когда хотела обратить на себя особое внимание, а не потому, что ей, действительно, было весело. Я замедлила шаг и обернулась. Луиза всё ещё стояла у выхода из столовой и откровенно кокетничала с Джастином.

Джастин Янг считался звездой среди парней старших классов. Короткий ёжик светлых волос, видимо, считался стильной прической. Гора мышц должна была компенсировать ему недостаток интеллекта, а излишня напористость и наглость, судя по всему, составляли его харизму. И да, я терпеть не могла Джастина Янга! Он и его компания вызывали у меня лишь одно желание – держаться от них подальше.

Но, к моему великому разочарованию, в последнее время Луиза всё больше и больше интересовалась этим кретином. Стать девушкой Джастина Янга мечтали многие девчонки из нашей школы, но, разумеется, Лу считала, что только она может стать той самой, обойдя всех прочих конкуренток. Особый азарт этой нелепой борьбе придавал тот факт, что до настоящего времени ни одна из претенденток не могла похвастаться официальным званием «девушки Джастина». «Мистер совершенство» с удовольствием перебирал возможные варианты, но не спешил с окончательным выбором. И видимо то, что я наблюдала прямо сейчас возле столовой, означало, что Луиза перешла в контрнаступление.

Не давая себе возможности передумать, я в три прыжка настигла уже удаляющегося Криса. Глаза юноши удивленно вспыхнули.

– Я должна тебе ещё кое-что сказать. Это насчет твоего письма. – Я на мгновение умолкла, обдумывая следующую фразу.

– Слушаю тебя, Кэт, – подбодрил тот.

– В общем… У тебя нет никаких шансов.

Некоторое время Крис смотрел на меня серьезным испытывающим взглядом.

– Ты уверена? – наконец уточнил он.

– Абсолютно. Прости, что приходится огорчать тебя, но мне кажется, что лучше знать об этом заранее. Ведь так?

– Да, Кэт. Ты абсолютно права. Спасибо тебе.

Крис резко развернулся и пошел в сторону, противоположную той, которой намеревался идти в самом начале нашего разговора. Думаю, от того, что он был растерян. И, конечно же, расстроен моими словами.

Но я понимала, что не могла поступить иначе с человеком, который был для меня другом детства. Зная Луизу, она не упустила бы возможности поиграть на его чувствах, долгое время не говоря ни да, ни нет, и тем самым давая напрасную надежду. Не удивлюсь, что она могла бы использовать Криса и для своих игр с Джастином. Теперь такой возможности у неё не было.

– О чем вы говорили? – неожиданно услышала я за спиной голос подруги.

– Я сказала ему правду. Чтобы он ни на что не надеялся.

– Как? – Глаза Луизы округлились от удивления. – Вот так прямо и сказала? Какими словами? Скажи точно.

– Крис, у тебя нет шансов. Вот так и сказала. Это что важно? – нахмурилась я. – Не хочу, чтобы ты играла с ним, Лу. Так что даже извиняться не буду.

– Ой, да ладно, обойдусь без извинений, – фыркнула та, глядя в маленькое зеркальце, чтобы подкрасить свои и без того яркие губы помадой. – А он-то что? Просто промолчал?

– Сказал спасибо. И ушел. Пойдем и мы уже в класс, а то опоздаем.

– Да, да, – промурлыкала Луиза. – Ну и хорошо, что всё так чудесно закончилось, – добавила она, довольно улыбаясь.

Весь день у меня было плохое настроение.

Глава 5

Крис

Вся эта история с Крисом и его письменным признанием произошла весной. Был конец учебного года, в котором Луиза так и не добилась каких-либо значимых результатов в борьбе за звание девушки Джастин Янга. Тем не менее, сдаваться она не собиралась. И вот сегодня, в середине осени, посреди слякоти, дождя и беспросветных туч, я услышала её победный вопль:

– Сегодня, Кэтти! Ты слышишь? Это случиться уже сегодня!

– И тебе привет, Лу. Я рада, что искренние эмоции простых смертных тебе не чужды. Но о чем, собственно, речь?

Подруга ещё немного покружила по моей комнате и, наконец, села рядом со мной на диван, расслабленно откинувшись на подушки. Её короткое платьице малинового цвета при этом задралось до неприличия высоко, но, кажется, она этого даже не заметила.

– Сегодня вечером я встречаюсь с Джастином на школьном дворе. Это будет свидание! – Последнюю фразу, Луиза вновь произнесла на торжественно-визгливой ноте и даже захлопала в ладоши.

Я слегка поморщилась, давая понять, что не разделяю её щенячьего восторга.

– Ладно, допустим. А почему такое странное место? Вы ведь каждый день там видитесь. Почему не кафе, кино или что-то в этом же духе?

– Ох, Кэт, какая же ты зануда! – Настроение Луизы заметно испортилось. – Скажем так. Есть одно небольшое условие, которое Джастин мне сегодня озвучит при встрече. И если я его выполню, то уже завтра он объявит меня своей официальной девушкой!

Луиза снова мечтательно закатила глаза, из чего я сделала вывод, что мысленно она уже находилась в завтрашнем дне и праздновала свою триумфальную победу.

Мне же показалась странной такая постановка вопроса, и откуда-то появилось весьма нехорошее предчувствие.

– А это вообще нормально? Ставить под условие ваши ещё не начавшиеся отношения? Ты хотя бы представляешь, чего он попросит?

– Нет. Этого я пока не знаю. – Луиза встала и беспокойно заходила по комнате. – Да какая, к черту, разница, Кэт! Почему ты не можешь просто за меня порадоваться?! И не портить такой момент своими нравоучениями!

– Ладно, ладно. Я рада. – Улыбка вышла слишком вымученной и натянутой. – Просто я беспокоюсь за тебя, Лу. Не делай ничего такого, чего бы ты не хотела. Ты не обязана, слышишь?

– Ну, если он не попросит принести кровь девственницы, то считай дело улажено, – засмеялась она чуть нервно.

– И это, кстати, тоже. – Я многозначительно на неё посмотрела. – Не торопись. Один раз ты уже поспешила…

Как лучшая подруга Луизы, я была в курсе и частной стороны её жизни. Например, я знала, что в прошлом году, пойдя на вечеринку со старшеклассниками и изрядно там выпив, она получила свой первый интимный опыт с Риком Стивенсоном. Парень был совсем не так популярен, как Джастин Янг, и мне было до сих пор непонятно, каким образом Луиза оказалась именно с ним. К счастью, Рик оказался не из болтливых, а через некоторое время и вовсе покинул нашу школу. С Луизой после той вечеринки они даже ни разу не заговорили.

Было видно, что мой намёк всколыхнул не самые приятные воспоминания у подруги, после чего она чересчур поспешно засобиралась домой.

– Ладно, мне пора, – буркнула она уже у двери, одеваясь и бросая на меня недовольные взгляды. – Буду готовиться к свиданию с парнем моей мечты! – добавила она с вызовом. – Закрой за мной дверь, не хочется беспокоить твою маму. Выглядит она сегодня не очень.

