Читать книгу Исходное состояние - Нелли Джейн - Страница 1

Роман в 2-х томах

ТОМ I

Оформление переплета Н. Антарес

Иллюстрация на форзаце Н. Антарес

Компьютерный дизайн Д. Федак

Подписано в печать 25.02.15 Формат 84х108 1/32

Печать офсетная

Усл. печ. л. 42,14 Тираж 100 экз. Заказ № 2019/16

Антарес, Н.

Исходное состояние, том I: [фантаст. роман] / Наталья Антарес.– П.: Expert Group, 2015.– 657 с.

Решив однажды в корне изменить свою жизнь и вырваться из рутины повседневности, девушка по имени Нелли не могла и предположить, чем обернется для нее встреча с таинственным незнакомцем. Древние артефакты и параллельные миры, фантомы, эльфы, демоны – на каждом шагу судьба подбрасывает героям все новые и новые испытания, которые создают практически непреодолимые препятствия на пути к поиску исходных состояний и обретению собственного «Я» . На протяжении действия романа герои вынуждены отчаянно сражаться с жестокими законами природы, мужественно преодолевать безвыходные ситуации, регулярно переживать захватывающие приключения в различных измерениях и многократно принимать неординарные решения. Когда все дороги пройдены и все слова сказаны, Нелли и ее спутники оказываются на краю Земли, в самой южной точке планеты, где девушке предстоит сделать свой самый главный выбор.

ЧАСТЬ I

ГЛАВА I

Я пришла в себя, лишь только нырнув в тусклое освещение провинциального перрона и оставив позади бесконечную тряску в душном вагоне. Не надо только думать, что все предшествующие посадке в поезд часы я провела в полной отключке. Нет, я вполне адекватно оценивала окружающую действительность, однако ориентация в пространстве была потеряна полностью. Ощущение складывалось такое, будто бы я недавно свалилась с луны и при этом хорошенько ударилась головой. Перед глазами вяло поблескивали искорки, в ушах стоял характерный звон, а сердце колотило в ставшую вдруг неимоверно тесной грудную клетку подозрительно часто и отрывисто.

Я глубоко вдохнула холодный осенний воздух, наполненный типичными вокзальными запахами, и неожиданно почувствовала себя лучше. Словно привычные «ароматы» пота и заготовленных в дорогу копченых кур отрезвили мое сознание, витавшее доселе в каких-то явно астральных материях. Я встряхнулась, словно кошка, которую заботливые хозяева обманом затащили под душ, окатили немалым количеством шампуня от блох, а потом долго и тщательно смывали весело пенящуюся субстанцию. Брызги с меня, естественно, не полетели, зато пресловутые искорки от резкого движения кинулись врассыпную, не уступая в скорости блохам.

Голова снова закружилась, однако я мужественно сохранила равновесие. Для этого пришлось некоторое время переваливаться с ноги на ногу, как утка, причем утка, причудливой волею судьбы обряженная в узконосые лодочки на десятисантиметровой шпильке. Справившись с головокружением, я наконец-то осмотрелась вокруг. Вокзал как вокзал, летящие вдаль линии рельсов, толпы спешащих пассажиров, невнятный голос из репродуктора, чье шипение вероятно было призвано сообщать собравшимся в залах ожидания о ближайшем времени посадки. Задача блестяще выполнялась только теоретически. На практике малоразборчивые звуки, сопровождаемые характерным треском и писком, порождали неразбериху и суматошные метания по перрону лиц, которые даже после нескольких повторов так и не смогли выяснить, с какого же пути отправляется нужный им поезд.

Что касается меня, то если попытаться оценить по десятибалльной шкале степень моей заинтересованности в графике движения составов, выходило однозначно отрицательное число. Больше я никуда ехать не собиралась. Причин на то имелось несколько. Первая и самая главная – у меня не осталось денег на билет. То есть кое- какие ликвидные украшения я при себе имела, но рисковать всем ради путешествия в никуда, особого желания не возникало. Второй аргумент в пользу остановки в неизвестном пока городе был гораздо менее прозаичен, можно даже сказать, в нем преобладал психологический момент. Я на уровне интуиции чувствовала, что прибыла туда, куда мне и было в итоге нужно. Самое обидное, что четко сформулировать, куда же я так долго стремилась, до сих пор не представлялось возможным.

Оставив философские размышления на более подходящее время, я закинула сумку на плечо и двинулась в сторону выхода неуверенными шагами двухлетнего младенца.

Город с размаху вылил на меня ведро промозглой черной мглы. Вязкая густая темнота захлестнула меня с головой, потом подмигнула желтыми глазами первых звездочек, ехидно усмехнулась кривым ртом-полумесяцем и неохотно отхлынула назад. То ли я оказалась ей не по зубам, то ли, что более вероятно, она решила оставить меня на десерт. Оба предположения отдавали изрядной долей дешевого бахвальства, но я решительно двинулась в противоположную от самокритики сторону.

В голове царил творческий беспорядок. В глухую стену, окружившую ту часть мозга, которая отвечала за решение задач практического свойства, упрямо стучались вопросы о дальнейшем направлении моего доныне абсолютно хаотичного движения, причем стучались они с такой настойчивостью, словно готовились вот-вот пойти на таран. Я переборола острое желание тряхнуть головой с целью разгона атакующих любовно выстроенную крепость вопросов, и сделала первый шаг к автомобильному мосту.

По узкому тротуару я планировала перейти на другую сторону железнодорожных путей, справедливо полагая, что центр так и не идентифицированного мною города, по логике вещей должен располагаться где-то там. Зачем мне понадобился центр я еще до конца не осознала, но какая-то неведомая сила с завидным упорством заставляла меня переставлять конечности по серому полотну раздолбанного асфальта, и кстати говоря процесс прямохождения вызывал теперь минимальные затруднения, да и имеющиеся-то были связаны исключительно с повсеместными ямами, куда регулярно попадали тонкие каблуки. В-общем, шла я достаточно бодро и со стороны производила впечатление вполне целеустремленной личности. Общую картину портил только полубезумный растерянный взгляд (зеркало я забыла в поезде, но могла себе вообразить, как должен выглядеть человек, толком не представляющий своего местонахождения), хотя, возможно ничуть даже и не портил, а органично дополнял. Насколько мне известно, душевнобольные нередко отличаются поразительной целеустремленностью.

Его высокую худую фигуру я заметила сразу. Он стоял, опираясь на перила, и задумчиво смотрел вниз на проезжающий под мостом поезд. Мимо сверкающим потоком проносились автомобили, и внезапно мне показалось, что человек стоит в опасной близости от проезжей части. На самом деле быть такое не могло даже гипотетически, так как он почти что свешивался с перил, но меня вдруг охватило стойкое предчувствие, что он всего лишь размышляет, под колесами какого вида транспорта ему предпочтительнее расстаться с жизнью. В конце концов, это был его выбор, я всегда уважала право на выбор собственной судьбы, но сегодня, когда я, одна шла по мосту в чужом городе, сегодня я впервые отступила от своего золотого правила.

Я бросилась к нему бегом, одержимая мыслью остановить его, я чуть не врезалась в него с разбегу, но, поравнявшись с ним, тут же в ужасе отшатнулась. Человек оторвался от сосредоточенного созерцания вагонов и повернулся ко мне. Его глаза, огромные, черные, глубокие смотрели на меня с равнодушным выражением обреченного. И именно этот взгляд, казалось, пронизывающий меня насквозь, проникающий мне под кожу, вскрывающий мне вены, заставил меня резко дернуться назад. Я будто в тумане услышала шум приближающегося на бешеной скорости автомобиля, поняла, что, похоже, путь земной на этом окончен, но развить эту во многих отношениях интересную мысль у меня не вышло. Одним рывком я оказалась отброшенной на тротуар, и, когда способность к здравому мышлению неохотно вернулась в мой усталый мозг, медленно осознала, что я все еще жива, а мой случайный спаситель внимательно изучает меня своими нереальными глазами.

Неимоверным усилием воли я заставила себя не делать две вещи: во-первых, на этот раз я смело встретила его взгляд, а во-вторых, сразу после вышеупомянутого подвига железной рукой придушила желание отползти подальше. Пережитый стресс пульсировал в висках противной ноющей болью, я то ли лежала, то ли сидела на грязном холодном асфальте, рядом стоял незнакомец с глазами выходца из потустороннего мира, а мимо все так же летели машины и никому не было до нас дела. Хотя, если уж быть откровенной, не скажу, что данный меня факт меня особо огорчал.

Бледная ладонь с длинными изящными пальцами осторожно коснулась моей дрожащей руки. Незнакомец молча нагнулся, помог мне подняться и снова повернулся к перилам.

–Спасибо, – сказала я единственное, что пришло мне на ум. В принципе, я не собиралась заводить никаких разговоров, но уж очень хотелось услышать его голос. Учитывая, какие эмоции вызвал во мне его взгляд, я предусмотрительно уцепилась за грязный поручень перил и теперь была готова хоть к ультразвуку.

–За что?– голос прозвучал тихо и проникновенно, но только и всего. При этом в нем звучало искреннее удивление и странный тягучий акцент. Иностранец,– категорично навесив ярлык, я сразу почувствовала себя намного увереннее. То, что мы можем объяснить рационально, как правило, пугает нас гораздо меньше.

–Вы спасли мою молодую и красивую жизнь, если сами не заметили, – терпеливо разъяснила я.

–Не заметил чего, то, что спас вам жизнь, или то, что вы молоды и красивы? -улыбался он кончиками губ, как улыбаются, когда пытаются скрыть насмешку. Я позволила себе улыбнуться в ответ.

– Ночью все кошки серы.

Иностранец промолчал. Он явно не намерен был продолжать беседу, конечно, я ведь отвлекала его от…

–Послушайте, вы, -сраженная наповал внезапным откровением я чуть было не схватила его за рукав черного кашемирового пальто, – вы же не … ,– дальше у меня, если выражаться словами классика банально « в зобу дыханье сперло». Я хватала ртом промозглый сырой воздух, и не могла никак выдавить из себя эти страшные слова.

Незнакомец сам пришел мне на помощь. Удивительно красивым жестом он отбросил с лица иссиня черную прядь и снова посмотрел на меня тем пугающим пронзительным взглядом, из-за которого я опять готова была бежать куда угодно, даже на проезжую часть.

–Я собираюсь вернуться в исходное состояние. Очень прошу не мешать мне, –отчеканил он, – я и так не уверен в успехе, а ваше присутствие нарушает равновесие. Если ничего не выйдет, я могу превратиться в жабу, или в ящерицу, или в…

По-моему он еще что-то говорил, но у меня в мозгу уже сложилась довольно четкая картина происходящего. Обыкновенный псих. Конечно, кого еще черти занесут на мост посреди ночи. Нет, конечно, есть категория депрессивных самоубийц, разочарованных в бренности земного существования, но вероятность того, что они перед совершением акта расставания с опостылевшей жизнью начинают живо интересоваться реинкарнацией, ничтожно мала. Надо действительно оставить его в покое, пусть творит, что хочет, судя по поведению, мозгов у него только для жабы и хватит, или в кого он там еще боится посмертно трансформироваться. С другой стороны, психопат, не психопат, а мою жизнь, в запале названную молодой и красивой, он все-таки спас.

–Как вас зовут? –стараясь говорить сухим безэмоциональным тоном, спросила я.

Мой таинственный собеседник пружинящей походкой приблизился ко мне. В блестящих, как нефтяные пятна, глазах читалось такое откровенное презрение, что мне стало не по себе.

–Меня зовут Микаэль, а вас? –подчеркнуто светским тоном произнес незнакомец. Прозвучали эти вроде бы вежливые слова с неприкрытой издевкой.

Я уже приоткрыла рот, чтобы назвать свое имя. Но вовремя осеклась. Какого черта? Разве уходя в никуда, бросая привычный и несмотря на всю его несправедливость родной мир, я не намеревалась покончить раз и навсегда со своим прошлым? Разве не мечтала я, лежа на верхней полке душного, пропахшего несвежим потом и столь же несвежей провизией купе о том, как сойду на станции, название которой неизвестно даже мне самой, и начну новую жизнь? Разве я не выбросила на ходу свои документы вместе с мобильным телефоном, и разве не смотрела я как голубая корочка моего паспорта словно отпущенная на волю птица улетает в бескрайнюю степь? Неужели это была не я? А настоящая я –это закомплексованная трусиха, которая только и мечтает поскорее вернуться в налаженный быт, в свою тесную, но теплую клетку?

–Нелли,– трусиха умерла. У нее хватило смелости только на то, чтобы спрыгнуть с поезда вслед за документами. Прощай, маленькая трусишка.

Наверное, улыбка, появившаяся на моем лице сияла, как солнце в середине погожего летнего дня, потому что Микаэль (значит я угадала. Он иностранец!) прищурился и даже попытался занавеситься блестящими прядями волос.

–Итак, Нелли, я спас вам жизнь, – похоже этот факт не будил в нем никаких положительных эмоций, да и судя по неуверенности, сквозившей в голосе, осознал он его только что, – живите долго и счастливо, идите домой или куда вы там направляетесь, а у меня есть неотложное дело. Здесь. Сейчас, -последние слова прозвучали ударами топора по неподатливому бревну. Вероятно, дубовому.

Я поежилась от внезапного порыва холодного осеннего ветра, ближайшего родственника фирменного взгляда Микаэля, если судить по способности пронизывать насквозь мой и так измученный организм.

– Давайте уйдем отсюда вместе, – попросила я как можно более нейтральным тоном, – здесь прохладно и..,– тут я случайно посмотрела вниз на громыхающий по рельсам очередной паровоз, – высоко.

Микаэль рассмеялся неожиданно звонким издевательским смехом. Его бледное, аристократическое лицо отражало настолько противоречивую гамму чувств, что я тоже не смогла сдержать улыбку.

–Высота этого места была решающим критерием отбора. Жаль одного, я не учел, что здесь слишком многолюдно.

Я демонстративно огляделась вокруг. Скорее всего, незабвенное выражение «двое -уже толпа» как нельзя более точно отражало взгляды Микаэля на окружающую действительность. Пойми попробуй этих сумасшедших, они живут в своем собственном мире, населенном порой настолько причудливыми порождениями больного рассудка, что иногда только диву даешься.

Конечно, наилучшим вариантом поведения для меня сейчас было бы церемонно распрощаться, не менее церемонно откланяться и отправиться по своим делам, список которых, по правде говоря, находился на изначальной стадии разработки. На той самой стадии, когда ты уже осознаешь, что делать чего-то надо, а вот чего именно, вопрос открытый. Но почему-то мне очень сильно не хотелось, чтобы этот таинственный незнакомец, впрочем, какой же он незнакомец, он Микаэль ( ну и имечко!), в общем, я просто допустить не могла, чтобы эта загадочная и оттого вдвойне привлекательная личность сиганула с железнодорожного моста, лелея надежду, как он там выразился…

–Мне надо вернуться в исходное состояние, – металлические нотки в его голосе вкупе с тщательно скрываемым раздражением породили какую-то дикую симфонию, напоминающую скрип железа по стеклу и скрежет ржавой двери одновременно. Не скажу, что мать-природа наделила меня тонким музыкальным слухам, но почетным членством в обществе глухих к счастью пока не обладаю. Я вздрогнула и, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, заявила:

–Микаэль, я не знаю, откуда и куда вы планируете возвращаться, но уверена, здесь не совсем то место, где можно это сделать. Пойдемте отсюда,– последняя фраза прозвучала неожиданно жалобно, наверное, во мне автоматически включился заложенный в каждой женщине механизм управления мужчиной –подпусти в голос слезу, и даже самое ледяное сердце немедленно растает, не выдержав страданий слабого и несчастного существа.

Психопат уже открыл было рот, чтобы достойно ответить, как вдруг взгляд его резко сместился с моей озадаченной физиономии на черное, беззвездное небо. Вслед за ним я тоже задрала голову. Пару мгновений мы оба зачарованно следили за яркой вспышкой, нет, даже не вспышкой, а всполохом, пестрым петушиным хвостом, блестящим и многоцветным, переливающимся всеми известными красками, рассыпающимся на лету в отдельные сверкающие искры. Мной вдруг овладело неистовое всепоглощающее желание подставить ладони под этот сияющий водопад, набрать полные пригоршни концентрированного света, а потом самозабвенно разбрасывать небесный дар вокруг. Казалось, во мне так много энергии, что если не раздать ее окружающим, то можно сгореть изнутри. И я горела, я пылала гигантским факелом, я вся превратилась в сплошной огонь, и в венах у меня теперь бурлила кипящая лава, а единственной функцией сгустка пламени, по привычке именуемого сердцем, теперь стало лишь поддержание процесса горения.

–Дьявольщина!– выругался Микаэль. Ушат студеной воды, с размаху опрокинутый на раскаленные уголья, произвел бы гораздо более слабое впечатление, чем эти ледяные нотки. Я посмотрела на свои быстро остывающие руки и почти с удивлением обнаружила, что кожа не покрылась громадными уродливыми волдырями ожогов.

Поглощенная неизведанными доныне ощущениями я и не заметила, что небо снова стало безжизненно черным. Все закончилось. Машины неслись по мосту, внизу грохотали поезда, Микаэль стоял недвижимый, как статуя, которой несомненно талантливый скульптор придал позу полного и беспросветного отчаяния.

–Что произошло? –сейчас я стояла к нему вплотную и чувствовала странный нездешний запах, исходящий от его одежды. Если это одеколон, то парфюмер бесспорно заслуживал мирового признания.

–Ты глупая безмозглая идиотка. Ты испортила мне то, чего я ждал почти десять лет. Уж лучше бы я потерпел неудачу и превратился в жабу, чем просто упустил единственный шанс. Больше всего на свете я хочу столкнуть тебя под поезд, но увы, здесь слишком много свидетелей.

Опешив от такой откровенной грубости, я зачарованно слушала его проникновенный монолог. Картина, сложившаяся в голове, начала обрастать новыми подробностями. Значит, он не только псих, но еще и буйный псих, раз пытается угрожать мне. А от буйных психов надо держаться подальше…

–Простите, виновата, исправлюсь, такого больше не повторится, -невнятно бормотала я, отступая назад и параллельно соображая, как же выкрутится из сложившейся ситуации.

Глаза Микаэля на узком лице, словно побледневшем еще на пару тонов, огромные, черные, с расширенными зрачками, недобро блеснули. От испуга я отшатнулась в сторону и неловко взмахнула левой рукой, чтобы хотя бы попытаться удержать стремительно ускользающее равновесие. Тут же с душераздирающим визгом рядом затормозила машина.

–Такси желаете?

–Желаю, желаю, страстно желаю, безумно, невероятно, – истерический набор эпитетов иссяк лишь только, когда я угнездилась на переднем сиденье и шумно хлопнула дверцей.

–Куда едем?– круглолицый крепыш с интересом рассматривал расхристанную девицу с глазами прогрессирующей шизофренички.

–В город, в центр, на проспект, -кажется, даже в самых захолустных населенных пунктах имелись какие-нибудь относительно недавно заасфальтированные улочки, которые патриотично настроенные аборигены гордо называли проспектами.

–Не вопрос, -отозвался водитель., – а чего ты делаешь тут на мосту посреди ночи, да и еще одна совсем. Не страшно?

Я передернула плечами. Еще как страшно, тем более что…

–Вы сказали одна?

– Ну да, еду со смены, смотрю, торчит девка на мосту одна-одинешенька, как три тополя на Плющихе.

То ли логика у водилы прихрамывала на обе ноги, то ли с математикой у него было не очень, потому как «тополей» на самом деле была как раз-то парочка.

–И чего тебя одну занесло? Такая красотка, мужика что ли нету сопроводить-то? – между тем продолжал разглагольствовать таксист, – а если с вокзала прешься, могла б прямо там такси и споймать. Я думал вначале, ты пьяная или обкуренная какая, шарахаешься со стороны в сторону.

До меня понемногу начало кое-что доходить и от этого кое-чего неприятно закололо в висках.

–Значит, мужчину в черном пальто вы на мосту не видели? – я знала, что задавая подобные вопросы, стопроцентно рискую показаться сумасшедшей, но остановиться не могла.

–Так ты укололась? Или нанюхалась? – водитель подозрительно втянул носом воздух,-глюки полезли? Эй, мамзель, у тебя деньги хоть есть?

Я в изнеможении откинулась на жесткий подголовник. Надеюсь, мои судорожные телодвижения таксист принял за утвердительный кивок.

ГЛАВА II

Мне пришлось отдать в качестве оплаты за проезд свои часы, так что к проблеме ориентации в пространстве добавилась еще и проблема с ориентацией во времени. Поглощенная невеселыми размышлениями о возможном наличии у меня психических отклонений, я, естественно, забыла выяснить название сего милейшего городка и теперь бестолково озиралась по сторонам. Таксист избавился от меня возле какого-то супермаркета, несмотря на поздний час гостеприимно распахнувшего стеклянные двери для ночных посетителей. Я сразу вспомнила о еде, выудила из сумки плитку горького шоколада, присела на скамейку и занялась совмещением приятного с полезным. Приятное заключалось в поглощении богатой белком шоколадки, а полезное в обдумывании текущего положения дел. Положение выглядело, мягко говоря, хреновым.

Нельзя сказать, чтобы я пребывала уж прямо совсем в тоске и печали. Скорее мое состояние можно было охарактеризовать словом «неопределенность». В некотором смысле мне это даже нравилось. В своей прошлой жизни я настолько устала от распорядков, регламентов и прочих правил, что заработала к ним почти физическое отвращение. Сейчас же, когда совокупность нерациональных поступков конкретно зашкаливала, я ощущала нечто напоминающее адреналиновый выброс. Нет, конечно, нынешнему состоянию было далеко до огненного безумия на мосту, тогда со мной произошло что-то абсолютно невообразимое… Да и произошло ли вообще? Для себя я твердо решила, что при первой же появившейся возможности обязательно вернусь на «место происшествия» и попробую отыскать хоть какие-нибудь следы недавних событий. Уж не знаю, что именно я планировала там обнаружить, может быть воронку с опаленными краями или пепел, оставшийся от сгоревших дотла эмоций.

–Нелли?– я чуть не подпрыгнула на скамейке. Это имя я придумала себе много лет назад, именно так меня звали в мечтах, что дарили мне сладостное ощущение гармоничности собственного «я». Моя реальная жизнь кардинально отличалась от того прекрасного, взлелеянного долгими бессонными ночами мира, где я принадлежала самой себе, где только лишь я сама могла оценивать правильность того или иного поступка, где не было места одинокой неудачнице с банальным именем. Нелли жила в окружении любимых и любящих людей, у нее не было никаких проблем, она прекрасно адаптировалась в любом коллективе и пользовалась всеобщим уважением. У Нелли была насыщенная личная жизнь, ее поклонники менялись с калейдоскопической скоростью, а она сама, словно произведение искусства, принадлежала всем сразу и никому в отдельности. Но Нелли, превратившись из бестелесного духа в живое существо, обрела плоть и кровь только сегодня. Один лишь человек услышал это имя, громко и отчетливо произнесенное вслух…

–Нелли, что ты здесь делаешь? – молодой женский голос просто фонтанировал удивлением. Его обладательница, невысокая блондинка в голубом джинсовом костюме потрясенно смотрела на меня широко распахнутыми глазами.

Я с облегчением вздохнула, убедившись, что психопат с моста, с которым я столь опрометчиво вступила в задушевную беседу, не объявился в непосредственной близости с целью выполнения обещанных угроз. Если только его «исходным состоянием» не являлось как раз белокурое лицо женского пола. Хотя мой язвительный и злорадный внутренний голос подсказывал что, ипостась жабы подошла бы этому чокнутому лучше всего.

–Простите, я вас не узнаю, – я зябко передернула плечами. А ночи здесь холодные, по крайней мере, если ты одета в тоненькое платье и в легкий пиджачок. , -более того, я впервые в… Кстати, не подскажите, как называется ваш замечательный город?

Блондинка выглядела достаточно мирно и дружелюбно, чтобы послужить источником первичной информации, притом она меня явно с кем-то перепутала. Настораживало лишь странное совпадение имен. «Наверняка, у моего двойника имя Нелли не было творческим псевдонимом»,-подумала я с завистью.

Девушка присела рядом со мной на скамейку, потерла виски и принялась сосредоточенно сканировать меня внимательными серо-зелеными глазами. В ответ я подарила ей снисходительную улыбку. После всевидящих очей Микаэля взгляд блондинки напоминал детскую игру в гляделки.

–Нелли, ты что? Я же Инга, неужели ты не помнишь меня? Когда ты как сквозь землю провалилась, мы с Экслом просто с ног сбились, разыскивали тебя. Чуть ли не весь Ландер пешком обошли. Знаешь, мне кажется, Эксл …, -блондинка смущенно кашлянула, -короче, он думает, ты .., – к кашлю добавилось еще и шмыганье носом, – в общем, он считает, ты умерла.

Я тяжело вздохнула и попыталась если не осмыслить, то хотя бы систематизировать выданные мне сбивчивой скороговоркой сведения. Слово «Ландер», вероятно, обозначало название города (политическую карту мира вместо настольной книги, конечно, не держу, но на пробелы в географии, ровно как и на рассеянный склероз, до недавнего времени вроде бы не жаловалась, однако о подобном очаге цивилизации на просторах необъятной родины, никогда в жизни не слышала), «Инга» и «Эксл» -однозначно, имена собственные, которые, впрочем, тоже не несут для меня никакой смысловой нагрузки. Да уж, час от часу не легче!

–Послушай, Инга, – я без обиняков перешла на ты, – тебя я вижу в первый раз, в Ландере я тоже впервые, имя Эксл вообще из области фантастики. Зовут меня действительно Нелли, но чувствую я себя живее всех живых и переходить в другое агрегатное состояние не собираюсь. Поэтому вывод очевиден: ты ошиблась.

Девушка резко вскочила со скамейки и нервно топнула ногой, обутой в стильную лакированную туфельку.

–Нелл, не морочь мне голову! Ты что, думаешь, я не узнаю твой голос, а твоя манера разговаривать! Да я тебя ни с кем не спутаю. Если не хочешь общаться, так и скажи. Мне вообще по фигу мороз, а вот Эксл…, -Инга раздраженно взъерошила волосы, – тот вообще с катушек слетел. Он ведь всерьез думает, что ты с моста спрыгнула из-за него.

–С привокзального?– на всякий случай уточнила я, заодно затыкая рот громогласно возопившему дурному предчувствию. Похоже, история с волшебным мостиком получила неожиданное продолжение.

Блондинка торжествующе взвизгнула:

–Ну вот, все ты помнишь! Говорила же, голову не морочь!

Я всерьез призадумалась о первичных симптомах ретроградной амнезии. Странно, почему-то же меня так тянуло в этот Ландер, и это чувство на вокзале, когда я явно осознала, что прибыла по месту назначения. Вот бы уж никогда не подумала бы, что психические заболевания запросто передаются воздушно-капельным путем.

Я напустила на лицо выражение максимальной озабоченности и вкрадчиво поинтересовалась:

–Инга, последнее время я себя как-то неважно чувствую, забываю много чего, например. Ты бы не могла бы поподробнее рассказать, что случилось с Нелли, ну, то есть со мной?

Девушка, которую наш разговор, похоже, довел до нервного истощения, мешком опустилась на скамейку.

–Знаешь, Нелл, ты или крутая артистка, или крышу тебе точно сдвинуло, – устало констатировала она,– мне не в напряг поговорить, только глупо это все как-то. По честному хочешь?

Я молча кивнула. Что тут скажешь?

–Ты мне не нравилась особо никогда. Я тебя только из-за Эксла и терпела. Он хороший, просто строит из себя такого, сама понимаешь, – Инга внезапно замолчала, будто бы ее захлестнули воспоминания. Я терпеливо дожидалась, пока она выйдет из транса.

–Когда вы с ним рассорились , Эксл пил не просыхая, то убить тебя хотел, то себя. Да что я рассказываю, ты же сама знаешь!

Я беспомощно развела руки.

–Наверное, знаю, но не помню.

–Короче, тогда вечером он пришел в клуб, трезвый, как стеклышко, только глаза красные, не спал долго, что ли. И говорит мне: Инга, она не вернется. Никогда не вернется. Я его пытала по-всякому, но он так и не сказал ничего, только выпить попросил, потом пил всю ночь и плакал, как ребенок. А недельку спустя, когда уже все поняли, что ты пропала, Эксл и заявляет, Нелли –прыгнула с моста, довел я ее. И кольцо мне показывает, на мосту он якобы нашел его, на тротуаре, прикольное такое колечко, зигзаг молнии, на заказ тебе его делали, да?

Я, поглощенная увлекательным повествованием о злоключениях злоупотребляющего спиртными напитками парня с идиотским именем Эксл, не сразу сообразила, о чем она спрашивает. Потом медленно опустила взгляд на свою левую руку. Мое любимое, эксклюзивное колечко напрочь отсутствовало. Я была абсолютно уверена, что молния была на месте, когда я прибыла в Ландер. Так и есть, кольцо слетело с пальца на мосту, видимо я чересчур активно жестикулировала, общаясь с этим Микаэлем, черти бы его драли. И так денег нет, еще и кольцо потеряно.

Тут я немного покривила душой. Продавать «молнию» я бы стала только в самом-пресамом безвыходном положении. Может, моя позиция малость отдавала махровым фетишизмом, но эту безделушку я любила до потери сознания. Значит, колечко у Эксла. Но каким образом? Или оно просто похоже на мое? Эй, детка, ты все еще столь наивна, что веришь в такое количество совпадений?

–Не помню я никакого кольца, -нагло соврала я в ответ на вопросительный взгляд Инги, -ты мне вот что объясни, пожалуйста. Если твой Эксл утверждает, что я повторила «подвиг» Анны Карениной, куда мое несчастное тело делось? Должны же были бы при любом раскладе какие-нибудь рожки да ножки от меня остаться?

Блондинка презрительно фыркнула.

–Эксл, он и до тебя был с приветом, а тут совсем сбрендил. Заявил, что в ту ночь открывался какой-то, ну как его там называют, – Инга наморщила лоб, – вроде бы портал, вот ты в этот портал и влетела.

Мыслей в голове роилось столько, что им стало тесновато в черепной коробке. Казалось, они сейчас дружно полезут наружу и начнут водить вокруг меня хоровод. Ладно, там фантазии Эксла про портал можно легко объяснить превышением предельно допустимой концентрацией алкоголя в крови, но кольцо- то он где спер? И с чего я взяла вообще, что спер, может и правда на мосту нашел.

Я решительно схватила Ингу за руку и поднялась со скамейки.

–Пошли, пройдемся, голова у меня от твоих откровений кружится.

Девушка покорно зашагала рядом со мной мимо сверкающих ночных витрин, направление я, естественно, выбрала наугад.

–Скажи мне, Инга, а когда у нас с Экслом произошло трагическое расставание? –возможно, стоило для начала определиться с хронологией событий.

–Месяц назад, может больше чуть-чуть,– блондинка издала вздох по тяжести сопоставимый с груженым чугунными болванками КамАЗом-длинномером, -у меня у самой проблем по горло, не до Эксла мне, -из квартиры выселяют, у хозяйки бедные родственники приехали. Искать надо жилплощадь, не в общаге же жить.

–Ну да,– вяло поддакнула я, – а можно я у тебя переночую сегодня?

Вариант пришел мне в голову спонтанно, однако немедленно пустил корни на благодатной почве моего воспаленного сознания. Мало того, что я отчаянно нуждалась в горячем душе и теплой постели, так и возможность побольше выяснить о моей (или не моей) печальной доле выпадала просто великолепная.

–Вот, блин. Приехали! – от возмущения Инга ускорила шаг, и мы почти поравнялись с каким-то гротескным сооружением, в отличие от окружающих торговых точек погруженным в интимный полумрак, – шикарная квартирка есть, а все прибедняется. У тебя, что вместе с памятью и совесть последнюю отшибло?

Вместо того, чтобы попытаться воззвать к логике моей собеседницы и объяснить, что даже при наличии гипертрофированной совести, вспомнить о «шикарной квартирке» я при всем желании не могу, я всего лишь обреченно кивнула.

Ладно,– девушка все-таки сменила гнев на милость, – пойдем уже. А с утра обрадую Эксла, а то ведь никогда не простит, что я тебя встретила и просто так отпустила. Эксл хоть и со сдвигом по фазе, так-то парень хороший.

Перспектива знакомства с хорошим парнем интересна любой нормальной особе слабого пола, поэтому я талантливо изобразила широкую, словно пасть гиппопотама улыбку, и бодро потрусила вслед за Ингой. Зануду-совесть, подающую свой противный голосок, как всегда в самые неподходящие моменты, я заткнула клятвенным обещанием завтра прямо с утра сбегать в ломбард, продать сережки и заплатить за постой.

Инга жила в обшарпанном пятиэтажном доме, старом, как сам Мафусаил. Пока мы дотопали до этого доисторического объекта, пришлось около получаса петлять по темным, грязным дворам, периодически вытаскивать каблуки из рытвин в том, что лет сорок назад было асфальтовым покрытием, и, громко чертыхаясь, обходить раскрытые жерла канализационных люков. Моя спутница, наоборот, великолепно ориентировалась в нагромождении разнообразных построек, как жилого, так и нежилого назначения. К счастью, праздношатающиеся граждане попадались на пути следования довольно редко, да и то на безопасном расстоянии. Порхая по пыльной дороге бабочкой-капустницей на дачной грядке, Инга в конце концов вывела меня к своему временному обиталищу, долго гремела чем-то в маленькой сумочке, мучительно открывала мерзко скрипящую подъездную дверь и потом еще пару минут сдавленно материлась по поводу отсутствия освещения.

Маленькая однушка встретила меня теплом настолько контрастным с уличной температурой, что меня сходу охватило блаженное расслабление. Я с наслаждением избавилась от туфлей и без особого интереса оглядела захламленный коридор. Инга тем временем тоже разулась, скинула джинсовку и подтолкнула меня в комнату.

–Что стоишь, как неродная? Будто первый раз сюда приходишь!

Я хотела было в очередной раз напомнить, что у меня есть на выбор как минимум два железных аргумента, почему сия жилплощадь мне не знакома. Во-первых, здесь вполне могла быть не я, а моя загадочная тезка-двойник, а во-вторых, со мной же приключился внезапный приступ амнезии, если кто-то не понял. Но природная тактичность не позволила мне вслух усомниться в умственных способностях Инги, по совокупности объективных признаков, абсолютно натуральной блондинки.

Вместо того, чтобы дать девушке гневную отповедь, я без лишних разговоров последовала за ней.

–Душ у тебя есть? –задала я животрепещущий вопрос. Все-таки сутки в поезде, приключение на мосту плюс скитания по удивительно грязному городу отразились на состоянии моей личной гигиены далеко не лучшим образом.

Инга плюхнулась на выцветший диван и устало кивнула.

–Санузел в конце коридора. Ты иди, я пока поесть соображу, вроде чего-то в холодильнике оставалось.

Я благодарно улыбнулась и прямо с дорожной сумкой двинулась в ванную. Несколько минут ушло на раздевание и борьбу с упрямой сантехникой, с боем отдававшей каждую каплю воды. Зато оказавшись под теплыми струями и смывая грязь и напряжение последних дней, я почувствовала величайшее наслаждение.

Некоторое время спустя я вылезла из крошечной душевой, обтерлась и пристально взглянула на свое отражение в запотевшем зеркале. Что ж, не считая следов усталости и лихорадочного блеска в темно-карих глазах, длинноволосая шатенка с точеной фигуркой выглядела очень даже ничего. Мне стало весело, когда я подумала о том, что Нелли собой полностью довольна. Надо же, нужно всего лишь сменить имя и место жительства, чтобы поменялось само мироощущение.

Я тряхнула влажными волосами и послала отражению в зеркале воздушный поцелуй. Отражение ответило взаимностью и вдруг озарилось золотым сиянием, настолько ярким, что я вынуждена была зажмурить глаза. Через мгновение женское любопытство с торжествующим воплем возобладало над страхом, и мои веки разомкнулись. Я жадно уставилась в зеркало, но мое нынешнее отражение выглядело лишь жалким подобием сияющего чуда. Однако где-то в глубине зрачков еще поблескивали золотистые искорки. Я окончательно развеселилась. Не хватало только, чтобы как в лучших традициях дешевых ужастиков на зеркале возникла какая-нибудь зловещая надпись типа «Mene Tekel Peres». Надпись к вящему разочарованию не возникла, и слава царя Валтасара, увы, обошла меня стороной.

Мысленно поблагодарив неведомое провидение за то, что искорки в глазах у меня золотые, а не красные, а значит даже при самом поганом раскладе за вампира меня не примут и с осиновым колом наперевес гоняться не станут, я надела вытащенное из моей необъятной сумки свежее нижнее белье, а футболку сменила на длинную блузу. Пока я занималась указанными манипуляциями, искорки окончательно исчезли, о чем мне не замедлило сообщить злополучное зеркало. «Ну и чудненько!» – тот факт, что мне не придется наблюдать за реакцией Инги на эту иллюминацию, меня чрезвычайно порадовал. В-общем, из ванной я вышла с бесшабашной решимостью человека, которому море по колено.

Инга колдовала у плиты, судя по аппетитному запаху, она жарила гренки. Вместо майки и джинсов на ней красовался полосатый халат.

–Тебе помочь?– учитывая мой нулевой вклад в выполнение продовольственной программы, услужливая совесть незамедлительно подсказала, каким образом мне следовало бы поступить.

Девушка зевнула.

–Да не надо, уже готово все. Давай поедим и спать, а завтра тогда с утра Экслу позвоним, у меня уже голова трещит.

Против подобного развития событий я не возражала. Сидя на стуле и запивая поджаристую гренку зеленым чаем (почему -то ничего другого у Инги не обнаружилось), я поняла, что эмоционально вымоталась до самого предела. Организм настойчиво требовал срочной турпоездки в царство Морфея.

–Ты завтра не работаешь?– на всякий случай уточнила я у хозяйки. А что тут такого? Мне известна масса профессий, представители которых работают в выходные дни.

Инга отрицательно помотала головой.

–Нелл, ты прямо, как дитя малое. Я же вообще без графика работаю. Заказ надо сдавать -ночами не сплю, а когда затишье, так могу сутками отдыхать,– в ее голосе сквозило раздражение. Похоже, она до сих пор мне не верила и считала мое поведение удачной актерской импровизацией.

–Смею напомнить, что я только сегодня с тобой познакомилась и о твоей профессиональной деятельности никаких сведений не имею, -отмахнулась я, -кстати, а твоя Нелли где-нибудь работала?

