Эпитафия без елея. Страницы воспоминаний партизана
Описание книги
Страницы воспоминаний партизана Наума Перкина (1912–1976), основанные на документальном материале, были одной из первых проб правдивого, без идеализации и приукрашивания, отражения партизанской борьбы. Но именно поэтому, по мнению рецензентов «эпохи застоя», в повести «нет правды про партизанскую войну» и книгу «ни в коем случае издавать нельзя».
Только после смерти Наума Перкина, благодаря усилиям Софьи Ефимовны, его жены, повесть (с многочисленными купюрами, переделками, такими, что и первоначальный текст почти неузнаваем) в 1982 г. под названием «Я стал партизаном» вышла в свет, как и другие книги автора. Настоящее издание представляет его повесть «Эпитафия без елея. Страницы воспоминаний партизана» (1967) без купюр.
Наша цель – напомнить литературным критикам, читателям, соотечественникам о литературном наследии Наума Перкина, показать ту его правду жизни, которая в силу обстоятельств и времени была скрыта от нас.
Отрывок из книги
Коллеги Наума Соломоновича Перкина (15.02.1912–02.10.1976) по писательскому цеху знали, что он, теоретик и историк литературы, пишет партизанские воспоминания о войне. Слышали краем уха и о его неудачных попытках опубликовать написанное. Называли имена Василя Быкова и Алеся Адамовича как первых читателей, хорошо знающих настоящую цену таких воспоминаний из первых рук. Именно Быкову принадлежат вещие слова о том, что правдивую историю войны могут написать только участники ее и очевидцы, а все остальное следует отнести к разряду красивых легенд о воинской доблести и славе. Цена Победы была слишком дорогой, чтобы заниматься обычным сочинительством.
Наум Перкин пришел в литературу, зная всю правду окружения, когда на вопрос «Что впереди?» был один ответ: «Немцы взяли Брянск, Орел, Курск, мы оказались в тылу», и была одна задача – «Прорваться!» А разговоры об организации партизанских отрядов, по существу, о народной войне с оккупантом в толстовском ее понимании воспринимались как досужие домыслы.
.....
Карандаш ходил быстро, на руке вздулись вены. Я смотрел на лейтенанта, и он показался очень похожим на того, кто в памятную июньскую ночь 1941 года на дороге из Минска в Могилев вдруг вынырнул из темноты, светя нам в лицо электрическим фонариком. И у того я потом разглядел такие очки, и у того были такие лихорадочно-быстрые движения и все будто заострялось книзу – широкий лоб и верхняя половина головы переходили в узкий подбородок, широкие круглые плечи – в тонкую талию и короткие ноги. Он на одно лишь мгновение вскинул на меня глаза (за выпуклыми стеклами ширились, отсвечивая двойным светом, огромные зрачки) и, записывая, коротко бросил:
– Будем пробиваться, младший лейтенант.
.....