Читать книгу Золотая рыбка - Наталья Ладица - Страница 1

Пролог

Боль… Боль накатывает на меня волнами. Одуряющая, всепоглощающая боль… Даже боги испытывают её. И всё же я рад этой боли, точно старой знакомой, встреченной на чужбине. Сотни, тысячи, десятки тысяч лет я не испытывал её – обычную боль исстрадавшейся плоти. Стократ легче терзаться болью телесной, нежели болью, идущей из глубины души. Великие, сильные, благородные боги отреклись от меня и обрекли на унизительное полумёртвое существование. Низкие, слабые, коварные люди предали меня, отдав забвению моё имя и деяния. Но все вы ошиблись, думая так просто уничтожить великого дракона страны Ямато. Дракона восьмиглавого, восьмихвостого.

Тысячи лет боль души, обида от несправедливости и предательства грызла меня. До той самой поры, пока воды благословенного океана не вынесли мою голову к полуразложившемуся телу. Тогда я вновь обрёл плоть, а вместе с ней пришла эта боль, которую я готов благословлять каждый миг своего существования – ведь она позволяет забыть о терзаниях и боли души. Но я ничего не забыл. Нет, не забыл…

О, неразумные, наивные боги! О, беспамятные, коварные люди! Трепещите, ибо грядёт МОЁ время. Я пришёл, дабы вернуть себе СВОЙ мир!

Пролог 2

Доклад о Зоне отчуждения, возникшей в результате аварии на АЭС «Фукусима- 1», Япония.

В ходе прошедших после аварии десяти лет на территории, прилегающей к электростанции, произошел ряд изменений в экологии. Пожар, выброс радиоактивных отходов, вода, использованная при тушении, изменили животный, растительный мир, а также состав почвы. Причиной являлись новейшие открытия учёных, т.н. программа «Купол», позволившая оказывать воздействие на воздушные массы над ограниченной территорией. В частности, над территорией, прилегающей к «АЭС Фукусима». Таким образом, местность оказалась изолированной от внешних погодных условий, а любые погодные условия не выходили за её пределы. Вследствие этого радиоактивные элементы, испаряясь с водой, выпадали с осадками на той же сравнительно небольшой территории. Данный процесс увеличил общее заражение. Всё вышеизложенное породило новую Аномальную Зону, подобную Чернобыльской, но со своими природными особенностями, аномалиями и артефактами. Встречаются аномалии и артефакты, подобные Чернобыльским, но действие их всё же розниться.

Помимо природных процессов, авария привела в действие некие неизвестные силы, что также явилось причиной возникновения новой Зоны, со своими климатическими условиями, флорой и фауной.

Имеются сведения о существовании на территории Факусимской Зоны действующего буддийского монастыря. Но подтвердить (или опровергнуть) эти данные не представляется возможным.

НИИ «Фукусима-1»

13.04.2021г.

Часть 1. АЗИАТ

Глава 1.

Человек шёл, с трудом переставляя ноги, пошатываясь от усталости и боли. Научно Исследовательский Институт «Агропром», куда он стремился, располагался недалеко, но в Зоне даже три метра ещё нужно суметь пройти. О подземельях НИИ «Агропром» знали все в Зоне. Ну, или почти все. Но далеко не всё. Сейчас сталкер по прозвищу Азиат брёл к своему схрону, который являлся частью этих подземных коммуникаций. Ранение в левое плечо не добавляло оптимизма, рука висела плетью, с пальцев на землю капала кровь.

«Вперёд, вперёд, в аду отдохнёшь, – подбадривал сталкер сам себя. – Или хочешь покормить мутантов собственным мясом? Эти зверюшки издалека пролитую кровушку чуют». Мысль о кровожадных мутантах, рыщущих по его следу, приходила ему в голову уже не в первый раз. И даже не во второй.

Азиат шёл из Тёмной Долины, когда напоролся на группу бандитов. Чёрт его знает, как этим сволочам удалось так близко подобраться к нему, однако факт остаётся фактом – удалось… и мир их праху. Бандюков было всего трое, вооружены чем попало, но первым же выстрелом один из них попал сталкеру в плечо. А поскольку АК-47 одной рукой не удержишь (отдача сильная), отстреливаться пришлось «макаром», что, конечно, заняло чуть больше времени.

Массивная металлическая дверь стоически прикрывает собой вход в небольшой бункер. Изрядно подёрнутая ржавчиной, но всё ещё крепкая, она иронично и преданно хранит свою тайну. Ни один сталкер даже не подойдёт к этому здоровому металлическому прямоугольнику – издалека видно, что штурвал гермозамка безнадёжно испорчен. Но именно сюда стремится Азиат. Это и был схрон. Не совсем его схрон, скорее взятый взаймы, ибо своим сталкер с полным правом может назвать лишь то, что сам сделал либо отбил в честном бою. По крайне мере, сам Азиат так считает. А схрон был, скорее, подарком судьбы, за который, не исключено, ему ещё выставят счёт.

Как-то раз, в самом начале своей сталкерской «карьеры», проходя через дикую территорию, он наткнулся на мёртвого учёного. Как погиб мужик – шут его знает, но был он не покусанный, не порванный, и даже не ограбленный. Следовательно, не мутанты и не бандиты поспособствовали. Тело сталкер честь по чести предал земле, а вот наследство в виде химзащиты, сумки с немудрёным снаряжением и персональный карманный компьютер, что в просторечье зовётся ПДА, аккуратно прибрал к рукам. ПДА учёных часто хранит полезную информацию, но то, что Азиат нашёл здесь, оказалось попросту бесценно. Помимо прочего там хранилась координаты небольшого изолированного подземелья, а также способ проникновения и код доступа туда. Ничего не скажешь, настоящий подарок для начинающего сталкера, каким он был десять лет назад. Просто сказочно повезло.

Вообще майор Азименко Михаил Остапович, в прошлом агент СБУ, а ныне сталкер Азиат всегда считал себя невероятно везучим человеком. Начать с того, что парнишка из глубинки, с детства бредивший восточными единоборствами, не сгинул в лихие девяностые. Напротив, оставшись по контракту в армии, попал именно туда, куда мечтали все ребята с его двора – в разведку (спасибо давнему увлечению странами Дальнего Востока и врождённой способности к языкам). Побывал Михаил и в горячих точках, и в странах своей детской мечты – Китае, Карее и Японии (с заданиями, разумеется). Непосредственным начальством ценился за умение не задавать ненужных или неудобных вопросов. А среди сослуживцев славился в первую очередь умением целым и невредимым возвращаться из самых гиблых заданий.

Когда группа майора Азименко получила очередное секретное задание никто, даже сам майор, не почувствовал ничего необычного. Да, задание было секретным настолько, что документы по этому делу если и существовали, то не подлежали совершенно никакой маркировке. Кто же знал, что по его выполнении и получении подтверждения, Азименко и его группа подлежала ликвидации (если выживут, конечно). Вопреки всему, Михаил выжил и даже избежал зачистки, хотя и потерял всю группу. А вернувшись домой, узнал – здесь никто его не ждёт.

По большому счёту, майор не держал зла ни на свою страну, ни на своих командиров. Служба есть служба, а придя в разведку, он знал, что однажды нечто подобное может случиться. Примеров тому в истории – тьма. Однако, как оказалось, знать и быть готовым к такой судьбе – вещи всё-таки разные. Чёрт возьми, жить-то, в самом деле, хочется. И бывший агент СБУ всерьёз решил бороться.

Выживший командир группы был объявлен террористом. Под этим предлогом за ним объявили настоящую охоту. Стараясь особо не следить, майор продал или уничтожил всё снаряжение, оружие и одежду, выданные на задание, чтобы исключить возможность отследить его по маячку (бережёного, как говорится, Бог бережёт). И вновь невероятное везение – Азименко удалось уйти в Зону отчуждения. Тогда за ним была отправлена группа из 3-х оперативников – таких же агентов, как он сам.

Вскоре Азименко, не от хорошей жизни вознамерившемуся стать сталкером, снова подфартило – на этот раз с жильём, или, как здесь говорили, со схроном. А когда попал в Бар «100 рентген», мужчина сумел наладить контакт с местным барменом (благо, того интересовали главным образом прибыль). Из-за монголоидной внешности Бармен со временем стал звать его Азиатом (отчего майор Михаил Азименко от души посмеялся – сам того не зная, этот человек выбрал прозвище, созвучное с его настоящей фамилией). Разведчику, не понаслышке знакомому с работой оперативников, опять удалось затеряться. Так и появился сталкер Азиат, пришедший не за романтикой, приключениями или прибылью, а пытающийся просто выжить здесь.

А вот оперативники погибли, не сумев столь аккуратно вписаться в здешнюю структуру. Жаль ребят, но, видать, судьба у них такая. В СБУ решили замять эту историю, но всех выходящих из Зоны отныне проверяли ещё более тщательно.

Подойдя к двери, за которой можно, наконец, надёжно спрятаться и получить долгожданную помощь, раненый сталкер слегка простучал её рукояткой пистолета и, найдя нужную панель, вдавил. Тут же открылась маленькая клавиатура из 12 кнопок (цифры от 0 до 9, Enter, Delete). Над клавишами вспыхнул маленький узкий экран – совсем как на калькуляторе. Азиат ввёл нужный набор цифр. Внутри что-то щёлкнуло, зажужжало, дверь открылась. Сталкер ввалился внутрь.

Открывшееся взгляду помещение представляло собой коридор, неожиданно обрывающийся завалом. В стенах друг против друга зияли два провала, ведущие в небольшие комнаты. В одной стоял стол, табурет, в углу высилась бочка, наполненная очищенной фильтрами водой, по системе труб стекающей сверху. Напротив – ящик с консервами, над которым прибита полка, уставленная самыми необходимыми медикаментами. Это помещение Михаил любовно именовал «кухней». В другом, по старой привычке называемой «спальней», прямо на полу лежал матрац, справа у стены располагалась тумба, на ней – две цинковые коробки с патронами. Слева в стену встроен большой свинцовый шкаф с ячейками на полках, словно специально подготовленный для артефактов. Не мудрствую лукаво, именно там сталкер их и хранил.

Чего здесь только не было! Бармен отдал бы свою правую руку за то, чтобы обладать всем этим сокровищем, а другие сталкеры просто передрались бы за них. Всё содержимое «золотого» шкафа было строго систематизировано: вверху – наиболее дешёвые или наименее полезные вещицы, ближе к полу – более ценные. В самом низу располагались три уникальных артефакта, которые ещё ни разу до Азиата никому не попадались и, как следствие, не имели даже названий.

Бывший майор подошёл к шкафу, открыл его тяжёлую дверь и достал светло-коричневый комок – артефакт Ломоть мяса. Никто в Зоне не умел так обращаться с артефактами, как бывший разведчик. Не имея первое время ни медикаментов, ни чего-то другого, могущего принести пользу, Азиат очень быстро научился извлекать пользу из того, что имелось в избытке – найденных артефактов. А существенно пополнил копилку знаний всё тот же ПДА, найденный на трупе учёного. Вот и сейчас, положив на тумбу выбранный артефакт, майор взял нож и точным движеньем разрезал его. Ломоть мяса слегка дёрнулся, на срезе выступила жидкость, напоминающая сукровицу. Сталкер приложил артефакт резанной стороной к обнажённому раненому плечу, ощутил лёгкую, неприятно тянущую боль, лёг на матрац и попытался заставить себя заснуть. Благо ещё во времена службы в СБУ он научился отдыхать при любых обстоятельствах и в любом положении.

Бывший разведчик не знал, сколько проспал, но, когда открыл глаза, виски ломило так, будто голову с обеих сторон сверлит бормашина. Тошнота, голова кружится даже в положении лёжа, перед глазами «мушки» летают. Выброс. Сейчас по всей Зоне сталкеры примерно в таком же положении – кто-то сильнее, а кто-то слабее. Это загадочное явление Зоны на каждого влияет сугубо индивидуально. Азиата в такие моменты полностью приковывало к постели, он не мог ни встать на ноги, ни даже сесть, сразу падал. Если же Выброс был достаточно сильным, то он вообще лишался возможности двигаться. Вот так и лежал до окончания этого странного явления. Но уж лучше так. Говорят, на некоторых Выброс влиял как то по-особенному: на одних накатывала страшенная депрессия, на других, напротив, буйное помешательство. В эти минуты и первые, и вторые хватались за любое оружие. Одни кончали с собой, другие – разносили всё помещение, в котором имели «счастье» коротать это неспокойное время.

Выброс прошёл достаточно быстро, даже как-то до странности быстро. Полежав ещё 10 минут, Азиат приподнялся, покосился на плечо. Светло-коричневый комок потемнел, сделавшись почти чёрным. Вроде бы всё в норме. Сталкер уверенно взялся за присохший к ране артефакт. Раздался влажный, чавкающий звук. На самом краю пореза торчала пуля. Ломоть мяса вытянул её из плеча. Азиат вынул кусочек свинца из артефакта и, не глядя, закинул куда-то в угол. На плече остался подёрнутый молодой кожей шрам. Он ещё побаливал, и будет болеть, быть может, с неделю, а может, и все две, но заражения можно не бояться, да и хирургического вмешательства не потребовалось. А это тоже немало.

Превозмогая лёгкую дурноту, сталкер поднялся с матраца и, слегка пошатываясь, пошёл на «кухню». Сейчас жизненно необходимо подкрепиться. И не только самому. Вскрыв одну из банок, он стал вынимать тушёнку и осторожно вкладывать её в разрез артефакта, набрал воды в ковшик и положил его туда. Дня через два порез полностью зарастёт и Ломоть мяса будет снова способен прийти на помощь в случае надобности. Довольно странный и малоизвестный способ восстановить силы артефакта, зато действенный. Теперь и самому можно поесть. Захватив с собой вторую банку, Азиат направился обратно в «спальню», глянул на тумбу, посчитал в голове количество боеприпасов.

– Надо к Бармену сходить, – дотронувшись до плеча, произнёс он слегка осипшим голосом. Привычка разговаривать с самим собой у Азиата появилась уже здесь, в Зоне.

Бар «100 рентген» располагался на базе группировки Долг, на заводе Росток. Был этот бар весьма популярен среди сталкеров. Бармен стоял за стойкой, чувствуя свою полную безопасность. Вся база была набита охраной, плюс в помещении пятеро охранников – один на входе, двое в зале и двое в подсобке. Сам бар находился в подвальном помещении. Там было около десятка столов (почти все на данный момент были заняты), барная стойка, за спиной Бармена размещался музыкальный центр, подключенный к компьютеру. Над стойкой висели большие колонки, из которых лилась привычная здесь инструментальная музыка, которую шибко продвинутые называли музыкой для релаксации.

Когда в бар зашёл ещё один сталкер, новички дёрнулись и потянулись к ножам. Сидящие рядом опытные сталкеры остановили новичков, но напряглись. И было от чего: вошедший был более чем странного вида. Бурый балахон с капюшоном, надвинутом глубоко на голову, под капюшоном на глазах – довольно редкий проектор, лишающий владельца цветоощущения, но дающий возможность не беспокоится об окружающем освещении. Всё остальное лицо закрывал респиратор, к которому были прицеплены щупальца кровососа, блестящие от смеси масла и крови. Сталкер был сгорблен и сутул (главным образом от висящего за спиной вещмешка, скрытого тем же балахоном). Общий облик этого существа более напоминал мутанта, нежели человека. Издалека его вполне можно было принять за кровососа.

Таких «клоунов», как их называли бывалые сталкеры, в Зоне было много, но ни один из них не мог пройти на базу Долга. Ну, почти. Вошедший своё право бывать здесь отстоял давным-давно, но и его терпели только благодаря личной протекции Бармена. Ну, ещё, быть может, потому, что появлялся он лишь от случая к случаю. Справедливости ради следует признать, что, несмотря на все насмешки над такими «чудиками», мутанты их трогают гораздо реже, чем других. За спиной «сталкера – кровососа» висел АК-47. Бармена забавлял внешний вид таких ребят, но ещё больше ему нравилось наблюдать за реакцией окружающих. Правда, этого удовольствия он был почти лишён – как уже было сказано, подобные чудаки на базу Долга не допускались. Этого парня он знал достаточно давно, и уже даже не поддевал его за столь эпатажный вид. Для Бармена он был желанным гостем – уж больно дорогие и редкие артефакты порой приносил. А вот какой-то особой выгоды от них не искал – так, за еду, медикаменты, кое-какое оборудование и оружие. Пришедший был затворником, не поддерживал контакты ни с кем из сталкеров, не входил в группировки, многие знали его «имя», но никто не стремился наладить с ним дружеских отношений. Просто не за чем.