Блондинка хотела было снова возмутиться по поводу моих глупых вопросов, но потом все же снизошла до ответа.

–ТЫ, -она особо выделила это местоимение, -пела в «Джангл club». Где-то там ты и познакомилась с Экслом. Достаточно?

Я недоуменно хмыкнула. Пела? Ну если только в душе по утрам.

–А что это за клуб такой? –теперь мне захотелось выяснить примерный уровень собственного вокального дарования.

–Сама увидишь, пошли спать.

Инга явно не намерена была дальше общаться. Я же, погруженная в размышления о своей (черт, наверняка не своей) певческой карьере, не стала ее пытать, и вскорости уютно устроилась на любезно предоставленном матрасе. Несмотря на промозглую осеннюю погоду и настежь распахнутые форточки, в комнате было тепло, меня окончательно разморило, и я неожиданно быстро уснула. Снились мне тяжелый, пугающий взгляд Микаэля, золотое сияние в темном небе и мои собственные искрящиеся глаза.

ГЛАВА III

Утро ворвалось в мою новую жизнь ослепительно яркими лучами солнечного света. Спросонья я в ужасе подскочила на матрасе, решив, вероятно, что разыгрывается дубль два божественной комедии, которую я имела счастье лицезреть вчера. От моего резкого движения проснулась Инга. Какое-то время она сосредоточенно терла заспанные глаза, затем свесила с дивана белые, не знающие загара ноги, и сквозь зевки поинтересовалась:

–Как спалось? И сколько вообще время уже?

Я взглянула на часы. Расположение стрелок поразило меня до глубины души.

–Почти двенадцать. А мне казалось, я только пару часиков и поспала.

Блондинка хмыкнула, основательно потянулась и, оставив мои слова без комментариев, удалилась в ванную.

В течении часа Инга тщетно уговаривала меня не уходить, а остаться здесь и дождаться Эксла. Я же придерживаюсь по жизни твердого убеждения, что каждому нормальному человеку необходимо определенное время одиночества в день. Причем, по моей личной классификации одиночество делилось на две категории: одна предполагала значительное количество посторонних и желательно вообще незнакомых людей, выступающих в качестве фонового окружения. Хотите пример? Да, пожалуйста. Поход по магазинам, прогулка по набережной, посещение кинотеатра. Да, в общепринятом смысле вышеупомянутые мероприятия подразумевают наличие компании, но меня это частенько напрягало. Я не нуждаюсь в подруге, что будет давать мне неуместные советы по поводу выбора нового платья (а если уж совсем на чистоту, я на советы как таковые давно плевать хотела с пожарной колокольни. Ну ладно-ладно, недавно, только вчера и начала, но начала ведь). Меня не впечатляет чинный культпоход под ручку с молодым человеком, раздражают одобрительные улыбки дворовых кумушек и завистливые взоры старых дев, прогуливающих любимых собачек.

Нет, я обожаю с гордым и независимым видом рассматривать витрины и делать дорогие покупки, основываясь лишь на собственном чувстве вкуса (не покривлю душой, оно у меня всегда было на высоте), мне неописуемо приятно пройтись по улице на шпильках, бросая по сторонам надменные взгляды, я получаю лошадиную дозу эндорфина от созерцания произведений кинематографического искусства, а шумная толпа вокруг – великолепные декорации для моего бенефиса.

Есть и другая грань одиночества, когда ты просто даешь себе полноценный выходной, закрываешься дома с бутылкой красного вина, а в особо тяжелых случаях с двумя, выключаешь телефоны и спишь до обеда. Тебе не нужно приводить себя в порядок и пропадать по два часа в ванной, тебя не волнуют вопросы на тему «что одеть?» и «какую обувь подобрать к выбранному предмету одежды?». Можно на полную громкость включить любимый диск и сибаритствовать от души. Наутро, по законам диалектики наступает новый день, и твоя жизнь возвращается в привычное русло, но многие вещи после такого «самодостаточного» выходного воспринимаются совсем по- другому.

Одним словом, я пусть с трудом, но отвязалась от Инги, которая, после того, как я безапелляционным тоном отвергла предложение дожидаться Эксла дома, настойчиво набивалась мне в спутники, и с легкой душой принялась за решение насущных проблем. В первом приближении, ситуация выглядела следующим образом: необходимо было отыскать ломбард и превратить презренный металл своих сережек в наличность, приобрести кое-что из одежды и обуви, а также компенсировать запас продуктов Инге. Ну и заодно осмотреться в Ландере на предмет потенциального рабочего места. Может быть, подружка Эксла и была звездой здешней клубной тусовки, но вот Нелли настоящая сильно сомневалась по поводу своих певческих способностей. Когда-то давным-давно я окончила музыкальную школу по классу фортепиано, до сих пор довольно сносно попадала в фонограмму, но, хотя, насколько мне известно, сие умение часто являлось достаточным для успешной сценической карьеры, я придерживалась более консервативных взглядов на искусство и потому не планировала зарабатывать на жизнь своим сомнительным талантом.

Ломбард я отыскала во вчерашнем супермаркете, куда добралась, изрядно поплутав по дворам, несмотря на ценные указания со стороны Инги. Днем Ландер выглядел просто пыльным заштатным городком, в нем не осталось и толики ночного мистицизма. Молодые мамаши с колясками прогуливали новорожденное потомство, отцы семейств курили на скамейках, молодежь в кричащих разноцветных нарядах стайками пробегала мимо.

На мгновение мне показалось, что никакого Микаэля я не видела, просто утомленный мозг породил столь осязаемую галлюцинацию не в силах сопротивляться серости окружающего мира. Но тут же из тумана выплыл четкий образ мужчины в черном с необыкновенно пронзительными глазами, легкий акцент в его голосе, алогичное чувство ужаса, швырнувшее меня на проезжую часть. И в довершение ко всему память немедленно вернула меня к абсурдному рассказу Инги о моей якобы жизни в Ландере. Конечно, ее слова вполне можно было бы назвать бреднями помутившегося разума, но вот кольцо-зигзаг, оно -то ведь существовало в единственном экземпляре (эскиз я рисовала лично, маловероятно, что кто-то еще обладал тождественной фантазией).

Сережки потянули на кругленькую по моим расценкам сумму, и я искренне позавидовала отсутствию четких моральных принципов у моей предыдущей ипостаси. Конечно, на ее счету немало, мягко говоря, бесчестных поступков, зато сегодняшняя Нелли не помрет от голода и холода на второй день своей новой жизни.

Цены в Ландере приятно отличались от столичных, я даже не стала заморачиваться на поиске дешевых торговых точек и совершила все необходимые покупки прямо в супермаркете, носившем, как выяснилось романтичное название «Птица счастья». В одежном бутике мне отрезали этикетки, и дальше я отправилась в плиссированной юбке до колена цвета кофе с молоком и темно-бордовой кофточке. Не преминула я также обзавестись парой чулок и практичными туфлями на широком каблуке. Сумочка – клатч прекрасно гармонировала с общим ансамблем, и я покинула «Птицу» весьма довольная своим благоприобретенным гардеробом, вдоволь накрутившись перед огромными зеркалами.

В дверь к Инге я постучалась обвешанная тяжелыми пакетами и долго дожидалась, пока хозяйка мне откроет. Наконец, дверь распахнулась, я бодро ломанулась внутрь и с размаху налетела на длинноволосого субъекта неопределенного пола, убийственно благоухающего алкоголем.

Существо остановилось, как вкопанное, и у меня появилась великолепная возможность в подробностях рассмотреть эту ошибку природы.

На вид Экслу (не сомневаюсь, что именно его явление перед мои светлые очи я сейчас имела счастье наблюдать) можно было дать лет двадцать пять, сальные пряди светлых волос беспорядочно свисали по плечам, бесцветные глаза подернулись мутной поволокой, а мятая рубашка, небрежно заправленная в потертые джинсы, великолепно дополняла образ депрессивного прожигателя жизни.

По логике вещей подобная личность должна была вызвать гневный протест моих тонких эстетических чувств, но на удивление самой себе я ощутила только жалость со странным привкусом нежности. Будто бы мы были давным-давно знакомы, но надолго расставались и, вот сейчас я смотрю на этого когда-то близкого мне человека и мне хочется рыдать в голос, когда я вижу, во что он превратился за время нашей разлуки.

Я практически неосознанно шагнула Экслу навстречу и крепко прижала его к себе. Он вздрогнул всем телом, словно по нему пропустили электрический разряд, а его руки мертвой схваткой сцепились на моих плечах. Он наклонился ко мне и начал жадно покрывать мое лицо бесчисленными поцелуями. Я, стараясь не вдыхать резкий запах спиртного, попыталась деликатно отстраниться, но не тут-то было. Субтильный с виду парень и не думал разжимать своих удушающих объятий. Вероятно, от избытка чувств в Эксле неожиданно пробудились дремлющие до сих пор гены какого-нибудь богатырского предка.

–Э… Эксл, -просипела я, когда дышать стало окончательно нечем, одежда насквозь пропиталась алкогольными парами, а по лицу размазались то ли слезы, то ли сопли.

–Эксл, блин, отпусти ты ее наконец!– раздался из глубины квартиры голос Инги.

Я воспользовалась внезапным замешательством моего визави, высвободилась из объятий, и заняла оборонительную позицию в темном уголке коридора в аккурат рядом с вешалкой. Недавний опыт подсказывал, что от различного рода психопатов следует держаться на безопасном расстоянии.

Эксл, так до сих пор и не проронивший ни слова, по крайней мере, с точки зрения членораздельной речи, облокотился на дверной косяк и замер в позе оскорбленной добродетели.

–Нелл, -первым прервал он затянувшуюся минуту молчания, -я ведь знал, я всегда знал, ты веришь мне?

–Не понимаю, о чем ты говоришь, – устало сообщила я. Встреча с Экслом, казалось, стоила мне суточной дозы эмоций. В голове поселилась звенящая пустота, и вдруг смертельно захотелось спать. Я с яростью потерла глаза, не хватало еще растерять бодрость духа, когда началось самое интересное.

Парень же наоборот просто светился энергией. Взгляд его стал абсолютно осмысленным, в глазах пропала мутность, и я даже смогла рассмотреть, что они у него далеко не бесцветные, а серо-зеленые и очень красивые. Точно такие же, как у…Инги.

–Нелли, мне теперь все ясно! – Эксл аж подпрыгивал от нетерпения, спеша поделиться снизошедшим на него озарением, – значит можно войти в портал и остаться самим собой! Это только всякие уроды могут в жаб превратиться или в еще какую-нибудь хрень. А есть люди, для которых реальная жизнь-это и есть исходное состояние, ну как у тебя, например…

Тут пришла моя очередь вздрогнуть. Слова про «исходное состояние», будь оно трижды неладно, недавно я уже слышала и, к сожалению, не могу похвастаться связанными с ними приятными воспоминаниями. Теперь и полусдвинутый Эксл несет «чушь прекрасную» про жаб и прочую, как он изволил выразиться, хрень. Нечисто здесь дело, ох чует мое сердце, нечисто.

–Эксл, – мурлыкнула я из своего уютного уголка за вешалкой, – а не хочешь ли ты для начала вернуть мое колечко?

Инга, до сего момента остававшаяся на заднем плане, издевательски хихикнула из-за спины парня.

–Узнаю практичную Нелли. Про свои цацки ты все помнишь!

Я только вздохнула в ответ. Ну что тут скажешь? Разве не она сама мне битый час рассказывала душещипательную историю с колечком. И что, по ее мнению, я должна была подарить эксклюзивное дорогое изделие этому подозрительному типчику? Да прямо сейчас, разогнались!

–А как прикидывалась, как прикидывалась! –продолжала разглагольствовать блондинка, -ничего не помню, ничего не знаю, я чуть было не поверила! – и надо же, увидела Эксла, сразу на шею кинулась? Что память вернулась?

–Заткнись, Ингеборг, я тебя очень прошу, – властные интонации, неизвестно откуда появившиеся в голосе парня, заставили Ингу испуганно прикрыть рот. «Ингеборг! Ну не фига себе имена тут у них!»

Эксл подошел ко мне, осторожно взял за руку и нежно поцеловал мои тонкие пальчики.

Другой рукой он принялся неловко расстегивать рубашку. Я с некоторым опасением наблюдала за его дилетантским стриптизом. Наконец Эксл справился с тремя верхними пуговицами и вытащил наружу черную плетеную нить, на которой оригинальным подобием кулона отчетливо поблескивало мое любимое колечко.

–Сними его, Нелл, оно твое. Я носил его на себе и согревал теплом своего тела, -выдав эту проникновенную тираду, парень пьяно всхлипнул и сделал попытку снова заключить меня в объятия. Я ловко вывернулась, откинула назад длинные волосы Эксла и начала аккуратно стягивать кулон с его шеи. Тот не сопротивлялся, только в упор смотрел на меня и тяжело дышал, словно спринтер после удачного забега.

Я неизвестно зачем протянула ему кулон и кокетливо улыбнулась.

–Спасибо, что сохранил кольцо. Можешь сам надеть его мне на палец.

Инга вновь не сдержалась от насмешливого фырканья.

Эксл обернулся, и, скорее всего, сделал ей страшные глаза, потому что фырканье моментально оборвалось.

Затем он бережно снял колечко с нитки, снова взял меня за руку и надел украшение точно на тот палец, где я всегда его и носила.

Прикосновение металла к коже вызвало вспышку острой, неописуемой боли. Перед глазами все поплыло, в висках застучало, рука запылала так, будто бы я по незабвенному примеру Муция Сцеволы опустила ее в костер. Чудовищный болевой шок пронзил все мое существо, я упала на пол и забилась в конвульсиях, окончательно теряя способность соображать. Меня словно сжигали заживо на средневековой церемонии аутодафе, я с ужасом ощущала, как медленно плавлюсь и растекаюсь по полу бесформенной массой, а мои голосовые связки уже сгорели дотла и не позволяют издать даже слабого писка.

Чья-то рука грубо сдернула кольцо с моего пальца, и даже пребывая в полубессознательном состоянии, я удивилась, насколько легко оно снялось.

Переливаясь всеми гранями золотого блеска, кольцо покатилось по полу со скоростью гоночного болида. Я хотела отвести взгляд и не могла – зрелище искрящего огненного вихря притягивало, манило, завораживало. Бесконечный круговорот образов, ощущений, эмоций все глубже и глубже затягивал меня в некое подобие гипнотического транса, я постепенно теряла чувство реальности, единственное, что я видела – это сверкающий шар, который будто бы стал в несколько раз больше и ярче. И самое ужасное, я вдруг услышала голос где-то в самом центре подсознания, он звучал почти на грани человеческого восприятия и показался мне странно знакомым. Голос методично вдалбливал мне на одной и той же заунывной ноте: «Вернись домой. Вернись домой. Вернись домой»

–Какого черта!– истерический вопль Эксла ворвался в какофонию звуков, как песчаная буря в широко распахнутые окна. Зазвенели, разбиваясь вдребезги, стеклянные двери, отделяющие меня от окружающего мира, острые края осколков смертоносными жалами впились в мой мозг, но я понимала, что выкарабкалась. Занудный голос сначала убавил громкость, а потом и окончательно заткнулся. Сердце гулко бухало в груди, но я глубоко вздохнула, и мой мотор медленно, но верно вернулся в нормальный режим работы. Жгучая боль в правой руке полностью отступила, не оставив даже банального покалывания.

До меня неожиданно дошло, что я так и продолжаю лежать с закрытыми глазами. Я осторожно разлепила веки и осмотрелась вокруг. Надо мной нависало испуганное лицо Эксла, чуть поодаль стояла растерянная Инга, в кулаке она, по видимости, сжимала злополучное кольцо.

–Ты в порядке?– в голосе Эксла слышалось настолько искреннее беспокойство, что мои губы невольно растянулись в улыбку. Я прислушалась к своим внутренним сенсорам. Сердце стучало размеренно, как часы.

–Абсолютно!– с напускной бодростью сообщила я, -помоги подняться, а ?

Мне пришлось обхватить парня за шею и, превозмогая накатившую слабость в нижних конечностях, дотащиться до дивана, куда я и рухнула в полном упадке сил.

Эксл присел на краешек дивана и рассеянно погладил меня по волосам. У него был вид античного философа, занятого осмыслением диалектической концепции развития вселенной. Правда вместо туники на нем красовалась мятая рубашка да и еще и расстегнутая до пояса, но кто сказал, что величайшие умы современности должны выглядеть стандартно?

–Давай выпьем! – результату долгих и основательных мыслительных потуг позавидовал бы и сам Аристотель. У меня хватило сил только на выразительный кивок.

–Принеси чего-нибудь, Ингеборг,– энтузиазм Эксла на бегу споткнулся об осуждающий взгляд девушки,– ну пожалуйста, мне плохо, очень плохо.

–Да чтоб вас всех!– беззлобно выругалась Инга, с явной брезгливостью швырнула мое кольцо на полку и неохотно полезла в шкаф. Оттуда она извлекла початую бутыль темно-бордовой жидкости неизвестного происхождения и сначала два, а после некоторых колебаний, три широких бокала.

–Что это за пойло?– поинтересовался Эксл, с вожделением разглядывая сосуд.

Блондинка неопределенно пожала плечами.

–Что-то типа бренди, не помню уже, давно стоит. Я в отличие от некоторых литрами ханку не глотаю! – укоризненно добавила она.

Эксл спокойно пропустил язвительное замечание мимо ушей. По всему видно, ему было не привыкать. Выверенными движениями алкоголика со стажем он разлил напиток по бокалам, один протянул мне, другой Инге, а сам без лишних сентенций основательно присосался к третьему.

Я сделала мелкий глоток, потом еще один, и еще парочку… По телу растеклось живительное тепло, а в голове приятно зашумело. Я отхлебнула еще псевдовбренди, которое оказалось чем-то вроде хорошего крепленого вина, и, наконец, решилась спросить:

–Эксл, что со мной произошло? Ничего толком не помню,– мой голос звучал хрипловато и неуверенно, словно я и вправду обожгла связки.

Парень схватил бутылку, плеснул себе в бокал и залпом выпил. Инга, по-моему, только слегка пригубившая свой напиток, неодобрительно цокнула языком.

–Я не знаю, Нелл, понимаешь, не знаю…, – с пьяным надрывом воскликнул Эксл, -что-то случилось с тобой после этого грёбаного портала… Это кольцо… Когда я его надел тебе, ты вся засветилась, начала кататься по полу, и все это молча, представляешь, молча и с закрытыми глазами…

Тут я не удержалась и невежливо встряла в монолог.

–Но как же так, я же видела кольцо, как оно катилось, как увеличивалось в размерах…, -я прервалась, чтобы перевести дыхание, и моментом воспользовалась Инга.

–Глаза у тебя были закрыты, это точно, -сказала она, – я когда поняла, что из-за долбаного кольца с тобой такое стало, сразу сняла его, хоть и обжечься боялась. А ты оказалась холодная, как покойница, пламя это только свет давало, не жгло оно совсем. Короче, кольцо покатилось, я смотрю, ты дергаться перестала, да и не светишься уже. Страшно в общем было, – жалобно закончила девушка.

Я мрачно кивнула.

–А мне еще и больно в придачу.

Эксл порывисто прижал меня к груди.

–Нелли, все теперь будет хорошо, я всегда буду с тобой, я тебя не отдам никому,– шептал он, распространяя острый запах алкоголя, – хоть в этом мире, хоть в том, я всегда рядом…

Инга многозначительно взглянула в мою сторону.

–По-моему, ему хватит уже, как думаешь?

Я высвободилась из объятий и повернулась к блондинке.

–Спасибо, Инга! Если бы ты не сняла с меня это чертово кольцо, неизвестно, что бы стало.

–Она смелая, Нелл, -влез Эксл, -Ингеборг такая. Ей вроде с виду все по фигу, а когда до дела дойдет- первая на амбразуры бросится. Я оцепенел от ужаса, а она, она молодец. Я тобой горжусь, сестричка моя!

«Ну вот, я правильно угадала, они близкие родственники»

–А я тобой нет, братик! Я не знаю, как объяснить всю эту хрень, которая вокруг нас творится! Наверное, у Нелли какая-нибудь редкая болячка, то она память теряет, то вон сегодня… А ты. Эксл, совсем помешался на своих порталах, и хватит пить уже!– прилив братской нежности явно не впечатлил девушку. Но она все равно молодец. По крайней мере, пытается мыслить рационально несмотря ни на что.

Эксл допил остатки псевдобренди и угрюмо поставил пустой бокал на стол.

–Главное, Нелли вернулась, а с порталами я разберусь, обязательно разберусь, -уверенно пообещал он, и я почему-то ему поверила.

ГЛАВА IV

Оставшуюся половину дня мы коллективно отходили от недавнего шока, ели что-то наспех приготовленное из предусмотрительно закупленных мною полуфабрикатов и болтали ни о чем. Создавалось впечатление, что мы намеренно создали некую зону отчуждения, вновь соваться в которую ни у кого из нас желания не возникало. Естественно, в атмосфере клубились густые пары напряженности, но мы прилагали героически усилия, дабы не обращать на это внимания.

Инга пару раз пресекала попытки Эксла сбегать в ближайший магазин за «догоном», на что тот высокохудожественно огрызался, но почему-то против воли сестры не шел. Я чувствовала себя гораздо лучше, у меня даже неожиданно проснулся зверский аппетит, как у человека потерявшего много энергии и теперь спешащего ее восстановить.

Солнце уже клонилось к закату, когда измаявшийся от нехватки выпивки Эксл предложил:

–Пойдемте в «Джангл».

Инга отрицательно помотала головой.

–Идите сами, достали вы меня оба, сил нет никаких от ваших закидонов,– сказала она уставшим тоном, – Нелли пусть возвращается в свою квартиру, или вон, к тебе, Эксл, в берлогу переезжает, только отсюда свалите уже побыстрее. И кольцо свое заберите.

Я отлично понимала девушку. Мало того, что я как снег свалилась на ее белокурую голову, так еще и начала выкидывать всяческие фортели. Вот только бы выяснить, где же находится «моя» шикарная квартирка. А то, простите, в берлогу (уж не знаю, что имеется в виду под столь поэтическим названием) как-то не очень тянет. Ладно, сходим в «Джангл», разведаем обстановку. Только бы петь по «старой памяти» не заставили.

Эксл словно прочитал мои мысли.

–Нелл, ты же споешь сегодня? – восторженно спросил он.

–Да я как бы не в голосе вообще-то, – то, что я не в голосе по жизни, Экслу знать пока не обязательно. Честно говоря, я окончательно и бесповоротно запуталась в хитросплетениях сложившейся ситуации. С одной стороны, я уже практически отождествляла себя с местным экземпляром по имени Нелли, а с другой я четко помнила все произошедшее со мной до приезда в Ландер, и это все коренным образом отличалось от биографии моего двойника.

Ладно, будем жить с тем, что есть, а дальше сориентируемся по обстановке.

Оставив Ингу в гордом одиночестве, мы с Экслом вышли из подъезда прямо в холодный осенний вечер. Я зябко поежилась, и парень обнял меня за плечи. Первая звезда насмешливо подмигнула мне, и я ухмыльнулась в ответ. Романтика, черт возьми! Интересно, что у нас были за отношения?

«У нас» звучало, конечно, слишком, но я решила в качестве основной рассматривать версию о частичной потере памяти, и окружающие события стали восприниматься намного проще. В конце концов, я же хотела начать новую жизнь, так почему бы не воспользоваться шансом и не начинать ее с нуля.

Эксл порылся в карманах куртки, достал мятую пачку сигарет вместе с видавшей виды зажигалкой и с наслаждением закурил.

Я жадно втянула в легкие поплывшие в воздухе кольца табачного дыма. Дело в том, что я являюсь ярчайшим представителем редкого подвида «курильщик пассивный». Я никогда в жизни не брала в руки сигарету, но страстно обожала находиться в прокуренных помещениях или на худой конец рядом с курящим человеком. Не знаю, какого рода удовольствие ощущают курильщики настоящие, но у меня лично в момент вдоха пропитанного дымом воздуха возникает слабое эйфорическое состояние. Единомышленники в табачном вопросе на моем пути попадались редко. Дамы обычно демонстративно морщили носики, если кавалер намеревался получить дозу никотина, а сильный пол без лишних экивоков предлагал закурить. Поэтому приходилось тщательно скрывать свое тайное пристрастие, лишь иногда получая случайное удовольствие.

Я даже толком не удивилась равнодушной реакции Эксла на мою «затяжку». Уверена, он уже имел неоднократное счастье наблюдать аналогичную картину.

–Самому курить было до смерти охота, – признался парень, снова обнимая меня, – но знаешь же, Ингеборг такой хай-вай поднимет, себе дороже. Хорошо, хоть выпить налила.

–Откуда у нее такое имя? –«амнезия» давала мне одно неоспоримое преимущество: бесконечную возможность задавать глупые вопросы.

–Что-то шведское, точно не знаю. Сестричка стесняется своего имени, вечно шикает на меня, когда я ее прилюдно так называю. А мне нравится. Инга- это пошло, а Ингеборг звучит… Ну как бы тебе сказать, возвышенно, что ли.

Я кивнула. Мы ждали такси, и возможность поговорить наедине следовало использовать по полной программе.

–А твое имя?

–Смешно рассказывать тебе это по второму кругу,– хмыкнул Эксл,– но я для тебя готов и в сотый раз повторить. Это имя одного рок-музыканта, очень талантливого, очень успешного, но в то же время одинокого. В последнем мы с ним похожи, а к остальному я только стремлюсь.

Уютно устроившись на заднем сиденье такси, я неторопливо размышляла о роли этого длинноволосого парня в моей новой жизни. Вот он сидит рядом, его пальцы крепко сжимают мою ладонь, от него пахнет причудливой смесью табака, алкоголя и дорогого парфюма. Взгляд устремлен куда-то перед собой, на лице застыло мечтательная улыбка. О чем он думает?

–Эксл, почему мы с тобой расстались в…, – я чуть было не ляпнула « в прошлой жизни», но вовремя осеклась.

Тяжелый вздох. Еще один тяжелый вздох. Его рука до хруста стиснула мою.

–Нелл, прошу тебя! Если так вышло, что ты забыла, позволь мне не говорить об этом. Я виноват перед тобой, но я… Я все исправлю, я клянусь тебе, Нелл…!– судя по срывающемуся голосу, Эксл был близок к истерике.

Я ласково, как ребенка, погладила его по голове. Днем он побывал в душе, и теперь чистые шелковистые пряди больше не свисали бесформенными патлами. Мало того, такой шевелюре позавидовала бы любая девушка. Странно, что Инга в качестве прически выбрала короткую, почти мальчишескую стрижку.

Эксл ничего не ответил, но, похоже, мой жест его успокоил.

–Не хочешь, не говори, – вслух подтвердила я свои мирные намерения, но для себя сделала очередную зарубку –вот вопрос, который достоин детальной проработки. Нужно только будет выбрать более подходящий момент.

–Здесь направо, направо и потом прямо до первого поворота.

–Через весь Ивановск колесим, – недовольно пробурчал водила после того, как Эксл озвучил свои «ценные указания», – надо было с вас в два раза больше оплату взять.

Наверное, Ивановском звался район Ландера, через который мы как раз проезжали. Мы действительно, довольно долго петляли по городу, и я начала всерьез задумываться, что же за место этот «Джангл», если расположен у черта на куличках.

–Все, приехали, – Эксл протянул таксисту пару замасленных ассигнаций и, виртуозно игнорируя обиженное бормотание на тему слишком высоких цен на бензин, помог мне выбраться из машины.

Я с большим трудом подавила возглас удивления. Мы находились рядом с двухэтажным зданием, отделанным темно-зеленым зеркальным стеклом, а прямо перед нами простирался…самый настоящий лес. В приветственном свете клубных фонарей я смогла разглядеть разлапистые ветви каких-то хвойных деревьев, у широких стволов которых мягким ковром поднималась густая трава, а в ноздри мне ударил запах смолы и шишек. Зачарованная необычным пейзажем, я с ребячьим восторгом подалась вперед, но Эксл со смехом придержал меня за локоть.

–Ты реагируешь, как и первый раз, когда я привел тебя сюда! Может быть, это и к счастью, что ты многое забыла. Теперь у нас все будет по – другому.

Я хотела было уточнить, что именно он так страстно желает изменить, но сдержалась. Над входом переливалась всеми цветами радуги вывеска с надписью «Jungle», и Эксл, снова взяв меня за руку, направился внутрь. Мне ничего не оставалось, как тащиться за ним, словно буксир за волжскими бурлаками.

В узком тамбуре нас встретил шкафоподобный секьюрити, не проявивший к нашим скромным персонам ни малейшего интереса. Мы беспрепятственно прошествовали в затемненное помещение, и я с жадностью изголодавшегося по зрелищам столичного жителя, вынужденного провести лето в деревне на прополке картофельных плантаций, принялась разглядывать незнакомый интерьер.

Оформленный в уже знакомых темно-зеленых тонах зал вмещал в себя дюжину столиков, половина из которых, несмотря на выходной день, уныло пустовала, и высокую барную стойку, увитую лианами, подозрительно похожими на настоящие. В центре красовалась небольшая сцена, заставленная разнообразным инструментом. На сцене пока тоже было безлюдно, но из многочисленных колонок непрерывным потоком лилась негромкая музыка.

–«Welcome to the Jungle»!– сказал Эксл, и мне сразу стало ясно, что с английским он знаком не понаслышке. Я, когда-то в прошлом профессиональный переводчик, язык Шекспира считала для себя чуть ли не родным и очень чутко реагировала, например, на грамматические ошибки или популярный в нашей стране «рязанский акцент». У моего благоприобретенного спутника оказалось безупречное произношение выпускника Оксфордского Университета, подходящее провинциальному гуляке примерно так же, как баскетболисту каблуки.

Черноволосый молодой человек, украшенный многочисленными серьгами и пирсингами, приветственно помахал нам из-за барной стойки. На меня он бросил настороженный взгляд начинающего параноика, но вслух предпочел свои подозрения не высказывать.

–Привет, Эксл! Нелл, давно не виделись, шикарно выглядишь! –бармен улыбнулся, сверкнув золотыми зубами. Мои глаза постепенно привыкли к полумраку, и я смогла разглядеть его вызывающе голубые глаза на фоне неестественно бледного лица, впалые скулы и тонкую ниточку губ.

–Не клей ее, Оззи! Лучше налей выпить! Нам есть, что отметить, мэн!

Бармен нырнул под стойку, а мы с Экслом взгромоздились на высокие стулья.

–Голову даю на отсечение, что он никакой не Оззи,– зачем-то шепнула я на ухо парню .

–Так же как ты не Нелли, и он не Эксл, так что теперь?– бармен неожиданно возник перед нами с двумя полными бокалами.

«Вот оно, значит, как,– в голове со скрипом завертелись шестеренки мыслей, аналитический аппарат внезапно заработал как хороший компьютер, доверху напичканный прогрессивным софтом, – имена у всех придуманные. Конечно, может и в провинциальном городке найтись парочка эксцентриков, окрестивших своих чад в честь кумиров молодости, но когда тебе за полтора суток не попадаются Ваня, Саша, Катя и прочие обладатели среднестатистических имен, поневоле начинаешь что-то подозревать. Оправдывает мою близорукость и непростительную наивность только дважды пережитый шок явно сверхъестественного происхождения. Надо же, Эксл, Оззи, Ингеборг! Да мое имя являет собой чистейший образец святой простоты по сравнению с этим безобразием! Похоже, до амнезии у меня имелись скромные зачатки здравомыслия, чего не отнять, так не отнять»

–Ну и дела, мать вашу,– мысли вслух вышли на удивление грубыми. Оззи (вот уж кто, наверняка, по паспорту Вася Пупкин) недоуменно вскинул аккуратные иссиня-черные брови, а Эксл схватился за виски, будто его прихватил острый приступ головной боли, и молниеносно опрокинул в себя бокал.

–Мэн, послушай,– видимо, парень принадлежал к редкой породе людей, которым небольшая доза алкоголя здорово прочищает мозги. Жаль, что он практически спился в поисках вечного просветления,– с Нелли произошел несчастный случай, она частично потеряла память, вот и приходится ей все заново объяснять и показывать, – универсальная отмазка про амнезию эксплуатировалась Экслом по полной программе, -ты не обижайся, мэн, идет?

Оззи в нерешительности потеребил металлическую пуговицу на клепаной кожаной жилетке, наброшенной прямо на голое тело. Я кокетливо взмахнула длинными ресницами и обворожительно улыбнулась. Оставалось только надеяться, что суровое сердце бармена не равнодушно к женскому полу как таковому.

– Я и смотрю, Нелл, ты какая то странная, -задумчиво протянул Оззи, -что же с тобой случилось?

–Попала под машину на мосту, водитель быстро смылся, приехала скорая, а я в коме, без документов. Отвезли в больницу, я там неизвестно сколько провалялась. Вчера вот выписали, брожу бесцельно по городу, ничего не помню, а тут Инга навстречу, случайно повезло, -вот уж насчет «повезло» я очень сильно сомневалась, а в целом ложь звучала вполне пристойно, даже Эксл одобрительно кивнул, мол, так держать, – и еще, Оззи, может у меня после травмы в мозгах что-то перещёлкнуло, но виски я больше не пью.

–А что пьешь?– обалдело поинтересовался бармен.

–Смешай-ка мне свой фирменный коктейль, пожалуйста.

Выражение окончательного и бесповоротного непонимания уютно устроилось на бледной физиономии Оззи и не собиралось в ближайшее время ее покидать.

–Ты помнишь про мой фирменный?

–Да ничего я не помню, просто предполагаю, что у любого бармена есть «фирменное блюдо», вот и все.

Оззи нахмурился, но ничего не ответил, лишь снова скрылся под стойкой.

–И не забудь про меня, мэн,– добавил Эксл, – мне повторить.

Из-за стойки раздалось насмешливое гыгыкание, а затем шум блендера и звон бокалов. Бармен с головой ушел в работу.

–Привет, Нелл! «Джангл» без тебя –это не «Джангл», -прозвучал за моей спиной мужской голос. Я так погрузилась в невеселые размышления о фальши и несправедливости окружающего мира, что вздрогнула от неожиданности.

Позади меня стояла весьма колоритная парочка. Кудрявый парень с несоразмерно огромным желтым галстуком на шее обнимал за плечи высокую стройную девушку, выкрашенную в радикальный рыжий цвет. В зубах у «лисички» была зажата толстая дымящаяся сигара.

Я уже было настроилась по второму кругу завести пластинку с легендой про амнезию, но в разговор вмешался Эксл.

–Джим! Роскошный галстук, мэн! Ронда, ты неподражаема!

–Отстань, дамский угодник!– прокуренным голосом сказала девушка, вскарабкиваясь на стул -лучше расскажи, где ты прятал наше сокровище так долго?

–Нелли попала в аварию и потеряла память, – сообщил из-за стойки Оззи,– твой коктейль, твое виски, Эксл.

Джим (очередной Вася Пупкин, конечно) похлопал меня по плечу.

–Иногда мне кажется, что кое-что стоит забывать сразу, но мы упорно храним в памяти всякое дерьмо, – философски заметил он, – с выздоровлением, Нелл!

Я подарила Джиму легкую улыбку и втянула коктейль через соломинку. Я почувствовала сладковатый запах корицы и свежий аромат мяты, на вкус жидкость отдавала медом, алкоголь почти не чувствовался, и я отпила еще капельку.

–Спасибо, Оззи, ты гений!

Эксл закурил, его дым смешался с дымом от сигары Ронды, и мне вдруг стало легко и хорошо. Коктейль был просто чудесным, клуб уютным, а ребята замечательными. И пусть все вокруг даже на сотую долю не были теми, за кого себя выдавали, они все равно нравились мне. Мне вдруг очень сильно захотелось, чтобы воспоминания о той девушке, которую звали вовсе не Нелли, у которой так ничего и не получилось в жизни, и которая в один прекрасный момент эгоистично бросила свою семью и сбежала в неизвестность, оказались всего лишь проявлением ложной памяти. Ведь может же быть такое хотя бы чисто теоретически?

–Мы будем тебе аккомпанировать,– хриплое контральто Ронды нарушило неторопливое течение моих мыслей, – как раньше! Что ты хочешь спеть?

Пока суд да дело, я совсем позабыла про очередное дурацкое недоразумение, связанное с моей персоной. И что мне теперь делать? Спеть, не стыдиться? Ну, каркнуть во все воронье горло –это мне завсегда пожалуйста, только вот какое впечатление я произведу на местную публику. Желание опозориться отсутствовало напрочь, ровно, как и рассказать, кто я есть на самом деле, особенно сейчас, когда я столь органично влилась в компанию.

–«Peace of my heart» Дженис Джоплин подойдет?– решение пришло внезапно, как озарение. Все-таки Оззи чего-то намешал в коктейль. Впрочем, посетившая мой одурманенный мозг шальная мысль, несомненно, имела под собой рациональную основу. Если все эти люди так стремятся убежать от реальности, если им нравится называться иностранными именами и воображать себя великим музыкантами, почему бы не Дженис? В конце концов, она уже давным-давно не принадлежит нашему миру, а тот вклад, который она внесла в рок-н-ролл, вполне можно отнести к разряду великих.

–Еще бы!– Джим шумно зааплодировал, на его смуглом лице проступил нетерпеливый румянец, -твой коронный номер! Здорово, что ты не все забыла, Нелл!

–Я на соло, – безаппеляционным тоном заявил Эксл, – Ронда, я тебя даже слушать не желаю, это моя партия.

–Ладно, ладно, ладно, не заводись!– «лисичка» неохотно сбросила с себя воинственный вид, наверное, решила пожертвовать своими предпочтениями ради общего блага,– гитара и бэк-вокал. Джим, конечно, ударные, и Оззи на басах.

Я с ужасом слушала, как Ронда уверенно распределяет роли. Видно, группа уже давно сыгралась, только я буду смотреться на ее фоне, как слон в посудной лавке. Ну и петь соответственно так же.

Почувствовав мое паническое настроение, Эксл предложил разрядить обстановку наиболее привычным для него способом.

–Давайте, еще по стаканчику и вперед! Взорвем эту богадельню к чертям собачьим! Оззи, наливай, мэн!

Бармен зазвенел бокалами, раздалось бульканье, и перед нами в мгновение ока появились четыре полных бокала.

–На работе не пью, но раз такое дело, – виновато опустил глаза Оззи, и я заметила, что нижние веки у него густо подведены черным карандашом,– за тебя, Нелли Джейн!

Наши бокалы соприкоснулись с хрустальным звоном. Алкоголь медленно растекался по пищеводу, мне стало тепло и весело. Значит, я еще и Нелли Джейн в придачу ко всему. Оригинальненько!

