Читать книгу Вкус моего проклятия - Наталья Ручей - Страница 1

– Для начала мы пойдем в таверну мастера Бурдуса, – строго взглянув на меня, постановила Ксана. Мой спокойный взгляд подругу насторожил, и она перешла к убеждениям: – Там хорошо готовят, всегда весело, и хозяин строго следит за порядком в зале. А нам, Лалия, как раз и нужно с тобой, чтобы было весело!

Еще один внимательный взгляд на меня. И ни грамма возражений с моей стороны.

– А потом, когда мы выпьем по стаканчику наливки и устанем от приятной компании ребят… – Она сделала паузу, но и здесь я смолчала. – Мы зайдем в лавку почтенного мастера Рувуса и купим тебе самое красивое платье на зимний бал. Только, пожалуйста, Лалия, не отказывайся! Те платья, что у тебя есть, вышли из моды как минимум два года назад, еще до того, как ты поступила в Академию Проклятий!

Подтверждая свои обвинения, Ксана подошла к шкафу в нашей комнате, распахнула его и ткнула пальчиком с черным коготком в правую часть, где разместился мой гардероб. По мне, так довольно симпатичные вещички, и вполне современные.

Но Ксана, моя подруга по комнате и вообще единственная подруга в академии, считала, что молодые девушки так теперь не одеваются. И если раньше, по ее словам, мой внешний вид еще можно было терпеть, то теперь все. Темная Богиня в свидетели – всему есть предел! Она и так неприлично долго терпела!

Почему чаша ее терпения переполнилась именно сегодня? Можно было бы сказать, что это обычный, ничем не примечательный день, если бы не два маленьких «но». Сегодня – день моего рождения. И к тому же в полночь мне исполнится восемнадцать лет.

– Лалия, а может… – Ксана с любовью взглянула на вторую половину шкафа, где преобладали длинные пышные юбки и корсеты разнообразных мрачных расцветок. – Может, наденешь что-нибудь из моего?

– Нет, – решительно возразила я. – Хватит с меня и той развлекательной программы, которую ты уже озвучила.

– Ну наконец-то! – обрадовалась подруга, расцветая белозубой улыбкой. – Наконец-то живая реакция, а то я уже начала подозревать какой-то подвох… Удивительная покладистость… А точно подвоха нет?

Усмехнувшись, я качнула головой, но подруга все еще пребывала в сомнениях и смотрела на меня с недоверием.

– Ты же уверяла, что дроу вашего рода солгать невозможно? – напомнила я.

– Солгать невозможно, – подруга расстроенно вздохнула, пытая меня строгим взглядом, – а вот не открыть тайные помыслы…

Чтобы развеять ее сомнения, я подошла к шкафу, взяла голубое платье, которое Ксана когда-то признала у меня самым сносным, и принялась одеваться.

Подруга поняла, что намерения у меня серьезные и что я действительно согласна пройти через намеченные ею испытания, и поспешила тоже принарядиться. Всего через полчаса мы обе были готовы и предстали перед большим зеркалом. Ксана – высокая темная эльфийка с золотистыми локонами, поэтому длинное фиолетовое платье с золотой вышивкой на подоле и у линии глубокого декольте ей удивительно шло. Несмотря на критику подруги, мое голубое платье тоже меня не портило – у людей, в отличие от других рас, принято одеваться строже, и мой наряд не демонстрировал фигуру так откровенно, но позволял понять, что она есть и с ней все в порядке. К тому же голубой цвет брюнеткам особенно идет.

– Время вышло! – объявила Ксана, и я невольно вздрогнула от ее слов.

Уж слишком они совпадали с моими мыслями. Время вышло… почти вышло… все…

– Лалия, отступать поздно! – предупредила она и, сама того не подозревая, снова попала в точку.

– Ты права, – согласилась я и, обув сапожки, надела пальто с капюшоном.

Подруга уже стояла в зимней обуви и длинной шубке с огромным воротником.