Сталкер без промедленья двинулся к стойке.

– Азиат! Зачем пожаловал? – превращение наблюдателя в торговца произошло мгновенно и вполне органично.

– Мне нужен боеприпас и обезболивающее, – Азиат был, как всегда, неразговорчив, но точен.

Без лишних слов он поставил небольшой контейнер для артефактов на стойку перед Барменом. Тот открыл крышку ёмкости, приподнял брови («Да, продолжаешь удивлять, приятель»), опустил контейнер под стойку и внимательно взглянул в окуляры проектора своего собеседника.

– Не торопись, приятель, есть у меня к тебе дельце одно. Да, я помню, что такие вещи, как деньги, тебя не интересуют. Но то, что я хочу предложить, будет гораздо интереснее.

Азиат, сложив руки на груди, приготовился слушать.

– Насколько я помню, для тебя это место – как тюрьма. Нет, даже хуже – карцер. Но у тебя может появиться реальная возможность выйти из него, то есть уйти из Зоны совершенно не заметно. И не просто незаметно, но и без лишних хлопот. Более того, ты сразу получишь хорошую, высокооплачиваемую работу.

– Ну, допустим, я заинтересован, – как можно равнодушнее проговорил бывший майор.

На самом деле всё естество Азиата радостно встрепенулось и сладко заныло при словах «уйти из Зоны». Однако он безжалостно затолкал высунувшуюся было из своего закутка надежду в самую глубину своей души. Уж кому-кому, а Бармену не стоило показывать, насколько это… интересно.

– Видишь ли, проблемы мутации в условиях радиоактивно заражённой местности всерьёз заинтересовали японцев, – Бармен вдруг заговорил высоким слогом.

– Эк, как складно и красиво ты заговорил, Бармен, – усмехнувшись, проговорил сталкер. – Десять лет тебя уж знаю, а такие речи от тебя впервые слышу. Никак, большую выгоду узкоглазые посулили? Кстати, не объяснишь для интереса, как сочетаются проблемы мутации с моим трудоустройством? Или ты решил меня за мутанта выдать?

Хозяин бара «100 рентген» неожиданно звонко рассмеялся. Похоже, Азиат клюнул – слишком уж велико его желание покинуть Зону. Да и, если честно, просто забавно слышать от того, кого по праву прозвали Азиатом, это слово – узкоглазые. Невысокий, сухопарый, черноволосый сталкер и сам напоминал японца. Особенно характерным разрезом глаз и широкими скулами.

– Так вот, японцы снаряжают к нам экспедицию – они ведь единственные, кто сюда ещё не совался. Знаешь ведь, как они боятся всего радиоактивного? Так вот, им нужен консультант и инструктор для подготовки спецгруппы. Полигон расположен на их территории. Нужен, но не совсем официально. Поэтому они попросили найти бывалого сталкера, готового уйти из Зоны и вообще из страны. Обещана полная конспирация и гражданство Японии. Что скажешь?

Бармен явно сказал далеко не всё. К примеру, не упомянул о своей доле, а также что должен сделать сам Азиат. Интересно также, что же могли пообещать японцы, чтобы подвигнуть Бармена отдать им человека, приносящего ему, Бармену, неплохие артефакты и берущий за них сущую безделицу: провизию, медикаменты, боекомплект.

Пока сталкер обдумывал полученную информацию, Бармен сходил за требуемым товаром: четыре цинковых ящика с патронами и пластиковая коробочка для медикаментов. И, не удержавшись, подмигнул:

– Ну, что ты думаешь об этом предложении узкоглазых?

– Пусть заказчик приходит завтра.

– Э нет, не торопись. – Бармен сейчас был похож на кота, обожравшегося сметаны. – Для проверки им нужен достаточно редкий артефакт – ну, ты понимаешь, чтобы для начала проверить, насколько ты в этом деле профи. Я думаю, Золотая рыбка сойдёт.

Азиат задумчиво рассматривал Бармена. Так, будто первый раз его видел. Понятно, что японцам едва ли нужен малоизученный (в силу своей чрезвычайной редкости), да ещё и радиоактивный артефакт. Эта проверка устроена, вне всяких сомнений, самим Барменом дабы показать клиентам всю ценность выбранного объекта. Что могут знать японцы о Золотой рыбке? В лучшем случае, что это очень редкий артефакт – нации, больше всего в мире боящейся радиации, не к лицу, знаете ли, разбираться в порождённых радиоактивной Зоной штуках. Но, если по совести, даже самый редкий (а значит, самый дорогой) артефакт – не цена за возможность покинуть ненавистную Зону.

– Будет Золотая рыбка, – проворчал бывший разведчик, взял свои покупки, сложил их в вещмешок и направился к выходу.

Бармен в свою очередь с жестким прищуром смотрел в удаляющуюся спину Азиата. Забавно, но этот вояка, помешанный на собственной подозрительности, похоже, до сих пор даже не предполагает, что кому-то здесь о его прошлом может быть что-то известно. В своё время, когда майор Азименко в первый раз переступил порог бара «100 рентген», Бармен буквально спинным мозгом уверенно почувствовал исходящий от него стойкий запах денег. Этот невысокий малый, около тридцати пяти лет на вид, не был похож на бывалого сталкера. Однако, выложив на стойку очень неплохой неактивированный Лунный Свет, тут же назвал его точную цену. При этом, опять-таки немало удивив Бармена, попросил за эту забавную штучку всего-навсего кое-что из стандартного сталкерского снаряжения, еды и совсем немного медикаментов. Нет, парень совсем не был похож на среднестатистического лоха, которого не грех по полной развести, другим в назидание. Здесь было что-то другое, а вот что именно – ещё только предстояло узнать.

А потом появилась эта забавная троица, тщательно изображавшая из себя сталкеров-новичков. Нет, внешне всё было безупречно, не придерёшься. Не учли ребята лишь одного. Все сталкеры в Зоне делятся на три категории: романтики, беглецы и дельцы. Эти же не относились ни к одной из них. Напротив, они (в отличие от Азиата) явно искали что-то определённое. Или кого-то. Но к тому времени сталкер Азиат уже неплохо зарекомендовал себя, и Бармену было искренне жаль отдавать «гусыню, несущую золотые яйца». Вскоре Зона жадно переварила незадачливых вояк, оставив в наследство владельцу бара «100 рентген» кое-какую информацию о майоре СБУ Михаиле Остаповиче Азименко (просто удивительно, что может сотворить незадачливый новичок, жаждущий заполучить расположение Бармена, вкупе с артефактом и парой бутылок водки).

Десять лет прошло тихо-мирно, однако времена изменились. До Бармена дошли слухи, что на некоего бывшего разведчика вновь собираются развернуть полномасштабную охоту. Да ещё и брать живым, вроде как, приказано. Почему сейчас – кто его знает, но бережёного Бог бережёт. Отсюда следовало, что торговцу нужно было срочно спровадить из Зоны своего подопечного. От греха, как говориться. Связываться с СБУ – себе дороже. Вот здесь, как нельзя кстати, подвернулись японцы со своей миссией. Но кто сказал, что, давая Азиату новую путёвку в жизнь, нельзя напоследок хорошо поживиться на его талантах?

За спиной Бармена почти бесшумно возник человек, старательно прячущий в тени лицо.

– Ну и как наши дела? – с легким акцентом спросил он.

– Он придёт – уверенно ответил торговец. – Только не вздумайте проболтаться об истиной причине вашего визита. Учтите, японский он знает.

– А разве ваш сталкер ничего не слышал о Фукусиме? – в голосе собеседника слышалось немалое удивление.

– Откуда бы? Он в это время так тщательно скрывался, что совсем оборвал связь с внешним миром.

Азиат шёл через Свалку к «Агропрому». Где-то задиристо трещали выстрелы, вдалеке ревел какой-то мутант – коренной обитатель Зоны, ветер лениво щекотал высушенную листву и сухую траву, в отдалении с шумом сработала аномалия карусель, отметившись криком какого-то бедолаги. В общем, всё обыденно. Для Зоны. Бывшего разведчика в его «маскарадном костюме» почти ни один мутант не трогал. Балахон с капюшоном, респиратор с нашитыми на него щупальцами, невысокий рост, нарочитая сутулость – в сумерках даже человек с острым зрением принимал его за кровососа. Что уж говорить о подслеповатых мутантах? Лишь запах мог выдать его человеческую сущность, но с этим Азиат тоже успешно справлялся – недаром же на его респираторе красовались щупальца кровососа, вымоченные в растительном масле пополам с кровь. Итак, даже сами мутанты принимали его за одного из них, а далеко не всякий мутант станет без причины нападать на кровососа. Кроме людей у этого сталкера здесь только два врага: контролёр и псевдогигант. Хотя ходили ещё смутные слухи о Химере, но за десять лет Азиат её ни разу не встречал и потому не особо верил в существование этой бестии. Отсутствие внимания мутантов к его персоне позволяло сосредотачиваться на других проблемах: во-первых, на аномалиях, а во-вторых, на людях, которые порой были значительно хуже самого страшного мутанта.

Вот и заветная дверь, своего рода Эдем, ожидающий в конце пути усталого путника. Его собственный рай, спокойный и неприступный. Такой же спокойный и неприступный, как одиночная камера в каменном здании тюрьмы. Он был столь же необходим, сколь и ненавидим. Сейчас этот схрон был для Азиата домом, но от этого он не перестал быть камерой тюремного заключения. В любом случае помещение идеально подходило для того, кому было необходимо хорошенько обдумать всё произошедшее.

А ведь обдумать было что. В своё время этот сталкер-одиночка потратил много сил на то, чтобы заручиться поддержкой Бармена, стать для него НЕЗАМЕНИМЫМ поставщиком артефактов. Ценных артефактов по бросовой цене. Так зачем же теперь ему, то есть Бармену, отсылать его, то есть Азиата, в какую-то далёкую, почти нереальную в данных обстоятельствах Японию? Где выгода? Что-то никак не срасталось, не складывалась общая мозаика. «А когда ситуация не складывается, следует отпустить её, глядишь, сама выведет к собственному решению, – решил сталкер, привычным движением вскрывая кодовый замок. – Пока же нужно как следует выспаться. А Золотая рыбка Бармену? Золотая рыбка у меня в запасе есть. Старая, правда, но не страшно, сойдет этому старому мошеннику».

Утро следующего дня Бармена ничем не отличалось от предыдущего. Обычные заботы: выпивка, еда, медикаменты, снаряжение, сталкеры… Азиат! Хозяин бара чуть не подавился воздухом, который вдохнул мгновение назад. Он не ждал сегодня этого сталкера, да и завтра тоже. Азиат всегда был очень осторожен и подозрителен, никогда не приходит к назначенному сроку, опасаясь слежки. Да и Золотую рыбку пойди ещё найди. Но он явился, чёрт возьми! Хорошо, что япошка здесь. Правда, сейчас «сталкер-кровосос» выглядел иначе: обычный сталкерский комбинезон, тёмные очки вместо привычного проектора, а новенький респиратор висел на шее, как и у других сталкеров. Азиат подошёл к барной стойке, молча поставил на неё контейнер. Бармен открыл его, не без удивления констатировал наличие искомого артефакта, слегка присвистнув от удивления.

– Да, брат, всего за один день?..

– Ну, и где твой японец? – пропустив мимо ушей замечание хозяина бара, спросил бывший разведчик.

– Ты и вправду думал, что я посажу его в зале, на растерзание местным завсегдатаям?

– Почему на растерзание?

– Потому, что он залез в скафандр научников и наотрез отказывается вылезать из него, ссылаясь на радиоактивный фон. А ты знаешь как здесь «любят» учёных. У японцев же после 45-го года слово «радиация» вызывает неконтролируемую панику, сам понимаешь.

– Да уж, и причины у них на то самые что ни на есть веские. Более чем у кого-либо на всей планете. Ладно, веди к нему.

Бармен, а следом за ним Азиат, вновь завладевший своим контейнером-переноской, направились к подсобке. Охранник, слегка посторонившись, пропустил их, лишь с некоторым любопытством скосил глаза на бывшего разведчика. За дверью, точно сытый кот на солнышке, раскинулся тёмный, но не слишком тесный коридор. Здесь располагался рабочий кабинет Бармена. Святилище, где он заключал важные сделки и принимал заказы. Но на развилке они повернули не налево, в святая святых местной империи, а направо. «Интересно, здесь я ещё ни разу не был» – эта мысль, робко постучавшись в сознание Азиата, потоптавшись, незаметно улизнула. Бармен подвёл его к двери, отделанной чёрным бархатом, и с самым загадочным и даже чуть ехидным видом открыл её. Внутри вся отделка была в чёрно-бардовых тонах, свет приглушён, на стенах тяжёлые тёмно-красные портьеры. По центру стоял большой стол из красного дерева, у стола восемь стульев с высокими спинками, у правой стены сервант с полками для книг и документами. «Да, обстановочка. Почище, чем в фильмах ужасов, – с усмешкой подумал сталкер. – Любишь ты внешние эффекты». У левой стены, на большом бордовом диване сидел человек в ярко оранжевом скафандре, какие носят учёные, и быстро щёлкал кнопками КПК. Тем не менее, едва дверь открылась, тот вскинул голову и тут же поднялся.

– Добрый день – заговорил японец по-русски довольно чисто, но с лёгким акцентом. – Я так понимаю, вы Азиат, сталкер, решивший взяться за предложенную нами работу. Бармен рассказал мне о вас.

Бывший разведчик скосил взгляд на Бармена, тот слегка пожал плечами и ретировался из комнаты.

– Да, это действительно я. Вы неплохо говорите по-русски.

Японец сдержанно кивнул, принимая заслуженный комплимент, и сделал широкий приглашающий жест по направлению к столу. Они сели на приготовленные стулья, Азиат поставил контейнер на стол.

– Вероятно, вы хотите проверить, как я выполнил задание…

– Ни к чему, – отмахнулся японец. – Я вполне доверяю здешнему хозяину. Если он провёл вас сюда, значит, задание выполнено. Предмет можете положить в этот кейс.

Прочный металлический («Безопасный», – усмехнулся про себя бывалый сталкер) кейс появился на столе точно по мановению волшебной палочки. Азиат не глядя вытряхнул в его раззявленную пасть артефакт. Японец с деланным равнодушием (правда, чуть-чуть поспешно) захлопнул крышку. Жадно клацнули замки, кейс послушно убрался на своё место под стол.

– Теперь, после проверки, могу я узнать, для чего вам требуется специалист?

– Около месяца назад мы отправили сюда своего сотрудника для изучения местной обстановки. Примерно неделю спустя он погиб. Из всего произошедшего моё руководство сделало выводы. Было решено организовать группу для подготовки и дальнейшей работы здесь, в Зоне. Поэтому нам и нужен специалист, способный научить наших людей выживанию в таких условиях.

Бывший разведчик задумался. В принципе, ему было глубоко наплевать, для чего нужна подобная группа. Однако речь-то идёт о Японии. О той самой Японии, где почти век назад произошла первая (и, слава Богу, единственная) бомбардировка атомной бомбой мирного населения. Где радиации боялись больше, чем любых стихийных бедствий (к которым там давно привыкли). Или за десять лет, что он безвылазно просидел здесь, всё так кардинально поменялось? А, впрочем… какая разница?

– Я прожил в Зоне около десяти лет, так что, думаю, мне есть, чему научить людей вашей группы. Более того, все десять лет я выживал в одиночку, что до этого в принципе раньше считалось невозможным. Но есть одна проблема.

– Какая?

– Военные на блокпостах Зоны тщательно досматривают всех, кто хочет её покинуть, а многих вовсе не выпускают. Мне бы хотелось избежать этого досмотра.

– Я могу вывести с территории ЧАЭС одного человека под видом нашего сотрудника вполне законно, у меня есть разрешение. Только я должен быть уверен, что вы сможете выдать себя за японца.

– Я думаю, внешность у меня подходящая, да и моё знание языка не вызовет сомнений, – на хорошем японском сказал Азиат.