–Я побежала готовить аппаратуру,– Ронда первая слетела со стула и бросилась на сцену, Джим с хохотом понесся за ней, его желтый галстук смешно развевался на бегу.

Эксл ободряюще улыбнулся. Его губы вплотную прижались к моему уху.

–Все будет хорошо, не нервничай,– он быстро чмокнул меня в шею, -я люблю тебя, Нелл!

Я не успела даже толком осмыслить услышанное, как со сцены раздался прокуренный голос Ронды.

–Эксл, мать твою, если ты не хочешь, чтобы я забрала соло, немедленно помоги мне с настройкой.

–Извини, – парень сполз со стула и немного нетвердой походкой отправился на зов.

Я задумчиво положила в рот лимонную дольку и прислушалась к своим внутренним ощущениям. Странности в этих самых ощущениях оказалось не меньше, чем семечек в арбузной дольке. Какая-то часть меня настойчиво подсказывала, что певица из меня, как из коровы чемпион по фигурному катанию, а другая, по напористости вдвое превосходящая старушек в очереди за пенсией, требовала немедленно перестать дергаться и идти заниматься привычным (!) делом.

–Оззи, Нелл, мы закончили! – судя по голосу, Эксл весь дрожал от нетерпения.

Бармен оглянулся по сторонам. Я последовала его примеру и с нарастающим ужасом обнаружила, что посетителей заметно прибавилось. Десятки заинтересованных взглядов наблюдали за происходящим на сцене.

«А ведь это твой шанс, тупая, трусливая стерва! Ты что, хочешь как всегда отсидеться в кустах, а потом кусать от зависти локти, когда твое место займет менее тупая и трусливая стерва? Черта с два! Ты Нелли Джейн, звезда «Джангл», неужели я ты не сможешь исполнить песню, которую знаешь наизусть с четырнадцати лет? Да еще как сможешь, и пусть тупые трусливые стервы, какой ты была еще пару дней назад, засунут свою зависть себе в ж…», -чувствуя, что мой импровизированный сеанс аутотренинга грозит перерасти в базарную матерщину, я резко заткнула внутренний голос и с гордо поднятой головой направилась к сцене.

ГЛАВА V

Сказать, что это было прекрасно, значит не сказать ничего! До боли знакомое и в то же время неизвестное ощущение власти над публикой. Они все смотрели на меня, да, именно на меня! Не на Эксла, творящего чудеса на соло гитаре, не на Джима –короля ударных, не на Ронду, и не на Оззи, великолепных, как выяснилось, музыкантов, нет, взгляды были прикованы ко мне и только ко мне.

Я вдруг словно увидела себя стороны: раскрасневшаяся от возбуждения фурия с длинными развевающимися волосами, зрачки расширены от переизбытка адреналина, неожиданно сильный и в то же время мелодичный голос терзает микрофон. И зал ревет вслед за мной: «Camon, camon, yeah, take it», и я растворяюсь в музыке, и я не вижу ничего, кроме беснующейся у моих ног толпы, и я лечу куда-то вдаль, подхваченная вихрем нечеловеческих по степени напряжения эмоций.

Способность относительно четко мыслить вернулась лишь, когда я успешно выдала фирменный вопль Дженис в финале песни, а Эксл вытянул потрясающий аккорд, который сделал бы честь любому из его кумиров.

–Ты великолепна!– воскликнула Ронда, -смотри, все в бешеном восторге.

–Да уж, -просипела я, переводя сбившееся дыхание . Сквозь шум аплодисментов мы почти не слышали друг друга, но мне до сих пор не верилось, что столь бурные овации заслужила именно я. На заднем плане Эксл, Оззи и Джим по очереди прикладывались к бутылке (по запаху жидкость напоминала что угодно, но только не минеральную воду), вид у них был ошалело – восторженный. И тут меня понесло…!

–«I love rock-n-roll» сможете?– спросила я у Ронды. Та с энтузиазмом кивнула.

–Ну-ка заканчиваем пить, и играем «I love rock-n-roll»,-скомандовала «лисичка». Голос у нее, кстати, отлично дополнял мой вокал «под Дженис», неудивительно, что мы так «спелись».

Эксл бросил на меня долгий взгляд полный такого откровенного желания, что я даже немного смутилась. Но, как выяснилось, примерно такими же голодными взорами окидывала меня почти вся мужская часть посетителей клуба. Упиваясь своей безоговорочной властью, я послала в зал пронизанную животной сексуальностью улыбку, и тут прозвучали первые аккорды музыки.

Эту песню я пела уже гораздо более спокойно, легко попадая в ритм, а эйфория постепенно сменилась осознанием заслуженного триумфа. Спала застилавшая глаза пелена, лица в зале обрели четкие очертания, теперь я могла видеть длинноволосых парней в джинсах и их ярко накрашенных подруг, даже могла физически чувствовать энергетические потоки, которыми мы непрерывно обменивались. Я умудрялась посылать в зал многообещающие улыбки и воздушные поцелуи, двигаться в такт музыке, вставлять реплики типа «теперь все вместе», в общем, с нескрываемым удовольствием примеряла на себя все изыски профессиональной сцены. Я уже начала параллельно обдумывать, какой хит я помню достаточно хорошо, чтобы сделать его следующим номером, как произошло нечто страшное.

Я вдруг увидела, что многоликая толпа расступается, словно освобождая дорогу высокому чину, у сцены появляется свободное пространство, я смотрю и не могу поверить в происходящее. Мне захотелось закрыть глаза и исчезнуть, но неведомая сила как будто подавляла мою волю, и я увидела то, чего страстно желала никогда больше не видеть. Вернее, кого…

–Микаэль!– беззвучно прошептала я.

Он стоял у самой сцены, весь в черном, бледный, изящный, красивый тонкой аристократической красотой и пристально смотрел на меня своими бездонными глазами, в которых читалась неприкрытая угроза.

Время замерло. Мир исчез. Остались мы двое.

Глаза Микаэля сверкнули так хорошо знакомым золотым огнем, и я почувствовала, как земля медленно уходит из-под ног. В голове что-то взорвалось, знакомое жжение охватило все тело, я ухватилась за микрофонную стойку, но не удержалась и рухнула на сцену. Мысли хаотично понеслись по кругу, смешиваясь на лету с золотыми искрами, выжигающими мне мозг.

Всепоглощающая боль породила неистовую злость. «Да когда же это все кончится, уж лучше сразу сдохнуть, чем терпеть такое!– мне, казалось, что я ору в бессильном приступе ярости, но на самом деле мои губы сковала незримая печать молчания, -если ты хочешь меня убить, убей, только хватит издеваться надо мной!»

Я не знала, чем это все закончится, выдержит ли организм огненную пытку второй раз за день, мне было так плохо, что единственной мыслью, с убийственной частотой пульсировавшей в висках, осталось желание умереть, причем побыстрее. Как в тумане, я различала неясный образ Микаэля, его лицо напоминало восковую маску, темные волосы слиплись от выступившего пота, но он упорно держал на прицеле своего искрящегося взгляда мое истерзанное тело.

«Наверное, мы оба скоро умрем, -безразлично подумала я, -только скорее бы, скорее…»

Какой-то сверкающий предмет с размаху полетел со сцены в моего мучителя. Глаза Микаэля вспыхнули в последний раз и внезапно погасли. Боль резко схлынула, и я увидела, как невероятным усилием воли, он заставил себя встряхнуться и ринуться к выходу.

–Задержите его!– я попыталась крикнуть, но голос меня не слушался. Я зря растратила последние чудом уцелевшие силы и впервые в жизни провалилась в беспамятство.

–Нелли, как ты ?– встревоженное лицо Эксла медленно проступило из полумрака. Я с облегчением вздохнула. Ба, знакомые все лица! Мало приятного очнуться неизвестно где и неизвестно с кем. Не скажу, что Эксл являл для меня оплот надежности, но, по крайней мере, ощущать, что с тобой рядом друзья (хотелось бы в это верить), дорогого стоит. В голове у меня мерзостно шумело, и ныла подвернутая при падении нога, а в целом я сочла свое нынешнее состояние вполне удовлетворительным. Осталось выяснить, насколько пострадала способность к речевой деятельности.

–Вроде в порядке, -стараясь сильно не артикулировать, сообщила я, -где этот психопат? Ответ я уже примерно предвидела, но все равно хотела удостовериться.

Эксл поморщился так, будто его заставили съесть лимон и запить раствором уксусной эссенции. Привыкшее к мягкому сумраку зрение смогло различить тусклый огонек тлеющей сигареты и стеклянную пепельницу, доверху наполненную окурками. Для того, чтобы обозреть более масштабную перспективу, требовалось элементарно приподняться на локтях, но я пока не чувствовала готовности к столь серьезному поступку.

–Сбежал, сука! Когда я в этого урода кольцо твое бросил, его сначала всего перекосило, а потом, он, как понял, что труба – дело, как даст бегом к двери. И самое, знаешь, что хреновое? – парень затушил в пепельнице очередную сигарету и потянулся за следующей,– никто его не видел. Все говорят, тебе просто стало плохо, а у меня вроде как белая горячка началась.

–А ты сам что видел? –героическая попытка занять полусидячее положение увенчалась оглушительным успехом, и я с видом триумфатора обозревала маленькую комнатку, аскетическая обстановка которой состояла из широкой кровати, гибрида стола с тумбочкой и пары мягких стульев.

Эксл переместился со стула на краешек кровати. Он молчал, будто бы решая для себя, не пополню ли я после его рассказа стройные ряды сторонников мнения о белой горячке.

–Я видел человека в черном, из глаз у него летели золотые искры, – сухие фразы, вероятно, были призваны скрыть волнение,– твое кольцо начало жечь мне грудь, я сорвал его со шнурка и швырнул в эту тварь.

–Ты, что, снова повесил кольцо на шею?

–А куда мне было его девать? Ингеборг у себя держать не захотела, ты его даже в руки взять не можешь, а мне по фигу, вот и надел обратно.

Я мучительно переваривала полученную информацию. Эксл единственный почувствовал Микаэля благодаря моему кольцу. Что же в этом чертовом кольце такого? Вещь, которую я потеряла на мосту. Золотая комета. Портал. Исходное состояние.

–Расскажи мне о порталах, – тихо попросила я, – я начинаю что-то понимать, но я многого не знаю, или не помню. Я больше не выдержу приступа, Эксл. Мы должны выяснить, что с нами происходит и как с этим бороться.

Парень наклонился ко мне, его длинные волосы пощекотали мою щеку, губы мягко прикоснулись ко лбу. Он резко вскочил с кровати, схватил со столотумбочки бутылку и прямо из горлышка сделал несколько судорожных глотков. Я хотела было его остановить, но потом решила, что может быть, так у него развяжется язык, и он успеет поделиться со мной всеми известными сведениями до того, как окончательно окосеет.

Сжимая в руках бутылку как добытый в боевых схватках трофей, Эксл вернулся ко мне и некоторое время сидел молча, видимо собираясь с мыслями. Удивительно, что после такого количества выпивки, он еще умудрялся связно изъясняться.

– В Ландере есть несколько точек, где открывается портал, одна из них на привокзальном мосту. Основной ориентир – золотое сияние. Если оказаться в нужном месте в нужное время и соблюсти ритуал, можно вернуться в исходное состояние, -парень снова замолчал.

Информации катастрофически не хватало даже для построения притянутой за уши гипотезы. Продолжаем разговор.

–Что такое исходное состояние?

–Это сложно объяснить, Нелл. Когда-то ты сама мне объясняла,– язык у Эксла уже слегка заплетался, – многие люди живут в промежуточном состоянии. То есть, когда ты на уровне интуиции понимаешь, что на самом деле ты совсем другой человек, а вынужден жить в том мире, где находишься на данный момент. И тебе постоянно кажется, что все вокруг не так, имя не твое, внешность не твоя, судьба не твоя… Кто-то из нас инопланетяне, кто-то эльфы, кто-то великие музыканты и певцы в обличии простых смертных, а кто-то жабы, крысы, свиньи и тараканы, живущие среди нас под видом людей.

–Ни фига себе теория!– воскликнула я, не зная смеяться или плакать. В любом случае, смех бы, однозначно, вышел сквозь слезы, -и ты хочешь сказать, что всю эту муть напела тебе я?

Эксл обреченно кивнул и потянулся за сигаретой.

–Когда ты появилась в моей жизни, я … Тогда еще не было «Джангл», мы собирались в одном заведении, его уже нет сейчас.. Короче, я впервые увидел тебя на сцене, ты пела «Peace of my heart», как сегодня, и ты была великолепна. Я был в депрессии, я был пьян, но ты изменила все. Я подошел к Оззи и спросил о тебе. Он ответил, что ты пришла ниоткуда и сказала, что хочешь выступать в клубе, что ты назвалась Нелли Джейн, и что ты очень странная. Оззи познакомил нас в тот вечер, и мы ушли вместе. Мы гуляли с тобой всю ночь и разговаривали, разговаривали… Я, кажется, жаловался тебе на жизнь, и тогда ты спросила: «А знаешь, почему все так? Потому что мы все, я, ты, Оззи, Ронда, твоя сестра – вы все покинули исходное состояние, но я знаю, как туда вернуться». И тогда ты рассказала о порталах.

–Черт знает что!– я подскочила от возмущения, -получается я сама тебе мозги и запудрила. Или это была не я? Эксл, давай так –я и та Нелли, они отличаются?

Парень так интенсивно замотал головой, что я испугалась, как бы она у него ненароком не отвалилась.

–Нет, -отрезал он,– она – это ты и наоборот. Ты прошла через портал и осталась сама собой, я сразу понял.

–Ни хрена ты не понял! Где я, по-твоему, тогда была целый месяц? На Канарах загорала?

Эксл пожал плечами.

–Да мало ли где. Может, эти порталы так и действуют, с временным интервалом, откуда мне знать. Вдруг, это нормальное явление.

Я окончательно вышла из себя. Они тут что, все с ума посходили? Теория про порталы выглядела еще более идиотской, чем спонтанно придуманная легенда про амнезию. Вот занесло же меня в логово придурков, еще и этот Микаэль, будь он трижды неладен. Да, тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.

Эксл терпеливо наблюдал за глубокими внутренними переживаниями, открытым текстом написанными на моем лице. Похоже, он считал, что мне нужно успокоиться и прийти в себя. Но я вошла в раж, а бегущего бизона, как известно, не остановить.

–Я говорила, откуда приехала в Ландер?

–Ты родилась в Ландере и прожила здесь всю жизнь, у тебя здесь квартира.

–Че-е-ерт!– простонала я, откидываясь на подушку, -ерунда какая-то получается!, -от нервного напряжения страшно разболелась голова, все, последний вопрос и на сегодня заканчиваем.

–Эксл, ты раньше видел этого Микаэля, или слышал, как я о нем упоминала?

Парень стряхнул пепел прямо на пол и недоуменно улыбнулся.

–Кто такой Микаэль? Ну и имечко!

–Не хуже твоего, -огрызнулась я, -Микаэль- это тот гнусный тип, который напал на меня сегодня.

–Откуда ты его знаешь?– может быть, я и ошибалась, но в голосе парня прозвучали ревнивые нотки. Тоже мне, Отелло доморощенный.

–Вчера я приехала в Ландер из столицы на поезде. Решила пойти через железнодорожный мост, там и встретила Микаэля, – я на последнем издыхании пересказала Экслу душераздирающую историю, с которой начались мои многочисленные злоключения, -вот такие дела.

–Хочешь выпить?– реакция у него, в принципе оказалась довольно предсказуемой. Не дождавшись от меня горячей поддержки, он в одиночку опустошил бутылку, швырнул или, скорее всего, уронил ее под ноги и рухнул рядом со мной.

–Готов! –сказала Ронда. Она вошла без стука и сразу села в кресло напротив кровати. В зубах у нее по- прежнему торчала толстая мужская сигара, -как ты?

Я осторожно отпихнула навалившегося на меня Эксла и села на уголке кровати.

–Да вроде нормально

Ронда глубоко затянулась и красивыми колечками выпустила дым.

–Жаль, что все так вышло. Наверное, ты еще не до конца поправилась.

Я кивнула. Не только не поправилась, а заболела еще сильней, на всю голову.

–Где я вообще? –пора было заняться ориентированием на местности, иначе я рискую окончательно провалиться в черную бездну сумасшествия. Нужно мне это было примерно, как зайцу стоп-сигнал.

–Наверху,– лаконично пояснила девушка,– этот алкоголик здесь живет. Не знаю, как Оззи его терпит. Пользы от него по минимуму, а проблем…

Я покосилась на лежащего рядом парня. Эксл забылся тяжелым сном запойного пьяницы, грудь его часто вздымалась и опускалась, периодически он бормотал что-то неразборчивое и метался по подушке.

–Пойдем вниз, поедим чего-нибудь,– предложила Ронда, вставая со стула- ты заслужила ужин за счет заведения. Мы все за тебя очень переживаем, Нелли Джейн.

Меня неожиданно захлестнула горячая волна благодарности. Ведь именно эти странные ребята помогли мне обрести саму себя. Перед моими глазами вдруг четко встала картина сегодняшнего вечера. Вот я дрожащая от волнения, скованная и напуганная стою в глубине сцены, а Ронда выходит на середину и своим неподражаемым хриплым голосом объявляет:

–Только в «Джангл», только сегодня возвращение неподражаемой Нелли Джейн! Встречайте!

Страх внезапно исчезает, я поддаюсь магнетизму сценической атмосферы, хватаю микрофон, вслушиваюсь в ритм музыки и начинаю петь. А они рядом. Они не просто аккомпанируют, они переживают за меня, они точно также мандражируют и боятся. Но они боятся не сцены и не публики, они боятся за меня, потому что мы – команда, мы – одно целое, мы близки по духу. Они – друзья, друзья, которых у тупой стервы из прошлой жизни никогда не было.

–Спасибо, Ронда!– я поднялась с кровати и крепко обняла «лисичку», -спасибо вам всем, что вы есть.

Девушка широко, от души улыбнулась.

–И тебе спасибо, Нелл, мы все тебя любим. Ну а теперь, – тщательно скрывая смущение, она решительно затянулась сигарой,– хватит лирики, пора подумать о наших бренных телах.

Мы оставили спящего Эксла в одиночестве и спустились по лестнице вниз. Ронда вела меня через темные коридоры, проходные комнаты и служебные помещения, я даже не подозревала, что «Джангл» занимает настолько большое здание. Хотя, может быть, «Джангл» это только верхушка айсберга, неплохо было бы узнать об этом месте поподробнее. Вот бы с Оззи посплетничать, что ли.

Наконец после долгих блужданий по бесконечным лабиринтам, мы оказались в знакомом зале. Не знаю, как долго я была в отключке, но зал успел практически опустеть, молоденькая официантка шустро убирала со столиков грязную посуду, Джим и Оззи на пару сдвигали стулья. Мое появление вызвало целую бурю эмоций.

–Нелл, мы тут себе места не находили!– воскликнул Джим. Он успел избавиться не только от желтого галстука, но и от рубашки и занимался хозяйственной деятельностью с голым торсом, благо температура окружающей среды этому не препятствовала, – мало того, что ты в обморок упала, так еще и Эксл до зеленых чертей допился.

–Зеленые черти – это вчерашний день!– грустно хохотнул Оззи,– теперь в моде люди в черном с золотыми искрами из глаз. Нелл, ты не в курсе, он случайно колоться опять не начал?

Я только вздохнула в ответ. Чем дальше в лес…тем ближе вылез. Наркоманское прошлое Эксла – очередная новость из разряда «приятных». Впрочем, я бы не удивилась, если бы мне сказали, что он вчера выписался из лечебницы для душевнобольных. Но ничего подобного мне, к счастью, не сообщили. Возможно, просто решили пощадить «выздоравливающий» организм. Ну и на том спасибо!

Мы вчетвером оккупировали один из столиков, Кара (так было написано на бейджике официантки) принесла нам по тарелке какого-то экзотического, но на вид вполне съедобного блюда, поставила вазочку с салатом, две полные бутылки явно дорогого алкогольного напитка и с профессиональной улыбкой удалилась.

–Ты же сегодня останешься здесь?– поинтересовалась Ронда, без признаков аппетита ковыряясь вилкой в тарелке.

Я прожевала кусок обильно приправленного острыми специями мяса и нерешительно кивнула.

–Если это возможно…

–Вполне, – Оззи открыл одну из бутылок и с филигранной точностью разлил содержимое по бокалам, – переночуешь в берлоге с Экслом. А ты сегодня была супер! –ни с того, ни с его добавил он.

–Это мало сказано! Такой голос, такой надрыв!– с энтузиазмом поддержал бармена Джим,– я потом с народом в зале общался, один мэн сказал мне, она просто не выдержала такого напряга, потому и отключилась. По-моему, он реально прав.

–В любом случае, выпьем за успех!– чего-чего, а здорового оптимизма Ронде не занимать,– мы хорошо сегодня поработали, продолжим в том же духе только без обмороков и этих…зеленых чертей.

Под ее более чем злободневный тост мы дружно чокнулись, по чуть-чуть выпили хорошего вина, и жизнь постепенно стала налаживаться, по крайней мере, на время.

ГЛАВА VI

–Хорошее место – «Джангл»,-вслух подумала я. Наверное, пить больше не стоило.

–Приют одиноких душ… Последний оплот дивного мира иллюзий… Потерянный рай, вновь обретенный на земле…Welcome to the “Jungle”!– слушая певучий голос Оззи, я буквально оцепенела. Его слова словно обволакивали меня невидимым коконом, отгораживающим от серости и убогости реального мира, я каждой клеточкой тела ощущала ту непередаваемую атмосферу полета, которую способны подарить лишь выстраданные бессонными ночами мечты вечного странника между гранями возможного и невозможного.

–Ты, наверное, не помнишь, – Ронда магнетическим контральто подхватила эстафету,– а ведь у «Джангл» очень необычная история. Это здание лет пять назад построил один богатый чудик, папаша у него крутой банкир, дал сыну денег. Парня звали Эариндэль, и он на полном серьезе считал себя эльфом, заключенным в человеческое тело.

–Вот почему здание стоит рядом с лесом, – незабвенный Шерлок Холмс бы лопнул от гордости, узнав о существовании в моем лице столь талантливого последователя дедуктивного метода.

–Да, «Джангл» находится на окраине города, дальше начинаются лесопосадки, -Ронда улыбнулась, наверное, оценила проявленные мною чудеса сообразительности, -Эарин мечтал о настоящем эльфийском лесу, где бы он мог чувствовать себя, как дома.

–И что, никто не крутил ему пальцем у виска после таких заявлений? –интересно, в этом сумасшедшем доме под названием Ландер вообще встречаются нормальные люди, ну, которые не придумывают себе непроизносимых имен и не воображают себя черт знает кем? Как только встречу подобную личность, прилюдно расцелую.

–Конечно, все видели, что у Эарина конкретный сдвиг по фазе, особенно его отец,– подтвердил Джим, поджигая Ронде новую сигару,– но поделать ничего не могли. Да, в принципе, смысла особого не было. Эарин был парень мирный, интеллигентный, с двумя высшими образованиями, матом не ругался, оргий не устраивал. Он писал книги, статьи в газетах, сотрудничал со столичными издательствами, в общем никому не мешал. Ну собрал вокруг себя человек двадцать единомышленников, что тут такого. Они же не призывали вешать вдоль дороги всех «не эльфов».

Что-то в душещипательном рассказе о сентиментальном отпрыске финансового воротилы меня настораживало, но я никак не могла сообразить в чем дело. Эксл бы сказал, надо выпить.

Оззи, словно прочитав мои мысли, быстро наполнил опустевшие бокалы. На этот раз чокаться никто не собирался.

–Пусть земля ему будет пухом, или пусть эльфийский лес примет его бессмертную душу! -торжественно произнес Джим. Остальные собеседники или теперь уже в большей степени собутыльники мрачно подняли бокалы, и тут до меня, наконец, дошло, что именно так резало мне слух. Конечно, несостоявшийся эльф отошел в мир иной, потому и все рассказы он нем звучали в прошедшем времени.

–Что с ним случилось?– что-то подсказывало мне, что романтическая история успела густо обрасти криминальными подробностями.

В зале воцарилась такая мертвая тишина, будто бы в «Джангл» открылось полномочное представительство царства Аида. Ронда дымила сигарой, Оззи сосредоточенно разглядывал свои ногти, а Джим в задумчивости замер с наколотой на вилку помидорной долькой. Я тоже не подавала ни звука, опасаясь потревожить покой призраков, бесплотными тенями наблюдавших за нами из темных углов. Что же тут произошло такое, если об этом до сих пор боятся говорить трое взрослых людей, которые в мгновение ока стали похожи на младших школьников, злоупотребляющих страшилками пред сном?

Бармен не выдержал первым. Он твердо отставил в сторону недопитый бокал и в упор взглянул мне в глаза.

–Я тебя об одном попрошу, Нелл, никогда не заводи эту тему с Ингой, с кем угодно, только не с ней.

Я истово затрясла головой.

–Клянусь. А причем тут она?

Ронда подперла голову руками, взъерошила ярко-рыжие волосы и каким-то безжизненным голосом сообщила:

–Эарин и Инга учились в столице на параллельных курсах, он на журналиста, а она на дизайнера. Из-за него Инга приехала в Ландер, хотя могла бы остаться. Да и Эарину прочили блестящее будущее, если уж на то пошло. Но он свой выбор сделал еще в школе.

–У них с Ингой был роман? – уточнила я.

–У них были очень странные отношения, -Джим так и продолжал держать в руке вилку, но воспользоваться ею по прямому назначению почему-то не спешил, -Инга любила Эарина до потери пульса, а он… Не знаю… У него был странный взгляд на жизнь, скорее всего он вообще не способен был любить в привычном смысле этого слова.

– Но определенные физиологические потребности есть даже у эльфов, -с внезапной злостью добавил Оззи, -вот Инга ему и пригодилось.

–Она тоже состояла в эльфийской общине?– я сделала вид, что не заметила всплеска эмоций. Делаем очередную зарубку. Бармен неравнодушен к прекрасной Ингеборг.

–Инга – самый здравомыслящий человек из всех, кого мне доводилось знать,– как показалось, с гордостью ответил Оззи, -но она любила Эарина, поэтому и примкнула к его компании. Он выкупил землю, построил этот дом, и некоторое время Инга даже жила здесь. А потом случился пожар,– бармен резко замолчал и потянулся к бокалу. Ронда молниеносно перехватила его руку.

–Хватит, Оззи! Нам всем трудно об этом говорить, только нам на хрен не нужен второй Эксл.

Бармен сверкнул глазами, но пить передумал.

–В общем, год назад Эарин погиб,– неохотно, словно стремясь побыстрее закрыть тему, сказал он, -со стороны леса была маленькая пристройка, там то ли проводку замкнуло, то ли что… Эарин был той ночью один, не смог выбраться …

–Об этой трагедии многое потом говорили, – Джим тоже по всем признакам страстно желал прекратить тяжелый разговор,– выдвигались версии про конкурентов папы-банкира, про ограбление, про разборки внутри общины и даже про неудачный магический ритуал. В итоге дело закрыли, эльфы разбежались в неизвестном направлении, а в доме открыли «Джангл», приют одиноких душ.

–Последний вопрос, а кто хозяин «Джангл»? – до недавнего момента я пребывала в абсолютной уверенности, что владелец клуба тоже принадлежит к разряду адептов потерянного рая, но после всего услышанного окончательно запуталась. Слишком много новых впечатлений на квадратный сантиметр серого вещества.

–Не поверишь, -усмехнулся Оззи, -отец Эарина, тот самый банкир. Говорит, что это память о сыне.

Я потерла виски, пытаясь унять бешеную пульсацию. Голова раскалывалась от боли.

–Спасибо вам за откровенность. Пойду посмотрю, как там Эксл,– я с усилием поднялась со стула.

–Тебя проводить? -Ронда встала вслед за мной.

–Пожалуй да, -я вспомнила про лабиринты, которыми «лисичка» привела меня сюда и сразу засомневалась в своих талантах следопыта.

Уходя, я мимолетно взглянула на часы. Половина третьего. Хорошо посидели… Не мучай меня усиливающаяся с каждой секундой головная боль, я бы наверняка поразмышляла о своем неопределенном будущем, но сейчас сил осталось только на то, чтобы безвольно тащиться по лестнице. В руке я сжимала бутылку минералки, любезно предоставленную сердобольным Оззи. Ронда шла впереди уверенной походкой аборигена, совершающего вечерний моцион по родным джунглям. Пару раз она оборачивалась, окидывала меня встревоженным взглядом, выпускала колечко дыма и невозмутимо продолжала подъем.

У самой двери в «берлогу» она остановилась, но дверь открывать не спешила.

– Нелл, может мы тебе сегодня наболтали лишнего, -вид у девушки был какой-то виноватый, хотя я не видела к этому никаких оснований, -я хотела спросить…– Ронда снова замолчала. Похоже, всерьез и надолго. Однако, я слишком устала в равной степени физически и психологически для подобных игр.

– Спрашивай!– видимо раздражение, неизменный спутник усталости, чересчур явно проскользнуло в моем голосе, потому что «лисичка» встрепенулась и подняла на меня печальные глаза.

–Нелли, ты действительно ничего не помнишь или… Или ты работаешь на…, -Ронда внезапно осеклась, словно слова вырывались против ее воли, а она безуспешно пыталась остановить их взбесившуюся стихию, -на того, кому нужна информация о Эарине и том, что с ним случилось?

Я облокотилась на дверь и попыталась сквозь застилавшую разум пелену бессилия выдать наиболее уместный в сложившейся ситуации ответ. Да, я лгала им про амнезию, но я уже сама перестала различать границы правды и лжи. Да, я никогда не была в Ландере, но кто может гарантировать, что это действительно так? Разве я высококвалифицированный психиатр, чтобы самостоятельно диагностировать редкое душевное заболевание? Кто вообще может гарантировать, что я не сплю и не вижу цветной сон, обильно наполненный причудливыми персонажами?

Наверное, Ронда увидела в моих глазах такую вселенскую тоску, что не стала дожидаться, пока я сподоблюсь отреагировать на ее вопрос, грустно улыбнулась и тяжело ступая пошла вниз.

Я толкнула дверь, и в лицо мне метнулся обжигающий порыв холодного осеннего ветра. В тусклом свете ночника я увидела Эксла. Он неподвижно стоял у распахнутого настежь окна спиной ко мне, и ветер свободно трепал его длинные волосы. На усыпанном пеплом и окурками полу в беспорядке валялись пустые бутылки, пакеты от чипсов и даже, по-моему, несколько оберток от шоколадных плиток.

Вздрагивая от пронизывающего холода, я подбежала к окну и захлопнула ставни. Эксл даже не шелохнулся. На лице у него застыло бессмысленное выражение человека, потерявшего дорогу в жизни. Я грубо схватила парня за плечи и с неизвестно откуда появившейся силой развернула к себе.

–Ты воспаление легких подхватить хочешь? С ума что ли сошел? – во всю глотку заорала я. Что-то я слишком часто стала упоминать сумасшествие. Интересно, это признак приближения оного?

Может, до Монтсеррат Кабалье мне далековато, но я частенько слышала мнение, что по громкости голоса могу поспорить с пароходной сиреной. Вот и сейчас мой пронзительный крик с треском разрушил стену отчуждения. Эксл встрепенулся, словно малолетний похититель яблок, застигнутый врасплох колхозным сторожем, и, наконец, соблаговолил обратить на меня внимание. Правда, сделал он это целиком и полностью в своем классическом репертуаре.

–Нелли, не бросай меня, пожалуйста, больше никогда не оставляй меня, умоляю тебя, -Эксл вцепился в меня, как неудачник в ускользающий успех, – мне так страшно, так плохо, я умру скоро…

Задыхаясь от горячего шепота, густо сдобренного перегарным амбре, я еле как отлепила от себя это ходячее недоразумение и не сулящим ничего хорошего тоном заявила:

–С утра мы с тобой едем в клинику.

Эксл заморгал мутными глазами, а потом в них появилось нечто похожее на страх.

–Я не лягу! – воскликнул он с видом невинно осужденного, которого силой пытаются отконвоировать в тюрьму, – я больше не хочу, я не смогу там!

Я взяла его за руку, усадила на кровать и осторожно присела рядом.

–Эксл, я же не собираюсь отправлять тебя на принудительное лечение. Единственное, чего я от тебя хочу, это чтобы тебя вывели из запоя, и ты смог бы взглянуть на мир трезвыми глазами. Не вижу здесь ничего нереального.

Парень резко дернулся.

–Ингеборг тоже так говорила, а я провалялся там почти три месяца. И что изменилось? Я никуда не поеду, Нелл, – голос его сорвался, – пожалуйста, не надо.

–Посмотри на меня,– я решительно взяла Эксла за подбородок, – посмотри на меня внимательно, черт возьми! Не отводи глаз, смотри на меня, слышишь?

Взгляд его постепенно начал принимать осмысленное выражение, и я поспешила воспользоваться моментом.

–Эксл, я не обману тебя, поверь мне, пожалуйста, поверь! –я старалась чеканить каждое слово, – тебе нужно привести себя в порядок. Я помогу тебе, только доверься мне, как я доверилась тебе, прошу тебя, Эксл.

Парень порывисто сжал меня в тисках объятий. Я оказалась в очередной раз не готова к столь предсказуемому развитию событий, и теперь лишь хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на лед.

–Не бросай меня там, не оставляй меня там одного, мне страшно, Нелли, мне плохо, – пластинка у парня конкретно заела, но определенный поворот в конструктивное русло явно наметился.

–Я все время буду рядом, буду держать тебя за руку, если хочешь, – пообещала я, боясь спугнуть удачу.

–Правда?– Эксл дал мне вздохнуть лишь, когда в спине у меня что-то неприятно хрустнуло. Я благодарно погладила его по голове.

–Я знаю, что нам надо сделать, – неожиданно заявил парень.

«Конечно же, выпить», – хотела было подсказать я, но вовремя сдержалась. Мне даже стало интересно, что за шальная мысль посетила его одурманенные мозги и даже ухитрилась выжить в столь неблагоприятной для умственной деятельности среде.

–Мы сами откроем портал,– похоже, мысль слегка захмелела, проведя некоторое время в резервуаре, легкомысленно именуемом у Эксла головой.

–Зачем?

Парень вскочил на ноги, глаза его начали лихорадочно шарить по комнате, пока не обнаружили стеклянный сосуд со скудными остатками содержимого на дне. Я даже не попыталась его остановить. Главное, затащить его в клинику, сейчас он все равно неуправляем.

–Нам надо избавиться от двух вещей, – после пары глотков виски Экслу заметно полегчало и он принялся возбужденно мерить шагами тесное помещение, периодически спотыкаясь об очередной мусор , – первое, это от твоих приступов, второе, от того урода.

В пылу праведного гнева Эксл, легко нарушив элементарные законы логики, причислил Микаэля не только к уродам, но и к вещам. Впрочем, сам он на подобные мелочи внимания не обратил и, как ни в чем не бывало, продолжил развивать мысль.

–Если мы разберемся в устройстве порталов, то сможем решить обе проблемы. Найдем средство от твоих приступов, а урода отправим туда, где ему и место – к жабам.

Я не могла не оценить гениальную простоту вкупе с нестандартностью мышления. Хотя, если отбросить предвзятое отношение к личности главного генератора идей, рациональное зерно в его словах однозначно просматривалось. «The devil you now is better than the devil you don’t know”. Возможно, стоило действительно раскрепостить закостеневшее сознание, априори поверить в существование проклятых порталов и попробовать понять механизм их действия.

–Ты умница, Эксл – без доли иронии сказала я, вставая, -съездим в клинику и будем разбираться. А сейчас пора спать.

Не скажу, что меня влекла узкая кровать со смятой постелью, но других вариантов мне никто не предложил, а про свою якобы собственную квартиру я так до конца и не выяснила. По крайней мере, ее местонахождение оставалось для меня одной из многочисленных загадок Ландера.

Эксл зашвырнул в угол теперь уже окончательно опустевшую бутылку и вплотную приблизился ко мне. Его руки мягко легли мне на талию, медленно заскользили по спине.

–Не уходи! Если ты скажешь, я не прикоснусь к тебе, – он, видимо, искренне полагал, что я не рискну провести остаток ночи в его кошмарном обиталище,– ложись, я буду спать у твоих ног, я буду охранять тебя…Только позволь мне быть рядом, я не переживу, если потеряю тебя еще раз.

Меня никогда не привлекали впадающие в сентиментальность мужчины. Но это было давно. Слишком давно, чтобы оказаться правдой.

Мы молча целовались, соприкасаясь разгоряченными телами, он гладил мои бедра, мимолетно прикасался к груди, откидывал мои спутанные локоны и ласкал шею, а я впивалась ему в губы, сплетала свой язык с его языком и все крепче прижимала к себе его напряженную плоть. Нет, мы не безумствовали в порыве животной страсти, не рвали друг на друге одежду и не издавали воплей павиана в брачный период, мы наслаждались каждым мгновением нашей близости, наши объятия были неуместно робкими и стеснительными, как если бы мы боялись неосторожным движением разрушить возникшую между нами гармонию. Я видела глаза Эксла, подернутые поволокой желания, чувствовала его руки, совершающие экскурсию по моему телу, ощущала его настойчивые губы на своей шее, и я понимала, что забываю, кто я и где я. Я растворялась в нем и сама поглощала его, мы превратились в сплошные органы чувств и жадно впитывали друга. Мир сузился до размеров одной комнаты, но этот мир принадлежал нам одним.

Мы не думали о том, как доставить друг другу удовольствие или как получить его самим, но наши тела двигались удивительно синхронно. Я бессознательно вонзала ногти в спину Экслу, а он до боли стискивал мою грудь, я наматывала на пальцы его светлые пряди, а он зарывался мне в волосы, сдерживая стоны, рвущиеся из груди. Болезненно острый оргазм сотряс нас одновременно, накопившиеся эмоции выплеснулись стремительным потоком, и мы долго бились в последнем пароксизме невыразимого блаженства.

Когда все кончилось, мы лежали рядом на скомканных простынях, по-детски взявшись за руки. На улице начало светать, робкие лучи новорожденного рассвета застенчиво заглядывали в окно, словно ребенок в родительскую спальню. В неясном предутреннем свете я украдкой рассматривала Эксла. Его обнаженное тело, быть может, чересчур худое, но в то же время красивое почти античной красотой дышало умиротворением и покоем. Хотя грудь его часто вздымалась, а по ногам остаточной волной пробегала судорога, на лице гуляло выражение наивысшей степени эйфории. Почувствовав мой взгляд, Эксл улыбнулся, как мне показалось с легким смущением.

