Читать книгу Касьянов день - Наталья Николаевна Красюкова - Страница 1
Оглавление* * *
И тогда я подумала, как ты похож на Хичкока.
Не избыточным весом (ты жилист, как Хомо эректус),
Не пристрастием к саспенсу (ты, от искусства далёкий,
На экране смартфона следишь, как тестируют лексус),
Не любовью к блондинкам (ведь кудри мои шоколадны).
Я не стану томить. Ты похож на него педантизмом.
Он любил чистоту и тремя полотенцами в ванной
Вытирал всю сантехнику, если нечаянно брызнул.
Мы ввалились в твой дом разношёрстной весёлой оравой
Отогреться в тепле. И остался с тех пор отпечаток:
Ты встречаешь гостей, не снимая ни с левой, ни с правой
По-хичкоковски красных хозяйственных новых перчаток.
* * *
Сценарий будет скуп и примитивен:
Он повернёт в какие-то поля
И, выйдя из машины, по крапиве
Тебя за руки вытащит гулять.
Пьянящий май так первобытно ярок.
Доверившись, пойдёшь, как пилигрим,
К опоре ЛЭП, заброшенной и старой,
И дальше – вверх по лестнице, за ним.
Ты думаешь, до неба будет близко –
Капустницы у самых глаз крылят.
Он всех привозит в эту зону риска,
Чтоб из-под ног быстрей ушла земля,
Чтоб ёкнуло внутри и потянуло
На то, о чём придётся пожалеть.
Да, каждая из нас бывала дурой
И рядом с каждой там стояла смерть.
Но двухминутный страх уходит с дрожью,
И на ладонях проступает соль.
Никто не скажет: «Детка, осторожней!»
И за руку не схватит: «Детка, стой!»
А пряди проводов качает ветер,
И жёлтый мох сдирается ногтём.
До лета он ещё кого-то встретит,
И всё пойдёт проторенным путём.
* * *
По работе в Москву, на Митинский радиорынок.
И раскисший февраль предвещал полуночный приезд.
Я покрасилась в рыжий и жарила жирную рыбу.
Он приедет голодный, обнимет меня и поест.
Он приедет. Два стука заглохнут в пыли дерматина.
Целлофановый свёрток протянет: «Смотри, что привёз!
Выбегает из леса и прямо ко мне под машину!»
Открываю пакет, а в пакете – отрезанный хвост.
Я не помню, как долго он жёг электричество в ванной,
Вырезая хрящи, отмывая дамасскую сталь.
Но висит на балконе и пахнет шампунем охряный
Лисий хвост, а за ним леденеющий чёрный февраль.
«Убери в холодильник, не буду ни рыбу, ни мясо.
И давай уже спать!» Он ушёл, я осталась сидеть.
Не заметил, что рыжая, – это пустяк. Но ужасней
Намотать на колёса – и не почувствовать смерть.
«Пусть просохнет, – сказал поутру, – это будет нескоро,
Я потом на рюкзак тебе сделаю классный брелок!»
И просвечивал хвост, растекаясь пятном на шторе,
И зелёную горечь молчание вдруг обрело.
Мы расстались полгода назад. Но по-прежнему жутко