– Отлично, – японец явно был очень доволен разговором. – Через три дня сюда за нами придёт транспорт, любезно предоставленный украинским правительством, он и доставит нас к блокпосту. Там нас будет ожидать вертолёт, далее с закрытого аэродрома на самолёте в Японию. Не бойтесь, на блокпосту вас досматривать не будут, обещана полная неприкосновенность.

Да, заманчиво, заманчиво. Хотя очень сильно напоминает подставу. Настоящую подставу. Хотя… СБУ так грубо не работает, да и собственная интуиция молчит. Впрочем, рискнуть, наверное, всё-таки стоит.

– Что ж, убедительно, однако мне необходимо собраться. Я так понимаю, около двух суток у меня есть. После этого я готов отправляться с вами.

Японец удовлетворённо кивнул и тут же поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Азиат встал со своего стула, поклонился со всей почтительностью и направился к двери. Пройдя по коридору, подошёл к охраннику. Тот, явно ожидая именно его, открыл дверь в зал. Сталкер направился к выходу, но тут его окликнул Бармен.

– Слушай, Азиат, ты не скинешь мне координаты своего схрона, тебе ведь без надобности теперь? – с лёгкой хитрецой спросил хозяин бара. Азиат усмехнулся.

– А ты своего не упустишь, Бармен. Я-то думал, какая тебе выгода? Ну, кроме Золотой рыбки. А оказалось, ты больше всех получишь от сделки.

– Ну, Азиат, ты же знаешь – благотворительностью не занимаюсь, – с улыбкой ответил тот. – Да и прибеднятся тебе ни к лицу, твой куш тоже на зависть.

– Вот когда сяду в самолёт с конечной остановкой в Стране Восходящего Солнца, то скину тебе координаты и способ проникновения внутрь моего убогого жилища. Прости, но тебе придётся поверить мне на слово.

Кислая мина Бармена была довольно красноречивым ответом.

Глава 2.

Азиат шёл к своему убежищу. Душа его пела и звонко, по-детски смеялась, предчувствуя своё скорое освобождение из этого ненавистного кошмара. Но радоваться всерьёз было ещё ох, как рано! Тем более, что действительность отнюдь не располагала к преждевременному празднованию победы. Зона как будто вымерла, даже отдалённого воя слепых собак, такого привычного и уже почти родного, не слышно. Кругом абсолютная, какая-то нездоровая тишина. Даже ветра не ощущалось. Удивительно, но до схрона удалось добраться без единого приключения, даже аномалии стыдливо разбежались с его пути. Электронный замок тихо щёлкнул, и металлические стены коридора ласково обняли за плечи, точно старый друг, измученный волнением и ожиданием.

Сталкер прошёл в ставший уже давно привычным коридор. Лёгкое раздражение посетило при мысли, что скоро здесь будут сновать другие, абсолютно чужие люди. Оказывается, он всё-таки успел привязаться к этому «дому» и сейчас вдруг почувствовал себя предателем. Но за всё в жизни нужно платить, а глупая сентиментальность, говорят, признак старости и слабости. Собрав кое-что из своего снаряжения, Азиат взглянул на стоящую на полке с медикаментами трёхлитровую банку, наполненную тёмно-красной жижей. Здесь хранились щупальца кровососа. Специальный состав из крови, подсолнечного масла и пары выжатых из артефактов реагентов не давал щупальцам засохнуть, и те оставались долгое время свежими, гибкими и – что немаловажно – пахучими. Всё это не только придавало его респиратору зловещий вид, но и поддерживало вокруг своего хозяина ореол соответствующего запаха, отпугивая мутантов. Едва ли они теперь понадобятся. Свинцовый шкаф с артефактами. Немного подумав, сталкер взял оттуда несколько предметов и положил в контейнер. Вряд ли они будут исправно работать вдали от «дома», но через Зону ещё нужно перебраться. Осталось только хорошенько выспаться, а завтра он почистит оружие, соберёт провизию и отправится к бару, а оттуда – в Японию. Как ни крути, а перспективы открываются самые радужные.

Но все призрачные боги Зоны встали на дыбы, а посему выспаться Азиату было не суждено. Спустя примерно три часа начался Выброс. Сталкер очнулся в своём беспомощном состоянии. Больше всего на свете бывшему разведчику хотелось хоть раз проспать это «уникальное явление». Однако ощущение опасности, точно предупредительный лакей, всегда будило его за несколько секунд до начала Выброса, позволяя в полной мере «насладиться» этой «маленькой радостью» Зоны.

Наутро Азиат поднялся с сильнейшей головной болью. Сейчас бы отлежаться, время ещё есть, но рисковать не хотелось. Поэтому бывший разведчик выпил таблетку обезболивающего, собрал оружие (которого у него, в отличие от других сталкеров, было совсем немного), нацепил на респиратор свежие щупальца (как ни крути, а встреча с каким-нибудь мутантом ещё более чем вероятна) и оглядел напоследок то, что в последние десять лет было его жилищем. Да, он не мог назвать этот «стратегический объект» в полной мере своим, ну и что? Люди на протяжении всей жизни существуют в государственных квартирах, в домах, которые не строили своими руками, но это не мешает им называть сии строения «своим домом». Совершенно неожиданно для самого себя Азиат остро ощутил собственную связь со своим убежищем, своим домом. Навалилась тоска, отчаянно взвыл инстинкт, прямо в загривок вцепилось мёртвой хваткой чутьё разведчика. «Подстава, подстава, подстава!» – на все голоса гудело в ушах. В другой день бывший разведчик обязательно внял предупреждению, ни за что не стал бы покидать схрон. Но нынче перед глазами замаячил робкий, почти невидимый, но от этого не менее вожделенный маячок свободы. Он, стесняясь и отчаянно краснея, суетливо звал за собой. Времени оставалось всё меньше, и Азиат, решившись, задушил незваные голоса и твёрдым шагом направился к двери.

Распахнув её, сталкер едва не наступил в аномалию Холодец. Откуда? Появление аномалии прямо под дверью почти не реально. Однако серая желеобразная лужа плевать хотела на то, что её здесь не должно быть и, будто насмехаясь, пускала лёгкую рябь по собственной поверхности. Ответная судорога пробежала по телу Азиата, повеяло ледяным холодом. Вспомнилось, как несколько лет назад он в первый раз услышал нелепую байку о том, что Зона-де не отпускает тех, кто сколько-нибудь долго жил здесь. Будто ревнивая и мстительная, но нелюбимая жена безжалостно убивая того, кто решил изменить ей с Большим Миром.

Холодок страха, дохнув прямо в лицо, ледяными ступнями пробежал вниз по позвоночнику, пытаясь из недр души на свет божий вызвать панику, но был тут же остановлен железной дланью рассудка. Даже на такой экстренный случай у сталкера имелся выход. Над дверью висела короткая цепь с кольцом на конце. Поначалу он хотел её снять, но руки, слава Богу, так и не дошли, как будто что-то не давало совершить столь опрометчивый поступок. Перебросив на ту сторону вещмешок и оружие, завернув его предварительно в свой неизменный плащ, Азиат подпрыгнул и, уцепившись за кольцо, стал раскачиваться взад-вперёд. Достигнув нужной амплитуды, изогнулся, разжал пальцы, и точно птица взмыл вверх, ненадолго ощутив состояние свободного полёта. Приземлился он у самой границы аномалии. Переведя дух, Азиат, подняв с земли достаточно длинную и крепкую ветку и, зацепив ею дверь, поднапрягся, толкнул. Поддавшись приложенному усилию, эта каракатица из толстого метала, подхваченная гидроусилителем, начала закрываться. Наконец сработала автоматика, внутри щёлкнуло, дверь замкнулась. Всё, назад пути нет. Отработанным движением бывший разведчик забросил на плечо вещмешок, автомат, прикрыл всё это неизменным плащом и спокойно зашагал в сторону свалки.

Неожиданно метрах в двухстах послышался вой. Стая слепых собак вынырнула как будто из-под земли. Предводительствовала этой своре более крупная особь. Отсюда было плохо видно, но эта тварь скорее напоминала псевдопса. Бывший разведчик напрягся. Такие стаи были более опасны, ведь псевдопсы, потомки украинских волков, много умнее собачьих детей, ныне именуемых слепыми собаками, а их ментальные способности могли не только подавить исконный страх собак перед их родственниками-волками, но и использовать стаю как собственное оружие.

Надо сказать, Азиата всегда удивляла эта милая человеческая слабость – превозносить как наиболее умных тех животных, что легче поддаются дрессуре. Других же, тех, кто подчиняться не желает, объявлять кровожадными, злобными и тупыми. Бессловесная, верная собака многое готова простить любому, даже самому негодному хозяину: побои, гибель щенков, даже собственную смерть. Волк – не то. Ему претят отношения по типу «слуга-господин», гордый зверь предпочитает дружеские или, на крайний случай, партнёрские отношения. А если вчерашний друг замышляет низость или подлость… Берегись, «партнёр»! Потому-то не всегда умеющее сохранять благородство человечество предпочитает (за редким исключением) животных-слуг, животных-лакеев. Или, в крайнем случае, тех, кого можно сожрать. Потому и превозносятся людьми собаки как существа благородные и разумные, а волки представляются злобными и тупыми. Но Чернобыльская Зона всё расставила на свои места. Что ж, временами к неприятию и отвращению бывшего разведчика по отношению к ней примешивалось искреннее уважение. Не каждый способен показать любому его истинное лицо и место в этой жизни.

Вожак остановился и повернул лобастую голову в сторону человека. Стая, точно единый организм, замерла. Едва ли псевдопёс мог оттуда чётко видеть идущего, скорее сейчас он активно принюхивался, стараясь угадать, какая добыча ожидает его стаю. Сталкер, не замедляя шага, уверенно шёл вперёд. Резкий, острый запах кровососа, источаемый щупальцами по бокам респиратора, надёжно забивал более тонкий дух человека. Напасть же на кровососа способен далеко не каждый мутант. По крайней мере, псевдопёс к таковым не относился. В самом деле, вожак быстро потерял интерес к двигающейся фигуре и потрусил дальше. Стая слепых собак послушно потекла следом.

Впереди показались старые кованные ворота. Ещё одна дверь, отделяющая Азиата от большого мира. Неожиданно бывший разведчик почувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд. Огляделся. Вокруг была лишь сухая трава да знакомая до мелочей дорога. Единственное, что насторожило Азиата, была кочка, поросшая короткой, жёсткой травой. Он был абсолютно уверен, что раньше её здесь не было.

Нахмурившись, Азиат отвернулся. Дорога приглашающе струилась вперёд, и бывший разведчик продолжил свой путь. И вновь ощутил этот взгляд. Не торопясь, прошёл ещё пару шагов и резко обернулся. То, что он принял за кочку, оказалось каким-то крупным мутантом, который передвигался как-то странно, по-кошачьи, полубоком. Сообразив, что она рассекречена, тварь поднялась на лапы и предстала во всём своём великолепии. Химера. Вот это встреча! Удивительно, за десять лет жизни здесь бывший разведчик ни разу не встречал ничего подобного. Хотя в баре частенько слышал рассказы о ней других сталкеров. Настолько часто, что даже начал думать, что Химера – ещё один миф Зоны. Что ж, этот миф оказался правдой, причём весьма неприятной правдой. Вот и не верь после этого сталкерам в баре!

Между тем Химера не двигалась с места, будто желая, чтобы будущая жертва в полной мере смогла оценить её великолепие и мощь. Величиной эта тварь была примерно с тигра или льва. То, что ему показалось травой, была вздыбленная шерсть, которая, мутировав, представляла собой некое подобие игл у ежа. По рассказам сталкеров, видевших Химеру и в силу каких-то причин оставшихся в живых, та могла опустить эту «шерсть», и иглы превращались в панцирь. Такую зверюгу нельзя завалить с мелкокалиберного оружия, а с таким автоматом, как у Азиата, нужно выпустить не менее пяти рожков, причём прицельно. У него же в запасе только четыре. Правда, есть ещё граната. Да, впервые бывший разведчик пожалел о том, что принципиально не брал чего-нибудь посерьёзней и потяжелее.

Сталкер решил, что лучшим вариантом будет попытаться убежать. Он слышал, что Химера может предугадывать действия выбранной жертвы и потому старался вести себя максимально не предсказуемо, бегал змейкой, иногда прыгая в стороны. Чудовище, дав человеку некоторой форы, теперь настигало его грациозными, хищными, но какими-то ленивыми прыжками. Как будто громадная, диковинная кошка сыто играет довольно хитрой и до безумия желающей жить мышью. Азиат набегу сорвал сначала респиратор, кинул его за спину, а затем и плащ. Бежать сразу стало легче, да и Химера, как это ни странно, поступила как обычное животное. Она остановилась у респиратора, внимательно обнюхала его, громко фыркнула, тронула лапой и вновь устремилась за своей жертвой. Плащ заинтересовал мутанта гораздо меньше.

Впереди показались ворота железнодорожного ангара, место, где можно попытаться укрыться. Азиат припустил туда. Неожиданно из-за створки ворот показался человек в чёрной кожаной куртке. Увидев бегущщего, он спрятался обратно. Вот чёрт, бандиты! Ангар был переходящей территорией, вольные сталкеры постоянно сражались с бандитами за право дислокации здесь. Получалось с переменным успехом. Вот сейчас, например, ангар был занят бандитами. Бывший разведчик повернул к железнодорожной платформе и тепловозу. Они стояли здесь же, на рельсах, у самого выхода из заваленного тоннеля.

Не сбавляя скорости, Азиат просто взлетел (чего ни сделаешь в такой ситуации?) на крышу тепловоза, Химера же, резко пригнувшись, смешалась с окружающим пейзажем и, насмешливо щурясь, заняла выжидающую позицию. «Вот тварь! – выругался про себя бывший разведчик. – Понимает, что если её увидят со стороны ангара – кранты, грохнут». Началась стрельба. Азиат настороженно прислушался. Стреляли неохотно и как-то неприцельно, как будто ленивые работники занимаются надоевшей, однообразной работой. Словно основной задачей было не избавиться от чужака, а не дать ему сбежать. Интересно, с чего бы это? Выглянуть невозможно (попробовал было, но тут же чуть не схлопотал пулю). К тому же враг знал, где он укрылся. Как говорится, положение – швах!

Вдруг сталкер увидел, почему бандиты постреливали, так сказать, в полруки. Вверх по вышке на территории ангара взбирался снайпер. «Судя по всему, Зона действительно очень не хочет отпускать меня» – невесёлая мысль задела лишь краешек сознания и тут же отскочила, точно мячик для пинг-понга. Рассусоливать и жалеть собственную шкуру некогда. Снайпера необходимо срочно нейтрализовать, пока тот не устроился поудобней – иначе плакала Япония горькими слезами. Сталкер перевёл предохранитель в режим одиночной стрельбы. Рядом ударилась пуля, едва не задев Азиата. Между тем снайпер почти добрался до верха вышки, где была удобная позиция для стрельбы. М-да, положение ухудшалось с каждой секундой.

Сталкер решил положиться на старинную подругу-удачу и запустил гранату прямо в ворота. Та отскочила от створки и упала рядом с одним из бандитов. Грянул взрыв. Ну вот, теперь можно выглянуть и оценить ситуацию. А ситуация-то аховая! Снайпер был уже на верху, готовился к стрельбе. Химера с терпением хищника (коим она, впрочем, и являлась) ждала своего момента. Бывший разведчик быстро прикинул план дальнейших действий. Как ни крути, а мужик с винтовкой (к тому же знающий, что с ней нужно делать) на данный момент опасней. Придётся сначала разбираться с ним. С такого расстояния и положения, что занимал сейчас сталкер, попасть даже в неподвижную мишень – задача сложная, но выполнимая. Азиат прицелился и выстрелил. Попал. Правда, по касательной, видимо, в плечо. Бандит опрокинулся, но быстро поднялся. Время нещадно уходило, скоро остальные очухаются и опять откроют огонь. Второй выстрел. Удача! Бандит упал и больше не вставал. Окрыленный успехом Азиат перевёл автомат на алчно глядящую на него Химеру.