– Лу, погоди! – Я чувствовала себя немного виноватой. – Давай, я тебя провожу, заодно и прогуляюсь.

Быстро натянув джинсы, тёплую шерстяную кофту и сунув ноги в любимые кроссовки, я вышла вслед за Луизой на улицу.

День сегодня выдался прохладный, но с утра моросивший дождь, кажется, отступил. В воздухе пахло сыростью и прелыми листьями.

Мы подошли к дому Луизы в полном молчании. Говорить не хотелось, каждая думала о чем-то своём. Прощание тоже вышло скомканным. Я пожелала подруге удачи и неторопливо побрела назад к своему дому.

Во дворе от сильных порывов ветра поскрипывали старые качели. Я прошла, загребая ногами листья, прямиком к ним и уселась на одну из свободных сидушек. Легонько оттолкнувшись ногами, я начала своё мерное покачивание, туда-сюда, туда-сюда… Было немного грустно и отчего-то одиноко.

– Отдыхаешь? – Крис подошел настолько тихо, что я совсем не слышала его шагов. – Прости, если напугал, – добавил он, увидев мой растерянный взгляд.

– Просто задумалась. Совсем ушла в себя, – ответила я и улыбнулась. – Но я рада тебя видеть. Ты тоже гуляешь?

– Нет, жду кое-кого. – Крис посмотрел куда-то в сторону, но проследив за его взглядом, я никого не увидела.

– А у Луизы сегодня свидание с Джастином, – зачем-то сказала я и грустно вздохнула. – Наверное, они будут встречаться. Ты бы всё равно узнал.

– Рад за неё. – Крис равнодушно пожал плечами и снова оглянулся.

Вдоль тротуара шла молодая девушка лет двадцати на вид. Своей фигурой и кукольным личиком она напоминала мне Барби. Длинные светлые волосы эффектно развивались на ветру, а короткая кокетливая юбочка покачивалась в такт игривой походке. Девушка увидела Криса и неожиданно развернулась в нашу сторону.

– Вот ты где, – широко улыбнулась она, обнажив ровные белые зубки. – Ну, всё, я готова к обязательным мероприятиям, но с нетерпением жду именно вечера. Ты обещал мне зажигательные танцы в лучшем клубе Нью-Йорка!

– Я тебе такого не обещал, Бекки. Не ври. – Мне показалось, что на щеках Криса выступил лёгкий румянец. – Ладно, Кэт, пока. Рад был повидаться. – Он быстро кивнул в мою сторону и, взяв девушку за руку, повел её к оживленной улице. На ходу он что-то недовольно сказал ей, и в итоге красотка капризно надула губки.

Вся эта сцена пронеслась передо мной за считанные секунды. Я осталась сидеть на качелях и пыталась осмыслить только что увиденное. Первые мои эмоции – это конечно удивление. Нет, даже изумление! Выходит, Крис встречается с девушкой, которая, во-первых, старше его как минимум на три года, а во-вторых, она выглядит так, как будто только что сошла с обложки глянцевого журнала.

В голове лихорадочно заметались противоречивые мысли:

А как же Луиза? А как же все те невероятные признания и слова любви? Это всё было ложью или просто прошло? Так ведь он и не обязан ей ничем! Она ведь изначально дала понять, что его чувства безответны. Ну, то есть, это я дала понять. Впрочем, не важно! А как же…? Нет, всё-таки!

Я подскочила с качели и начала беспокойно кружить по двору. Не знаю почему, но следующее что я испытала, было разочарование. Мне вдруг захотелось догнать Криса и сказать ему что-нибудь неприятное. Потом я почувствовала, как во мне закипает злость. Пожалуй, я бы не только сказала, но и стукнула его. От души. При этом я, разумеется, понимала всю нелепость своих поступков, если бы и впрямь так поступила. И я так же понимала, что в данный момент мои эмоции переходят за грань такого определения как «обида за подругу». Это было что-то большее, более яростное и неуправляемое.

Наконец мой гнев отступил, ему на смену пришла усталость. Я снова вернулась на качели и с безучастным видом уставилась вдаль. Мне вдруг стало безразлично, как пройдет свидание Луизы. Она всё равно не станет слушать мои советы. Значит, будет так, как будет. Возможно, даже всё пройдет замечательно. А Крис… Крису я желаю удачи с этой, как её? Бекки! Не моё это дело. Наверное, он влюблен в неё. В такую, попробуй, не влюбись! Луизе и то до неё далеко…

Неожиданно я вспомнила, что именно здесь, на качелях, несколько лет назад я и познакомилась с Крисом Эвансом.

Это было в тот день, когда я впервые навестила маму в больнице. Помню, как я зашла к ней в палату, окрыленная робкой надеждой, что теперь мама обязательно поправится, потому что здесь она под присмотром врачей, и те непременно ей помогут. Поставят диагноз, назначат лечение. А еще лучше отпустят домой, где я буду о ней заботиться со всей тщательностью, на которую способна.

Мама лежала на самой дальней кровати, возле стены. Всего палата была рассчитана на четыре пациента, но две кровати в данный момент пустовали и были аккуратно застелены. Еще на одной лежала худенькая девушка и, кажется, дремала.

Миссис Клевер, которая теперь сопровождала меня повсюду, легонько подтолкнула меня в спину:

– Ты иди к маме, а я пока поговорю с её лечащим врачом. Он сейчас как раз принимает. Гостинца не забудь. – Женщина передала мне два небольших пакета. В них мы принесли фрукты, сок, шоколад, а также некоторые личные вещи мамы, которые она попросила.

Я взяла пакеты, вошла и положила их на тумбочку возле маминой кровати. Мне не терпелось поскорей её обнять. Она была всё ещё очень бледной, но в целом я заметила, что улучшения на лицо. Мои руки обвили её шею, и я прижалась к ней всем своим существом. От мамы пахло больницей, смесью каких-то лекарств, но, несмотря на это, я всё равно почувствовала самый любимый и родной запах в мире. Запах мамы.

Я замерла на одно короткое, сладкое мгновение, прижимаясь к ней ещё сильнее, но внезапно почувствовала, что происходит что-то не то. Руки мамы безвольно лежали вдоль тела и не обнимали меня в ответ. Отстранившись, чтобы посмотреть ей в лицо, я с удивлением столкнулась с холодным и отсутствующим взглядом зеленых глаз.

– Катарина Кларк, – медленно произнесла мама спокойным, но пугающим тоном. – Могу я узнать, почему ты никогда меня не слушаешься?

Это было неожиданно и в то же время несправедливо. Я всегда была очень послушным ребенком, поэтому совершенно не понимала, о чем она сейчас говорит.

– Когда? – решила уточнить я, глядя на неё в полном замешательстве.

– Я же запретила тебе вызывать медиков, что бы не случилось, – чётко проговаривая каждое слово, произнесла мама и её глаза полыхнули каким-то незнакомым опасным огнем.