Закрыв дверь, мы вышли из комнаты. Сегодня женское общежитие радовало глаз длинным пустым коридором. Еще бы! Воскресенье, а на улице с утра идет пушистый снег, настраивающий на романтичные прогулки. К тому же в следующую пятницу в академии будет зимний бал, и, подозреваю, большинство адепток как раз атакуют лавку мастера Рувуса. Так что вряд ли нам удастся выбрать из остатков какой-то шикарный, модный наряд. А на меньшее Ксана, мечтающая обновить мой гардероб, была не согласна.

– Лалия? – заметив мою улыбку, прищурилась подруга.

– Настроение улучшается, – честно ответила я.

И причиной тому была не только перспектива остаться без ненужной покупки. Снег, который встретил наше появление на улице… С ним у меня были связаны одни из самых теплых воспоминаний, и я с удовольствием подставила и лицо, и открытую ладонь снежинкам.

Ксану же погода расстроила – капюшона нет, прическа, на которую она потратила два часа времени в салоне и прилично средств, могла пострадать, а воротником можно прикрыть только шею и нос.

– Берем извозчика! – объявила она, спеша выйти за ворота академии и поймать повозку.

Я неторопливо двинулась следом, вдыхая морозный воздух и любуясь белоснежной красотой, которую сегодня щедро дарила природа. Но даже когда спустя пять минут вышла с территории академии, подруга топталась у ворот и ежилась от падающих с неба снежинок.

– Ни одного! – воскликнула она и посмотрела на меня с таким праведным возмущением, будто заподозрила в ночном отлове кентавров.

– Пойдем пешком, – предложила я.

В полной уверенности, что стоит ей достать из кошеля сумму, равную тройной оплате, и тут же откуда-то из-за угла обязательно выскочит коварный и жадный кентавр, Ксана идти не спешила. Деньги она извлекла. Потрясла ими в воздухе. Но чуда не произошло. Даже когда она добавила еще одну купюру и громко объявила о повышении ставок, никто и близко копытом не застучал.

– Пешком так пешком, – смирилась она.

Всего через сорок минут, заснеженные от макушки до пят, мы были у таверны мастера Бурдуса.

– О! – громким возгласом отметил наш приход один из посетителей, осушая стаканчик со спиртным. – Новый год через две недели, а уже чудеса! Снеговики оживают!

– И нападают на тех, кто к ним пристает, – многозначительно посмотрев на него, сказала я.

– Вот уж и сказать ничего нельзя! – обиженно проворчал мужчина и, заказав еще стаканчик, на всякий случай повернулся так, чтобы уж лучше рассматривать стену, чем таких воинственных посетителей.

Тихо рассмеявшись, мы с Ксаной отряхнулись от снега и прошли к стойке.

– Добрый вечер, – поздоровалась я с новенькой подавальщицей. – Нам бы столик, где-нибудь в углу…

Услышав дружный мужской смех за спиной, обернулась и увидела двух ребят за центральным столиком. Они с интересом посматривали в нашу сторону. Машинально отметила, что оба дроу, симпатичные, лет на пять-шесть старше нас; задержала взгляд на эмблеме Школы Смерти и отвернулась.

– У нас уже есть столик, центральный и очень приметный. – Подруга разочарованно взглянула на меня, на стол, где сидели незнакомые дроу, и снова на подавальщицу. – Можно нести горячее, все гости в сборе. Лалия…

– Не трудись уточнять, кто эти таинственные все, – остановила я подругу в самом начале намечающегося монолога.

Она быстро сориентировалась, что я не собираюсь закатывать скандал или сбегать, поэтому вместо привычных нотаций, что хватит сторониться интересных мужчин, ограничилась улыбкой и пояснением:

– Вот. Заметила твою маленькую слабость и специально познакомилась с ними. – Она кивнула на ребят, которые притихли и, по-моему, прислушивались к нашему разговору.