Сверху Азиат заметил у зверя какую-то опухоль рядом с головой. Интересно, что это? Складка кожи, защищающая шею? Чрезмерно развитые мышцы? А впрочем, какая разница? Едва ли это знание поможет завалить зверюгу. Пробить череп с того оружия, что держал в руках бывший разведчик, не выйдет, придётся целиться прямо в глаз. Выстрел. Глазница брызнула кровью. Химера покачнулась и упала. «Что? Это всё? Один выстрел, и самый страшный мутант зоны мертв?». Изумлению бывшего разведчика не было предела. В недоумении сталкер спрыгнул с Тепловоза и слегка ткнул Химеру носком ботинка в голову. Та отклонилась, а за ней… за ней была вторая голова, точная копия первой. Только теперь Азиат вспомнил, что, по рассказам, все органы Химеры дублировались. Да и байки о двухголовой Химере тоже встречались. При том сам мутант был необычайно хитрым. Притвориться мёртвой и даже пожертвовать органом зрения одной из голов (с её-то способности к регенерации) ради удачной охоты было для неё абсолютной нормой.

Химера вскочила, зло ощерилась и ударила Азиата лапой. Всё, шутки с играми закончились. От удара он кувыркнулся через платформу, вылетел из-под тепловоза и оказался на линии огня пришедших в себя бандитов. Выучка позволила ему не потерять ориентацию в пространстве, контроль над собой и полное присутствие духа. Не ожидавшие ничего подобного бандиты, сами того не желая, дали сталкеру мгновение форы, чем он успешно воспользовался, тут же вскочил на ноги и припустил в сторону заставы Долга. Вслед раздались выстрелы, которые, впрочем, спустя пару мгновений смолкли. Особо гадать о причине несусветной доброты бандитов не приходилось: Химера продолжала преследовать нагло ускользающую добычу, а бандиты, увидев её, решили не привлекать внимания. Азиат развернулся и выпустил несколько коротких очередей по мутанту. Пули заставили её притормозить. Сталкер на ходу поменял обойму и, перекатившись в бок, сделал ещё несколько выстрелов. Химера, яростно зарычав, бросилась в бой. Вдали показалась застава. Добыча ускользала.

На заставе обычно располагалось восемь человек. На небольшом возвышении стоял крупнокалиберный пулемет, какие при военных действиях устанавливают на танках и машинах поддержки пехоты. Долговцы слышали постепенно приближавшиеся выстрелы, и потому были готовы ко всему. Азиат понимал, что жизнь висит на волоске: если долговцы не пристрелят его сразу, то уж после Химеры наверняка. Если, конечно, та не доберется до него первой. Командир дал команду приготовить подствольные гранатомёты. Застучал пулемёт, прозвучало три или четыре хлопка, за спиной бывшего разведчика раздались взрывы. Сталкера опрокинуло взрывной волной, но он легко перекатился и, оставшись лежать на земле, обернулся. Мутант представлял собой груду кровоточащей плоти. Однако тварь была ещё жива, она ползла, цепляясь передними лапами за землю, а за ней тянулся хвост из разорванных органов и остатков задней части туши. Одна из голов превратилась в кашу. Азиат с благоразумного расстояния сделал несколько выстрелов, и мутант замер. Сталкер поднялся, слегка отряхнулся и повернул к заставе.

Стволы автоматов теперь смотрели на него, а перед опущенным шлагбаумом, как три богатыря, стояли три мордоворота: похожий на кота верзила под два метра ростом, широкоплечий парнишка с большими, чуть на выкате глазами и крепкий коротышка с чуть выдающимся животиком и кнопкой-наушником в одном ухе.

– Ты понимаешь, что мы можем сделать с тобой за то, что ты притащил сюда эту тварь? – почти сочувственно спросил верзила (по-видимому, командир отряда)

– Спокойно, – проговорил Азиат, поднимая руки и держа автомат одной рукой, всячески демонстрируя, что не опасен. – Я старался избавиться от неё сам, но не хватило запасов. Меня ждёт Бармен.

Командир внимательно оглядел пришлица. На бандюка не похож, держится уверенно, да и лицо знакомое. Что Химеру к заставе привёл… Так куда же ему деваться-то было. Ладно, посмотрим, что с ним делать.

– Сова, проверь этого бойца, – отдал приказ командир – А ты, Музон, свяжись с Барменом.

Названый Совой подошёл к Азиату и приступил к обыску, а Музон направился к полевой рации. Раздалось характерное потрескивание, затем короткий обмен фразами.

– Командир, похоже, он правду сказал, – подал голос закончивший досмотр Сова. – У него три пустых рожка и один неполный в автомате, плюс несколько обойм к «Макару». Но с «Макара» в Химеру стрелять всё равно, что в танк.

– Бармен действительно его ждёт, – подтвердил Музон. – Просил не трогать и не задерживать.

– Хорошо. Твоё счастье, лопух, проходи. Но помни, ты нам теперь должен.

– У Бармена долг спросите, – тихо пробормотал сталкер. Впрочем, его не услышали.

Долговцы пропустили Азиата. Да, сегодня поистине удивительный день. Бывший разведчик должен был погибнуть как минимум пять раза за этот долгий день. Тем не менее сталкер по прозвищу Азиат не просто выжил. Он УСПЕЛ. Встретившись с японцем, получил от него такой же скафандр научников.

Оставшийся день сталкер провёл на базе Долга. Назавтра, как и обещал японец, за ними прибыл транспорт – боевая машина пехоты на гусеничном ходу с сеткой детектора аномалий, лучший вариант для передвижений по Зоне. Не поскупились для японцев. Облачившись в скафандр и получив у своего компаньона необходимые документы («Надо же, как быстро сработали»), Азиат направился вслед за ним к машине. И спустя тридцать минут они уже двигались к кордону. На Военной заставе у них обоих проверили документы, посмеиваясь над «японской боязнью радиации», и отконвоировали к вертолёту. Это был военный Ми-8 без навесного вооружения. Во время взлёта, Азиат отправил обещанное Бармену сообщение, с координатами и кодами доступа в убежище, которое ему теперь было не нужно. А в баре 100 рентген, Бармен, получив обещенное, жадно потёр руки. Теперь он полностью получит плату за отправленного в Японию Азиата.

Глава 3.

Удар о воду оказался настолько сильным, что маленький вертолёт развалился на две части и начал тонуть. Азиат поспешил покинуть салон и мощными гребками, преодолевая сильное течение, направился к берегу – благо, тот был недалеко. Ещё в вертолёте он скинул тяжёлые ботинки, ведь ему предстояло как можно быстрее убраться с места падения воздушного транспорта, чтобы не затянуло в водоворот. Бороться со стихией – почти бесполезное занятие, но когда ставка – жизнь, попытаться всё-таки стоит. Наконец сталкер ощутил под ногами нечто твёрдое, поначалу ненавязчиво ускользающее, но с каждым гребком становящееся всё более вещественным. И вот прекрасный песчаный, а главное – такой твёрдый берег принял уставшее, почти бездыханное тело.

Чёрт возьми, а ведь так хорошо всё начиналось! После взлёта сталкер окончательно поверил в то, что его побег из Чернобыльской Зоны – не сон, не бред сумасшедшего, не хитрая ловушка, а сугубая реальность и смог, наконец, полностью расслабиться. Инстинкт самосохранения, не дремавшее все эти годы, беззлобно поворчав, свернулся клубком и заснул. Бывший разведчик, немного полюбовавшись видом из иллюминатора, последовал его примеру.

Разбудил мужчину всё то же инстинкт, истошно вопящее в оба уха о какой-то жути. Первое, что, проснувшись, увидел Азиат, были бездонные, остановившиеся, широко раскрытые глаза японца. Глаза абсолютно, безусловно мёртвого человека. Пилот был в столь же безнадёжном состоянии. По странной причине нечто, убившее их, пощадило третьего – того, который спал. Вновь везение?

Меж тем вертолёт стремительно терял высоту, грозя вот-вот рухнуть в воду. Но, вопреки отчаянию, впереди виднелась зелёная полоска суши. Япония? Так быстро? Или это какой-то другой остров? А есть ли смысл разбираться сейчас? Дай Бог, придёт время, тогда и посмотрим. Азиат проверил документы в нагрудном кармане (дар благословенной Японии), скинул тяжёлые ботинки, рюкзак и приготовился к авиакатастрофе. Однако действительность превзошла любые ожидания…

Лёжа на песке, сталкер понемногу приходил в себя. Рядом шепчет прибой, перекатывая блестящие крупинки кварца. Где-то недалеко шумят деревья. Солнце припекает. В воздухе разлит аромат соли, зелени и ещё чего-то сладкого. Цветов? Он уже забыл, как пахнут цветы – в Зоне их не было. Там всегда пахло чем-то гнусным.

Азиат не без труда перевернулся на спину, сел, тряхнул головой, пошевелил руками и ногами. Ощущение как после бетономешалки, но ведь кости целы. Как говорил его дед, были бы кости, а мясо нарастет. Наконец сталкер поднялся, огляделся кругом. Надо же, вокруг девственный лес. Буйство красок и запахов! Вот уж не чаял, что такое ещё может быть – в современном-то мире.

Первые два шага по направлению к этим джунглям дались с неимоверным трудом. Однако движение – жизнь, а вот на одном месте сидеть – смерти подобно. Тем более, что надеяться на кого-то… Да не на кого, в общем-то, надеяться. Только на себя самого. Всё как обычно. Только декорации поменялись. Ещё шаг, ещё и ещё… Песчаный пляж был не слишком широк, и вскоре мягкая, податливая зелень нежными ветвями обняла изнемогающего путника. Азиат автоматически переставлял ноги, двигаясь вперёд. Странно, сейчас, по идеи, в его душе должно разливаться чувство глубокого покоя и морального удовлетворения. Должно… Но его почему-то не было. Напротив, пышным цветом цвела тревога.

Неожиданно ветерок донёс слабый запах – свежести, влаги. Вода. По-видимому, пресный водоём. Сталкер вдруг ощутил неимоверную жажду. Быстро сориентировавшись (опыта, благо, хватало), он направился туда. Вот среди зелени блеснула водная гладь. Что-то давно забытое встрепенулось в душе и радостно запросилось туда, к воде, но Азиат неожиданно даже для самого себя остановился. Что-то не давало ему окончательно расслабиться. Или он просто отвык от нормальной природы? Да только и природа вокруг уже не казалась нормальной.

Вдруг невдалеке раздалось странное урчание. Бывший разведчик повернул голову и обмер: метрах в пятидесяти от него, на берегу озера сидело странное существо метров трёх в длину и зубами рвало какое-то животное. На первый взгляд оно напоминало тигра – та же расцветка, недлинная шерсть, да и морда, вроде бы, похожа. Вот только спина заканчивается рыбьим хвостом, правда, покрытым шерстью, а около головы можно различить две опухоли. «Неужели ещё две головы, – подумал сталкер, вспоминая недавнее приключение с Химерой. – Но ведь это не Зона. Или…» Что-то почувствовав, тварь подняла голову и повернулась окровавленной мордой к Азиату. В её пасти было отчётливо видны клыки. Да кто же это всё-таки? Зверь? Рыба? Или бред уставшего мозга?

Лёгкое головокружение заставило бывшего разведчика опереться рукой о ближайшее дерево, тут же вляпавшись ладонью в какую-то дрянь. Поднеся испачканную руку к глазам, Азиат увидел, как серо-зелёная слизь, попавшая на ладонь, точно стремясь избежать назойливого внимания со стороны человека, быстро всасывается в кожу. Будто горячая волна шибанула из ладони в тело, вытесняя из головы мысли и расплёскивая перед глазами миллиарды серебристых звёздочек.

Сталкер отчаянно тряхнул головой, рассеивая остатки сверкающей завесы перед глазами. И очень вовремя, поскольку рыбообразная тварь оставила свою добычу и, развернувшись, довольно резво рванула к нему, часто перебирая… Лапами? Плавниками? Голова кругом! Азиат в самом деле ощутил, как мир перед глазами поехал куда-то в сторону, земля отчего-то ткнулась в колени и сделалось абсолютно всё равно, что сотворит с ним этот монстр. «Ситяхоко! Это ведь Ситяхоко!» – подсознание услужливо подкинуло название похожего чудовища, встречавшегося в японских сказках. Вдруг раздался громкий вопль, из-за кустов выскочил какой-то человек с острой палкой в руках. Чудище заметно притормозило (по-видимому, поразившись столь откровенной наглости), но в этот миг сознание окончательно покинуло бывшего разведчика, накрыв плотной пеленой беспамятства.

Первое, что почувствовал Азиат, придя в себя, было ощущение полного покоя. И мягкой травяной подстилки, заботливо укрывающей всё тело. То есть, одежды на нём нет. Совсем. Ну, и кто у нас здесь такой смелый, скажите на милость? Впрочем, Страна Восходящего Солнца (если это в самом деле она) славится своими самоубийцами.

Неожиданно до сталкера долетел запах чего-то съестного и, по всей видимости, невообразимо вкусного. Он едва не захлебнулся слюной, осознав, насколько на самом деле голоден.

–Я вижу, ты уже очнулся, – услышал Азиат мужской голос, говорящий по-японски. – Вставай, тебе обязательно нужно подкрепиться, ты сейчас очень слаб.

Сталкер открыл глаза и увидел пожилого японца сидевшего на коленях шагах в десяти от него. Значит, всё-таки Япония. На вертолёте? Через целый континент? На другую сторону земного шара всего за пару часов?

–С чего ты взял, что я голоден? – с трудом разлепив губы, на том же языке спросил бывший разведчик.

–Ты лежишь здесь уже довольно давно, – пожав плечами, проговорил японец. – И тот Дар Ками¹, что попал в твоё тело, вызывает желание поесть. Вот, возьми.

Старик протянул Азиату обжаренную на костре тушку размером с курицу, но всем своим видом больше напоминающую небольшую ящерицу. Тот недоверчиво посмотрел на это странное блюдо.

–Ешь без страха, путник. Это каппа, они питаются минералами, защищающими от радиации, а потому их мясо не просто вкусное, но и весьма полезное.

–Так вот ты какой, маленький зелёный камнеешька, – по-русски проворчал сталкер.

–Ты что-то сказал? – переспросил японец, но Азиат предпочёл промолчать. Ну как, скажите, пожалуйста, донести до японца русский юмор?

Мясо этих маленьких ящерок оказалось действительно довольно приятно, хотя и необычно на вкус. Сталкер не без удовольствия съел пять тушек прежде, чем почувствовал себя более-менее сытым. Облизав пальцы, Азиат как бы невзначай поинтересовался:

–Говоришь, дар Ками во мне? Это, случайно не та зелёная дрянь, которую я словил там, около озера?

–Да, это он, – серьёзно кивнул старик.

–И чем он мне грозит? Ну, кроме голода.

–Брать Дар Ками очень опасно. Он может мгновенно и очень жестоко убить любого, и нельзя заранее сказать, выживешь ли, приняв этот Дар.

–Но я выжил. Что теперь?

–Ничего, – по губам местного скользнула едва заметная полуулыбка. – Теперь Дар Ками – он называется Лекарь – будет исцелять тебя. Тебе не страшна ни радиация, ни яд, раны и порезы будут заживать очень быстро. Но не советую слишком часто использовать Дар, иначе он устанет и убьёт тебя.

–Приятная новость, ничего не скажешь, – вздохнул сталкер. – Что ж, спасибо, что предупредил. А что это за тварь, которая напала на меня у озера?

–Это ситяхоко. – Японец, казалось был удивлён. – Неужто не узнал?

–Как не узнал. Узнал, конечно. Это тот, из сказок, рыба с головой тигра?

–Именно, – кивнул старик и улыбнулся так, как улыбается учитель, когда его самый тупой ученик, наконец, понял довольно сложную тему.

Сам же Азиат чувствовал себя полным профаном. Да, в своё время он запоем читал японские сказки, интересовался японской мифологией, а потому знал, кто такие Ситяхоко, Каппа, Рокурокуби, Бусо, Нингё, Бакэнэко и многие другие. Но вся их прелесть в первую очередь в том, что все они существа МИФИЧЕСКИЕ. Ещё японцу простительно всерьёз о них говорить (как земляки самого Азиата говорят, например, о домовых, леших, Бабе Яге и других сказочных персонажах). Но он сам, майор Михаил Остапович Азименко, бывший разведчик СБУ своими собственными глазами ЭТО видел. Стивен Кинг с его «Лангольерами» и «Розой Мореной» просто отдыхает!

