Читать книгу Снегурочка. Книга 1. Сказка для Светланки - Наталья Гимон - Страница 1

– Ты почему не спишь до сих пор, неугомонная? – Мамин силуэт, подсвеченный льющимся из окна бледным светом зимней ночи, склонился к кровати. В его загадочной мягкости она казалась девочке не просто красивой, сказочной. В светлой, украшенной поверху дымчато-розовыми цветами ночной рубашке, облегающей фигуру как сарафан, с перекинутой через плечо толстой русой косой и приту́шенной густыми ресницами светлой зеленью глаз.

Светланка протянула руки, обняла маму за шею, и прошептала на ухо:

– Не могу уснуть.

– Почему же?

– Жду.

– Чего?

– Не знаю.

Спать и правда не хотелось, от слова совсем. Праздник давно закончился. Новый год был встречен. Желания загаданы. Шедевры маминой стряпни опробованы. Шумные ночные улицы, то щёлкающие петардами, то бухающие фейерверками и озаряемые огненными фонтанами и цветами исхожены. Подружки расцелованы и поздравлены. В итоге приятная счастливая усталость разлилась по телу и мешала пошевелить даже пальцем. К тому моменту, как девочку отправили спать, на часах в зале было уже три часа ночи. Но глаза всё равно не закрывались. Не хватало последнего штриха, новогоднего чуда.

На самом деле Светланка покривила душой, когда сказала, что не знает, чего ждёт. Просто как-то неправильно было двенадцатилетней девочке рассказывать маме, что она ждёт деда Мороза. Вот два года назад, когда ей было десять и добрый волшебник впервые приснился ей накануне праздника, позвав с собой подарки развозить, такое заявление, выданное наутро родителям, прозвучало более-менее сносно. Странно было, как они в тот момент отреагировали на слова дочери. Не улыбнулись, не начали расспрашивать, что да как, а наоборот замолчали и как-то странно переглянулись. Правда, быстро сделали вид, что всё нормально, но Светланка это хорошо запомнила.

Мама посмотрела на дочку, на мгновенье поджала губы и вздохнула.

– Ну, хорошо. Спи давай, а то завтра до вечера не проснёшься.

Девочка на миг задумалась, крутя в пальчиках такую-же как у матери русую прядку волос. Мысль-то была здравая. Если она хоть немного не поспит сейчас, то какой с неё потом прок будет? Так и проспит всю дорогу в санях, ничего не увидев. И помощи от неё ноль окажется, ежели что.

Рассудив так, Светланка чмокнула маму в щёку, быстро повернулась на бочок, глаза закрыла и решительно сон изображать начала.

Женщина улыбнулась, поцеловала дочку в ответ в светлую головёнку и подоткнула одеяло.

– Спокойной ночи, сердечко моё.

Она вышла из комнаты, тихонько прикрыв дверь. Из полутьмы прихожей, подсвеченной переменчивым сиянием негромко работающего в зале телевизора, к ней шагнула высокая крепкая фигура мужа и нежно обняла за талию.

– Ну, спит?

– Нет. Ждёт.

– Что, опять? Новый год же!

– Как раз сегодня, Яр, самое время… Ой, неспокойно мне, – вздохнула женщина, прижимаясь лбом к горячей мужской груди. – Ну, зачем это? Опасно ведь. И маленькая она ещё…

– Мила, – Яр бережно и успокаивающе прижал жену к себе, целуя пахнущие цветами волосы, – успокойся. Уверен, с её головы и волоска не упадёт. И потом, ей двенадцать уже, самая пора. Да и она у нас девочка умная, себя в обиду не даст…

Женщина вдруг вскинула голову и, прищурившись, внимательно заглянула в глаза супругу.

– Ты с ним разговаривал, верно?

Ярославу пришлось ненадолго и явно с неудовольствием выпустить из объятий свою любимую, чтобы невинно развести руками.

– Ну, извини. У меня не сезонная работа. Я со всеми встречаюсь.

Людмила фыркнула и какое-то время смотрела возмущённо ему в глаза. Такие необычные, светло-янтарные, почти золотые, словно лучащиеся на красивом лице в обрамлении светлых, отливающих в рыжину волос. Сердиться расхотелось.

– И куда же они на этот раз собираются?

– Понятия не имею, – негромко отозвался её мужчина. – Но уверен, им обоим очень понравится.

«Этого и боюсь», – подумала про себя женщина, согреваясь в непоколебимом спокойствии мужа и точно зная – так оно и будет. Судьбу не обманешь…

Голоса за дверью давно стихли. Узкая полоска между полом и дверью в комнату окончательно потемнела и налилась глубокой чернотой. Родители тоже наконец уснули. В обернутую мягкой ватой тишины квартиру глухо врывались только всё более редкие оклики припозднившихся гуляк с улицы. Время салютов и криков закончилось. Новогодняя ночь неспешно ступала по земле, укрывая её волшебным шлейфом, сплетённым из сияния звёзд и никому неслышной музыки тихо кружащихся в танце снежинок, и, кажется, совершенно не собиралась уступать очередь нежному сонному утру. Улицы пустели, гасли окна. Город словно замерзал. И среди этой тишины будто терпкий аромат везде ощущалось ожидание чего-то необычного, волшебного, но обязательно наступящего. Ожидание чуда. Оно просачивалось под одеяло, щекотало шею, чуть ощутимо царапало тело, заставляя Светланку крутиться с боку на бок и мешая ей спать, и непрестанно шептало ей на ухо: «Вот сейчас… Вот уже совсем скоро…» В результате, как ни старалась, уснуть девочка никак не могла. Лежала и слушала сначала затихающие улицы, потом наступившую тишину, которая в итоге от напряжённого ожидания начала переливаться едва слышным звоном.