Ну да, точно, они слышали каждое слово. То-то у них теперь лица такие озадаченные. Никак не могут сообразить, в чем связь между ними и моей слабостью. То ли дело в том, что мне нравятся исключительно дроу, то ли в том, что они на пару лет старше меня, то ли в том, что их двое, а я поклонница утех на троих…

Судя по внимательным взглядам и обмену улыбками, они предпочли уверовать в третий вариант.

Любвеобильность дроу могла бы меня поразить или испугать, если бы я не жила два года бок о бок с одной из представительниц этой расы. А так я знала, что дроу были очень самоуверенны и горды, но втягивали в свои любовные игры лишь по согласию и при взаимной симпатии.

А я, даже если бы и захотела, не могла ответить взаимностью ни им, ни кому-нибудь из других мужчин. Но я и не думала об этом. Мне только было безумно жаль, что проклятие, которое однажды сорвалось с моих губ, затронуло не одну меня…

* * *

Нэш и Лаверн – дроу, которых подруга пригласила на мой день рождения, – оказались довольно забавными и, что немаловажно, понятливыми. Хватило недолгого обмена репликами, чтобы они оставили попытки по-быстрому очаровать меня и так же по-быстрому соблазнить.

Будучи закадычными друзьями, они подтрунивали друг над другом, теша нас историями из своего обучения. Слушая их, мы с Ксаной то и дело смеялись. А может, виной тому вишневая наливка, по стаканчику которой мы уже выпили? Не знаю. Но нам было весело, и иногда я замечала немного завистливые взгляды других посетителей.

– Ну как? – улучив момент, когда дроу разговаривали с подавальщицей, спросила подруга.

– Не жалею, что пришла, – честно ответила я.

– А если решишься и более благосклонно посмотришь на Нэша, тебя ждет море приятных открытий! – зашептала она доверительно, но, заметив мою усмешку, с горячностью добавила: – Я знаю, что говорю! Лалия, он с тебя глаз не сводит!

Я бросила взгляд на дроу и получила в ответ многозначительную улыбку: мол, да, все слышал, согласен и ко всему готов. Вздохнула и, щадя его гордость, едва заметно качнула головой: все поняла, но со мной ему ничего не светит. Дроу притворился, что ничего не заметил, и присоединился к беседе приятеля с подавальщицей. Что ж, хочет тешить себя иллюзиями – его личное дело, а я сразу расставила все точки над «i».

Пока дроу решали, какое блюдо заказывать, я обвела взглядом таверну. Уютно здесь, хорошо, и, пожалуй, я буду скучать по ней не меньше, чем по академии.

Внезапный порыв холодного ветра заставил поежиться и оглянуться на двери таверны. Оцепенение от нежданной прохлады прошло, когда я рассмотрела, что в помещение вошла смеющаяся пара – явно влюбленные, видят только друг друга, а остальной мир для них – просто фон.

На этот раз коготки зависти царапнули и меня, потому что со мной, увы, такого никогда не будет…

Дверь уже закрывалась, когда в таверну, с очередным порывом зимнего ветра, влетела поземка. Подобно заговоренной змейке она ловко нырнула вперед и рассыпалась у моих ног белыми искрами снега. А я улыбнулась, вспомнив, что однажды такое было…

Дроу принялись рассказывать очередную веселую историю, связанную со Школой Смерти, но я мысленно отдалилась от них. И с каждой секундой уходила все дальше в воспоминания, возвращаясь в тот день, когда в помещение вот так же ворвалась белоснежная поземка…

Маленькое, но удивительное совпадение. Тогда тоже был день моего рождения, вот только я с куда большим энтузиазмом ждала, когда часы покажут без пяти минут полночь. Еще бы, мне ведь исполнится восемь лет!

– Ну вот, ты уже совсем взрослая девочка, – поздравила меня утром мама.

– А зачем тогда этот бант?

Я без удовольствия посмотрела на желтое пушистое безобразие, которое она принесла в мою комнату.

