Читать книгу Похищенная Любовь - Наталья Сергеевна Волошина - Страница 1

Часть 1. Я не знаю куда мне больше идти.

Огни ночного города мерцали у моих ног. Ветер трепал волосы, пытался развязать и развеять их. Холод пронизывал тело насквозь и, казалось, добрался до самого сердца. Руки предательски дрожали, а на губах чувствовалась соль от слез. Вот и осталось лишь сделать один шаг в темноту, и эти огни померкнут навсегда.

Купить квартиру в новостройке на окраине города предложил Ник. Хорошее вложение денег и перспектива заработка в дальнейшем. Ключи лежали в бардачке, и Валик решил не откладывать на завтра просмотр возможной покупки. Следующий вечер было решено посвятить Инге из юротдела, они уже несколько месяцев спали вместе. И с каждой встречей, секс был все жарче. Мужчина понимал, что партнерша по горячим играм мечтает заполучить Даневича в мужья, но его это лишь забавляло. Женится в его планы не входило еще так лет пять.

Подниматься в квартиру пришлось пешком, лифт еще не рабочий. Посветив мобильным, открыл дверь, нащупал включатель. Свет резанул глаза. Привыкнув к освещению, он оглядел пространство. Как и предполагалось, смотреть было особо не на что – цементная стяжка и на полу, и на стенах, одинокая лампочка под потолком, пустые мешки из–под стройматериала. Широкая прихожая выводила в комнату и в кухню, а по правую сторону планировался санузел.

И только балкон обрадовал своей масштабностью. Тут преспокойно можно еще одну комнату обустроить, или летний сад. Ну, в общем, полезный довесок ко всему метражу. Развернувшись к выходу, он уже знал, что ответ по покупке будет положительным.

Внезапный грохот выдернул Валика из задумчивости. Что происходит?? Звук был, словно на верхнем этаже обвалился балкон и грохнулся вниз. Послышался грохот падающих металлических предметов и глухие удары чего–то тяжелого. Через секунд 20, когда стих последний звук, мужчина осторожно подошел к балкону и выглянул вниз. На уровне оконной рамы висела строительная лебедка. "Видимо, с нее падали железные предметы", – подумал он. От удара она раскачивалась, словно огромный маятник. Приглядевшись в темноту, Валик заметил, что на лебедке, полусидя, держась за веревку, находится человек.

–Эй, парень, ты как? – крикнул он первое, что пришло в голову.

–Помогите, – тихий ответ вывел Валика из ступора. Звук был тихим, как будто кто–то плакал. Значит, не показалось, и там действительно упавший. Он скинул куртку, которая стесняла его движение, носком ботинка уперся в стену, руками стал подтягивать лебедку к себе. Парень в ней, видимо, чувствовал себя хреново. Лебедку получилось придвинуть совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы схватить за шиворот горе–паренька. К удивлению Валика, втащить его на балкон удалось легче, чем он ожидал.

–Ты как, цел? – переводя дыхание обратился он к спасенному.

– Идти сможешь?

–Не з–знаю, – слабый шепот в ответ.

– Давай пройдем и посмотрим, что с тобой. Он протянул руку, и холодная ладонь легла в нее.

Лампочка ярко осветила квартиру. В дверном проеме балкона, упершись спинной об косяк, сидела, к великому изумлению Валика, девушка, на вид лет 16, с медными волосами и бледной белой кожей. Густые ресницы дрожали на щеках почти детского лица, правая рука сжимала бок, лоб морщился от боли.

Мысленно присвистнув: –Ничего себе вечерок выдался. Мужчина спросил:

– Ты жива? – Что случилось? – не услышав ответ, он присел возле девушки.

– Покажи, что болит.

Некоторое время ему казалось, что девушка не услышала вопрос, пока она медленно не отвела руку от тела.

–Бок болит, – не открывая глаз простонала она.

– Я, посмотрю. – он не спрашивал, утверждал.

Ответом послужил немой кивок.

Несмотря на октябрь, на ней была легкая ветровка на молнии, сильно поношенная, бесформенного вида. Осторожно, стараясь не задеть тело, Валик начал расстегивать замок, с опаской поглядывая на пострадавшую. Под курткой оказался такой же, видавший лучшие времена, свитер.

–Я сейчас подниму твою одежду и посмотрю, а ты постарайся не двигаться.

–Угу.

Темно–бордовое пятно растянулось от талии до начала грудной клетки.

–Ясно, кроме этой части еще где–то болит?

–Немного рука и колено, – девушка впервые посмотрела на своего спасителя. Взгляд карих глаз, которые оказались удивительного оттенка опавших каштанов, и почему–то пришло сравнение с глазами раненого животного.

–Понятно. Я тебя отвезу в больницу.

– Не надо, – встревожено–моляще произнесла девушка.

– Не говори глупостей. Но тут может быть все что угодно, от трещин до перелома.

 –Нет. Мне уже лучше…

Валентин прищурился. Понятно, что девчонка из неблагоприятных.

"Видок тот еще, в недострое, ночью, плюс, отказывается от больницы, может, наркотики?" – это первое, что пришло на ум.

–Можешь в двух словах мне сказать, что случилось?

Он выжидательно посмотрел на нее.

–Я упала…

–Это я понял, а конкретнее можешь рассказать? – подозрения начали расти. – Ты одна, или с компанией?

–Я сама, – она снова закрыла глаза. – Мне правда уже лучше.

Ну да, конечно, полегчало за две минуты. И ушиб на весь бок сам по себе рассосался, – недовольно фыркнул Валик. – Короче, не выдумывай, сейчас отвезу тебя к врачу, а там решишь, что делать дальше. Если ты одна, то и добраться не сможешь, и ты это, давай номер родителей, их нужно предупредить, что ты еще не дома.

–Послушай, – было видно, что девушке трудно дается каждое слово

– Со мной все в порядке, и я хочу уйти. Спасибо, что помог, – карие глаза упрямо впились в Валика.

Валик поднялся, ведь весь диалог он на корточках просидел рядом с незнакомкой. На секунду он задумался. Нельзя сказать, что он был "добрым самаритянином", непростая жизнь научила его не вмешиваться в ситуацию, если в ней нет своего интереса или четкой необходимости. Для того, чтобы достичь успеха в 28 лет в его автобизнесе, нужно многое пройти, и на своей шкуре испробовать все последствия пути заколачивания денег. Всегда уважал себя за умение вовремя оценить происходящее, и принять то решение, которое приведет к наименьшим потерям – и это стало его принципом. Решение не заставило себя долго ждать. Если эта хрупкая девочка, с глазами затравленной лани, не хочет принимать помощь, не в его правилах навязывать её ей.

– Зовут то хоть как? – поднимая кожанку с пола, спросил Валик.

–Тома, в смысле Тамара, – девушка с облегчением вздохнула, поняв, что визит в больницу откладывается.

–Я Валик. Ну, Валентин значит. Ну, а теперь я хочу услышать твои предложения.

–В с–смысле? – испугано, подняв брови спросила Тома.

–Что делать–то будем? Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я вот так тебя брошу, плюс, мне квартиру закрыть нужно, она не моя, – усмехнулся её испугу мужчина.

Девушка облегченно вздохнула, и перевела взгляд на свою ладонь, смешно сжимая – разжимая её, как будто пытаясь увериться в своей способности двигаться.

–Рядом с домом идут троллейбусы, еще не поздно, и я на остановке подожду.

–Угу, а боль не смущает?

–Мне действительно легче, правда, – оторвав взгляд от своей руки ответила Тома.

Хорошо, я надеюсь, встать сможешь? Не против если я помогу тебе? – Валик решительно направился к девушке…

Мне сложно было понять, где я нахожусь, яркий свет ослеплял, лишая возможности ориентироваться. Вся правая сторона, от бедра до груди, пекла адским огнем, запястье и нижняя часть руки практически не слушалась, как будто ее схватила судорога, и так и не отпустила.

Словно кадры из сна проносились только что прожитые события: падение, преграда, удар тела о что–то твердое, собственные руки, вцепившиеся в шершавый канат, звуки падающих предметов, и я, зависшая между небом и землей. Вдалеке покачивались эти равнодушно–прекрасные огоньки, украшая очертания холодного города. Мне на миг пришла мысль – отпустить этот канат, который причиняет такую боль моей ладони, и оказаться там, внизу, рядом с разноцветными огнями.

–Эй, парень, – чей–то выкрик вывел из тумана мое сознание. – Ты как?

Сидя на каком–то очень холодном полу, мне стало легче дышать, но воздух был все равно холодным, и попадая в легкие, обжигал, поэтому сложно было отвечать тому, кто спас мне жизнь.

Мужчина что–то сказал, наверняка, обращаясь ко мне, я только кивнула (всегда так делаю, когда не слушаю или не понимаю, о чем говорят).

Честно говоря, мне в это мгновение не было дела до происходящего. Пекущая боль, холод и судорога волновали больше всего. И только когда раздался звук расстегивающейся молнии куртки, мне пришлось, несмотря на боль, открыть глаза.

Бесцветные бетонные стены, и мужчина, в пяти сантиметрах от моего лица. Серые глаза в обрамлении темных ресниц, с интересом наблюдали за мной. Нос с горбинкой, легкая щетина на щеках, не от неопрятности, а по современной моде, русые волосы, модельная стрижка. Светлый свитер с мудреным воротником и кожаная куртка, подтвердили мои догадки, о том, что сидящий рядом состоятельный взрослый мужчина.

Сероглазый деловито поднял мой свитер, я не увидела, но почувствовала его внимательный взгляд на моем ноющем теле.

"Господи", – пронеслось в мыслях. – "Сейчас начнется самое ужасное, хуже, чем падение с крыши – допрос с пристрастием. Самое печальное, что я понятия не имею, как объяснить всю ситуацию… Я даже не знаю, что ответить самой себе."

Незнакомец, к моему удивлению, не стал сильно донимать расспросами. Только настаивал на больнице, но слава богу, обошлось. Оставалось совсем мало времени, чтобы решить, что делать дальше.

Спуск к выходу был тяжелый, хотя терпеть можно. Спаситель деликатно, надо отдать ему должное, поддерживал меня всю дорогу. Немного оправившись от боли, я смогла почувствовать рядом его свежее дыхание и приятный аромат сигарет и парфюма, исходивший от его кожаной куртки, скрипящей при каждом движения. Весь путь, благодаря его помощи, был проделан за пару минут.

–Ну, все, дальше я сама. Извини, что так получилось, – обратилась я к Валентину, натягивая капюшон на голову.

–Послушай, я на машине, могу подвезти.

–Нет, знаешь, я привыкла своим ходом.

– Слушай, последний вопрос. Не захочешь, не отвечай. Почему ты оказалась здесь?

На одну долю секунды я подумала соврать, но, взглянув на его темный силуэт в сумерках, решила сказать правду.

– Я не знаю куда мне больше идти.

Глава 2. Хуже может быть, и довольно скоро будет.

Я учусь в не совсем обычной школе. Если точнее, то это школа–интернат. Многие думают, что в таких школах учатся сироты, и дети, родителей которых лишили родительских прав. Но это не так, мои родители живы – здоровы. У них есть двухкомнатная квартира в благополучном районе города, а моя мама даже работает. Правда работа ее приходится в основном на ночные смены, в обычном продуктовом ларьке. В своей школе я из "вольных", то есть могу при своем желании и с разрешения воспитателя пойти домой, при этом посещать только уроки, и не ночевать на территории. Обычно с понедельника по пятницу я всё же вместе со всеми ночую в школе, и только на выходные уезжаю домой.

Конечно, я не всегда была ученицей интерната. Перед тем как попасть сюда, мною в статусе "хорошо" было окончено 9 классов обычной городской школы, это только потом моя мама решила, что она не тянет одеть меня, обуть, оплатить школьные взносы и все такое. Удачно вспомнилась дочь соседской Вальки, которая с 5–го класса в интернате на гособеспечении, ее и кормят, и поят. Ну и одежду спонсоры дарят, льготы при вступлении и все как полагается. Короче, не интернат, а мечта. Правда мечта больше моей мамы, и состоит она в желании скинуть с рук такую обузу, как я.

Конечно, с моей стороны было сопротивление, и так я не отличалась умением дружить, а тем более налаживать новые знакомства. Жилось мне легче и понятнее с книгами и собственными рисунками, чем со своими сверстниками. Но мама оказалась непреклонной и ее не переубедило даже мое желание найти работу, чтобы помогать ей. В конце концов пришлось смирится с таким положением вещей. И успокаивать себя мыслью, что это всего лишь два года.

Когда настал первый день моего пребывания в интернате, он обернулся кошмарным сном, и подтвердил все страхи и опасения, связанные с новым местом учебы.

По случаю такого события мама купила мне дурацкую, плиссированную, темно–синего цвета юбку до колен и белую блузку с воротником–стоечкой. Правда туфли "а–ля классика на каблучке" были мной яростно отвергнуты. И я одела свои любимые замшевые балетки.

День выдался на удивление теплым и солнечным, и я с надеждой шагнула на территорию школы. Само здание было кирпичным, по типу современных построек, в четыре этажа, окруженное несколькими одноэтажными домиками. Как потом я узнала, здесь размещалась столовая, лазарет и разные хозяйственные помещения. За школой находился стадион, и отдельное помещение спортзала. Вся территория, к моей радости, была усажена деревьями и кустами, между которыми пролегали асфальтированные дорожки, обложенные декоративными камнями, то тут то там подводя к деревянным скамейкам.

В учебном корпусе было очень светло и тепло. Все коридоры и классы, которые мне попадались, были идеально чистыми. Школа своим внешним обликом была намного уютнее и чище, чем моя старая. Но, тем не менее, она было совершенно чужой.

После традиционного первого урока, где я была представлена новым одноклассникам высокой блондинистой дамой, которая оказалась нашим классным руководителем, был объявлен перерыв до полдника. Не зная, чем себя занять, я решила прогуляться. При выходе из класса меня ожидало все то же, что испытывает каждый новичок, но только в утроенном виде. Где бы я не находилась, меня разглядывали, как неведомого зверька. Воспитание абсолютного большинства детей не хватало даже на то, чтобы понизить голос при обсуждении моей персоны. Бесцеремонные и, на мой взгляд, недалекие комментарии, то и дело доносились до меня.

–А че такая тощая, если родители есть?

–Ну, я вам скажу, не похожа на городскую.

–Я сам правда слышал, что она училась в нормальной школе.

Если вкратце, то "синдром новенькой" меня преследовал весь день.

Ученицы из классов постарше выглядели, из–за вульгарного макияжа и "модного" прикида, не на 14–16 лет, а на все 25. Многие, не стесняясь педагогов, висели на мальчиках, как ленивцы на деревьях, так же бездумно, как и эти животные, жуя жвачку. Но и мальчиками назвать, этих коротко стриженых, брутального вида ребят, было сложно.

Я, со своим дурацким видом приличной школьницы, еще больше выделялась на фоне этой разношерстной массы.

–Ты волосы красишь? – вопрос застал меня врасплох.

–Нет, у меня у папы такие же.

