Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)

Оглавление

Наталья Андреева. Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)

Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения

10 августа, пролог

Первый этаж: прикосновение

Открытия большие и маленькие

«А ту собаку кто-то из жителей поселка потом пристрелил…»

Третий этаж: дверь приоткрывается

Открылась, но осталась запертой

Первая тайна открытой двери

«…Или одна гасит другую»

Сабуров

«Мой эдельвейс»

Развязка

Стикс

День первый, восход

Полдень

Вечер

День второй, утро

Полдень

Вечер

День третий, утро

Полдень

Вечер, ночь

День четвертый, утро

Полдень

Вечер

День пятый, утро

Полдень

Вечер

День шестой, утро

Полдень и дальше

День седьмой, ночь

День восьмой

День девятый, после полуночи

День десятый, утро

Полдень

Вечер

День одиннадцатый, ночь

Утро, полдень и дальше

Вечер

Ближе к полуночи

День двенадцатый, утро

…и вечер

День тринадцатый, утро

Ближе к вечеру

День четырнадцатый, ближе к вечеру

Сумерки

День пятнадцатый, утро

Ближе к полудню

Ближе к вечеру

День шестнадцатый, ближе к полудню

Двенадцать тридцать

Утро? полдень? вечер? ночь?

После обеда

Вечер

День семнадцатый, утро

Ближе к полудню

Ночь

День восемнадцатый, около семи часов вечера

Тот же день, после десяти часов вечера

День самый первый, вернее, ночь с тридцать первого декабря на первое января

И снова день восемнадцатый, ближе к полуночи

День девятнадцатый, в первой половине

И после полудня

Спустя два часа

В день исчезновения Ивана Мукаева

Снова день девятнадцатый, после полудня

Ближе к вечеру

Закат

День двадцатый

…и дальше…

Отрывок из книги

Ее жизнь с детства напоминала чистый лист, на котором все время писали другие. Никто не лишал ее права на авторство, просто никто не объяснил, как и что надо делать, чтобы стать человеком. Индивидуумом, имеющим свои мысли, чувства, слова. Собственные, а не чужие. Рядом не было никого, способного научить ее, как найти свое место в жизни. Даже в том замкнутом пространстве, которое отпущено для нее. Она часто представляла себе, что будет, если взять гигантский циркуль, поставить его острие в середине комнаты, куда ее привезли из роддома, и провести окружность радиусом доступного ей за один день перемещения. Получалось, что в пределах этой окружности помещается площадь не более километра. Пятьсот метров в одну сторону, столько же в другую. Если задаться целью и собрать все силы, далеко ли можно уехать в инвалидном кресле, вращая обеими руками большие скрипучие колеса?

Кресло старое, как и дом, в котором она живет, и все, что в нем есть. Мебель, посуда, одежда, треснувшая русская печь. Мать если не на работе, то у соседей. Или соседи у нее, с неизменной бутылкой самогонки. Вся жизнь вращается вокруг железнодорожного переезда, подле которого прилепились три бревенчатых дома. В одном испокон веку обитают дед с бабкой, такие же упрямые, как их старая коза Маруська. Живут, цепляются за жизнь и за рыжую глинистую землю.

.....

– Не то чтобы очень уж маленького. Выше, конечно, чем эта стерва. Но с тобой не сравнить. Что ж… Кое-что тебе подойдет. Помогу. Только, деточка, уж и ты не забудь потом.

– Что не забыть?

.....