– Тебе очень идут банты, Лалия, – заверила мама. – И несмотря на то, что теперь ты совсем взрослая, как и мечтала, ты все равно моя маленькая девочка. Мое солнышко. Тебе бантик совсем-совсем не нравится?

Бант мне не нравился категорически, и потом, я считала, что вышла из детского возраста, но мама смотрела с такой надеждой…

– Ладно, – вздохнула я, рассудив, что восемь мне исполнится почти в полночь, а до тех пор, если совсем по-честному, мне пока еще семь. – Но это в последний раз.

– Спасибо, – искренне поблагодарила мама, и на моей макушке примостился желтый невесомый комок. – Солнышко мое, я запомню этот день на всю жизнь.

– Так не бывает, – улыбнулась я. – Ты точно забудешь!

– Бывает, Лалия, – заверила мама. – Бывают такие моменты, которые из памяти никогда не сотрутся.

Я рассмеялась, а потом в комнату зашел папа, тоже поздравил и на всякий случай напомнил, как ведут себя по-настоящему взрослые девочки. В первый раз, когда папа озвучил мне эти правила, я пыталась ему намекнуть, что сам он никогда девочкой не был, а потому ошибается. Взрослые девочки все равно остаются живыми девочками и не ведут себя как пустые куклы. Но папа подключил к разговору маму, и мама подтвердила, что папа прав. Правда, добавила, что соблюдать эти правила мне надо только во время визита гостей. С этим пришлось смириться.

Итак, сегодня мне полагалось не шуметь, не бегать, как маленький гоблин, по ступеням лестницы и не выражать буйного восторга, если мои подружки справятся с простудой и все-таки приедут. Мне предлагалось быть вежливой, изображать радость, даже если подарки гостей не понравятся, и как можно чаще улыбаться.

Но с улыбкой с самого утра возникли проблемы. Во-первых, бант. Он меня все-таки раздражал. Во-вторых, родители уже вручили подарки и среди них не было того, о котором я давно мечтала. В-третьих, мой брат Кимбол прислал письмо, что ему, к сожалению, не удается отпроситься из Школы Смерти. И я действительно сильно сожалела об этом, потому что раньше он всегда приезжал на день моего рождения. А еще меня огорчало, что я не смогу попасть на свой собственный бал.

Мне казалось, что это нечестно! Приглашены все соседи, приготовления длились около двух недель, приехали музыканты, и бал в мою честь, а я… А мне предстояло отправиться спать в девять вечера!

И вот как я могла улыбаться? Правильно – никак!

– Ну что с тобой, Лалия? – спросила мама, заметив мое состояние.

– Много чего, – честно ответила я.

– Расскажи мне.

– Не поможет, – вздохнула я. – Я ведь уже когда-то говорила, но ни папа, ни ты меня не услышали.

– Ты о подарке?

– И о нем тоже.

– Прости, солнышко, но ты сама понимаешь, ты у нас уже взрослая… И папа, и я с радостью исполнили бы любой твой каприз, но не этот. Давай побережем папу?

– Это не я капризничаю, – я тяжко вздохнула, – это у меня детская мечта очень навязчивая.

– А что еще расстраивает мое солнышко? – с улыбкой спросила мама. – Может быть, хоть это мы сможем исправить?

– Хорошо бы. А то меня сильно огорчает, что взрослая я, только когда это касается поведения и невозможности исполнить мою мечту. А когда речь заходит о бале…

– Тебе будет там скучно, – попыталась уговорить меня мама, но я хотела в этом убедиться сама, и она придумала компромисс: – Хорошо, ты побываешь на балу, но целый день будешь настоящей леди, как просил папа. Договорились?

– Обещаю! – выпалила счастливая я.