–Я Марина, – представилась девушка, стоящая напротив меня. У нее были красиво завиты волосы иссиня черного цвета, видимо, из–за любви к ним, она и задала мне этот вопрос. –Учусь в 11–том. –А ты Тамара?

–Тома, мне так больше нравиться, – я улыбнулась.

–Ну да, звучит получше, – Марина была выше меня почти на голову, но большой рост ей придавали босоножки на каблуках.

–Ты сегодня у старших тема номер один, – она пригнулась ко мне. – Есть еще двое новеньких. Но они из обычных.

–Я тоже обычная, – возразила я

–Ну, не совсем, не все, знаешь, из обычных школ приходят.

Марина оказалась приятной и раскрепощенной девушкой, с немного грубоватой манерой общения. Она болтала, не замечая моих односложных ответов.

–А давай я тебе спальный корпус покажу, – предложила она. – Ты ведь там еще не была?

Я согласилась, и мы поднялись на второй этаж.

–Ну вот, спальня девочек на втором этаже, каждый класс спит в своей комнате, это 8–й, это 6–й. А в конце коридора туалеты и умывальники. Вот ваша комната, 10–я, – махнула приглашающе девушка.

Комната была чистой, в два ряда кровати, возле каждой светлая современная тумбочка, светлый тюль, добротные дорожки и большой шкаф.

–У нас комнаты отремонтировали год назад. Есть спонсоры – верующая община из Америки, – гордо заявила Марина.

–Уютно, – ответила я.

Там позже комендантша тебе скажет, что да как, пока заходить нельзя.

Марина с удовольствием водила меня по школе, видимо гордясь всеобщим вниманием, которое нас сопровождало.

Настало время полдника, и мы с Мариной сели рядом с ее одноклассницей, которая представилась Аленой.

–Ты ешь, не стесняйся, – моя новая знакомая подвинула ко мне тарелку.

У меня совершенно не было аппетита, и даже начала побаливать голова от Марининого разговора с Аленой. Я колупала вилкой картошку, и думала о своем. Вот уже 20 минут сидели здесь. И хотя внимание ко мне сошло почти к нулю, гул от голосов учеников перерос все мыслимые уровни восприятия звуков.

–Марин, привет, не познакомишь с подружкой? – этот голос раздался совсем вблизи.

–Сережа, привет, – моя "подружка" явно обрадовалась обращенному к ней вопросу, подлетела к парню и смачно чмокнула его в щеку.

–Это Тамара, новенькая из 10–го, – бодро представила она меня.

–Сергей, – смотря прямо мне в лицо немигающим взглядом, представился парень.

Почему–то он и его знакомство совершенно не пришлось мне по душе. Невысокого роста, короткий ежик светлых волос, прозрачно–голубые глаза с нехорошим прищуром. В лучших хулиганских традициях, на нем был надет серый спортивный костюм, выглядевший на удивление дорого. Рядом с ним стояло еще трое таких же нагловатого вида ребят, а на правой руке у него висела стройная брюнетка. Её короткое платье дополнялось красной помадой.

–Нравится? – жуя жвачку поинтересовался Сергей.

Все глаза уставились на меня. Только тут я заметила, что я единственная кто сидит. Остальные возвышались надо мной.

–Школа? – уточнила я.

–Ну, не я же, – усмехнулся с издевкой блондин. Брюнетка звонко засмеялась. Я отметила, что все присутствующие в столовой переключили свое внимание на нас.

–Нормально, – пожала плечами я и перевела взгляд на стол, чтобы забрать поднос, у меня возникло желание закончить этот бессмысленный разговор.

–Мы тут возле вас присядем, – перевел свой взгляд на Марину Сергей, – а то опоздали на обед.

–Денис, – обратился он к одному из парней, – мотнись нам чайку организуй, и что–ни будь перекусить возьми.

Пока эта компания переговаривалась между собой, я начала собираться.

–Ладно, ребята, я уже поела и мне пора, – я взялась за свой поднос.

Все уставились на меня.

–Куда-то спешишь? –Еще даже не познакомились путем, – обратился Сергей, с явной издевкой.

–У меня просто болит голова, и мне нужно идти, – мне было неприятно и непонятно его хамское поведение.

–Серый, не видишь, городская фифа, – протянула брюнетка.

–Ну че, вижу. Вот, знакомлюсь, – огрызнулся тот.

–До свидания, – никак не отреагировав на их диалог, я сделала шаг по направлению к выходу.

Неожиданно меня нагло дернули обратно. Развернувшись, я увидела Сергея прямо перед собой, он держал меня за рукав.

–Ты это, здесь попроще будь. Поняла? – он выглядел просто взбешенным. Хотя я понятия не имела, что его так разозлило.

Я стояла непонимающе, и от удивления даже не сразу отдернула руку.

–Я не понимаю, – пролепетала я.

Вдруг в его глазах что–то промелькнуло. Он молча отпустил мою руку и сел за стол. Я пулей вылетела в коридор, краска стыда залила мое лицо, уже на втором этаже меня догнала Марина.

–Тома, ты не зарывайся с ним, – обратилась она ко мне. – Он у нас тут как главный, и его даже учителя боятся. У него характер очень взрывной, ему лучше на глаза не попадаться. И тем более, не становиться ему врагом.

–Ясно. Марин, спасибо что предупредила, – выдохнула я и направилась на улицу. По пути обдумывая появление очередной неприятности в моей жизненной полосе.

День был сложным, и меня сегодня как никогда тянуло домой, ведь еще остался у меня один спокойный уголок, где я смогу побыть собой.

–Мам, я дома, – захлопнув дверь, я повесила куртку на нашу ветхую вешалку.

–Неужели ты думаешь, я не слышу? – отозвалась мама из ванной. – А почему домой пришла? Мы же договорились, чтобы привыкнуть будешь приходить только на выходные.

–Что, мне уже домой прийти нельзя?

–Тамара, не начинай, ты знаешь, как мне сложно тянуть всё на себе. А у тебя там питание, опека. Вот я уже через пять минут бегу на ночную, а ужин не готовила, да и не из чего, после работы решила закупиться.

–Я не голодна, сегодня переночую, а завтра останусь в школе.

–Ладно, надеюсь у тебя все хорошо прошло в первый день. Раз остаешься приберись и вымой посуду. А то мне некогда. Ну все, я побежала, – кинула она, закрывая дверь.

–Да мам, у меня все просто супер, – пробубнила я, смотря на закрытую дверь. – Я счастливый подросток и чувствую себя замечательно, – проговорила я вслух. И неожиданно я расплакалась сильно, аж взвыла. – Почему так? Почему со мной?

Моя семья раньше была обычной, мама работала бухгалтером по образованию, была привлекательной, умной женщиной. А папа весело напевал всегда, и что–то ремонтировал. В то счастливое время моего детства у меня всегда была выстиранная одежда, свежеприготовленная еда в холодильнике. И не было ежедневных маминых посиделок с подругой по рюмашке коньяку, а потом и самогонки.

Я часто задавала себе вопрос. Когда случился этот перелом? И не находила ответа. Может, в тот момент, когда папа впервые пришел домой с новостью об увольнении? Или, когда маме пришлось заложить обручальные кольца? А может тогда, когда папа дальнобойщиком поехал в первый свой рейс, и из–за пьяной драки сел на 4 года.

Я не знала. Но все что я знала сейчас, сидя на полу в пустой квартире, и уже такой чужой, что я самый несчастный человек, и хуже быть не может. Мне представить было сложно, что хуже может быть, и довольно скоро будет.

Глава 3. Меня поставили на счетчик.

– Смотри на меня, дура малолетняя. –Как тебе пришла в голову такая глупость? –Ты вообще представляешь, что бы было с твоими родителями? – Валик почти кричал. Взглянув на его перекошенное лицо, я осознала, что не стоило ему открывать правду.

–Им все равно, – я отвела глаза в сторону.

Мой ответ, остался без внимания, потому что таким же рассерженным тоном Валентин продолжал.

– А, знаешь, я жду. –Жду сопливую историю. Что тебя никто не понимает. Жизнь – дерьмо.

Он зло ухмыльнулся

– Сколько тебе? Шестнадцать? Пятнадцать? На вид не больше.  Может стоит книжки там почитать, или в кружок бисероплетения сходить?  А еще лучше ремня попробовать.

"Нашелся умник, проповедь читать о моей никчемной жизни", непрошеные слезы снова напомнили о себе. К тому же боль от ушиба набирала новые обороты. Глубоко вздохнув, выпалила:

–Отстань, понял? – и решительно развернулась по направлению к остановке.

– Не отстану, пойдешь со мной. Или ты думаешь я сейчас уйду, а ты снова какую-то глупость выкинешь?  Малолетка, блин, – зло выругался он.

– Не отстанешь – буду кричать, – пригрозила я. По большому счету мне терять нечего.

Глаза у Валика стали непроницаемыми, и он приблизил свое лицо к моему.

–А теперь послушай внимательно меня. Закричишь, и я тут же заявлю, что эта оборванка, – он ткнул мне пальцем в куртку, – у меня кошелек стащила. Понятно? Как думаешь, кому поверят? – насмешливо отрезал он.

После этого взял меня за руку и почти потащил на стоянку. Здесь достал ключи и снял сигнализацию. Серебристый внедорожник мигнул голубыми фарами. Новый знакомый усадил меня на пассажирское сиденье, не забыв пристегнуть ремнем безопасности.

–Сиди тихо. –Мозгов у тебя как вижу совсем нет. –Шутить со мной не советую. –Не будешь себя вести прилично, просто подъеду в ментовку и сдам как малолетнюю наркоманку. –Заявлю, что ты в состоянии передоза ввалилась в чужую квартиру.

–"Вот скотина", – пронеслось у в голове.

– Теперь рассказывай, – уже спокойно обратился ко мне Валик, выезжая со стоянки.

– Нечего рассказывать оборванке, – пожала плечами я.

–А я думаю, что есть, – пропустив мимо ушей мой сарказм, продолжал этот самодовольный спасатель чужих жизней.

– Почему решила пойти на это? –И учти, я жду от тебя правды. –Будешь упрямиться, я найду способ повлиять на твое решение быть со мной откровенной.

–Хорошо, – огрызнулась я. – Меня поставили на счетчик.

Брови у Валика поползли вверх, видимо он не ожидал такого поворота событий. Но мне на его реакцию было глубоко плевать, сам нарвался.

–Хватит заливать. Какой у тебя счетчик может быть? Вон молоко еще не обсохло.

У меня пропало желание рассказывать, что–либо, бок просто разрывало от боли. Но выхода не было, и если это единственная возможность избавится от него, что ж.

–Я учусь в не в совсем нормальной школе, в этом году меня перевели в интернат. Я оказалась должница местного авторитета. Если я не расплачусь с ним, он отдаст меня своим дружкам. По крайней мере, так он сказал, и я ему верю, – я устало закрыла глаза. – Надеюсь ты доволен моей правдой?

Я посмотрела на своего собеседника, по его лицу что–то понять было сложно. Мы ехали и можно было даже предположить, что он занят дорогой.

–А что родители? – хмуро поинтересовался мой собеседник.

–Папа в тюрьме, маме плевать, – я провела пальцем по стеклу авто.

–Понятно, – краем глаза я заметила, что он сильнее сжимает руль.

–Если тебе не сложно, не могла бы ты мне рассказать про этого вашего авторитета?

–Это мальчик из нашей школы, он старше меня. Слушай, а зачем это тебе? Если переживаешь, что я снова сигану, то можешь быть спокоен я…

– Ты Макдональдс любишь? – он перебил меня, посмотрев в мою сторону серьезным взглядом.

Видимо, мое оторопелое молчание он принял за согласие, и подъехал к ярко освещённому окошку.

–Нам одну колу, кофе, бургер, две картошки…

Я с непониманием слушала его уверенный голос, делающий заказ, и воспоминания нахлынули на меня.

Если вам понравилось, поставьте лайк на ЛитРес и ЛитНет, спасибо!

Часть 4. Не хочешь со мной встречаться?

Первые недели пребывания в новой школе были сложными. Сложно было привыкнуть практически ко всему. Жить в комнате, где 16 девочек без стеснения переодеваются, занимаются личными делами, постоянно обсуждают все и вся. Но тяжелее всего оказалось привыкнуть к развратности и безнравственности этих ребят, как стало понятно, уже с седьмого класса девочки имели отношения с мальчиками, и не столько дружеские, как сексуальные. Почти у каждой из моего класса был парень, или точнее сказать сексуальный партнер. Нормальным явлением было встретить зажимающиеся парочки на территории школы. Некоторые из старшеклассниц открыто ночевали в комнате парней. Тема секса в разговоре стояла наравне с выбором прически. Девственность воспринималась как недостаток и признак непопулярности. Позже я осознала, что наличие парня, кроме популярности, давало защиту в мире брошенных всеми детьми.

Здесь круто было курить, пить пиво, целоваться у всех на виду. Для такой одиночки как я, это было сущим проклятьем. К моему стыду, у меня никогда не было парня, сначала из–за стеснительности, а потом, когда вся школа узнала о папе, мной начали пренебрегать. Какой парень захочет встречаться с такой девушкой? Конечно, находились те, у кого было такое желание, меня считали довольно привлекательной, несмотря на поношенную одежду и неброскую внешность, но они были очень далеки от моего идеала. Единственный, кто отличался от подростковой массы и был особенным для меня – одноклассник Саша, веселый, находчивый и умный. Я понимала, что наша дружба основывалась на близости обстоятельств. В его семье выпить предпочитал отец, и не раз ему приходилось из–за этого страдать. Мы делали вместе уроки, делили еду и забирали его младшую сестру из сада. Но романтическими эти отношения никак назвать нельзя. Мы были соседями, и друзьями по несчастью. Сейчас из–за перехода в мою новую горе – школу мы практически перестали общаться. Поначалу еще сталкивались во дворе, иногда созванивались. Но общение происходило все реже, я начала осознавать, что сама избегаю общения с ним, ведь мне стыдно было из–за своего нового статуса ученицы интерната.

А еще, в этом подростковом обществе, много было от преступного мира. Воспитанники еще с малых лет имели отношение к беззаконию, кражам, дракам, хулиганству и т. д. Подавляющее большинство некоторое время жило на улице. Чем теснее парни были связаны с криминалитетом, тем выше был авторитет среди сверстников. Чем грамотнее девочка распоряжалась своей внешностью и телом, тем более комфортная у нее была жизнь в стенах школы. Это логичный порядок взаимоотношений, ведь подавляющее большинство учеников имели тяжелую судьбу, многие никогда не знали добра или тепла, даже материнского.

Я старалась обходить любые упоминания, о чем–то незаконном, я очень боялась всего, что было с ним связано.

Самым опасным из всех был Сергей, тот самый, который в первый же день решил мне показать свою крутость. Ничто в школе не проходило без его ведома. Например, он забирал старшеклассников на подработки на выходные, о которых я слышала краем уха, как разгрузка вагонов, так и кражи. Он спокойно мог организовать спиртное на территории спального корпуса, хотя каждую из комнат не раз обыскивали. К нему бегали за защитой и наоборот. Если нужно заручится защитой, приходили к Седому. Это была его кличка, связанная с цветом волос.