– Но мама… – растерянно заморгала я, почувствовав, что к глазам мгновенно подступили слёзы. – Ведь ты могла… умереть. – Последнее слово я произнесла почти шепотом и замолчала, не зная, что ещё сказать.

– Это не твоё дело, черт возьми!!! – закричала она столь яростно и пронзительно, что даже воздух вокруг нас завибрировал. Я вздрогнула и сжалась от ужаса, в то время как мама, наоборот, приподнялась на руках и подалась вперед, будто бы физически стремясь обрушить на меня силу своего гнева.

Никогда в жизни я не слышала, чтобы мама так кричала или даже просто ругалась. В этот момент я видела перед собой абсолютно незнакомую мне женщину, которую не понимала и боялась.

Слёзы уже сами собой катились по моим щекам, но я даже не пыталась их вытирать. Меня потрясывало мелкой дрожью, а предложения получались отрывистыми от охвативших меня рыданий:

– Если ты… умрешь… я останусь… совсем одна. В чужом городе… где никого не знаю… Ты должна лечиться…

– Ты ничего не понимаешь. – вся ярость мамы неожиданно сдулась, как воздушный шарик. Она тяжело опустилась обратно на подушку и закрыла глаза. – Ты ничего не понимаешь, – снова повторила она и замолчала.

Я продолжала стоять у её кровати, боясь шелохнуться. Скосив взгляд на лежащую рядом девушку, я с удивлением заметила, что она продолжает мирно спать. Мамины крики её ничуть не потревожили, и это было также странно, как и вспышка маминой ярости.

Наконец мама открыла глаза и устало вздохнула.

– Сейчас тебе лучше уйти. Думаю, я пробуду здесь не долго. Потом вернусь домой и… Там будет видно.

Я развернулась и почти бегом бросилась к двери, на ходу больно ударившись о спинку соседней кровати. Грудь сдавили невидимые тиски и мешали дышать.

– Прости меня, Кэтти, – словно шелест сухих листьев прошептал тихий мамин голос, когда я уже была у самого выхода. Я замерла у двери всего на одно мгновение, но тут же решительно дернула за ручку…

С того самого дня я разговариваю с мамой подчеркнуто вежливо и отстраненно. Я не звоню в неотложку и не предпринимаю никаких действий, о которых бы меня не просили.

И да, я до сих пор не простила свою маму. Потому что простить, значит понять. А я и в самом деле ничего не понимала.

*******

Миссис Клевер я решила подождать внизу, в вестибюле больницы. За время, что её не было, я успела полностью успокоиться, и даже если она заметила, что я плакала, то ничего не сказала на этот счет. В любом случае это было вполне естественно. Я была ребенком, чья мама в данный момент была нездорова и находилась в больнице. Слёзы в моей ситуации явление нормальное.

По дороге домой женщина рассказала мне о том, что прогнозы врачей пока весьма туманны и узнать что-то конкретное ей не удалось.

– Но скорее всего Маргарет выпишут уже через пару дней. Вот возьмут все анализы и отпустят, – бодро добавила она и ободряюще сжала мою ладошку. – Так что не грусти, дорогая.

Я ничего не ответила ей на это и продолжала молчать всю дорогу.

Тогда мы, конечно, ещё не знали о том, что мамина болезнь только добавит нам новых вопросов.

Мы подошли к дому, и я намеренно замедлила шаг. День стоял теплый и солнечный, идти домой в душную и пустую квартиру мне совсем не хотелось.

– Я погуляю здесь во дворе, вы не против, миссис Клевер? – спросила я у своей спутницы.

– Погуляй, конечно, проветрись. Только не долго, ладно? Я как раз обед приготовлю, – ответила женщина и неторопливо побрела к подъезду.

Я развернулась и направилась к качелям.

Как не старалась я гнать прочь свои невеселые мысли, но сцена в больнице, словно заезженная пластинка проигрывалась в моей голове снова и снова. Было и тоскливо, и обидно, и всё ещё чуточку страшно. На глаза снова навернулись непрошеные слезы, но я не стала их сдерживать. Мне казалось, что я осталась одна в целом мире, маленькая, одинокая, испуганная и глубоко несчастная в своем одиночестве.

– Мой дедушка говорит, что если никто не умер, то всё поправимо.

Я услышала эту фразу и, вздрогнув, обернулась. На меня внимательно смотрел незнакомый мальчишка, который, по всей видимости, в будущем намеревался стать ниндзей, настолько бесшумно он двигался.

– Я не знаю, что тебе на это ответить, – сказала я ему и снова отвернулась. Мне было неприятно, что кто-то застал меня в такой момент, и теперь я поспешно вытирала слезы.

– Ты можешь рассказать мне, почему плачешь. Возможно, всё не так плохо, как кажется на первый взгляд, – сказал тот, и, обойдя качели, встал прямо передо мной.

– Ты не отстанешь, да? – буркнула я, понимая, что теперь даже если я захочу поспешно ретироваться, мне всё равно придется нос к носу столкнуться с назойливым незнакомцем.

Мальчишка будто бы и не заметил моего недовольства. Он был спокоен, невозмутим и уходить, явно, не собирался.

– Это и правда хороший совет. Расскажи кому-нибудь. Станет легче. Не обязательно мне.

– Мама заболела, – тихо ответила я, сама не зная, почему вдруг решила последовать его совету. – И в общем… Она ведет себя странно. Не хочет лечиться… Не объясняет почему.

– Это, действительно, проблема, – с серьезным видом изрек мальчишка и на некоторое время замолчал.– С родителями всегда так, вечно что-то не договаривают, думают, что мы маленькие и не поймем.

Я шмыгнула носом и кивнула в знак полной солидарности.

– У тебя тоже бывают проблемы с родителями? – решила и я проявить интерес к собеседнику.

Плечи мальчика неожиданно поникли, а взгляд погрустнел.

– Нет, – ответил он и отвернулся. – Я их и не помню даже. Погибли в аварии, когда я был совсем маленький. Я живу с бабушкой и дедушкой, мамиными родителями. Есть еще одна бабушка, но она очень далеко, в Австралии. Иногда присылает мне открытки и подарки на праздники, но сама не приезжает.

– Мне жаль, – ответила я. – А у меня есть только мама. Ни бабушек, ни дедушек нет, – я тяжело вздохнула и на этот раз мы замолчали оба.

Мальчишка поднял с земли какую-то палку и стал рисовать ей непонятные узоры. Я по-прежнему сидела на качелях и наблюдала за его действиями. Неожиданно я поняла, что полностью успокоилась. Мир уже не выглядел таким зловещим, а будущее беспросветным.

Теперь я стала с интересом рассматривать того, кто помог мне хотя бы на некоторое время вновь обрести почву под ногами. Светло-русые волосы были чуть длиннее обычной стрижки для мальчиков и слегка закручивались на концах. Длинная челка скрывала лоб и, хотя в данный момент не лезла в глаза, но уже сформировала привычку откидывать её назад. Дополняли образ внимательные серые глаза. Сейчас, глядя на Криса, я могу сказать, что было в нем что-то аристократическое. Правильные черты лица, светлая кожа, прямой классический нос. Но тогда я лишь подумала, что мальчишка довольно симпатичный и скорее всего не глупый. Он напомнил мне одного из мушкетеров любимого фильма.

