Читать книгу Человастики. Книга 1. Тайна великого Забора - Наталья Михайловна Куртова - Страница 1

Наталья Куртова

Человастики

Книга первая

Тайна великого Забора

Ойчик и его семья

Далеко-далеко есть прекрасная страна – Человастия. И живут в ней человастики. Эти человастики ужасно маленькие. Они же далеко-далеко, а всё, что вдалеке – всегда бывает маленьким. Да и к тому же домики у них маленькие. Если бы человастики были большими, они бы в свои домики не влезли. И жили бы бездомными. А так у каждой семьи есть свой домик. С башенками, с балкончиками, с красной-прекрасной крышей и с кучей самых разных окошек – квадратных, круглых, треугольных и много-много-угольных. Вот в одном из таких домиков и жил Ойчик со своей семьёй.

Теперь уже никто не помнит, почему его так назвали. Когда он был совсем маленьким, он так всему удивлялся, что на всё, что увидит, говорил: «Ой!» А когда он подрос, уже взрослые человастики, как увидят, что он наделал, говорили «Ой!» и сразу за что-нибудь хватались: то за голову, то за сердце, то за живот. У Ойчика были две младшие сестрёнки-двойняшки – Хихиша и Плаксюта. Их никто никогда не мог отличить – так они были похожи. Если одна смеялась и хихикала, то другая ныла или плакала. Ойчик подозревал, что они договорились всё время меняться. Скажем, в понедельник вечером Хихиша была ещё Хихишей, а во вторник к обеду она уже становилась Плаксютой. И наоборот.

– Надо их как-то пометить, а то совсем запутаются! – предложила как-то мамульча.

– Ничего, пусть, пока маленькие, запутанными побегают. Вот когда вырастут, начнут себя искать и распутаются! – сказал папульча.

Мамульча сидела дома, чтобы воспитывать Ойчика, Хихишу и Плаксюту. Но поскольку ей приходилось их воспитывать, как раз сидеть ей не удавалось. Зато она научилась быстро бегать, ловко прыгать, красиво вырезать ножницами разные фигурки и на ходу варить суп с клёцками.

Папульча ходил на работу – каждый день к девяти часам утра. Однажды Ойчик спросил папульчу, где тот работает.

– В Банке, – ответил папульча.

– Пауком? – уточнил Ойчик.

Папульча стал хохотать. А у него был такой громкий голос, что барабанные перепёлки лопались! Так Хихиша говорила. Поэтому, когда папульча хохотал, на шум прибегали мамульча, Хихиша и Плаксюта. Мамульча переживала, что прибегут соседи. Соседи переживали, что им пришлось прибежать. Хихиша начинала хихикать, а Плаксюта – плакать. На этот шум уже прибегали соседи соседей, чтобы узнать, куда побежали их соседи.

Пришлось Ойчику рассказать всем собравшимся, как он прочитал в одной старой книжке историю о человастиках, которые жили, как пауки в банке. Папульча к тому времени успокоился и сказал, что настоящие пауки, если их закрыть в банке, поедают друг друга, поэтому и появилось такое выражение. Так говорили, когда человастики ссорились друг с другом и не хотели мириться, несмотря на то, что они жили или работали под одной крышей. Но это выражение устарело – ведь сейчас в Человастии все любят и уважают друг друга. И в Банках раньше хранились деньги. А теперь же в Человастии денег нет, поэтому в Банке человастики хранят свои воспоминания.

– Ой! – удивился Ойчик. – Как же можно хранить воспоминания?

– Ещё как можно! Даже нужно! В открытках, письмах, фотографиях… Подробней не могу рассказать, я обязан хранить тайну воспоминаний, – объяснил папульча.

Соседи разошлись по своим домикам, стараясь не думать на ночь о пауках. А папульча обещал как-нибудь взять Ойчика с собой на работу. Чтобы Ойчик сам убедился, что никаких пауков там не водится.

Ещё с ними в доме жили Кусака и Чирика. К большому огорчению Кусаки, Чирика сидела в клетке, а Кусакина лапа туда никак не пролезала. Иногда Чирику отпускали погулять. И самой большой мечтой Кусаки было научиться летать. Тогда бы они с Чирикой могли перед ужином полетать в догонялочки! А если бы выиграла Кусака, то и на ужин можно не ходить.