Светланка сначала вздохнула от досады, но вдруг резко села на пастели и прислушалась. Звенело вовсе не в её голове. Тоненький, мелодичный, точно от серебряных колокольчиков звон доносился снаружи, нарастая с каждой минутой и будто оплетая собой всё вокруг.

Девочка вскочил с кровати и подбежала к окну, как была – в пижамке и босяком. Её комната смотрела окнами за дом, на темнеющие на белом фоне силуэты растущих под окнами берёз и тонкие, прозрачные росчерки прикрытых снегом кустов шиповника. Фонарей здесь не было, но даже так Светланка смогла разглядеть с высоты третьего этажа остановившиеся на прогулочной дорожке сани и впряжённую в них тройку лошадей. А прямо у неё под окном стоял Он. Высокий, могучий старец с белой бородой до пояса, в светлой длинной шубе, в шапке и с посохом в руке. Увидев девочку, он шевельнул посохом и, словно на облако, встал на внезапно закружившуюся перед ним позёмку. А дальше Светланка в очередной раз с открытым ртом наблюдала, как сказочный дед, будто на лифте, поднимается прямо к её окну. Зависнув напротив, он подмигнул и протянул руку, распахнув оконную раму. В комнату тут же ворвался морозный воздух, всколыхнув висящие тюлевые занавески и присыпая подоконник холодными, но всё равно обжигающими угольками снежинок.

Девочка невольно улыбнулась. Вот уже третий год этот добрый зимний волшебник приезжает за ней в новогоднюю ночь на своих санях и забирает с собой. Хотя в этом году он, если честно, довольно припозднился – утро уже наступало празднику на пятки. Светланка даже начала беспокоится, что сегодня самое сильное и долгожданное её желание не сбудется, и она останется дома. Но нет. Вот он, дед Мороз собственной персоной. Всё-таки приехал и теперь выжидательно смотрит на свою Снегурочку.

– Ну, что, готова? – низким голосом негромко пророкотал волшебник.

Светланка быстро закивала, подставляя стул и собираясь лезть на подоконник, а оттуда – к Морозу на облако. Но тот вдруг задорно усмехнулся и указал головой на тонкую голубую пижамку и босые ступни девочки.

– Обожди секунду…

Она взглянула на себя и улыбнулась, вспомнив, как самый первый раз, получив приглашение в сказку, она стремглав, пискнув «сейчас», бросилась, к шкафу с одеждой. За пуховиком, шапкой, варежками и сапожками пришлось осторожно прокрадываться аж в прихожую и обратно, стараясь не шуршать сильно, чтобы не разбудить папу и маму. Но зато минут через пять Светланка предстала перед ожидающим её дедом полностью собранная и готовая к приключениям. А когда они спустились на землю, Мороз критически оглядел свою маленькую спутницу и вздохнул.

– Нет, в такой одёже тебе быть не следует. Замёрзнуть, может и не замёрзнешь, но раз уж ты со мной, то и выглядеть должна соответственно.

После этих слов позёмка, которая всё ещё ласковым котёнком вертелась возле их ног, вдруг взметнулась, накрывая девочку с головой. Светланка зажмурилась на мгновенье, а когда снежные хлопья перестали весело щекотать её лицо, открыла глаза и услышала улыбающийся голос старца:

– Ну, вот, другое дело. Настоящая Снегурочка.

Да-а, оглядывая тогда своё одеяние, девочка затаив дыхание рассматривала светлую дублёнку, расшитую серебряной нитью, с пушистым тёплым курчавым воротом, дымчато-серые валенки, тоже разрисованные, словно по ним иней прошёлся, белые теплющие пуховые варежки. Только на голове у неё был совсем даже не кокошник, как у Снегурочек на праздничных открытках, а тёплая шапочка с меховой опушкой и спускающимся вниз воротником, который согревал и шею, и уши девочки, не позволяя холоду пробраться внутрь под одежду. Мороз и сам был тоже одет в примерно такую же дублёнку, как и она, а вовсе не шубу. И вообще при ближайшем рассмотрении не похож он оказался тогда на сказочного Мороза Ивановича. Скорее уж на пограничника с бородой.

– Что не так? – прищурился чародей, уловив в тот миг растерянность во взгляде девочки.

– А… это… на открытках ты другой совсем, – краснея от смущения, пролепетала Светланка.

– Что, красной шубы расписной не хватает? – хохотнул дед.

– Ага, – совсем стушевалась малышка.

– А тебе, наверное, кокошник примерить очень хотелось? – продолжал веселиться он.

– Ну… да…

– Эх, ты, пичужка синеокая, – вдруг тепло улыбнулся старец и присел на корточки перед девочкой. – Мы же с тобой сейчас не на открытки рисоваться идём и не на праздник, а подарки развозить. И потому нам тепло и удобно должно быть. А для того овчинный тулупчик – самое милое дело. Понятно теперь? – Светланка кивнула и несмело улыбнулась в ответ. – Тогда идём, – повернулся к саням дед. – Время я хоть и заморозил, но работы у нас с тобой ещё немало осталось.