Неожиданно сталкер почувствовал сильнейший приступ тошноты. Изо рта хлынула какая-то жёлто-зелёная жижа, спазмы готовы были вывернуть наизнанку весь организм. Наконец приступ прекратился, и обессиленный Азиат откинулся на свою подстилку.

–Что это было? – слабым голосом спросил он по-японски. – Я отравился?

–Это Лекарь начал действовать. Чтобы защищать твоё тело, его необходимо для начала очистить от болезней. Боюсь, что в ближайшие два-три дня тебе будет не до расспросов и рассуждений, добрый путник.

Так и вышло. Столь паршиво Азиат не чувствовал себя никогда. Вскоре стало понятно, для чего старик раздел его и уложил на травяную подстилку – удержать в себе хоть что-то было решительно невозможно. Запах вокруг него, наверное, стоял тот ещё, но сталкер был решительно не в силах думать об этом. Да и о чём-либо другом, впрочем, тоже. Благо, уже на третий день приступы начали хиреть, хотя общее обезвоживание организма безжалостно казнило страшной слабостью.

Между тем дед постоянно держался где-то рядом: менял подстилку, кормил, поил, в общем, ухаживал, как мог. Вернув себе данную природой способность соображать, Азиат неслабо удивился. Так ухаживают за близким родственником – сыном, братом, племянником. Без лишней брезгливости, аккуратно, бережно. Но он не родственник и даже не друг – абсолютно незнакомый человек, прохожий мимоезжий. С чего вдруг?

– Почему ты ухаживаешь за мной? – спросил, наконец, сталкер. Вопрос явно застал старика врасплох.

– Прости, если я каким-то образом оскорбил тебя, но по-другому просто нельзя. Без посторонней помощи ты погибнешь.

– Тебе-то от этого какая выгода?

– Никакой. – Старик улыбнулся доброй, светлой улыбкой. – Люди должны помогать друг другу, не требуя взамен ничего. Сегодня я помог тебе, завтра – ты ещё кому-то. Мы – творения богов и их наследники. Каждая жизнь человеческая священна. Бескорыстно помогая другим, мы истинно служим богам.

– Слова истинного японца, – пробормотал Азиат едва слышно. – А ведь раньше говорили: «Любой день хорош для того, чтобы умереть». Как всё-таки мельчает народ.

– Ты прав, – пожал плечами дед (сталкер со стыдом понял, что эти слова он тоже произнёс по-японски). – Раньше я тоже так думал. Здесь взгляды меняются – ты и сам это вскоре поймёшь.

Здесь… Это странно-неприятное слово тяжёлыми сапогами протопало вдоль позвоночника и нахально дохнуло холодом прямо в лицо. Это всё-таки Восток, а не лживо-притворный Запад с его фальшивым гуманизмом, восточный человек с лёгкостью найдёт оправдание отнятию как своей жизни, так и жизни своего ближнего. Что же это за «здесь» такое, что оно смогло так перекроить сознание японца?

Однако додумать эту не слишком жизнеутверждающую мысль сталкеру не пришлось. Новый приступ изнуряющей дурноты бессовестно, по-хамски задавил любые мыслительные потуги, с лёгкостью превратив истинный венец божеского творения в несчастное страдающее животное.

На четвёртый день приступы сошли на нет, но дурацкая слабость по-прежнему не отпускала (хотя старик-японец обещал, что уже завтра возможно будет встать на ноги). Вот тогда-то и появился ОН – буддист-кришнаит в смешной ядовито-оранжевой хламиде. При виде этого священнослужителя дед, сидевший около костра, вскочил и, дробно кланяясь, провел гостя к костру. Посадил так, чтобы нечаянный ветерок не нёс к нему смрада от лежанки Азиата. Монах привычно-доброй улыбкой собрал лицо морщинками, сел на указанное место, принял из рук старика предложенную пиалу, наполненную бульоном из каких-то корений и, бросив задумчивый взор на страдальца, начал есть. Бывший разведчик ответил ему долгим недоверчивым взглядом. По старой пионерской привычке он недолюбливал любых служителей религиозного культа, считая их, по меньшей мере, мошенниками.

После еды пошли размеренные восточные разговоры: об урожае риса, о видах на погоду. Несколько раз упоминали о каком-то аномальном дожде. Старик рассказал монаху о появлении своего подопечного (точнее то, что сам об этом знал). Разговор сразу перешёл в другую плоскость. Речь обоих японцев тут же запестрела названиями разных мифических существ: бусо, нэкомата, бзюбоко, уже виденный здесь ситяхоко… Дракон… Больше всего настораживало, что собеседники обсуждали их так, как будто те были настоящими, реально существующими тварями.

Вдруг Азиат насторожился. Разговор вновь поменял исходное направление. Теперь проклятый кришнаит убеждал деда пойти с ним в храм – мол, там и безопаснее, и еды больше, и компания лучше. Старик же смиренно выслушивал своего духовного собрата, кивал на приводимые доводы, но… отказывался. Монах заливался соловьём, однако все его усилия пропадали в никуда: дед оставался непреклонен.

– Посмотри на него, – японец кивнул на сталкера. – Без меня он, быть может, был бы уже мёртв. А ведь каждая человеческая жизнь питает дракона. Пока сюда будут приходить несчастные, подобные ему – я буду здесь.

– Что ж, я уважаю твой выбор, – кивнул кришнаит. – Ну, пожалуй, мне пора.

Он поднялся, вынул из складок своего одеяния небольшой мешок, с поклоном отдал его старику и повернулся к Азиату:

– Удачи тебе, путник, и пусть провидение и боги хранят тебя в этом мире.

– Я не верю в Бога, – хрипло проговорил бывший разведчик.

– Напрасно, – монах снова улыбнулся своей приторно-доброй улыбкой. – Скажи по совести, неужели у тебя никогда не было такого: ты в отчаянии, не знаешь, что делать, почти хоронишь себя, и вдруг случается что-то, что буквально возвращает тебя к жизни.

Перед мысленным взором Азиата встало мёртвое лицо учёного, чей ПДА в своё время спас ему жизнь. Да не просто спас, а стал своеобразным пропускным билетом, гарантией его существования там, в Чернобыльской зоне. Однако…

– Дать шанс человеку ценой другой человеческой жизни?

– И такое случается, – согласно кивнул монах. – Значит, тот человек выполнил своё предназначение, а ты ещё нет. Смерть – это не худшее из зол, как думают многие. Это лишь начало нового витка жизни. И твоей жизни в том числе. Так что всегда будь готов к тому, что и твоя смерть однажды может стать чьим-то спасением. Ведь никто из нас не знает, каково наше предназначение и когда оно исполнится.

– Как-то всё это мерзко звучит.

– Вовсе нет. Оглянись вокруг, человек. Всё так и происходит в мире. Кто-то умирает для того, чтобы жили другие. Плохо, когда и жизнь, и смерть бессмысленны. Вот в чём настоящая Божья кара.

Да, с такой точки зрения Азиат на эту проблему не смотрел. Умереть для того, чтобы жили другие? Ну, здесь-то кришнаит прав, это в жизни – сплошь и рядом. Смерть – не худшее из зол? А вот с этим, пожалуй, можно поспорить. Можно… но не нужно. Зачем? Монах между тем по-доброму прищурился, улыбнулся лишь уголками глаз, сложил молитвенно руки, церемонно поклонился обоим. Миг – и его дурацкая рыжая тога исчезла в густой листве. Старик же, весело насвистывая, принялся хлопотать у костра.

Сталкер внимательно наблюдал за своим спасителем. Да, бывший разведчик был безмерно благодарен ему за помощь, но после сегодняшней беседы с кришнаитом, невольно подслушанной, одна мысль не давала покоя: уж не безумен ли дед? А что, явно не японские взгляды на жизнь и смерть (что и говорить, кришнаит оказался в этом вопросе более традиционен), отказ от человеческого общества (сам Азиат не в счёт – он пока сильно нуждается в помощи) – всё это может говорить о тихом умопомешательстве. Во всяком случае, пока сталкер для себя решил все слова японца делить примерно надвое.

– Как же звать-то тебя, спаситель? – решился, наконец, на вопрос Азиат, со стыдом понимая, что задать-то его нужно было гораздо раньше.

– Ты же раньше обращался ко мне Дед, – старик, повернувшись к своему протеже, с хитрецой улыбнулся. – Чем это плохо?

– Ну, к человеку нужно обращаться по имени. Разве нет?

– А к тебе давно обращались по имени?

Сталкера внезапно прошиб пот. О своей жизни он не рассказывал, да и рассказывать не собирался. Тогда к чему этот вопрос? Не может же японец читать мысли? Или может? Во всяком случае, осторожность не помешает.

– Просто имена разными бывают, – проворчал Азиат.

– Здесь ты прав, – со вздохом кивнул старик. – Однако я своё имя потерял. Вместе со смертью своей семьи. Другого пока никто не давал. Так что пусть будет Дед.

–А все мифические чудовища, о которых вы говорили – они что, и в самом деле существуют?

– Ну, ты же видел ситяхоко. Да и каппа уже не раз ел.

Резонно. Кто тут говорил о безумии?

– Откуда же они все здесь появились?

– Землетрясение было. Цунами было. Авария на Фукусимской АЭС была. Всё это разбудило Дракона.

Вот это да! Шах и мат! Авария на атомной электростанции! Это действительно многое объясняет. Азиат собственными глазами видел, что может натворить радиация, выпущенная из реактора на свободу. Становится понятно, зачем японцам срочно понадобился специалист по выживанию в Зоне. Тогда, скорее всего, дракон – всего лишь поэтическая метафора, обозначающая всё ту же радиацию. Вот только разве две Зоны, возникшие при одних обстоятельствах, не должны быть похожи, будто сёстры-близнецы? Между тем выжженная земля Чернобыля с её чахлой, больной растительностью и раздувшимися от радиации грибами совсем не напоминала цветущую красавицу Фукусму.

– В то время ты и потерял свою семью? – осторожно спросил бывший разведчик. Дед кивнул. – И давно это было?

– Давно. Очень давно. Я уж потерял счёт времени.

– Но ведь тогда находиться здесь очень опасно. Зачем же ты отпустил монаха одного через лес, полный мутантов.

– Даже Дракон не трогает служителей Истинного Бога, – пожал плечами японец.

А это уже полный бред! Радиации, так же как и любви, и смерти, все покорны. Абсолютно все. Да и разные монстры спрашивают о приверженности к какой-либо конфессии прежде, чем сожрать. Или всё дело в силе собственной веры?

– Истинного Бога? – насмешливо переспросил Азиат.

– Прости, Путник, я неправильно выразился. Видишь ли, давным-давно, ещё на заре человечества, Бог дал каждому народу толику правды о себе – ровно столько, сколько тот или иной народ способен был понять. Со временем человечество росло, появлялись новые знания о Боге, и, следовательно, новые религии. Как на компьютере: ты сидишь за ним, работаешь или развлекаешься, и вдруг приходит сообщение, что доступна новая версия какой-то программы – обновление. Кто-то бездумно скачивает её, кто-то нет, считая, что и так неплохо. Есть и такие, кто сначала пытается разобраться, чем новая версия лучше старой. По сути своей, новая религия – это апгрейд старой веры. Люди готовы драться за свою веру, убивать за неё, погибать самим, но мало кто видит, что иудаизм, христианство и мусульманство – суть одно, а буддизм и синтоизм, при правильном рассмотрении, хорошо их дополняет.

Честно говоря, бывший разведчик с трудом понимал, о чём ему толкует старик. Для него, воспитанного в лучших традициях советской школы и советской же разведки, вся эта религия, мифы, предания были чушью и мракобесием. Ну, в лучшем случае, забавным чтивом, позволяющем, правда, лучше понять суть народа, их придумавшего. Да и в компьютерах, по роду своей деятельности, он был не силён. Но этот разговор позволил понять Азиату, что его нечаянный спаситель религиозен. Следовательно, в высказываниях нужно быть поосторожней. Хотя бы из вежливости и благодарности.

– Как же ты сам здесь выживаешь? Один, почти без оружия…

Старик загадочно улыбнулся:

– Меня хранит мой собственный Дар Ками. А теперь ложись-ка спать. Нам завтра предстоит серьёзный поход. Нужно торопиться. Если дождь застанет нас в пути – никакие дары и боги не спасут.

Азиат мысленно застонал. Сейчас казалось совершенно немыслимым завтра встать и куда-то пойти. Но… не спорить же. Надо так надо. И потом, у спешки может быть и вполне объективная причина, а это уже серьёзно. Растянувшись поудобней на своей лежанке, сталкер по старой военной привычке моментально заснул чутким сном.

Наступившее утро, вопреки ожиданиям, было добрым и радужным. Первое, что почувствовал Азиат, очнувшись ото сна – у него ничего не болит! Нет жестокой дурманящей слабости, нет изнуряющей дурноты. Есть только скручивающий в дугу всепоглощающий голод, но над поляной стоял такой запах жаренного мяса, что поневоле слюнки распустишь. Однако к витавшему вокруг мясному духу примешивался ещё какой-то слабый, давно забытый запах. Сталкер открыл глаза. Ну да, так и есть: в котелке над костром побулькивал рис. Японец всегда остаётся японцем, эта нация, дай её волю, и на северном полюсе рис выращивать станет. Вот, значит, что за мешок принёс вчера кришнаит. Хоть какая-то польза от этого «слуги божьего».

Поднявшись со своего лежака, Азиат обнаружил рядом выстиранную и высушенную одежду – ещё ту, в которой он прибыл из Чернобыля. И когда только старик всё успел? Сам дед, сидевший у костра спиной к своему подопечному, обернулся и приветливо улыбнулся:

– Давай быстрее, путник. Время у нас немного, а путь предстоит неблизкий. Вот это – японец протянул большие кожистые листы, – оберни вокруг ступней. Здесь нельзя ходить босиком.

Уговаривать не потребовалось. Быстро облачившись, бывший разведчик подсел к костерку, принял из рук японца миску, полную парившей и вкусно пахнущей еды и начал с жадностью её поглощать. Да, дни болезненной перестройки организма давали о себе знать просто звериным чувством голода и жажды. Азиат уже знал, откуда старик берёт питьевую воду. На голове у каппа были костяные наросты в виде небольшого тонкостенного кувшинчика на пару-тройку глотков чистой воды. Одному только японскому Богу известно, почему эта живительная жидкость не выплёскивалась из «кувшинчика», размером не уступающему голове этой зверюшки, но факт остаётся фактом. Забавно, однако пронырливые ящерки все эти дни шныряли здесь с завидной регулярностью. Хотя… вот сегодня, к примеру, сталкер до сих пор не приметил ни одной.

– Ты насытился?

Голос деда выдернул сталкера из его мыслей и заставил с недоумением заглянуть в собственную миску. Та была девственно пуста и, кажется, даже вылизана. И когда только успел всё съесть – ещё минуту назад здесь было полно еды! Видя недоумение своего протеже, старик рассмеялся:

– Ничего, всё в норме. Для большой перестройки в организме нужно много энергии, а где ещё её взять, как не из пищи? А сейчас вставай, нам нужно торопиться.

Японец вновь обеспокоенно взглянул на небо. Азиат тоже поднял глаза, но ничего криминального не увидел. Напротив, с его точки зрения там всё было свежо, радостно и вполне благопристойно. Правда, он-то сам был здесь человеком пришлым, проходящим, а потому следовало не спорить, а слушаться более мудрых и опытных. Незнание от ответственности не освобождает, кажется, так говорят умные люди? Без лишних пререканий сталкер, взвалив на плечи тяжёлый мешок, покорно зашагал вслед за стариком, поведшим его куда-то вглубь джунглей.

Уже примерно к полудню Азиат понял, что дед был абсолютно прав. Неожиданно небо стало заволакивать тучами. Да непросто сизо-серыми клубами ваты, а ядовито-зелёными ошмётками слизи, излучавшими призрачно-фосфорический свет. Ничего подобного сталкер никогда не видел, и даже вообразить бы постеснялся – просто не хватало фантазии. Страшно было даже представить, какие непотребства таят в себе недра этого неестественного кошмара. И старик, и его спутник невольно прибавили шаг, прорываясь сквозь буйство растительности. Но, несмотря на спешку, Азиат приметил, как панически захлопывались цветы, скукоживались деревья и кустарники, стремясь обратиться в непроницаемые свечки. То тут, то там за кустами слышались шорохи, прерываемые невнятным повизгиванием – ещё кто-то стремительно удирал и прятался в лишь ему известных убежищах. Что ж, не они одни такие умные. Радовало лишь одно – по уши занятые спасением собственной шкуры, местные обитатели не помышляли нападать на двух человек, со всей возможной скоростью мчащихся через лес.