И действительно вела себя так, как они научили. Терпеливо стояла рядом с родителями у двери, когда приехали гости. Улыбалась, получая очередную ненужную куклу. Прежде чем передать подарок служанке, трепетно прижимала его к себе, чтобы гости поверили в мою радость. Молчала, когда они с умилением нахваливали мой бант. Делала вид, что не слышала хихиканья их отпрысков по поводу яркого украшения на моей голове. И, как послушная девочка, отправилась ужинать не с родителями и гостями, а с детьми.

К сожалению, мои подружки все еще чувствовали себя плохо и приехать не смогли, поэтому мне было грустно. К тому же Стикс, дочка наших ближайших соседей, всячески пыталась вывести меня из себя. То чихнула на мою тарелку, где был вкусный торт, то сделала вид, что перепутала наши стаканы, и выпила из моего. А потом она придумала игру, но по ее правилам там можно было участвовать только восьмерым, а девятый участник – вот именно я – был лишним.

Делая мелкие пакости, Стикс то и дело посматривала на меня: «Ну как? Достала тебя? Теперь точно достала или еще постараться?»

Я очень хотела открыть окно и выбросить ее со второго этажа в пушистый сугроб, но сдерживалась изо всех сил.

– Играйте, – сказала я вежливо и поднялась из-за стола. – Не буду мешать вашему веселью.

Я уже была у двери, когда услышала оклик Стикс:

– Лалия!

Обернувшись, я посмотрела на эту симпатичную девочку, которая вместо того, чтобы дружить, предпочитала со мной воевать. Я думала: она скажет, что изменила правила и теперь я могу играть вместе с ними…

– Ты права, – рассмеялась она, и ее поддержали другие дети. – Нам будет весело без тебя!

Обидным было даже не то, что от меня избавились в мой праздник и в доме моих родителей. А то, что все это видела служанка и она искренне пожалела меня. Я видела: ее глаза были полны сочувствия. В результате и к моим стремительно подступили слезы.

Я поспешила уйти. За дверью выдохнула. Еще раз. Жестко напомнила себе, что мне нельзя плакать сегодня. У меня праздник. И я взрослая. Мне нельзя. Только не плакать! И не сегодня!

Помогло. Успокоилась. Вот только не представляла, куда себя деть. Идти в свою комнату? Слишком рано. И потом, вдруг я усну? А мне очень хотелось побывать на балу.

Так ничего и не придумав, я начала спускаться по лестнице. Мелькнула мысль: может, одеться, выйти на улицу и слепить снеговика? В эти два дня выпало столько снега, что хватит даже на снежный замок! Но окна столовой, где собрались взрослые, как раз выходят во двор, и велика вероятность, что кто-то заметит меня и скажет маме. А она поймет, что меня практически выгнали с собственного праздника, и расстроится.

Нет, значит, на улицу не пойду. Но где бы тогда отсидеться до бала? А что, если?..

Я куда бодрее продолжила спуск по лестнице, решив, что посижу в кухне, когда неожиданно открылась входная дверь. И в дом, весь в снегу и смеясь, ввалился Кимбол!

Это было невероятно, и я моргнула, прогоняя виденье. Однако Кимбол никуда не исчез. Чтобы увериться окончательно, протерла глаза и еще раз посмотрела – он был все еще здесь! Брат тоже заметил меня и развел руки, предлагая поспешить и обнять его!

– Кимбол! – бросилась я к нему с радостным визгом.

И была немедленно подхвачена, расцелована, потрогана за бант и поставлена на пол.

– А я и забыл, какая ты красавица! – рассмеялся он и, не удержавшись, вновь потрогал мой бант.

– Кимбол! – насупилась я.

А потом заметила, что дверь снова открылась и в нее влетала поземка. Покружившись, она замерла у моих туфелек.

– Ты не один? – взглянула я с интересом на брата.

– Конечно, у меня есть подарок. Как ты могла подумать, что я без него?

Он начал расстегивать пальто со странной эмблемой и полез в карман.