–Я так давно об этом мечтал, что теперь не могу поверить, -тихо признался он, – глупо, да?

Я положила голову ему на плечо и улыбнулась в ответ.

–Ничего не глупо. Мне тоже кажется, что все это происходит не с нами.

–Я думал, что ты никогда не позволишь мне… Я… Прости, если что-то не так…,-я определенно ничего не понимала в сумбурной речи Эксла. С чего он так распереживался? Ведь по общепринятой версии «у нас» были близкие отношения, или я опять чего-то не знаю?

–Все очень даже так, о чем ты? – зачем тянуть кота за пушистый хвост, пусть говорит, ведь не зря существует мнение, что большинство тайн выбалтывается именно в постели.

Эксл, по -видимому, вообще являлся находкой для шпиона.

–Я по- другому представлял себе наш первый раз, хотел обставить все красиво, чтобы не как со всеми, ну, цветы, шампанское, как там обычно делается, – парень приподнялся на локтях и наклонился надо мной. Я машинально обвила руками его шею.

Здрасте, приехали. Вот тебе и первый раз в первый класс! Определенно, мое alter ego нравится мне все больше и больше, ничего не скажешь, особа самых строгих правил, прямо Орлеанская дева, черт возьми! А Эксл, Эксл каков! Рыцарь печального образа, страдающий платонической любовью к прекрасной даме.

–Почему ты смеешься? – с легкой обидой спросил Эксл, заметив на моем лице насмешливую улыбку.

Я целомудренно чмокнула его в лоб.

–Потому что мне с тобой хорошо.

ГЛАВА VII

Не знаю, как долго я спала и спала ли вообще, но в реальность я включилась из-за странных булькающих звуков. Успешно применив полюбившийся мне в последнее время дедуктивный метод, я пришла к выводу, что Эксла нещадно тошнит в туалете – ситуация, хоть и предсказуемая, но неприятная. Я оглядела хаотично разбросанную по полу одежду, с сожалением отметила прискорбный факт наличия сигаретного пепла в моей правой туфле и не нашла лучшего решения, чем замотаться в простыню на манер древних римлян. Патрицианка из меня получилась помятая, нечесаная и неумытая, а импровизированная тога выглядела так, словно ее носили еще во времена Священной Римской империи и притом с тех пор ни разу не подвергали стирке.

–Эксл, ты там в порядке? – санузел я отыскала на слух и теперь раздумывала, прилично ли будет вломиться в приоткрытую дверь. Так как ответа не последовало (скорее всего, мой герой-любовник пребывал в состоянии полной прострации), я проявила раскованность мышления и резко толкнула дверь.

Абсолютно голый Эксл стоял на коленях перед унитазом, и полоскало его, по всем признакам, от души. Зрелище было откровенно неэстетичное, мне даже на какое-то мгновение захотелось малодушно самоустраниться. Но тут тело парня сотряс настолько мощный спазм, что он конвульсивно дернулся и с размаху ударился головой об ободок унитаза. Мало того, что его снова немилосердно рвало, так в довершение ко всему из рассеченной брови алым потоком хлынула кровь, стремительно заливая белый санфаянс. Не в силах больше оставаться в роли стороннего наблюдателя, я схватила душевой шланг, практически за волосы подняла голову Эксла и направила ему в лицо тугую струю ледяной воды. Парень заорал благим матом (преимущественно просто матом) и начал ожесточенно отфыркиваться, но требуемый эффект упомянутая процедура все-таки произвела – из полускотского состояния Эксл понемногу трансформировался в человеческое.

Спустя пару минут помещение напоминало декорации к постапокалиптическому фильму ужасов: на залитом водой и рвотными массами полу стоит, в чем мать родила полупьяный парень с перекошенным от боли окровавленным лицом, а рядом всклокоченная девица, замотанная в несвежую простыню, пытается заклеить рану случайно обнаруженным в ванной обрывком лейкопластыря.

Приостановив кровотечение, я еле как дотащила обмякшего Эксла до кровати и силой влила в него полбутылки минералки. Парень тяжело дышал, у него явно поднялась температура, на бледном лице лихорадочно блестели запавшие глаза, короче, выглядел он довольно жутковато. В довершение ко всему, его беспрестанно тошнило, и я тщетно пыталась найти в захламленной комнате если не тазик, то хотя бы какую-нибудь отдаленно напоминающую данный предмет хозяйственной утвари посудину. Успехом хаотичные поиски, к вящему сожалению, не увенчались, поэтому я оставила сие неблагодарное занятие, справедливо полагая, что сделать «берлогу» еще грязнее просто уже физически невозможно.

Покрывало пришлось снять с себя и использовать по прямому назначению, потому что Эксла начал колотить бешеный озноб. Я пособирала с пола грязные тряпки, призванные изображать из себя предметы одежды, кое-как нацепила их на себя, быстро обулась, и, бросив на трясущегося парня последний взгляд, выскочила в коридор. Пепел из туфли я, как выяснилось, так и не вытряхнула.

Сейчас я впервые горько пожалела, что вместе с документами отправила « в отставку» и свой мобильный телефон, почему-то опрометчиво причислив его к символам ненавистного прошлого. Ну, уничтожила бы SIM-карту, так нет же, решила избавиться от всего сразу и большом количестве. Конечно, вместо того, чтобы заниматься самоедством, можно было попытаться отыскать мобильник Эксла, но перспектива в прямом смысле рыться в отбросах выглядела уж больно незаманчивой, да и в успехе этого рискованного предприятия я сильно сомневалась.

«Джангл» отсыпался после бурной ночи, вокруг стояла первозданная тишина, нарушаемая только дробным звуком моих торопливых шагов. В критических ситуациях я обычно действовала четко и уверенно, надеюсь и в новой жизни эти бесспорно полезные качества остались при мне. До первого этажа я добралась на чистой интуиции, инстинктивно поворачивая в нужную сторону и открывая правильные двери. В зале я обнаружила только толстую тетку в безразмерном фартуке, сосредоточенно натирающую полы. Мое появление вызвало у нее столько же эмоций, сколько визит президента у запечного таракана.

В сложившихся обстоятельствах я посчитала нормальным опустить приветственные церемонии и напрямик спросила:

–Подскажите, пожалуйста, откуда здесь позвонить можно? – остатков элементарной вежливости хватило только на одно «волшебное слово». К чести уборщицы, та не стала задавать лишних вопросов, а лишь спокойно пояснила:

–С администрации, но там их нету никого, время-то еще только восемь натикало.

Значит, пару часиков я все же поспала, да еще как поспала, если Эксл умудрился до зеленых соплей накачаться спиртным прямо у меня под носом.

–А где Оззи?– сама не пойму, с чего я взяла, что бармен обретается в клубе двадцать четыре часа в сутки, но вопрос вырвался сам собой.

На добродушном лице, покрытом мелкой сеточкой морщин, отразилось искреннее удивление.

–А это хто такой? Тут, дочка, все ребятишки с чудными именами, я их и запомнить-то не могу. Ты лучше у Сережи спроси, на проходной он сидит, охранник наш. Там и телефон у него должен быть.

Я поспешила в указанном техничкой направлении. Служба безопасности располагалась в стеклянном «аквариуме» прямо у входа. Уже знакомый мне «шкаф» мирно пил дымящийся кофе из огромной чашки. Я уже готова была нагло вломиться в служебное помещение и в ультимативной форме потребовать доступ к аппарату, как из-за спины меня окликнул заспанный голос.

–Что случилось, Нелл?– без макияжа и кожаных аксессуаров Оззи выглядел донельзя обыденно. Лишь глаза все также ярко сияли нереально бирюзовым цветом.

–Оззи, Экслу совсем плохо!

Бармен критически оглядел мой потрепанный вид.

–Да и тебе, похоже, не лучше. Серж, отбой, сами разберемся. Пошли, посмотрим, что там с ним.

Охранник, которого я практически оторвала от священного утреннего ритуала, согласно кивнул и вернулся к остывающему кофе.

–Я тебе верну, -Оззи прихватил с базы трубку радиотелефона, -может, скорую придется вызывать.

Наверх мы добрались почти бегом под аккомпанемент бесконечного зевания бармена. Оззи первым влетел в комнату и замер на пороге.

–Какого хрена? Кто будет все это убирать?– заорал он в порыве справедливого гнева, – я этой скотине сейчас башку отверну! Эксл, черт тебя дери, когда все это кончится?

–Потише на поворотах, мэн, -сдавленно прохрипела едва выглядывающая из-под покрывала голова, – я и так скоро сдохну.

–Я тебе прямо сейчас и посодействую,– твердо пообещал Оззи, с трудом форсируя заблеванный пол, из-за чего его маршрут больше напоминал движение по серпантинной дороге, – я из тебя сейчас всю душу вытрясу, Эксл, мать твою! Я тебя…, -голос бармена внезапно перешел в ультразвук, -что у тебя с лицом?????

Я, пока что скромно следовавшая в арьергарде Оззи, с опаской заглянула ему через плечо и сама с трудом сдержала неприличный визг. Рана у Эксла снова открылась и кровь из рассеченной брови с удвоенной силой заливала лицо, превратившееся в страшную маску.

Оззи так растерялся, что забыл про свою брезгливость и обессилено опустился на стул, даже не обратив внимания на помятую упаковку неизвестного происхождения, уютно расположившуюся на упомянутом предмете обстановки.

–Вам надо в травмпункт, по таким случаям машина не выезжает,– с воистину ослиным упрямством бубнила трубка, -девушка, телефон не занимайте, может у кого сердце прихватило, а он из-за вас дозвониться не может!

–Надо ехать в ту клинику, куда его Инга устраивала, – отмер наконец Оззи, -там многопрофильный центр, хирург тоже найдется. Только я адрес не знаю.

Эксл слабо застонал, пытаясь выразить протест, но бармен, зажимавший рану самодельным тампоном, в грубой форме посоветовал ему заткнуться.

–Говори номер Инги, – я снова потянулась к телефону, -надо делать что-то, кошмар какой-то!

Инга взяла трубку после первого гудка, не перебивая, выслушала мой сбивчивый рассказ и равнодушным тоном сообщила адрес. Похоже было, что ранний звонок вкупе с печальными новостями не произвели на нее особого впечатления.

–А документы? –в последний момент вспомнила я, -мне нужны документы Эксла, чтобы его оформили в клинику.

–Не нужны там документы, лечение анонимное, главное, деньги плати. Да и нет у него ни фига документов.

–Потерял что ли?

–Сжег, -невежливо буркнула Инга и отсоединилась.

Деньги у меня оставались, но хватить их могло максимум на такси в два конца. Я тоскливо обозрела остатки своего «золотого запаса». Вот уже где точно соблюдается принцип «все свое ношу с собой». Результаты инспекции выглядели не то чтобы плачевно, но как-то безрадостно. Тоненькая цепочка, кулончик и три оставшихся кольца сомнительной ценности, а ведь еще жить на что-то надо. Как же я так не вовремя «молнию»потеряла? Кстати, о «молнии»…

Последний раз я видела кольцо, когда Эксл швырнул его в Микаэля, скорее всего его подобрал кто-то из ушлых посетителей клуба или с утра нашла та же уборщица. Вероятность вновь обрести дорогую эксклюзивную вещь стремится к нулю. И это не есть хорошо.

Такси в отличие от скорой помощи, прибыло в считанные минуты. Некоторый конфуз я испытала, когда запоздало вспомнила, что на Эксле нет одежды. Резонно посчитав костюм Адама немного неподходящим нарядом для поездки в медицинское учреждение, мы с Оззи коллективными усилиями помогли потенциальному пациенту одеться.

–А у вас тут было весело, -естественно, бармен сделал из увиденного правильные выводы, и я выразительно покраснела до корней волос.

–Дикость какая!– добавил Оззи, подхватывая вяло сопротивляющегося Эксла под руку, -ты еще скажи, у вас все получилось!

–Замолкни, мэн, -неожиданно внятно произнес Эксл. Эти слова окончательно лишили парня сил, и он тяжело обвис у меня на плече.

Судя по тому, что мы ехали не менее получаса, клиника находилась на другом конце города. Рану Эксла мы с Оззи снова наспех заклеили пластырем, но водитель явно опасался появления на обивке сиденья бурых пятен крови и всю дорогу регулярно косился в зеркало.

Я чувствовала себя отвратительно. Мало того, что от недосыпания и стресса жутко раскалывалась голова, а несвежая одежда противно царапала тело, так еще и перспективы ближайшего будущего выглядели откровенно пугающими. Программа минимум – что-то сделать с Экслом, ну а потом? Возвращаться в «Джангл»? К Инге? Оба варианта меня ни с какой стороны не устраивали. Пришла пора произвести разведывательную вылазку в «свою» квартиру. Знать бы еще, где она? Эксл наверняка в курсе, но реально ли сейчас что-либо у него выяснить?

–Эй, -шепнула я парню в самое ухо, -ты живой?

Эксл оптимистично промычал что-то утвердительное.

–Послушай, это очень важно. Ты знаешь адрес моей квартиры в Ландере?– у меня сердце кровью обливалось, но другого способа получить информацию я не представляла. Навряд ли «я» собирала дома шумные вечеринки для широкого круга друзей, наиболее вероятно, что именно Эксл имел доступ к моему жилищу. Хотя, например, к телу, он, как выяснилось, никакого доступа не имел.

–Нет, то есть да, я провожал тебя…-парень мучительно закашлялся, -это Ландер-сити, дом возле часов, последний подъезд, – каждое слово давалось Экслу с преогромнейшим трудом, но он проникся важностью момента и честно старался изо всех сил, -квартиру я не знаю. Я…

–Все-все, тихо, молчи, сама найду.

Я ощутила себя инквизитором, орудующим раскаленными щипцами над поверженным еретиком. Мои собственные проблемы внезапно показались мне надуманными и малозначимыми. С точки зрения объективности я прекрасно понимала, что виноват в текущем положении вещей он сам и никто более, но ничего не могла поделать с липкой, тягучей жалостью, которую я испытывала к нему. Словно все внутри меня пропиталось тоскливым чувством неопределенности, нашедшим себе внешнее проявление в виде этих бессмысленных отношений. Меня не волновали порталы, не волновал Микаэль и мои возможные приступы, все мое существо замкнулось на Эксле, я хотела помочь ему пусть даже ценой собственной жизни, и это вызывало во мне какой-то первобытный ужас.

Эксл был далек от идеального образа моего избранника, как Марианская впадина от прибрежного мелководья, а список его недостатков не уместился бы и на листе длинною с королевского удава, но я успела прикипеть к нему душой. Хотя, если покопаться в глубинах подсознания, моя привязанность легко объяснялась эгоистическими мотивами. Я никогда в жизни не ощущала себя до такой степени нужной, никогда меня не любили с такой страстной преданностью, никогда ради меня не совершали необдуманных поступков. Я не скажу, что была обделена мужским вниманием, но никто еще не вызывал во мне настолько горячий отклик. Наверное, я просто использовала Эксла, теша собственное неудовлетворенное самолюбие, но какая, по большому счету, разница?

На фоне тотальной больничной чистоты я почувствовала себя свиньей, по ошибке заглянувшей в микробиологическую лабораторию. Ослепительно белый халат молоденькой медсестры на ресепшн резко контрастировал с моим замызганным одеянием, а уж про внешний вид Эксла я бы вообще не рискнула упомянуть в приличном обществе. Однако, вышколенный персонал клиники, скорее всего, перевидал немало различных пациентов. Медсестра профессионально улыбнулась, остановила задумчивый взгляд на Эксле и жестом указала на мягкую скамейку у стены.

–Я боюсь, у него сотрясение мозга и …, – я замялась, подбирая нужные слова

–Алкогольная интоксикация, – подсказала медсестра, – его уже раз в третий сюда привозят. Давайте быстренько заполним карточку, я ему давление померяю и в палату, вон у него кровь опять пошла. Подрался что ли по пьянке?

Я постеснялась раскрывать нелицеприятные обстоятельства получения травмы и поспешно кивнула. Девушка быстро постучала по клавиатуре, неожиданно фыркнула и поинтересовалась:

–Документы у нашего анонимного алкоголика так и не появились? Опять будем под этой собачьей кличкой оформлять?

Эксл сделал отчаянную, но, к счастью, безуспешную попытку подняться. Я замахала руками, как вспугнутая курица.

–Оформляйте хоть Папой Римским, только побыстрей, пожалуйста.

Когда Эксла, наконец увели, медсестра протянула мне розовую квитанцию.

–Вот, оплатите сумму, а ближе к вечеру, если все в порядке, сможете забрать своего…, – похоже, девушка, так и не классифицировала наши отношения. Честно сказать, я и сама до сих пор затруднялась дать им подходящее название.

Внимательно изучив любезно предоставленный платежный документ, я, мягко говоря, пребывала в состоянии легкого шока. Если Инга каждый раз тратила на Эксла ТАКИЕ деньги, неудивительно, что она не изъявила желания повторить печальный опыт.

Пауза откровенно затянулась. Я делала вид, что произвожу в уме сложные математические вычисления, а на самом деле пыталась сообразить, останется ли на мне после оплаты хотя бы одно маленькое колечко. Даже при самом оптимистичном раскладе, выходило, что нет.

–Прощу прощения, но с собой у меня только…

–Девушка, вы его одежду заберите, вечером чистую принесете,– голос дородной санитарки перебил мой слабый лепет, прямо мне на руки шлепнулся ворох чего-то грязного и неприятно пахнущего. Я от неожиданности уронила сверток на сверкающий кристальной чистотой пол, и вдруг увидела маленький, блестящий предмет, который стремительно покатился под скамейку.

–Мое кольцо!– завопила я, вскакивая со стула. Значит, Эксл его подобрал, сунул в карман, да так и забыл. Я уже было начала наклоняться, чтобы поднять свое любимое украшение, но тут меня накрыли воспоминания о той неописуемой, обжигающей боли, которая чуть не убила меня вчера, и я резко замерла на месте.

–Пожалуйста! Поднимите его!– жалобно попросила я.

Санитарка неодобрительно покачала головой в накрахмаленной шапочке.

–Девушка, вам лет сколько и мне, куда ж я старая полезу?

Я в аварийном порядке призвала на помощь воображение, верного соратника всех лгунов.

– Вы извините, я Эксла можно сказать на себе тащила, спина не разгибается совсем, – воображение меня не подвело. Медсестра с ресепшн вышла из-за стола и полезла под скамейку.

–Сама видела, Екатерина Петровна,– раздался снизу ее звонкий голос, -точно спину сорвать можно от такой нагрузки.

Девушка вынырнула на свет божий и, поправляя халат, протянула мне кольцо. Я инстинктивно шарахнулась в сторону. Медсестра и санитарка одновременно бросили на меня удивленный взгляд. Я набрала в легкие побольше воздуха и резко выдохнула.

–Понимаете, у меня проблемы с наличностью, а это кольцо – оно очень дорогое, это эксклюзивная работа. Возьмите его в счет оплаты за лечение.

–Девушка, у нас же тут не ломбард!– на хорошеньком личике медсестры отразилось искреннее возмущение, -ну как я вам его проверять буду- вдруг это подделка?

–Да вы посмотрите внимательно, -не сдавалась я, – там же проба есть, все, как положено.

Следующие десять минут мы безуспешно пытались прийти к консенсусу. Шума мы при этом подняли столько, что откуда-то из глубины коридора выплыл необъятный дядька типичной азиатской наружности и недовольно вопросил:

–Чего орем? Тут клиника, а не базар.

Раскрасневшиеся сотрудницы мгновенно закрыли рты, словно пресловутая муха уже конкретно нацелилась туда залететь.

– Айдар Вахитович! Тут девушка расплачиваться не хочет, колечко свое сует, -наконец промямлила медсестра.

Дядька воззрился на меня неподдельным интересом.

–Так-так, ну давайте знакомиться. Я главный врач, доктор Вахитов. Из-за чего сыр-бор?

Я перевела сбившееся дыхание. Господи, пошли мне силы четко сформулировать суть дела!

Доктор Вахитов терпеливо выслушал историю про несчастного Эксла и нищую, но благородную Нелли Джейн , повздыхал, похлопал себя по коленям и в итоге заявил:

–Нелли, я по лицу вижу, что вы хорошая девушка, да и этого балбеса любите. Колечко даже свое не пожалели. Давайте так сделаем, в порядке исключения для нашего «постоянного клиента» возьмем кольцо в залог, а вечером вы с нами живыми деньгами рассчитаетесь. Ну и документик свой оставьте, конечно.

Я виновато опустила глаза.

–Нет у меня документов. Потеряла.

Доктор укоризненно покачал головой.

–Так восстанавливайте, -неожиданно строго приказал он, -не знаю, что там у вас за секта, но вы пока не поздно пораскиньте мозгами и бросайте их всех к чертям собачьим. Выходите замуж за хорошего парня, рожайте ему ребятишек с нормальной генетикой, устраивайтесь на работу, в конце концов. Этот-то ваш, сестру уже до белого каления довел, теперь к вам прилип. Откачать мы его откачаем, башку дурную зашьем, а мозги свои я ж ему пересадить не смогу, – Вахитов горько махнул пухлой рукой, – а, чего я тут распинаюсь, вам молодым вечно романтики хочется, только вперед вы не смотрите. Оглянуться не успеете, а жизнь прошла. Алкоголизм, девушка, -доктор ткнул в меня сарделькообразным пальцем, -это неизлечимая болезнь. Напрасно вы думаете, вот я своей любовью вытащу парня и так далее. Не надейтесь. Мало того, полгода назад сестра привозила его с передозировкой. Вот и подумайте хорошо, что это за кадр.

Я хотела еще расспросить персонал клиники, как мне добраться до Ландер-сити, но после проникновенного монолога доктора нервов моих хватило только взять расписку на кольцо и пообещать вернуться к вечеру.

–Не отпускайте его никуда, – уже уходя попросила я Вахитова, -скажите, я обязательно приду за ним.

ГЛАВА VIII

В глаза мне ударил яркий солнечный свет, и сразу взяла реванш головная боль, которую ранее нагло оттеснили более насущные проблемы. Я пребывала в полной растерянности. Даже чувство выполненного долга после успешно проведенной операции по помещению Эксла в стационар не в состоянии было перекрыть сосущую под ложечкой тревогу. Я остановилась в сквере рядом с клиникой, села на скамейку и, поеживаясь от утренней прохлады, огляделась по сторонам. Большая пестрая кошка подошла ко мне, и заискивающе потерлась об ноги.

–Иди уже себе, самой жрать нечего, – отмахнулась я. Кошка обиженно мяукнула и резво потрусила по своим кошачьим делам. Мне, в отличие от нее, идти было некуда. Если только …

Я вскочила с холодной скамейки и уверенно двинулась к припаркованному неподалеку такси.

Водитель долго в упор рассматривал меня, словно пытаясь определить, какое отношение я имею к пациентам клиники доктора Вахитова.

–Да есть у меня деньги, – без обиняков заявила я и демонстративно раскрыла кошелек,– можно сяду?

Убедившись в моей платежеспособности, таксист заметно подобрел и даже сам открыл мне дверь.

–Куда поедем?

–Ландер –сити, – я уютно устроилась на переднем сиденье и расправила юбку, – чем быстрее, тем лучше.

Водитель вытаращил бледно-голубые глаза, обрамленные белесыми ресницами.

–Это что, магазин какой-то новый открылся? Первый раз слышу, хотя вроде бы весь Ивановск знаю. Точный адресок имеется?

«Так же как и ты не Нелли, а он не Эксл», – прозвучал у меня в ушах насмешливый голос Оззи. «Ну а Ландер никакой не Ландер», – добавила я уже от себя.

Я до крови прикусила нижнюю губу. Маразм крепчал.

Наверное, после бессонной ночи во мне атрофировались все отделы головного мозга, отвечающие за проявление эмоций. Я сидела, тупо глядя перед собой, и на душе у меня было пусто и муторно. Разве могли Оззи, Эксл, Ингеборг и им подобные жить в городе под названием Ивановск? Они придумали свой собственный город мечты, и какая-то светлая голова дала ему имя Ландер. Вот только никто не подумал, что я об этом ничего не знаю, ну, или в лучшем случае не помню.

«Не будь тупой стервой, Нелли Джейн, – мысленная пощечина оказалась настолько сильной, что я физически ощутила боль, – не время для истерик. Тебе негде жить, у тебя нет денег, за спиной маячит призрак Микаэля с проклятыми золотыми искрами, а ты хочешь впасть в депрессию? Может, ты еще хочешь последовать примеру Эксла и «утопить горе в вине»? Черта с два!»

Я вымучила на лице бледное подобие обольстительной улыбки. Скорее всего, у меня вышла только маловразумительная гримаса, но таксист не входил в число знатоков физиогномики.

–Вы бы позвонили кому-нибудь, уточнили,– посоветовал он,– город наш постоянно строится, за всем не уследишь.

Совет, увы, не представлял для меня никакой практической ценности в силу отсутствия сотового телефона. Что ж, пойдем другим путем.

–Мне сказали, что дом находится рядом с часами – вспомнила я слова Эксла, – и думаю, это должен быть престижный район, -не зря же Инга упоминала о шикарной квартирке.

Водитель призадумался.

–Часы, говорите.. По-моему, я понял! Самые большие часы в Ивановске – на «Гала-банке». И домишки там еще со старых времен элитными считаются. Попробуем?

Я молча кивнула. Хотя бы какой-то свет в конце тоннеля. Надеюсь только, что это не огни встречного поезда.

На фоне скучного архитектурного ансамбля, по моим наблюдениям составлявшего основу Ландера (Ивановска, блин!), здание финансового института выглядело Эйфелевой башней посреди кукурузного поля. Новенькая многоэтажка гордо возвышалась над приземистыми домами антикварного вида. Под самой крышей высотки располагались огромные часы, украшенные логотипом с витиеватой надписью «Гала-банк».

Я поблагодарила таксиста и с грацией беременной бегемотихи выбралась из машины. Неимоверная усталость тяжким грузом легла мне на плечи. Солнца не стало, по небу медленно проплывали темные, набухшие тучи, и в воздухе ощутимо пахло затяжным осенним дождем. Требовалось срочно найти себе крышу над головой. Итак, что там говорил Эксл? Последний подъезд в доме возле часов!

Радовало одно, непосредственно к банковской новостройке примыкал лишь один домик, и этажей в нем было всего три. Цветочные клумбы окружали милое, кофейного цвета здание с искусно отреставрированной лепниной на старомодных карнизах, а чуть тронутые желтизной клены заглядывали в резные окна. Несколько минут я ждала, пока на меня снизойдет спонтанное озарение, но, видимо, лимит сверхъестественного на сегодня исчерпался – интуиция молчала, как партизан в гестапо. Я дотащилась до последнего подъезда и обреченно села на кованую лавочку. Все это конечно прикольно, но роль бездомной оборванки нравилась мне все меньше и меньше. Я испытывала четыре острые потребности: поесть, поспать, помыться и переодеться. Если для их удовлетворения мне придется обойти все квартиры в подъезде, я найду в себе силы это сделать.

–Здравствуйте, как дела?– усатый мужчина в костюме на бегу кивнул мне, он вышел из банка и явно куда-то опаздывал.

–Вы меня знаете? – вероятно, мой вопрос прозвучал до такой степени по – идиотстки, что ретивый банковский служащий даже позабыл про неотложные дела и остановился, как вкопанный.

– Прошу вас уделите мне пару минут, я вас на долго не задержу, – запас обольстительных улыбок давно закончился, а мятая юбка и пыльные туфли не добавляли мне ни капли привлекательности. Осталось уповать на то, что мужскому полу тоже присуще любопытство, пусть и не в таких объемах, как женскому.

–Никак не могу вспомнить, где мы с вами встречались, такое лицо знакомое, -продолжала я включать дурочку, -после аварии совсем памяти нет.

–Так вы в аварию попали? – по -бабьи всплеснул руками клерк, – надеюсь, все благополучно обошлось? Я Семен Большаков, вы с Андреем в отдел кредитования МСБ к нам пару раз заходили.

Скажу честно, какое-то мгновение я колебалась, стоит ли озвучивать бессмертную легенду про амнезию. Во-первых, она порядочно навязла мне в зубах, а во-вторых, врать нехорошо, так уж меня в детстве воспитали. Но если уж провидение послало мне шанс в лице господина Большакова, я просто не имею морального права его упустить. И вообще, разве я не ждала знака судьбы? Пожалуйста, получите – распишитесь.

–Семен, понимаете ли, тут такое дело, говорить неудобно, – я нерешительно улыбнулась, -но мне очень нужна ваша помощь.

Большаков нервно поправил галстук и бросил быстрый взгляд на часы.

–А, ладно, до одиннадцати я уже все равно не успею. Давайте на лавочку присядем.

Мы устроились на скамейке, Семен отложил в сторону пухлую папку с документами и ободряюще кивнул.

–Говорите, чем могу быть полезен? Простите, забыл, как зовут вас, помню только имя какое-то интересное.

–Нелли. Нелли Джейн,– я назвала себя, не задумываясь, и посчитала это хорошим признаком. Прошлое умерло, по крайней мере, то прошлое, которое должно было умереть. Настоящее, как выяснилось, тоже изобиловало тайнами.

–Да-да-да, Нелли… Так что случилось, Нелли?

–Много чего, -честно ответила я, -например, меня сегодня выписали из больницы, а я не знаю, куда мне идти.

Большаков непонимающе захлопал глазами.

–А домой почему не идете?

Я тяжело вздохнула.

–Очень стыдно признаваться, – я отвела смущенный взгляд в сторону, – но после аварии я страдаю провалами в памяти. Есть только остаточные воспоминания, а толком ничего не помню. Вас вроде бы и узнала, а при каких обстоятельствах мы встречались – хоть убей, не помню. Про Андрея вы какого-то упомянули –тоже темный лес. Так же и с квартирой – дом нашла, даже подъезд нашла, а номер квартиры… – я театральным жестом заломила руки –кошмар!

Семен посмотрел нам меня, как врач-психиатр на пациента с редким диагнозом, вытащил дорогой портсигар и закурил длинную тонкую сигарету.

–Вот смотрите, -Большаков задрал голову вверх, -видите вон то окошко, где шторы наглухо задернуты. Андрей мне показывал, говорил, это ваше. Точного номера я не знаю, -он неожиданно усмехнулся в роскошные усы, -вы меня домой не приглашали.

«Даже не рассчитывай», -мысленно огрызнулась я.

–Ой, спасибо!– я просто вся светилась благодарностью, но внезапно сияние потухло, и мое лицо омрачила печать отчаяния, – только ключи я потеряла, еще до аварии, наверное. Придется мне на улице ночевать.

Увы, мои актерские способности оставляли желать лучшего, иначе я всенепременно выдавила бы слезу. К счастью, моего несчастного вида оказалось достаточно, чтобы окончательно разжалобить Большакова.

–Нелли, так ведь это пара пустяков. Сейчас позвоним в службу спасения, они дверь быстренько вскроют, -с энтузиазмом Робин Гуда, спешащего на помощь обездоленным заявил Семен, -делов -то на копейку!

–У меня документов нет, и денег нет, и телефона нет!– отчаянно взвыла я, -все в больнице украли! Что делать, хоть ложись и помирай! За что мне такое наказание? – этот момент мне особенно удался. Окажись поблизости знаменитая Иерихонская труба, лопнула бы от черной зависти.

Барабанные перепонки Большакова не выдержали напора, и он порывисто схватил меня за руку.

–Давайте я сам со спасателями договорюсь! Личность вашу я подтвердить смогу, ну а деньги потом отдадите, – клерк начал торопливо нажимать на кнопки мобильника, то ли он так проникся ролью бескорыстного спасителя обиженных и угнетенных, то ли просто торопился от меня избавиться. В любом случае, дело сдвинулось в мертвой точки.

Семен расщедрился до такой степени, что взамен раскуроченного замка мне вставили новый и торжественно вручили несколько экземпляров ключей. Я растроганно чмокнула Большакова в щеку, и, сославшись на плохое самочувствие после пережитого стресса, невежливо хлопнула дверью у него перед носом. Наконец-то я осталась одна.

Квартирка у меня оказалась что надо. Даже для провинциального Ландера (черт, Ивановска, нет все-таки Ландера) мебель выглядела дорогой, а бытовая техника современной. Интерьер явно носил следы перепланировки, из-за чего по сравнению с каморкой Инги моя однушка казалась настоящими хоромами. Не знаю, уж в какой мутной водичке ловила рыбку моя «alter ego», но не бедствовала она однозначно. В ванной я обнаружила джакузи и кучу разнообразных средств по уходу за кожей, причем именно тех, которыми я привыкла пользоваться. Как ни странно, но ощущения дежавю у меня не возникало. Я четко осознавала, что никогда раньше не была в этой квартире, но сей факт ничуть не омрачал удовольствия, полученного, например, при виде шифоньера, заполненного шикарной одеждой и обувью моего размера.

В шкафчике на кухне я откопала целые залежи орехов и две большие плитки шоколада. Утолив голод, я почти полтора часа нежилась в густой пене, и в итоге чувствовала себя Афродитой, только что появившейся на свет. Зеркало отразило довольную физиономию с чуть заметными следами усталости. Ни намека на золотой блеск в глазах я не обнаружила, вследствие чего настроение поднялось просто до недосягаемых высот.

Титаническим усилием воли я переборола желание посибаритствовать на диване в окружении мягких подушек, и лениво принялась за реализацию комплекса оперативно-розыскных мероприятий, в полный голос напевая при этом что-то из репертуара Дженис Джоплин.

Результаты не заставили себя долго ждать. В выдвижном ящике трюмо я сразу наткнулась на несколько стодолларовых купюр и толстую пачку отечественных денежных единиц. На какое-то мгновение меня всерьез озаботил вопрос, насколько допустимо с точки зрения морали без спроса брать чужие (!) деньги, но сомнения быстро рассеялись, когда я вспомнила про предстоящие расходы на лечение Эксла. Я немедленно переложила всю наличность в свою сумку, словно боясь, что ровно в полночь «карета превратится в тыкву, а кучера в крыс». Впрочем, я не собиралась ждать до полуночи.

К числу полезных находок я небезосновательно отнесла сотовый телефон, правда, без сим-карты, но в моем теперешнем финансовом положении проблема легко решалась. Также меня очень порадовал ноутбук с действующим подключением к интернету. Попробуем поискать информацию о порталах во всемирной паутине, чем черт не шутит, вдруг что-нибудь и отыщется. Пока компьютер загружался, мне на глаза попался альбом с фотографиями, и я немного помешкала перед тем, как его открыть, прислушиваясь в какому-то нехорошему предчувствию.

Первая фотография запечатлела Нелли (меня?) на фоне соснового бора, в котором я легко узнала окрестности «Джангл». Она (я?) была одета в короткое белое платье, открывающее стройные загорелые ноги и выгодно подчеркивающее тонкую талию. На лице сияла уверенная улыбка самодостаточной личности. Надо бы потренироваться перед зеркалом, у меня такой улыбки никогда не получалось. Я долго и пристально вглядывалась в лицо девушки, но к однозначному выводу так и не пришла. Вроде бы это я, а с другой стороны – совершенно чужая и далекая особа. Ладно, едем дальше. Я с замиранием сердца перевернула страницу.

И снова Нелли. Но уже не одна. За плечи ее (меня?)… О, черт, так и с ума сойти можно. Начну, пожалуй, думать о Нелли в первом лице, а то это раздвоение начинает конкретно доставать. В-общем меня за плечи нежно обнимал стройный светловолосый парень, облаченный в легкий бежевый костюм. Сначала мне даже показалось, что это Эксл, но потом я присмотрелась к его глазам. У Эксла никогда не было, да и не могло быть таких глаз. Серо-стальные, холодные, они резали на живую, словно остро отточенное лезвие. В этих глазах не было и тени от той неподдельной искренности, которая проскальзывала в каждом движении, в каждом жесте Эксла. Эти глаза могли принадлежать скорее ледяной скульптуре, чем человеку из плоти и крови, настолько прозрачным и отвлеченным был их устремленный вдаль взгляд. Даже на фотографии мой неизвестный кавалер производил впечатление прекрасной статуи, чьи идеальные пропорции и божественная красота никогда не смогут заменить теплое дыхание пусть не совершенного, зато живого человека. Однако, по всей видимости, нас связывали далеко не платонические отношения.

Вот уж бы не подумала, что, оказывается, страдаю подобным дурновкусием.

Следующие снимки запечатлели меня на знакомой сцене. Вот я в ультракороткой кожаной юбке и яркой майке сжимаю микрофон в унизанной кольцами и браслетами руке. Вот я в длинном черном платье на тоненьких бретельках исполняю что-то романтичное. А вот и вся наша группа в полном составе. Ну и дела, похоже, мы с Экслом поем дуэтом!

Я пролистала весь альбом, но больше не обнаружила ничего интересного. В основном там были мои фотографии в различной одежде и постановочные концертные кадры. Напоследок, я еще раз взглянула на своего тайного друга сердца. В мозгу ворочались смутные воспоминания, но, как я не пыталась, так и не сумела вспомнить, при каких обстоятельствах мы с ним могли встречаться.

Ноутбук тем временем окончательно загрузился, и я, отложив альбом в сторону, приступила к следующему этапу разведывательной операции.

В компьютере хранилось множество музыкальных треков, примерно те же самые фотографии и… все. Большая часть жесткого диска была чиста, как девственница перед первой брачной ночью. Впрочем, еще я обнаружила несколько сканированных карандашных рисунков, судя по общему стилю, тоже моих. Пользы в найденном оказалось не больше, чем сахара в продукте для диабетиков.

Оставалась последняя надежда на мировое информационное пространство. Я зашла на свой любимый поисковый сайт и уже нацелилась порыться в разной мистической галиматье. Однако, меня ожидал очередной сюрприз. Вход в почтовый ящик был настроен по принципу «запомнить пароль», и я беспрепятственно получила доступ к электронной корреспонденции.

В папке «входящие» наличествовало десять писем. Исходящих не было вообще. То ли я никому ничего не писала, то ли просто не сохраняла отправленных сообщений. Что ж, будем довольствоваться тем, что есть.

Все десять писем принадлежали одному и тому же отправителю. Его имя поразило меня до глубины души. Поразило не своей вопиющей необычностью, а тем, что я впервые услышала его в связи с довольно странными и даже трагическими событиями. В графе «От кого» черным по белому значилось: Эариндэль из Клана Фиалковых Лепестков.