У Кусаки была одна большая слабость. Эту слабость Кусака питала к большому пальцу папульчиной ноги. Папульча любил спать, высунув ногу из-под одеяла. Особенно летом, когда в Человастии стояла невыносимая жара. Кусака полночи могла караулить, когда же папульча высунет ногу. Сидела в засаде и не спускала со спящего папульчи глаз. И вот, только из-под одеяла показывался большой палец его ноги, Кусака делала точный прыжок и хватала долгожданную добычу своими цепкими коготками и острыми зубками.

– А-а-а-а-а-а-а-а! – отвечал на это папульча.

И тут же во всех соседних домиках зажигался свет. Хихиша начинала хихикать, Плаксюта – плакать, Ойчик – гоняться за Кусакой, мамульча – с бутылочкой йода успокаивать папульчу, а папульча – успокаивать мамульчу, что соседи зажгли свет просто от того, что им не спится. Ведь летние ночи в Человастии бывают такими душными!

Санкт-Бутерброд

Если бы страну Человастию захотели нарисовать на нашей карте, ничего бы не вышло. Потому что на нашей карте вся Человастия была бы меньше точки! Теперь представляете себе, какие человастики малюсенькие?! И хотя Человастия – совсем маленькая страна, но в ней есть и деревушки, и деревеньки, и посёлки, и селения, и даже один город – Санкт-Бутерброд. И вот почему его так назвали. Когда деревенские человастики приезжали в город, они удивлялись, что все городские человастики питаются в основном бутербродами. Видите ли, дел у них много, и готовить некогда! А деревенские человастики привыкли кушать каши, борщи с гренками и пироги с клюквой. Вот от этого своего удивления и прозвали они город Санкт-Бутербродом. Ойчик гордился своим городом. Все человастики гордятся тем местом, где живут. И больше всего они гордятся своей чудесной страной Человастией.

В Санкт-Бутерброде есть три улицы, два переулка и один тупик под названием «крышка». А ещё – Главный проспект с квадратной Белой площадью, которую в народе называли «белый квадрат». И никакие мамульчи и папульчи не боятся отпускать своих малышей – человастиков одних гулять по городу. Потому что воры, грабители и похитители малышей в Человастии не водятся.

Вот и в этот день Ойчик отпросился у мамульчи погулять.

– Только пообещай, что сегодня я не скажу «ой!», – попросила мамульча. Ойчик быстро прокрутил в уме свои сегодняшние планы и кивнул. – Ой, ты телезвон забыл! – вспомнила мамульча, – И телезвони почаще, а то я буду волноваться!

Ойчик вздохнул: такая уж у мамульчей обязанность – волноваться! Он взял свой веселопед и вышел на улицу. У каждого человастика есть веселопед. Он управляется телом. Садишься на него и начинаешь приседать–привставать и ногами управлять. Колёса сразу начинают быстро крутиться, и человастик едет, куда ему надо.

А Ойчику надо было к своему другу Забияше – по очень секретному делу. Так Забияша по телезвону сказал. И попросил срочно приехать на помощь. Жил он через две улицы и один переулок. Поехал Ойчик по топтуару. На веселопеде малышам-человастикам можно только по топтуарам ездить. Потому что по дорогам ездят каталбусы и неразлейбусы, а иногда и громкоциклы проносятся. Пешеходы же передвигаются по пешевозкам. Это такие красные дорожки, которые сами тебя везут. Встаёшь на пешевозку – и едешь в своё удовольствие. Главное – покрепче держаться за перила, чтобы не упасть. Вот катится Ойчик на веселопеде по топтуару, и все встречные человастики ему кивают:

– Улыбнись-ка!

– Улыбнись-ка! – отвечает им Ойчик.

Это человастики так здороваются. Они не говорят друг другу «здравствуйте!», то есть не желают здоровья, потому что человастики никогда не болеют. Говорят, в Человастии такой свежий и целебный воздух, что никакие болезни здесь не приживаются. Вот и получается, что нет никакого смысла желать здоровья, если никто не знает, что такое болезни! Здороваются, а точнее сказать, улыбниськаются человастики всегда и со всеми – и со знакомыми, и с незнакомыми. Так у них принято.

Наконец, приехал Ойчик к домику Забияши. А тот из окна ему рукой машет и знаки подаёт.

– Забияшка, улыбнись-ка! – крикнул Ойчик.

А у Забияши лицо стало испуганное, он быстро палец к губам приложил: мол, тише, не кричи. Вышел он во двор, по сторонам осмотрелся и прошептал:

– Ойчик, беда! Ябедуся пропала!