Несмотря на то, что у Сергея было пренебрежительное отношение к девушкам, как к слабому полу в целом, все мои знакомые при его появлении на горизонте старались понравиться ему или ребятам из их шайки. И это часто переходило в очень открытые формы.

Но что меня больше всего угнетало, что его действительно боялись учителя. В этом месте существовало два мира. Дневной и вечерний. И в вечерний мир учителя не совались.

Самое любимое место шайки была спортивная площадка позади школы. Это я запомнила навсегда, когда однажды случайно забрела туда. На землю еще не успели спуститься сумерки, и в комнату не хотелось, наверняка там уже началась толкотня. У учеников полтора часа свободного времени, после ужина. Справившись с домашкой раньше, я решила пойти на стадион, надеясь на тишину и уединение. Осень стояла теплая и сухая. Приятно шуршал гравий под подошвой мокасинов, я глубоко вдохнула свежий воздух и села на ближайшую лавочку. Выудила из рюкзака гелиевые ручки и блокнот.

Неожиданно послышался шум голосов, брань и гогот.  Я увидела их, подходящим к турникам. И хотя нас разделяло не менее 50 метров я непроизвольно вздрогнула. Агрессия и опасность, исходящая от этой компании, передавалась мне подкожно. Я сгребла ручки обратно в рюкзак. Мне только столкновения с ними сейчас не хватало.

Седой остановился под турником, слегка присел, пружинно подпрыгнул. Раздетый до пояса, он, с неподвижным лицом, раз за разом подтягивал свое тело на брусьях. Было видно, что движения его рук доведены до автоматизма. Его торс состоял из крепкой мускулатуры, но при этом он не казался слишком огромным, при невысоком росте, он скорее был коренастый, сбитый, как говорят. В этот момент, я осознала, что пялюсь на него. Мне не приходилось видеть такого тела у ребят, ну разве на обложках или в рекламе. Сергей поднял взгляд и заметил меня, синие глаза, с желанием обладания, уставились на меня. Я покраснела до кончиков ушей, словно меня застукали в момент преступления, развернулась на все сто восемьдесят градусов и, помчалась не разбирая дороги. Ужинать в этот день я не пошла. С того дня я старалась избегать любого появления на стадионе без надобности.

 Спустя пару дней, после уроков на лавочке у столовой, я рисовала Марине тату– ручкой на запястье. Идея рисунка – цветок, череп, геометрические узоры принадлежала однокласснице, а воплощала я. Мы не заметили, как кто–то подошел, только когда тень перегородила солнце, я вытащила наушник плеер. Передо мной стоял Денис, один из окружения Сергея.

– Привет Тамара, а ты сегодня просто красавица, – отвесил комплимент.

– Спасибо, – я отложила ручку, а Маринка засуетилась и стала собираться.

– Пойдем прогуляемся куда–ни будь, побеседуем. – Широкая улыбка и ни тени смущения во взгляде. Денис был симпатичным, неглупым парнем, как я его мысленно называла – “нормальный” из всей компашки Седого. Но никаких чувств, кроме желания быть подальше, он во мне не вызывал.

– Ну ты идешь? – Повторил.

Я вопросительно посмотрела в сторону подруги, но она лишь пожала плечами в ответ.

– Хорошо, только не далеко, у меня еще английский на завтра–соврала я, и встала.

 Мы уже несколько минут гуляли по территории и молчали. Я не знала, что спросить, Денис выглядел абсолютно расслабленным. Он вытянул яркую упаковку жевательных конфет из кармана и протянул мне. Я отрицательно мотнула головой.

– Бери не стесняйся.

– я не стесняюсь, просто фруктовые не люблю. –Постаралась улыбнуться как можно более дружелюбно.

– А какие любишь?

– Я вообще сладкого не люблю. Только шоколад, – я продолжала мило улыбаться.

– У тебя волосы красивые и глаза, – неожиданно выпалил он

– Ты не куришь, как все наши девки.

– Спасибо, – пролепетала я. – И за конфеты и за… комплимент.

 Я не знала, что еще добавить.

– Погоди, я это… ну… Я что хотел спросить. Ты не хочешь со мной встречаться? – у меня сердце ухнуло вниз. Я понимала, что бы не обидеть. Нужно было что–то сформулировать нормальное в ответ.

– Понимаешь… – я лихорадочно придумывала ответ. – Ты тоже классный парень, любая, наверное… Ну, девушка… в смысле любая захочет встречаться с таким. Но я не могу

– Почему?

– У меня… есть парень, – выдохнула, радуясь, что смогла так ловко выкрутится. – Мы с ним очень близки, поэтому я вот…

– А почему я его не видел ни разу?

– Ну, он из моей старой школы, – протянула я. – И мы видимся по выходным.

– Понятно, а я не знал, – он был действительно расстроенный.

– Ты извини, но мне реально нужно бежать. Сегодня по английскому завал, а у меня с ним такие проблемы, – я поспешила ретироваться.

 Уже по дороге начал созревать план, как подтвердить свою ложь. Ведь Денис не единственный, кто может такое предложить. А я представить себе не могла, что начну встречаться с любым из этой школы. Ведь это автоматически тебя обязывает минимум к постоянным зажиманиям и поцелуям, а как максимум… Мне даже думать об этом не хотелось. Нужно только продемонстрировать разок кого–то в качестве парня, и забыть про ухаживания этих гопников.

В этот момент мне пришла, как мне казалось, гениальная мысль. Попросить своего Сашу, по старой дружбе об одолжении. Это же так просто, радовалась я, он встретит меня у ворот школы, и желательно чтобы это увидело как можно больше народу. С местным сарафанным радио, новость разлетится в течении дня.

     Уверенная в успехе, в четверг я набрала номер Саши. Он был несказанно рад моему звонку, и не понимал, почему я пропала.

– Сашка, не злись, но я к тебе по делу.

– Я так и думал, что не просто так. Да Тома, всегда знал, что ты неисправимая эгоистка. Где пропадала целых два месяца? Что за дело?

– Ну, прости меня, что пропала. Мне, действительно, больше не к кому обратится, по правде, ты мой единственный близкий друг.

– Ладно, выкладывай. Только учти в физике я сейчас не ахти.

– Да нет, – усмехнулась я. – Только не удивляйся, у меня тут проблема похуже чем с учебой. У меня с одним парнем…

У тебя есть парень? – голос в трубке звучал расстроенно.

– Нет, конечно, парня нет. Но, парень официальный мне необходим, и я хочу, чтобы ты на один день стал им, – со смешком произнесла я.

– Чего?

И мне пришлось посвятить Сашку в свои беды, рассказать. Он выслушал меня внимательно. А в конце разговора заявил:

– Знаешь, Том, я до сих пор не понимаю твою маму. Ты не должна там учиться.

– Мы сейчас не о ней. Саш, ну я тебя прошу, только ради меня. А я обещаю не пропадать…

В пятницу, после последнего звонка, я дописывала последний пример, как меня окликнула Вера, моя одноклассница.

– Тома, тебя там ждут, – она состроила загадочное лицо.

– Да, я сейчас приду, это мой парень, – небрежно ответила я, и не спеша стала собирать учебники. Чем дольше Сашка пробудет на территории школы, тем заметнее станет наш спектакль.

Во дворе, сидя на лавочке, меня уже ждал Сашка, в джинсах и светлой легкой ветровке. "Принарядился", – отметила я, и только сейчас заметила, что в руке он держит белые ромашки. Ну, цирк, конечно, а приятно. Во мне вдруг поднялась такая радость, что в этом холодном, злобном мире я вижу родное лицо. Эта радость бросила меня со всех ног подлететь к нему. Сашка, немного смущенно взял мою сумку, вручил мне букет и чмокнул в щеку.

– Ну как? Мне Оскара вручат? Как думаешь?

Он так повзрослел за это время. Стал выше и серьезней, но остался таким же кареглазым, и с ямочками на щеках. Я не сдержалась и обняла его. Все-таки чертовски приятно видеть заботу к себе.

– Сашка, подожди буквально 10 минут, я за обходным листом сбегаю к воспитателю и спущусь.

Потратив не более 10 минут на получение листа, я поспешила во двор к ждущему меня Саше. Но картина, которая ждала меня, ужаснула. Перед Сашей, засунув руки в карманы спортивок, стоял Сергей и весь его вид был угрожающим. Толпа школьников окружила его и Сашу, последний держался за разбитую губу, с которой на светлую ветровку падали капли крови, все джинсы были вымазаны травой, вперемешку с комками грязи. Моя сумка валялась вместе со всем содержимым на асфальте. Немедля ни секунды, я со всех ног побежала к своему другу на помощь

– Что ты делаешь? – крикнула я Сергею. – Саша, с тобой все нормально?

– Нормально, пошли отсюда, – он отвел руку от лица, и я увидела, что кровь течет и из носа тоже.

Сергей в той же позе стоял, и не отводил глаз от Саши, как будто меня здесь не существовало.

– Ты понял меня? Городские сюда не суются. Это тебе было первое и последнее предупреждение.

Меня с головой накрыла волна гнева.

– Ты больной придурок, – крикнула я. – Ты думаешь, на тебя управы нет? Я.… я… пожалуюсь директору.

– Валяй, – Сергей наконец–то перевел взгляд на меня. От выражения его глаз мне захотелось поежиться. Так собака смотрит перед тем, как наброситься. Скулы его лица нервно подрагивали, губы сжаты в одну линию.

– Саша, пошли, – я потянулась за своей сумкой. Краем глаза я отметила, что Сергей все также недвижимо стоял, Саша тут же склонился ко мне и начал помогать. Я виновато прошептала ему:

– Извини меня, пожалуйста, – и дотронулась до его руки.

Сашка собирал мои книги, и ничего не ответил.

– Ты с ним не пойдешь, – обратился ко мне Сергей.

Я чуть не подпрыгнула от его замечания.

– Что–о?

– Ты слышала, – угрожающе ответил он мне.

"Не, ну, он серьезно решил, что я его буду слушаться", – метались мысли у меня в голове. Но ответить ему я не осмелилась. Собрав все свои книги, я молча развернулась к воротам, одновременно взяв Сашу за руку и начала идти, как Сергей повторил:

– Ты с ним не пойдешь.

– Послушай, может ты для них и авторитет, – я показала на толпу. – Но для меня ты ноль, – и, я если ты не знал, свободный человек.

С этими словами я пошла к выходу. В это же мгновение меня бесцеремонно схватили и, закинув на плечо, понесли, как котенка, вся толпа начала дико ржать, улюлюкая и выкрикивая всякие мерзости. Я вырывалась и выкручивалась, но без толку, у этого малолетнего преступника оказались просто железные руки.

     Краем глаза я успела увидеть, как Саше преградив дорогу стал Денис и еще один парень из окружения Сергея. Втолкнув меня в комнату, Сергей чем–то припер дверь, и я не могла выйти. Я обессиленно села на кровать и от стыда и беспомощности у меня выступили слезы.

Глава 5. Поцелуй – это не самое ужасное что может произойти.

Прошло не меньше получаса времени, пока дверь открылась, и с моей сумкой в руке зашла Марина.

Я вскочила с кровати, гнев смешался с нетерпением обо всем пожаловаться, хоть кому–ни будь.

– Ну все, этот гад у меня получит.

– Не нужно этого делать, – зло заявила мне девушка.

– Что делать? – спросила я.

– Идти и закладывать Седого. Ты не понимаешь, как тут все устроено. Так скоро тебе и темную устроят.

– Какую? – я села обратно на кровать.

– Темную. Это ночью обычно делается, накрывают с головой одеялом. Ну и …, – она замолчала.

– Что?

– Бьют.

– Какой кошмар, этого не может быть. И что, все так безнаказанно? Я вообще не понимаю, почему этот (я даже имени не хотела его произнести), ударил Сашу. И почему не дал мне уйти, просто ужас какой–то.

– Потому что он перед всеми хотел доказать свой авторитет, он главный, и устанавливает правила. Ты привела в школу чужого, вот тебя и наказали.

– Он что царь или Бог, а?

– Слушай, как знаешь, мне эти проблемы не нужны. А ты хорошенько подумай, прежде чем кому–то настучать. Тут это наихудшее преступление, – многозначно закончила фразу Марина.

Когда за ней закрылась дверь, я взяла сумку и у меня осталось только одно желание – попасть домой. Мне хотелось вырваться отсюда.

Я же не пленник какой–то, твердила я себе. Я могу сама решать, а не ходить как в стаде за одним бараном.

     Перед выходом я увидела тех, кого ненавидела в этот момент больше всего. Сергей смотрел, не отрываясь на меня, и снова беспричинный страх меня захлестнул с головой. Я поборола свои чувства, и, словно ничего не произошло, продолжила двигаться.

– Эй, ты, – прозвучало рядом.

Я продолжала идти, не обращая внимания на идущего рядом Сергея.

– Я к тебе обращаюсь. Разговор есть.

Передо мной остановилась крепкая фигура, преграждая путь.

– Дай пройти, – почти крикнула я.

– Ты что, боишься меня? – ухмыльнулся Сергей.

– Да, боюсь, представь себе! Как можно спокойно относиться к неадекватному садисту?

– Ну, для начала с уважением.

– Уважение нужно заслужить, а не вырывать силой. И если тебе так нужно мое уважение. Пожалуйста, считай оно у тебя в кармане. Главное не трогай меня и не приближайся ко мне, – я почти кричала.

– А то что? – он просто издевался надо мной. – Придет твой слюнтяй и ромашками меня закидает?

"Вот гаденыш", – пронеслось у меня в голове. Злость, обида, бессилие, захлестнули меня с головой.

– Я, видишь ли, к этой школе не привязана. В отличии от вас, – я многозначительно кивнула в сторону его свиты, – мне есть куда пойти, помимо общей комнаты на третьем этаже.

Лицо Сергея дернулось, как от удара. И на секунду мне показалось, что он мне сейчас причинит боль, я даже отступила на шаг от него.

Медленно, смотря исподлобья мне в глаза, он молча отошел в сторону, давая мне пройти. Я не стала задерживаться, и поспешила уйти, ни разу не оглянувшись назад.

  Только через день я решилась позвонить Саше. Но облегчения этот разговор не принес. Сашка с деланной веселостью заявил, что все, мол, нормально. Трепали раньше и не так. Но я понимала, что он просто геройствует, и мне нельзя было его впутывать в эту историю с моими школьными бандитами.

      Попытавшись поговорить с мамой о переводе меня в другую школу, натолкнулась на упреки и обвинения. Что, мол, думаю только о себе, она наконец немного вздохнула с облегчением, деньги из семьи не уходят, я пристроена и т. д. Все чего мне удалось добиться, это неделю больничного. Ну, не могла я явится в школу сразу же после этого позора. Но неделя прошла слишком быстро, и с понедельника мне пришлось вернуться к занятиям.

      После первого же урока неожиданно для себя столкнулась в коридоре с Денисом. Он виновато поздоровался со мной.

– Томка, привет.

– Привет, – хмуро ответила я. Общаться с ним у меня не было желания

– Тебя не видно было…

– Болела, – не смотря ему в лицо ответила я.

– Слушай, если ты злишься на меня, то прям так и скажи.

