Читать книгу Наедине со Зверем - Наталья Семёнова, Натали Рок - Страница 1

Меня грубо усаживают на что-то мягкое, догадываюсь, что это кресло, и срывают с головы мешок. Ещё до того, как мои глаза привыкают к тусклому свету в незнакомой комнате, я знаю, кого увижу перед собой.

Странно, что я не чувствую страха. Вероятно, успела смириться со своей судьбой за то время, пока меня против моей воли везли сюда. К нему.

Я даже не вздрагиваю, когда встречаюсь взглядом с надменно-насмешливым холодом тёмных в тусклом свете глаз мужчины. Только в горле пересыхает сильнее прежнего, когда он не громко произносит:

– Знаешь, даже забавно, что ты попыталась от меня сбежать.

Я молчу, лишь чуть выше вздернув подбородок. Скорее забавно то, сколько усилий вложено, чтобы этот непростой человек утолил вдруг возникшую прихоть.

– В прошлый раз ты была разговорчивей, – скользит по его губам холодная усмешка. Он бросает короткий взгляд на человека, что притащил меня сюда, отдавая молчаливый приказ уйти, а затем приказывает уже мне: – Встань.

– А потом вы меня отпустите? – не спешу я выполнять распоряжение.

Хочет меня трахнуть? Пусть. Но мне нужно знать, уйду ли я после отсюда живой.

– Потом? – надменно взлетает одна бровь.

– После того, как вы используете меня, как какую-то шлюху, потому что вам, такому властному и всемогущему, так захотелось, – буквально выплёвываю я слова.

Рискую? Ещё как. Но вслед за смирением, неминуемо приходит презрение. Такие люди, которые считают, что им всё дозволено, и при этом не заботятся о чувствах других, злят.

– А вот и отстрой язычок, – сам себе кивает мужчина, трогает указательным пальцем переносицу, а затем окунает меня в лёд своих глаз: – Встать, я сказал.

Нутро омывает холодом, но я всё равно вкладываю в свой ответный взгляд всё своё презрение и поднимаюсь на ноги.

– Раздевайся.

Внутренне содрогнувшись от омерзения, я рваными и резкими движениями сдёргиваю с себя майку, пижамные штаны, бельё. Каждую брошенную на пол вещь хочется кинуть ему в рожу, но я себя сдерживаю. Своей наготы я никогда не стеснялась, да и этому мерзавцу уже довелось видеть меня во всей красе. Вот только… То, как он осматривает меня с головы до ног… внимательным и цепким взглядом своих холодных глаз, …вызывает отвращение. Слово я товар, в котором нужно найти дефект или убедится в отменном качестве. Впрочем, для него я и есть товар.

Бездушная вещь, которую приспичило поиметь.

Мужчина скользит липким, вожделеющим взглядом по моим ногам, очерчивает бедра, талию, впивается в грудь, ползёт по шее к губам и, наконец, останавливается на моих глазах. Сам он медленно поднимается со своего кресла, не отрывая глаз от моих; вновь вижу на его ровных губах холодную усмешку. Приближается ко мне словно хищник, наметивший себе жертву, а когда останавливается в двух шагах от меня, холодно бросает:

– Опустись на колени и покажи мне, как сильно хочешь свободы. Советую постараться.

Ну, конечно. Как ещё сильнее унизить девушку, которая пытается сохранить остатки достоинства, если не ткнуть ей в лицо своим членом?

Теперь меня, помимо всего прочего, злит собственное бессилие. Безвыходность сложившейся ситуации. И мой чёртов «острый» язык, которому этот мерзавец нашёл такое низкое применение.

Мужчина, сложив руки за спиной, вздёргивает одну бровь, молчаливо показывая, что ждёт, когда я приступлю к «делу». Скрипнув зубами, я опускаюсь коленями на мягкий ворс ковра и тянусь пальцами к кожаному ремню, пряжка которого цепляет мой взгляд. Очевидно, что помогать мне не собираются, рассчитывая на то, что я прочувствую ничтожность своего положения в полной мере.

Окей, так тому и быть. Вот только окончательно сломить я себя не позволю.

А минет… Знаем, плавали.

Я даже не удивляюсь, когда, спустив брюки и бельё, вижу уже эрегированный член. Полагаю, таких больных ублюдков возбуждает сама мысль о подчинении. Но что меня удивляет, причём приятно, так это полное отсутствие растительности и аромат свежести. И пусть мне до омерзения противна ситуация в целом, приличный «рабочий материал» значительно упростит дело.

Проклятье, но как же всё-таки мерзко.

Обхватываю пальцами внушительных размеров ствол у основания и тянусь к бледно-розовой головке губами, но меня тормозит и рвёт какую-то внутреннюю струну глухой приказ:

– На меня смотри.