А после началось самое удивительное. Забравшись в белые, словно вьюгой разрисованные зачарованные сани, девочка увидела стоящий в ногах огромный мешок, доверху наполненный большими и маленькими коробочками и коробками. Ну, прямо совсем как в мультиках. И так Светланке стало любопытно, как же сказочный дед будет все эти подарки по квартирам разносить, что она даже рот для вопроса открыла. Вот только сам вопрос задать не успела, потому как чуть язык не прикусила, когда три белоснежных скакуна вдруг сорвались с места, подгоняемые залихватским «Но, родимые!» от твёрдо стоящего впереди в санях хозяина, и через миг они оторвались от земли. А набрав высоту, ровно, будто по дорожке, помчались по воздуху, пролетая от дома к дому, от улицы к улице. Подарки в заветном мешке при этом засветились и вдруг стали высыпаться из саней серебряными звёздами-снежинками.

– Ой, Дедушка, – не утерпев, окликнула девочка деда Мороза. – А что это?

Старец оглянулся, и добрая улыбка осветила его лицо.

– А вот сейчас покажу, – пообещал он и направил сани к следующей многоэтажке.

Снежинки из мешка шлейфом высыпались из саней и, словно спустившийся с неба сверкающий млечный путь, замерли прямо над крышей. Тройка скакунов при этом послушно свернула с видимой только им опоры и, спустившись немного к земле, замерла вместе с санями что называется между небом и землёй на уровне где-то пятого этажа. А дальше! Млечный путь вдруг начал бесшумно осыпаться вниз. И каждая снежинка, достигнув какого-нибудь окна, садилась на стылое тёмное стекло чьей-то спящей комнаты и исчезала. А спустя мгновенье один или несколько осторожных неярких всполохов где-то внутри комнат эхом отвечали их прикосновениям волшебному звездопаду, выхватывая из темноты такие разные, но все до единой такие красивые, украшенные мишурой, дождиком и разноцветными яркими игрушками красавицы-ёлки. Светланка чуть из саней не вывалилась, наблюдая за происходящими на её глазах чудесами, и всё не могла оторвать глаз от ожившей сказки. Это было невероятно красиво.

– Что, нравится? – не оборачиваясь, спросил тогда белый старец.

– Очень, – ответила Светланка и снова взглянула на волшебный мешок. – Так вот как подарки под ёлку попадают!

– А то! Для них ёлка – как магнит. А детские сердца – как звёзды путеводные. Каждой звёздочке – своя сказка, – добавил он, и в голосе его девочка слышала и доброту, и гордость, и что-то ещё, очень-очень родное.

В ту ночь, одарив весь город, они успели побывать ещё в нескольких городах и деревнях, то поднимаясь над крышами высоток и осыпая каменные людские улья целыми фейерверками из звёзд, то спускаясь почти к самой земле и роняя на заснеженные крыши деревенских и сельских домов лишь пригоршню белых искр, которые через минуту становились чьей-то будущей утренней улыбкой. Хотя, смотря какая деревня попадалась. Иногда пригоршни оказывалось мало.

Светланка тогда засы́пала сказочного старца вопросами, а спустя год, в свою вторую сказку, сама уже что-то рассказывала, рассказывала – то про своих друзей, то вспоминая какие-то забавные и не очень случаи, то про свои любимые сказки и ещё, ещё. А Мороз, крепко придерживая поводья и направляя тройку красавцев коней, всё слушал, внимательно, не перебивая, будто это было для него очень важно. Слушал, улыбался и просил рассказать ещё. Девочка даже подумала, что возможно ему просто скучно одному в тишине носиться ночью над землёй. Вот он и взял её в компанию. И отвлёкся только раз, когда спросил у девочки, как же зовут её родителей, и в ответ услышал:

– Мама – Людмила Ивановна, а папа – Ярослав Всеволодович… Но папа маму Мила называет, а она его – Яром, – смутившись, зачем-то добавила Светланка.

Седой волшебник на минуту задумался, усмехнулся и сказал негромко:

– Людмила… Людям милая… А что, всё верно. А ты, значит, Светлана, – обернулся он к девочке, – светлая и чистая как снег. Тебе подходит. – Мороз улыбнулся и подмигнул ей.

– А папа? – тут же продолжила игру маленькая.

– А папа у тебя… солнце славит, – чуть запнувшись, важно кивнул дед.

И они снова разговаривали.

Ночь тогда всё не кончалась и не кончалась. Сияла себе полной огромной луной на чернильном припылённом звёздами небе, напевая волшебную колыбельную снов. И, казалось, что не слышно её пения, совсем не слышно, но в какой-то момент девочке вдруг почудилось, словно кто-то её по голове погладил ласково и слегка в глаза подул. Бубенчики под дугой сплели свои перезвоны в нежную мелодию, и Светланка уснула.

А утром прыгала по родительской кровати и рассказывала, размахивая руками, какие у деда Мороза кони огромные, какие сани красивые и какой мешок волшебный замечательный. Ей бы такой… И папа удивлялся её рассказу и переспрашивал дочку обо всём. А мама просто молчала, улыбалась и слушала. Только улыбка её казалась немного грустной…

Светланка сморгнула с ресниц тени воспоминаний, дождавшись, когда взметнувшаяся к ней волшебная позёмка, как и раньше, принарядит её в тёплое расшитое серебром одеяние. Шагнув из окна, она сразу же крепко обняла старого волшебника, получив в ответ порцию сильных, медвежьих, но осторожных объятий.