Тут надо немного рассказать о Забияше и Ябедусе, чтоб было понятней. Ябедуся была младщей сестрой Забияши. Он любил подраться, а Ябедуся – поябедничать. Взрослые человастики не против, если мальчишки-человастики иногда подерутся. Синяки и шишки красят мальчишку! Главное, чтобы драка была честной – нельзя драться с девочками, с маленькими или вдвоём на одного. Может быть, поэтому взрослые человастики никогда не дерутся – в детстве надрались от души. Но Ябедуся всё равно на Забияшу ябедничала, хотя он её никогда и не бил по-настоящему. Разве что за косичку дёрнет – и то только чтобы проверить, хорошо ли Ябедуся косички заплела. Или толкнёт тихонько – и то только для того, чтобы посмотреть, научилась ли она правильно падать.

– Ой, как пропала? Куда пропала? Совсем пропала? – вскрикнул Ойчик.

– Да тише ты! Никто не знает пока. Нужно самим её найти, чтоб никто не узнал! – шёпотом сказал Забияша, – Поможешь мне?

Конечно, Ойчик поможет! Он ведь не бросит друга в беде.

– Ну, давай рассказывай, как это произошло! – тоже шёпотом спросил Ойчик и огляделся по сторонам.

Секретик

Вы уже знаете, что у всех семей человастиков есть свои домики. И это правда. Вернее, почти правда. Потому что у одного человастика не было своего домика. Может быть, потому, что у него не было семьи, а может, по другим причинам. И на эту тему ходило много разговоров в Санкт-Бутерброде. Звали его Николай Нидворай. Он ни с кем не дружил, и ещё у него была страшная деревянная нога. Днём он работал водителем неразлейбуса, а где он жил после работы, никто не знал. И некоторые мамульчи и папульчи иногда даже пугали своих непослушных малышей. Мол, не будешь слушаться – тебя Николай Нидворай заберёт!

И вот Забияша стал рассказывать Ойчику всё по порядку:

– Понимаешь, сегодня наши родители уехали в деревушку к бабуньче – помогать ей арбузы закатывать. Ну, не в смысле катать туда-сюда, а в банки закатывать. И меня оставили за главного – чтобы я за Ябедуськой присматривал. А у меня дел внеповорот – у веселопеда держалка полетела. Вот я ремонтирую-ремонтирую, а Ябедуська где-то притихла; я и подзабыл про неё. Потом смотрю – она в огороде что-то копает и озирается так по-нехорошему.

– Не по-хорошему! – поправил его Ойчик.

– Ну да, и не по-хорошему тоже. Значит, подкрался я к ней и вижу, что она что-то закапывает, а сверху стёклышком закрывает и опять песочком с травкой засыпает. Ну, я сразу догадался, что она секретик делает, и решил её попугать, чтоб неповадно было огород раскурочивать. Дождался я, когда она закончит, и как заору у неё за спиной: «Ага, попалась, которая на базаре кусалась!» Ну, ты ж её знаешь, она сразу в рёв: «Я всё мамульче скажу, как ты меня собакой обзываешь!» А я ж не обзывал, мне обидно. И я так по-взрослому её спрашиваю: «Надеюсь, ты ничего ценного там не закопала?» А она отвечает: «И не надевайся! Там мамины любимые сережки лежат. Теперь она их точно никогда не потеряет, потому что они в надёжном месте спрятаны». Ну, я ей приказал их быстро обратно выкопать. А она мне: «Не кричи на меня, а то я буду нервничать!» Короче говоря, мы весь огород раскурочили, а секретик с мамиными серёжками найти не можем.

– Так где сейчас-то Ябедуся? – не выдержал Ойчик.

– Ты погоди, я же по порядку рассказываю. Ну, припугнул я её. Сказал, что раз она мамульчины серёжки без спросу взяла и потеряла, теперь её Николай Нидворай заберёт. А она его ужас как боится! И вот пошёл я, значит, руки помыть после огорода. А когда вышел во двор – Ябедуськи нет нигде, а вместо неё на заборе записка прилеплена: «Я ушла к Николаю Нидвораю. Прощайте, я вас любила!» – И Забияша всхлипнул: – Вот, не уберёг сеструху! Что я родителям скажу?!

– Да ладно, спряталась где-нибудь. Ты хорошо её искал? – начал успокаивать его Ойчик.

– А ты думал! Нет её нигде! Я ж её знаю, она упрямая. Сказала «пойду к Николаю Нидвораю», значит, и пошла к Николаю Нидвораю.