ГЛАВА IX

Я откинулась на спинку мягкого компьютерного стула и шумно перевела дыхание. Эариндэль из Клана Фиалковых Лепестков, вот так номер! Мало того, что более идиотского прозвища я отродясь не слышала, так и сам факт моего близкого знакомства с легендарным лидером эльфийской общины Ландера внушал мне нехорошие подозрения. Уже открывая первое письмо, я запоздало подумала о том, что по большому счету я сейчас лезу в чужую жизнь и, может быть, даже роюсь в чужом грязном белье. Но, любопытство, если верить пословице, сгубившее кошку, не пощадило и меня.

«Моя прекрасная Нелли Джейн»,– писал приснопамятный Эариндэль,-«я принял решение вести дневник. Ты единственная, кому я готов доверить свои секреты. Вместе с ними я доверяю тебе свою жизнь. С этого момента я буду вести подробные записи, и отправлять тебе на почту. Прошу об одном, не предавай меня! В своих хрупких руках ты держишь мое сердце, береги его, оно в любое мгновение может остановиться».

Я лихорадочно защелкала мышкой. Второе письмо, возможно, будет более конкретным. Из вышеизложенного я не почерпнула ничего кроме указания на некий дневник. Будем надеяться, что последующие сообщения содержат более информативные сведения.

«Помнишь, утром мы гуляли в нашем лесу? Ты была похожа на солнце, а я на ветер. В плане, что я очень хотел заглянуть тебе под юбку!», – а наш эльф не был лишен чувства юмора, -«ты говорила о чем-то, но я не слушал тебя. Я думал о нашем будущем и понимал, что в Ландере будущего нет. Мы должны вернуться в исходное состояние, по-другому нельзя. Ты лишь улыбнулась, когда я заговорил с тобой об этом. Ты не веришь… Ты не веришь, что у нас может получиться. А я верю, Нелли, а я верю! Я нашел книгу в библиотеке моего отца, там есть описание способа открытия портала. Мы обязаны попытаться. Отец рвет и мечет. Он обещает найти и засадить в тюрьму того человека, который оставил ему в залог по кредиту антикварное издание. Но я читаю запоем. У нас получится Нелли, у нас все получится, верь мне!»

Третье письмо. Разрыв в десять дней. Я нетерпеливо ударила по клавиатуре. Читаем дальше.

« Милая Нелли! Прекрасная ночь, я никогда не забуду, как мы занимались любовью под луной, как чарующе пели нам птицы, и как утро безжалостно разрушило наш безумный мир. Нелли, в книге говорится, что для открытия портала нужен проводник. Я, кажется, нашел его, вернее ее. Ингеборг одна подходит по ряду указанных критериев. Ингеборг примитивна, в ней нет ничего от эльфов, мне она противна физически. Ее объятия меня раздражают, но я терплю, Нелли, разве есть у нас иной выход? Сегодня я проверял на ней действие артефакта. Слабое свечение. Но это лучше, чем ничего. Пусть уж лучше я помучаюсь с ней сейчас, чем проведу всю жизнь в этом отвратительном человеческом теле. Не ревнуй меня, Нелли, я прошу тебя, не надо!»

Ни фига себе любовный треугольник! Четвертое сообщение. Неделю спустя.

«Великолепная моя! Я был так близок к успеху, и я так горько разочаровался. Меня словно облили помоями, мои мечты растоптаны, мое сердце превратилось в кровоточащий сгусток боли. Я хочу умереть, и только твоя любовь держит меня на этом свете. Я ненавижу все, что меня окружает, я хочу домой, я хочу в свой мир, где меня будут любить и понимать. Я устал жить в этом людском аду, где нет места эльфам, у меня больше нет сил бороться, я умираю, Нелли, я умираю… Ингеборг не оправдала моих надежд. В книге сказано, что проводник должен верить. Она не верит, Нелли, она ни во что не верит. Ингеборг – это сплошная логика, она не способна выйти за границы рациональности. Я презираю ее. Она, как пиявка вцепилась в мою плоть и сосет из меня кровь. Люби меня, Нелли, люби меня этой ночью, люби меня, как в последний раз, я хочу быть с тобой!»

Значит, Инга его не устроила. Интересно, а чем я ему на роль проводника не подошла? На своем горькой опыте успела убедиться: свечение я издаю далеко не слабое. Пятое письмо. Плюс три дня.

«Нелли, я нашел проводника! Ты даже представить себе не можешь, он все это время был рядом, а я ничего не замечал. Знаешь, кто это? Нет, ты серьезно не догадалась? Ну хорошо, я не буду тебя мучить. Это родной брат Ингеборг, он называет себя Экслом и пьет по-черному. Сегодня он пришел к сестре за деньгами, и ты представляешь, артефакт буквально запылал в его присутствии. Это тот, кто нам нужен. Эксл откроет портал, я не сомневаюсь в этом. Проблема только одна – он не верит. Естественно, он не верит в концепцию исходных состояний. Хуже того, Нелли, он не имеет ни малейшего представления, что это такое. Я хотел поговорить с ним, но сама подумай, какой может между нами состояться разговор? Эксл считает меня подлецом, заморочившим голову Ингеборг, не больше и не меньше. Здесь нужен человек, которому он будет безоглядно доверять, мало того, которого он будет любить. Ты ведь понимаешь меня, Нелли? Моя жизнь зависит от тебя. Не убивай меня, Нелли, умоляю!»

Эксл- идеальный проводник? Час от часу не легче. Шестое письмо. Интервал-неделя.

«Ты – сокровище, Нелли! Ты – Солнце, согревающее своим ярким светом мое остывшее сердце. Ты одна способна растопить лед одиночества, сковавший мою душу. Я почти все приготовил для ритуала, потерпи Эксла еще чуть-чуть, и мы откроем портал. Теперь я окончательно удостоверился, что мы нашли оптимальный вариант проводника. Прошу тебя, придержи его, еще хотя бы пару дней, я понимаю, как тебе тяжело с ним, я умираю от ревности, когда вижу вас вместе. Но Эксл – наш пропуск в родной мир, береги его ради всего святого! Я схожу с ума, когда вижу тебя на сцене этого убогого кабака, ты слишком хороша для такого притона. И когда я осознаю, на какие жертвы ты идешь ради меня, я плачу, я не могу сдержать слез. Два дня, Нелли, не больше, клянусь тебе!»

Да, Эариндэль был тот еще фрукт! Неужели я была в него настолько влюблена, что согласилась соблазнить наивного Эксла ради мифических перспектив открытия портала? Дела! Седьмое сообщение. Получено на другой день.

«Любимая, у меня проблемы с артефактом, что-то идет не так. Свечение из золотого переросло в огненно-красное, ничего подобного в моей книге не описывается. Я решил отложить ритуал до выяснения причин. Умоляю, придержи Эксла! Я очень хочу провести эту ночь с тобой, но вынужден посвятить ее работе. Прости меня, не обвиняй ни в чем. Я делаю это ради нас всех, ты же знаешь!»

Я сбегала на кухню, налила себе ледяной воды и залпом осушила бокал. Немного отпустило. Жаль только, что после прочтения восьмого письма опять поплохело.

«Нелли, ждать нельзя! Я понял, что случилось с артефактом. Темные эльфы, Нелли, они тоже хотят открыть портал, они ищут книгу. Я не могу допустить, чтобы они прорвались в мой мир. Для этих подлых и беспринципных существ человеческий облик – наилучшая личина, но в исходном состоянии они намного сильней. Если темные найдут портал, начнется война, и эта война будет не здесь, Нелли, эта битва начнется в моем мире добра и света. Да, я понимаю, ритуал нестабилен, риск велик, но он оправдан. Готовь проводника. Завтра в полночь мы уйдем».

Я машинально взглянула на дату. Всей этой истории уже больше года. И, кажется, я догадываюсь, чем она в итоге закончилась. Девятое послание.

«Ты не смеешь так со мной поступать, Нелли Джейн! Я не позволю тебе бросить меня у самых врат! Подумай, что ты делаешь, на что ты обрекаешь меня и мой мир? У меня есть шанс опередить темных, я могу спасти миллионы, а ты называешь меня эгоистом из-за какого-то никчемного алкоголика! Ты хочешь сохранить одну никому не нужную жизнь и погубить целый народ? Ты действительно хочешь, чтобы армия темных эльфов прошла по нашим лесам, чтобы их безжалостные воины превратили в обугленные головешки вековые деревья, под которыми мы могли бы встречать наши рассветы? Простишь ли ты себя, Нелли? Сможешь ли ты жить дальше с таким грузом на совести? У тебя еще есть время. Приведи Эксла сегодня ночью, ведь это так просто! Я УМОЛЯЮ тебя, Нелли, я на коленях пред тобой, я валяюсь в грязи у твоих ног, неужели ты не видишь?»

Ну, совсем хорошо! Похоже, у главы Клана Фиалковых Лепестков снесло башню по полной программе. А я, значит, взбунтовалась на финишной прямой. Что же он такого собирался сделать с несчастным Экслом, если я напрочь отказалась в этом участвовать?

Осталось одно письмо –десятое. Увы, соотношение вопросов и ответов в нем оказалось явно не в пользу последних.

«Я сделаю это один, Нелли. Пусть твоя лживая трусливая душонка остается в том мире, которого она заслуживает. Я только сейчас понял: ты не достойна шагнуть за грань. Если предел твоих мечтаний – грязный наркоман без определенного рода занятий, оставайся с ним, выше ты уже не взлетишь. Я ошибся в тебе, Нелли. И знаешь, я счастлив, что вовремя распознал твою истинную сущность, твое исходное состояние. Я хотел забрать тебя к эльфам, хотел сделать своей женой, но порочную человеческую натуру не переделать. Моему миру ты не нужна. Мне ты не нужна тем более. В книге упоминается случай открытия портала без проводника, следовало бы сразу остановиться на нем, а я ведь верил тебе. Прощай, Нелли!

P.S. Ты вытерла об меня ноги, но я ничего не могу поделать со своим природным благородством. Предупреждаю, темные эльфы ищут книгу. Рано или поздно они выйдут на тебя, и тогда берегись. Ради твоей же безопасности я не сообщаю местонахождение фолианта, но в случае крайней необходимости ты сможешь найти его быстрее, чем кто-либо».

Тот набор слов, который я выдала в качестве реакции на все вышеизложенное, несомненно, занял бы достойное место в любом словаре ненормативной лексики. Полегчало конкретно.

Конечно, отсутствие спиртных напитков в квартире характеризовало меня исключительно с положительной стороны, но на данный момент вызвало только острое чувство разочарования. Пришлось довольствоваться случайно обнаруженным кофе немыслимо густой консистенции. Я потихоньку отхлебывала обжигающий напиток и параллельно пыталась хоть как-то систематизировать полученную информацию. Получалось примерно на слабую троечку.

Слишком уж невероятной выглядела эта история для моего среднестатистического ума. Нагромождение лиц и событий превратилось в отвесную скалу, вскарабкаться по которой я не могла при всем желании, но точно знала, что на вершине меня ждут ответы на все поставленные вопросы. Ну что ж, будем искать подходящее альпинистское снаряжение.

Был еще один аспект, упорно не дававший мне покоя после прочтения дневника безвременно почившего эльфа. Я подозревала у себя целый букет психических заболеваний от шизофрении до паранойи, и уже практически перестала испытывать при этом дискомфорт, но сейчас у меня появилось стойкое ощущение, что с головой как раз – то все в порядке. Возможно, истинные душевнобольные так себя и ведут, по крайней мере, я еще не встречала ни одного психа, с пеной у рта требовавшего зафиксировать наличие у него душевного расстройства. Но в последнее время я предпочитала прислушиваться к своему внутреннему голосу, каким бы занудным он периодически не бывал.

Мной владела абсолютно непоколебимая уверенность: письма адресованы не мне. Я и та Нелли- два разных человека. Нет у меня никакой амнезии, и никогда не было. Я сейчас сижу на чужой кухне и нагло распиваю чужой кофе. Мои воспоминания о жизни в столице – единственно верные. Никакой жизни в Ландере под именем Нелли Джейн я не вела, а звали меня совершенно по- другому, и уж позвольте не упоминать как. Правда стройная, как юный кипарис, гипотеза не объясняла огромное количество более чем странных совпадений вроде выбора репертуара в «Джангл», но, в конце концов, из любого правила есть исключения.

Кофе закончился, и я вновь наполнила чашку. Сердце предупреждающе стукнуло в грудную клетку, но я сделала вид, что меня это не касается. По сравнению со всем пережитым, угроза резкого повышения давления выглядела столь же незначительной, как потеря десятицентовой монеты для долларового миллиардера.

Итак, продолжим перечень моих неблаговидных поступков. Я заселилась в чужую квартиру, присвоила чужие деньги и даже прочла чужую корреспонденцию. Не может ли получиться так, что законный владелец указанных ценностей вернется и воздаст мне по заслугам?

И тут на меня напал истерический смех. Я заржала в голос, представив себе обеих Нелли, вцепившихся друг другу в волосы с криком «А ну-ка вон из моей квартиры!». Наверное, так и сходят с ума, а всякие умные фразочки про какой-нибудь маниакально-депрессивный синдром всего лишь красивые слова.

Вдоволь насмеявшись, я решила оставить разборки с назойливыми угрызениями совести на более благоприятный момент. Себя нужно хотя бы немного любить и беречь. Я воспользовалась будильником на телефоне и подарила себе четыре часа пусть не полноценного сна, но спасительной полудремы. Измочаленный организм благодарно откликнулся на столь щедрый подарок.

По праву полномочного представителя неизвестно куда исчезнувшего alter ego я выбрала в шифоньере теплое бордовое платье, подобрала к нему колготки и сапожки, а свою порядком надоевшую куртку сменила на изящный замшевый плащ. Хорошо, хоть вкусы у нас совпадали, а то, не дай бог, в шкафу не нашлось бы нечего кроме клепаных джинсов и косухи.

Зеркало в очередной раз порадовало меня. Чисто вымытые и уложенные феном волосы переливались шелковистыми волнами, одежда сидела, как влитая, и лишь странный лихорадочный блеск в глазах выдавал мое не совсем адекватное состояние. Я показала отражению язык. Ну и к черту!

Отрывистый стук в дверь раздался, как гром среди ясного неба. Я вздрогнула и вжалась в стенку. Большаков? Соседи? Коммунальные службы пришли выбивать задолженность? Стук повторился, теперь уже более настойчиво. Я мучительно соображала, что делать. Можно, конечно, было элементарно посмотреть в глазок, но я боялась даже пошевелиться, не то что бы приблизиться к двери.

Видимо, неизвестный визитер отбил себе все кулаки об мою дверь, потому что внезапно зазвучала мелодичная трель звонка. Я начала понемногу продвигаться вперед, рассчитывая осторожно заглянуть в глазок, но дальнейшие события заставили меня отпрянуть в противоположном направлении.

–Нелли, открой мне, нам нужно поговорить!– я узнала бы узнала этот вкрадчивый голос из тысячи, и скажу честно, связанные с ним ассоциации навряд ли можно было отнести к разряду приятных. Микаэль! Он снова нашел меня! Маловероятно, что он всего лишь мечтает напроситься на чашечку кофе, да и нет у меня больше кофе!

Я вспомнила кошмар в «Джангл» и это воспоминание придало мне сил. Пока Микаэль продолжал терзать звонок, я бесшумным кошачьим движением отступила в комнату.

–Нелли, я не причиню тебе вреда!– распинался Микаэль за дверью, -мы должны помочь друг другу. Нелли, открой, я все равно войду!

Я показала в его сторону средний палец. Уже спешу открыть, несусь, можно сказать, на всех парах!

Только очутившись на балконе, я осознала всю глубину безумия своего спонтанно родившегося плана. Да и плана-то, по большому счету никакого не было. А были свинцовые тучи, пробирающий до костей осенний ветер и высота третьего этажа. Привычка сначала делать, а потом думать, похоже, стала моей второй натурой.

–Нелли!– не успокаивался тем временем Микаэль, – если ты сейчас не откроешь, я ломаю дверь!

Прямо шпионский боевик какой-то! Но мы тоже не лыком шиты.

–Я полицию вызвала! – заорала я во весь голос, -они сейчас будут!

Пока Микаэль занимался обдумыванием моего смелого заявления, я до пояса высунулась из приоткрытой рамы и обозрела окрестности. Везло по жизни, оказывается не только дуракам, но и дурам. Справа от моего балкона я заметила пожарную лестницу, эдакую устрашающе ржавую конструкцию, обильно украшенную птичьим пометом.

–Нелли, ты сама виновата!– пронзительный вопль заставил меня оторваться от занимательного процесса осмотра достопримечательностей и обернуться назад. За спиной у меня творилось нечто невероятное.

Тяжелая железная дверь на глазах превращалась в полужидкую массу, раскаленные капли с противным шипением шлепались на дорогой паркетный пол, прожигая его насквозь, а коридор быстро заполнялся едкой раздражающей вонью. Не знаю, что за сила способна сотворить подобную метаморфозу с мощным дверным полотном, но у меня не было ни малейшего желания столкнуться с ней лицом к лицу.

Я перевесила сумку через плечо и со всей дури дернула шпингалет на боковой раме. Старое, разбухшее дерево скрипело и трещало, но открываться не спешило, я до мяса обломала два ногтя, пока, наконец, не освободила оконный проем. Зловонные пары из коридора, между тем, уже проникли в комнату, и я боялась даже представить, что осталось от последней преграды, разделяющей нас с Микаэлем. Возможно, у меня от страха разыгралось воображение, но мне даже показалось, будто я разглядела сноп золотых искр под потолком.

После безуспешной попытки вылезти наружу, я поняла, что так дело не пойдет. Во-первых, прыжки в высоту никогда не являлись моим коронным номером, а во вторых узконосые полусапожки на шпильке годились для экстремального альпинизма, как балетная пачка для брейк-данса. Однако, мое alter ego отличалось поразительной аккуратностью – на балконе не нашлось никакого хлама, подходящего для использования в качестве подставки. Непрерывно кашляя от удушающей вони, я схватила в комнате пуфик и потащила его на балкон. Мимолетного взгляда, брошенного в сторону теперь уже точно державшейся на честном слове двери, хватило, чтобы понять: времени у меня в обрез.

То, что времени не осталось вообще, до меня дошло, когда я уже наполовину вылезла из окна. Позади что-то громко хлопнуло, и поток золотого пламени ударился в балконную дверь предусмотрительно запертую мной изнутри.

–Нелли, я знаю, ты здесь! Ты…

Я больше ничего не слышала. Меня словно сковало по рукам и ногам прочными цепями страха. Одна моя нога, обутая в изящный бордовый сапожок, стояла на перилах, а другая на ржавой ступеньке пожарной лестницы. Правой рукой я упиралась в шершавую стену, а левой упорно цеплялась за балконную раму. Необходимо было сделать еще одно движение и перенести на лестницу весь корпус, но вот на этот последний шаг я никак не могла решиться.

Золотые языки холодного огня сладострастно лизали дверь, я различала торопливые шаги Микаэля, обшаривающего квартиру в поисках своей жертвы. Вот он приближается, сейчас он увидит меня…

Я со скоростью дворовой кошки, которую преследует свора брызжущих слюною злобных псов, перескочила на ступеньку и до хруста в костяшках пальцев сжала обеими руками холодный металл.

–Нелли, ты ума сошла! – то ли у меня от страха начались слуховые галлюцинации, то ли я действительно почувствовала в голосе Микаэля смесь ужаса и восхищения. Так или иначе, его крик подействовал на меня, как собачий лай на вышеупомянутую Мурку. Я, разом позабыв про намерение спуститься на козырек подъезда, со всей силы рванула вверх.

Судя по тому, что отвратительный запах расплавленного пластика достиг улицы, балконной двери тоже недолго осталось, и осознание этого факта подстегнуло меня не хуже, чем шпоры наездника опаздывающую к финишу лошадь. Сама не пойму, как мне удалось за считанные секунды преодолеть расстояние до крыши, но так или иначе, мгновение спустя я уже стояла на твердой поверхности.

ГЛАВА X

Ощущение было такое, будто бы в легких внезапно закончился воздух, а в ногах одновременно атрофировались все мышцы. Удары сердца Бухенвальдским набатом отдавались в виски, в ушах шумело, перед глазами играли в догонялки разноцветные пятна. В любом случае оставаться на открытом месте мне явно не стоило, и я с отчаянной решимостью идущего на смерть гладиатора полезла в чердачный люк. Напоследок, я все-таки рискнула посмотреть вниз. Плохая погода сыграла мне на руку. Может кто-то и увидел в окошко мой акробатический этюд, но, по крайней, мере, возбужденной толпы зевак во дворе я не заметила.

На чердаке пахло затхлостью и пылью. Немного отдышавшись, я на ощупь выудила из сумки мобильник и осторожно воспользовалась функцией фонарика. Какую бы фору во времени я не получила, рано или поздно Микаэль вычислит мое местонахождение, и тогда мне придется несладко. Поэтому если я не хочу доставить ему удовольствие вдоволь поиздеваться над собой нужно срочно выбираться отсюда.

Удостоверившись, что пусть со слабым, но с освещением, у меня пока относительный порядок, я еле как захлопнула тяжелую крышку люка. Иллюзия безопасности вышла весьма посредственная, но в моем положении выбирать особо не приходилось. Я посветила по сторонам. Ничего подозрительного, кроме кучи строительных отходов, я, к счастью, не обнаружила, и смело двинулась вперед. При этом я все равно ступала на цыпочках, не столько из-за боязни быть услышанной, сколько из – за страстного нежелания сломать каблуки у своей единственной обуви. Вернуться в квартиру, ставшую сегодня полем боя, я, естественно больше не рассчитывала.

Пламенный мотор, который если судить по силе ударов, заменял у меня сердце, наконец-то успокоился, и я рискнула наметить приблизительную схему своих дальнейших действий. План получился простым, как мычание: добраться по чердаку до следующего подъезда и преспокойно спуститься вниз. Ну а если уж совсем прижмет, начать стучаться во все двери с диким воплем «Спасите, пожар!». И, что самое главное, ни у кого язык не повернется обвинить меня в беспочвенной панике. Если уж огонь, плавящий железную дверь, словно плитку шоколада, не заслуживает внимания, то я уже тогда ничего в этой жизни не понимаю.

Я настолько погрузилась в свои размышления, что внезапно преградившая путь стена стала для меня полнейшей неожиданностью. Осветив препятствие фонариком, я с трудом сдержала удивленный возглас – в грубо оштукатуренной стенке черным квадратом Малевича выделялась дверь. Я в очередной раз за сегодняшний день грязно выругалась (откуда я только слова такие знаю?). Все ясно, в этой проклятой темноте я потеряла ориентацию в пространстве и поперлась не в ту сторону. Наверное, за дверцей еще одна пожарная лестница, расположенная с торца здания, а пока я тут торчу, Микаэль уже успел вычислить, куда я могла деться, и следует за мной по пятам. Выходит, снова проходить тем же маршрутом –неоправданный риск: вдруг эта сволочь уже выбралась на крышу и теперь спускается на чердак? Тут я и попадусь, как кур в ощип.

Боевой дух у меня упал до нулевой отметки. Но притупившийся на время страх вновь ожил и со свистом хлестнул меня кнутом между лопаток. «Делай что-то, тупая стерва! – заорал внутренний голос –немедленно выбирайся отсюда, если тебе хоть немного дорога твоя бездарная жизнь!» Моя бездарная жизнь, несомненно, все еще представляла для меня определенную ценность, поэтому я вплотную приблизилась к двери и начала просвечивать ее фонариком в поисках запорного механизма. Раз уж я залезла на крышу через балкон, что там для меня спуститься с третьего этажа-пара пустяков. Надеюсь, выход не закрыт снаружи.

Сюрпризы сегодня сыпались на меня, как из рога изобилия. Я ожидала обнаружить примитивную защелку ну, или на худой конец шпингалет, однако, на глаза мне сразу попался…кодовый замок. Каким идиотом надо быть, чтобы поставить его на пожарный люк, я даже вообразить не могла. Интересно, все жильцы в обязательном порядке заучивают наизусть буквенно-цифровую комбинацию? А если в критической ситуации у кого-нибудь от страха память отшибет?

Скорее всего, мое состояние семимильными шагами приближалось к истерическому, но я не видела способа оставить процесс. Невероятным усилием воли, я сдержала стон разочарования и с немотивированной злобой впавшего в отчаяние человека начала тыкать ни в чем не повинные кнопки.

Выбор в качестве кода слов Nelly Jane, не подлежал никакому внятному объяснению, но мой изрядно помутившийся от бесконечного стресса рассудок давно распрощался с логическими категориями. Я просто сделала это, отбила пальцы, выпустила пар и уже собралась было идти обратно, дабы встретить Микаэля «с шашкой наголо», как в замке что-то громко щелкнуло. Я остолбенела на месте.

Когда первичный шок немного отпустил, я закатала рукава, поудобнее пристроила на плече сумку и с твердым намерением подумать над произошедшим в более подходящем месте, приготовилась к спуску. Дверь бесшумно открылась, и тут я поняла, что способность трезво мыслить навряд ли вернется ко мне в ближайшее время.

Черта с два там оказалась пожарная лестница, нет, перед моим обалдевшим взглядом предстала уж совсем невообразимая хрень.

Впереди простирался отделанный бежевым пластиком коридор. Довольно неудобный угол обзора не позволял мне увидеть больше, но мне и так хватало острых ощущений. Я тяжело вздохнула и тепло попрощалась со своим несчастным рассудком.

По ту сторону реальности царила мертвая тишина. Место моего спонтанного проникновения оказалось замаскировано разноцветной «Схемой эвакуации персонала в случае возникновения пожара». Хорошая шутка! Я аккуратно прижала уголки, и они моментально приклеились к стене, словно там и были. Оставалась выяснить, куда же меня занесло, а заодно и каким образом отсюда выбираться.

По коридору я шла, накинув капюшон и максимально низко опустив голову, вдруг тут повсюду камеры, а я как-то не очень желала засветиться на мониторах службы безопасности. В итоге я уперлась в неприметную деревянную дверь, беспрепятственно ее распахнула и очутилась в другом коридоре, заставленном хозяйственным инвентарем. После нескольких минут блуждания в окружении швабр, тряпок и пылесосов, я снова наткнулась на дверь, за которой, несмотря на все мои нехорошие подозрения, скрывался банальный санузел.

На этот раз зеркало вызвало у меня бурю отрицательных эмоций! Плащ весь в пыли, на голове-воронье гнездо, к воротнику платья бесцеремонно прицепилась паутина. Обувь выглядела вдвойне отвратительно. Я обиженно топнула ножкой. Нет, ну что это закон подлости такой? Только приведешь себя в божеский вид, как здрасте вам пожалуйста!

Вернув себе более или менее пристойный облик, я перекинула плащ через руку и двинулась дальше. Никакие умные мысли относительно собственного местонахождения меня пока так и не посетили. Плохой признак, ох какой плохой!

Следующее служебное помещение оказалось проходным и я, больно ударившись о какую-то не то дверь, не то доску (было темно, а свет я включать не стала) вышла прямо к лифту. В глаза мгновенно бросилась показная кричащая роскошь, а чрезмерное обилие стекла, зеркал и позолоты заставило меня почувствовать себя кротом, выползшим из кромешной тьмы. Ковровое покрытие, устилавшее лестницу с лепными перилами, окончательно добило меня. Я прислонилась к стене и зачарованно наблюдала, как деловито снуют туда-сюда целеустремленные мужчины и женщины в строгих костюмах. Одна дама бальзаковского возраста чинно прошествовала вплотную ко мне, я прочла надпись у нее на бейджике и обомлела. Ламинированный прямоугольник украшала эмблема «Гала-банка».

На фоне этого гигантского муравейника я выглядела словно чукча в фойе Большого театра. Пока я безуспешно пыталась справиться с растерянностью и захлопнуть безнадежно отвисшую нижнюю челюсть, моей персоной небезосновательно заинтересовался проходящий мимо охранник.

Желание со всей мочи броситься наутек я преодолела неожиданно легко. В конце концов, я невинная жертва чокнутого маньяка и на особо охраняемый объект попала по чистой случайности. А служебный долг сотрудников охраны есть обеспечение безопасности, вот пускай для начала и обезопасят меня от Микаэля.

–Я вас внимательно слушаю! -лучшая защита, как известно, нападение, поэтому я первая начала разговор, не позволяя секьюрити перехватить инициативу. Тот даже замешкался от такой наглости.

–Вам что-то подсказать? Мне показалось, вы кого-то ищите, – неуверенно промямлил секьюрити.

Я улыбнулась во все тридцать два зуба.

–Когда кажется, молодой человек, креститься надо, а не к красивым девушкам с глупыми вопросами приставать.

Охранник густо покраснел, и я тут же воспользовалась его замешательством.

–Вообще-то я договорилась с Семеном Большаковым у лифта встретиться, а он пропал куда-то. Раз уж вы такой на все готовый, может, подскажите, где мне его искать?

–Давайте я вас провожу, это вам в отдел маркетинга нужно, -похоже, тактика сицилийской защиты сработала на все сто, свой воинственный настрой охранник окончательно растерял.

Я гордо подняла голову и, звонко цокая шпильками, двинулась в указанном направлении. Честно говоря, Большаков занимал в моем черном списке второе место после Микаэля, но более правдоподобного объяснения для охранника я навскидку придумать не сумела.

–Вот, пожалуйста, приемная господина Большакова, – на лице охранника открытым текстом читалось желание скорей от меня отделаться. А я продолжала лучиться позитивом.

–У вас оригинальный способ знакомиться с девушками, но вы мне понравились. Ах, жаль, у меня визитки закончились. Значит, в следующий раз!– дурашливо улыбнувшись, я быстро юркнула в дверь.

Обстановка в приемной соответствовала общему уровню «Гала-банка». Дерево, позолота, зеркала… Девушка на ресепшн, которую я тут же мысленно окрестила «подружкой плейбоя» подарила мне профессиональную улыбку.

–Добрый вечер, вам назначено?

–Конечно да!– я настолько вошла в образ особы без тормозов, что никак не могла с ним расстаться, – Семен меня с нетерпением ждет.

«Подружка плейбоя» окинула меня оценивающим взглядом, но мне стыдиться было нечего. Даже после чердачной эпопеи, я выглядела неплохо, благо мне подвернулась возможность отчистить пыль и поправить прическу.

–Как вас представить?

Я без приглашения устроилась на кожаной софе, закинула ногу на ногу, немного покачала лакированным полуботинком и томным голосом сообщила:

–Нелли Джейн.

Большаков самолично выскочил мне навстречу, галантно поцеловал надушенную ладошку, и непрерывно расточая слащавые комплименты относительно моей внешности, препроводил меня в кабинет.

–Алина, два кофе пожалуйста!– распорядился он перед тем, как закрыть за собой дверь.

–Нелли, милая, что привело вас ко мне?– мы расположилась на уютном диванчике и пока я с наслаждением отхлебывала горячий кофе, Семен занимался выяснением причины моего внезапного визита.

–Деньги хочу отдать, -со вздохом ответила я. Вздох получился абсолютно натуральным. Учитывая, что я снова осталась без жилья, имеющиеся финансовые ресурсы больше не казались мне достаточными. К счастью, в Семене сохранились зачатки истинного джентльменства.

–Ну, что вы! –воскликнул он, успешно имитируя оскорбленный вид, -даже не думайте! Помочь такой прекрасной девушке –долг любого настоящего мужчины.

Я кокетливо поправила волосы.

–Тогда я приглашаю вас сегодня на ужин ко мне домой, отметим мое счастливое возвращение!– как же легко раздавать обещания, которые никогда не будет выполнены. Ладно, пусть человек порадуется.

–Сочту за честь!– как-то похабно ухмыльнулся Большаков, и я мстительно подумала, что ему будет очень интересно увидеть руины на месте предполагаемого романтического свидания.

–Значит в восемь, -я одарила Семена улыбкой британской королевы, посвящающей в рыцари очередного рок-музыканта.

Банкир хотел что-то ответить, но его прервал писк селектора и затем мелодичный голосок .

–Семен Николаевич, – пропела секретарша,– вас срочно к директору.

Большаков разочарованно хлопнул по спинке дивана.

–Нелли, дорогая, я ненадолго, вы меня дождитесь, пожалуйста. Я вас провожу. Вот пока наш журнальчик посмотрите, -рядом со мной шлепнулась стопка глянцевых изданий

Я милостиво кивнула. Сегодня обещания давались мне на удивление просто.

Я уже готова была встать и направиться к выходу, как взгляд мой упал на любезно предоставленный Большаковым журнал. Назывался сей печатный продукт «Гала-пресс» и всю его обложку занимало фото молодого человека в черной траурной рамке. «Вот уже год, как с нами нет Андрея Вернадского. Скорбим и помним»,-гласила подпись.

Я пулей вылетела в приемную.«Подружка плейбоя» изумленно вытаращила на меня небесно-голубые глаза.

–Кто такой Андрей Вернадский?– я без прелюдий ткнула указательным пальцем с обломанным (о, ужас!) ногтем в изображение.

Секретарша захлопала густо накрашенными ресницами.

–Это сын нашего директора, он погиб в прошлом году, – без особой грусти сообщила она.

Я не прощаясь, хлопнула дверью. В руке я продолжала сжимать журнал, с обложки которого на меня пристально смотрели ледяные глаза Эариндэля из Клана Фиалковых Лепестков.

По лестнице я спускалась в настолько расстроенных чувствах, что чуть было не упала со ступенек, но к счастью мне удалось благополучно добраться до первого этажа. Мне вдруг показалось, что еще немного и мой многострадальный мозг не выдержит и взорвется от такого обилия информации. Я вспомнила прочитанную когда-то в прошлой жизни статью о безграничных резервах человеческой психики, однако, в моем случае это все, похоже, уже не актуально. А ведь, по большому счету, я могла бы догадаться. Сын банкира, тайный проход в здание банка, мое имя на кодовом замке… Да, что-то любимая дедукция у меня прихрамывает на обе ноги, наверное, до сих пор сказывается бессонная ночь с Экслом…

Эксл!!! Меня словно ошпарили кипятком. Мне же нужно забрать его из клиники, я обещала приехать за ним, я даже клялась держать его за руку, черт побери. Неужели, и это обещание было для меня всего лишь бесплотным фантомом? Неужели я до такой степени погрузилась в свои проблемы, что совсем забыла про Эксла? Невероятно, но факт.

Я выбежала на улицу и бросилась в сторону стоянки такси.

–Клиника Вахитова, быстрее, пожалуйста –выдохнула я.

Водитель молча кивнул и начал разворачивать машину. Я отрешенно смотрела в окно, и не сразу обратила внимание на столпотворение у своего подъезда. Скорая, пожарная, полиция! Что ж, «дорога домой» для меня закрыта навсегда.

–Что там такое? –невинно поинтересовалась я у таксиста.

–Мужики говорят, гранату под дверь кому- то кинули, -пожилой водитель ожесточенно сплюнул в окно, -совсем обнаглели, бандюганы!

–Да не то слово, вообще всякий стыд потеряли, -горячо поддержала я, – среди бела дня из дому выйти страшно.

Надо же до такого додуматься – гранату под дверь, – «мужики» это придумали, конечно, так себе, но не рассказывать же им, как все было на самом деле. Да у меня еще и не созрело рациональное объяснение.

Я в последний раз оглянулась на чуть было не ставший для меня родным домик. Обидно! Полный шифоньер одежды, ноутбук с интернетом, ванна с джакузи и, возможно, необнаруженные тайники с иностранной валютой. Увы и ах!

ГЛАВА XI

Я вышла из такси около знакомого парка и опрометью бросилась к воротам клиники. На улице уже начинало темнеть, дул обжигающий ветер, а с неба прямо мне на голову тяжело плюхнулась первая капля холодного дождя. Эксл! Надеюсь, ты не совсем разочаровался во мне! У меня и в мыслях не было предавать тебя. Если бы ты знал, Эксл, что мне пришлось пережить.

Я толкнула стеклянную дверь и на всех парах устремилась к ресепшн. Увидев меня, медсестра схватилась за телефон.

–Айдар Вахитович, тут девушка пришла… Да-да, Нелли…Да, хорошо, -медсестра судорожно вздохнула и отложила трубку в сторону, -Добрый вечер, присаживайтесь пожалуйста, сейчас доктор подойдет.

Мне в душу начали закрадываться нехорошие подозрения. Я облокотилась на стойку и внимательно посмотрела в испуганные до ужаса глаза.

–Какого Хрена Здесь Происходит?– выделяя каждое слово, спросила я.

–Нелли, давайте поговорим у меня в кабинете, -Вахитов со странной для человека его габаритов бесшумностью приблизился ко мне и ненавязчиво взял под руку, -Анечка, пусть нас никто не беспокоит.

Я, как зомби шла по коридору, а изнутри поднималось тяжелое предчувствие беды. Вахитов жестом указал мне на стул, грузно плюхнулся в кресло напротив меня и, даже не спросив разрешения, нервно закурил. Я заметила, что пепельница у него на столе до верха заполнена окурками. Я ждала. Вдыхала запах табачного дыма, сплетала и расплетала пальцы, закусывала губу, но ждала. Я ждала, когда он скажет об этом сам.

–Нелли, мне очень неприятно об этом говорить, -кажется, доктор собрался с мыслями. Что ж, я готова его выслушать, а потом…,-Нелли… Я приношу вам извинения от лица всего персонала клиники. Произошло ЧП, наш пациент сбежал.

Натянутая струна моих нервов с треском лопнула. Все эмоции, накопившиеся в моей душе за последнее время, приняли форму гигантской волны, которая с многокилометровой высоты обрушилась на Вахитова.

–Где Эксл? Где Эксл, я вас спрашиваю?– уже почти не отдавая отчета в своих действиях, я вскочила на ноги, схватила тяжелую пепельницу и с размаху швырнула ее в стенку аккурат над головой доктора. Но зрелища в буквальном смысле посыпанной пеплом головы мне оказалось недостаточно, я истерически взвизгнула и шандарахнула толстой папкой с бумагами об пол. В приступе буйного помешательства я с остервенением повозила шпильками по рассыпавшимся в беспорядке документам, оставляя рваные дыры и грязные следы, а затем еще и обильно полила результат своих трудов водой из случайно попавшейся под горячую руку вазы с цветами. Сама ваза на форсаже полетела в стеклянные дверцы какого-то шкафчика в углу кабинета. Стекло с дребезгом разбилось, с полок кубарем полетели то ли медицинские приборы, то ли статуэтки.

Если бы Вахитов сказал мне хоть слово, возможно, и ему досталось бы по полной программе, но все то время, пока я бесновалась у него на глазах, доктор неподвижно сидел в своем кресле и даже пролетающая в непосредственной близости от жизненно важного органа пепельница не изменила безучастного выражения на круглом лице.