Заставляю себя поднять глаза, стараясь мысленно отгородиться от всего и вся, и продолжаю движение, через секунду обхватывая член губами. Большой. Подозреваю, легко мне не будет.

Мужчина сдавленно выдыхает, когда я скольжу губами вперёд, а затем назад. Его собственные губы чуть приоткрываются, глаза блестят вожделением, полускрытые потяжелевшими веками. Меня буквально всю коробит от того, что моё унижение доставляет ему удовольствие. В этот момент, в момент, когда я насаживаюсь ртом на его член снова и снова, я ненавижу его так сильно, как никого и никогда не ненавидела за всю свою недолгою жизнь.

И он это замечает.

Пальцами одной руки он захватывают мои волосы на затылке, до боли сжимая пряди в кулаке, а вторая ладонь жёстко фиксируется на подбородке, чуть выше задирая мою голову.

– Не смей закрывать глаза, – приказывает он глухо.

А затем начинает сам долбиться мне в горло. Жёстко и смачно. И вот тут я ненавижу уже себя. Реакцию собственного тела на его власть надо мной. Его жадность и похоть непроизвольно омывает низ моего живота сладкой истомой. Рвёт ещё одну струну. Заставляет теснее сжимать бёдра. Приходится утешать уязвлённое сознание мыслью о том, что нежеланное возбуждение поможет избежать боли, когда он решит трахнуть не только мой рот.

А он решит. Я уверена.

Он не успокоится на одном минете.

Уже скоро я чувствую, как по щекам катятся слёзы, дышать с каждой секундой становится сложней, сдерживать рвотные позывы – тоже. Я почти захлёбываюсь от собственной слюны, а он всё вбивается и вбивается, словно мои мучения доставляют ему дополнительное удовольствие. Не словно. Так и есть.

Мерзкий ублюдок.

Вцепляюсь пальцами в его бёдра, вонзаю в кожу ногти в попытке оттолкнуть, хоть чуть-чуть ослабить его напор, но мужчину это лишь подстёгивает, заставляет двигаться ещё быстрей.

И когда мне кажется, что ещё секунда – и я умру самой глупой смертью на свете, его верхняя губа чуть приподнимается, обнажая белые ровные зубы, а член в моём рту увеличивается, в тоже мгновение выстреливая горячую сперму мне в горло. Мужчина содрогается всем телом, удерживая меня в своих руках, а я призираю себя за то, что внутри рвётся ещё одна струна, остро-сладкой болью скручивая внутренности. Ненавижу. Ненавижу-ненавижу-ненавижу!

Через полминуты член выскальзывает из моего рта, жёсткая рука сжимает подбородок, а сверху звучит хриплый приказ:

– Глотай.

Борясь с тошнотой, делаю, как он велит, и вырываю свой подбородок из его рук, чтобы брезгливо отереть губы тыльной стороной ладони. Но он моментально перехватывает меня за плечо и дергает вверх, поднимая на ноги. Рука в волосах больно оттягивает голову чуть назад, холодный взгляд впивается в мои глаза, горячее, тяжёлое дыхание обжигает кожу лица, а другая рука с нажимом соскальзывает по руке вниз, задевает бедро и останавливается между моих ног. Жёсткие пальцы проникают в складки, затем окунаются в ненавистную мне сейчас влагу, заставляя меня морщиться от грубости и презрения к самой себе.

– Понравилось, – тихо выдыхает он у моих губ. – Да, девочка, подчинение может быть приятным обоим партнёрам. Я тебе это докажу ещё не раз.

Ещё не раз?..

Мужчина тем временем, подносит к лицу свои пальцы, вдыхает аромат, а затем обхватывает их губами, пробуя меня на вкус:

– Сладкая.

Какая мерзость.

В следующее мгновение меня, не церемонясь, опрокидывают на кресло, и я с ужасом наблюдаю, как он застёгивает ремень на брюках.

– Завтра ты встретишься с врачом и косметологом. А сейчас можешь начинать осваиваться в новом жилище.

В новом… что?..

Мужчина двигается к выходу, но останавливается, когда я обречённо выдыхаю ему в спину:

– Сколько… Сколько времени вы собираетесь меня использовать?

– Ещё не решил, – равнодушно произносит он, не оборачиваясь.

– Но… Так нельзя! – теряю я самообладание. – Вы не имеете права! Меня будут искать!

– Интересно, кто, – холодно усмехается он и закрывает дверь за своей спиной.

Щелчок замка подрывает меня на ноги, ударяюсь всем телом о глянцевое полотно двери, барабаню по ней кулаками, а в горле собирается ком бессилия и жалости к самой себе…

Совсем скоро нервы не выдерживают, и я соскальзываю по гладкой поверхности вниз, вцепляюсь пальцами в волосы на голове, сжимаю виски коленями и реву. Надрываю горло, не в силах сдерживать желание оплакать саму себя. Впрочем, а кто мне запрещает?..