– Прям так и говорю, и, знаешь, ты лучше не общайся больше со мной. А то я и так бельмо на глазу твоего лучшего друга, – с этими словами я ушла в кабинет биологии.

       В конце этой недели в школе проводился конкурс "Мисс школа", и все одноклассники ждали этого дня, ведь после самого конкурса должна состояться дискотека. Меня, конечно, дискотека не прельщала, но на эти выходные мама попросила остаться в школе, нужно же наконец заменить трубу в ванной, которая уже несколько месяцев протекала. Поэтому я вынуждена буду со всеми провести вечер, под надзором воспитателей.

       На вечерний концерт я надела единственное платье в своем гардеробе и распустила волосы. Конечно, на фоне остальных мой вид был совсем уж детский, ведь каждая старалась выделиться макияжем, высокими каблуками и накрученной шевелюрой, но мне наоборот хотелось быть менее заметной. Внимания мне хватило с головой.

       Конкурс был настолько скучным, что я большую часть рисовала в блокноте. И мое занятие прерывалось только тогда, когда нужно было поддержать аплодирующий зал. В отличии от меня, все были в восторге, и бурно поддерживали конкурсанток. После окончания концерта и церемонии награждения, зал освободили и, отодвинув стулья, включили музыку. Все учителя отправились в подсобку, как я поняла, у них была своя развлекательная программа. Свет потушили и школьный диджей ставил все новый и новый трек. Переполненный зал светился всеми цветами радуги, танцующие фигуры то исчезали, то появлялись во вспышках света.

       Я сидела в углу зала, как мне казалось, в самом отдаленном и в самом темном в этом помещении месте. Вдруг взгляд мой натолкнулся на Сергея, который небрежно развалился на подоконнике и наблюдал за мной. Заметив, что я увидела куда направлен его взгляд, он не только не отвел его, а прищурив глаза, растянул губы в наглой ухмылке. А меня накрыла волна страха, почему–то в душе была уверенность, что он не забыл наш последний разговор, и он захочет отомстить. Я отвела глаза и начала искать глазами хоть одного учителя. Но ни одного из них в зале не было. Запоздало отметила про себя, что нужно было уйти раньше, но было уже поздно, Сергей оказался всего в нескольких сантиметров от меня. Его рука потянула мою ладонь.

– Потанцуем? – от него пахло алкоголем.

– Я не тта–нцую, – заикаясь произнесла я.

 Прозвучали первые слова песни.

 Мы лепим, мы дарим любовь как пластилин

 Мы давим, мы плачем, душу не исцелить.

Играем в обиды, как тебя обнулить?

 А губы устали от соленых молитв.

 Я вижу тебя у окна, ты стоишь, 

 Смотришь на небо, все в звездах.

 Я помню, как ты любила

 Ночь любила. Мечтать, когда поздно

       Не отпуская руку, он молча тащил меня в центр танцплощадки. Понимая, что со стороны мои попытки вырваться выглядят смешно, я прекратила сопротивление. Покачиваясь в такт песни, Сергей крепко прижал меня к себе.

 Что–то менять сложно, руки твои нежные, Боже

 Лавина из букв, обними меня.

 Укрой этой дрожью.

 Мы вечно прятали друг от друга записки,

 Оставались далекими, находясь так близко.

 Любили читать одни книги – Мауса Микки.

 Навсегда вдвоем, две наклейки в один молескин

 Я устал извиняться за то, что мы не смогли

 Сохранить этот мир.

       Он был всего на голову выше, но разница между нами была просто огромная. Я всем телом ощущала силу и опасность, которая исходила от него. Под моими ладонями через футболку чувствовалась каждая мышца его тела. Неожиданно он наклонил лицо к моим волосам.

– Ты так особенно пахнешь…

 Теперь ты права, теперь мне плевать

 На все, что с тем временем связано.

 В подробности если не слишком вдаваться,

 То мы не такие уж разные.

 Чувства испачканы пятнами грязными,

 За пазухой боль адская.

 И сразу на ноль все фразы,

 Про эту любовь блядскую.

       Я просто молчала, боясь спровоцировать его, мой опыт общения с подобными индивидами подсказывал, что выпивший, он еще более неадекватен, чем в обычном состоянии. Музыка закончилась, и я с ужасом заметила, что все танцующие смотрят на нас. Меня это страшно смутило, сейчас я была словно обитатель зоопарка, на которого все пришли поглядеть.

– Спасибо за танец, теперь я тебя провожу, – не выпуская руки повел меня Сергей к выходу.

 Уже в дверях я поняла, что он ведет меня в сторону кабинета литературы, самому отдаленному от дискотеки. Я пыталась возразить, перспектива остаться с ним наедине меня пугала.

– Слушай, я хотела еще потанцевать.

– И? – голубые льдинки прищурились. – Ты ж не танцуешь вроде? Весь вечер тебя на площадке не было видно.

– Я передумала.

– Желание дамы закон, будем танцевать вместе, щас музыку закажу.

– Не нужно, пожалуйста, просто отпусти.

– Что, не городскими брезгуешь?

– Нет, просто…

       И тут его лицо стремительно приблизилось к моему, рука погрузилась в волосы и притянула к себе, второй он зажал мою ладонь. Получилось, что обе мои руки оказались обездвижены. Мы стояли в коридоре, недалеко от дверного проема, ведущего в танцевальный зал. Его губы медленно приближали к моим, глаза, поддернутые туманом алкоголя, не отрывались от моих глаз, только прикоснувшись к моим губам, он открыл рот и полностью завладел ими. В этот момент я ничего не слышала, кроме ударов своего пульса в висках. А Сергей продолжал меня целовать с таким напором, что мне пришлось открыть губы и впустить его язык. Почувствовав это, я попыталась отодвинуться, но у меня ничего не получалось. Он продолжал терзать мои губы сильнее и сильнее, и вдруг резко отпустил, и круто развернувшись молча ушел. Смотря ему вслед, у меня началась настоящая истерика, тело била дрожь, а перед глазами плыли темные круги. Сделав пару глубоких вздохов, я заметила Марину.

– Что это было? – у нее был изумленный вид.

– Не спрашивай, – выдохнула я. – У тебя пиво есть?

– Ты же не пьешь?

– Мне алкоголь сейчас не помешает. Иначе я сойду с ума.

Глава 6.

Добровольно и только со мной, или же со всей моей компанией.

Я сидела на подоконнике и смотрела через стекло окна в темноту. На улице начинался мелкий дождь и капли одна за другой стекали по моему отражению. Мысли в голове сменяли одна другую, не останавливаясь ни на мгновенье, заставляя меня бледнеть, выпадать в жар и в холод одновременно.

– Все-таки не могу понять! – Марина протянула мне бутылку пива. – Он ни с того ни с сего поцеловал? – И что, ничего не сказал перед этим?

– Ничего. – реплику про особенный запах я не захотела упоминать.

– Вау! – выдохнула Марина, делая глоток из своей бутылки.

Я растерянно посмотрела на нее.  – Да уж. – протянула я, не зная, что ответить на ее "Вау". Неожиданно на глаза навернулись слезы, и я уставилась на горлышко из зеленого стекла, чтобы подруга не заметила моего состояния.

– У тебя был такой вид! – Как будто ты в обморок сейчас хлопнешься, – не унималась она. – Ни за что не поверю, что у тебя никогда не было парня. – Ты, конечно, скромница и все такое, но согласись, в такое поверить?!– Ну и в то, что в 16 лет ни разу не целовалась, тоже!

– Марин! – перебила я. – Он мне не нравится, совсем! – Понимаешь? – И мне стыдно в этом признаться, но я его боюсь. – голос дрогнул. – Из–за этого мне не хочется ощущать внимание со стороны… – стараясь подобрать нужное слово, я запнулась. – Этого мальчика. – Не говоря уже о поцелуях. – Я всегда считала, что это должно быть по взаимному согласию, что ли.

– Ну, поцелуй это не самое ужасное что может произойти.

– Что ты имеешь в виду? – сдавленно произнесла я.

– У нас тут свои порядки, как ты заметила. – И если тобой заинтересовался кто–то из серьезных, твоего согласия может и не понадобится.

– Ну, знаешь, это уже криминал! – И никто не захочет иметь дело… – я осеклась под тяжелым Марининым взглядом.

– Два года назад. – вздохнула она, – у нас учился один парень, тот еще подонок был. – Издевался, и унижал многих. – Ему ударить было, что нам пива выпить. – Ну так вот, ему понравилась девочка одна. – Она была яркая такая, танцами всякими занималась, шмоточки прикольные носила, короче вся из себя! – Начал он таскаться за ней, типа ухаживать, а та взяла его и обломала, причем перед пацанами из его же компании. – Ну отшила жестко. – А через месяц, нашли в парке, тот который позади школы, побитую и изнасилованную. Марина отвела глаза от моего испуганного выражения лица. – Месяц в больнице пролежала, а потом перевели в другую школу, и дело с концами.

– И что, никого не наказали? – прошептала я.

– Нет! – Свидетелей не было. – Та девочка отказалась подавать заяву. – Да и школе скандал не нужен, замяли по-тихому вот и вся история…

 Где–то за дверью грохотала музыка продолжающейся дискотеки. Дождь барабанил по стеклу, Марина не переставала болтать, но не единого слова я не слышала. Бутылка подрагивала в моих пальцах. Что ждет меня, когда я выйду отсюда, может ли это прекратиться или все будет постепенно превращаться в еще более ужасающий кошмар? Я боялась себе признаться, но сегодня меня ждал, скорее всего, не только поцелуй. От этой мысли тело стало бросать в жар. Что случается после школьных дискотек все знают, особенно здесь. Хотя то, что приводило в шок мое сознание, было естественным для других девчонок. Перспектива интима смущала и еще больше пугала меня. "Это" казалось мне просто отвратительным занятием, каким–то унижающим действием. Конечно же, наивность в этих вопросах у любой шестнадцатилетней девушки отсутствовала. Я не исключение, и мне не раз приходилось видеть, как прыщавые мальчики залазили под футболки гогочущим одноклассницам, хлопали их по заду, дергали за лифчики. Хуже картинки не придумаешь! И все эти рассказы в стиле "он засунул мне язык", "у него такой стояк на меня" и т. д. Волна отвращения накрыла меня. Но должен быть способ избежать всего этого! Должен же быть хоть какой–то выход!

Выпитое пиво давало о себе знать, приходившими бредовыми и отвязными идеями на этот счет.

– Марин! ты можешь меня отвести туда, где зависает компания Седого? –Я хочу с ним поговорить! – мой вопрос не только прервал подругу, но и на несколько секунд привел ее в ступор.

– Ты же только что, чуть не плача бормотала, что боишься его? – Маринку тоже слегка пошатывало.

– Боюсь, но, если прятаться, будет еще хуже! – алкоголь явно давал мне силы. – Я с ним просто поговорю, он же не полный урод!

Марина пыталась меня образумить, и вдолбить трезвую мысль, что не к месту такой разговор и вообще! Но на меня, расхрабрившуюся, уговоры не действовали, и вот через пять минут мы уже стояли в проеме подсобки, где сидели несколько ребят, включая самого Сергея. Вокруг ящика, который служил столиком, он был уставлен разной выпивкой, и яркими упаковками сухариков и чипсов.

Все взгляды уставились на нас, только глаза Сергея были неподвижно сосредоточены на бутылке, которую он держал одной рукой.

– Опа–на, это кто нарисовался?

– один из сидящих парней обратился к нам, его, если мне в этот момент не изменила память, звали Руслан.

После этих слов, тяжелый, расфокусированный взгляд Сергея поднялся, остановился на моем лице, и в его глазах промелькнуло одновременно удивление и удовлетворение происходящим действием.

– Девчонки, пиво будете?

– продолжал Руслан.

Я отрицательно мотнула головой:

– Не будем мы…

– Будут!

– отводя взгляд, шарящий по моему лицу, перебил Сергей.

 Началась возня, мгновенно освободились для нас места. Мне тут же вручили непочатую бутылку. Марина с достоинством приняла угощение, и небрежно отвечала на шуточки нетрезвых присутствующих, время от времени поглядывая на меня. А у меня к этому моменту храбрости очень поубавилось. Место, которое мне предоставили, волшебным образом оказалось впритык к Сергею. И я, отхлебывая глоток из бутылки, ощущала рядом его присутствие. Словно кролик чувствует присутствие удава в одной клетке. Пытаясь вернуть себе храбрость, я жадно делала глоток за глотком.

Один из присутствующих взял гитару. Раздался первый удар по струнам, голос у парня оказался приятным, первые слова песни заполнили комнату:

Дом, тихо–тихо в нем

Я открою дверь

Никого не жду

Мне теперь не верь

Больше не приду

 Я решила, что самое время приступить к моему плану.

– Сережа, – я пыталась как можно теплее произнести его имя. – Я хотела с тобой поговорить.

– Валяй,

– несмотря на явно нетрезвый вид, он с интересом отозвался.

Сделав глубокий вздох, я выдавила: – А мы можем переговорить наедине?

Во взгляде его голубых глаз вдруг появилась насмешка. Мне от нее стало не по себе, словно этот, брутального вида, нетрезвый, по сути, еще мальчишка, видит меня насквозь.

– Можем.

 Он молча встал и взял мою ладонь в свою руку. Его пальцы крепко обхватили мои. От этих движений вся компания притихла.

– Пацаны,

– обратился Сергей к присутствующим.

– Мы сваливаем. – Не завтыкайте по убирать, а то от Ивановича отгребем.

– Ну, пошли, – его ладонь была горячей и сухой.

Не обращая внимание на удивленные взгляды, он потянул меня на выход.

Вся школа словно вымерла. Всю недолгую дорогу я все время спотыкалась об ступеньки и углы. И если б не крепкие руки Сергея, то из–за темноты и своего опьянения, набила бы пару шишек, и не только на голове.

– Ну, все, пришли.

 Дверь поддалась неслышно, и уже через секунду я стояла в крошечной комнате, в которой пахло стиральным порошком и свежей краской. Еле различимым пятном, выступали два окна, в которые безжалостно барабанил дождь. Меня слегка толкнула ладонь Сергея и я, под тихий скрип, оказалась мягким местом на койке.

– Это новая комната для младших классов. – Тут пока еще никто не живет. –Курить будешь? – огонек его зажигалки ослепил меня на секунду.

– Я, я не… я не курю, – липкий страх начал покрывать мое тело.

– Только пьешь?

– видимо пошутил он.

Потянуло табачным дымом. Я решила сейчас пора немедленно что–то предпринять, потому что ситуация меняется совсем не в ту сторону.

– Мне нужно с тобой поговорить, – повторила я и поднялась с кровати, не хватало еще полулежа с ним общаться. – У меня нет желания быть тебе врагом. – Я уважаю твой авторитет, и все что с ним связано, – слова еле –еле складывались в предложения. – Но, хотелось бы договориться. – Ведь все здесь знают, что с Седым можно добазариться, – мне пришло в пьяную голову нужное, как показалось, словечко. Вот я решила его применить.