Уже остывая, я больше для проформы треснула об стол ни в чем не повинным телефонным аппаратом и обессилено свалилась на стул. Вахитов терпеливо ждал, когда я отдышусь, и способность к адекватной оценке действительности вернется в мой помрачившийся разум.

–Мы провели над Экслом весь комплекс необходимых процедур, зашили ему рану, сделали рентген на предмет сотрясения мозга, сняли алкогольную интоксикацию и абстинентный синдром. Но, я вынужден признать, свою ошибку, – доктор спокойно стряхнул окурки и пепел со своей седеющей шевелюры, -я не стал назначать ему снотворные препараты, посчитал нет необходимости, и так еле живой.

Я ошарашено рассматривала плоды своей разрушительной активности и не сразу въехала в разговор, а когда до меня, наконец, дошло, глаза мои округлились, как у белой совы в полярную ночь.

–Вы хотите сказать, что Эксл преспокойно ушел, и никто его не задержал?– я бросила на Вахитова взгляд, выражающий всю глубину моих сомнений в его умственной полноценности.

Доктор легко выдержал мою очередную вспышку.

–Нелли, вы умная девушка и должны понимать- у нас тут не зона и ЛТП. Наши пациенты ложатся сюда добровольно, поэтому, в принципе, они вольны покинуть клинику в любой момент. Это ни в коем разе не оправдывает халатность персонала, но я лишь хочу сказать, у нас нет решеток на окнах, а двери не запираются снаружи.

–Да ни хрена я не понимаю, – я снова начала закипать, – мне одно ясно: вы полный идиот, раз допустили, чтобы больной человек без денег и без документов разгуливал по городу.

–Между прочим ваш Эксл спер одежду и обувь у своего соседа по палате, -грустно констатировал Вахитов, словно не замечая , как я распаляюсь, -хорошо, хоть не ушел в пижаме и тапочках.

–Дайте воды, -уже более мирно попросила я и, принимая от доктора стакан, поинтересовалась:

–Он обо мне спрашивал?

Я снова была на грани срыва. Никогда еще чувство вины не обжигало меня так больно, а угрызения совести не заставляли сердце сжиматься в тугой комок. Я ненавидела себя в тот момент. Вахитов, казалось, почувствовал мое настроение. Он посмотрел на меня с отеческой нежностью и тихо ответил:

–Эксл сказал, что он вас понимает.

В воздухе повисло неловкое молчание. Я не знала, как мне реагировать. Я ощущала себя предательницей, которой нет оправдания, а Эксл, оказывается, меня понимает, мать его!

–Он сказал мне, что вы достойны лучшего, а он не хочет быть обузой, – продолжал доктор, – я не придал его словам внимания, обычный пьяный бред. А как только человек выходит из клиники, он мгновенно прекращает заниматься самобичеванием, и все возвращается на круги своя. И куда только деваются слезные уверения больше никогда не пить, не колоться и так далее?

Я рывком вскочила со стула.

–Значит так! Мне плевать с пожарной колокольни на ваши теории! Эксл ничего мне не обещал, не надо прикрываться его словами в оправдание своей собственной безалаберности. Если с ним хоть что-то случится, я вашу долбаную богадельню с землей сравняю, я от нее камня на камне не оставлю. Я всю жизнь буду по судам ходить, но своего добьюсь! У него же сотрясение мозга, он в депрессии…, -головная боль сдавила виски с такой силой, что я чуть было со стоном не рухнула на пол.

Но я выдержала. Ради Эксла я должна быть сильной, я не могу позволить себе расклеиться несмотря ни на что. Вахитов теперь смотрел на меня с неприкрытой жалостью, а жалость я ненавидела больше всего на свете. Ненависть придала мне сил, и я все же устояла на ватных ногах.

–Нет у него никакого сотрясения, Нелли, а депрессия – это его хроническое состояние, -менторским тоном школьного учителя произнес доктор, – но я повторяю, клиника не снимает с себя ответственности за произошедшее. Естественно, свое кольцо вы получаете назад, и я вас очень прошу, давайте решим вопрос мирным путем, -на столе из ниоткуда возникла стопка наличности, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.

–Вы думаете, все на свете продается и покупается? Черта с два! В задницу ваши вонючие деньги. Клянусь, вы никогда больше не будете заниматься врачебной деятельностью, если с Экслом…, – я поняла, что завела пластинку по второму кругу и резко оборвала себя на полуслове, -я ухожу, здесь мне больше нечего делать.

Вахитов молча подошел ко мне и сунул деньги в карман плаща.

–Они вам понадобятся, Нелли, и удачи вам!

У меня не осталось сил ни на сопротивление, ни на достойный ответ. Я лишь попыталась гордо выпрямиться и покинуть кабинет с прямой спиной, хотя груз проблем упорно прижимал меня к земле.

Кольцо мне вернули на ресепшн. Я попросила завернуть его с салфетку и бросить мне в сумку. Наверное, звуки учиняемого в кабинете главврача разгрома доносились и в коридоре, потому что моя странная просьба была выполнена быстро и без лишних слов.

На улице уже совсем стемнело. На асфальте поблескивали лужи, а сырой воздух пробирал до костей. Мне хотелось плакать, не рыдать в голос, а именно тихо плакать, сжавшись в комочек где-нибудь «в сухом прохладном месте». И, наверное, я бы именно так и сделала, касайся вся эта ситуация меня самой. Но я должна была найти Эксла, я должна была его найти.

Меня охватил острый приступ жалости к самой себе. Одна, в чужом городе, за мной охотится ненормальный Микаэль, Эксл, быть может, по моей вине… Некуда идти, некого просить о помощи…

«Да заткнись же ты, наконец, тупая стерва!»– мой внутренний голос хоть и отличался грубостью площадной торговки, говорил всегда кратко и по теме. И я была ему за это бесконечно благодарна.

Я не стала сразу брать такси. Нужно было обдумать свои дальнейшие действия, а лучше всего мне это удавалось в процессе пешей прогулки. В киоске я купила себе сим-карту и горячую жирную самсу, которую проглотила прямо на ходу. А ведь когда-то я думала такими категориями, как «нормы приличия» и «бескалорийная диета»!

Понемногу я успокоилась и начала мыслить относительно логично. Искать Эксла в одиночку – наиболее глупый вариант, в географии Ландера я разбиралась примерно так же, как людоед из племени Мамбо-Юмбо в устройстве синхрофазотрона. Следовательно, нужно найти себе помощников тире единомышленников. А искать их негде, кроме как в «Джангл». Да здравствует дедукция (или это все-таки была индукция?)!

Уже сидя в такси, я вспомнила про Ингу. Вдруг она что-то знает, как – никак, а Эксл ей ведь брат родной.

–Давайте поедем через супермаркет «Птица счастья», – после некоторых раздумий попросила я. Точного адреса я не знала, поэтому указала единственный известный мне ориентир.

На лавочке у подъезда сидела стайка подростков. Мое появление из машины заинтересовало их не больше, чем бутылка водки убежденного трезвенника. Я с тоской посмотрела на домофон и обратилась к размалеванной девице в ярко-Розовой куртке:

–Привет, ты не подскажешь, в какой квартире Инга живет?

Нимфетка смачно сплюнула сквозь зубы.

–Чё, кто?

–Инга, блондинка, с короткой стрижкой, – похоже, я зря старалась, в глазах моей визави не отразилось не малейшего намека даже на слабую мыслительную активность.

–Чё?

Не знаю, как долго мог бы продолжаться наш «продуктивный» диалог, если бы мне на помощь не пришел один из приятелей высокоинтеллектуальной королевы скамеек.

–Так Инга съехала сегодня, на этой хате щас какие-то мужики живут, – сообщил паренек, усиленно морща лоб.

–А куда уехала, не знаешь? -на всякий случай уточнила я.

Пацан лениво зевнул.

–Не-а.

Что ж, значит остался последний вариант. Едем в «Джангл». Очень хочется верить, что там все по-прежнему.

В «Джангл» все было, как надо. Играла музыка, компании молодых людей оккупировали большую часть столиков, а за стойкой в своей кожаной жилетке стоял Оззи. Вот только глаза у него почему-то были подведены уж совсем густо. И на первый взгляд, Ронды с Джимом поблизости не наблюдалось.

У стойки потягивали коктейли несколько одиноких девушек, к которым никто не спешил подклеиться, Оззи меланхолично орудовал шейкером, негромко подпевая льющейся из динамиков музыке.

–Нелли Джейн! Как там Эксл?– бармен выключил шейкер и протянул мне тонкую бледную ладонь. Я подарила ему искреннее рукопожатие.

–В том-то и дело, что не знаю, – только опустившись на барный стул, я ощутила, как же сильно устала, -понимаешь, Эксл сбежал из клиники.

Я кратко пересказала Оззи хронику сегодняшнего дня, причем рассказ шел исключительно об Эксле, детали собственной биографии я предпочла до поры до времени благоразумно опустить.

–Дебил безмозглый, – бармен явно не стеснялся в выражениях, -последний ум растерял после того, как башкой об очко долбанулся. И как ты думаешь, куда его черти понесли?

Я неуверенно пожала плечами.

–Боюсь представить, Оззи. Но одно я знаю точно- ему очень плохо.

Бармен быстро передал готовые коктейли скучающим красоткам и достал мобильник. Трубку на том конце не снимали довольно долго, но Оззи проявил завидную настойчивость.

–Джим, прости, мэн, не хотел отвлекать, – виновато затараторил он, когда длинные гудки наконец прекратились – у нас проблемы, тут Нелли…Да, Эксл, а кто же еще? Спасибо, мэн, извини меня.

Закончив разговор, бармен, как мне показалось, смущенно улыбнулся.

–Ну вот, Нелл, теперь Ронда имеет право целый месяц тушить сигары мне в блендер.

Я понимающе хмыкнула, но резонно посчитала, что могу забить на деликатность, по крайней мере, пока не найду Эксла.

Спускаясь с лестницы Джим на ходу поправлял взъерошенные волосы, а Ронда мрачно дымила неизменной сигарой. На голове у нее тоже царил творческий беспорядок.

– Какого…, – сходу начала было возмущаться «лисичка», но Оззи приложил палец к губам, и Ронда моментально приутихла. Однако ее миндалевидные, чуть раскосые глаза продолжали метать молнии.

–Что случилось?– сегодня Джим сменил чудовищный желтый галстук на не менее кошмарный клетчатый шейный платок и выглядел в нем, как ковбой, с бодуна отоварившийся в магазине для сексуальных меньшинств, – где Эксл?

Я печально вздохнула.

–Больше всего на свете я бы хотела это узнать.

–Подмени меня на пару часиков за стойкой, мэн, -Оззи неожиданно избавил меня от тяжкой обязанности пересказывать по второму кругу историю исчезновения Эксла, – сейчас реально нет времени на разговоры.

Джим окинул бармена встревоженным взглядом. Ронда подошла ко мне и наклонилась к самому уху.

–Не позволяй Экслу вытирать о себя ноги, Нелл, с твоим талантом ты заслуживаешь большего, чем потратить всю жизнь на эту свинью, – торопливо прошептала она, -береги себя.

Я ничего не ответила. Даже если бы слова «лисички» являли собою истину в последней инстанции, я пребывала совсем не в том настроении, чтобы к ним прислушаться.

Оставив Джима временно исполняющим обязанности бармена, мы с Оззи вышли на улицу. Мне на лицо упала прозрачная влажная снежинка. Первый снег неторопливо опускался на вечнозеленые еловые лапы, и, судя по всему, осень грозила перейти в зиму.

–Поедем на моей машине, брр -Оззи передернул плечами под широкой кожаной курткой, -нет, до чего же похолодало!

Я волевым усилием задвинула разыгравшееся воображение на задний план. Не хватало еще начать красочно представлять себе Эксла, замерзающего где-нибудь в сточной канаве.

Темно-синий драндулет неизвестной видовой принадлежности имел такое же отношение к автомобилю, как арбуз к малине. В том плане, что и то, и другое именовалось ягодой, но внешнее сходство между ними прослеживалось с трудом. Мне оставалось лишь надеяться на способность сего транспортного средства к более или менее стабильному передвижению.

Оказалось, перед тем, как начать думать о передвижении, эту груду металлолома еще необходимо завести. Тихо матерясь сквозь зубы, Оззи долго копался в капоте и лишь когда двигатель, наконец, утробно заурчал, смог выдавить из себя слабое подобие улыбки.

–Этому «Форду» больше лет, чем мне, – чистосердечно признался бармен, эффектно сверкнув в темноте золотыми зубами,– я иногда сам удивляюсь, что он еще ездит. Давай я тебя пристегну.

Ремни Оззи ничтоже сумняшеся перекинул через ручник, но мои мысли витали настолько далеко, что я даже толком не удивилась столь странному подходу к обеспечению безопасности на дорогах.

–Куда мы едем? – я только сейчас осознала полное отсутствие какого-либо плана дальнейших действий. Мне казалось, что главное добраться до «Джангл», а там все разрешиться само собой. Естественно, ничего подобного не произошло. Просто отступило гнетущее чувство одиночества, а в данной ситуации это уже немало.

–Пока не знаю, -Оззи отпустил ручник, и несмотря на то, что я успела резко задержать дыхание, тугой ремень больно впился мне в живот, – возможно, стоит объехать больницы и…

–Морги, -закончила я, – ты прав.

Драндулет со скрипом тронулся с места. Бармен включил фары и сосредоточенно следил за дорогой, близоруко щуря накрашенные глаза. Меня посетила неуместная мысль, что их небесно-голубой цвет, скорее всего, достигается благодаря использованию контактных линз.

–У меня есть знакомый в полиции, мелкая сошка, но все таки какой-то доступ к оперативной информации имеет,– спустя десять минут затянувшегося молчания сообщил Оззи, -попробую позвонить, вдруг чего получится.

Я до крови впилась ногтями в ладонь. Мне было до такой степени страшно, что хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и спрятаться в багажник.

–Работы много, ничего не успеваю, -оправдывался между тем бармен перед своим телефонным собеседником, -лучше ты ко мне забегай. Обижаешь, брат, фирменный за мой счет. Слушай, тут у меня друг пропал, можешь помочь? -закончив обмен любезностями, Оззи перешел к делу, -да нет, ты его не знаешь. Короче, длинные светлые волосы,…

В голове у меня непонятно шумело, словно кто-то специально генерировал помехи, мысли путались и наслаивались одна на другую. Звуки, долетавшие до меня извне, превратились в безумную какофонию, сквозь которую мимолетно проскальзывали бессвязные обрывки фраз.

–Итак, куда едем, в больницу или сразу в морг? Выглядишь так, будто сама на тот свет собралась – насмешливый голос Оззи заставил меня вздрогнуть. Возвращение в реальность вышло болезненным как раннее пробуждение в выходной день, но черный юмор бармена я все же оценила.

–Давай сначала в морг, – я решительно махнула рукой, – двум смертям не бывать, а одной не миновать.

ГЛАВА XII

Каким образом Оззи умудрялся так гонять на этом ржавом корыте, так и осталось для меня одной из величайших загадок современности, но улицы вечернего Ландера сменялись за окнами с калейдоскопической скоростью. Казалось, светофоры и запрещающие знаки вообще отсутствуют на дорогах, или бармен их просто дерзко игнорирует. Бледное лицо Оззи сохраняло бесстрастное выражение даже на самых крутых виражах, он будто летел над трассой, не ощущая под колесами твердой поверхности. Как ни странно, эта бешеная гонка даже доставила мне определенное удовольствие и здорово отвлекла от тяжелых размышлений. Согласитесь, довольно трудно рефлексировать на тему роковых ошибок прошлого, когда ты в любой момент рискуешь остаться без будущего.

До морга мы так и не доехали, потому что внезапно завибрировал мобильник Оззи. Не снижая скорости, бармен плечом прижал телефон к уху:

–Да, Алекс, есть новости? Ничего себе, а это где? Все, понял, еду. Спасибо друг, жду тебя в «Джангл». Ну вот, Нелл, -Оззи повернулся ко мне, -нашелся наш блудный Эксл, мать его женщина!

Я еле-еле удержалась от радостного крика. С души упал не просто камень, а целый самосвал горной породы. Правда радость едва не переросла в смертельный ужас, так как Оззи вдруг круто развернулся прямо посреди оживленного перекрестка. Взвизгнули тормоза, со всех сторон засигналили возмущенные водители, но старый «Форд» уже несся в противоположном направлении.

–Значит так, -Оззи вырулил на полупустынную улицу и наконец-то перешел на относительно нормальный темп движения, – сообщаю последние новости: Эксла замели менты, сейчас он парится в обезьяннике. Подробностей не знаю, надо ехать.

Я на минуту потеряла дар речи. Час от часу не легче. Похоже, меня снова ждет веселенькая ночь. Однако, это всего лишь мелочи жизни по сравнению с тем, что Эксл жив! Эксл жив!

–Жил и будет жить, -добавил Оззи. Ну вот, последнюю фразу я неосознанно произнесла вслух.

Место расположения изолятора временного содержания задержанных, известного под поэтичным названием «обезьянник», замечательно описывалось расхожей поговоркой « у черта на куличках». Ехали мы очень долго и при этом постоянно петляли по всяким глухим закоулкам.

–Ты очень изменилась, Нелли, -задумчиво протянул бармен, аккуратно объезжая очередную яму, -даже не ты, а твое отношение к Экслу. Ты раньше никогда так за него не беспокоилась.

«Потому что это была не я, а другая Нелли, которая выполняла ответственное поручение одного сдвинутого банкирского сыночка», -со злостью подумала я, но сдержалась и промолчала.

–У Эксла была куча девчонок, – наверное, Оззи не особо интересовала моя реакция, ему просто надо было выговориться. Что ж, вполне нормальный способ снятия стресса,– когда они с Ингой приехали в Ландер, они произвели фурор. Еще бы, настоящие столичные штучки. С Ингой -то все понятно, она потащилась за своим Эарином, а вот Эксл…Я работал в одном кабаке, так, забегаловка среднего пошиба, и однажды Эксл туда заявился, весь такой прикинутый, с волосами до пояса, ну, естественно, под кайфом, я уже не помню на какой наркоте он тогда сидел. Наши девчонки первое время по нему с ума сходили, штабелями к нему в постель укладывались…

–Эксл из столицы?– уточнила я. Надо же, я почему-то считала их с Ингой уроженцами Ландера. Теперь понятно, откуда у Эксла такой безупречный английский. Получается, мы долгое время жили в одном городе?

–Да, из нее самой, говорю же. Мы создали группу, взяли аппаратуру, стали играть понемногу. У нас и до этого был свой мир, свой город –Ландер, свои имена… А тут Эксл появился. Короче, он отлично вписался в нашу компанию, – Оззи выехал на широкую магистраль и от всей души надавил на газ. Я лишь поплотнее вжалась в спинку сиденья. Наверное, начала потихоньку привыкать к экстремальной манере вождения.

–Если бы Эксл себе хоть иногда выписывал тормоза, может из него бы и вышел толк, -с сожалением продолжал Оззи. Окна он предусмотрительно закрыл, чтобы свист ветра не мешал нашему разговору, – Эксл очень талантливый, но с головой у него реально не в порядке. Девки это быстро поняли, вот он и остался один. Кому, кроме Инги нужно его после передоза откачивать или деньги на ханку давать? В конце концов даже Инга его выгнала, он жил где попало, снимал там что-то. А в один прекрасный день пришла ты. Знаешь, Нелл, мы долго понять не могли, что такая девушка в нем нашла. Ты, красивая, стильная, ухоженная, и Эксл… В общем, без комментариев.

Бармен чуть заметно улыбнулся, а я сдержанно кивнула в ответ. Что тут скажешь? У той другой Нелли была объективная причина терпеть присутствие Эксла рядом, а у меня…

–Ты раньше всегда держала дистанцию, – Оззи словно прочитал мои мысли,– создавалось впечатление, что ты просто позволяла ему любить себя. А вчера я увидел, как ты на него смотришь… Такого взгляда у тебя никогда не было, Нелл. Поэтому я и сказал, что ты изменилась. Вот мы и приехали.

Перед тем, как покинуть раритетное произведение американского автопрома, я прикоснулась к плечу бармена и чуть слышно прошептала:

–Эксл мне очень дорог, и я готова воспринимать его таким, как есть. Спасибо, что ты помогаешь нам.

Оззи часто заморгал подведенными глазами, на долю секунды растянул тонкие губы в улыбке и без единого слова вылез из машины.

Изолятор, несмотря на поздний вечер, жил своей жизнью по давно установленному распорядку. По узкому плохо освещенному коридору два сотрудника в форме протащили мимо нас горько рыдающую женщину в окровавленном домашнем халате, тетка размазывала по опухшему лицу слезы и тихонько подвывала что-то малоразборчивое. Я инстинктивно отшатнулась от жуткой процессии, и крепко вцепилась в тонкое запястье Оззи. Конечно, я смелая девочка, но перерасход душевных сил кого хочешь доведет до нервной дрожи.

Дежурный за конторкой скрупулезно заполнял, очевидно, очень важные документы. Правда, бланки выглядели такими мятыми, словно только что побывали в обратной стороне переда. Услышав наши шаги, полицейский поднял голову и уставился на нас немигающими рыбьими глазами.

–Мы пришли за Экслом, -сходу заявила я, будто меня здесь давно ждали и наконец дождались.

На топорном лице дежурного проступило нечто отдаленно напоминающее удивление.

–Это еще кто такой? Фамилия, имя, отчество, когда поступил, за что задержан?

Оззи прокашлялся. До меня тоже начало доходить, что придется нам ой как непросто.

–Нашего друга по ошибке задержала полиция,– максимально дипломатичным тоном поведал бармен, -по моим сведениям, он сейчас находится у вас. Хотели бы узнать…

– Фамилия, имя, отчество, когда поступил, за что задержан?– в рыбьих глазах неожиданно проступило усталое раздражение педагога, переведенного из московского вуза в интернат для умственно отсталых детей, -сколько я вам тут попугайничать должен?

Оззи тяжело вздохнул. Я решила, что пришла моя очередь вступить в разговор.

–Увы, его настоящего имени мы не знаем. Но он называет себя Эксл, у него длинные светлые волосы, серо-зеленые глаза, он одет как бы с чужого плеча, – я на секунду задумалась, подбирая правильные слова – возможно, он не совсем адекватно себя ведет.

–Как ведет? – переспросил дежурный, в лексиконе которого, по всей вероятности, отсутствовали, подобные словосочетания.

–Как придурок, – доходчиво пояснил Оззи, – так что, Эксл у вас?

Из-за спины дежурного материализовался упитанный полицейский в наполовину расстегнутом кителе. Невзирая на довольно низкую температуру в помещении, он беспрестанно вытирал со лба выступающие капельки пота.

–Придурок у нас в третьем боксе, пару часов назад привезли, – одышливо пророкотал блюститель порядка, -по описаниям подходит. А вы кто, родственники?

Оззи отрицательно помотал головой.

–Друзья. Мы можем забрать Эксла?

Дежурный выразительно хихикнул, демонстрируя весьма специфическое чувство юмора.

–Вашего друга задержали в районе привокзального моста, при проверке документов он повел себя агрессивно, отказался назвать фамилию и оскорбил сотрудника полиции при исполнении, -толстяк развернул платок шириной со средних размеров наволочку и громко высморкался, – в соответствии с действующим законодательством мы вправе задержать его в целях установления личности и последующего привлечения к административной ответственности.

Последняя фраза меня окончательно добила. Эксла собираются посадить в тюрьму? Но это же ни в какие ворота не лезет, он же болен, он, наверное, совсем замерз там на мосту! Стоп, на мосту?!

–Простите, товарищ…

–Капитан Бондаренко, – соблаговолил представиться крупногабаритный полицейский.

–Товарищ капитан, прошу вас, что Эксл делал на привокзальном мосту?– я четко услышала в своем голосе истерические нотки и постаралась взять себя в руки. Не хватало еще учинить в «обезьяннике» такой же погром, как в клинике Вахитова. Милейший капитан Бондаренко навряд ли будет ко мне столь снисходителен.

–Понятия не имею. Задержанный категорически отказывается отвечать на вопросы. Мы с него сняли отпечатки пальцев, но результаты дактилоскопической экспертизы пока не пришли, -Бондаренко снова вытер влажный лоб, -так что, уважаемые, до выяснения личности вашего приятеля не отпустим. Вдруг он по какому-нибудь делу проходит, уж больно рожа у него подозрительная, да еще и покоцанная по самое не хочу.

–Вы не смеете…!!!– воскликнула я, чувствуя, как внутри медленно закипает гнев, -да как вы можете…,-я задохнулась от негодования, и Оззи мягко, но настойчиво прикрыл мне рот ладонью. Я дернулась, но в итоге передумала сопротивляться. Видимо, его опыт общения с представителями правоохранительных органов был гораздо богаче моего. Что ж, спасение утопающих – дело рук…профессионалов.

–Товарищ капитан, – голос бармена звучал настолько спокойно и уверенно, что даже мне сразу полегчало,– Эксл сбежал из клиники доктора Вахитова. Нелли, -Оззи кивнул в мою сторону, -привезла его туда с бытовой травмой головы сегодня утром. Ни в каких преступлениях он не замешан.

–Ага, а кто сержанта Барсукова матом обложил и за руку укусил? –очнулся «рыбий глаз» до этого момента практически незаметный за своей конторкой, -дядя, что ли? Вы, товарищ, капитан, у них тоже документики спросите, мало ли?

Мы с Оззи одновременно одарили дежурного испепеляющим взглядом. Если бы я умела метать золотые искры, как Микаэль, от этого изолятора давно бы уже горстка пепла осталась. Но «рыбий глаз» проявил завидную выдержку. Наверное, кровь в нем текла тоже рыбья.

–Да-да, товарищ капитан, -как ни в чем не бывало продолжал он, – вы на этого посмотрите, волосы крашеные, морда размалеванная, разве ж добропорядочные граждане так ходят? И не стыдно вам, девушка, с такими якшаться?

Я демонстративно обняла Оззи, пусть эти самодовольные менты видят, что мы вместе.

– Мне стыдно за нашу полицию, которая тратит время на обсуждение внешнего вида ни в чем не повинных людей, вместо того, чтобы ловить настоящих преступников, -с достоинством произнесла я, гордо выпрямляя спину, – когда же занимаетесь поимкой воров, маньяков, убийц, если вам куда более интересны новинки модной индустрии?

Дежурный обиженно засопел (скорее всего, не понял последнего слова и оттого расстроился), а блинообразная физиономия капитана Бондаренко покрылась красными пятнами. И тут я поняла, какую глупость только что сморозила, поддавшись спонтанным эмоциям.

–Предъявите документы, оба, иначе я вынужден задержать вас для установления личности, -видя, что никто из нас не спешит «доставать из широких штанин» заветные корочки (я за неимением оной, а Оззи, возможно, из принципа), полицейский окончательно разозлился и двинулся к нам.

–Пожалуйста, – бармен невозмутимо вытащил паспорт, и цепкая рука дежурного тут же ухватила документ.

–Сейчас пробьем по базе, товарищ капитан, – откровенно злорадствовал «рыбий глаз», -будут знать, как права качать. Так-так, Литвинов Игорь Николаевич, посмотрим…, -короткие пальцы резво забегали по клавиатуре.

Я затаила дыхание, а вдруг что-то найдет. Я ведь ничего не знаю про Оззи, то есть Игоря (надо же, а он-то не Вася Пупкин). Вдруг «Джангл» – это вообще криминальный притон какой-нибудь?

–Девушка, а вам особое приглашение нужно?– Бондаренко взмахнул платком, как командир атакующего взвода боевым знаменем, – давайте паспорт.

Я просто, чтобы потянуть время, запустила руку в карман плаща. Оззи посмотрел на меня своим фирменным параноидальным взглядом, отлично знакомым мне еще по «Джангл». Но у меня были основания выглядеть, как приговоренный к смертной казни, которого усадили на электрический стул и неожиданно объявили о длительном перебое в энергоснабжении. В кармане я обнаружила пухлый конверт – привет от доктора Вахитова.

–Паспорт дома оставила, вот эти документы подойдут?– медовым голоском пропела я. Конверт плавно перекочевал в потную ладонь Бондаренко. Ну, теперь пан или пропал. Какой там срок дают за взяткодательство?

–Литвинов, у тебя задолженность по подоходному налогу за второй квартал, -выдал «рыбий глаз», явно недовольный, что кроме уклонения от платежей в бюджет Оззи ничего пришить не удается.

Бармен, видимо, разгадал мои маневры, и не стал лишний раз лезть в бутылку.

–Завтра прямо с утра пойду заплачу, -совершенно серьезно пообещал он, -все времени нет -работа, сами поймите, товарищ капитан.

Бондаренко повернулся к дежурному спиной, вскрыл конверт и быстро пересчитал деньги. Я очень надеялась, что доктор Вахитов не пожадничал. Все-таки поскандалила я от души.

–Давайте паспорт,– нетерпеливо потребовал «рыбий глаз», кристально чистая биография Оззи его до такой степени разочаровала, что он просто жаждал оторваться на мне. Но капитан оказался не лыком шит.

–В порядке ее документы, сержант, -быстро произнес он, -веди придурка в комнату свиданий, пусть поговорят.

В этот момент я искренне пожалела о своем бесчинстве в клинике и еще более порадовалась, что официальная пропаганда о неподкупности блюстителей закона – чистой воды фуфло. Ну ладно, фуфло в данном конкретном случае.

Дежурный, о чем-то доверительно пошушукавшись с капитаном, препроводил нас в душное полутемное помещение размером со среднестатистический туалет, молча указал на колченогие стулья и сразу удалился.

–Сколько ты ему дала? – без обиняков поинтересовался Оззи.

–Да хрен его знает. Это мне в клинике всучили, типа компенсацию за моральный ущерб.

–А документов у тебя, что ли нет? – и чего он прицепился ко мне, ну нет и нет.

–Потеряла, – привычно солгала я, -недавно совсем, -а вот это уже истинная правда.

–Дрянь дело, -посочувствовал Оззи, -так что теперь делать будем? Экслу хороший штраф грозит, это по минимуму, но я же не думаю, что он сержанта до полусмерти закусал.

–Ну сорок уколов от бешенства ему все равно не помешают, -хмыкнула я.

–Кому? Экслу? Да ему сорок маловато будет, -тут мы уже заржали в голос. Наверное, ранняя стадия сумасшествия выглядит именно так.

Отсмеявшись, я выразительно похлопала по сумке.

–У меня еще деньги есть. Буду намекать. Не вешай носа, мэн!

Оззи вновь истерически расхохотался.

–И вообще, мэн, налоги надо платить вовремя! – назидательно добавила я.

Бармен натуральным образом сложился пополам.

ГЛАВА XIII

Не знаю, почему «рыбий глаз» так разозлился: то ли капитан Бондаренко с ним не поделился, то ли отсутствие компромата на Оззи произвело на него тяжкое впечатление. Так или иначе, он заставил Эксла заложить руки за спину и втолкнул в комнату свиданий с такой силой, что парень еле удержался на ногах. Мы с Оззи одновременно подскочили со стульев.

Эксл сделал попытку ринуться нам навстречу, но дежурный немедленно пресек его благие начинания хорошим тычком под ребра.

–Сиди тихо! Так, время свидания – десять минут, вещи не передавать, дистанцию не нарушать. Я буду следить.

Нас разделял всего лишь видавший виды стол, обильно украшенный нецензурными надписями, но мне внезапно показалось, что между нами целая вселенная. Сказать, что Эксл выглядел ужасно, значит, не сказать ничего. Грязные волосы, двухдневная щетина, какая-то непонятная одежда, пластырь на лбу, но больше всего меня поразили его глаза: пустые, потухшие, отрешенные. В них мутным озером плескалась грусть, подернутая рябью одиночества.

Мы смотрели друг на друга, пристально, внимательно, словно стараясь понять, что же с нами происходит, почему все вокруг так несправедливо и жестоко и не наша ли в этом вина. А драгоценные минуты, отпущенные корыстолюбивым капитаном Бондаренко, тем временем утекали сквозь пальцы.

–Что ты делал на мосту? -спросила я.

Эксл печально улыбнулся.

–Искал…, -он на секунду замешкался, – путь, искал выход. Они мне помешали, – парень метнул презрительный взгляд в полицейского, – мне всегда мешают.

–Какой еще, на хрен, путь?– не выдержал Оззи, – почему ты не дождался Нелли в клинике?

–Ты свободна, Нелли, -Эксл словно не услышал вопроса, -я больше не доставлю тебе проблем. Моя жизнь ничего не стоит, и не боюсь с ней расстаться.

–Ты для этого всю простыню изодрал, вешаться собрался, скотина, чтоб нас потом под трибунал?– с ненавистью выкрикнул «рыбий глаз», -на голых нарах спать теперь будешь!

–Мне не нужна такая свобода, Эксл, – твердо произнесла я, – ты – моя свобода, свобода от прошлого. Ты – моя жизнь,– возможно, эти слова прозвучали чересчур пафосно, особенно применительно к окружающей атмосфере, но на тот момент они наиболее точно отражали мои мысли и чувства.

Эксл закрыл лицо руками и затрясся в беззвучных рыданиях.

Я пребывала в том состоянии, что готова была последовать его примеру. Мои глаза медленно наполнялись слезами, и я поняла, что сейчас заплачу. Я уже очень давно не позволяла себе эту обычную женскую слабость, я всегда хотела быть сильной или хотя бы выглядеть сильной, и не скажу, чтобы у меня не получалось. Во всяком случае, никто не мог похвастаться, что видел меня плачущей на протяжении многих лет. А теперь я теряла последние остатки самообладания, я будто снова вернулась в годы юности, когда деревья были большими, а одна девушка чересчур сентиментальной.

«Не вздумай разреветься, тупая стерва!»,-мой внутренний голос понял, что пора вмешаться и сделал это донельзя бестактно, впрочем, как всегда, -«ты думаешь, твои сопли кого-то разжалобят? Или ты хочешь показать Экслу, как он на самом деле тебя довел? Представляешь, что он после этого сделает? Нет, а вот я представляю: свяжет себе веревку из первого попавшегося подручного материала. И ты себе это простишь, тупая стерва?»

–Черта с два, возьми себя в руки!– я адресовала сие ультимативное требование своей собственной персоне, но вероятно, его услышали и все присутствующие. В первую очередь, Эксл.

–Хорошо, -твердо сказал он, отнимая руки от покрасневшего лица, – только скажи мне, прошу, скажи мне, Нелли, скажи, что ты меня любишь.

Оззи громко фыркнул, несмотря на то, что обстановка отнюдь не располагала к дружеским подшучиваниям. Дежурный взглянул на часы, всем видом давая понять – наше время почти истекло.

–Я люблю тебя, Эксл, – я вновь испытала странную смесь удивления и восхищения, когда вдруг увидела, какими ясными и светлыми могут быть его глаза, какая искренняя нежность может сиять в них, я физически почувствовала нашу необъяснимую близость и обжигающее единение наших одиноких душ, – я люблю тебя.

–Простыни я тебе все равно уберу от греха подальше, знаю я вашего брата: сначала любовь-морковь, а чуть чего не так – и в петлю, -«рыбий глаз» без прелюдий заломил Экслу руки и потащил того вон из комнаты. Парень не сопротивлялся. Наверное, так улыбаются индийские йоги, погрузившиеся в состояние нирваны. Все-таки, Оззи прав –Эксл не в себе. Но от этого не стану любить его даже капельку меньше, а возможно, и больше.

–Ушли в себя, вернемся не скоро, -язвительно прокомментировал бармен.

Я, как сомнамбула вышла в коридор, прислонилась к холодной стене и тут меня накрыло. Застучало в висках, в тиски невыразимой боли сдавило голову, а ноги наотрез отказались поддерживать обессиленное тело в вертикальном положении. Я привалилась к плечу Оззи и, тяжело дыша, прошептала:

–Нужно забрать Эксла отсюда, я не могу его здесь оставить. Я боюсь за него.

Бармен мягко взял меня под руку.

–Я с тобой согласен, Нелл, -нехотя признал он,– надо действовать. Давай, включай женское обаяние, и вперед.

Меня как-то сразу отпустило. Бывают в жизни такие случаи, когда только ценой максимальной концентрации сил ты можешь повлиять на будущее, а если это еще и будущее любимого человека, то все твои внутренние резервы удваиваются, словно по мановению волшебной палочки. И куда только девается казавшаяся непреодолимой слабость?

Если по общему правилу объем отпущенного везения прямо пропорционален количеству совершенных глупостей, то мне можно было официально присваивать «премию Дарвина». За конторкой сидел один Бондаренко и устало вытирал лоб. «Рыбьего глаза» поблизости не наблюдалось, а на приличном отдалении маячила высокая фигура какого-то незнакомого полицейского. В-общем, что называется, «погода шепчет».

–Товарищ капитан, мы вам очень благодарны за предоставленное свидание, – запас обольстительных улыбок необъяснимым образом восстановился, батарейка подзарядилась, что ли, -огромное спасибо.

–Ну все, поболтали и двигайте отсюда. Личность установим – тогда уже и меры будем применять, -пробурчал капитан и с шумным чмоканьем отхлебнул из большой замызганной кружки.

–Я прошу прощения, -улыбка моя стала еще шире и загадочней, а ресницами я захлопала так энергично, будто собиралась с их помощью взлететь, – давайте рассмотрим возможность освобождения нашего друга под залог.

Бондаренко шмыгнул носом, отставил кружку в сторону и глубокомысленно посмотрел на меня своими поросячьими глазками.

–Вот был у нас в изоляторе такой случай, -нарочито задумчиво протянул он,– привезли к нам одного цыгана. И тоже без документов. Я его, как мол, фамилия, он –так-то, так-то, а подтвердить ничем, значит, не может. Отправили мы пальчики евоные на экспертизу, а толку? Ни по каким делам он не проходит, нигде не учился, нигде не женился. Дело в суд пора отправлять, а у нас кроме слов этого цыганка ничего и нету. Вот тогда начальник наш, полковник Самойлов, и говорит, да пусть следователь дело отправляет, кому там его имя нужно, вина и так доказана, пусть на зоне сказки рассказывает. И что бы вы думали?– Бондаренко поднял указательный палец, – судья оказалась баба, новенькая и до того правильная, что дело назад вернула. Хотите знать, почему?

Полицейский сделал эффектную паузу, за время которой сам он успел высморкаться, а мы с Оззи выразить свое острое нетерпение активными кивками.