– Здравствуй, пичужка синеокая, – прогудело ей в макушку. – Целый год тебя не видел.

Он придержал свою Снегурочку на клубящейся под ногами позёмке, поманил ладонью створки окна, и те закрылись.

– Ой, дедушка, а ты чего задержался так сегодня? Успеем теперь всех объехать-то? – Девочка, спустившись на землю, сама побежала вперёд Мороза к саням, чтобы обнять крутые шеи запряжённых белоснежных красавцев и погладить их по шёлковой гриве. Те, в ответ склонив точёные головы, тыкались бархатными носами в раскрытые детские ладони и негромко фыркали, обдавая их тёплым дыханием, словно тоже радостно приветствуя маленькую знакомую. – У-у-у, мои славные, мои хорошие, – негромко приговаривала Светланка, перебирая струящиеся гривы и гладя освобождённой от рукавички рукой тонкие изящные лбы зимних скакунов.

Углядев подошедшего деда, девочка вернулась к саням и забралась внутрь на привычное место рядом с неизменным мешком. Мороз устроился впереди и наконец ответил:

– У нас с тобой сегодня другая дорога будет. Детишек я всех уже одарил – объехал. А с тобой, Светлана, мы в особое место поедем. В особые земли.

Глаза у девчушки распахнулись синими озёрами от удивления.

– Куда же?

– На север. Надобно нам один подарок довезти. Очень важный.

– Какой?

– Приедем – узнаешь, – погладил её по голове старец. – Путь у нас с тобой неблизкий будет… Ты знаешь что, ты подремли немного, а как подъезжать будем, я тебя разбужу. А то, думается мне, всю ночь меня прождала, глаз не смыкала.

Он чуть повёл посохом, и сорвавшаяся с его навершия снежная позёмка развернулась, как пуховый платок, и укрыла девочку уже огромным снежнобелым меховым покрывалом, укутав в тёплый и мягкий кокон. И сразу веки у Светланки будто отяжелели, глаза начали слипаться, и она провалилась в колдовской сон, в этот раз не успев даже взглядом со сказкой обменяться. Услышала только напоследок приглушённое: «Ну, пошли, родимые!», и сани, словно колыбель укачали её окончательно под ровную песню бубенчиков.

Проснувшись, Светланка увидела над собой глубокое чёрное небо. Оно искрилось и мерцало звёздами, и самая яркая из них ровно сияла прямо в центре небесного купола. Под ними простиралась во все стороны и растворялась в ночи бескрайняя снежная равнина, похожая на фарфоровое блюдо. А серебряное яблоко луны катилось по самому её краю.

– А, проснулась? Вовремя, – обернулся Мороз в ответ на её возню. – Теперь посиди немного тихо. Почти приехали.

Девочка снова огляделась и недоумённо спросила шёпотом:

– Где мы, дедушка?

Дед приложил палец к губам, потом натянул поводья, заставив свою тройку перейти на неспешный шаг, поднял к небу свой посох, а затем решительно стукнул им о полик возка. С навершия тут же сорвалась волна ледяного света и, как круги на воде, быстро понеслась во все стороны, едва слышно потрескивая. Светланка сначала зажмурилась от неожиданной вспышки, но, когда распахнула глаза, даже рот приоткрыла от удивления. И было чему удивляться.

Пейзаж вокруг них изменился до неузнаваемости. Не было больше равнины, так походившей на блюдо. Под ними, медленно приближаясь, плыл редкий лес, укрытый от морозов в пушистые инистые одежды, хранившие в своих складках мягкие синие тени. Среди деревьев высились такие же высокие каменные глыбы, тоже укрытые снегом, только не таким, как меховое одеяние окружавших их ветвей, а будто бы ровными белыми платками, гладко обрисовывавшими округлые макушки. И всё это было прекрасно видно Светланке, потому как ночи тоже больше не было. Свет, заливавший всё вокруг, больше походил на вечерний сумрак, в котором медленно падали с небес и кружились редкие, огромные, почти с ладонь девочки, невероятно красивые резные снежинки.

Сани, тихо позвякивая бубенцами, осторожно скользнули среди деревьев и замерли. Мороз поднялся и, прислушиваясь к опутавшей их тишине, настороженно огляделся вокруг. Светланка тоже выглянула из саней, крутя головой. Здесь тени казались хрупкими, ещё незастывшими окончательно, а тишина вокруг словно ложилась всё новыми и новыми слоями с каждой опускавшейся на землю снежинкой. И нигде ни единого намёка на движение.

– Ну, вот и на месте, – тихо выдохнул дед, не переставая напряжённо высматривать что-то меж древесных стволов и каменных боков. – Это, Светланка, земли Заокраинного Севера.

– Заокраинного? Это как? – подалась вперёд девочка, от любопытства чуть склонив голову на бок.

– Ну… кхм… – волшебник на секунду задумался, подбирая слова. – Земли эти находятся за краем твоего мира. Потому люди их и не могут увидеть.

– А почему так?

– А вот смотри. Тулупчик у тебя ладный. Тёплый, красивый, серебром расшитый. Со всех сторон его рассмотреть можно. Так?

– Так, – искренне согласилась Светланка.

– Только он на все пуговки застёгнут, и внутреннюю сторону его мы с тобой невидим. Да и кармашки его от нас тоже секреты хранят.

– Кармашки? А они здесь есть разве? – девочка озадаченно оглядела себя, сняла рукавички и залезла во внезапно обнаруженные карманы. – Ой! Это мне?