 Глаза свыклись с полумраком, и я легко угадывала его крепкую фигуру, стоящую ко мне спиной, и выдыхающую клубки дыма в форточку… Он продолжал молча курить, словно и не слышал моих слов.

– Остался только один вопрос: что нужно от меня? – ощущение напряжения почему–то увеличивалось. На всякий случай я приблизилась к двери. – Может сигареты принести из города, или выпивку там, ведь у меня свободный доступ помимо интерната на выходные, – я осеклась, пока я выкладывала свои предложения, Сергей выкинул бычок и приближался ко мне, его рука уперлась в дверь, которую я планировала использовать, как путь к отступлению.

– Добазариться, говоришь?

– прохрипел он.

–Чего ты так боишься темноглазка, а? – Чего тогда сама пришла, напилась и пришла, а? –Понравилось в коридоре, а?

 Даже в темноте его глаза будто сверкали. Он был пьян, сильно пьян. Пошатываясь со стороны в сторону, он вплотную подошел ко мне.

– Ты вся такая чистенькая, правильная!

– его рука прикоснулась к моей шее. Спустилась вниз.

– Даже слюнтяя этого притащила с ромашками! – Прыгала там перед всеми… Особенная, да? –Думала, я типа щас увижу твои невинные глазки и поведусь, буду от радости на задних лапах подпрыгивать, когда ты сегодня припрешься. –Да?

Его обвинения привели меня в ступор. В моей жизни был опыт общения с пьяными людьми, и я знала, что спорить и перебивать в таких ситуациях нельзя. Нужно свести к минимуму любой конфликт. Поэтому я продолжала молча смотреть на него. Сердце гулко стучало, казалось вот – вот выпрыгнет из груди. Сумрак, окружающий нас, еще больше страшил меня.

Сергей стоял в сантиметре от двери, прислонившись к стене. Руки скрещены на груди, а расфокусированный взгляд направлен мимо меня. Сейчас он казался мне намного старше и опаснее, чем раньше. Весовая разница в этот момент была очевидна, а ведь у нас всего лишь пару лет отрыва в возрасте. Вся его фигура угрожающе нависала над моей, мои ноги подкашивались, и, было очевидно, уже не из–за спиртного.

 "Дура, дура, пьяная дура", – звучало в моей голове.

Тем временем Сергей приблизил вплотную свое лицо к моему и прошептал.

– Мне от таких, как ты, ничего не нужно! Поняла? – Ну, разве что…

– он потянулся к моему лицу.

 Я отпрянула назад.

– Нет! – пролепетала я.

Ужас захлестнул все тело, казалось, и ему и мне стало понятно, чего я боюсь больше всего.

– Нет?

–сквозь стиснутые зубы повторил он.

– Скажи честно, тебя тошнит от такого как я? – Ты же тогда мне так и сказала, даже находится рядом с такими не хочешь, правда?

– Ты не понял!

– пытаясь подобрать нужные слова, я на секунду запнулась.

– Можешь не врать! – Мне пофиг на это, как и на тебя! – Сегодня было прикольно смотреть как ты, словно мышь боишься меня. – Жмёшься по углам, что б не заметил!

– он с усмешкой отошел к окну.

Краска стыда начала заливать лицо, и я мысленно поблагодарила небо за то, что в комнате темно. Сергей продолжал:

– Ты и есть мышь, тощая и рыжая.

– Можешь не продолжать!

– слезы текли сами собой, и я повернулась к выходу. Хотя я понятия не имела, как найти спальню.

– Ты куда?

– в одно мгновенье его фигура перегородила мне дорогу.

– В нору! – почти крича ответила я. – Дай дорогу!

 Еще секунда, и последние капли самообладания покинут меня, и я разревусь, на потеху этому поддонку. Я взялась за ручку двери, чувствуя унижение и желание поскорее убраться отсюда. Внезапно его руки отдернули мои от двери, и железным обручем обвили талию. Не сказав ни слова, он поднял и положил меня, словно куклу, на кровать, и тут же оказался сверху. Одну ладонь положил мне на затылок и крепко прижал к себе, второй ладонью коснулся моего лица, его губы нашли мои. От шока я лежала, не предпринимая попыток двигаться, закрыв глаза, сжимая руками покрывало. Сергей начал терзать мои губы. Он целовал меня настойчиво, почти грубо. Видимо, почувствовав ртом мое пассивное сопротивление, он разозлился. Рука на затылке сильнее сжала меня за волосы. Другой рукой он закинул себе на шею мое запястье. Я побоялась убрать руку оттуда. Все это время его губы, мягкие и теплые, пытались заставить меня ответить. От него пахло табаком и мятной жвачкой. Воспользовавшись секундной передышкой в момент, когда он оторвался от меня, я взмолилась.

– Прекрати, пожалуйста!

– неужели он не понимает, как это все противно для меня?

– Не хочу!

– выдохнул он в ответ.

Его рука переместилась ко мне на талию, теперь он целовал мои щеки, подбородок, покусывал шею. Я телом начала ощущать возбуждение, исходящее от него, тело парня из–за этого начало дрожать. Ужас происходящего заставил применить всю свою силу, чтобы попытаться хоть немного отодвинуться от него.

– Я закричу! если ты сейчас не слезешь с меня!

– эти слова, казалось, отрезвили и уняли напор Сергея. Он лишь слегка отодвинулся, но по-прежнему крепко держал мою талию.

– И что? –Все видели, ты сама захотела пойти,

– тембр голоса парня стал очень низким.

– Так что расслабься.

– Не смей! – Если ты еще раз тронешь меня, я не отвечаю за себя! – выплюнула я ему в лицо.

– Ты угрожаешь?

– его глаза зло прищурились.

– Не угрожаю, а защищаюсь! – Отпусти меня! – и я тихо добавила. – Я тебя ненавижу, ты чудовище!

 Молча, словно в замедленной съемке, он поднялся, поправляя свою одежду. Я воспользовалась этой паузой, чтобы свой вид привести в порядок, но встать с кровати не решилась.

– Ты, кажется, хотела поговорить?

– обратился он ко мне ледяным тоном.

– Я прошу, чтобы ты оставил меня в покое, мне ничего не нужно больше!

– фух, я это сказала. Все, что нужно, я сказала!

– Нет, – сухо ответил он. – Что–то еще?

– Почему?

– прошептала я, земля уходила из-под моих ног. Этот краткий, бездушный ответ ничего не объяснял, и не давал надежды.

– Потому что я так хочу!

– он пожал плечами.

– Я тебе даю три дня на раздумья, или я или моя компания.

– В смысле?

– мои глаза расширились от удивления.

 Он снова начал издевательски улыбаться. В эту секунду у меня возникло ощущение, что я самый ненавистный человек для него. Но нужно было отдать ему должное, он для меня был таким же.

  –Я хочу с тобой заняться сексом. – А ты выбирай, будет это добровольно и только со мной, или же с моей компанией. – Даю тебе три дня на решение.

– Прочеканив эти слова, он закрыл за собой дверь оставив меня одну в полной темноте.

Часть 7. Каждый желающий сможет ночью избить меня с помощью одеяла

Я помню, как шла, придерживаясь за стену. Коридор почему-то совсем не освещался.  Как несколько раз чуть не подвернула ногу, пока не оказалась перед входом в нашу спальню. А потом, неожиданно, меня накрыло плотной материей, ее колючее прикосновение подсказало мне, что это шерсть. Скорее всего, это ужасное интернатовское одеяло, только без пододеяльника. Чувствовались как минимум три пары рук, одно мгновение и я на полу, все те же руки удерживали меня. Первый удар пришелся в голову, потом ниже бедра, живот, подбородок. Снова и снова. Били сразу несколько человек, и, наверное, ногами, ведь бить лежачего удобнее ногами? Не знаю. Из–за удушья одеяла, которое не давало возможности получить глоток воздуха, определить было невозможно.

Смех… удар. смех.

–Вот шлюха!

–Сучка!

–Потаскуха!

Снова удар, еще один.

Теперь удары нашли мою голову, наверное, я не смогу долго без воздуха? Или смогу? Кричать от тупой боли между ребрами было невозможно, или я кричу? Но почему–то я не слышу своего голоса, смех слышу, а себя нет. Меня перевернули и снова удар, кто–то стянул одеяло, и я почувствовала плевок, он растекся по голове, и немного слюны попало на лицо.

Боль пронзила с новой силой, удар пришелся на этот раз в затылок. И вдруг наступила спасительная темнота. Все утратило свои очертания, исчезло прикосновение колючей материи, смех, паника.

Такая холодная и успокаивающая вещь эта темнота, а я и не знала. Она словно любила меня и жалела. Она избавила тело от страдания, унесла его далеко–далеко, за пределы того ужасного места, где сейчас уничтожали меня. Она дала возможность отдыха для воспаленного разума. Здесь никого не было, никого, кто бы меня мучил, унижал, издевался. Последняя осознанная мысль, промелькнувшая в голове” Вот бы навсегда остаться в этой темноте”.

Опять я чувствую прикосновение, о нет… не нужно… я хочу остаться здесь, я не хочу назад. Я не хочу, не хочу…

Очнись, Тома, очнись.

Хм, знакомый голос. Плевать. Я не хочу возвращаться.

Может ей воды? Не, ну и доходяга. Уже два часа прошло, еще никак не оклемается, – голоса становились все громче.

Пшик – и лицо соприкоснулось со струей холодной воды, она затекла в нос, уши, под вырез на шее. Реальность вошла в сознание. Запах интернатовской комнаты, скрип половиц и пружин кровати. Стук дождя по оконному стеклу. Медленно я открыла глаза, вокруг было темно, значит ночь. Из коридора падал луч неяркого света, освещая моих соседок по комнате, двое из которых сидели рядом, остальные лежали в своих кроватях. Даже в этой полутьме я поняла, что все с напряжением смотрели в мою сторону и чего-то ждали. Я прислушалась к своим ощущениям. Было ужасно холодно и мокро, вода пропитала верх платья, и затекла за шиворот. Голова раскалывалась, хотелось пить.

–Ты как? – одна из девушек протянула мне полотенце, смоченной водой. Я подняла руку и поняла, что локоть разрывает от боли. Подняла полотенце и вытерла засохшую кровь под носом.

– Нормально все, – наконец то ответила я.

Прислушалась к своим ощущениям. Как же мне сейчас все равно. Я желаю только вернуться назад в то спокойствие, которое было всего лишь пару секунд назад. Но сознание вернулось окончательно, к моему сожалению.

Прошло несколько часов, а я все равно не могла прийти в себя. Девочки переложили меня в кровать. Кто–то заботливый вытер лицо и шею от воды, которой меня обильно поливали, чтобы привести в чувство. Одна из них отдала мне свое одеяло, потому что мое было промокшим.

Я натянула его на себя, укрывшись с головой, но так и не смогла согреться. Озноб, головная боль и ломота в мышцах, не позволили мне заснуть. Когда я засыпала, а точнее, проваливалась в сон приходили видения, перекошенные лица, звуки ударов и ухмылка Сергея. После этого вздрагивала и просыпалась. Первое время лежала, не понимая, почему я здесь и через мгновение память снова возвращала все события. Унижение, боль, обида накрывали сознание снова.

Танцы на стеклах – танцы не для слабых!

Танцы без правил, ты так не смогла бы!

Танцы на стеклах – я бы не исправил!

Рассвет не принес изменений. Я лежала и смотрела в стену. Тело болело так же сильно, хотя следов от побоев не было. С виноватым видом и завтраком, я была настолько слаба, что не смогла спустится вниз, пришла Марина. Держа в руках несколько бутербродов, она заговорила с печалью в голосе. Мне же было все равно, но ее видимо мучило чувство сострадания.

– Тома, пожалуйста, поешь.

– Зачем? – я даже не взглянула на нее и на поднос с едой.

– Слушай, я знаю кто это сделал. Они из–за Сергея, – Почему я не удивлена?

– Вероника, ну, ты ее помнишь, брюнетка, на него имела планы. Они вроде как пара, по крайней мере она всем так говорила.  А тут ты… Вся школа в шоке. Никак нельзя было предположить, что он на тебя запал. Люди видели и доложили ей, что ты лично Седого в подсобку потащила. Все выглядело так, словно ты в койку к нему прыгнуть захотела.

Меня от слов подруги передернуло.

– Марин, мне все равно, кто и почему, – я закрыла глаза. – А ты, пожалуйста, уйди, прошу, просто уйди.

– Тома, не глупи, ну с кем не бывает. Ты новенькая. Наши порядки не знаешь. Разборки из-за пацана, тем более такого как …

– Марин, – перебила и наконец я посмотрела ей в глаза. – Поверь, мне все понятно, просто мне плохо. И ты, – я запнулась. – Ты не сможешь помочь.

– Может ты попытаешься и объяснишь? Избили тебя, но это еще не смертельно, – она решила взять измором.

– Не смертельно. –Повторила я, с грустью в голове.

Я не представляла, как можно описать ситуацию. Местному подонку не нравится то, что я из себя представляю. И лучший способ меня "обломать" сделать подстилкой для себя, или для своих дружков. А завтра ему опять что–то не понравится, и вообще пойду по рукам!? Но даже если этого не произойдет, каждый желающий сможет ночью избить меня с помощью того шерстяного одеяла, которым я сейчас укрыта. Что я должна была сказать?!

– Тебе нужно пожаловаться Сергею, – судя по всему Марину осенила нужная мысль. – Я точно знаю, он к тебе неравнодушен. И заступится, сделает так, чтобы это не повторилось.

– Не равнодушен?! – ее слова заставили меня улыбнуться. – Если это так зовется, – улыбка перешла в нервный смех.

– Что между вами произошло, Тома?

– Абсолютно ничего. Я считаю, что Седой подонок и только из–за него все мои неприятности. И он хорошо все понимает, и с большим удовольствием упивается всей ситуацией. И, да, уверенна, ждет, когда я приползу за его защитой.  Марина, всё, чем ты можешь мне помочь, это просто не поднимать тему Сергея со мной.

Мне не хотелось делать подруге больно, но я не знала, как мне ее оградить от тех неприятностей, что окружили меня. Я одела маску безразличия, но под ней все мое естество умирало, и я была убеждена, что существует только один выход, который устроит меня. И ей об этом выходе я не могла сказать.

Незаметно наступил полдень. План, который до этого никак не мог принять четкую форму, наконец–то созрел в уставшем мозгу. Завтра воскресенье, и мне ничего не стоит взять пропуск домой. Мама знает, что я в школе, значит не будет волноваться. А волновалась ли она вообще последнее время обо мне? Легче сейчас просто отмахнуться от грустной мысли. Не хватало в этот момент думать еще и о матери.

Я открыла свой невзрачный гардероб, понимая, что для того, что я собираюсь сделать, прихорашиваться нет смысла. У меня было несколько приличных вещей, но выбор пал на синий, заношенный до дыр свитер, джинсы и старую холщовую куртку. Помимо одежды, взяла лишь плеер, он был мне другом во всех непростых моментах, и он оказался единственной вещью, без которой я не могла уйти. Закрывая шкаф, взглянула на отражение в мутном зеркале. На худом, бледном лице, ярким пятном выделялись темные огромные глазища. Девушка, напротив, выглядела совсем уж жалко.