Им повезло – ещё до первых капель дождя оба спутника успели влететь в какой-то дом и плотно прикрыть за собой дверь. Помещение было явно обитаемо: бочка с водой в углу, чистый стол, стулья, вяленое мясо, очаг, заготовленные в углу дрова, плотно пригнанная и даже чем-то обитая дверь… Конечно, это жильё не слишком напоминало схрон, оставленный в Чернобыле, однако в общей атмосфере было нечто очень похожее.

– Значит, здесь твой… дом? – схроном назвать это место бывший разведчик всё-таки не решился, да и не знал этого слова по-японски.

– Это – мой второй дом. Здесь я обычно спасаюсь от Дождя.

– А первый где?

– В первый я наведываюсь время от времени. Жить там подолгу нельзя.

В этот момент зелёная слизь, по чистому недомыслию схожая с обыкновенными тучами, разродилась-таки потоками воды. Сталкер через окно наблюдал, как прозрачные капли дробно шлёпают о кожистые листья растений, превращают землю в студенистую грязь, ловко сбивают с деревьев какие-то плоды. Однако уже через полчаса праздное любопытство переросло в недоумение, а затем и в ужас. Потоки воды не просто смывали грязь и пыль, они РАЗЪЕДАЛИ всё, на что попадали. Вскоре растения – травы, цветы, листья на деревьях – начали оплывать и превращаться капающую слизь, перемешиваясь с землёй. По стволам деревьев заструились буро-зелёные потёки. Вот мимо окна проковыляло нечто на четырёх лапах, ещё недавно наверняка бывшее полным сил и энергии. Теперь это был всего лишь кусок заживо разлагающейся плоти, дико страдающей и наверняка дурно пахнущей. Невдалеке выползло ещё нечто. Вот оно упало прямо напротив окна, и жадные струи дождя принялись слизывать с костей ошмётки мяса.

– Завтра от него даже скелета не останется, – проговорил стоящий за спиной Азиата старик. – Вот это и есть Аномальный Дождь.

– И часто это у вас бывает?

– Раз в три-четыре месяца. Первое время было не так страшно – после дождя можно было выжить. Но постепенно отрава в тучах набирала концентрацию – и вот результат. А может, и Дракон свою лепту внёс – кто знает? Сейчас от Дождя спастись можно только в закрытом помещении. На открытом месте никто не способен выжить. Кроме нэкомата – в силу её природной живучести.

– Долго он идёт? – уже более деловитым тоном спросил сталкер.

– Сутки. Но ещё дней пять выходить будет нельзя – пока вся вода не впитается и не испарится.

– Ненадёжна хибарка-то.

– Не бойся, путник. Дождь разъедает только живую органику. Даже дерево, должным образом высушенное, ему не одолеть. Так что спокойно ложись спать, не стоит пристально смотреть на этот пир смерти.

Глава 4.

Как и обещал старик, на следующий день разгул стихии закончился. Выглянувшее солнце окатило своими лучами удручающую картину: голые остовы деревьев с задранными вверх лапами-ветвями, толстый ковёр из слизи, покрывающий всё вокруг, ни единого клочка зелени. Трудно представить, что совсем недавно здесь всё полыхало жизнью.

– Как тут вообще что-то выживает, – проговорил поражённый Азиат. – Это просто невозможно, если время от времени природа напалмом вот так выжигает всю территорию.

– Не скажи, путник, – подал голос из своего угла дед. – Да, большинство растений погибло, но их семена, одетые в мёртвую оболочку, уже упали в землю. Вся та слизь, что образовалась из разложившихся растений и животных, является прекрасным удобрением. Неделя – и всё вокруг снова будет покрыто травой и цветами. Ядовитая вода намного легче обыкновенной, а потому всегда находится на поверхности. Испаряется она тоже первой, почти не причиняя вред тем, кто успел найти убежище в его недрах. У молодняка, который вот-вот появится, почти не будет взрослых соперников, готовых закусить кем-то неопытным и неосторожным – кроме разве что тех, что сумели найти убежище. Но и эти хитрецы, надышавшись ядовитыми парами, скоро умрут, превратившись в пищу для малышей.

– А сами малыши как сумели уцелеть?

– Здесь есть пещеры, в которых и откладываются будущие семена жизнь. Аномальный Дождь могут пережить лишь бусо, находящиеся под покровительством Дракона, да нэкомата. К тому же эта вода каким-то образом смывает ловушки, расставленные демонами.

– Ловушки?

– Ну да. Попадая в них, люди и животные гибнут почти всегда, редко кто спасается. Да и дары ками тоже растворяются. Потом они снова возникают сами по себе, но следующий дождь вновь их смывает. Кроме тех, конечно, которым повезло образоваться под крышей.

Сталкер задумался. Если перевести на обычный человеческий язык, то ловушки – это, скорее всего аномалии, а дары ками – артефакты. Тогда Аномальный Дождь – своеобразный аналог выбросов Чернобыльской Зоны. Догадки о том, для чего японцам понадобился некто, способный выжить в таких условиях, постепенно подтверждалась. Всё это возможно лишь при наличии одного пункта – если это и впрямь новая Зона. Но, чёрт возьми, почему они такие разные?! Или это специальное предложение для Японии – Зона с японским колоритом?

– Меня привезли сюда из Чернобыля. Слыхал о таком?

Старик сдержанно кивнул.

– Твои земляки наняли меня как спеца по выживанию в Зоне. Но эта Зона в корне отличается от той, здесь все мои знания теряют смысл.

– Не скажи! Они похожи, как две сестры, рожденные одной матерью, но вышедшие из чресл разных отцов. Да, тебе придётся заново учиться жить здесь – и в этом я тебе помогу – но твой собственный опыт будет тоже весьма полезен. И потом, лучше всё-таки иметь под рукой хоть кого-то, кто не понаслышке знает о жизни в Зоне, чем вовсе никого, не так ли?

– Но, я вижу, у них и собственные специалисты имеются.

–Ты прав. Раньше я даже сотрудничал с научным институтом здесь, в Зоне. Но потом ушёл.

– Почему?

– Мне не нравится, когда меня препарируют, – пожал плечами дед. Что ж, в этом Азиат был абсолютно с ним солидарен.

– Ты лучше вот что скажи мне, путник, – проговорил старик, внимательно глядя на своего собеседника. – Что думаешь делать, когда всё закончится, и не будет необходимости прятаться здесь?

– А что ты можешь мне посоветовать? – осторожно спросил сталкер.

– Ты попал сюда в очень удачное время. После дождя большинство хищников погибло, а те, что случайно остались – не опасны. Малыши ещё маленькие, больших неприятностей причинить не могут. Дары и ловушки смыл дождь. Первую неделю или две здесь почти безопасно. Я без помех и почти без риска могу проводить тебя в научный лагерь. Но есть и другой путь. Ты можешь остаться со мной. Тогда я научу тебя всему, что сам знаю о Стране Дракона, ты увидишь весь цикл жизни – от дождя до дождя. Уйти же сможешь в любой момент.

Азиат задумался. С одной стороны, у него как бы есть некоторые обязательства перед научниками – договор о найме был подписан ещё в вертолёте, его провожатые сразу связались со своим начальством и по всей форме отрапортовали о проделанной работе. Документы и контракт лежали в нагрудном кармане, в пластиковом непромокаемом конверте. С другой… Что мешает попристальней изучить место текущей дислокации с тем, чтобы стать ещё более ценным специалистом?

– Спасибо за предложение, дед. Я, пожалуй, задержусь тут у тебя.

Уроки выживания начались незамедлительно. Надо сказать, что педагогом японец был, что называется, от Бога. С каждым часом старик стал казаться бывшему разведчику всё более и более разумным – по крайней мере, в вопросах дальнейшего бытия. Он ничего не скрывал от своего подопечного, всё объяснял и показывал – по крайней мере, насколько это было возможно в пределах замкнутого пространства их убежища. Вскоре панибратски-равнодушное «дед» сменилось почтительным «учитель», а сквозь спокойно-претенциозное «путник» то и дело стало пробиваться умилительно-ласковое «малыш». Однако сталкера по-прежнему не покидала мысль, что японец либо что-то не договаривает, либо сильно преувеличивает. Хотя… Мудрено ли стать чуточку сумасшедшим, пережив собственную семью, живя в одиночестве и наблюдая вокруг все эти ужасы? Даже одиночество самого Азиата и вся та борьба за выживание на фоне жизни его Учителя казались просто сказкой. По крайней мере, живя в Чернобыле, сталкер всегда знал, что стоит ему выйти из схрона, как уже через полчаса (а то и раньше) он вполне может встретить человека. И даже сильно не обрадоваться этому.

Единственное, что импонировало бывшему разведчику – это то, что здешняя Зона не делала большого различия между собственными созданиями и человеком. Несладко приходилось всем. Чернобыльская Зона настырно стремилась подчинить человека себе, превратить его в монстра, лишить разума и воли, а если не удастся – то хотя бы жизни. Снорки, зомби… Раньше они были обычными людьми, а теперь вынуждены влачить такое полудохлое-полудикое существование. Нет, уж лучше сразу к праотца на вечный покой.

Все знания о Зоне, полученные в Чернобыле, постепенно летели в тартарары. Раньше Азиат, по крайней мере, точно знал – нельзя потреблять в пищу ничего, что долго живёт или произрастает в Зоне. Нельзя пить воду из природных источников. Всё вокруг заражено и съеданию не подлежит. Единственный источник питания – это бары с их консервами, крекерами и бутилированной водой. Правда, ходили ещё слухи о некоторых случаях людоедства, но это, скорее, исключения. Как говориться, кому что больше нравится. Но здесь баров не было, и еду приходилось добывать самому. Тут уж просто необходимо знать некоторые тонкости.

Во-первых, вода. Каппа, конечно, являлись не единственным её источником. Лучше всего, если удавалось найти кувшинку. По словам японца, этот цветок хранил в себе довольно много питьевой влаги. Но такие находки случались нечасто, да и сражаться за питьевую воду с местными аборигенами приходится, а пить хочется каждый день. В итоге у старика появилась бочка, дно которой устилали камни. Да не просто булыжники из ближайшего оврага, а минералы, поглощающие радиацию. Старик безбоязненно набирал воду из ближайшего водоёма и отстаивал её в этой самой бочке примерно в течение суток. И, конечно, кипячение – куда без него? «Лишь после Дождя воду набирать нельзя, – напутствовал японец. – В дождевой воде после Аномального Дождя и помимо радиации ядов хватает. Благо, они нестойкие, под действием солнечного света быстро распадаются и испаряются».

Во-вторых, еда. Вполне съедобны побеги деревьев, кроме, пожалуй, бамбука – у него другие функции. А вот большинство плодов, как это ни странно, несъедобны. Неплохими вкусовыми качествами обладают почти все животные, исключая всё тех же бусо и нэкомата (бусо слишком похож на человека, нэкомата слишком жёсткая и ядовитая). Правда, многих из них ещё нужно умудриться добыть, а потому главным источником пищи всё-таки являются каппа и кавадзу (как объяснил Учитель, кавадзу – это огромные лягушки). Ну и, конечно, рис (в Японии, как и в Китае, без него никуда). Хотя добыча этот продукт будет посложнее, чем любого, даже самого страшного зверя. Растят рис в буддийском храме где-то в глубине Зоны (никто самостоятельно ещё не смог этот храм отыскать), и только сами монахи решают, кого подкормить этими маленькими, но во всех отношениях замечательными зёрнышками. Единственное условие для желающих поесть – любая еда должна быть должным образом обработана огнём либо высушена на солнце.

Ну и, наконец, оружие. А куда без него? Хотя старик и утверждал, что он провёл все эти годы почти без оного средства выживания, вскормлённому другой Зоной Азиату было всё-таки спокойней, когда его руки либо мешок отягощает нечто, способное защитить или напугать. Как выяснилось, Фукусимская Зона отчуждения была намного более закрытой территорией, нежели Чернобыльская. По периметру постоянно курсировали отряды внутренних войск (Учитель называл их самураями), которые отлавливали и выдворяли из Зоны авантюристов всех мастей. В основном это были подданные других стран – японцы, как известно, законопослушные граждане. К тому же, большинство местного населения просто панически боится радиации. Даже научно-исследовательские лаборатории находились у самой границы Зоны. Для таких предосторожностей были весьма серьёзные причины. Во-первых, губительные погодные условия, во-вторых, зловещие мутанты и радиация. Третья причина оказалось не совсем понятна: из живых людей некий Гений делает бусо.

– А ещё души умерших здесь людей питают жизненные силы Дракона, – почти шёпотом благоговейно поведал японец страшную тайну Факусимы.

В общем, всё это делало добычу нормального человеческого оружия делом почти безнадёжным: человекоподобным бусо оружие не нужно, самураи своё не отдадут по доброй воле, действующих баров нет. Однако ситуация отнюдь не была безнадёжной: кое-что для человека, способного пользоваться своими руками и головой, заготовила матушка-природа, до безобразия изменившаяся под действием радиации. Эти маленькие тайны своего места обитания старик обещал показать своему ученику, едва только окружающий мир оправится от нашествия безжалостной стихии.

– Скажи хотя бы, как ты спас меня от той тигровой рыбы, что напала на меня в первый день пребывания здесь.

– Видишь ли, у ситяхоко очень тонкий слух, – хитро усмехнулся дед. – Громкие и резкие звуки для него невыносимы.

– То есть при нападении ситяхоко достаточно погромче заорать – и всё?

– Не так это просто. У тебя разве не закружилась голова перед его нападением?

– Ну и что? Я ведь как раз перед этим дар схватил.

Старик покачал головой.

– Это ситяхоко нанёс тебе удар прямо в мозг. Он так охотится.

Это был один из уроков, преподанный учителем своему ученику. Всё, что говорил японец, сталкер впитывал, словно губка, прекрасно понимая: от того, насколько его слова усвоятся, улягутся в голове, напрямую зависит, сколько сам Азиат ещё сумеет прожить. Эх, жаль ПДА покоится на дне, так порой хотелось вести записи!

Не переставая учиться, бывший разведчик в окно продолжал наблюдать за возрождающейся природой. Совершенно не верилось, что после такого нашествия здесь способно уцелеть хоть что-то. Первый день вокруг дома клубился ядовитый туман, порождённый жарким солнцем и губительными испарениями избытка влаги. Ну что, скажите на милость, способно в таких условиях выжить? Однако уже на четвёртый день окружающий ландшафт стал неуловимо меняться. То тут, то там бугорки земли покрылись жёсткой щёткой зелени, настырно тянущейся вверх. Ещё через два дня к небу рванулись прямые, целеустремлённые побеги деревьев и кустарников, а из почек на старых деревьях вылупились нежные молоденькие листочки.

Ещё утром старик ушел куда-то вглубь дома и принёс ворох тряпок, на поверку оказавшихся настоящим сталкерским снаряжением. Тут были пятнистая военная роба, лёгкая куртка, туго скрученная плащ-палатка, пара футболок, кое-что из белья и прочный походный рюкзак. В качестве бонуса через плечо деда перевешивались сцепленные «липучками» крепкие армейские ботинки на толстой подошве.

– Вот, примерь-ка, малыш. Здесь этого добра много, если что-то не подойдёт – поменяю. Специально для таких бедолаг, как ты, собирал.

Азиат придирчиво оглядел собственное «обмундирование». Да, не ахти! Помятое, изодранное, не слишком прочное. В общем, старое. Да и рюкзак покоится где-то на дне океана. А «обувь» и вовсе не достойна столь громкого названия. В общем, спорить вовсе не к месту. Быстро раздевшись, сталкер примерил обновки. Удивительно, но всё пришлось впору с первого раза, ничего не пришлось менять. Как говориться, глаз-алмаз!

Лишь после этого Учитель открыл дверь, позволив свежему воздуху ворваться в их убежище.