– А я видел тебя в школе, – сказал мне объект моего изучения, нарушив наше молчание – Ты была совсем одна. И грустила. Что, совсем нет друзей?

На мгновение мне захотелось ответить что-нибудь колкое, но потом я решила, что вряд ли он хотел как-то обидеть меня. И я рассказала ему про переезд, и о том, что я новичок не только в школе, поэтому и друзьями обзавестись, пока не удалось.

– Что ж, тогда всё понятно, – подытожил мальчишка. – Меня зовут Крис Эванс. Думаю, мы могли бы с тобой подружиться.

– А я Катарина Кларк. Но все зовут меня просто Кэт, – улыбнулась я впервые за время нашего разговора. – У тебя тоже нет друзей?

– Почему это? – удивился Крис. – Есть Том и Чарли, они мои одноклассники. Отличные ребята. Я тебя с ними познакомлю. Правда, – мальчик на секунду замешкался, – с девчонками они как-то не очень… Считают их слишком странными.

– Ну а ты что же? – слегка насмешливым тоном спросила я. – Не согласен с друзьями?

– Девчонки тоже люди, – с серьезным видом ответил Крис, а потом широко улыбнулся. – Сколько тебе лет?

– Десять, – ответила я. – А тебе?

– Я немного старше. Мне уже одиннадцать. Но в этом тоже есть свои плюсы. Буду давать тебе списывать домашку за прошлый год, – Крис снова тепло улыбнулся мне и в этот момент я подумала: «Да, мы и, правда, будем друзьями».

*******

Теперь Крис Эванс совсем взрослый. Он стал выше меня на целую голову и значительно шире в плечах. Фигура спортивная, но не перекаченная, как у Янга и ему подобных, а в меру подтянутая. Голос стал низким и глубоким. От худенького мальчика остались лишь проницательные серые глаза на красивом лице и «мушкетерская» прическа. Неудивительно, что даже девушки постарше находят его привлекательным. Я бросила ещё один беглый взгляд в сторону, куда ушел Крис со своей спутницей, и решила больше о них не думать.

Сильный порывистый ветер начинал набирать свои обороты, пронизывая до костей. Стало слишком холодно и неуютно.

Я встала с качелей и поспешила домой, мечтая о чашке горячего имбирного чая.

Глава 6

Неожиданная встреча

Утром следующего дня я проснулась на удивление легко, за несколько минут до звонка будильника. Но покидать теплую и уютную постель не спешила. Хотелось продлить приятные мгновения, обнимая мягкую подушку и кутаясь в теплое одеяло.

Я лежала и смотрела в потолок, представляя, каким будет предстоящий понедельник и что интересного он принесет. Сегодня у нас с Луизой защита совместной лабораторной работы по химии. За неё я была спокойна, всё выполнено в срок и на совесть. Ведущая роль в защите будет, конечно же, у Лу, она обожает публичные выступления. В отличие от меня.

Так, стоп! Луиза! Почему я до сих пор не в курсе, как прошло её свидание с Джастином?

Я резко подскочила с кровати и схватила мобильник. Экран послушно откликнулся на прикосновения нетерпеливых пальцев и засветился ровным мягким светом. Пропущенных звонков не было. Как впрочем, и входящих сообщений.

Странно. Учитывая эмоциональное состояние подруги перед свиданием, её должно было просто разрывать от желания поделиться со мной тем, как всё прошло. Однако по какой-то причине она этого не сделала. Они что там всю ночь не расставались?

Я, почти не глядя, ткнула в кнопку пульта от телевизора и в комнату ворвалась бодрая мелодия музыкального канала. Затем я быстро набрала текст сообщения для Луизы: «Тебя уже можно называть миссис Янг? » и убедившись, что оно доставлено, отправилась в ванну.

Вернувшись в комнату после утренних процедур, я снова проверила телефон на предмет входящих звонков и сообщений. И снова ничего.

– Всё страньше и страньше, как говорила Алиса, – пробормотала я себе под нос и отправила подруге ещё одно смс: «Ладно, молчунья. Тогда встретимся на уроках».

Несмотря на то, что мы с Луизой жили по соседству, в школу каждая из нас добиралась сама по себе. Я любила встать пораньше, и выйти с запасом по времени. Лу же всегда выбегала из дома в последнюю минуту и часто опаздывала.

На кухне я с удивлением обнаружила свою маму, бодрую и веселую. Она стояла у плиты и напевала какую-то песенку.

– Э… Привет, – обозначила я своё присутствие, и мама обернулась.

– Доброе утро, Кэтти. Садись за стол, завтрак уже готов.

На столе, действительно, был уже сервирован завтрак на двоих. Пышная горка оладий с вишневым джемом красовалась на большой тарелке в центре стола. Запах стоял изумительный, и мой живот с радостью откликнулся на него громким урчанием.

– Ладно, спасибо. – Я села за стол и покосилась на маму. – Хорошо выглядишь.

– И чувствую себя также. – Глаза мамы как-то странно блестели, в этот миг она была очень красива. – Мне кажется, что сегодня будет особенный день, – добавила она почти торжественным тоном.

– Да? Ну, возможно, – ответила я, не понимая, с чего вдруг она так решила.

Остаток завтрака мы провели в молчании.

*******

Первым уроком у нас была злосчастная химия. Злосчастной она стала в тот момент, когда я поняла, что отдуваться по лабораторной работе придется мне одной. Луиза на урок не явилась. Не пришла она и на второй урок, и на третий. Я начала всерьез тревожиться за подругу, поскольку на мои звонки и сообщения она так и не ответила.

Направляясь по школьному коридору, который на перемене был похож на гудящий улей, я продолжала мысленно перебирать возможные варианты отсутствия Лу. Вероятнее всего, она заболела. Такое, разумеется, периодически случается с каждым школьником. Допустим. А с телефоном то что?

Я подошла к своему шкафчику, открыла его и стала торопливо перебирать учебники, пытаясь отыскать нужный. Следующим предметом должна быть история, и насколько я помню, сегодня у нас новая тема. Это значит, что урок пройдет довольно ровно и спокойно, а главное интересно. Историю я любила. Кроме того, наш учитель мистер Кинг преподавал её весьма увлекательно.

Наконец найдя нужную книгу, я захлопнула дверцу шкафчика и прислонилась лбом к холодному металлу. Что-то еще, кроме молчания Лу, тревожило меня со вчерашнего вечера. Это что-то кружило в воздухе, но не давало чётко определить его природу и дать ему рациональное объяснение. Внезапно я почувствовала, что и голова немного закружилась, как будто повторяя беспокойный танец моих мыслей.

– Что за чертовщина, – пробормотала я еле слышно, делая глубокий вдох.

– Эй, ты в порядке? – вдруг раздался голос Криса за моей спиной.