"Ты мышь!" – всплыло в памяти. Я горько усмехнулась своему отражению, пусть так, но эта мышь больше не будет жертвой. Никогда! Эти мысли наполнили сознание уверенностью. Тело еще не отошло от ночного побоища, особенно ребра отдавали ноющей, тупой болью. Но двигаться я могла. Медленно ковыляя коридорами спального корпуса, я впервые не ощущала тревоги, страха и беспокойства. У меня внутри поселилось равнодушие к этим жестоким стенам, вытеснив все другое, что возникало в душе раньше. И мыслей почти не было, только так… – наблюдения.

Почти дойдя до парадной двери, я все-таки наткнулась на преграду, подняв глаза, мне пришлось слегка попятится, в упор ко мне стояла та самая развязная брюнетка, сопровождавшая Сергея в первую нашу встречу. В памяти всплыло ее имя – Вероника. Сегодня на ней были светлые обтягивающие джинсы, высокие сапоги и розовая водолазка. Волосы собраны в высокий хвост, что делало ее похожей на жокея, вот только седла да коня не хватало. Чуть поодаль стояли две девицы.

– Эй, ты, местное недоразумение, – видимо это обращение должно было меня унизить. И это после всего?! Я мысленно ухмыльнулась. Явно слабая попытка.

Спутницы в один голос заржали, и звук этого хохота соответствовал ржанию вполне реальных коней. Но, все же, свое наблюдение я посчитала благоразумным оставить при себе. Решив проигнорировать обращение ко мне я шагнула в сторону, дабы обойти агрессивно настроенную компанию.

– Ты че, глухая, овца?

– Послушай, – сказала я Веронике, лучше разговаривать с ней как с ребенком.

– Я спешу, и все, что ты хочешь мне сказать, я и так знаю. Я не собираюсь с тобой ругаться, и прошу, давай разговор оставим до понедельника?

На одну минуту ее лицо застыло, пытаясь переварить информацию. Я воспользовалась заминкой что бы прошмыгнуть к выходу, но одна из девиц прытко преградила мне путь.

– Куда сваливаешь? С тобой еще не договорили. – Значит слушай сюда,

– Вероника угрожающе потянула меня за край куртки.

– Еще раз возле Седого увижу, пожалеешь, что родилась. Поняла тварь?

Ей явно не терпелось выцарапать мне глаза. Видно, ночное избиение было слишком мелкой платой за мое "поведение". Внутренне сжавшись, я приготовилась к удару. Но внезапно что–то изменилось, выражение угрозы исчезло с лица Вероники (глаза увидели, что–то или кого–то), и его заменила угодливо–радостная улыбка. Ситуация мне порядком надоела. Неужели я не смогу без приключений добраться до выхода? Что же за судьба такая, находить везде проблемы!? Мне даже стало интересно, что так переменило ситуацию. Ожидая увидеть какого ни будь учителя или работника школы, я обернулась, одновременно освобождая рукав из цепкого захвата брюнетки. "Господи, только не это!" – пронеслось в голове. К нам приближался Сергей и его дружки.

Часть 8. Её оставишь в покое. Узнаю – раздавлю

Девочки–красавицы, что не поделили? Пудры и помады? – Денис почти пританцовывал возле нас. Мои собеседницы поддержали его шутку дружным гоготом. Не смеялись лишь двое присутствующих: я и Сергей. Последний, по своему обычаю, смотрел словно мимо нас, исподлобья.

– Вероника, – он удостоил взглядом брюнетку, и обратился к ней. – Ты че тут творишь?

– Девочку надо образумить, познакомить с нашими порядками…

Сережка, я…

–Пасть, дура, закрой!

– Ночью твой подвиг? – он стоял напротив девушки, засунув руки в карманы. – Не вздумай тут мне лажу толкать.

– Я не пон–нимаю, о чем ты.

–Темная это твоя идея? Так яснее?

Вероника хлопнула, слипшимися от густой туши, ресницами.

– Ничего ей мы не сделали. И идея не моя. Ты сам знаешь как эту выскочку не переваривают –

Она ткнула в меня указательным пальцем и посмотрела на присутствующих, как будто ища поддержки.

– Ты сам ее терпеть не можешь.........

– Ебало завали!

На лице парня выступили желваки. Он приблизился к Веронике вплотную, под гробовое молчание всех присутствующих.

Вероника явно была напугана, ресницы захлопали очень часто. Мне показалось, что она сейчас заплачет. И я даже испытала что–то похожее на сочувствие. Но, похоже ей оно не сильно было необходимо. Даже после такого ответа и поведения Седого, она по–прежнему видела одну проблему – меня.

– То есть эта…

она указала пальцем в мою сторону,

– тебе дороже чем…

её подбородок неестественно задрожал.

 Ситуация начала приобретать оттенок театрального представления. Но фальшь главной героини заметила не только я.

– Еще раз спрошу, ты лично поднимала на нее руку?

на Сергея уловки Вероники не имели воздействия. В голосе парня послышались нотки раздражения.

Все присутствующие словно застыли, а Вероникой, судя по срывающемуся голосу, овладевала паника.

– Ну, да, я!

выкрикнула девушка.

– Подумаешь, твою ЦАЦУ подпортили. Где я, а где она. В гробу я видала эту шлюху…

Она добавила еще пару грязных сравнений, некоторые мне пришлось услышать впервые.

 Но успеть договорить последнюю фразу ей не удалось. Мощная пощечина сбила девушку с ног, и наверное, не из–за нее, а по вине очень высоких каблуков, девушка не удержалась и плюхнулась не пол. Сергей мгновенно вернулся в ту же позу что и раньше, не предпринимая попыток помочь подняться Веронике.

– Еще только одно слово … и ты меня знаешь! И …её, – он кивнул в мою сторону, – оставишь в покое. Узнаю – раздавлю.

Меня начало трясти. Пусть она не ангел, злобная и недалекая. Но что это за мир, в котором на глазах у всех можно так?

– Ты чудовище! – слова сами по себе вырвались из моих губ. – Как ты смеешь бить девушку?

 Казалось, мои слова произвели эффект холодного душа. Сергей перевел взгляд на меня. В прозрачном взгляде мелькнула тень угрозы и что–то еще. Я не опустила глаза, не отвернулась и продолжала смотреть на него.

Все уставились с недоумением на меня, словно я пациент психбольницы. Все ждали что скажет Седой, но он молчал.

 Только мне не было дела до его реакции. Пусть делает что угодно – хоть изобьет, мне глубоко плевать.

 –Тебя никто не просил вмешиваться. – У нас с Вероникой нет проблем. – Мы разберемся без тебя и твоей компании.

 Выражение угрозы на лице Сергея сменилось маской гнева, и на мгновенье мне показалось, что сейчас я повторю участь Вероники, но он вдруг улыбнулся, словно мы старые приятели:

– Мышка решила попищать?

 Краска залила мое лицо.

– Или для тебя три дня слишком долгий срок? Понравилось играть со мной?  – Седой угрожающе двинулся ко мне. Почему он меня так ненавидит?

– Не переживай! – старалась вложить все презрение в этот ответ. – Трех дней мне хватит, уж поверь.

– Уже два дня, – от его наглой усмешки мне стало не хорошо.

– Я помню, –переборов страх, ответила я – А теперь можно идти?

– Валяй

– Не вздумай прятаться, – услышала дружный хохот за спиной, пока, превозмогая боль я открывала входные двери.

Трудно было определить по лицу Валика, как он воспринимает мой слезливый рассказ. Конечно, многие подробности я решила упустить, но вот слезы отчаянья скрыть не удалось. Когда дошла очередь до условия Сергея, стало жутко стыдно, запнувшись, я уперлась взглядом в свои переплетенные пальцы, лежащие на коленях.

– Он хочет переспать со мной. Либо он, либо … – даже произнести подобное было тяжело.

– Ты всерьез думаешь, что он на такое способен? – Валика, видимо, не смутил и не привел в замешательство мой рассказ. Словно он слушал подобное если не каждый день, то довольно часто.

 Я передернула плечами.

– А что, нужно было остаться и проверить?

– Нет, не нужно. А полет с крыши для тебя более приемлемое решение? Ну, там, поход к директору, например, в голову как вариант не приходил?

Я зло посмотрела на него.

– Ты знаешь, что такое стукач, и что ожидает ученика моей школы, который решит сдать учителю такого, как этот? – я горько усмехнулась.

– Какие бы не были отношения с матерью ты могла ей позвонить, попытаться поговорить.

Я сжала ладони сильнее.

– Я попыталась и пришла домой в тот день.

 Он молчал, правая рука в черной перчатке с обрезанными пальцами, лежала на ободе руля. Мелькнула мысль, что такие перчатки больше подходят байкеру. И пальцы длинные, пластичные словно у музыканта.

– Она в тот день они пила с соседкой с третьего этажа, – я закрыла глаза

– Мать была пьяна, никак не могла понять, что я от нее хочу.

 Мы молчали оба. Мне было плохо, хотелось не просто плакать, а разрыдаться во весь голос, одно дело – все это носить в себе, другое раскрыть все перед абсолютно незнакомым человеком. Неожиданно мне стало себя жаль. На меня обрушились все переживания сразу. И осознание, что могла умереть, и боль от ударов, и стыд за свой вид перед этим красивым молодым мужчиной. Я даже не замечала, что я плачу. Слезы просто текли одна за другой.

 Валентин накрыл своими пальцами мою руку. Его ладонь в обрезанной перчатке была теплой и сухой.

– Тома, – голос Валика прозвучал мягко. – Тише, не стоит.

 Он открыл бардачок и вытянул салфетки, запах лимона наполнил салон авто.

 Еще одну минуту в машине было тихо, только урчание двигателя и мое громкое дыхание.

– Наверное ты не часто плачешь?

 Я удивленно подняла взгляд, серые глазу лучились теплотой.

– Ты это очень тихо делаешь.

Я улыбнулась.

– Так–то лучше. Сколько все-таки тебе лет?

– Шестнадцать…

– И давно тебе шестнадцать? Не обижайся, но на вид тебе и пятнадцати нет.

– Полгода уже шестнадцать, это все мой рост и веснушки.

– Веснушки? Я и не заметил, честно.

Не понимаю, к чему сейчас… – но неожиданно я поняла, что мужчина меня таким образом отвлекает от грустных мыслей. Я рискнула посмотреть в его лицо, он улыбался, но глаза были серьезными и даже напряженными.

– Ночевать тебе есть где?

 Мое лицо залила краска, и я отрицательно качнула головой.

– На, держи, и обязательно съешь все, – он протянул коробку из Макдональдса. – Не обижайся, но вид у тебя, словно ты еды никогда и не видела. А я не переношу голодных людей, – встретив мой недоуменный взгляд, он улыбнулся, как говорится, во все тридцать два. – Фишка у меня такая.

 От этой улыбки в салоне автомобиля стало теплее, и вдруг я ощутила, впервые за долгие месяцы, чувство успокоения и облегчения.

 Все, что в прошлое одето

 Не умею и не буду

 Если вспомнишь рядом, где–то

 Забери меня, забери меня отсюда

 Это ветер все растратил

 Невпопад из ниоткуда

 Если вспомнится некстати

 Забери меня, забери меня отсюда

 Тихая мелодия заполняла авто. Валик краем глаза следил за склонившейся Тамарой. Теперь, в более спокойной атмосфере, было видно, что это довольно привлекательная, совсем еще молоденькая, но уже вполне сформировавшаяся девушка. При всей убогости одежды она была привлекательна, похожую на ребенка ее делали огромные карие глаза и немного курносый нос. Длинные, редкого оттенка янтаря, волосы, на фоне белой кожи, были словно расплавленная медь. У Валика был немаленький опыт в общении с девушками разного плана, но с заплаканной, покрывающейся алым румянцем при любом проявлении чувств – впервые.

 Она негромко, с грустью в голосе, рассказывала про родителей, школу, про этого малолетнего уголовника. То и дело переплетая пальцы, и лишь один раз подняла свои глаза при упоминании директора. И посмотрела с таким выражением, словно Валик один из тех, кто причиняет ей боль. Его даже передернуло мысленно. Он своей жизни часто сталкивался с несправедливостью, злоупотреблениями и черствостью людей. Но в отличие от его пассажирки у него были силы и возможности противостоять. У этой девочки их не было. Ни возможности не сил.

 В эту секунду захотелось что бы она поняла, что он, Валик, сильный самодостаточный мужчина, который многое может в этой жизни. Чтобы эта, по сути, еще девочка увидела в нем хотя бы небезразличного человека. И он протянул Томе пачку салфеток, в душе уже зная, как поступит.

 Часть 9. Считай, ты моя девушка.

В дверном проеме стоял Сергей. Голубые глаза уставились на меня, ощупывая каждый сантиметр тела.

– Кто посмел?!

Лицо парня побледнело. Глаза, проделав изучающий путь по мне, остановились на стороне, где разлился всеми цветами радуги ушиб. Конечно, видок был еще тот, пятно расползалось от начала талии и заканчивалось почти у груди, занимая практически всю правую сторону. Ссадины на ладонях и внешней стороны запястья покрылись красноватой коркой, и теперь яркими рубцами выделялись на белой коже. Похоже, тот факт, что я стою в одном лифчике и трусах, Сергея совершенно не смущал.

– Ты совсем с ума сошел?

– я пыталась кое–как прикрыться свитером, первым, что оказалось под рукой.

– Денис, дверь снаружи закрой, и сделай так, чтобы нам не мешали,

– коротко распорядился Седой, на секунду высунув голову в коридор. И тут же развернулся ко мне.

– Тебя не было два дня. Где ты была, и откуда это?

– он кивнул на гематому.

И снова меня накрыла волна страха, такая же, как и всегда от присутствия Сергея. Было что–то в его глазах такого, что приводило меня в тихий ужас. Он словно обладал гипнозом, и мог владеть моим сознанием.

– Я… ударилась.

Наверное, это было произнесено невнятно. Потому как немой вопрос не исчез из холодных глаз, а скорее наоборот, усилился.

– Сначала первый вопрос,

– он скрестил руки на груди.

– Я решила побыть дома,

– снова соврала я

– Тебя не было у матери, –я проверял,

– отчеканивая каждое слово, Сергей не отрывал глаза от меня.

– ЧТО?! Ты был у меня дома?

– в висках появился шум, и непроизвольно начали дрожать колени.

– Да, был. –Но ты все еще не ответила.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь привести сердцебиение в нормальное состояние.

– Послушай,

– я лихорадочно пыталась придумать ответ. Вся ситуация смахивала на дурной сон, в котором может произойти все что угодно. "Нужно постараться не спровоцировать его. В комнате он не причинит вреда. Для этого больше подходит парк возле школы, и темное время суток. А мы стоим посреди бела дня, и пусть даже сейчас одни в комнате, но все же там за стенами есть люди, все-таки детское учреждение, как никак." Мысли сменяли одна другую.

– Можно я оденусь, стоять раздетой холодно! Ты так не считаешь?

– примирительно протянула я. "Буду тянуть время и разряжать по максимуму обстановку."