– Тогда бери веселопед и поехали, пока твои мамульча с папульчей не вернулись! – скомандовал Ойчик.

– А куда ехать-то? – растерялся Забияша.

– Куда-куда! К Николаю Нидвораю!

– Ой! – сказал Забияша.

Те же и Куролеся

Решили ехать сразу в тупик, который в народе почему-то называли «крышка». В самом конце тупика находился гараж неразлейбусов. Если Николай Нидворай был водителем неразлейбуса, то первое, что приходит в голову – искать его там. Конечно, и Ойчику, и Забияше было страшновато, и на душе скреблись кусаки. Но они бы ни за что не признались в этом друг другу. Да и мысль о том, что где-то там в эту минуту бедную маленькую Ябедусю мучает ужасный Николай Нидворай, придавала им смелости.

– Я вот о чём думаю, – сказал Ойчик, – Как он со своей деревянной ногой может быть водителем неразлейбуса?

Все человастики знали, как трудно и почётно стать водителем неразлейбуса. Водитель должен был сдать экзамен на мастерство. На сиденье неразлейбуса ставили ведро, до краёв наполненное водой. И нужно было так аккуратно вести неразлейбус, чтобы ни одна капелька воды не расплескалась.

– Но вторая-то нога у него нормальная! – сказал Забияша.

– Это у кого это вторая нога нормальная? – услышали они сзади знакомый голос, и оба так резко обернулись, что чуть не попадали с веселопедов.

Сзади стояла и улыбалась до ушей синеглазая Куролеся. Она жила в соседнем с Забияшей домике и вечно за ними увязывалась.

– Улыбнись-ка! А тебе мамульча не говорила, что подслушивать чужие разговоры неприлично? – спросил Ойчик.

– Чего ты с ней разговариваешь? Сейчас ей в глаз дам – сразу поймёт! А то стоит такая…глазастая! – встрял Забияша.

– Ну и пожалуйста! Тогда я вам не скажу, куда ваша Ябедуся побежала как угорелая! – фыркнула Куролеся и развернулась, чтобы уйти.

– Стой, ты куда? Говори, давай! – сказал Забияша.

Куролеся довольно хмыкнула:

– Только при одном условии. Вы мне всё расскажете, и я иду с Вами.

– А, гном с тобой! Никуда от тебя не деться! Только обещай не куролесить! – согласился Забияша.

Куролеся от радости так высоко подпрыгнула, что свалилась прямо на укропный газон. Надо сказать, что в Человастии можно запросто прожить, вообще не ходя в магазины и не готовя еду. Еда сама росла на улицах. Точнее сказать, на деревьях, кустах, клумбах и газонах. На деревьях росли яблоки, сливы, вишни, абрикосы, персики, бананы и самое вкусное – картофурица. Картофурица растёт только в Человастии – это такие большие белые плоды размером с небольшую дыню, а по вкусу – смесь картошки с курицей, и даже солить не надо, она уже в меру солёная. На кустах, кроме всяких ягод, росли помидоры, огурцы и мордельки. Мордельки растут на кустах прямо гроздьями – это такие овощи ярко-морковного цвета, а по вкусу напоминают сардельки в чесночном соусе. На клумбах – клубника, черника, и зеленика (очень кислая, но полезная человашская ягода). А на газонах – укроп и петрушка. На них, конечно, стоят красивые таблички «На газонах не валяться!», но малыши-человастики всё равно бегают и валяются. Никто на это особо внимания не обращает, потому что малыши в Человастии очень чистенькие. И выхлопных газов на улицах нет – ведь каталбусы и неразлейбусы ездят на солнечной или лунной энергии.

Но мы отвлеклись от наших друзей. Куролеся с важным выражением лица, сообщила, что Ябедуся побежала в сторону «крышки».

– Мы это и без тебя знали! – мрачно сказал Забияша.

Он никак не мог смириться с тем, что Куролеся за ними увязалась. А Ойчик, наоборот, в глубине души был немножко рад. С Куролесей было весело, и глаза у неё были синие-пресиние, как вода в речке Мокрюшке.

Веселопеды было решено оставить прямо на укропном газоне, а дальше идти пешком. На улице стало темнеть, и повсюду загорелись светлячки – так в Человастии назывались уличные фонари. Они были и голубые, и зелёные, и жёлтые, и даже фиолетовые. И весь город становился по-праздничному разноцветным, как новогодняя ёлка. Работали светлячки на лунной энергии, поэтому, чем темней становилось на улице, тем ярче горели светлячки. Наконец, они пришли к тупику под названием «крышка». Тупик упирался в огромный гараж. Ворота гаража были открыты; оттуда торчал пузатый бок синего неразлейбуса, и доносились голоса.