На её ладошке на развёрнутой чистой тряпице малиново алел карамельный петушок на палочке. В здешнем белом мире он казался пышущим жаром угольком из печки.

Мороз с улыбкой смотрел на порозовевшие щёчки своей спутницы. И когда она протянула ему свою находку, довольно крякнул и сказал:

– Это для тебя гостинчик. Кушай сама, внученька. Кушай и дальше слушай. Так вот, – он сдвинул брови и продолжил, – Этот лес – он непростой совсем, потому как находиться он…

– На изнанке? Как на тулупчике? – перебила его девочка, горя глазами.

– Нет, я бы скорее сказал, в твоём кармашке, – усмехнулся дед.

Она снова огляделась по сторонам и наклонилась ближе, будто бы боясь нарушить хрустальную тишину этого места.

– Дедушка, а много есть у земли таких кармашков-Заокраин?

– Много, – ответил тот, удивлённый догадливостью Светланки.

– И туда мы тоже поедем?

– Поедем. Конечно, поедем, но не сегодня. В другой раз поедем, на следующий год.

Девочке на мгновенье показалось, что голос старика дрогнул. Но улыбка его была такая тёплая и ласковая, что и не скажешь, что он Морозом зовётся.

– А здесь живёт кто-нибудь? Так тихо вокруг, будто все звуки кто-то выключил. Даже жутковато как-то, – поёжилась Светланка.

– Живёт. Как не жить. – Старый волшебник ободряюще потрепал её по голове. – Здесь живут великаны снежные. Народ… – Внезапно он замолчал и странно посмотрел на девочку. А затем наклонился и продолжил таинственно: – Народ свирепый и вспыльчивый. Недобрый, одним словом. Но ты их не бойся. Я тебя никому во всех мирах в обиду не дам.

– Зачем же мы к ним приехали, если они такие… недобрые, – озадаченно подняла брови домиком Светланка и почти сразу распахнула глазищи от внезапной догадки. – Или ты и им тоже подарки должен подарить?

– Подарки?.. – вдруг запнулся Мороз, прочищая горло. – Гм… Мне надобно у великанов одну вещицу раздобыть. Пояс шёлковый, Веснянке-Живнице принадлежавший. Она его всегда одевает, когда в мир выходит. Пояс тот даже разукрашен в цвета её любимые. На нём ключи от вешних вод хранятся. Отпирает Весняна замки ледяные по всему свету, чтобы тепло людям вернуть и силу мужу своему, Яриле. А после порхает над землёй тёплым ветерком. И там, где она ступает, на проталинах подснежники расцветают. А к чему только прикоснётся, то сразу оживает и начинает петь и жизни радоваться.

Светланка зачарованно слушала снежного чародея. А потом вдруг спросила недоверчиво:

– Дедушка, а тебе разве не обидно, что она твоё царство, твои труды, всю твою работу портит?

Но тот лишь улыбнулся и ответил, легонько стукнув девочку по носу:

– Глупенькая. Что я, что она, – мы все для земли стараемся, для людей, для мира этого. Чтобы жила земля наша. Жила и хорошела день ото дня. У каждого из нас своя работа, и работе той свой черёд…

– А почему же Весна сама сюда не пришла и не растопила этих… недобрых? – Светланка запальчиво сжала кулаки. Но Мороз положил руки ей на плечи, усмиряя злость.

– Потому что Заокраинный Север – это источник силы моей. Отсюда все мои морозы, вьюги, метели в твой мир приходят. И коли она изничтожит здесь всё, так и я погибну. Весняна это знает. Оттого дорога сюда ей закрыта. Но ты не боись, – улыбнулся он погрустневшей девочке и подмигнул, – я же тоже не простой дедушка с деревенской завалинки. Кой чего умею. Отвоюю у дурачья снежного поясок быстренько и обратно с тобой покатим. Ты ж не против, что нынче у тебя такое заковыристое путешествие получилось?

Но ответить Светланка не успела. Мороз вдруг схватил девочку в охапку и вместе с ней перемахнул через борт саней, повалившись в пушистый сугроб. В тот же миг возок скрипнул возмущённо, и там, где только что сидели старец со спутницей словно из ниоткуда образовалась громадная куча снега. Красавцы скакуны тоже, наверное, не ожидали такого подарка судьбы. Звонко заржав, они прянули назад, но, как ни странно, никуда не рванули, а остались стоять на месте, неспокойно перебирая копытами, громко фыркая, вроде как даже порыкивая и обещая далеко не светлое будущее любому, кто к ним сунется. Светланка же онемела от страха и только хлопала глазами, воображая, что если из такой кучки комочек для снеговика слепить, он как раз к ней домой в окошко постучаться сможет, доведя соседей до сердечного приступа. Или до психушки. Вот прямо так за ручку и доведя. Задумавшись, она даже не сразу сообразила, что встревоженный чародей трясёт её за плечи, повторяя как заведённый:

– Светлана! Внученька! Пичужка моя синеокая! С тобой всё хорошо?!

– А? – Девочка проморгалась и уставилась на деда. – Дедушка, со мной-то всё нормально. А вот это что такое сейчас прилетело?

Мороз обнял её, прижимая к своей белоснежной пышной бороде и облегчённо выдохнул.