– Запомни, путник, – обернувшись к Азиату, проговорил старик. – Аномальный Дождь возможно пережить только под крышей и за закрытой дверью. Когда ты уйдёшь от меня, когда твой собственный путь позовёт тебя дальше, едва ощутив беспокойство, обнаружив первые приметы надвигающейся стихии, бросай все дела и начинай искать крышу над головой и плотную дверь. Благо, их тут предостаточно.

Выбравшись наружу, сталкер первым делом потянул носом воздух. Да, от прежнего благоухания не осталось и следа. И краски существенно поблекли. Конечно, быстро растущая трава существенно скрывала шрамы недавно прошедшего катаклизма, но пока этого было явно недостаточно. Обойдя домишко, бывший разведчик остановился прямо напротив причудливого дерева, у которого несколько сросшихся между собой стволов росло от одного корня. Очень уж своеобразными показались ему ветки этого растения. Кривые, узловатые, они больше напоминали лапы какого-то монстра, нежели просто древесные побеги. Особенно вон та, торчащая прямо из ствола, и размерами, и общими очертаниями больше напоминающая одетую корой человеческую руку. Слишком сильно напоминающая.

– Берегись, путник! – услышал Азиат громкий крик старика, и тут же ощутил, как нечто жёсткое схватило его за ногу чуть повыше колена.

Сталкер было дёрнулся, но выбравшийся из матушки-земли корень держал крепко. А вот и другой древесный отросток, напоминающий змею, слепо зашарил по свежей травке в поисках беспечной добычи. Чтобы не попасть в двойной захват, бывший разведчик попытался отскочить, но чуть не упал, лишь чудом избежав неожиданного броска оплетённого корой корня.

– Держись, малыш! – дед рванулся к нему с топором наперевес и с размаху жахнул по толстой древесной гадюке, удерживающей добычу. Остриё увязло в дереве, японец с большим трудом выдрал его обратно, размахнулся для нового удара. Свободный отросток жадно потянулся к старику. Видя это, Азиат яростно пнул этот слишком резвый кусок дерева, но, не удержавшись на ногах, с размаху плюхнулся на землю. Второй удар топора пришёлся точно туда же, куда и первый, а резкий рывок ногой довершил начатое: гнусный отросток лопнул точно по срубу. Оторванный кусок, безжизненно обвиснув, соскользнул с ноги человека, из обрубка брызнула какая-то бурая, дурно пахнущая жидкость.

– Вот чёрт! – тут же откатившись в сторону, ругнулся сталкер. – Такого со мной даже в Чернобыле не было!

– Это дзюбокко, – тяжело дыша, проговорил старик, отбегая на безопасное расстояние. – Сейчас, после Дождя, оно слабое, отравленное ядовитой водой, иначе мы бы с ним не справились. Я ведь говорил, что ты вовремя попал сюда.

В это время второй корень, будто испугавшись, сбежал в своё привычное место обитания – в липкие, мокрые объятья матушки-земли.

– Ты хочешь сказать, что это дерево – хищник? – поражённо спросил Азиат. – Эдакая здоровая мухоловка?

– Ну, что-то вроде того, – выравнивая дыхание, ответил японец.

– Ничего себе! Так эта ветка…

– Настоящая человеческая рука. Рука того несчастного, что прошёл через недра дзюбоко. Само дерево время от времени позволяет выбраться наружу частям тела прошлых своих жертв. Некоторые любопытные звери или неопытные люди подходят к дереву поближе, чтобы разглядеть такие вот «веточки», а корни хватают глупцов. Запомни первое правило исследователя, малыш: не знаешь, что это – не подходи.

Азиат пристыженно молчал. Надо же, бывалый сталкер, человек, об осторожности (и даже некоторой паранойи) которого в Чернобыле слагали легенды, попался как сопливый щенок.

Глава 5.

Пополнив запасы питьевой воды, старик и Азиат покинули, наконец, своё гостеприимное жилище. К тому времени окружающий мир почти полностью вошёл в привычную колею жизни. Вновь поднялась высокая трава, среди которой то тут, то там мелькали каппа, вдали слышался назойливый комариный писк (Учитель сказал, что ходить туда нужно с превеликой осторожностью, ибо комары здесь очень крупные и жадные), а цветочное благоухание так даже возросло – на многих деревьях распустились цветы, прекрасные предвестники плодов.

Вскоре оба путника вышли к зарослям молодого бамбука, и бывший разведчик под руководством японца смастерил себе нож и три десятка стрел – своё первое местное оружие. Между прочим, эту «деревяшечку» после соответствующей обработки огнём не смог разрубить даже топор, которым старик защищался от дзюбоко. Да не то, чтобы разрубить – даже поцарапать изделие ему оказалось не под силу. В общем, придирчивый Азиат остался доволен делом своих рук. Смастерить лук и колчан для стрел и вовсе труда не составило. Плюс несколько хорошо сбалансированных ножей ко всему этому богатству – хоть резать, хоть метать. Учитель снисходительно наблюдал за действиями своего ученика, а время от времени даже давал вполне обоснованные советы.

После создания колюще-режуще-стрелкового вооружения пришёл черёд метательного. Вспомнив детство золотое-беззаботное, бывший разведчик без лишних раздумий смастерил себе пращу – не автомат, конечно, однако при должной сноровке вещь совсем нелишняя. А вскоре поспели для неё снаряды. Кто бы мог подумать, что ими окажутся самые обычные плоды сакуры, в простонародье именуемые вишней? Впрочем, просто вишней назвать ЭТО язык не поворачивался. Довольно крупная ягодка (размером с небольшую сливу), покрытая очень плотной кожурой содержала весьма едкий сок. При ударе кожура лопалась, разбрызгивая своё ядовитое содержимое, способное мгновенно разъесть живую плоть до кости и глубже. Даже если удар не будет смертельным, то боль надолго выведет противника из игры. Главное – успеть выстрелить. Убедиться в эффективности этого вида оружия пришлось довольно скоро, когда в развалинах какой-то деревушки на них напал бакэмоно – довольно жуткое головастое существо с длинными руками, местами покрытое бурой клочковатой шерстью.

Ну, и последний штрих – силки. Опять же из местных лиан. Важная часть вооружения, между прочим. Охоту ещё никто не отменял, да и от каппа они защищали: оказалось, что эти мелкие ящерки – вампиры. Так что расставлять нехитрое приспособление (силки, то есть) вокруг места ночёвки стало привычным ритуалом. Зато с утра учитель и его ученик были всегда обеспечены едой.

Но, как выяснилось, Азиат ещё не в полной мере был ознакомлен со свойствами дружелюбной (ну, по крайней мере, полезной) флоры. Следующее открытие было для него в полной мере сногсшибательным. Путешествуя по этому миру японских сказок, старик и его протеже углублялись всё дальше в лес – иногда чахлый, а иногда слишком буйный, но лес. Неожиданно деревья расступились, и оба путника вышли на небольшую поляну с низкой травой, посреди которой высилось громадное, кряжистое дерево. Бывший разведчик было недоверчиво приостановился – воспоминание о ветвистом хищнике никак не стиралось. А вот японец радостно улыбнулся и уверенно зашагал вперёд.

– Здравствуй, старый друг! – проговорил он, ласково касаясь шершавого ствола.

Удивительно, дерево загадочно качнуло упругими ветвями, зашуршало зелёной листвой, и сталкер в этом шелесте отчётливо услышал:

– Здравствуй, старый друг.

Бывший разведчик недоверчиво тряхнул головой, прочистил уши и… натолкнулся на весёлый взгляд учителя.

– Нет, малыш, тебе это не послышалось, это дерево действительно разговаривает.

– Разговаривает?

– Да. Его называют Ко-дама. Видишь ли, оно очень старое – ему уже три с половиной года. Как ты сам понимаешь, в таких условиях это действительно длинная жизнь.

– Сомневаюсь, что каждое дерево, даже прожив здесь, в Зоне, столько, сколько удалось этому, начинает разговаривать.

– Не каждое. Но это – умеет.

Старик вновь повернулся к растению, лбом уткнулся в ствол.

– Что нового под землёй?

– Дракон нашёл ещё одну голову.

– Плохо, очень плохо, – покачал головой дед.

– Дракон велик, а человек слаб, – уверенно проговорил представитель местной флоры.

– Ну, это как сказать, – не согласился японец.

– Я скоро умру, – немного помолчав, прошелестело ко-дама. – Не переживу следующего Дождя.

– Знаю. Ты уже очень долго живёшь.

– Да. Я буду ждать тебя.

– Я приду, – тихо пообещал старик.

Прощаясь, он ласково погладил шершавый ствол и повернулся к своему ученику. Ни слова не говоря, оба человека покинули поляну. Какое-то время они шли молча, но, наконец, Азиат не выдержал.

– Неужели оно разумно? – прозвучал мучавший его вопрос.

– Думаю, не более, чем любое домашнее либо вынужденное постоянно общаться с человеком животное.

– Но оно говорило, отвечало на вопросы!

– Люди горделиво полагают, будто лишь они наделены разумом. Но это не так. Думаю, весь мир вокруг нас разумен, остаётся лишь признать это.

– Демагогия, – дёрнул плечом сталкер.

– Может быть. Что же касается этого дерева, то я его заприметил ещё совсем юным, постоянно приходил сюда, разговаривал с ним. Ко-дама сначала запоминает звуки, слова, потом начинает их воспроизводить, а уже через год-полтора с ним можно разговаривать.

– Откуда же оно знает о том, что твориться под землёй?

– Вода. Наши учёные давно проводят эксперименты с водой. Она, быть может, и не разумна, зато легко впитывает в себя любую информацию. Дерево поглощает воду и усваивает всё, что там есть. Кто же может рассказать, что твориться под землёй лучше, чем дерево?

Бывший разведчик задумался. Разумный мир, говорящее дерево, вода как переносчик информации… На ум неожиданно пришло одно далёкое детское воспоминание: деревня, бабушка, невыносимая боль в горле, высокая температура. Бабушка поит его разными отварами, а помимо этого – чистой родниковой водой, над которой перед этим что-то тихо нашёптывает. Неужели прав учитель? Да нет, бред! Или не бред? Одно Азиат знал точно – дерево разговаривало. Отвечало на вопросы. Вело разговор. Вывод один – оно и впрямь разумно.

– Оно сказало, что будет ждать тебя. После смерти, что ли?

– Ну да, – улыбнулся старик. – Ничто в этом мире не уходит бесследно. Останется молодая поросль, тело ко-дамы после смерти станет почвой, а знания, хранимые им, с водой перейдут другим. И я обязательно узнаю своего друга среди других деревьев.

Сталкер задумался. Иногда учитель казался ему абсолютно, безнадёжно сумасшедшим. Иногда – напротив, кладезем мудрости. При этом различить, где сумасшествие, а где мудрость было, как правило, невозможно. Да и нужно ли? Давным-давно бывший разведчик усвоил одну непреложную истину: не стоит казаться умнее, чем есть. Если попадает тебе какая-то необычная информация – не старайся понять и объяснить её. Просто прими как данность. А представится случай – используй.

Признаться, Азиату здесь нравилось гораздо больше, чем в Чернобыле, и к чёрту махровый патриотизм! Местные красоты приятно радовали глаз, а запахи – обоняние. Или это и есть истинный патриотизм – когда неполадки в собственной стране, собственном доме гораздо сильнее режут глаз и вызывают отторжение, нежели такие же проблемы в стране чужой? В любом случае, здесь он ощущал себя истинно свободным, а не зависящим от настроения Бармена, от умения быстро и метко стрелять, от придуманной им маскировки… Даже чувствовал бывший разведчик себя здесь намного лучше: сильнее, здоровее и… бесшабашней, что ли? Да, Аномальный дождь поразил его до глубины души, но, если задуматься, чем Выбросы лучше? Только тем, что щадят коренных обитателей Зоны?

А какие чудные тут обитали зверюшки! Когда Азиат впервые увидел нэкомато, всерьёз стал прикидывать, где здесь ближайший водоём – штаны застирать. Ну, на тот случай, если не получиться с собой совладать. В этом почти лысом чудище величиной с овчарку (это если без хвоста!) узнать обычного домашнего мурзика мог только человек с о-о-о-очень большим воображением. А когда это чудо природы вдруг встало на задние лапы, упёршись в землю раздвоенным хвостом… Мама дорогая, она же ростом как раз с человека будет! Не химера, конечно, но всё-таки впечатление производит. Благо, в тот раз нэкомата охотилась не на них со стариком, а на всё того же ситяхоко. Ментальный удар, который, судя по всему, успела нанести тигрорыба, лишь ненадолго продлил ей жизнь. Схватка между этими двумя была недолгой, но кровопролитной, и вот уже чудо-кошка с довольным урчанием рвёт придушенную жертву, вгрызаясь в ещё тёплую плоть.

Неожиданно послышался писк. Боже всемогущий, да ведь это не просто нэкомата, а нэкомата-мама. Из близлежащих кустов кубарем выкатились три котёнка – покрытых редким коротким пухом клубочка с задранными кверху раздоенными хвостишками. Мать полосовала добычу острыми зубами и длинными когтями, а куски мяса кидала малышам.

– Пойдём отсюда, – тронул за локоть бывшего разведчика японец. – Небезопасно смотреть, как ест нэкомато и её дети.

Да и остальное зверьё своей внушительностью не уступало нэкомато. Смышлёные бакэмоно, внушающий ужас одним своим видом такоро, шустрые капа, огромные квадзу, устрашающие ситяхоко… Даже злобные, безбашенные они не казались такими отталкивающими, как многие мутанты Чернобыля. Быть может, дело лишь в магии самих названий мутантов? Азиат как будто попал в страну своей детской мечты, в страну легенд, преданий седой старины, почти в сказку. Причём японцы не просто давали названия своим «зверюшкам», что называется, с потолка. Те реально были похожи на своих «легендарных» прототипов. Не вполне, конечно, не досконально, но узнаваемо.

Единственные коренные обитатели Фукусимы, вызывающие у бывшего разведчика чувства неограниченной гадливости и потустороннего ужаса, были бусо. Этих в полной мере жутких существ они с учителем встретили в одном из заброшенных посёлков. Увидев парочку вполне человеческих фигур, роящихся среди развалин, старик заметно побледнел и поспешил вместе со своим попутчиком спрятаться в небольшом домике неподалёку. Оттуда сталкер и разглядывал новых монстров. Когда-то они, несомненно, были обычными людьми. Теперь же их лысые головёшки покрывали бесчисленные шрамы, а у некоторых конечности выглядели как протезы. Если сравнивать с Чернобыльской Зоной, то больше всего бусо напоминали зомби, но двигались гораздо грациозней и быстрее, да и по интеллекту значительно их превосходили.

– Запомни, малыш, бусо очень и очень опасны. Они подчиняются только Гению и Дракону. Их нельзя уговорить, разжалобить и очень трудно убить.

– Ничего, – усмехнулся Азиат. – С перебитым позвоночником ещё никто не бегал, а без головы всё равно долго не живут.

– Тут ты прав, – улыбнулся шутке ученика японец. – Просто помни, что бусо значительно сильнее обычного человека, а общаются между собой чаще всего мысленно. Они редко убивают, часто забирая пойманных людей с собой. После этого несчастных либо вообще больше никто не видит, либо на одного бусо становится больше. И ещё неизвестно, что хуже.

Вот в этом сталкер был полностью согласен со своим учителем. По крайней мере, ему бы не хотелось превратиться в такое чудовище.

– А кто такие Гений и Дракон? – задал бывший разведчик последний из доступных ему вопросов.

– Это нельзя объяснить, малыш, потому что в это трудно поверить. Это можно только узнать. Ты узнаешь со временем, но не сейчас. Сейчас не время.

После этой встречи Азиат обзавёлся солидным тесачком всё из того же бамбука. На тот случай, если придётся головы рубить.