– Да, более менее. – Я отстранилась от шкафчика и перевела взгляд на парня.

– Ты бледная. И… какая-то еще. В общем, выглядишь неважно.

– Ну, спасибо, – я грустно усмехнулась.

«Чего не скажешь о тебе», – добавила я уже мысленно. Крис как всегда выглядел свежо и бодро, хоть прямо сейчас иди и снимайся в рекламе. Я почувствовала, как во мне начинает закипать непонятная злость.

А что, отличная идея! Можно рекламировать, например, мужской шампунь. Волосы у него как раз подходящие. И эта его привычка откидывать челку назад будет смотреться на экране просто сногсшибательно. Боже, да что это со мной?! Почему он вдруг стал так раздражать меня?

– Ладно, мне пора на урок, – буркнула я и попыталась пройти мимо того, о ком только что думала всякие глупости.

– Подожди. Один вопрос. – Крис ухватил меня за руку и развернул к себе. Я недовольно выдохнула и посмотрела ему в глаза. – Я хотел бы поговорить с Луизой. Но не могу найти её. Ты ведь знаешь, где она?

– К сожалению, нет. Сама волнуюсь. – Мой голос дрогнул на последней фразе. – Думаю, что заболела, но не знаю наверняка. Она почему-то не отвечает на мои звонки и сообщения. А что ты хотел?

– Понимаешь, она… В общем, это так странно… – Крис неожиданно разволновался и стал оглядываться по сторонам. Мне захотелось стукнуть его учебником, чтобы сдерживаемые слова вылетели из него как можно скорее.

– Господи, Крис! Что ты мямлишь?! – Его глаза удивленно вспыхнули, а затем обиженно сузились. Но это дало нужный мне результат. Его лицо снова стало бесстрастным, и он легко закончил начатую фразу: – Она звонила мне вчера вечером.

– О! – Теперь наступила моя очередь удивляться. – И о чем же вы говорили?

– Ни о чем. Там, где я был в тот момент, было очень шумно. И я не слышал звонка. А пропущенный вызов увидел уже перед тем, как лечь спать. Было слишком поздно, чтобы перезванивать.

Крис замолчал и выжидательно посмотрел на меня.

– Не знаю, что и думать, – ответила я на его невысказанный вопрос. – Вы ведь с ней не очень дружны. Или я чего-то не знаю? – взглянула я на него исподлобья и даже нахмурилась.

– Да нет, всё так. Телефонами мы обменялись давным-давно и лишь по твоей просьбе. За всё время это был первый случай, когда она набрала мой номер. Поэтому ума не приложу, чего она хотела.

Крис выглядел растерянным, а я снова почувствовала сильное беспокойство.

– Ладно, чего гадать. После уроков зайду к ней домой и мы, наконец, всё узнаем. Ты ведь тоже волнуешься за неё? – Почему-то мне было очень важно знать ответ на этот вопрос.

– Конечно, Кэт. Иначе не стал бы и говорить с тобой на эту тему. – Серые глаза Криса были честны и серьезны.

На какой-то миг я почувствовала облегчение оттого, что мы переживаем за Луизу вместе, но уже в следующее мгновение меня неприятно осенило:

– А то место, где было слишком шумно, это, наверное, какой-то клуб, где ты отплясывал с Бекки?

Скорее всего, Крис просто опешил от такой прямолинейности. В его глазах промелькнуло неподдельное удивление, но уже в следующую секунду он смущенно отвел взгляд, и я поняла, что попала в самую точку.

– Ты совсем запутался, Эванс! – зло бросила я ему в лицо и выдернула руку, за которую он почему-то продолжал держать меня в течение всего разговора.

– Кэт, постой! – громко окликнул меня Крис, и я заметила, как на нас стали с любопытством оглядываться школьники.

Я ускорила шаг и в итоге практически вбежала в класс перед самым носом мистера Кинга. Тот неодобрительно покачал головой, но не стал отчитывать меня за моё «почти опоздание». Я села за парту и только тогда перевела дух.

Рука, за которую меня держал Крис, горела, словно от ожога.

*******

– Эй, Кларк!

Громкий мужской голос заставил меня замедлить шаги и обернуться. Школьные ворота продолжали пропускать через себя плотный людской поток учащихся. Я завертела головой по сторонам, пытаясь определить того, кто меня позвал, но в проплывающих мимо лицах не обнаружила никого, кто был бы заинтересован моей персоной.

Уроки, наконец, закончились, и теперь я двигалась в сторону дома Миллеров, чтобы навестить Лу. Несколько школьников группами растянулись по улице впереди и позади меня. Одни шумели и что-то бурно обсуждали, другие спорили, третьи дурачились и хохотали. Я шла чуть в стороне ото всех, но при этом чувствовала свою сопричастность к толпе, иногда улыбаясь случайно подслушанным шуткам. Наконец большая часть из учеников осталась на остановке дожидаться школьный автобус, другая, гораздо меньшая часть, включая меня, отправилась дальше пешком. Шум и гогот постепенно стихли, остались лишь негромкие разговоры несколько идущих вслед школьников.

– Кларк, ты что, оглохла?!

Значит, мне не показалось. Голос был всё тот же и на этот раз он был совсем близко. Резкий, грубый и смутно знакомый. Сердце ухнуло вниз, когда за секунду в голове промелькнуло узнавание… Медленно-медленно, словно в дурном или даже кошмарном сне, я обернулась, чтобы увидеть их.

Джастинг Янг и компания.

Трое. Нет, четверо. Чего им от меня нужно?

Мои ноги как будто приросли к асфальту, я стояла и не двигалась до тех пор, пока четыре здоровяка не поравнялись со мной и не окружили плотным кольцом. По сравнению с ними я чувствовала себя ничтожным гномом.

– Чем обязана? – Голос прозвучал глухо и почти еле слышно.

– Есть разговор. – Янг встал напротив меня и начал что-то насвистывать себе под нос. По всей видимости, это означало примерно следующее: «Я – хозяин разговора, и я никуда не спешу». Вскоре я поняла, что он также ждет, когда идущие позади школьники пройдут мимо нас, и тем самым, мы останемся без свидетелей.

Я облизнула пересохшие губы. Стало по-настоящему страшно. О тех бедолагах, которые становились жертвами Джастина и его дружков, ходили самые ужасные истории. Постоянные насмешки, издевательства, унижения и избиения составляли их каждодневное существование, именуемое школьной жизнью. Попасть в их число я не имела никакого желания и то, что до настоящего дня я была для Янга «невидимкой», меня более чем устраивало. Зачем же я ему вдруг понадобилась?

– Не видел твоей подружки сегодня. – Это был не вопрос, но утверждение. Странно, что парню захотелось поговорить об очевидном… А, может, и он тоже волнуется? Знать бы, как прошло вчера его свидание с Луизой! Уверена, что многое сразу стало бы понятным. Но спрашивать о таком я сочла неразумным. Поэтому решила просто согласиться:

– Да, её не было.