– Хвала богам всем. – И, отстранившись, сказал, заглядывая в перепуганные глазёнки: – Будь здесь. И ничего не бойся. Я сейчас… Сейчас я… Сейчас я этим сосулькам переросшим такое сияние устрою, что никакое полярное им в жизни больше не понадобится. Не могли обождать чуток…

Последние слова старец произнёс уже, видимо, сам себе, подбирая посох и вставая во весь рост. Но Светланка всё равно расслышала. Потом он сделал шаг, другой от саней и вдруг вырос раз так в пять. Движение посоха – и снег из возка, точно живой, взметнулся вверх весь, до последней снежинки, и обрушился лавиной на старого волшебника. Девочка зажмурилась, ожидая, что и её сейчас засыплет белым ледяным сугробом, но холод только немного тронул её лицо и отхлынул. Светланка открыла глаза и остолбенела.

Перед ней теперь стоял вовсе не знакомый дедушка Мороз из сказок и открыток её мира. Это был суровый могучий воин, витязь в серебристо-ледяной кольчуге и остроконечном шлеме, с густой белой бородой, надёжно скрывающей по своими волнами широкую грудь. В левой руке по-прежнему сжимал он свой посох, в правой же грозно сверкал гранями узкий прозрачно-льдистый меч. И всё это величие было намного выше обычного человеческого роста.

– Тридцати трёх богатырей не хватает, – ошалело прошептала девочка, почему-то вспомнив картинку из книжки, ту самую, где, по словам Пушкина, «люди из моря выходят».

В этот момент Мороз неожиданно вскинул руку с посохом, словно закрываясь щитом, и ещё один снежный комочек разбился о воздух прямо перед ним и осыпался у ног. Тут чародей сделал короткое и резкое движение, будто указал на кого, и с навершия сорвалась ослепительная бело-голубая звезда. Светланка проследила взглядом за её стремительным полётом, но столкновения с преградой не увидела. Потому как так же стремительно спряталась за борт саней, разглядев наконец нападавших. Но любопытство оказалось сильнее, и девочка снова осторожно высунула нос из-за возка.

Среди деревьев и камней, пригибаясь и прячась, смазанными тенями скользили призраки, ростом чуть повыше нынешнего деда Мороза-воина. И было их много, очень. Девочка насчитала двадцать, примерно, фигур, осторожно, перебежками приближающихся к ним. Вот один из ужасов резко выскочил на открытое место, крутанул кистью руки и размахнулся, намереваясь запустить в Светланкиного заступника мгновенно соткавшийся снежный ком. Но внезапно в грудь его ударила чародейная звезда. Призрака на пару секунд заволокло снежным облаком, а когда оно рассеялось, тот остался стоять неподвижном ледяным изваянием, с отведённой назад одной рукой и громадной палицей в другой. Грудь замороженного исполина закрывал матовый доспех, на плечах была накинута кипельно-белая шкура какого-то животного, а голову венчал устрашающе рогатый шлем, закрывавший половину лица. И всё это можно было бы назвать удивительно, необыкновенно красивым и по-своему завораживающим, если бы не голубой нечеловеческий цвет кожи, яростно светящиеся, не имеющие ни радужки, ни зрачков глаза, сквозь которые будто смотрела в этот мир холодная сжигающая всё вокруг звезда, и застывший на лице у великана оскал, от одного вида которого душа скоренько собрало вещи и убежало прятаться где-то в одной из пяток. А сердце, наоборот, рвануло в голову и, выбивая набат в ушах, орало мозгу: «Бежим!!!»

Краем глаза Светланка увидела ещё два снежных шара, несущихся в сторону саней, а следом чуть в стороне тонко зазвенело, и из-за высокой скалы, блеснув в здешнем свете острыми гранями, неожиданно вылетел целый рой ледяных игл.

– Дедушка! Справа! – закричала перепуганная человечка.

Чародей тут же развернулся, провернув со своим мечом нечто такое, что девочка разглядеть не смогла, одновременно вонзая свой посох глубоко в снег под ногами. Осколки игл разлетелись сверкающим веером, но Светланка на это уже не смотрела, потому как внимание её было приковано к трём скакунам. Точнее, скакунищам или как там можно назвать коней высокой с двухэтажный дом, которые, встав на дыбы и оглушительно заржав, играючи разбили копытами как раз подлетевшие снежки.

– Подсобите, родимые! – гулко крикнул Мороз, хватая посох и припадая на колено. Сжатый на древке кулак резко вылетел в сторону скалы-предательницы, и спустя всего мгновенье невидимая сила вонзилась в каменный бок, разнеся преграду ко всем снежным демонам. Прятавшийся за ней великан неверяще высунул голову из-за оставшегося скального пня и тут же поймал ледяную звёздочку – подарочек от деда Мороза, погрузивший его в состояние неподвижного стояния.

Кони-переростки в это время тоже забавлялись как могли, играя в догонялки с петляющими от них среди деревьев снежными воинами, хоть и не имея возможности огреть вёртких врагов своего хозяина копытом про меж рогов в прямом смысле слова, но зато то и дело норовя цапнуть их за… что-нибудь помягче. Благо, роста они теперь были как раз подходящего.