По всей видимости, эти слова подействовали отрезвляющие на моего собеседника. И, если можно применить по отношению к Седому, то даже смутили. Парень повернулся и направился к ближайшей кровати. Не смущаясь, по–хозяйски сел на нее. "Прекрасно, – подумала я, – теперь ему стало еще лучше видно меня". Ведь кровать, которую он выбрал, располагалась как раз напротив шкафа и меня полуголой. Я лихорадочно начала одевать свитер, благо, из–за поношенности он чуть–чуть скрывал бедра. Следующими стали джинсы и носки. Все время, которое я потратила на натягивание одежды, Сергей пристально наблюдал за мной, не проронив ни звука.

Я пригладила пряди, выбившиеся из волос.

– Тома,

– я даже вздрогнула от тихого, но явно с ноткой угрозы, обращения ко мне.

– Где ты была?

Похоже ничего не поделаешь. Придется говорить с ним и, похоже, врать не удастся.

– У меня есть родственник, по папиной линии. Я ночевала у него. У нас дома ремонт…

– Я знаю. Кто тебя так?

Я подняла глаза на него. "Вообще, какое ему дело. Или это что, сейчас, забота о моем состоянии?"

– Случайно упала. –Только и всего. –Поскользнулась на улице.

–Если упала, то что с рукой? –На ней есть рваные раны,

– он кивнул на запястье, не намереваясь прекращать допрос.

– Скажи, зачем тебе это знать? – я огрызнулась. – Или с синяками не подхожу для твоей запланированной забавы?!

И снова глаза блондина гневно сверкнули, пальцы сжались в кулаки, а на лице появились желваки. "Вот и разрядила обстановку, черт!"

– Я для тебя умственно отсталый?

– он прищурился с угрозой.

– Спрашиваю, в последний раз…

– А то что? Изобьешь меня? Изнасилуешь?

– о, Боже, я, кажется, начинаю плакать, слезы помимо моей воли катятся по щекам.

– Ну что ты пристал? – Есть десятки желающих… – Нет, тебе обязательно меня… – я запнулась. – Сделать блядью. – А я ведь даже разговаривала с тобой всего лишь пару раз. – Я тебе даже не нравлюсь.

–Эти кровоподтеки откуда?

– мои слова прошли словно мимо его ушей, никак не подействовав. Он вообще их слышал? Я молча уставилась на него.

И тут до меня дошло: бесполезно плакать, говорить и пытаться достучаться до этого тирана. Для него сострадания, понимания, явно не существует. Пусть катится ко всем чертям. Хочет правды – он ее получит.

–Я упала с крыши…

– почти прошептала и опустила глаза, слова не так легко мне давались, как хотелось бы.

– Но там… ну, в общем, была строительная лебедка, вот и получилось, что попала на нее…

Реакции Сергея я не могла увидеть, но и не хотела, пусть подавится своей правдой. Ненавижу!

–И ты думаешь я в это поверю?

Нет, ну и нахал!

–Мне все равно, во что ты поверишь! – Руку поцарапала, когда держалась за трос,

– теперь меня колотило не из–за страха, а от злости.

Парень поднялся и подошел вплотную ко мне. Я сжала ладони, пытаясь успокоится, не решаясь взглянуть на приближение Сергея. Через мгновенье парень оказался у меня за спиной. Он перевернул мою правую руку ладонью вверх. Как подтверждение, на ней красовался неглубокий порез. Сергей шумно выдохнул. Он отпустил руку, положив свою ладонь на волосы, его пальцы бережно стянули резинку с моих волос, выпуская пряди на спину.

–Ты,

– у него голос немного дрогнул.

– Это из–за нашего разговора, или из–за Вероники?

–Какая разница? –

я пыталась отстраниться, и отойти на безопасное расстояние, но он, угадывая мое желание, придержал меня за плечо.

–Я тебе так противен?

– он зарылся в мои волосы лицом.

Спиной я ощутила прикосновение его груди в мягкой майке. Рукой он притянул меня за талию, с другой стороны ушиба, к себе.

– Знаешь, я два дня тебя искал. –Не ожидал, что ты так поступишь,

– выдохнул он в макушку.

– А чего ты ожидал?

– меня уже начинало колотить от происходящего.

– Ты тут собираешься изнасиловать, с дружками на пару…

– Шшш… Я был зол на тебя, поверь, я не отдал бы тебя, можешь не бояться, больше никто тебя не посмеет тебя тронуть… –Я буду рядом.

– Рядом?! –Послушай, а если я не хочу?

– робко пытаясь возразить, я снова предприняла попытку отстраниться.

Но, для Сергея, эти попытки были сродни муравьиной возни, его застывшее тело было не мягче гранитной плиты. Он продолжал удерживать меня, зарывшись лицом в волосы.

– Почему ты всегда смотришь на меня, словно я чудовище? –С первого же дня. –Я это кожей чувствую, все смотрят на меня нормально! –Но не ты!

Он что шутит? Это развлечение такое? Но вслух я произнесла примирительным тоном:

– Сережа, можно тебя попросить?

– Если ты о том, чтобы я отпустил тебя, то мой ответ нет! – снова в его голосе прозвучало раздражение.

– Понимаешь, ты… – я пыталась подобрать слово, –. хороший парень. Но я не готова вот к таким отношениям. И дело не в тебе, я понимаю, у вас тут все проще с этим, но для меня это рановато, я, так сказать, новичок в таких вопросах, – Боже, дай мне силы, достучаться этими словами до него.

– Тома, так или иначе, ты будешь со мной. Я так хочу, пойми, у меня мало вещей в жизни, которые я хочу так же сильно. Но, так уж случилось, и ты мне нужна.

Пока мой мозг пытался переварить сказанное. Он бережно развернул меня, и обхватил мое лицо обеими руками, накрывая мои губы своими. Никто из нас не закрыл глаз, я от неожиданности, а он словно впитывая мой взгляд. В этот раз поцелуй был спокойным и неторопливым, он водил языком по верхней губе, проникал им внутрь, через мгновение уже втягивал нижнюю губу в свой рот, одновременно посасывая ее. И все это не отводя голубых, в окружении светлых ресниц, глаз от моего ошеломленного взгляда, под его бесстыдным напором я не выдержала, зажмурилась. Губы почувствовали, как Сергей прервал на мгновенье поцелуй для того, чтобы победно улыбнуться мне в губы. Еще мгновенье, наслаждаясь, он изучал языком мой рот, потом легко по очереди очертил каждую губу и прервал поцелуй.

– А теперь я хочу знать, у кого ты ночевала! все в подробностях.

Дверь приоткрылась и показалась голова Дениса.

– Седой, заучка идет. Сматывайся!

Сергей отпустил мое лицо, на секунду задержавшись на подбородке.

– Ничего не бойся, считай того разговора не было! Теперь ты моя девушка…Увидишь, я бываю прикольным!

 Мгновение и парень скрылся за дверью, напоследок мне впервые широко улыбнувшись.

Часть 10. Он все стоял и смотрел, и в его взгляде были все оттенки чувств, от ненависти и ярости, до горечи и тоски.

Закинув ногу на ногу, Валик сидел в небольшом школьном кабинете. Обычно не сильно жаловавший официальный стиль в одежде, он для этой встречи сделал исключение. Черный пиджак, катоновые брюки, светлый блейзер и туфли из мягкой кожи. Из украшений – часы на кожаном ремешке и тоненький перстень из белого золота на безымянном пальце. Мужчина знал, какое впечатление он производит на окружающих, и не откидывал возможности это использовать для своих целей. По его глубокому убеждению, чаще всего именно внешность играет не последнюю роль в воздействии на людей. Вот и сейчас он своей внешностью пользовался, придавая своему визиту оттенок неравенства, на его фоне хозяин кабинета смотрелся, мягко говоря, убого.

Директор, невысокий, но крупный мужчина лет 45, с хитрыми бегающими глазками, гордо восседал напротив, и деловито складывал бумажки на столе, по всей видимости, придавая себе важный вид.

– Тамара поступила к нам не так давно…

– Я в курсе.

– Устраивала к нам ее мать, отец, как мне известно, не имеет возможности…

– Не имеет.

– И мне тем более странно, что у вас есть доверенность от ее матери.

– Ничего странного не нахожу. – Закон разрешает любому члену семьи, при наличии доверенности, заверенной нотариально, и с документом, подтверждающим переход в другое учебное…

– Я знаю, что разрешает закон,

– резко оборвал меня мужчина, и тут же многозначительно посмотрел на собеседника.

– Но вы согласитесь, что это немного неожиданно, посреди учебного года забирать документы, без какого-либо переходного периода. -Я думаю можно подождать недельку – другую. – И после нового года…

– Документы я забираю сегодня. – Это не обсуждается. -И вы дадите мне все, что требуется в кратчайшие сроки. -Тамара уже собирает свои вещи и готовится покинуть школу.

 Скрипнув стулом, мужчина встал.

 Ну, хорошо, буду с вами откровенным, ко мне как директору начнутся вопросы. -Почему ученицу с неплохой успеваемостью, хорошей характеристикой, забирают в другую школу. -Должна быть веская причина! – мужчина испытующе посмотрел на молодого человека.

Валик с нотками скуки в голосе, смакуя каждое слово, ответил:

– Причиной является то, что Тамара – обычная и довольно скромная девочка, не может учится рядом с вашими полу–уголовниками.

Брови собеседника поползли вверх.

– Вы, тут, Валентин, громкими словами не бросайтесь. -У нас все дети одинаково…

– с нотками возмущения начал мужчина.

– А я и не бросаюсь! -Или вы не знаете, с какими проблемами столкнулась Тамара, поступив в ваше, так сказать, педагогическое учреждение? -Ах, да, вы же не знаете… -Тогда резонный вопрос –какой вы руководитель после этого? -Если настаиваете, я опишу ситуацию,

– Валик поднялся, не давая директору возможности вставить слово, начал загибать пальцы.

– Унижение, потом избиение. Как тут вас принято это называть "темная", как итог – попытка свести счеты с жизнью, после угроз о групповом изнасиловании, одним из ваших учеников. -Такие причины подойдут?

Ответа не последовало, и Валик подошел к стене, на которой красовались, в дешевых рамках, дипломы разных лет, и со скучающим видом продолжил.

– По большему счету, мне нужно было сообщить о ваших "порядках" куда следовало. -Но я решил не делать этого. -Поэтому я посижу здесь, и подожду пока вы подготовите все документы.

Лицо директора посерело, а потом побелело. Он несколько раз открывал рот, будто пытаясь что–то сказать, и снова закрывал его. Наконец он справился с собой и подошел к шкафу с документами, немного порывшись, вытянул синюю папку. Когда в сопровождении завуча с наплечной сумкой я вышла во двор, первое что бросилось в глаза, это фигура Валика, посреди первого снега. Неожиданный снегопад покрыл все пространство вокруг, падая крупными воздушными хлопьями. Валик улыбнулся и подошел ко мне.:

–Готова?

– он деловито забрал мою поклажу, даже не удостоив взглядом завуча.

– Пошли в машину Тома, нужно ехать.

Сейчас он был ослепительно красив. Дорогое пальто, небрежно повязанный шарф, волосы, припорошенные снегом, глаза с задорными искорками (словно его забавляла вся эта ситуация), и белоснежная улыбка. На душе стало легко, меня охватило чувство восторга и эйфории. Словно я героиня романтического фильма, даже немного смешно стало. Мы направились в сторону припаркованной около школьных ворот машине. Мужчина, пикнув ключами, открыл дверцу и …но тут у меня возникло стойкое ощущение чужого взгляда. Я даже вздрогнула, и тут же обернулась, чтобы убрать свое ощущение, ведь все ученики в это время в столовой, и двор был абсолютно пуст, когда мы уходили.

Я поежилась, потому что Сергей, прожигал меня насквозь. Он, стоял посреди двора, его холодные глаза впились в мое лицо. Он стоял неподвижно, спрятав руки в карманы и натянув на голову капюшон. Что–то зловещее было в том, как он следил за нами. За тем как Валик, улыбаясь, усаживает меня в машину, захлопывает дверцу, а потом деловито укладывает сумку в багажник. Мой спутник нахмурился, он заметил Сергея. Но подошел ко мне и положив руки на мои плечи, сказал:

– Тома, ты уезжаешь отсюда навсегда! садись в машину.

– Хорошо.

Но облегчения не пришло. Чувства не спешили успокаиваться. Я посмотрела в окно машины.

Пустая территория школы, первый снег, и невысокая фигура Сергея в самом центре. Несмотря на холод он был в одном светлом спортивном костюме, в том самом, который был надет на нем в первый день нашего знакомства. Он снял капюшон и снежинки тут же покрыли короткий ежик белых волос. Немного погодя они покрыли все волосы, но парень, казалось, не обращал на это никакого внимания и сейчас неотрывно смотрел в окно машины, на мое растерянное лицо. На мгновение мне показалось, что парень сейчас бросится к нам. И ужас, захлестнул меня, заглушив другие чувства. Но Седой даже не пошевелился.

У меня не хватило духу отвести взгляд. Я даже не смогла опустить глаза. А он все стоял и смотрел, и в его взгляде были все оттенки чувств, от ненависти и ярости, до горечи и тоски. Никто и никогда на меня так не смотрел. Никогда прежде мне не приходилось ощущать на себе такую гамму чувств, исходящих от этого взгляда.

Валик тронул меня за ладонь, вырывая из ступора, по своей привычке потянулся и пристегнул меня ремнем безопасности. Если Валентин заметил наше своеобразное противостояние взглядов, то никак не отреагировал на это.

– Ну, что, Тамара? Поехали!

Машина зарычала, выдыхая клубы дыма, мужчина нажал на дисплей плеера, из магнитолы негромко пел Борзов

Впилась занозой в сердце мое стрела Купидона

Хочется вытащить и никогда не думать об этом

Боль нестерпима и мне до сих пор была незнакома

Солнце безжалостно выжгло глаза своим ярким светом

Мужчина нажал на педаль, оставляя позади облако замерзшей пыли. Вскоре мы выехали на шоссе, ведущее к центру города.

Часть 11. Томка, восемнадцать лет.

Пасмурное, унылое утро, первое тепло, это то, что принес последний вторник марта. Всегда знала, что это такая дата, когда грань зимы и весны совсем стерта. Наверное, самый неудачный период для дня рождения, первые недели весны редко радовали хорошей погодой. Словно в подтверждение этим мыслям, за окном густыми лаптями висел туман, и градусник, за оконным стеклом, уныло показывал –2.

Если бы не календарь на стене, так и не было осознания, что сегодня у меня день рождения. Я мельком взглянула на цифру полиграфического отчета дней, которые так любила вешать на холодильник моя мама, и совсем не возникло ощущения перемен или взросления, а говорят 18–летие – это незабываемый, волнующий день рождения. Видимо, это снова не про меня. Естественно, никаких празднований по этому поводу не было запланировано, тем более в утро рабочего дня.