– Вот в этой «крышке» нам всем и будет крышка! – мрачно пошутил Ойчик.

Куролеся хихикнула, а Забияша пожал плечами – мол, что с неё, глупой, взять, не понимает всей опасности момента. И тут они увидели Ябедусю. Она сидела в кабине неразлейбуса, и огромная тень наклонилась над её щупленьким тельцем. Не сговариваясь, Забияша с Ойчиком влетели в неразлейбус и бесстрашно вцепились в ужасного Николая Нидворая.

Николай Нидворай

Они пили чай с зеленичным вареньем и смеялись. В углу гаража был оборудован уютный уголок – узкий диванчик, столик с одним стулом и огромный железный шкаф.

– Молодцы, ребята! Так на меня набросились – думал, мне крышка! – хохотал Николай Нидворай.

А оказалось вот что. Ябедуся побежала из дома к неразлейбусной остановке, дождалась неразлейбуса, где водителем был Николай Нидворай, и села в него. В конце маршрута она подошла к Николаю Нидвораю и всё ему рассказала – мол, делайте со мной, что хотите, раз я такая нехорошая, мамины серёжки без спросу закопала. А он посмеялся и пригласил Ябедусю к себе в гости и даже пообещал, что даст покрутить руль. Вот в этот момент и бросились мальчики её «спасать».

– А почему у вас нет своего домика? – спросил Ойчик, – Наверное, не очень-то удобно жить в гараже?

– Жить можно везде, – ответил Николай Нидворай. – Просто я по характеру гаражанин, раз в гараже живу.

– Значит, мы – домовые, раз в домиках живём? – засмеялась Куролеся.

Так вот они пили чай и болтали. Николай Нидворай оказался совсем не страшный и не старый – примерно папульчиного возраста. И Ойчик решился спросить:

– Скажите, пожалуйста, а почему у вас нога деревянная?

И тут Николай Нидворай внезапно замолчал и странно пошевелил бровями.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – грубо ответил он. Но, заметив испуганные лица ребят, тут же стал суетливо улыбаться и пошёл рыться в своём железном шкафу, – Давай, я тебе вот что подарю! – И протянул Ойчику какой-то предмет.

Это была странная палочка, разветвляющаяся на два конца как бы галочкой. К концам была привязана резинка. Мальчики стали с недоумением её разглядывать.

– А что это? – робко спросил Ойчик.

– Только не говорите мне, что вы не знаете, что такое рогатка! – Николай Нидворай взял со стола какую-то пробочку, натянул её на резинку и пульнул прямо в железный шкаф.

– Класс, гном меня побери! – восхитился Забияша.

– Ну и молодежь пошла! Не знают, что такое рогатка! Неужели ваши папульчи вам такие рогатки не делали? – удивился Николай Нидворай, – Когда я был маленьким, все мальчишки с рогатками бегали. Соревнования устраивали на меткость!

Тут у Забияши зазвонил телезвон. Все аж вздрогнули от неожиданности. Это их родители вернулись от бабуньчи. Ойчик пощупал свой карман и понял, что свой телезвон он где-то потерял. Ребята стали быстро прощаться, потому что было уже поздно, а родители там с ума сходят.

На обратном пути долго шли молча. И вдруг Ябедуся резко остановилась и стала чесать свою верхнюю губу:

– Кажется, у меня усы растут! – с ужасом сказала она.

Все рассмеялись. И только Забияша открыл было рот, чтобы пошутить на эту тему, как Ябедуся прошептала:

– Папульча говорил, что усы начинают расти, когда дети становятся взрослыми. А Николай Нидворай сказал: «много будешь знать – скоро состаришься».

– А это при чём? Не тяни кусаку за хвост! А то уже врежу! – терял терпение Забияша.

– Я, кажется, кое-что много знаю! Вот, чувствую, начинаю стариться! – дрожащим голосом сказала Ябедуся.

Куролеся стала Ябедусю гладить по голове и успокаивать, что усы растут только у мальчиков и, наконец-то, все узнали, что же такое узнала Ябедуся, от чего можно состариться. Когда Ябедуся с Николаем Нидвораем пришли в гараж, он стал искать для неё в шкафу вторую чашку. И случайно с верхней полки упала на пол целая куча каких-то бумаг. Ябедуся бросилась ему помогать и увидела очень странную карту – на ней была нарисована не только Человастия, но и то, что ЗА Человастией и ВОКРУГ Человастии. Ребята с ужасом переглянулись.