Светланка, закрыв лицо ладонями, тяжело и быстро дыша, спряталась за борт саней, просто не веря, что всё это происходит на самом деле, а не во сне. Хотя, может, всё-таки во сне? Девочка быстро стянула рукавичку и изо всех сил ущипнула себя за руку. Боль была острая и настоящая, заставившая маленькую путешественницу негромко вскрикнуть. На глаза навернулись слёзы, но проснуться так и не удалось. И в этот момент за их радужной пеленой среди деревьев ей показалось движение. Светланка сначала замерла от ужаса, но неожиданно поймала себя на мысли, что движение-то было маленьким и слишком незначительным для заходящего за спину сказочному воителю великана. Скорее оно было похоже на спрятавшегося за древесным стволом обычного человека. Девочка бросила взгляд на уже невесть сколько кипящую рядом битву исполинов. Счёт времени был давно потерян. Минуты слились в часы. Часы же сжались до мгновений. Окружающий ландшафт пополнился ещё несколькими живописными статуями, одетыми примерно одинаково, но вооружёнными кто шипастыми шарами на цепях, кто огромными топорами или секирами или ещё каким-то оружием, названия которого она не знала. И образы некоторых замерших истуканами изваяний было дополнены копнами торчащих словно связки сосулек бородами.

Светланка снова взглянула на деревья, прячущие за собой невысокого наблюдателя. Она колебалась всего минуту, а потом вдруг, оглянувшись и улучшив момент, когда, как показалось, ей ничего не грозило, быстро помчалась туда, где надеялась застукать неизвестного. Каково же было её удивление, когда за заветным стволом никого не оказалось. И следов тоже никаких не было. Прижавшись спиной к жёсткой коре, девочка перевела дух и огляделась по сторонам. Никого.

– Да быть не может! – нахмурилась она. – Мне же не померещилось! – И сразу гаденькая мысль закралась ей в голову: «А вдруг? Со страху ещё и не такое привидится!»

Светланка разозлившись сжала кулачки, устремив взор себе под ноги, и вдруг заметила, что снег прямо перед ней еле заметно словно поднимается как примятая лёгким шагом трава. Девочка протёрла глаза и присмотрелась снова. Нет, всё так и есть, пушистый покров расправлялся и разглаживался, торопливо скрывая от посторонних глаз чьи-то едва заметные следы. Что-то встрепенулось в детской груди, словно толкнуло вперёд, и она быстро, но осторожно, то и дело оглядываясь по сторонам, направилась вглубь леса, ведомая почти исчезнувшей из виду «дорожкой».

Однако особо далеко идти ей не пришлось. Звуки битвы ещё были слышны, но уже не так оглушающе и страшно, что застывала кровь, когда Светланка вдруг расслышала голоса. И их обладатели явно спорили о чём-то. Их язык показался девочке странным, но каким-то чудесным образом она его понимала.

– Я же предупреждал, что ничего хорошего из этого не выйдет, – говорил один. – Вас там не было, и вы не видели, что они устроили. Теперь туда сунуться – настоящее самоубийство. Кроме того, девчонка ни на шаг не отходит от саней…

– Да, ладно! – запальчиво спорил с ним второй. – Ничего сложного! Нужно только придумать, как отвести их подальше, да выждать время, когда они совсем уйдут в боевой эйр и полностью отдадутся схватке, чтобы и нам по ледяной звезде не прилетело. Вот тогда-то уже можно будет и Окно стащить. Во только, правда, что делать с мелкой эгги?..

– Ага, – трети голос устало оборвал мечтания и планы своего товарища, – если Верховный узнает, что мы сунулись в боевой круг, да ещё и в самый разгар эйра, он с нас самих штаны стащит. И получим мы тогда целую россыпь звёзд, правда не ледяных, зато по всей заднице. Сверкать будет на всю деревню…

Светланка невольно хихикнула в ладонь. Затем приблизилась к говорившим, укрываясь за одной из белых скал, и осторожно выглянула.

Среди деревьев, абсолютно не прячась и не ожидая, что их кто-то подслушает, оживлённо спорили трое мальчишек. Ну, то есть не совсем мальчишек. Вот чисто внешне они были совсем как люди – и ростом, может лишь чуть повыше, и голосами, и одеты в меховые безрукавки поверх плотных курток и штанов и тёплые мягкие сапоги из кожи с мехов внутри, не иначе. Шапок только не было, несмотря на мороз, и белые волосы красиво жили своей жизнью, у кого-то больше, у кого-то меньше торча во все стороны. Но на этом их сходство с людьми и заканчивалось. Потому как кожа у всех троих была голубая, как у тех великанов, с которыми сейчас сражался Мороз-воин, только чуть светлее. А глаза – белые как непроглядная снежная буря, хоть и не горящие боевой яростью, как у взрослых их племени, но от того не менее жуткие. И когда один из ребят, тот, что был не самым высоким из троицы, но имеющий самую крепкую фигуру, неожиданно бросил взгляд в сторону камня, за которым пряталась девочка, сердце её ухнуло так, что она аж оглохла на мгновенье. «Заметил!» – мелькнуло в голове, а тело приросло к камню, отказываясь подчиняться хозяйке и бежать подальше отсюда. Но всё же Светланка заставила себя оттолкнуться от надёжного скального бока и даже сделала пару шагов прежде, чем ноги её оторвались от земли, талию обхватила сильная рука, а рядом с ухом победно гаркнули:

– Я поймал!

Девочка взвизгнула от неожиданности и изо всех сил замолотила ногами и руками по воздуху, пытаясь освободиться. Под пятку, обутую в тёплый войлок, попало что-то твёрдое. Удерживающий пленницу неизвестный зашипел от боли и от неожиданности выпустил добычу. Светланка приземлилась в сугроб на все конечности, подхватилась вновь и собиралась уже улепётывать со всех ног, как вдруг её снова схватили за плечи и резким рывком припечатали к древесному стволу.