–На суде эта морда цыганская заявляет, зовут меня на самом деле по – другому, на меня чужое дело вешают. И началось: полковник нам разнос устроил, хоть, значит, землю носом ройте, а личность установите, родственников опросите. А попробуй ее установи, цыган сегодня здесь, завтра там, у него целый табор родственников. Ох, намаялись мы с ним,– Бондаренко искренне вздохнул, – так к чему я говорю, молодые люди! Хочешь, как лучше, а на свою задницу проблемы получаешь. Какой залог дадите?

–Оз…,э, Игорь, пожалуйста, достань вот этот сверточек, -медленно, боясь спугнуть удачу, я протянула бармену раскрытую сумку. Оззи оказался достаточно сообразителен, чтобы не задавать лишних вопросов. Бондаренко втянул носом воздух и приступил к визуальной оценке предложенного залога. Его широкие ноздри сладострастно раздувались в предвкушении наживы.

–Краденое?– подозрительно спросил полицейский, но я видела, что он серьезно запал на мое колечко.

–Ну что вы, товарищ капитан, мы же не цыгане!– наступила я на больную мозоль Бондаренко, -наследство бабушки.

–Ну- ну, наследнички, -проворчал капитан с изрядной долей недоверия, но его рука уже самопроизвольно потянулась к телефону.

–Салют! Еще на работе? Что-то есть по нашему придурку? Ну, все ясно, отдыхай!

Закончив разговор, Бондаренко молниеносно накрыл мое злополучное кольцо широкой ладонью.

–Пальчики у него чистые, из какой, говорите, психушки сбежал?

–Да нет, из частной клиники Вахитова, -спокойно поправил Оззи, -можете туда позвонить, удостовериться.

Последующие несколько минут бравый капитан успешно занимался телефонными переговорами, Оззи писал объяснительную от имени Эксла, а я тихо стояла в сторонке. Все от меня зависящее я уже сделала, осталось только уповать на то, что у Фортуны сегодня нет критических дней.

–Осталось выплатить компенсацию сержанту Барсукову и вроде как все, -резюмировал Бондаренко, потом поймал мой осуждающий взгляд, на секунду задумался и выдал, – в размере трехсот условных единиц,

– Что, так серьезно покусал?– не удержалась я от ехидного вопроса. Оззи по обыкновению хмыкнул в кулак.

–А это за моральный ущерб, – живо парировал капитан.

–Собака бывает кусачей, только от жизни собачьей, – тихо промурлыкала я себе под нос и положила три зеленые купюры на стол. Бондаренко с ловкостью карточного шулера накрыл их свеженаписанной объяснительной.

Эксла недовольно сопящий «рыбий глаз» привел в рекордно быстрые сроки. Парень не глядя подписал вышедшее из под пера Оззи произведение эпистолярного жанра и торжествующе (!) улыбнулся капитану Бондаренко.

–Пока, придурок, не попадайся больше!– напутственная речь вышла на удивление краткой.

Я крепко схватила Эксла за руку и потащила к выходу. Неужели этот кошмар наконец-то закончился? Верилось с трудом, особенно учитывая, каким настороженным взглядом Оззи окинул замерших у конторки полицейских. Ну и черт с ними со всеми! Я хотела верить, что все получилось, и я верила. А что у меня еще осталось, кроме веры?

Эксл с жадностью вдыхал холодный воздух. Даже в тусклом свете уличных фонарей я видела, как светятся его глаза, и если здесь хотя бы на долю была моя заслуга, то ради этого стоило жить.

–Давайте в машину, холодно, – Оззи подтолкнул Эксла к «Форду», – надо отсюда побыстрее сматываться, пока наши друзья не передумали.

Эксл уже поднял ногу, чтобы влезть в машину, как вдруг резко замер на месте. Я не сразу поняла, что привлекло его внимание, а когда поняла, остолбенела вслед за ним. Рядом со входом в изолятор припарковался полицейский «Уазик» с зарешеченными окнами. Из машины выскочили два сотрудника в форме, быстро открыли заднюю дверь и грубо вытащили наружу темноволосого мужчину в черном пальто.

–Микаэль, – одними губами прошептала я, не в силах пошевелиться от страха. Я заставила себя забыть хотя бы на время, как корчилась от боли, охваченная золотым пламенем, как превращалась в кипящую лаву металлическая дверь, как мне пришлось лезть по пожарной лестнице и пробираться через чердак, и вот опять! Неужели он никогда не прекратит преследовать меня! Да сколько можно?

Оззи, которого появление Микаэля впечатлило не больше, чем бродячую собаку падение мировых цен на нефть, втолкнул Эксла в салон. Я с неимоверным трудом разорвала оковы страха и тоже полезла внутрь. А вот бармен в свою очередь полез…в капот. Заводиться с первого раза норовистый «Форд» категорически отказался.

Мы с Экслом прильнули к стеклам. Микаэль отчаянно упирался, но полицейские выполняли свой служебный долг с завидным рвением и пресекали любые попытки сопротивления. Я примерно догадывалась, за какие заслуги мой, мягко говоря, недоброжелатель оказался в числе клиентов «обезьянника», и если совсем уже честно, от всей души радовалась данному факту, вот теперь капитан Бондаренко увидит, что значит настоящий придурок. Судя по всему, Экслом владели примерно те же чувства, потому как на его лице сияла злорадная улыбка.

Оззи наконец-то разобрался с капризным двигателем и сел в машину, а доблестные служители закона почти дотолкали Микаэля до входа, но тут события приняли уж совсем неожиданный оборот.

–Артефакт здесь!– закричал Микаэль, встряхнул руками, и наручники в буквальном смысле стекли на землю тонкой струйкой серебристой жидкости. Несколько капель попали на обувь ближайшего полицейского, и тот, издав душераздирающий вопль боли и ужаса, запрыгал на одной ноге. Второй полицейский потянулся к кобуре, но Микаэль неуловимым движением перехватил его руку и завладел оружием.

–Оставайтесь на месте! Где артефакт? Я чувствую его силу!– принимая во внимание, что он уверенно снял табельный пистолет с предохранителя, и рука при этом ни разу не дрогнула, его голос звучал более, чем убедительно. Полицейские предпочли сделать вид, что безумно испугались. Надо отметить, вышло это у них весьма натурально.

Микаэль тем временем продолжать настойчиво задавать вопросы и щедро сыпать угрозами. Вот только боюсь, с аудиторией он фатально ошибся.

–Я чувствую, артефакт у вас!– орал Микаэль, внушительно поводя дулом пистолета из стороны в сторону, – я тут сейчас всех перестреляю, если вы мне его не отдадите. Вы сами не понимаете, с чем вы столкнулись, отдайте мне артефакт по-хорошему!

–Убери оружие, мы не знаем, о чем ты говоришь!– осторожно попробовал сгладить острые углы полицейский с контуженой ногой, но успеха его попытка, увы, не возымела. Что там нога, если перед тобой контуженый на всю голову.

–Ингеборг сказала, что артефакт у Эксла, почему же я почувствовал силу именно здесь? -размышления вслух, звучащие из уст вооруженного психопата смотрелись особенно весело. Ну просто животики надорвешь! Только вот на перекошенных лицах полицейских улыбок не наблюдалось, – мне нужен мой артефакт и проводник. Считаю до десяти.

Я в последний момент ухватила Эксла за рукав. Промедли я хоть секунду, он бы уже был снаружи.

– Пусти меня, Нелли! -не успокаивался парень, – что этот урод сделал с моей сестрой?

–При чем тут Инга? Что это вообще за дебил? -теперь уже завелся Оззи. Час от часу не легче.

–Тихо вы оба, -прошипела я,– а то и нам достанется. Я потом расскажу.

Микаэль между тем досчитал до девяти, и я приготовилась стать свидетелем бессмысленной кровавой бойни. Вероятно, мой недруг находился в состоянии глубочайшего аффекта, раз упорно продолжал требовать у полицейских «то, не знаю что». Не удивлюсь, если они само слово «артефакт» первый раз в жизни слышали, не то что бы иметь конкретное представление о его местонахождении.

–Опусти пушку, стреляю на поражение, – раздался со стороны изолятора знакомый голос. «Рыбий глаз» стоял на крыльце, широко расставив ноги, и в руке его угрожающе покачивалось явно огнестрельное оружие, – тебе ничего не светит, опергруппа уже здесь.

Я сильно сомневалась в том, что реагирование бывает уж до такой степени быстрым, но может быть наш Микаэль не настолько закоренелый скептик.

–Отдайте артефакт и Эксла, иначе я тут камня на камне не оставлю, – с ледяным спокойствием предупредил психопат. Продолжая держать на мушке обоих полицейских, он перевел пистолет в боевую готовность и улыбнулся холодной улыбкой истинного маньяка, -не такая уж и большая цена за ваши жизни!

–Да я из него самого артефакт сейчас сделаю!– поглощенная захватывающим зрелищем полицейских разборок, я и не заметила, как Эксл умудрился ускользнуть из-под моей опеки и наполовину высунуться из машины.

– Я тебе сейчас голову оторву, урод!– воинственный возглас парня на мгновение отвлек Микаэля, тот потерял контроль над ситуацией, и «рыбий глаз» не замедлил воспользоваться моментом.

Звуки выстрелов смешались с ревом двигателя, я еле-еле успела втянуть Эксла обратно в салон и хлопнуть дверцей. Похоже, Оззи выжал из своего антикварного «Форда» все сто десять процентов отдачи.

ГЛАВА XIV

–Вы ничего не хотите мне рассказать?– вкрадчиво поинтересовался Оззи. Он припарковался около входа в «Джангл», но не спешил покидать автомобиль, – ваши тайны начинают становиться опасными для жизни, и если вы хотите, чтобы я дальше подставлялся из-за вас, будьте добры, введите меня в курс дела. Мэн?– бармен повернулся к Экслу. Парень с деланным равнодушием пожал плечами.

–Я тебе уже рассказывал, так что ты мне сказал? Не помнишь? Я вот я помню. «Это белая горячка, мэн». Вот и все.

Оззи недоверчиво прищурился. Версия о «профессиональном» заболевании алкоголиков устраивала его гораздо больше, чем разная мистическая чушь, это было видно и без слов. Но факты упрямо отказывались подчиняться основной гипотезе.

–Ладно, -бармен махнул рукой, -черт с вами. После того, что я там увидел, удивляться уже ничему не буду. Кто этот дегенерат в черном?

Я взяла Эксла за руку и крепко сжала его горячую ладонь. Парень непонимающе улыбнулся, потом неожиданно притянул меня к себе и впился в губы долгим жадным поцелуем.

С небес на землю я спустилась только благодаря деликатному покашливанию Оззи, недвусмысленно указывающему на то, что мы уже совсем обнаглели. Мягко отстранив Эксла, я сцепила пальцы на удачу и уныло завела свою песнь скорби.

Вкратце, все, сказанное мною, можно было свести к нескольким ключевым выводам. Во-первых, я – это совсем не та Нелли, за которую меня принимают здесь присутствующие, и никакой амнезией я отродясь не страдала. Во-вторых, «оригинальная» Нелли действительно исчезла в неизвестном направлении, бросив на произвол судьбы квартиру и оставив для благодарных потомков кое-какие интересные сообщения в почтовом ящике. В-третьих, я чихать хотела на охраняемую законом тайну переписки и внимательно прочла вышеуказанные сообщения, так что теперь обладаю информацией об истинной сущности Эариндэля из Клана Фиалковых Лепестков. В- четвертых, со мной действительно происходят разные необъяснимые вещи вроде холодного самовозгорания. Ну а пятое откровение предназначалось исключительно для Эксла. Прости, Оззи.

Здесь присутствующие хранили гробовое молчание. Наверное, пытались переварить услышанное. Эксл ожесточенно мял в руках неизвестно откуда взявшийся платок, а лоб бармена перерезала глубокая морщина.

–Я понимаю, что выпить –это не вариант, но может, хотя бы закурить у тебя найдется? -с надеждой спросил Эксл и тут же разочарованно вздохнул, -ты же не куришь, мэн!

–В некоторых случаях курю, – похоронным голосом признался Оззи и вытащил из бардачка пачку сигарет.

–Какой я все-таки идиот! Я валялся в клинике и накручивал себя, когда ты так во мне нуждалась. Надеюсь, менты прикончили этого урода,– Эксл с наслаждением затянулся и теперь я полной грудью втягивала горьковатый дым,– у меня все в голове перемешалось, ничего понять не могу: порталы, артефакт, проводник… Полный бардак.

–Для тебя это нормальное состояние, так что расслабься, мэн, – фыркнул Оззи и, внезапно став серьезным, добавил:

–Меня больше волнует вот что- получается, Микаэлю все же удалось тесно пообщаться с компьютером Нелли. Иначе откуда бы он знал про тебя, Эксл? И еще, если я не ошибаюсь, прозвучало имя Инги.

Я мрачно кивнула.

–Эарин пытался использовать Ингу, чтобы открыть портал, но она якобы оказалась недостаточно сильным проводником. И тогда наш светлый эльф переключился на Эксла. Дальше я толком ничего не поняла, но по всему выходит, что у Эарина что-то не получилось и он погиб.

–Сука, -практически синхронно подвели итог Оззи и Эксл. Я тактично промолчала.

– Я точно помню!– вскричал парень, -урод говорил что-то типа «Ингеборг сказала, артефакт у Эксла», он что, добрался до моей сестренки? Да я его…

–Менты уже и так его по полной программе в «обезьяннике» отделали, – с напускной уверенностью сказала я.

Оззи выпустил в окно густое кольцо дыма и нервно забарабанил пальцами по рулю.

–Позвони Инге, мэн, нужно убедиться, что у нее все в порядке, -бармен протянул парню сотовый.

«Абонент вне зоны обслуживания», -процитировал Эксл через несколько минут, -двигаем к ней!

–Инга сегодня переехала, – я вспомнила недавний разговор с высокоинтеллектуальной дворовой компанией, – новый адрес мне узнать не удалось. Поэтому я и поехала в «Джангл».

Эксл с размаху швырнул телефон на сиденье. Ситуация и вправду выглядела патовой: время – почти полночь, опрашивать соседей поздно, а полиции предпочтительно вообще на глаза не попадаться.

–Послушайте, -нарушил тяжелое молчание Оззи, – даже Микаэль смог найти Ингу, хотя ее никогда в глаза не видел, чем мы хуже?

Эксл ехидно ухмыльнулся.

–Как только увижу сестренку, первым делом намекну ей, что давно мечтаю с тобой породниться, мэн. Ты за нее наждак зубами останавливать готов.

–Только не забудь про свое обещание, – без тени улыбки ответил бармен.

Джиму, конечно, было далековато до Оззи в искусстве смешивания коктейлей, но в целом он неплохо справлялся с возложенными на него обязанностями. Во всяком случае, у стойки сидела масса молодых людей, и никто из них не выказывал ни малейших признаков неудовольствия. Мы с Экслом сделали отчаянную попытку незаметно проскользнуть наверх, но Джим уже приветственно махал нам рукой.

–За что мы тебя любим, Эксл, так это за то, что ты всегда возвращаешься в «Джангл». Хреново выглядишь, мэн.

Парень потрогал пластырь на лбу, откинул назад слипшиеся пряди волос и широко улыбнулся.

–А чувствую я себя еще в два раза хреновей, но не теряю веры в человечество, -сообщил он, -сегодня мне не наливать.

Оззи занял свое законное место и благодарно похлопал Джима по плечу.

–И нам тоже, в знак солидарности. Спасибо, что выручил. А где Ронда?

Действительно, «лисички» я поблизости не замечала. Решила, что ли, что вечер безнадежно испорчен и откланялась?

–У нее завтра сдача заказа, работает дома, – развеял мои подозрения Джим.

–Ну конечно! – воскликнул Эксл, – прямо с утра позвоню Ингеборг на работу. Стопудово, сестренка оставила там свой новый адрес, она же не хочет разом лишиться всех постоянных клиентов?

Оззи кивком выразил свое одобрение.

–Мысль здравая. Не узнаю тебя, мэн.

Эксл многозначительно покачал головой.

–Сам себе удивляюсь. Не буду пить недельку и всех вас тут задавлю могучим интеллектом.

Это был какой-то совершенно бредовый, горячечный секс. Смысловые галлюцинации, принявшие осязаемую форму. Помрачение сознания, помноженное на раскаленные докрасна эмоции. Слияние душ через слияние тел. Алый цветок безумия, расцветающий в последних судорогах кипящего наслаждения. Не знаю, откуда у нас взялись силы, но мы без сожаления поделились ими друг с другом.

Я не могла трезво оценить, как долго мы находились в пограничном состоянии между сладостных грезами и суровой реальностью, в голове стоял туман, и обрывки воспоминаний никак не хотели складываться в целостную картину мира. Память моя напоминала лоскутное одеяло, пошитое вкривь и вкось без учета соответствия цветовой гаммы отдельных лоскутов. Вот мы поднимаемся наверх, вот я восхищаюсь идеальным порядком в «берлоге», вот Эксл бросается в душ, на бегу срывая грязную чужую одежду, вот он выходит из ванной в обмотанном вокруг пояса полотенце…. Дальше, что называется «упал, очнулся, гипс».

–Знаешь, я столько всякой наркоты перепробовал, половине уже названия забыл, кололся, курил, нюхал, но ни разу, Нелл, понимаешь, ни разу, меня так не цепляло!– откровение Эксла прозвучало настолько серьезно, что я непроизвольно улыбнулась.

–Просто у нас с тобой крыша поехала !

–У меня от тебя давно поехала, -парень поцеловал меня в шею и так и замер, уткнувшись мне волосы, -зачем ты солгала про амнезию? Я ведь думал, тебе просто захотелось отдохнуть от нас всех, вот ты и исчезла. Одного я не понимал, зачем ты это сделала таким способом, наша ссора, кольцо на мосту…

–Мне было так хорошо с тобой, и с ребятами из «Джангл», что я боялась потерять вас, – я еще теснее прижалась к Экслу, – ты же видел во мне Нелли, свою любовь, а я… Я оказалась рядом с тобой только благодаря случайному совпадению. На самом деле, я же говорила, -комок встал у меня в горле, но я должна была все объяснить, когда, если не сейчас, – я приехала из столицы, хотела начать новую жизнь, встретила на мосту Микаэля, там скорее всего обронила кольцо.

Эксл стиснул меня в объятиях и долго не разжимал рук. Сердце его билось гулко и прерывисто.

–Кольцо я нашел месяц назад. На другой день после того, как мы поругались- наконец выдавил парень.

Я молча гладила его влажные волосы и думала совсем не о кольцах и скандалах. Я думала о том, что никогда никого так не любила, а возможно, вообще никак не любила.

– Я обидел тебя тогда, ну или не тебя, -Экслу тоже пора вступать в общество «юных шизофреников», эти размышления на тему « я – не я, и хата не моя» до добра не доводят, -короче, ты предложила мне уехать в столицу, а я отказался.

Я рывком приняла сидячее положение. М-да, дело ясное, что дело темное. Похоже, мы с моим alter ego мыслили с точностью до наоборот, а бедняга Эксл оказался между двух огней.

–Почему ты не захотел ехать?– осторожно спросила я.

Парень сел вслед за мной, глаза его горели отвращением.

–Зачем мне возвращаться туда, откуда я еле вырвался? Я прожил там двадцать пять кошмарных лет и вот теперь, когда я наконец-то нашел Ландер, нашел друзей, ты.. она предложила повторить этот ад. Я не мог согласиться, и ты… она возненавидела меня. Она сказала, что разочаровалась во мне, что я ни на что не способен, что я …, -Эксла снова затрясло, и я крепко прижала его к себе, -она сказала, что уйдет через портал без меня!

–Забудь! – по твердости мой голос мог бы составить достойную конкуренцию алмазу. А всего- то для этого нужно просто верить в правильность собственных слов, – повторяю тебе, это была не я. Не знаю, в чем тут дело, нам еще предстоит в этом разобраться, но Нелли, которая звала тебя в столицу – абсолютно другой человек. И еще, Эксл, – оттягивать разговор больше не было смысла,– есть еще одна сторона наших… то есть твоих и той Нелли, -черт побери, когда я перестану путаться в местоимениях, – в –общем, ваших отношений.

Я сбивчиво рассказала о письмах Эариндэля, о нелицеприятной роли моего alter ego, о проводниках и порталах. В конце концов, чего мне стесняться, за сии неблаговидные поступки должно быть стыдно совсем другому человеку, по крайней мере, мне было удобно так думать. Вдруг я на самом деле страдаю амнезией, а человеческая память-это такая избирательная штука, что с нее станется начисто стереть все воспоминания, характеризующие меня далеко не с лучшей стороны.

Эксл выслушал меня, не проронив ни слова. Только в зеленых глазах хаотично металась стая противоречивых чувств. Я терпеливо ждала, ему есть на чем поломать мозги.

Парень нашел на тумбочке сигареты, закурил и внезапно улыбнулся.

–Так даже лучше, Нелл, так намного лучше !-улыбка стала еще шире, казалось, что все его лицо- одна сплошная улыбка, симпатичная такая улыбочка с медицинским пластырем на лбу.

–Ты о чем?– осторожно поинтересовалась я.

–О нас!– Эксл схватил меня за руку, – ты даже не представляешь, что ты сейчас для меня сделала! Ты даже вообразить не можешь, из какого дерьма ты меня вытащила, Нелли! Целый год жить с ощущением, что я ничего для тебя не значу, потом еще месяц обвинять себя в твоем исчезновении и вдруг в один момент обрести счастье! Там, в клинике, я хотел умереть, я готов был умереть, потому что я считал, что кроме этой ночи в «Джангл» ничего не будет, я считал эту ночь твоим прощальным подарком, я понимал, что пора избавить тебя от своего присутствия, ты и так дала мне все, что могла.

–Эксл, не надо, -я попыталась прикрыть ему рот ладонью, но парень мягко отстранил мою руку.

–Пожалуйста, Нелли, дай мне договорить, прошу тебя! Ты помнишь, в «обезьяннике», я просил тебя сказать, что ты любишь меня? Знаешь, я ведь первый раз за месяц был абсолютно трезвым и знаешь, что я решил? Я решил, если ты скажешь, да, я буду жить, я буду бороться, а если нет, то…,-Эксл потер виски и сделал глубокую затяжку, – но ты сказала мне даже больше. А сейчас ты разом перечеркнула все, что меня мучило и угнетало, ты дала мне смысл жить дальше.

Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу, Эксл курил, а я рассеянно вдыхала табачный дым. Наверное, мы были счастливы. Счастливы, несмотря на то, что впереди нас ждала лишь неизвестность, а позади остался ворох нерешенных проблем.

Нашу идиллию нарушил настойчивый стук в дверь.

–Вы там не спите? Такое расскажу!– раздался взволнованный голос Оззи.

–Мэн, штаны одеть время есть? -уточнил Эксл.

Наш ужин я предусмотрительно принесла в комнату, только вот руки до него так и не дошли. Поэтому, мы слушали Оззи и параллельно наверстывали упущенное. Потраченные силы требовали срочного восстановления.

– Я только закончил по бару все дела подбивать, все-таки Джим- ди-джей, а не бармен, с напитками после него еле разобрался, сколько куда ушло- ничего непонятно. А у меня там приемник работает, фоновая музыка. И вдруг экстренный выпуск новостей, – Оззи выдержал театральную паузу, -ну как, интересно?

–Еще бы! Давай рассказывай, -поторопила я. Мнение Эксла полностью совпадало с моим, но он, вероятно, посчитал неприличным разговаривать с набитым ртом.

–За точность цитаты не ручаюсь, но общий смысл примерно такой: в изоляторе временного содержания сегодня около десяти вечера произошел пожар. Здание сгорело дотла, все, кто находились внутри, погибли.

–Мать вашу… кхе-кхе-кхе, – от избытка чувств Эксл поперхнулся бутербродом с ветчиной и теперь отчаянно пытался проглотить застрявший в горле кусок.

–Получается, Микаэль тоже погиб?– спросила я, звучно хлопая парня по спине, -или…

–Скорее всего, или, – в настроении Оззи явно преобладал пессимистический настрой, – знать бы еще, что это за сука. Откуда у него такие способности?

Я медленно прокручивала в голове письма Эариндэля, но в голове почему-то было пусто, как на городском пляже морозным февральским вечером. Все дельные мысли дружно спрятались в темные закоулки сознания и никак не хотели откликаться на мой настойчивый зов. В спасительной темноте им видимо было гораздо уютнее, чем в компании своих бестолковых собратьев. Темнота, темные…, – у меня вдруг возникло смутное желание продолжить ассоциативный ряд, -темные эльфы!

–Темные эльфы!– пора начинать бороться с дурацкой привычкой уже не просто мыслить вслух, а орать, как потерпевшая в моменты спонтанного озарения. Эксл и Оззи, будто по команде, повернули головы в мою сторону и одарили меня вопросительными взглядами, причем Эксл даже нашел в себе мужество оторваться от поедания четвертого по счету бутерброда.

–Эарин писал, что за ним и его книгой охотятся темные эльфы, страшные и могущественные существа, страстно жаждущие вернуться в исходное состояние, – смущенно пояснила я, -понимаю, что звучит, как бред сивой кобылы, но другого объяснения у нас все равно нет.

Оззи задумчиво потер кончик носа.

–Микаэль – темный эльф? Действительно, бред.

–А не бред, что он умеет делать желе из металлических дверей и поджигать целые здания искрами из глаз? А не бред, что он требовал у ментов выдать им проводника и какой-то артефакт? И разве уж совсем не бред, что он добрался до Ингеборг с целью выйти на меня?– Эксл до того разошелся, что окончательно позабыл о прерванном процессе приема пищи, зеленые глаза его лихорадочно блестели, а пальцы непрерывно сплетались и расплетались, -Микаэль пытается открыть портал, но без книги у ничего не получается.

–А теперь он прочитал переписку той Нелли с Эарином и отчаянно ищет проводника, то есть Эксла, -закончил мысль Оззи, -бред остается бредом, но теперь он на удивление стройный и логичный.

–Потому что это правда, мэн – безаппеляционным тоном заявил Эксл. Он пребывал в настолько приподнятом настроении, что, по-моему, готов был на радостях поверить даже в жизнь на Марсе и в то, что естественным ареалом обитания снежного человека является пустыня Сахара.

За последнее время мои запасы здорового скептицизма порядком оскудели. Я немного посидела с глубокомысленным видом, поковырялась вилкой в салате и в итоге обреченно кивнула.

ГЛАВА XV

–Ваш кофе, мисс!– я проснулась не столько от звука голоса, сколько от насыщенного бодрящего аромата свежемолотых кофейных зерен. Я осторожно приоткрыла глаза и обомлела: рядом с кроватью стоял с подносом в руках Эксл, но какой Эксл! Чисто выбритый, благоухающий дорогим парфюмом, в узких джинсах и приталенной черной рубашке он выглядел сногсшибательно. Даже полоска лейкопластыря на лбу придавала ему особый шарм.

Правильно истолковав мое молчание, парень поставил поднос на тумбочку, тряхнул струящимся водопадом светлых волос и принял изящную позу короля модельных подиумов.

–Ну как я тебе?– его зеленые глаза открыто посмеивались над моим ошеломленным видом, – не стыдно появиться со мной в приличном обществе?

Я восхищенно цокнула языком.

–Не стыдно-то не стыдно, но как-то опасно!

–Это еще почему?

–Да элементарно, – я окончательно проснулась и мне стало совсем весело, -как теперь отбиваться от твоих поклонниц?

–Кому я, на хрен, нужен?– Эксл подал мне чашку и присел на краешек кровати, – а главное, что мне никто больше не нужен.

По пути вниз я успела узнать, что у нас есть новый адрес Инги, а также, что время уже почти одиннадцать. Вот почему я себя так хорошо чувствую, организм наконец-то получил законный отдых.

Прямо в зале за одним из столиков Оззи корпел над бухгалтерией. Я подошла к нему и молча вытащила из сумочки деньги.

–За что?– невозмутимо спросил бармен.

–За комнату и, как любил говорить один наш знакомый, компенсация за моральный ущерб.

–Природная скромность требует не брать, а сальдо оборотной ведомости предлагает не отказываться. Кстати, о знакомых, -Оззи отодвинул бумаги подальше, – с утра по телевизору показали капитана Бондаренко целого и невредимого. Оказывается, только он один уцелел при пожаре.

–Ну и где в этом мире справедливость? – патетически воскликнул Эксл, – тоже мне достойнейший представитель рода человеческого!

–Да уж, – протянула я, – а какие-нибудь подробности сообщили?

Бармен презрительно хмыкнул.

–Ага, официальную версию. Наша доблестная полиция в кратчайшие сроки задержала террориста устроившего взрыв в центре города, по недосмотру у него с собой оказался боекомплект, дальнейшее развитие событий всем известно. Все виновные в преступной халатности погибли в огне, а о мертвых, как известно, плохо не говорят. Вот и все.

–А Бондаренко, значит, в огне не горит, в воде не тонет?– что-то в чудесном спасении бравого капитана меня однозначно настораживало, но интуиция, к сожалению, по сути своей штука неконкретная.

Бармен пожал плечами.

–Наверняка, менты придумали какое-то рациональное объяснение. Я не знаю, Нелл, нечисто тут дело.

–А где оно вообще чисто?– вздохнул Эксл, – ладно, мы поехали к Ингеборг, может, чего-нибудь нового узнаем.

–Передавай привет,– сухо произнес Оззи, возвращаясь к своей бухгалтерии.

Вчерашний снег, естественно, давно растаял. Промозглое осеннее утро встретило нас моросящим дождем и холодным ветром. Внезапно я с горечью осознала, что уже давно не видела солнца.

–Немного пройдемся пешком до остановки, там на автобус сядем, -Эксл взял меня за руку, -надеюсь, с Ингеборг все в порядке.

–Оззи в нее влюблен, да?– бестактно поинтересовалась я.

–Еще как, причем безнадежно. Когда мы приехали в Ландер, Оззи за ней активно ухлестывал, но она всегда называла его мрачным типом, -воспоминания вызвали у парня улыбку, – в чем-то я ее очень понимаю. Ингеборг сдвинуло башню по этому «эльфу», она ходила в длинном белом платье, вплетала в волосы цветы, короче, хипповала вовсю, а тут Оззи с его брутальным макияжем и искрометным черным юмором. Ингеборг трясло от одного его присутствия. А когда Эарин погиб, она вообще замкнулась в себе. Оззи несколько раз пытался к ней подклеиться, но сестренка тверда, как кремень.

Я с большим трудом могла представить себе Ингу в платье и с цветочками в волосах. Она запомнилась мне эдакой «девушкой –свой парень» с короткой стрижкой и полуспортивным стилем.

–Сейчас в ней почти не осталось от прежней Ингеборг, она как тень себя самой, -грустно добавил Эксл, -хорошо, что она никогда не узнает, какой сволочью был ее любимый Эарин.

До нового обиталища Инги мы добрались на маршрутке. И у меня, и у Эксла финансы смело можно было отправлять на международный конкурс исполнителей романса, поэтому мы из всех сил старались быть экономными. Вернее, в основном старался Эксл, жестоко терзаемый комплексом неполноценности ввиду тотального отсутствия универсальных платежных средств. Я же демонстрировала полнейшее безразличие к материальным ценностям как таковым. В конце концов, у меня еще остались кое-какие кольца.

–Ингеборг что, совсем с ума сошла? Неужели она живет в такой шараге?– оторвавшись от возмущенного созерцания двухэтажной помеси летней кухни и сарая Эксл повернулся ко мне, -нет, ну ты только посмотри! В такой халупе я жил, когда сидел на игле.

Я не могла не согласиться с парнем. Уж до чего старым и обшарпанным выглядел прежний Ингин дом, до этого убожества ему было далеко, как до Луны гусиным шагом. У меня не хватало теоретических познаний в области строительных технологий, чтобы классифицировать материал, который лежал в основе данного сооружения, но на мой дилетантский взгляд стены выглядели так, словно их возвели из полусгнивших останков органического происхождения. Выцветшие шторы на скособоченных деревянных окнах и грязные потеки с крыши тоже не добавляли строению эстетизма, а зияющий проем на месте подъездной двери и вообще заставлял задуматься, живут ли здесь люди.

Вопрос отпал сам с собой, когда из «черной дыры» с кряхтением выполз заросший мужик с позвякивающей авоськой. Местный житель подозрительно покосился на нас и целеустремленно проследовал мимо, обдав напоследок густым сивушным ароматом. Эксл витиевато выругался.

–И я ведь такой был, Нелли, может и похуже. Месяцами бичевал.

Я сжала его ладонь в своей и ободряюще похлопала по плечу. Парень благодарно улыбнулся.

–Что, рискнем войти?– предложила я, -не стоять же нам тут вечно.

Подъезд этого, с позволения сказать, дома являл собой редкий пример гармоничного сочетания внешней формы и внутреннего содержания. Но если форма просто отвратительно выглядела, то содержание в довершение ко всему еще и мерзостно пахло.

Искомая квартира обнаружилась на втором этаже. Эксл безуспешно поискал глазами звонок и с раздражением ударил кулаком в обитую черным утеплителем дверь.

–Ингеборг, открой, это я!– парень без устали колотил в дверь, вот что значит мягкая обивка, пусть даже из нее отовсюду торчит поролон, и она производит такое впечатление, будто успела за свой долгий век пережить не меньше десятка вражеских нападений.

–Никуда от тебя не деться, – с непередаваемой усталостью в голосе сказала Инга. Она появилась на пороге в знакомом полосатом халатике, и кажется, подстриглась еще короче. Ежик светлых волос смешно торчал у нее на голове.

Не дожидаясь приглашения, Эксл отодвинул сестру и буквально вломился в квартиру. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Мы сразу попали в бесконечный коридор, утыканный дверями, как дикобраз иголками, и я сразу поняла, что Инга со вчерашнего дня проживает в типичной коммуналке. Без единого слова девушка миновала прислоненный к стенке трехколесный велосипед и забытый кем-то пакет с мусором. Также молча она открыла свою дверь и сделала издевательски-приглащающий жест рукой.

–Добро пожаловать, гости дорогие!

В комнате у Инги было неожиданно чисто и уютно даже несмотря на не распакованный чемодан у входа. Я увидела все тот же диванчик и, видимо, заразившись от Эксла вопиющей бесцеремонностью, позволила себе пристроить свою пятую точку.

–А Эксл сегодня в ударе!– усмехнулась девушка, -доктор Вахитов вроде бы называет это периодом ремиссии.

–Что у тебя за период, если ты живешь в такой дыре, Ингеборг?– отбил подачу парень.

Инга гордо вскинула голову.

–Тебя это не касается. Хватит лезть в мою жизнь. Рада, что у вас с Нелли все наладилось, а теперь валите отсюда оба на хрен.

Эксл открыл рот для гневной тирады, но я опередила парня.

–Инга, послушай, мы волновались за тебя. Столько всего произошло! А ты так внезапно исчезла, -звучит, конечно, банально, но все лучше, чем орать, как Эксл.

–Хорошо, я объясню, только отвяжитесь, – Инга встала напротив окна и я отчетливо разглядела на ее лице следы недавних слез, -приехали родственники хозяйки, меня выселили, на первое время поживу здесь, потом подыщу что-нибудь более подходящее.

–Ты не можешь жить в таких условиях, Ингеборг!– воскликнул Эксл, -переезжай в «Джангл», я договорюсь с Оззи, он найдет тебе номер.

–Да пошли вы все!– я видела, что Инга с трудом сдерживает рыдания, -я ненавижу «Джангл», я ненавижу Оззи, я ненавижу Эарина! Я всех вас ненавижу!– девушка всхлипнула и из глаз потекли предательские слезы. Я вскочила с дивана и прижала судорожно вздрагивающую Ингу к себе.

–Не плачь, пожалуйста, успокойся, все будет хорошо,

«Наверняка, у нее серьезные проблемы, скорее всего по работе, раз нет денег на нормальное жилье»– подумала я, гладя девушку по голове, – «вот только каким местом тут, к примеру, Эарин?»

Инга преодолела накатившую слабость и резко отстранилась.

–Валите отсюда, ну пожалуйста, – умоляюще прошептала она.

Эксл схватил за плечи и встряхнул ее, словно грушу.

–А ну-ка быстро, говори, что происходит? Ингеборг, я тебя знаю, ты сопли по пустякам не распускаешь. Что случилось, мать твою? Я жду.

Инга решительно вытерла слезы рукавом халата. Похоже, она собиралась молчать до упора. Но Эксл проявил завидную настойчивость. Он взял с подоконника бутылку минералки, налил полный стакан и протянул сестре.

–Выпей водички и рассказывай, -ласково попросил он. Кардинальная смена тактики, как ни странно, принесла результаты. Инга залпом осушила стакан, последний раз всхлипнула и без сил опустилась на диван. Эксл сел рядом, а я скромно пристроилась на подлокотнике.

–Вчера ко мне приходил один человек, – я чувствовала, что каждое слово давалось девушке ценой колоссальных усилий, – он открыл мне глаза на правду, на Эарина, – Инга замолчала, ее снова душили рыдания, – я не могу об этом говорить.

–Не можешь или не хочешь, Ингеборг?– а трезвый Эксл начинал мне нравится. Есть у него что-то такое в характере, мне очень импонирующее, -как зовут этого урода?

И тут Инга расправила плечи, задрала подбородок и с достоинством заявила:

–Никакой он не урод, это вы все уроды. А его зовут Микаэль, и он потрясающий человек. Я многое узнала от него, Эксл, то, что мне бы следовало знать с самого начала.

Парень смерил сестру взглядом полным жалости. Я поймала себя на мысли, что очень часто так люди смотрят на него самого.

–Твой «хороший человек» чуть не убил Нелли и почти добрался до меня, а если тебе и этого мало, то по его вине погибли десятки людей в «обезьяннике». Ты новости хоть смотришь?

Инга отрицательно помотала головой.

–Хрень какая-то, – на мгновение задумавшись, заключила девушка, – зачем Микаэлю убивать Нелли? Он просто хочет купить у нее кольцо, ну то, с молнией. Вот я ему и сказала, что кольцо забрал ты.

Кольцо, кольцо, кольцо… Какая-то смутная и расплывчатая мысль тяжело ворочалась у меня в голове, но я никак не могла собрать воедино разрозненный ворох вымыслов плюс домыслов. Слишком много людей и событий привязано к этому кольцу: я едва не умерла, прикоснувшись к нему, Микаэль отступил перед ним на концерте в «Джангл», капитан Бондаренко получил кольцо в качестве взятки за освобождение Эксла и единственный уцелел в пожаре.

–Артефакт!– я схватила парня за руку, – Эксл, кольцо и есть тот артефакт, о котором писал Эарин!

Инга покрутила пальцем у виска.