Однако как всё-таки быстро исчезает с лица земли следы деятельности человека! По словам старика, со времени аварии на АЭС прошло около десяти лет, а здесь уже поднялись настоящие джунгли! Правда, префектура Фукусима была по большей части сельскохозяйственным краем, так что процентное соотношение полей и городов-посёлков было не в пользу последних, но всё-таки…

Местные населённые пункты представляли собой жалкое, убогое зрелище. Ещё более жалкое, чем города Чернобыля. Оно и понятно: там человек по-настоящему никогда и не покидал обжитые места. Сначала, сразу после аварии, ликвидаторы, потом эти места облюбовали сталкеры, бандиты, за ними потянулись военные, торговцы. Постепенно даже, можно сказать, сложилась своя инфраструктура. Здесь – не так. Если после аварии кто-то и пытался вернуться, возродить здесь присутствие человека, то эти попытки были безвозвратно оставлены. А творения рук человеческих с каждым годом всё вернее гибнет без душевного тепла. Безобразно дряхлеет, а потом поглощается тем, что «венец эволюции» наивно полагает своим слугой – Природой.

Впрочем, всё это было понятно и совершенно естественно. Напрягало другое – невообразимые свалки прямо на улицах. Ржавеющие остовы перевёрнутых машин лежали вперемешку с предметами мебели, обломками домов и всякой рухлядью. Целые груды машин. А однажды, свернув за угол, Азиат увидел прямо посреди городской улицы… Яхту! Она лежала на боку, точно поверженный великан, жалобно взирая на мир толстыми линзами иллюминаторов. Боже всемогущий, да что же здесь произошло! До береговой линии метров пятьсот, никак не меньше. Как же эта бандура тут оказалась?

– Как он здесь оказался? – вполголоса спросил сталкер.

Как будто боялся разрушить наваждение. Или разбудить несчастного стареющего гиганта.

– Цунами, – пожав плечами, бесцветным голосом ответил японец.

Сталкер огляделся. Следы давно прошедшего цунами? Что-то такое старик говорил в самом начале. Перевёрнутые автомобили, вывороченные столбы, снесённые дома, слой земли на всём… Вполне может быть. Однако неслабое должно было быть цунами! И ещё один интересный вопрос: оно было до аварии на АЭС или после?

– Пойдём, малыш, – проговорил стари Учитель. – Ты, видимо, не знаешь, что у нас произошло десять лет назад. Я расскажу тебе.

Обосновались они в одно из брошенных домой, на втором этаже. Как обычно, старик при помощи стального ножа и кремня разжёг костёр – для света, тепла и чтобы ужин приготовить. Сталкер давно уже усвоил – здешние мутанты боятся огня. Все, даже бусо, что, несомненно, было на руку двум путешественникам-экстрималам. Приготовленный по-быстрому нехитрый ужин скоро осел у желудках двух мужчин. Пришло время рассказа, но японец молчал. Вяжущие стены тьмы незаметно обступили город, липкая паутина тишины укутала мир своей сетью, душа в зародыше всякую мысль о малейшем звуке. Даже треск огня звучал неестественно, чужеродно, будто извиняясь за собственную природу. Говорить было попросту неловко.

Наконец Учитель глубоко вздохнул и повёл свой рассказ.

– Знаешь, малыш, японца не удивишь землетрясениями и цунами. У нас дети с молоком матери впитывают, что нужно делать случае опасности. В школе проводятся специальные уроки. У побережья строятся стены, призванные если не остановить волну, то хотя бы лишить её большей части напора. Дома, а тем более школы строятся так, чтобы выдерживать землетрясения. Но в тот раз ничто не могло помочь. Сначала было землетрясение, а после пришла громадная волна. Она с лёгкостью перемахнула через все препятствия, смела дома, собрала в единую кучу яхты, автомобими, стоящие на приколе катера и ещё многое другое. Говорят, в аэропорту Сендая смыло даже самолёты. Погибших и пропавших без вести было чуть меньше двадцати тысяч.

Азиат честно попытался представить всё то, о чём говорил старик, но не смог. Да и где ему, родному сыну широких украинских степей понять, что такое цунами? Но масштаб давней трагедии всё-таки поражал. Как ни крути, а вода, способная сотворить одно сплошное месиво из катеров, самолётов, автомобилей, домов – страшная сила, с которой необходимо считаться. Что может противопоставить ей слабый, хрупкий человеческий организм?

– Удар стихии повредил Фукусимскую АЭС. Кажется, там начались какие-то неполадки в системе охлаждения. Произошёл взрыв. Реакторы хотели охладить водой, а там течь оказалась, радиоактивная вода пошла в океан. В общем, стала эта территория не только зоной бедствия, но ещё и радиоактивной зоной. Раньше все мы в гордыне своей думали, что такое только у русских возможно, с их несерьёзностью и легкомыслием. А теперь вот думаю – а так ли виноваты были служащие Чернобыльской АЭС? Быть может, лучше было просто не связываться с атомом до тех пор, пока всё досконально не изучили?

Вот здесь бывший разведчик был полностью согласен с рассказчиком.

– До аварии у меня была семья – жена и двое сыновей. Один из них – совсем мальчишка, второй – подросток. Жили мы тогда в городе Окума, но в тот момент меня не было дома, я был в командировке по делам фирмы. Узнав о трагедии, вернулся, как только смог. Район бедствия был оцеплен, внутрь никого не пускали. Я прошёл все лагеря беженцев, но своей семьи не нашёл. Не было их и в списках погибших. Лишь моих родителей я смог похоронить честь по чести. Позже, когда правительство разрешило въезд беженцам на заражённую территорию, чтобы забрать документы и что-то из вещей, я был в собственной квартире. Она осталась совершенно нетронутой, такой же, какой я её оставил. Но моих родных там не было. Я до сих пор время от времени наведываюсь туда. Мне кажется, их души и сейчас живут там и каждый раз искренне радуются моему приходу.

«Ну, ты и мазохист, дед!» – мелькнула у сталкера непрошенная мысль, но, устыдившись собственной убогости, отчаянно смутьлась и юркнула куда-то в дебри подсознания.

– Поначалу всё было спокойно, – продолжал своё повествование японец. – Установили Зону отчуждения радиусом 20 километров. Правительство предпринимало какие-то меры для того, чтобы сдержать распространение радиации. Тогда и научились распылять облака, чтобы радиоактивные и кислотные осадки не уходили за пределы Зоны. Территория стала превращаться в замкнутую экосистему. Сразу за границей территории, объявленной заражённой, построили научно-исследовательскую лабораторию для изучения влияния радиации на живую и неживую природу. А позже сюда стали возвращаться люди. Неофициально, конечно. В основном старики, которые хотели дожить остатки своих дней в своём доме. Вот тогда и начались странности. Появились первые мутанты. Стали пропадать люди. Учёные находили первые Дары Ками и Ловушки Демонов. Многие погибали. Первый Аномальный Дождь вызвал настоящую панику, хотя ещё и не был так ядовит. Теперь властям волей-неволей приходилось держать Зону под постоянным пристальным вниманием. Её радиус был увеличен до тридцати километров. Всё это старались держать в секрете, но информация как-то просачивалась в большой мир. Сюда стали стекаться авантюристы всех мастей (в основном русские и американцы), и правительство было вынуждено ввести патрулирование территории. А потом появились те, кто, как и я, оказались неразрывно связаны с Зоной. В силу разных причин. Ты, получивший Дар Ками, тоже не можешь отсюда уйти. Но научный городок, в который тебя пригласили, находится внутри территории Дракона. Так что там тебе ничего не угрожает.

Какое-то время Азиат обдумывал слова Учителя. Он не знал, как развивалась Чернобыльская Зона – слишком давно это было, вряд ли остались уже свидетели. Ясно было лишь, что и она не поднялась вдруг, сразу после аварии в том виде, какой её знали сейчас. Но, чёрт побери, почему они такие разные?!

– Ты как-то спрашивал меня, малыш, почему Чернобыль и Фукусима столь разительно отличаются друг от друга, – будто угадав его мысли, проговорил старик. – Не думаю, что кто-то сможет ответить тебе точно. Быть может дело всего лишь в том, что там нет тех животных, что водятся здесь. Или климат другой. Или дело в самом человеке – изменились технологии, расширились знания. Да и земля здешняя насквозь пропитана нашими сказаниями и легендами. А быть может быть, там действуют совсем другие силы, не те, что здесь.

Другие силы? Бывшему разведчику сразу вспомнились байки бывалых сталкеров о Монолите. Кто-то утверждал, что сам видел Монолит, кто-то целенаправленно искал его, кто-то тихонько посмеивался над наивностью веривших во всякую чушь. Но все сходились в мысли, что монолитовцы – крайне неприятные фанатики, от которых следует держаться подальше. Сам Азиат считал россказни о Монолите сказкой для пугливых новичков. Но ведь он и существование Химеры считал таковыми, не так ли?

– Кстати, малыш, у меня есть для тебя подарок.

Японец запустил руку в свой рюкзак и ловко выудил оттуда небольшую ученическую тетрадь.

– Когда-то я от нечего делать составил карту этой местности. Мне она, как ты понимаешь, не слишком нужна. Я и так здесь на память каждый уголок знаю. А вот тебе вполне может пригодиться.

Бывший разведчик с каким-то внутренним благоговением взял в руки драгоценные листочки. Да, это в самом деле была карта – несколько своеобразная, такая, какую может составить лишь дилетант, но всё же вполне читаемая, настоящая карта. Азиат узнавал те места, по которым они шли совсем недавно, просматривал территории, где они ещё не были. Что и говорить, дар старика был поистине бесценным. В глазах отчего-то непривычно защипало.

– Спасибо, Учитель, – искренне поблагодарил сталкер японца.

Итак, их сумбурное путешествие продолжалось. Несколько раз шёл дождь – не та страшная вакханалия, а вполне банальный дождь. По утрам часто стоял туман, а восходящее солнце насквозь прошивало его, безжалостно прибивая к земле. Японец, как и прежде, знакомил своего подопечного с местными особенностями, тот же впитывал его слова, точно губка, а по вечерам при свете костра изучал подаренную карту. Да, учиться у настоящего, живого человека совсем не то, что пытаться разобрать чужие заметки на чужом ПДА. Особенно когда собеседник не пытается ничего скрыть от тебя, отвечает на все вопросы и вполне искренне помогает. В общем, не жизнь, а малина!

Гром грянул с той стороны, откуда Азиат никак не ждал.

–А ты стал много есть, малыш, – во время очередного привала за обедом проговорил старик.

Бывший разведчик замер. Едва ли можно было заподозрить японца в жадности – тогда уж проще было сразу бросить незнакомого путника на съедение сятихоку. Да и большую часть этой еды добыл именно Азиат. Нет, это был явно не тот вариант – глаза Учителя смотрели печально и даже как будто сочувственно.

– В моей стране говорят, что хороший аппетит может быть лишь в здоровом теле, – попытался отшутиться сталкер, но взгляд старика оставался прежним.

– Это не тот случай, – не принимая шутку своего ученика, покачал головой японец. – Ты не думай, я не пытаюсь укорить тебя куском пищи. Напротив, нельзя тебе сейчас ограничивать себя, иначе рискуешь умереть.

Бывший разведчик замер. Теперь-то что произошло? Ему грозит умереть от того, что ест немного меньше, чем хотелось бы? Абсурд! Азиат хорошо знал, что такое недоедание и даже жестокий голод. В этом нет ничего страшного. Или?..

– Лекарь – хороший дар, – продолжал между тем японец. – Если сразу не убил, защищать будет от яда, радиации, от случайных ран. Старые болезни вылечит. Но у всего – своя цена. Для исцеления силы нужны, а где их взять, как не из еды? Умирают не от самого лекаря, а от истощения.

Ну вот, снова здорово! Сначала свои гоняли, всё убить пытались. Потом бандиты, мутанты, сама Зона Чернобыльская снизошла, стерва старая. А всех обскакала Фукусима! Ближе остальных к нему подобралась, подлая. «Послушай себя, – послышался голос откуда-то из глубины подсознания. – Ты думаешь о ней, как о живом существе. А она не разумна, то всего лишь кусок заражённой земли, всего-навсего ограниченная территория. Это бред, полный бред!» Конечно, бред, но Азиату отчего-то Зона казалась разумной, более того – своенравной, капризной, взбалмошной бабой, непостоянной, мстительной и ревнивой. Но если убивает не сам Дар Ками, а истощение, то с этим наверняка можно бороться и, быть может, даже победить?!

– Вот что, малыш! – поднимаясь на ноги, проговорил Учитель. – Есть у меня здесь недалеко одно дело важное. Проводишь?

Вид у него был как у человека, принявшего сложное решение.

Это действительно оказалось недалеко. Уже к полудню следующего дня путники вошли в город. На первый взгляд – ничего примечательного: те же свалки мусора, размётанные домишки, сваленные в кучу автомобили… Но бывший разведчик знал, КУДА они идут. Вернее, догадывался. «Я до сих пор время от времени наведываюсь туда…» Для чего? Лишний раз посыпать солью кровоточащую рану? Бессмысленная сентиментальность, но не учить же деда жизни, в самом деле. На нём и так лица нет.

По городу они шли в полном молчании. Окружающие их дома близоруко щурились мутнеющими стёклами – разбитые окна можно было увидеть лишь на первых этажах. Забавно, в Чернобыле многоэтажки пялились на мир слепыми глазницами пустых оконных рам. Японец был абсолютно прав – здесь было полно надёжных помещений с прочной дверью и крышей над головой. Главное – не оказаться под дождём прямо посреди джунглей. И не попасться в лапы вездесущим бусо. Вот тогда – беда.

Наконец, они подошли к довольно обшарпанному многоэтажному дому – одному из многих, ничем не выделяющемуся. Но для Учителя он был ЕДИНСТВЕННЫМ, а потому легко узнаваемым. Вошли в один из подъездов. Около лестницы, ведущей к верхним этажам, старик замялся.

– Если хочешь, можешь подождать меня здесь, – он махнул рукой в сторону одной из квартир. – Разведи пока костёр, приготовь ужин. Я… я на третьем этаже жил. Пойду, проведаю…

Азиат кивнул. Меньше всего ему хотелось вмешиваться в «дела семейные» своего Учителя. Войдя в указанную квартиру, сталкер прежде всего проверил её на безопасность. Всё тихо и спокойно. В одной из комнат на полу виднелись явные следы костра. «Ну, вот здесь мы и остановимся», – скидывая с плеч рюкзак, решил бывший разведчик. Развести костёр, пожарить мясо, вскипятить воду, заварить заменяющую чай травяную смесь, разложить постели… Всё это было привычно и особых трудов не доставляло. Время же за нехитрыми делами летело незаметно.

Однако что-то старика слишком уж долго нет. Не случилось бы чего. Движимый чувством долга и привязанностью, Азиат поднялся, зарядил пращу вишнёвой ягодкой и бесшумно скользнул вверх по лестнице. Хочешь – не хочешь, а проследить, чтобы с Учителем ничего дурного не случилось, было нужно.

Поднявшись на третий этаж, сталкер остановился. Призрак детского смеха родившись где-то в глубине, скорее почувствованный, нежели услышанный, прокатился по коридору и, ударившись о грудь пришлица, умер, запутавшись в его слухе. Бывший разведчик вздрогнул. Он знал о подобных местах ещё по опыту первой Зоны, и даже бывал в паре таких. Одни говорили, что в них живут призраки прошлого, другие – будто там из разломов земной коры выделяется какая-то дрянь, приводящая к галлюцинациям и умопомешательству. Азиат придерживался второго мнения, а потому не боялся. Главное, головы не терять и не обращать внимания на разные «игры разума». Потому, стиснув зубы и припомнив самую глупую песенку своей молодости (главное – не дать воображению шанс разыграться), сталкер направился вглубь коридора.

Новый слуховой призрак безошибочно привёл его к раскрытой двери одной из квартир. Бывший разведчик скользнул внутрь и застыл, внимательно прислушиваясь. Тишина. Ничего примечательного на первый взгляд. Сделав несколько шагов по тому, что когда-то было прихожей, мужчина оказался рядом с проходом на кухню. Выцветшие обои на стенах, старая мебель, слой пыли на ней. Закатное солнце, напоследок заглядывая в давно не мытые окна, безжалостно высвечивало нежилую обстановку, играло песчинками пыли, поблескивающими в его луче, и отбрасывало причудливые тени. Тени, бесшумно скользящие по стенам. Азиат заметно напрягся. Насколько можно судить по его прежнему жизненному опыту, подобные движущие тени могли отбрасывать лишь живые существа. Более того, наличие голов и человекообразных конечностей говорило, что их обладатели, по крайней мере, схожи с человеком. Бусо? Ещё кто-то не менее неприятный? Неужели учитель и впрямь попал в беду?