– Ах, ты, мелкая ледышка недобитая! Чтоб тебя растопило и в отхожее место вылило! – разорялся на всю округу тот самый крепкий мальчишка.

– Снорри, полегче! – неожиданно рядом возник самый высокий из мелких заговорщиков и крепко стиснул плечо товарища ладонью. – В себя прийди! Это же она!

– Да хоть оно, мне как-то!.. Я её сейчас в снежный ком скатаю и в зал мастеров оттащу на обработку! Будет знать, как лягаться!

– Да-да, о потом нам настанет большой и окончательный Конец Времён, – продолжил его речь незваный заступник, при этом крепко удерживая вырывающегося товарища. – Точнее, сначала непосредственно нам, а потом уже и всему городу. А может и всей земле великанов.

– Не настанет! – пыхтел Снорри. – Я её недолго в форме подержу! Так, только для воспитательного эффекта, годика три-четыре…

– Брат, – вставил слово самый младший и тихий из троих. – Она тебя за такие слова живьём проглотит. Под хорошо прожаренной корочкой.

– Точно, Снорри, – поддержал его высокий, – с этим у неё точно проблем не возникнет.

Но разошедшийся мальчишка не сдавался:

– Подавится! Снег поджарить нельзя!

– Это ты жаренному мороженному расскажи, – не утерпела Светланка, вставляя в разговор мальчишек свои пять копеек. Уж больно заразительно они спорили. И, кроме того, насколько она поняла, её здесь даже пальцем тронуть не посмеют. Так страшна для синекожих загадочная «она». Или это имеется ввиду сама Светланка? Так она их глотать не собирается. Сама их до дрожи в ногах боится. Но только показывать это троим монстрам-нелюдям ни в коем случае нельзя было.

– А ты вообще молчи! – с новой силой накинулся на Светланку горластый. И вдруг: – В смысле она? – Он уставился на пойманную, как на самый желанный подарок и расплылся в такой ослепительной улыбке, точно снег на солнце засверкал. – Она здесь? А это значит, что возле саней её нет! И мы можем смело по-тихому умыкнуть Окно Чудес! Одной проблемой м-м!..

Крепкая рука высокого намертво запечатала никак не закрывавшийся болтливый рот товарища.

– Чего умыкнуть? – в наступившей тишине обалдело распахнула глаза девочка, пытаясь понять, как она умудрилась прохлопать в санях целое окно.

Будущие воришки дружно молчали и смотрели на неё. Сначала удивлённо, потом задумчиво, потом загадочно. И, поймав на себе их взгляды, Светланка поняла, что лучше бы снеговичком бессловесным прикинулась.

– Мне ведь не одному кажется, что она понимает наш язык? – неспешно растягивая слова, произнёс высокий.

– Ну всё, хана нам, – тяжело вздохнув, согласился с ним самый младший.

– Слышь, Брагги, может всё-таки в зал мастеров, лет на десять хотя бы? Как слишком много знающую… – понизив голос, Снорри ткнул старшего локтем в бок.

Тот свирепо глянул на крепыша:

– И тебя туда же и на столько же! Чтобы язык прикусывал вовремя… – А потом негромко добавил: – Вообще сам об этом же думаю. Но, по-моему, срок надо увеличить, раз так в десять.

Светланка в ужасе вжалась спиной в дерево. Было страшно. Очень. Какая-то часть её хотела крепко зажмуриться и молиться лишь о том, чтобы всё это оказалось просто сном, ночным кошмаром. Но где-то глубоко внутри неё жил ещё один кусочек сознания, который возмущался и убеждал, что если это только сон, то она ни за что не должна просыпаться. Ведь это самое интересное и удивительное сновидение за всю её жизнь! Пусть даже и ставшее кошмаром.

Девочка затравленно оглядела синекожую банду. В глазах у самого младшего, Сегъира, у самого плескался страх. Он ничего не говорил, но Светланке казалось, что теперь он боится её ещё сильнее. Конечно, одно дело, когда собеседник не знает, что ему говорят, и можно повернуть разговор так, как тебе удобно. Просто начав сначала. А вот когда выясняется, что все твои слова, намеренья и угрозы первоначальные были услышаны и поняты, просто так подружиться и извиниться уже не получится. Горластый Снорри сначала тоже смотрел на маленькую чужеземку с опаской и недоверием, и в какой-то момент девочка вдруг сообразила, что он не в серьёз грозился ей расправой, хоть она и не совсем поняла, какой именно. Скорее это сказывалась вспыльчивость характера и мальчишечья бравада, скрывавшие за собой тревогу. И только лицо высокого Брагги не выражало совсем ничего. Если честно, за вычетом цвета кожи и глаз, Светланке он понравился больше всех. Нет, правда, если бы такой парень – высокий, стройный, спокойный до непробиваемости и умный – жил в её доме, отбоя бы у него не было от девичьего внимания и тихих вздохов за спиной. Всё в нём – от узкого, казалось, закаменевшего лица и густых белых волос, в отличие от ершистых стрижек его товарищей, отпущенных почти до плеч, до сложенных на груди рук и немигающего взгляда – заставляло сердце девочки тревожно скакать в груди. И его же она боялась больше других, потому что не могла понять, злиться он или опасается непрошенную гостью, и ей никак не удавалось разгадать, что он задумал. Но всё-таки, какой же он был красивый! Ну, не может такой красивый парень оказаться негодяем и обидеть маленькую беззащитную девочку!..