–Знаешь, Нелли, точно говорят: с кем поведешься, от того и наберешься. Ладно, братцу моему давно пора мозги промыть, а тобой-то что?

Но мы с Экслом обратили на девушку не больше внимания, чем дождевой червь на падающую звезду, потому что уже вовсю увлеченно строили логическую цепочку.

–У той Нелли тоже было такое кольцо, она исчезла, а кольцо ты нашел на мосту, -мои мысли никак не хотели успевать за словами, поэтому темп речи получался совсем бешеный, -свое кольцо я потеряла в момент встречи с Микаэлем, когда попала под золотое сияние.

–Я спокойно носил кольцо на шее, а на тебя и на этого урода оно действовало как оружие,– возбужденно тараторил Эксл, – и смотри, значит, когда Микаэль спалил «обезьянник», оно было у Бондаренко!

– Понять бы теперь, каким образом эта штука работает, помнишь трюк с наручниками? Микаэль говорил, что артефакт придает ему силы, -я шумно перевела дыхание, -Инга, водички не найдется?

Девушка улыбнулась нам так, как улыбаются врачи при разговоре с неизлечимо больными, и молча подала два бокала с минералкой. Сама она заметно приободрилась. Наверное, наглядный пример того, что в мире есть еще более сирые и убогие личности, заставил Ингу поверить, что у нее все не так уж и плохо.

Эксл задумчиво барабанил пальцами по дивану. Судя по всему, это символизировало у него напряженную работу мысли. Мои же эвристические процессы после случайно совершенного открытия непонятным образом затормозились, словно на сегодня я уже выбрала дневную норму аналитических способностей. Поэтому я лишь медленно потягивала минералку и ждала, до чего додумается Эксл.

–Если верить Эарину, для ритуала нужны артефакт, книга и проводник, -пока парень не сказал ничего нового, но, может, это только прелюдия, -у Микаэля не было ничего, он надеялся на спонтанное открытие портала там, на привокзальном мосту, а ты случайно оказалась в нужное время в нужном месте, -а вот тут я готова была поспорить. За каким чертом оно все мне нужно? -не знаю, что там конкретно произошло, но ты…-Эксл мучительно пытался подобрать правильные слова, -ты получила…, приобрела часть личности той Нелли.

–Какой это «той Нелли»? – то ли Инге надоела роль безмолвного наблюдателя, то ли ее действительно заинтересовал наш разговор, -что, есть еще одна Нелли или у тебя раздвоение личности началось? А как же амнезия? Больше не канает?

Эксл не дал мне ответить. Парень подошел к сестре и обнял ее за плечи.

–Ингеборг, -тихо заговорил он, – все очень сложно. Перед тобой совсем другая Нелли. Она, как и мы, приехала из столицы.

– Поэтому я тебя и не узнала, -добавила я, -просто потом мне стало проще прикрываться потерей памяти, чем искать объяснения всем этим совпадениям. И вообще меня зовут далеко не Нелли. Имя я придумала себе сама, а документы выбросила в поезде по пути в Ландер, – после импровизированной исповеди сразу стало легче на душе. Почему-то мне казалось, что здесь меня поймут и простят.

Не отпуская Ингу, Эксл свободной рукой обнял меня. Так мы и стояли втроем, обнявшись, прочно связанные невидимой нитью судьбы.

–А я свой паспорт тоже в поезде сжег, – с грустной улыбкой поведал парень, -пошел себе тихо -мирно покурить в тамбур, а потом решил –да гори оно все синим пламенем. Помнишь, Ингеборг?

–Ага, еще бы не помнить!– фыркнула Инга, – я тебя чуть не прибила тогда. Хотя, что с тебя было взять, укололся и забылся, вот и все дела.

–Что тебе рассказал Микаэль?– возможно и не стоило будить лихо, пребывающее в состоянии относительного покоя, но наше внезапное единение действовало на меня, как сыворотка правды. Я слишком устала лгать, пора остановиться.

Инга убрала руку Эксла со своего плеча и вернулась на диван. Ее глаза снова начали наполняться слезами.

–Ты только не плачь, Ингеборг! Я из этого урода всю душу вытрясу за каждую твою слезинку! -предупредил парень, присаживаясь рядом, -говори, это сейчас очень важно.

Девушка со злостью вытерла заплаканные глаза.

–Микаэль –не урод, хватит уже! Он коллекционер, приехал в Ландер из-за границы. Микаэль давно знал Эарина, знал, что он помешался на порталах и хочет уйти в параллельный мир, -Инга с раздражением провела рукой по волосам, – я ведь думала, все это игра, предполагала, конечно насчет Эарина, многие говорили, что он сумасшедший, но не настолько же. Эарин меня использовал, как вещь, я для него была просто подстилка, не больше…

–А почему ты так легко поверила Микаэлю?– складывалось впечатление, что Инге ничего не известно про амуры между ее возлюбленным и той Нелли, иначе стала бы она вообще терпеть мое присутствие.

–Он показал мне письма, -лаконично пояснила Инга, – вот и все.

–Нет не все, – уж не знаю, что именно за писульки принес ей Микаэль, но там явно не было ни слова обо мне… то есть о той Нелли.

Я повернулась к Экслу.

–Можно я ей все расскажу?

ГЛАВА XVI

Говорят, человеку для счастья надо мало. Для меня оказалось вполне достаточно просто выговориться. Не знаю, откуда взялось это гнетущее чувство вины за чужие грехи, но я испытала неимоверное облегчение, рассказав Инге правду.

Я ожидала хоть какой-то реакции и скорее всего дождалась бы, но эстафету подхватил Эксл, и из его уст полился словесный поток на тему извечного противостояния темных и светлых эльфов. В завершение парень красочно живописал сверхъестественные способности Микаэля и особо подчеркнул его опасность для окружающих.

–Валите уже отсюда, наконец, – что ж вполне закономерная реакция, Инге нужно переварить услышанное. Однако, у Эксла имелось другое мнение на этот счет.

–Я не позволю тебе здесь жить! Поехали в «Джангл»!-воскликнул он.

Инга отрицательно помотала головой.

–Не сейчас. Дайте мне побыть одной.

Я двинулась к выходу и поманила Эксла за собой. Я отлично понимала девушку. Она слишком гордая, чтобы принять помощь, но в то же время достаточно сильная, чтобы не наделать глупостей. Лучше будет действительно оставить ее одну.

–Последний вопрос, Ингеборг, -не унимался парень, -как Микаэль тебя нашел?

–Я еще жила на той квартире, мой телефон есть в справочнике, а имя у меня редкое, – в голосе девушки сквозило только одно желание –побыстрее избавиться от нас, -вы собираетесь сваливать, блин, или нет?

На лестничной площадке я взяла Эксла под руку и единственно с целью удовлетворения банального женского любопытства спросила:

–А как на самом деле зовут Ингу?

Парень звонко рассмеялся.

–Ингеборг – это настоящее имя. И не спрашивай меня, какого хрена ее так назвали.

Снова пошел снег. Мокрый и липкий, он превращался под ногами в грязное месиво, и ощутимо портил внешний вид обуви. Я бросила недовольный взгляд на свои лакированные полусапожки, чем вызвала очередную улыбку Эксла. На него капризы погоды действовали, как миграция глубоководных рыб на военный авианосец.

–Молодые люди, сигареткой не угостите?– дребезжащий старческий голос вывел меня из состояния осенней меланхолии. Я оторвалась от созерцания своей многострадальной обуви и повернула голову в сторону источника звука.

На скамейке около подъезда чинно восседал благообразный дедушка в старомодной фетровой шляпе и поношенном драповом пальто. Морщинистое лицо пенсионера украшала седая клиновидная бородка, и в целом старичок производил впечатление престарелого университетского профессора. Тем более странной выглядела его просьба дать закурить.

Эксл тоже удивленно приподнял брови, но вытащил из пачки сигарету и протянул старичку вместе с зажигалкой.

–Спасибо, юноша. –поблагодарил «профессор», прикуривая, -вот видите, до какой жизни дошел! А все этот Вернадский, совсем озверел, ирод!

Знакомая фамилия заставила меня резко остановиться. Эксл замер с сигаретой в одной руке и с зажигалкой в другой.

–Простите, вы сказали, Вернадский? -я первая обрела дар речи, -сын банкира?

Дедок недоуменно захлопал мутноватыми старческими глазами.

–Я про самого банкира говорю, доченька, а сынок его, Андрей, уже год как на том свете.

Эксл наконец-то поджег свою сигарету, глубоко затянулся и присел на край скамейки.

–Так, что, говорите, банкир сделал?– с неподдельным интересом спросил он, -говорят, этот Вернадский много кому крови попортил, от разных людей про него слышал, -похоже, Эксл сочинял на ходу, что ж, в чем в чем , а в воображении ему не откажешь.

Старичок аккуратно стряхнул пепел в урну и тяжело вздохнул. На его лице как будто прибавилось еще с десяток новых морщин.

–Изверг он, этот Вернадский. Не приведи вам Бог, молодые люди, с таким гадом дело иметь. Думает, если деньги есть, все ему можно, ни полиции на него нет, ни суда. Но Господь справедлив-«профессор» воздел худую артритную длань к небу, -он все видит. И в ссудный день Вернадскому никакие деньги не помогут, за все ему по заслугам воздастся.

Мы с Экслом многозначительно переглянулись. Наверное, мы оба думали об одном и том же –несет ли в себе этот разговор хотя бы толику полезной информации, или мы всего лишь зря теряем время. Да, старичок сильно обижен на банкира, но нам – то, по большому счету какая разница, что они там не поделили.

–А все из-за этой книжки окаянной!– неожиданно проскрипел дед, -говорил я Сашеньке, сжечь ее надо, так разве же кто стариков слушает?

Вместо того, чтобы встать с лавочки, Эксл закурил вторую сигарету и доверительно положил руку на плечо пенсионеру.

–А вас как зовут?– зеленые глаза парня горели нетерпением, -давно ищу таких интересных людей для статьи, а тут случайно вы встретились. Ну просто повезло!

–Так вы из газеты!– всплеснул руками старичок, – а я смотрю, вы Вернадским интересуетесь, -дедок подозрительно прищурился, – а чего сразу не сказали, проверяли чай?

Эксл с загадочным видом поковырял грязный снег носком ботинка.

–Можно и так сказать! Наш отдел занимается различными нестандартными случаями. Наш с коллегой профиль – конфликты кредиторов и заемщиков. Так что, познакомимся?

–Антипов Михаил Степанович я буду, -церемонно представился дед. Эксл с энтузиазмом потряс испещренную пигментными пятнами ладонь.

–Меня зовут Эксл, а это Нелли, наш фотокорреспондент.

Я только диву давалась, как легко Экслу удалось втереться в доверие. Через минуту мы уже заходили в подъезд, а еще пару мгновений спустя сидели на ядовито-желтой софе в крошечной каморке, гордо именуемой отдельной комнатой. Коммуналка, в которой проживал Антипов, располагалась на первом этаже, вероятно, поэтому в коридоре витал запах подвальной сырости.

–Вы уж простите, чаем не угощу, -суетился старик, -кухня у нас общая, там соседи сейчас обедают, неудобно беспокоить. У меня вот что есть, -Антипов пошарил в навесном шкафчике и с гулким стуком поставил перед нами «чекушку» водки, -за огурчиками к соседке сейчас сбегаю.

Зеленые глаза Эксла на секунду блеснули, но он тут же напустил на себя безразличный вид.

–На работе не пьем, Михаил Степаныч, -твердо заявил парень, – нам серьезно поговорить надо, чтобы статья хорошая вышла. Такие вещи только на трезвую голову делаются.

Я украдкой показала Экслу большой палец, а дедок издал вздох, полный разочарования.

–Да вы уберите бутылочку с глаз подальше, чтобы панораму не портила, -добавила я, вынимая из сумочки сотовый телефон, изображающий у меня сегодня фотоаппарат. Эксла лучше лишний раз не провоцировать, что-то там доктор Вахитов говорил про неустойчивую психику.

–Я вам, молодые люди такое расскажу, -Антипов так и не сумел запомнить наши имена, пару раз он обозвал нас уж какими-то совсем неудобоваримыми прозвищами и в конечном счете стал вообще использовать общие понятия, -думаете, я бомж какой или алкаш раз здесь живу? Думаете, пропил дед квартиру и в коммуналке подвизается да сигаретки стреляет? А я, между прочим, всю жизнь учителем в школе проработал, куда ни кинь –мои ученики везде, -значит, насчет профессора я ошиблась совсем чуть-чуть, но в целом сферу деятельности все-таки угадала, – стыдно бывает, встретишь кого-нибудь, так хочется в подворотне ближайшей спрятаться. Пенсия грошовая, вся на лекарства уходит. Сердце у меня, ребятки больное, – старичок в подтверждение своих слов кинул под язык таблетку валидола, -как Сашенька умер, все наперекосяк пошло.

–Александр вам кем приходился?– свой телефон Эксл использовал в качестве диктофона. Вид у парня был донельзя деловой и заинтересованный, одним словом, настоящая «акула пера». Вот бы узнать, чем он занимался в столице.

–Так сынок мой единственный, больше полугода, как скончался, упокой Господь его душу безгрешную, -Антипов смахнул набежавшую слезу, -вы уж извините, до того тяжко, хоть репку пой. С тех пор как бабка моя померла, вдвоем мы с ним остались, Саша в институте работал, доцентом был, кандидатом наук. По культурологии диссертацию защитил, академиком стать бы мог, а что вышло?

–Вы говорили про книгу, Михаил Степанович…,-ненавязчиво напомнила я, пора повернуть рассказ старика в нужное русло, в противном случае мы рискуем просидеть тут до вечера без особого результата.

–С нее проклятой наши беды начались…

Александр Михайлович Антипов в свои двадцать семь лет по местным меркам достиг очень и очень многого. Успешная педагогическая практика, определенная репутация в научных кругах, стабильно высокая зарплата с надбавкой за ученую степень. Родители не могли нарадоваться на успехи сына. Год назад Саша надумал создать семью с красавицей-аспиранткой Мариночкой Некрасовой, и все бы ничего, но вот своего жилья у будущих молодоженов не имелось, а жить в однушке с родителями им, естественно, не хотелось, да еще и Ольга Васильевна, мать Саши тяжело заболела. После недолгих размышлений Александр решил взять кредит в «Гала-банке», и вскоре новоиспеченная семья переехала в просторную «трешку». Старую однокомнатную квартиру Антиповы продали, большая часть денег ушла на лечение Ольги Васильевны, но, к сожалению, спасти пожилую женщину так и не удалось. Безутешные родственники погоревали-погоревали и стали жить дальше все вместе, Александр с Мариной и дед Миша.

А потом произошла трагедия, которая потрясла весь город. В пожаре погиб единственный сын банкира Вернадского Андрей. Его смерть, как впрочем, и жизнь, надолго стала главной темой для обсуждения в ивановских СМИ. Все знали, что Андрей Вернадский, мягко говоря, странный человек, но воспринимали его увлечения всего лишь как пикантную подробность к образу богатенького банкирского сыночка. А тут внезапная смерть в расцвете лет. Невозможно описать словами поднявшуюся волну общественного резонанса.

Казалось бы, причем здесь скромное семейство Антиповых? Ан нет, спустя пару дней после гибели Андрея, в дверь к Александру постучали представители «Гала-банка» и в ультимативной форме потребовали освободить жилье в течение месяца. Клерки ссылались на несвоевременно предоставленные сведения о доходах, просрочку платежей, неверно оформленные документы и еще на массу таких же бредовых причин. Началась в прямом смысле изнурительная борьба за собственность. Александр и Марина несколько месяцев обивали пороги банка, потом написали письмо в прокуратуру, но и оттуда пришел однозначный ответ – заемщики подлежат выселению.

Из-за бесконечных потрясений у беременной Марины случился выкидыш, а Михаил Степанович слег с сердечным приступом, и интеллигентный, безупречно воспитанный Александр совершенно обезумел от горя. Подкараулив у входа президента «Гала-банка» Петра Вернадского, Антипов – младший набросился на него с ножом. Банкира спасло только вмешательство телохранителей, Александра обвинили в вооруженном нападении и незамедлительно арестовали. Уже сидя в изоляторе, сын сообщил супруге, что ему все-таки удалось докопаться до корня зла.

Когда молодая семья начала решать свои жилищные проблемы посредством ипотечного кредитования, банк потребовал внести первоначальный взнос. Однако, Александр потратил все свои накопления на свадьбу и медовый месяц в Париже (воплотил в реальность детскую мечту Марины), и в залог пришлось оставить раритетный фолиант, подарок одного из магистрантов. Банковские эксперты единогласно признали немалую оценочную стоимость книги и с согласия самого Петра Вернадского приняли старинное издание на ответхранение. Кто мог предполагать, во что выльется случайный визит Андрея Вернадского в банковское хранилище?

У Александра Антипова в свое время так и не дошли руки ознакомиться с содержанием злосчастного фолианта, а вот сынок банкира почерпнул оттуда нечто, в итоге приведшее его к трагической гибели. И теперь президент «Гала-банка» устроил форменную травлю семьи Антиповых, чтобы таким образом, как он считает, отомстить за смерть Андрея.

Дальнейшие события развивались по сценарию, достойному классиков детективного жанра. Марина поделилась соображениями мужа с адвокатом, а на другой день Александр покончил с собой, не дожив до суда всего пару недель. Упомянутый правозащитник скоропостижно покинул город, дело закрыли, а квартиру Антиповых продали с молотка. Вот так заслуженный педагог оказался в коммуналке, выделенной ему отделом соцобеспечения как одинокому пенсионеру, а Марина вынуждена ютиться в студенческом общежитии при родном университете.

–А Вернадскому что станется, за деньги свои грязные и полицию купил и прокурора, -уже откровенно всхлипывал старик, -а ведь сына моего в тюрьме убили, внука нерожденного убили, а никто мое заявление даже рассматривать не захотел! Вот так, молодые люди, вы обо всем напишите, ничего не забудьте, -Антипов снова кинул в рот таблетку валидола, -не знаю, сколько протяну еще на этом свете, скоро, чувствую, скоро уже свидимся с бабкой, и с Сашенькой!

Мы сидели без движения абсолютно потрясенные этим невероятным рассказом. Все фантасмагорические изыски вроде порталов и золотых искр выглядели лишь бледными отражениями реальных человеческих страстей и пороков. Безумный Андрей Вернадский, возомнивший себя светлым эльфом, случайно перемолотые безжалостными жерновами судьбы Антиповы, убитый горем банкир, не погнушавшийся самыми ужасными способами ради бессмысленной мести – все они, словно персонажи античной трагедии, играли свои невыдуманные роли в театре, по чьей-то роковой ошибке именуемом жизнью.

–Мы сделаем все, что от нас зависит, Михаил Степанович, -очнулся Эксл, -мы будем очень стараться, я вам обещаю.

Все еще пребывая в странном оцепенении, мы на автопилоте вышли на улицу и только здесь немного пришли в себя от резкого перепада температуры. Снег падал настоящими хлопьями, разлапистые снежинки медленно оседали на землю и не спешили таять.

–Что будем делать? – спросил Эксл. Он успел ощутимо замерзнуть и теперь нетерпеливо приплясывал на месте, дуя на озябшие ладони. Я уткнулась в воротник его куртки и только лишь вздохнула в ответ.

–Даже не знаю,– честно призналась я, -книга, наверное, сгорела вместе с Эарином, а без нее мы ничего выяснить не сможем. Хотя наш дедушка говорил, что Марина была в курсе всех дел Александра, может быть, она что-то знает.

Вибрация телефона в сумке неожиданно прервала мой трудоемкий мыслительный процесс. Хоть убей, я не могла вспомнить, кому давала свой       новый номер.

–Это Оззи, – Эксл мельком взглянул на дисплей, -наверняка волнуется за Ингеборг.

В проницательности парень ничуть не уступал дельфийскому оракулу.

–Как там Инга, вы ее нашли?– именно так и прозвучали первые слова бармена

–Нашли-нашли, все в порядке, – поспешила я успокоить Оззи, – потом все расскажу.

–Послушай, Нелл, Эксл там тоже с тобой?

–Да, рядом, а что?

–Трезвый?

–Как стеклышко.

–Тогда давайте сыграем вечером, идет?– с надеждой предложил бармен.

Я на секунду замолчала. С одной стороны, мне не хватало сцены и восторженных оваций, а с другой – во мне вновь развился страх, что я не смогу. Ведь сильный голос и прекрасный музыкальный слух принадлежали не мне. Вдруг ничего не выйдет, вдруг способности потеряны, а сама по себе я представляю ноль без палочки и даже «В лесу родилась елочка» без фальши не исполню.

–Ну так что?– поторопил меня Оззи, -мне же надо еще Ронду с Джимом предупредить, клиентам сообщения разослать.

–Рассылай, черт с ним! – мне, что, бояться больше в жизни нечего? Или я не хочу вновь ощутить тот неповторимый драйв, который приходит только, когда ты погружаешься в бурную стихию музыки? Мне что, так часто выпадали шансы реализовать себя? Ну уж нет, я не позволю дрожи в поджилках одержать надо мной верх!

–Сегодня вечером мы играем в «Джангл», – радостно сообщила я ничего не понимающему Экслу.

ГЛАВА XVII

За последнее время я уже в который раз убеждалась, что Ландер не настолько и заштатный городок. По крайней мере, внутреннему убранству, скажем, «Гала-банка» позавидовали бы даже столичные финансовые воротилы, а, к примеру, клиника доктора Вахитова, ничуть не уступала медицинским учреждениям более высокого уровня. Следующим открытием для меня стал местный Академгородок. Я рассматривала многочисленные учебные корпуса с наивным восхищением передовика сельскохозяйственного производства, за заслуги перед Отечеством награжденного путевкой в Париж. Нельзя сказать, что я ничего подобного отродясь не видела, просто столь крупный научный центр в якобы глухой провинции смотрелся как вечный огонь посреди Северного ледовитого океана.

Тут и там, весело галдя, спешили на занятия разноцветные стайки студентов, с достоинством семенили в аудитории солидные педагоги, бесцельно слонялись по коридорам какие-то праздношатающиеся личности, словом университет жил по своему испокон времен заведенному порядку, и наше появление повлияло на его привычный ритм не в большей степени, чем парламентские выборы на размножение простейших микроорганизмов.

–Я тоже когда-то в универе учился, -без особой ностальгии сказал Эксл, – жаль, ничему хорошему не научился. Только всякого дерьма хапнул по горло.

Мои студенческие годы, может быть, и не были похожи на бесперебойный источник подачи моральных фекалий, но желания повторить все сначала абсолютно не вызывали. Учеба в университете запомнилась мне в основном ежедневным вставанием в несусветную рань, кучей бесполезных дисциплин, неизвестно зачем включенных в учебную программу и двумя десятками однокурсников, с которыми приходилось, скрипя зубами, поддерживать дружеские отношения.

Я совершенно не понимала своих родителей, позиционирующих студенчество как самое беззаботное время в жизни. Наверное, большую часть забот мы создаем себе сами, а, следовательно, не важно, чем ты при этом занимаешься – учишься, работаешь или просишь милостыню на вокзале.

Я никогда открыто не протестовала против системы, на тот момент мне было достаточно «тайного мира», созданного моим богатым воображением. Требуется провести определенное количество часов в день, изображая из себя адекватного члена социума –что ж поделаешь, надо так надо. Зато потом ты принадлежишь самой себе, потому что в твоих мечтах нет места нежелательным встречам и неприятным собеседникам. Это уже гораздо позже, меня начала напрягать двойная жизнь, и я все-таки нашла в себе решимости сбежать в «прекрасное далеко». Видимо, Экслу приходилось еще хуже, раз он не стесняется в выражениях, вспоминая свою бесшабашную юность.

Общежитие мы нашли довольно легко, для этого понадобилось всего лишь пару раз побеспокоить пробегающих мимо студентов. Пожилая вахтерша с прической « а-ля шерсть старого барана» чопорно поджала губы и сухо сообщила, что Марина Алексеевна проживает в двадцать первой комнате на втором этаже. Нам повезло, вдова Антипова только что вернулась с пары.

–Что, опять будем изображать корреспондентов?– мы уже поднимались по лестнице, а план предстоящего разговора так до сих пор и не созрел. Я, конечно, не сомневалась в импровизаторских способностях Эксла, но надо же хотя бы знать, чему подыгрывать.

Парень беззаботно махнул рукой.

–Да по ходу дела разберемся, Нелл. Посмотрим сначала, что это за Мариночка.

–Ма-а-риночка! –передразнила я, -наверняка, молодая и красивая. Говорю же, за тобой нужен глаз да глаз.

–А за тобой!– Эксл притянул меня к себе и поцеловал в уголок губ, -я что слепой, не вижу, думаешь, как на тебя студенты заглядываются? Только черта с два я тебя кому отдам, -следующий поцелуй вышел куда менее целомудренным, -никогда никому не отдам!

Мы, словно два подростка, познавшие в темном подъезде сладкий вкус первого поцелуя, никак не могли разомкнуть объятия, я гладила Эксла по волосам, а он шептал мне в ухо какие-то нежные глупости.

–Мне страшно, Нелл, -парень, видимо, собрал последние остатки мужества и наконец-то отпустил меня, -знаешь, я боюсь, что каждый наш поцелуй, каждое наше прикосновение друг к другу может больше не повториться. Я сегодня ночью проснулся от этого ужасного чувства, так и не смог до утра заснуть, вон пошел тебе кофе варить.

–Не бери в голову, Эксл!– я прикоснулась губами к его щеке и он вдруг снова прижал меня к груди, -я люблю тебя, ты главное помни об этом, что бы ни случилось. А кофе был просто великолепный!

Я отлично понимала, почему Марину Алексеевну Антипову окружающие называют не иначе как уменьшительно-ласкательным вариантом имени. Конечно, это миниатюрное русоволосое создание с бесконечно чистыми озерами серо-голубых глаз и открытой улыбкой может быть только Мариночкой.

–Здравствуйте!– с порога поприветствовала нас молодая женщина звонким, как колокольчик, голосом -а мы разве не на четыре договорились? Я еще не успела ваши рефераты проверить.

–Мы вообще-то по другому вопросу, нас ваш заведующий кафедрой направил, -после лирического отступления в подъезде Эксл временно пребывал в глубоком трансе, поэтому инициативу пришлось сходу взять в свои руки, тем более, что Марина приняла нас за студентов -сказали, вы можете проконсультировать.

–Прошу вас, -Марина гостеприимно распахнула дверь, -раз вы от Ивана Сергеевича, тогда пожалуйста, проходите вот сюда, присаживайтесь.

Хозяйка выделила нам место у заваленного бумагами стола, скромно присела в старенькое кресло и, приглушив звук телевизора, спросила:

–Что хотите заказать? Дипломная, магистерская? Сроки сдачи уже известны?

Я мастерски изобразила смущенную улыбку.

–Вы нас не правильно поняли, Марина Алексеевна, нас интересует один узкоспециальный момент по культурологии. Иван Сергеевич порекомендовал вас, как отличного специалиста.

–Вы пишете научную работу?– по-прежнему недоумевала Марина, -я вас ни разу в университете не видела.

–Мы больше практики, чем теоретики, работаем предпочтительно в полевых условиях, -фразы, на гора выданной Экслом, не устыдился бы и самый маститый ученый, – наши исследования носят прикладной характер. Мы специально приехали в Лан… в Ивановск из столицы с целью собрать кое-какие материалы и очень надеемся на плодотворное сотрудничество.

Я еле удержалась от восторженного цоканья языком. Ну, Эксл! Будто всю жизнь выражался высоким штилем! А послушать его где-нибудь в «Джангл»: «Замолкни, мэн! Какого хрена, мэн?»

–Какова же сфера ваших исследований? – Марина устремила на Эксла внимательный взгляд своих бездонных глаз, и я некстати почувствовала ощутимый укол ревности. Этого мне еще не хватало.

–Мы занимаемся изучением исторических ценностей, так сказать, культурного наследия, – немного более резко, чем следовало, ответила я, -в частности, нас интересуют древние фолианты.

Марина подскочила в кресле, как пружина. Ее лицо стало того же цвета, что и воротник тщательно выглаженной блузки.

–Так вы не от Ивана Сергеевича! – воскликнула она, – кто вы такие, что вам от меня нужно? Вы из банка? И отсюда выселить хотите?

–Мы от вашего свекра, Михаила Степановича, -спокойно пояснил Эксл, -не стоит волноваться, Марина Алексеевна, мы не имеем никакого отношения к «Гала-банку», и действительно всего лишь хотим получить небольшую консультацию.

Марина нервно потеребила воротник строгого пиджака.

–Что вам угодно?– повторила она, только вот радушие из ее голоса исчезло окончательно и бесповоротно, теперь в нем проскальзывали ледяные нотки. Но Эксл продолжал улыбаться как ни в чем не бывало.

–Позвольте быть с вами откровенными, Марина Алексеевна, -улыбка Эксла сменилась серьезным выражением, -речь идет об одной книге вам хорошо известной…

–Я не собираюсь об этом говорить, -отрезала Марина, -ищите в архивах, в интернете, но не надо ворошить мое прошлое.

–Мариночка, -если бы не для пользы дела, я бы Экслу прямо сейчас по шее надавала, честное слово, -Мариночка, от вас сейчас зависит, сможем ли мы жить нормально или нам придется всю жизнь оглядываться в вечном страхе. Скажите, вы читали эту книгу?

«Держись, Нелли, это так надо, на самом деле она ему не нравится»,– пока Эксл ласково заглядывал в глаза Марине Алексеевне, я изо всех сил занималась аутотренингом, никогда бы не подумала, что я такая собственница.

Как бы там ни было, а лед в глазах Марины таял, словно рафинад в стакане с горячим чаем.

–Я держала в руках эту книгу, пролистала пару раз, по-моему, она представляет собой так называемый магический трактат на тему путешествия между мирами, -женщина отбросила прилипшую ко лбу прядь волос, -сборник ритуалов, которые здравомыслящий человек никогда не воспримет всерьез. Магистрант моего мужа, Кирилл Сормов, привез фолиант из турпоездки по Южной Америке, купил за гроши у одного индейца.

Эксл подошел к Марине уже совсем неприлично близко.

–Мариночка, скажите, пожалуйста, -нет, я ему точно голову отверну и не только голову, -книга сгорела вместе с Андреем Вернадским?

–Сделайте телевизор погромче!– то, что я увидела на экране, сразу отвлекло меня от планирования широкомасштабной сцены ревности, -это же Микаэль!

Марина машинально схватилась за пульт.

–Фоторобот предполагаемого преступника уже разослан по всем отделениям полиции, -вещал невидимый за кадром диктор, -но мотивы террориста до сих пор не установлены. Напомним, что неизвестный мужчина совершил теракт в одном из домов в центре города, а затем, будучи задержанным полицией, устроил взрыв в изоляторе временного содержания. В результате взрыва погибли тридцать пять человек, включая персонал изолятора. Преступнику таинственным образом удалось скрыться с места происшествия. Однако, криминальная история получила неожиданное продолжение. Сегодня приблизительно в одиннадцать часов утра террорист тайно проник в квартиру единственного выжившего участника вчерашних событий капитана полиции Владимира Бондаренко и нанес тому тяжкие телесные повреждения. Пострадавший в тяжелом состоянии доставлен в больницу. В городе объявлен план «Перехват».

Я уже не слушала диктора, все мое внимание было приковано к портрету, занимающему сейчас весь экран. Возможно, фоторобот и не слишком походил на оригинал, но полицейскому художнику удалось передать самое главное – огромные глаза Микаэля и их нереально глубокий, пронизывающий взгляд. От одного вида этих темных провалов у меня по спине побежали мурашки, а сердце пойманной птицей затрепетало в груди.

–Так книга сгорела?– от ответа Марины теперь напрямую зависели наши дальнейшие действия. Если Микаэль завладел моим кольцом (читай «артефактом»), то для полного комплекта ему не хватает книги и проводника. Проводник в данный момент занимается тем, что активно флиртует с красавицей-аспиранткой, а вот что же с книгой?

Марина оторвалась от зачарованного созерцания Микаэлевской физиономии и почти беззвучно прошептала:

–Один из клерков «Гала-банка» рассказал мне, что книгу нашли на месте пожара без единого повреждения.

–И где она? Мариночка, пожалуйста, вы знаете?– ну почему я такая дура? Эксл делает одно большое общее дело, а я извожусь от ревности. Сколько можно?

Марина повернула к парню мертвенно бледное, без единой кровинки лицо.

–Зачем вам книга? Разве вы не понимаете, все это полный бред.

–Бред, но удивительно логичный бред, -неточно процитировала я слова Оззи, -преступник, которого вы только что видели, ищет книгу. Я думаю, вы имели возможность убедиться, на что он способен ради достижения своей цели.

–Мариночка? Вы знаете?– проникновенный голос Эксла, казалось, гипнотизировал Марину. Тяжело дыша, она облокотилась на подоконник и замерла в одной позе.

–Петр Вернадский распорядился положить фолиант в гроб к Андрею, -наконец выдавила женщина.

Под ногами весело поскрипывал свежевыпавший снежок, из-за туч украдкой выглянуло тусклое солнце и бросило на землю несколько осторожных лучей. Мы миновали Академгородок в гнетущем молчании, лишь за воротами Эксл нашел в себе силы заговорить.

–Интересно, какой автобус идет отсюда до кладбища? – задумчиво произнес парень.

–Понятия не имею, -ответила я, и вздрогнула, когда до меня с опозданием дошел смысл его слов, -ты что, хочешь…?

Эксл неуверенно кивнул.

–Больше-то вариантов нет, -обреченно констатировал он, -не мы, так Микаэль это сделает. У него, по ходу дела, уже совсем шарики за ролики.

–И у нас тоже, раз мы собрались лезть в могилу к Эариндэлю, тебе так не кажется?

–Честно сказать, Нелл, в последнее время у меня не проходит ощущение, что все вокруг нам только кажется, – улыбка у Эксла вышла вымученная и печальная, -так что, поедем на разведку?

Могила Эариндэля, судя по всему, стоила дороже, чем вся моя жизнь. Беломраморная стела с высеченным портретом покойного величественно устремлялась прямо в небо, надгробную плиту украшали витиеватые эпитафии, а по периметру захоронения, чуть припорошенные снегом, росли роскошные голубые ели. Несмотря на позднюю осень, могила утопала в кроваво-красных розах, разбросанных повсюду в живописном беспорядке.

–Одно радует, вооруженной охраны здесь нет, -выразил общее мнение Эксл, -раздобудем подходящий инвентарь, и можно на дело. Я так понимаю, тянуть резину нежелательно.

–Очень надеюсь, что твоя Мариночка не навешала нам лапши на уши, -скептически хмыкнула я, -за вандализм, по-моему, хороший срок могут впаять.

–Никакая она не моя, и никакая она мне не Мариночка, -отмахнулся парень. –а мне нравится, когда ты меня ревнуешь.

Я обиженно ткнула его локтем в бок. Нравится ему, видите ли, а мне страдай!

В сумке вдруг завибрировал мобильник. И вновь определился номер Оззи

–Нелл, вы скоро? Надо хотя бы трек-лист составить, где вас носит?

–Мы на кладбище, – брякнула я, – осматриваем могилу.

В трубке повисло звенящее безмолвие. Оззи мучительно пытался осмыслить полученную информацию.

–Чью могилу?– я отчетливо представила, как в данный момент бармен крутит пальцем у виска.

–Мы сейчас приедем и все тебе расскажем, -пообещала я, отсоединяясь, и уже задним числом сообразила, что может быть не стоит ничего рассказывать.

–Надо поставить Оззи в курс дела, – сказал Эксл. Все-таки мы с ним мыслим практически в одном направлении. Или же он обладает зачатками телепатии.

–Он скажет, что мы сошли с ума, -улыбнулась я.

Эксл взял меня за руку и мы пошли к выходу по главной кладбищенской аллее. Жутко романтично, скажу я вам.

–Оззи может наговорить кучу всякой хрени, но он настоящий друг! Чего только стоит одно то, что он позволяет мне жить в «Джангл» и терпит мои дебоши.

–Думаешь, он поймет?

–Ну, повозникает сначала, это однозначно. Но я никому, кроме него настолько не доверяю, даже Джиму и Ронде.

–Ладно, давай попробуем, -вздохнула я, – нельзя же допустить, чтобы наша репутацию закоренелых придурков заметно пошатнулась.

ГЛАВА XVIII

Я предполагала, что у Эксла красивый голос, и он не только виртуозный гитарист, но и прекрасный исполнитель. Однако, то, что он представил на акустическом вечере в «Джангл» оказалось вообще выше моего понимания.

«До пустоты, помноженной на пламя,

Скачусь, быть может, если не спасут.

Соприкоснувшись бренными телами,

Самим себе вершим мы страшный суд.

Я умирал уже неоднократно.

Уставший мир отталкивал меня.

Я уходить пытался безвозвратно,

Но снова воскресал день ото дня.

Твои следы я видел в полумраке,

Твои глаза я вымечтал во сне

В очередном прокуренном бараке,

В последней отведенной мне весне.

Какую боль я нес тебе навстречу,

Хочу забыть, но сердце не дает

И, злой судьбе отчаянно переча,

В грудную клетку колоколом бьет.

Не отвергай! Меня почти не стало,

Но я уже не в силах отступить.

Я весь изрезан гранями кристалла,

Готовый кровью землю окропить.

Твоя любовь – она бежит по венам.

И я лишь потому могу дышать,

Что каждый взгляд, родной и сокровенный,

Как губка, поглотит моя душа»

–Это тебе, Нелли! – воскликнул Эксл вместе с последним аккордом, и ответом ему сначала была звенящая, ошеломленная тишина, а потом вдруг разразился шквал аплодисментов и восторженных выкриков. Я видела, как на глазах у девушек поблескивают хрустальные капельки слез, как улыбаются скупыми мужскими улыбками их спутники, как Оззи небрежно откидывает в сторону бас-гитару и бросается обнимать Эксла, как Джим вскакивает из-за своей установки и вместе с Рондой присоединяется к поздравлениям. Но сама я словно выпала из реальности. Песочные часы приостановили отсчет, и я заблудилась в бескрайней пустыне времени.

В целом, наш концерт прошел на ура. Я запланировано исполнила несколько любимых рок-н-рольных хитов, спела дуэтом с Рондой одну лирическую балладу и даже выдала на бис нестареющую «Peace of my heart». Казалось, что апофеозом концерта станет гитарное соло Эксла и Оззи, невероятно проникновенная вещь, исполненная с огромной душевной отдачей, однако, как вскоре выяснилось, слушателей ожидал настоящий сюрприз.