Раздался трель дверного звонка, и сразу стало понятно, что единственный, кто не забыл, и пришел в такую рань – Валик. Не знаю почему, но сердце всегда подсказывало, что только он так нажимал на кнопку старого квартирного звонка. Открыв дверь, я прямо носом наткнулась на букет, и первой в глаза бросалась оберточная бумага, модно–кричащего цвета фуксии, и лишь потом розовые, белые и сиреневые орхидеи, а всё вместе переплелось в необычный натюрморт цветов, красок и запахов. За этим ярким натюрмортом на меня смотрели смеющиеся глаза Валика. Ворот рубашки небрежно расстегнут, легкий запах парфюма смешался с запахом алкоголя. Такой красивый, что сразу стало стыдно за свой заспанный вид.

Привет, девочка моя. Я надеюсь первый, кто тебя поздравил?

– Да, – я слишком счастливо и одновременно смущенно улыбнулась. – Ты первый.

 Словно волшебник из шляпы, он достал из–за спины огромного плюшевого медведя, с красным бантом на талии, и вручил мне. Игрушка, пахнущая автомобилем и парфюмом Валика, еле поместилась в моей охапке.

– А теперь, именинница, угости меня чашкой кофе.

 Ответом на мой смущенный взгляд послужила задорная улыбка.

 "Блин, ночка выдалась еще та", – Валик сам не понимал, как его так затянуло, сняли двух блондинок в ночном клубе, после закрытия пришлось три часа им искать мартини для того, чтобы сделать широкий жест и добиться нормального траха. Конечно, потом эти крашеные телки с силиконовыми губами отработали по полной, но после употребления такого количества спиртного уже становится фиолетово.

 На утро голова гудела, в горле пересохло, словно там была пустыня Сахара. Тошно пропиликал мобильник, подумал не отключенный звонок, но оказалось пришло напоминание:

 –Томка, восемнадцать лет–

Блин, как могло вылететь из головы? Еще и после всей этой ночной карусели. Пришлось, с горем пополам, бросить такую нужную подушку и натягивать брюки. По пути пересчитал сколько осталось налички после бурной ночи. Хватало как раз на отличный букет и игрушку. Хорошо, что киоски с этой дребеденью работают круглосуточно в центре. "Со временем куплю ей что–то более стоящее. А сейчас есть что есть."

Звонок. На пороге Тамара. Заспанная, по всей видимости. И вот тут, почему такое ощущение… Длинные медные волосы, пухлые губы. Голубая фланелевая пижама. Смешное заспанное лицо. Блин, с каждой встречей такое ощущение в груди. Может причина в том, что очередная девушка в его жизни словно клон предыдущей. А Тома, она необычная, простая, открытая. Ни гламура, ни гонки за модными трендами.

С тех пор, как он увез ее из того ада, прошло почти два года. Новая школа, благо помогла его родственница по маминой линии, заведующая горроно, выслушав рассказ о девочке, в течении 20 минут решила вопрос о переводе в другую престижную школу. И гимназия приняла девочку без любой оплаты, пользуясь правами ребенка из малообеспеченной семьи. Девочка оказалась тихой, но прилежной ученицей, особенно радуя педколлектив своими художественными навыками. Через пару недель, ко всему остальному, Тома стала оформителем школьной газеты. После окончания десятого класса он помог ей вступить в колледж. Оплатил репетитора и лично возил на вступительные экзамены.

Он не раз задавал себе вопрос зачем так поступает.  И однажды понял, что рядом с ней он чувствовал себя лучше и значимее, чем был на самом деле. Что болеет за нее душой, а не просто помогает выжить в это тяжелое время. А теперь она его еще и привлекала. Девочка стала девушкой. И он не слепой чтобы не заметить этого. Из угловатого подростка превратилась в обворожительную девушку, худенькую, с округлыми формами. Как опытный сердцеед, он знал, что девочка влюблена в него, но этого было недостаточно. Он прекрасно понимал, что не может связать свою жизнь с Тамарой, а просто использовать, переспать с ней было грубо и бесчувственно.

"Ох, Тома, Тома", – пронеслось в голове. Но несмотря ни на что, тело от перепоя желало на физическом уровне пробуждения, а проще кофе.

– А теперь, именинница, угости меня чашкой кофе.

Он отбросил ненужные мысли в сторону. Сейчас главное взбодрится и снять похмельный синдром, устранить последствия вчерашнего пьянства.

Провожая Валика до машины, стало понятно, что оделась не по погоде. Холодное, еще по–прежнему зимнее утро, обжигало кожу. легкая пижама под наспех накинутым махровым халатом не спасала от ледяного ветра. Но показывать свой озноб не хотелось. потому что была дорога каждая секунда наедине с Валиком. Он задорно шутил и смеялся. Рассказывал какие–то очередные глупости. а я не могла оторвать взгляд от его мягких растрепанных волос, озорных искорок в глубине серых глаз. Я понимала, что люблю этого мужчину, и понимала, что шансов быть с ним нет. От неразделенной любви приходила боль, но излечится от нее у меня не было шансов.

 Красные огни машины исчезали с каждым мгновением все дальше. Когда они скрылись, я глубоко вздохнула и вернулась к подъезду. Неимоверно хотелось плакать, и я кусала губы, чтобы успокоить внезапный порыв жалости к себе. Когда попыталась открыть дверь неожиданно рука наткнулась на преграду. Сумерки не давали разглядеть полностью парня, который стоял между мной и дверью. Но он почти на две головы возвышался надо мной.

– Извините… – начала я. "Что за наглость перегораживать дорогу ", – взвилась возмущенная мысль.

– Ну, привет…

Голос показался знакомым, и я подняла глаза.

 Наверно, так и приходит цунами, словно неведомая сила, забирает все что у вас есть в один миг. И именно в эту секунду, смотря в глаза неизбежному, ты понимаешь, эта волна отберет у тебя все.

– Здравствуйте. Мне нужно пройти, – в таких ситуациях нужно попытаться продвинуться к спасительному проему двери, а там кто–ни будь выручит. Алкаш, вздремнувший около дверей, соседка, спешащая вынести мусор. Главное попасть в подъезд.

Но этот отчаянный шаг изначально был обречен на провал.

– Может поболтаешь со старым знакомым? Ну, как бы по старой дружбе, – наглые голубые глаза впились в мое лицо.

 И тут же наступило понимание. Это действительно был он. Изменившийся до неузнаваемости, почти забытый, но все такой же ненавистный мне.

Часть 12. Как же я соскучился по тебе, мышка.

Не паниковать, не паниковать. Ну, что за опасность может представлять для меня парень из забытого прошлого? НИКАКОЙ. Все–таки я на пороге своего дома, в своем подъезде. Почти.

 Может, он здесь совершенно случайно, пришел к приятелю, неожиданно увидел, и решил пошутить. Испугать в шутку. Ну, может же быть так?!

 Конечно глупо, но мой мозг искал оправдания, и старался отодвинуть дикое ощущение опасности. Я пыталась защитить сознание от шока, не дать страху победить здравый смысл. Погода как будто подчеркивала мое состояние. Тучи на небе сгустились, нависнув темными, хмурыми хлопьями. Вот–вот пойдет снег или дождь. Ветер подхватил волосы и бросил их мне в глаза, на ресницы упало пара снежинок.

– Привет, – приветствие прозвучало сдавленно–неуверенно. – Почему бы и нет, но… – я изо всех сил старалась придать ответу непринужденный оттенок. – Я очень легко одета, замерзла немного.

 Сергей одной рукой снял куртку, другой захлопнул дверь подъезда, почти у моего носа.

– Надень, – сказал он, и умело накинул на плечи мягкую кожу.

– Может и сапоги мне дашь, вместо комнатных тапочек? – я натянуто улыбнулась, и снова протянула руку к спасительному подъезду. Надеюсь, парень понял, что общаться у меня нет ровно никакого желания.

–Нет.

Рука оказалась поверх моей, ладонь была теплой и сухой.

– Послушай… – фигура Сергея все еще преграждала путь к отступлению.

– Давай сядем в машину, прокатимся? – неожиданно предложил Седой.

– Машину? Это что, шутка такая? Никуда я не поеду.

 Но, парень не слушал мои ответы, решительным движением открыл сотовый и нажал кнопку вызова. Он вёл себя так, словно ничего не случилось. Словно мы расстались только вчера. Спрятав телефон в карман брюк, он схватил меня за руку и потащил вслед за собой. Мы направились в сторону парковки. Я пыталась остановить его, но Сергей, очень серьезно глядя мне в глаза, сказал:

– Не бойся, – и продолжил движение.

А мне становилось по–настоящему страшно. Я не видела этого человека два года, и наше расставание не назовешь мирным. Сейчас же он пытается забрать меня непонятно куда. Зачем? Я с надеждой окинула двор глазами, может кто–то из соседей окажется рядом. Но двор был пуст, что и понятно – вторник, утро. Мои размышления прервал жест Седого. Он потянул мой локоть в сторону припаркованного автомобиля. Я не успела даже возмутиться или что – то сказать, как оказалась стоящей рядом с машиной.

– Сережа я не пойду, – попыталась вырвать руку.

– Я тебя не спрашиваю – я уловила нотку, метала в голосе.

– Не смешно

 Молчание в ответ.

– Ты что, с ума сошел? Я буду кричать!!!

 Сергей никак не отреагировал, разве что еще сильнее сжал мою руку.

 Вдруг стало понятно, или дальше будет только хуже, рванувшись в сторону, я набрала полные легкие воздуха и заорала. Ровно две с половиной секунды, а дальше мой рот закрыла сильная ладонь, тут же заглушая звук. Мгновенно возникла фигура еще одного мужчины, внешность которого я попросту не успела разглядеть. Дверца открылась и меня, практически без усилий закинули на заднее сидение фольксвагена.

 Все сопротивление закончилось, как только раздался щелчок блокировки дверей иномарки, и наступила тишина, пронизывающая до костей. Автомобиль тут же рванул с места. Немного отдышавшись, я приподнялась и села. Сняла чужую куртку и положила рядом.

Нужно смотреть фактам в лицо. Меня похитили посреди белого дня, а я ничего не могу сделать, по крайней мере сейчас. По левую сторону от меня сидел Сергей и теперь у меня появилась прекрасная возможность получше его рассмотреть.

 Он изменился. В нашу последнюю встречу это был невысокий, но довольно крепкий парень. Сейчас рядом сидел молодой мужчина, практически на две головы выше меня. Вместо белого ежика ухоженная стрижка, загоревшая кожа, несмотря на время года, белоснежный свитер под горло, дорогие джинсы и обувь. Наглость, самоуверенность по–прежнему присутствовали в его чертах. Но разница между ним прошлым и им теперешним была огромная.

– Иди сюда, Тома, – просто позвал Седой, приглашающе похлопав по сиденью рядом с собой. Я не отреагировала, продолжая переваривать и осмысливать случившееся. Блондин улыбнулся, наклонился и притянул к себе, усаживая на колени. Он обнял меня, и зарылся в волосы.

– Как же я соскучился по тебе, мышка, чёрт, – пробормотал Седой, проводя носом вдоль шеи, вдыхая запах. А я в этот момент просто боялась даже в сторону отодвинутся.

 Видя, что мне ничего не будут объяснять, я перевела взгляд на водителя, точнее на его затылок и глаза, время от времени появляющиеся в отражении зеркала заднего вида. На нем был хороший пиджак, и белоснежные манжеты рубашки, которые оттеняли крупную золотую цепочку на запястье.  Он молча переключал рычаг управления и подчёркнуто демонстративно был сосредоточен на вождении.

Меня начало трясти, когда Сергей нежно взялся за мой подбородок, наклонился и поцеловал в губы. Быстро, скользнул языком, словно боялся, что я его оттолкну и тут же прекратил поцелуй, отвернувшись, принялся рассматривать мелькающие мимо пейзажи.

 Просто сидеть и молчать я не могла, в этой тишине становилось жутко. Страх неизвестности сдавил грудь. Мне на физическом уровне понадобилось хоть что–то произнести.

– Сережа…

Голубой взгляд вопросительно коснулся моего лица.

– Да?

– Куда и зачем мы едем?

– Хочу поговорить.

– А, разве, нельзя это сделать у меня дома, например?

Было понятно, что мои попытки завязать дружеский разговор, на фоне всего происходящего, выглядели смехотворно. Но Блондин посмотрел в упор в карие глаза.

– А ты бы меня пригласила? – на секунду я растерялась, и уже тише ответила.

– Можно было хотя бы попытаться.

– Я так не думаю, – Сергей пожал плечами.

– Ты не ответил на мой вопрос. Меня, в конце концов, будут искать…

– Не будут.

– Посмотри в чем я одета, если вдруг ты не заметил. На мне пижама и халат!

– Не вижу проблем. Мы исправим это, как только приедем.

 И тут я четко понимаю, что теперь не выберусь.

Часть 13. Гостья в особняке отца Седого.

 Что чувствуют люди, когда их похищают? Ужас, страх? А у меня было неверие, словно сон, происходящий наяву. Какая ирония, по истечении времени, оказаться снова в той ситуации, в которую, казалось, вернуться невозможно. Только сейчас ситуация стала в сто раз хуже. Я, без малейшего понятия, куда меня везут, и что собираются сделать. Сейчас дорога, после часа пути, стала совсем неузнаваемой. Уже около 15 минут, как мы выехали за город, и двигались, по моему наблюдению, со скоростью не менее 120 км в час, трасса становилась почти пустынной. Пошел мокрый снег. Монотонный шум дворников начал действовать на нервы. Плакать глупо, но не плакать, не получалось. Я даже несколько раз шмыгнула носом, конечно же, никакой реакции от спутников не последовало. При себе у меня не было даже мобильного, спеша провести Валика, я не кинула его в карман, ведь собиралась вернуться сразу же. Одета я как пациент больницы. Халат и спальный комплект. Слава богу пижама была у меня добротной. Голубые махровые штаны и такая же кофта. А синий халат с дурацкими цветочками выглядел смешно в кожаном салоне автомобиля.

Неожиданно машина съехала с главной дороги, и продолжила движение по небольшой, проселочной. После нее начался ельник, за все время, которое мы проезжали лес, нам не встретилась ни одна машина. Интересно, что за глушь такая? Наконец водитель начал притормаживать, и на минимальной скорости подъехал к огромным воротам, которые, словно по мановению волшебной палочки, бесшумно разъехались, открывая потрясающую картину. Весь двор белел сеткой вымощенных дорожек, огражденных коваными ажурными оградами. Аккуратные вечнозеленые кусты украшали внутреннее пространство. Завершали ансамбль чугунные фонари, и бассейн под сферической стеклянной крышей с изумрудной водой и подсветкой. В глубине двора расположился шоколадно–белый двухэтажный дом. Мне стыдно признаться, но в какое–то мгновение, у меня возникло дикое желание прогуляться по этой территории. Несмотря на всю ситуацию я была вынуждена признать красоту и роскошность этого места.

 Наконец машина остановилась напротив широких стеклянных дверей. У меня от волнения зуб на зуб не попадал. Я просто не представляла, что думать и как себя вести. Ко всему прочему, предательски дрожали колени. Я прикрыла глаза, стараясь унять сердцебиение.

– Пойдем

Сергей уже успел обойти авто и открыть дверь с моей стороны. Он протянул мне руку. Я проигнорировала его жест, и сама вышла из машины. Хоть маленькое, но все же сопротивление с моей стороны.