А я завороженно наблюдала за тем, как в приоткрытую дверь, отфыркиваясь от снега, входит огромный кот. Черный, как уголек, с горящими янтарными глазами. Кот осмотрелся и медленно и осторожно, как и сама поземка, начал приближаться ко мне. Отойдя от шока, я поняла, что это даже не кот, а пантера, и… с благоговением взглянув на брата, сделала шаг к животному.

– Спасибо!!!

У меня не было слов, чтобы объяснить Кимболу, как я ему благодарна.

Я сделала еще один шаг вперед.

Пантера наблюдала за мной хитрым взглядом, как будто проверяя, решусь ли я подойти близко или струшу. Но кто бы сумел остановить меня на пути к мечте? Подойдя к пантере, я опустилась на колени и, обняв ее, посмотрела на брата. И вот не хотела же – не в этот момент, не сегодня, – но на глаза навернулись предательские слезы. И я не смогла их остановить.

– Спасибо, – повторила, глядя на чем-то расстроенного Кимбола. – Ты настоящий брат! Ты не забыл, ты исполнил…

– Лалия… – Он качнул головой, но я отвернулась, чтобы он не увидел, как плачут взрослые девочки, и взглянула в янтарные глаза пантеры.

– Ты – мой, – сказала я животному.

Тот вздохнул. Исподлобья взглянул на Кимбола.

– Лалия…

Брат подошел ко мне, присел на корточки, снова потрогал мой бант, но я теперь ему все позволяла. Я бы даже ходила за ним следом весь день, чтобы он трогал мой бант в любой момент, когда захочет.

– Кимбол, ты… – Я поняла, что могу разрыдаться в голос, и уткнулась лицом во влажную от снега, но приятно пахнущую короткую шерсть пантеры.

– Это даже лучше… Это намного, на премного лучше, чем кот! О таком подарке я и мечтать не могла!

– Лалия… – Брат попытался отодвинуть меня от зверя, но я не желала его отпускать.

Теперь – никогда!

– Лалия…

Брат вздохнул, помолчал, снова вздохнул и после рыка пантеры, на который я даже не обратила внимания, разбил мое хрупкое и недолгое счастье: – Прости. Это не твой подарок. И не просто пантера. Это оборотень. И мой друг – лорд Гэйлорд Аликтон.

* * *

Мама права: действительно бывают такие моменты, которые из памяти никогда не сотрутся.

Прошло много лет, но я до сих пор помню каждую секунду того нелепого случая. И как расстроилась, и как не желала отпускать пантеру, даже когда кто-то из слуг позвал маму и папу. Помню отчаяние, с которым цеплялась за влажную шерсть животного и сбивчиво твердила тем, кто пытался нас разлучить:

– Кот мой! Пантера моя! Он – мой!

Я думала, что если повторить эти слова много-много раз, то мне поверят – и мама с папой, и слуги, и брат, и самое главное, тот, кого я считала своим.

– Лалия…

Мама присела рядом и обняла меня, но я покачала головой и сильнее прижалась к животному.

– Лалия, посмотри…

Я снова помотала головой, не желая оборачиваться. Брат уже предлагал променять пантеру на подарок, который привез: он уверял, что мне понравится, что я буду радоваться и благодарить, но я не поверила. И не сдавалась. Зачем мне что-то другое? И как я могла отвлечься, когда у меня пытались отнять мечту?

– Солнышко, – позвала ласково мама. – Солнышко, ты делаешь ему больно.

И я поверила. Ей поверила. Наверное, потому что это мама, а она никогда меня не обманывала.

Разжала пальцы, чуть-чуть отодвинулась от пантеры. Еще была надежда, что маме показалось, что она немножко преувеличивает. Но, увидев злой светящийся взгляд животного, я отпустила его. Совсем. Мне больше не за кого было бороться.

Мама хотела помочь мне подняться, но я встала сама. Осмотрелась – казалось, в холле собралось куда больше людей, чем приехало на мой день рождения. И они смотрели так, что не оставалось сомнений: теперь они действительно видели меня, а не мой бант.