Парень снова замолчал, и я не знала, хороший ли это знак. Могу ли я вообще просто взять и пойти своей дорогой? Внутреннее чутье подсказывало, что, скорее всего, нет. Рано. Поэтому я нерешительно добавила:

– Я как раз иду к ней. Могу привет передать.

– Обойдется. – Джастин вдруг противно загоготал и его дружки-гиены тотчас же откликнулись таким же мерзким лающим смехом.

Вот она. Уже знакомая волна ярости, которая в последние два дня накрывает меня внезапно и практически с головой.

И с этой гориллой хочет встречаться моя подруга??? Да она сошла с ума, не иначе! Стоп! А если на встрече с ней он повел себя точно также или еще хуже? Не поэтому ли она не пришла сегодня в школу?

– Ты что, как-то обидел её?

Если Джастин и удивился моей неожиданной смелости, то виду не подал.

– Пока нееет, – растянул он с гнусной усмешкой и многозначительно добавил: – Хотя она так и напрашивается, чтобы её хорошенько… обидели.

В этот раз всеобщий смех был еще более омерзительный и сопровождался парочкой пошлых комментариев.

– Значит, так! – сказала я громко и уверенно, стараясь тем самым прекратить эту сумасшедшую какофонию. – Боюсь, что наш разговор потерял для меня всякую привлекательность.

Я попыталась обойти стоящего передо мной верзилу, но тот не дал мне этого сделать.

– Останься, Кларк. Обещаю, дальше будет интереснее. – Голос Джастина изменился и теперь звучал тихо и угрожающе.

Кровь прилила к моему лицу, а адреналин застучал по вискам глухими ударами. Сейчас что-то будет. Я медленно обвела взглядом всех присутствующих и четко, отделяя каждое слов, произнесла:

– Что. Черт. Возьми. Вам. От меня. Нужно.

Джастин снова усмехнулся и провел пятерней по короткому ёжику своих волос.

Красуется что ли? Придурок!

– Видишь ли, милая, – начал он, а я скривилась от подобного обращения. – Иногда мне бывает очень скучно, и поэтому я люблю поиграть в разные игры. Для малышки Миллер, например, я придумал интересное задание. Выполнит его и получит, не много не мало, самого Джастина Янга!

На последних словах он широко раскинул руки и театрально поклонился. Свита его тупоголовых подданных вновь отреагировала бурным весельем.

– И заметь, Кларк! Я своё слово держу, – добавил он, как будто я пыталась уличить его в обратном.

Что ж, пока ничего нового. Об этой идиотской части их соглашения я уже знаю от самой Луизы. Не дождавшись от меня никакой реакции, Джастин задал свой, по всей видимости, главный вопрос:

– Не хочешь узнать, в чем же суть моего задания?

– Я так понимаю, ты всё равно расскажешь.

– Верно, – хохотнул он и даже задорно подмигнул мне, заставляя лишний раз усомниться в его адекватности.

Странно, но страх перед этой безумной компанией вдруг начал отступать. Я почти успокоилась и теперь просто молча смотрела на разыгрываемое передо мной представление.

– Ты что-нибудь слышала про «Железный треугольник»? – Этот вопрос Янга, честно говоря, застал меня врасплох.

– Нет, а что это?

– О, это такое славное местечко под названием Уиллетс-Поинт. На окраинах Квинса, – темные как ночь глаза Джастина пытались заглянуть мне в самую душу. – Ну же, Кларк, ты должна знать, о чем речь. Его еще называют Свалка…

От последнего слова я вздрогнула. Да, про Свалку я слышала. Кажется, даже видела небольшой репортаж на канале Би-Би-Си. Это была промзона, полностью оправдывающая свое название. Повсюду мусор, отсутствие канализации, и как следствие, вонь, грязь, бездорожье. Второе свое название, Железный треугольник, она получила из-за большого количества находящихся там разбитых машин всевозможных размеров и моделей. Теперь я вспомнила и это. А также то, что власти Нью-Йорка много лет пытаются избавиться от этого «колоритного места», но, к сожалению, безуспешно. Ходят слухи, что даже копы стараются обходить его стороной, из чего можно сделать вывод, что вероятнее всего там господствует беззаконье.

Вся эта информация молниеносно пронеслась в моей голове, и, судя по довольной ухмылке Янга, каким-то образом отразилась на моем лице.

– Вижу, ты вспомнила. Так вот, продолжим. Дело в том, что я и мои ребята, – Джастин обвел глазами свою компанию, – иногда любим проводить время на Свалке. Мы называем такие прогулки Ночная охота. Ну, знаешь, там можно погонять бомжей, пострелять…

Янг сделал эффектную паузу, видимо, в очередной раз рассчитывая на реакцию с моей стороны. Но я продолжала молчать, почувствовав лишь дурноту от его слов и недоумевая, зачем он рассказывает мне все эти ужасы.

– А еще у меня есть друг. Арчи. Славный малый, ты же знаешь его, крошка?

– К счастью, не очень близко, – ответила я и ничуть не покривила душой.

Арчи Ньюмэн ассоциировался у меня с медведем-шатуном. Страшный, опасный и непредсказуемый. А еще такой же огромный. Большой квадратный подбородок и кустистые брови над небольшими глазами делали его внешность еще более суровой. Джастин в сравнении с ним выглядел мелко, но почему-то именно Арчи таскался за Янгом как собачонка. Наверное, в денежной иерархии Янг всё-таки был на пару ступеней выше.

Слава Богу, именно сегодня было приятное исключение, и Ньюмэн не дышал мне в затылок среди прочих. Однако даже то, что его имя было зачем-то упомянуто в разговоре, не обещало нечего хорошего.

– Так вот, Кларк. Наш Арчи вырос и решил, наконец, завести себе боевую подругу, – продолжил Джастин свой неспешный рассказ. – И представь себе, он находит весьма привлекательной для этой роли именно тебя! Да, да! Я был сам удивлен!

Янг задорно хохотнул, а я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног.

– А теперь к сути. Я предложил Луизе обеспечить твоё присутствие на ближайшей Ночной охоте. Место, возможно, не самое романтичное, но для Арчи в самый раз. Он будет очень доволен, я точно знаю. Видишь, как здорово я придумал! И другу помогаю, и для себя проверяю, на что способна Миллер ради своего будущего мужчины. Ну? Что же ты молчишь, Кларк?

– Зачем ты мне всё это рассказываешь? – спросила я дрогнувшим голосом, до конца не веря во всю нелепость происходящего.

– Хороший вопрос. Вообще-то да, сначала я не собирался. Это вышло спонтанно. Люблю, знаешь ли, иногда поменять правила. Теперь ты уже не слепая пешка в моей игре, а, скажем так, думающая. Так что ты мне на это скажешь?

Я посмотрела в его ухмыляющееся, наглое лицо и спокойно произнесла:

– Ты меня шокировал, Янг. Оказывается, ты знаешь слово «спонтанно».

Лицо Джастина, секунду назад довольное и высокомерное, неприятно вытянулось.