– Может, он ОТТУДА, из-за Великого Забора?! – прошептал Забияша.

Тут нужно немного пояснить. Во-первых, все дети-человастики учатся говорить, читать и писать одновременно. А уж карту Человастии любой малыш с закрытыми глазами нарисует. Чего проще?! Ведь все знают, что Человастия – это круглый блин, который лежит на трёх драконах. А вот во-вторых… Вдоль всей Человастии стоял длинный-предлинный и высокий-превысокий забор. Его называют Великим Забором. Каждый человастик в своё время задавался вопросом: а что же там, за забором. «Там нет ничего, просто забор для порядка», – отвечали любопытному шёпотом. Говорить на эту тему считалось неприличным и неинтересным: какой смысл говорить о том, чего нет? Тогда уж лучше поговорить о смысле жизни.

– Ага, перелетел через забор на своей деревянной ноге, как Баба Яга! – сострила Куролеся.

– Ой! – сказал Ойчик.

Потому что неожиданно перед ними возник красный каталбус с надписью «Служба Бутербродного Порядка», и оттуда вышел Главный Бутербродный в красивой красной форме с золотыми молниями. Главный Бутербродный отвечал за порядок в городе: возвращал рассеянным человастикам забытые на пешевозках вещи, собирал брошенные на укропных газонах веселопеды, развозил загулявшихся малышей по домам.

– Кто тут у нас Ойчик? – строго спросил он и протянул кивнувшему Ойчику его телезвон. Ребята забрались в каталбус, и Главный Бутербродный повёз их по домам.

На крылечке дома мамульча ждала Ойчика, пристально вглядываясь вдаль. Он вышел из каталбуса и подошёл к ней, виновато опустив голову. Мамульча взялась за сердце и тихо сказала: «Ой, горе ты мое укропное!».

День рожденья папульчи

Утром Ойчик проснулся от того, что плакала Плаксюта. И плакала, и плакала – просто уже сил не было это терпеть. Он не выдержал и пошёл к девочкам:

– Ты чего плачешь? Хочешь есть? – сурово спросил он зарёванную Плаксюту.

– Не-е-ет, – выла Плаксюта.

– Может, хочешь пить, спать, играть? – допытывался Ойчик.

– Не-е-ет! Не-е-ет! – ныла Плаксюта.

– Чего ты тогда хочешь? – заорал Ойчик.

– Я хочу плакать! – совсем разревелась Плаксюта.

– Ты бы сначала почистила зубы, умылась, а потом бы уже плакала, – попробовал пошутить Ойчик.

– А я уже умылась… слезами, – всхлипнула Плаксюта и продолжила реветь.

– Я знаю, чего она хочет! – влезла в разговор Хихиша, – Она хочет хочеврыжку!

Плаксюта довольно закивала. И тут Ойчик вспомнил. Сегодня же у папульчи день рожденья! Мамульча готовит его любимый пирог с капустой, а Плаксюта и Хихиша ужасно любят грызть капустные кочерыжки. В этом году у папульчи не круглая дата – ему исполняется всего девяносто девять лет, поэтому отмечать будут в узком семейном кругу. Вот на будущий год, когда ему стукнет сто лет, – вот тогда, по человашским неписаным законам, к ним в гости придёт вся их улица. Конечно, со своими столами и стульями. Не удивляйтесь! Человастики живут триста лет, поэтому девяносто девять лет – ещё очень молодой возраст.

Ойчик радостно побежал на кухню и спросил мамульчу, чем помочь. Он очень любил эти суматошные приготовления к празднику. Мамульча отправила Ойчика в магазин за шокосисками. О, вы не знаете, что такое шокосиски?! Это любимое человашское лакомство – сосиска в шоколаде. Каждая шокосиска упаковывается в специальный футляр-термос, в котором сосиска долго сохраняется горячей, а шоколадная корочка – наоборот, охлаждается, чтобы оставаться хрустящей.

Ойчик любил ходить по магазинам. Денег в Человастии не было, поэтому все брали, что хотели и сколько хотели, а продавцы просто помогали выбрать и упаковать, ну, и любили разговоры поразговаривать. Ойчик вышел из магазина с полным пакетом шокосисок и с тёплыми поздравлениями для папульчи от продавца дяди Румяша. И нос к носу столкнулся с Забияшкой.