– Дерзкая девочка, – произнёс он с хищным прищуром. – Пожалуй, я начинаю понимать старину Арчи. В тебе что-то есть. Вон, какие глазища, оказывается. Не замечал. Когда ты злишься, так прямо красотка.

Джастин сделал шаг вперед, и я почти что уткнулась носом в его грудь. По коже тут же пробежали неприятные мурашки. Пытаясь совладать с поднимающейся изнутри паникой, я постаралась как можно спокойней ответить:

– Оставь свои комплименты для многочисленных поклонниц, я не из них.

Я отступила на шаг, возвращая себе личное пространство и, как мне хотелось, безопасность. Заметив мои движения, парень презрительно усмехнулся. От него так и веяло просто-таки арктическим холодом. То, как у него быстро менялось настроение, говорило о нестабильном эмоциональном состоянии и, разумеется, пугало. Но, кажется, на сегодня мой страх уже достиг своего лимита. Я сделал еще один шаг, на этот раз в сторону, и заявила:

– Вот что, Янг. Никуда я с вами не поеду. Это же очевидно. И дружку своему передай, чтобы поискал себе другую пассию. Больше я не желаю слушать этот бред.

Парень смерил меня еще одним долгим, странным взглядом и ничего не ответил. Что он думал в этот момент, я могла только догадываться. Но самое главное, он больше не стоял на моем пути, и я потихоньку, шаг за шагом, удалялась прочь от этой ужасной компании.

– Эй, Кларк! – услышала я позади, когда отошла уже на довольно безопасное расстояние. – А знаешь, что мне ответила Миллер на моё предложение?

Да уж, догадываюсь. Наверняка, послала тебя, куда подальше.

Я продолжала идти, не останавливаясь и даже не оглядываясь. Но, словно толчок в спину, мне прилетела последняя фраза:

– Она согласилась.

Глава 7

Тяжёлый разговор

Она согласилась… Она согласилась… Она согласилась…

Эти два слова преследовали меня всю оставшуюся дорогу до дома Лу. Нет, этого не может быть. Я не верю. Она не могла такое сказать. А если и сказала, то только затем, чтобы, как и я, поскорей унести ноги от этого придурка. Да, скорее всего так и было. Фу, слава Богу, теперь мне всё понятно. Ну что ж, я не буду винить её за это. Как говорится, на войне все средства хороши. Сказала и сказала. Проехали.

К моменту, когда я позвонила в квартиру Миллеров, я уже полностью успокоилась и даже приветливо улыбнулась маме Луизы. Она впустила меня в прихожую и как обычно тепло обняла в знак приветствия.

– Проходи, Кэтти. Лу в своей комнате. Ей сегодня что-то с утра нездоровится.

Ну вот, всё тайное становится явным. Как я и предполагала, дело в банальной простуде. Или что там еще может быть?

Я открыла дверь в комнату подруги и невольно ахнула. Такое ощущение, что по ней прошел настоящий торнадо: вещи были разбросаны в хаотичном беспорядке на полу, на диване, на столе и во всех остальных уголках помещения. В основном это был модный гардероб Луизы: платья, юбки, блузки, колготки, но попадались и предметы из других категорий, например, несколько поврежденных книг, фотографий и пара разбитых горшков с цветами.

– Что здесь случилось? – Я удивленно распахнула глаза и поскорее прикрыла за собой дверь. Почему-то мне казалось, что миссис Миллер сюда не входила, а значит, она должна пребывать в счастливом неведении о произошедшем в комнате дочери.

Луиза бросила на меня равнодушный взгляд и вновь вернулась к просмотру телевизора. Она лежала на диване прямо поверх пёстрой кучи разбросанных вещей, не боясь их помять или испортить. Вечно трясущаяся над своими тряпками подруга была абсолютна безучастна по отношению к ним в данный момент.

И это выглядело пугающе.

Я начала осторожно двигаться по комнате, чувствуя себя сапером, крадущимся по минному полю и подбирая раскиданную одежду на своем пути.

– Оставь, – лениво бросила со своего ложа Луиза, не отрывая взгляда от экрана. – Потом уберу.

По телевизору шла какая-то аналитическая программа, где двое серьезных мужчин в строгих костюмах вели оживленные дебаты о сложной политической ситуации в стране. Вряд ли Лу понимала хотя бы половину из того, что они говорили. И это был еще один пугающий фактор.

– Ты что-то искала? – рискнула предположить я, расчищая себе место на краешке дивана, чтобы присесть.

– Если ты думаешь, что пульт от телевизора, то нет. Хотя сейчас я и правда не имею представления, где он.

– Хочешь, чтобы я выключила?

– Да, наверное. Если тебе не сложно. Нет сил подняться. Я немного выдохлась. – Она как-то грустно усмехнулась и прикрыла глаза.

Я встала, выключила телевизор и вернулась к Луизе. Та по-прежнему пребывала в каком-то странном задумчивом состоянии и не торопилась идти на контакт.

– Слушай, если ты совсем плохо себя чувствуешь, то я, пожалуй, пойду, – предложила я.

– Не надо. Я в порядке. – Луиза наконец открыла глаза и повернула голову в мою сторону. – Как там в школе?

– Нормально, ничего особенного. – Я пожала плечами, что означало «не знаю, что и рассказывать». Упрекать подругу за неявку на химию в данном случае я сочла совершенно неуместным. – Волновалась о тебе. Много раз звонила и писала. Ты не отвечала! – А вот это было уже важно.

– Телефон где-то здесь, под завалами. Со вчерашнего вечера, – безразлично отозвалась подруга и снова замолчала.

– Подожди, – вдруг вспомнила я. – А Крис говорил, ты вчера звонила ему. Честно говоря, я была удивлена. Да и он тоже.

– Оооо, Господи! – раздраженно протянула Лу и одним резким рывком встала с дивана. – Да не звонила я ему! Ну, то есть это вышло случайно. Кэт, Крис… Вы у меня записаны рядом. Я хотела набрать твой номер, но немного промахнулась.

Луиза подошла к большому во весь рост зеркалу и, окинув себя с головы до ног придирчивым взглядом, недовольно фыркнула. Затем без особого энтузиазма она начала собирать разбросанные вещи в одну бесформенную кучу.

– Прости за занудство, но если вчера вечером ты собиралась позвонить мне, а не Крису, то где же пропущенный от тебя? Его нет! – Я помахала перед носом Луизы своим мобильником, который как раз достала из школьной сумки.

– Я передумала, – холодно ответила та без всяких дальнейших пояснений.

– Что ж… Ладно. – Немного помолчав, я всё-таки решила забросить еще одну «удочку»: – Ну, а с Джастином как? Я так понимаю, всё прошло довольно плохо?

Почему-то мне не хотелось вот так сразу заявлять о том, что я в курсе некоторых подробностей их встречи. Лу должна рассказать мне всё сама, даже если это будет не очень приятно. А потом мы вместе обсудим детали.

Луиза сидела на корточках, собирая осколки цветочного горшка. От последнего вопроса её худенькие плечи слегка напряглись, а движения стали чуть медленнее. Складывалось ощущение, что в этот момент она интенсивно думает над своим ответом, пытаясь принять какое-то окончательное решение.

Наконец её плечи снова расслабились, она поднялась с корточек и посмотрела на меня с наигранной веселостью.

– А с чего ты решила, что было плохо? У нас с Джастином всё хорошо! – Улыбка вышла широкой, но не особенно искренней.

– Разве? – осторожно спросила я, вглядываясь в лицо подруги. – Там ведь должно быть какое-то… хм… условие? Ты мне так говорила. – Я тщательно подбирала слова, стараясь не выдать свою осведомленность.

– Ой, да оно совсем пустяковое. – Луиза легкомысленно отмахнулась и вновь занялась наведением порядка в своей комнате. Моего взгляда она отчего-то старательно избегала.

Пустяковое? Как же так? Я решительно ничего не понимала! Быть может, у нас с Лу разная информация? Янг мог сказать ей одно, а мне совершено другое. С него станется…

– Кстати! – вдруг воскликнула Луиза, оборвав ход моих мыслей. – У меня тут появилась одна отличная идея, я бы даже сказала авантюра! Правда, нужно будет улизнуть из дома посреди ночи. Ты справишься? – Она смотрела на меня с какой-то заискивающей улыбкой. И еще, пожалуй, с надеждой.

– Что за авантюра? – спросила я по возможности ровным голосом, боясь выдать внезапно охватившее меня волнение.

– Это пока секрет! Но будет очень интересно, обещаю! Ну же, Кэт! Решайся!

Я сделала глубокий вдох, и быстро, чтобы не передумать, выпалила:

– Ты говоришь о Свалке?

Первое, что я увидела в глазах Луизы, было даже не удивление, а испуг. И он дал мне ответ на мой вопрос прежде, чем она справилась со своими эмоциями. К горлу подкатил ком, мешающий дышать. Не проглотить, не выплюнуть.

– Да уж, отличное предложение, ничего не скажешь…

– Откуда ты знаешь? – Это была уже прежняя Лу, собранная и уверенная. Ей больше не надо было играть не свойственную ей роль – заискивать и просить, а значит, можно было больше не притворяться. Наигранная веселость тут же сошла с лица, в глазах появилась надменность и холодность. – Ты что, следила за мной?

– Боже мой, Лу! Ты не исправима! Вселенная не вертится вокруг тебя одной! – Я почувствовала, как всё во мне закипает от злости. – Твой не состоявшийся дружок рассказал мне об этом! Только что. По дороге сюда.

– Чёртов засранец, – прошипела она себе под нос и отвернулась к окну.

– И это всё?! Больше ты ничего не хочешь сказать?! – Я буравила взглядом её спину и ждала как минимум извинений. Хотя при этом я отдавала себе отчет в том, что не готова принять их. Не сейчас.

– Ладно, признаю. – Лу повернулась ко мне и попыталась сделать виноватое лицо. – Наверное, мне надо было рассказать тебе всё, как есть. Но я побоялась, что ты просто откажешься!

– Ты удивительно проницательный человек, Луиза Миллер! Разумеется, я бы отказалась! – Моё возмущение достигло своего пика. Последняя фраза вышла особенно громкой, и я запоздало подумала о том, что наши крики прекрасно слышны за пределами комнаты. Но, честно говоря, сейчас мне было всё равно, что впоследствии скажет мама Луизы.

– Вот если бы ты попросила меня сходить на свидание с мальчиком, даже который мне не нравится, то я бы сделала это для тебя! Не задумываясь! – решила зайти с другой стороны Лу.

– Имя Арчи Ньюмэна нельзя поставить в одно предложение со словом «мальчик»! И тебе это прекрасно известно! Кроме того, он мне не просто «не нравится», я его чертовски боюсь!

Луиза театрально закатила глаза, но я не дала ей возможности сбить меня с толку.

– Позволь я также напомню тебе, дорогая подруга, что в прошлом году одна из девочек нашей школы даже осмелилась заявить на него в полицию!

– И где же сейчас эта девочка? – усмехнулась Луиза.

– Вот именно! Бедняжке пришлось сменить школу. А всё потому, что отец Арчи напихал полные карманы денег всем тем, кто мог подвести под статью его дорогого сыночка!

– Ты не можешь знать этого наверняка, – снова огрызнулась Луиза.

– Да все! Все это знают, Лу! Вся школа! Он садист и насильник, которому пока, к сожалению, всё сходит с рук! И то, чем они занимаются по ночам на Свалке лишнее тому доказательство.

– Не драматизируй, Кэт. Да, он конечно не идеал, но и не монстр, как ты только что описала, – продолжала упорствовать Луиза.

– Мне больше нечего добавить, – устало отозвалась я и замолчала. Весь разговор прошел практически на криках, и это не могло не утомить. Кроме того, бушующие во мне эмоции всё это время не давали перевести дух.

– Значит, не поможешь мне? – снова услышала я её настойчивый голос. Мне показалось, или в этот раз в нем слышались угрожающие нотки?

– Не знаю, как еще донести до тебя мой ответ. Нет. И еще раз нет, – твердо заявила я, уже вполне спокойно глядя в холодные бледно-голубые глаза.

– Ну и катись отсюда! – закричала Луиза и, схватив первую попавшуюся под руку вещь, зашвырнула её в стену.

К счастью, это оказалась лишь мягкая плюшевая игрушка, которая бесшумно упала на диван. Теперь мне, кажется, понятна причина такого беспорядка в комнате…

– Так и знала, что от тебя не будет никакого толку! – продолжала неиствовать она. – И зачем я только с тобой связалась! Надо было переступить через себя и попытаться получить расположение Меган и её компании. Была бы в числе самых популярных девчонок в школе.

– Тупоголовых овец, как ты их называешь? – усмехнулась я. – Давай, у тебя еще есть шанс наверстать упущенное.

Я уже направлялась к двери, когда услышала неожиданно дрогнувший голос Луизы:

– Мои родители разводятся, Кэт.

Я замерла в шаге от выхода и обернулась.

– Мне жаль. Правда. Они у тебя чудесные люди.

– Ха! Чудесные! Как же! – Луиза горько усмехнулась. – Если только по отдельности. Вместе они составляют гремучую смесь. Ты просто этого не знаешь. Вся моя жизнь прошла под их крики и бесконечную ругань. Меня полностью устраивает их развод. Но если я останусь с Хелен, то она увезет меня к своим родственникам в далекий и паршивый городишко. И тогда вся моя жизнь пойдет наперекосяк.

Она так и сказала. С Хелен. Не с мамой. И это было печальнее всего из того, что я услышала.

– Может быть, они еще помирятся, – предположила я.

– Нет, всё уже решено. Вчера я узнала, что документы на развод уже готовы. Из-за этого и устроила погром у себя. У меня совсем мало времени, Кэт! Я не хочу никуда уезжать!

– Тогда оставайся с папой, – предложила я очевидное решение.