Читать книгу Скелет в шкафу - Никита Геннадьевич Печень - Страница 1

Кошмарные сны, сопровождавшие его маму каждую ночь, конечно, не являлись нормой, но были делом привычным. То бишь знакомым, отчасти контролируемым. Именно поэтому, когда пластиковая игрушка в виде железного человека Тони поднялась на ноги, забилась в эпилептических судорогах и завыла, хотя рта у неё не было, Макс пришёл к весьма очевидному выводу: что-то здесь не так. Вместе с выводом пришли ужас, мурашки и напряжение в мочевом пузыре.

Мама выла, хрипела, плакала в такт железному человеку, если не наоборот.

Перед ней шла процессия трупов, уродливых, изувеченных. Они все смотрели на неё. Они указывали на неё. «Ты пойдёшь с нами, – вещали черепа и гниющие головы. – Мы заберём тебя с собой!»

Макс обошёл трясущегося Тони. Голова игрушки с жутким треском поворачивалась за мальчиком, но всё же железный человек не предпринимал попыток кинуться за ребёнком.

Коридор словно наполнился невидимой и абсолютно сухой водой. Воздух стал настолько плотным, что в его движущихся массах «плавали» стол и стоявшие ранее на нём вещи: телефон, записная книжка, хорошая ручка и ручка плохая, являющаяся запасной, старенький журнал «Rolling Stone», служащий скорее подставкой, – вместе с этим старались совершить пируэт картины, цепляющиеся узелками к гвоздикам в стене, и почти сорвавшаяся с петель дверь в спальную мамы.

Она пыталась сконцентрироваться, заставить сон исчезнуть. Заставить трупов исчезнуть. Впустую. Они продолжали хохотать, смачно и с чувством, быстро надвигаясь на неё: «Мы заберём тебя с собой!». Что-то бестелесное, нулевоморфное, опустилось сверху и оказалось у неё за спиной. Нежное, холодное, могущественное: «Сдайся, ты должна, Мэриан, не сражайся. Ты должна умереть. Ты провинилась. Это твоя кара. Ты должна умереть».

Макс услышал срывающийся голос мамы:

– Нет!

Быстро распахнул «плывущую» дверь.

Двери, двери, сплошные двери. Мэриан бежала сквозь них от трупов, пока не поняла, что деревянный каскад ведёт её в прошлое. Там и ждёт эта невидимая тварь. Возмездие. Дух. Тут же поменяла направление. Вперёд, в настоящее. Сквозь процессию мертвецов. К свету.

Воздействие бестелесной твари, запрещающей колдовать, прошло. Мэриан привычно вышла из морока, ввела в себя в сон наяву. Концентрацией вытеснила свой дух из тела, чтобы найти внешний источник кошмаров.

Комната скакала от пульсации энергии, Макс, её дорогой сынишка, которого она за лопоухость звала на манер мультгероя Микки, тряс её за руку. Но – нигде нет источника, словно продуцентом кошмаров являлась она сама либо что-то такое, чьё могущество просто-напросто нельзя оценить…

Её привлёк шкаф. Пучок силы дрожал за его дверью, сверкал жилками. Мэриан открыла его взглядом. В шкафу оказался скелет.

«Как символично», – не без иронии подумала женщина.

Глазницы черепа в миг ослепили огнём. Мертвец прыгнул к ней и стальной хваткой вцепился в руку. От резкой боли женщина начала кричать, закричало и тело, за которое лихорадочно схватился мальчик.

Мама открыла глаза, из которых полились слёзы. Её взгляд прояснился, а мышцы расслабились – боль частично ушла. Кровавый след ожога в виде стиснувшей кожу ладони остался на предплечье.

– Не шевелись, – злобно шепнула сыну.

Злость относилась не к нему.

Вытянула руку, другой прижав к себе Макса, изогнула пальцы. Шевельнула слишком резко – дверь шкафа не открылась, а оторвалась и упала к выходу.

Скелета внутри не было.

***

Сам Ермолай Барбаро, патриарх Аквелии, обращался к дьяволу с просьбой «энтелехий» Аристотеля истолковать. Сие есть доказательство того, что лукавый носит в себе запретное, но всё же знание. Сиречь живёт в головах людей, в мозгах, что мыслью руководят. Потому и берусь я утверждать, что «Этимология», magnum opus, Исидора – определённо – точна, но не полна. Купно с вредительством умышленным творят малефики и зло случайное мыслью. Думают о чуме – она и появляется. Страшатся во сне огня – он и вспыхивает в соседском амбаре. Истекают слюнями по бабе, жене бочара, – у той без ничего живот-то и набухает.

Потому и истина имеется: думай токмо о хорошем!

Богослов Татиан Александрийский, XVI в. н.э., «Venificarum»¹

***

Мэриан подошла к нему сразу после литургии, дневного часа. Провожая вдохновлённых после чтения псалмов слушателей взглядом, иерей Вернер подумывал о том, чтобы сходить на дополнительную псалмодию. И тем желание становилось больше, чем ближе к нему приближалась женщина, чувства, испытываемые к которой, были весьма неоднозначны.

По происхождению Вернер был немцем, собственно, на это более чем прямо указывало имя. Как и любой немец, он искренне считал, что должен быть добродушным и приветливым, поэтому, к сожалению, разговора с Мэриан избежать не смог:

– День добрый, Мэриан, как поживаешь, что с сыном?

– Да, денёк сегодня чудесен, – соврала женщина, без особых эмоций продолжила: – Живу замечательно, Микки в школе. Не против, если я побеседую с тобой наедине, tête-à-tête? Мне не нравятся, как на меня смотрят прихожане, словно молнию с небес себе на голову ожидают. Либо надеются, что падёт на мою. Кстати, не буду врать: пары минут нам для разговора не хватит.

Как и любой немец старой закалки, Вернер был приветливым, добродушным, но отнюдь не стремился к тесному общению с людьми не близкого круга знакомства. Но кроме того как немцем, Вернер был и мужчиной, испытывающим явно не религиозно обусловленное влечение к Мэриан. И в данном случае физиология восторжествовала над национальной культурой.

– Конечно.

***

«Да, я слышал о резне на кладбище. Городок у нас маленький, новости извне идут медленно, но то, что происходит внутри самого муравейника, распространяется быстрее, чем электричество по проводам. Знаете, ещё до того кошмара у меня было предчувствие беды. Нет, это не было каким-то прозрением, просто всё пошло не так в один день. Я знаю часть псалмов наизусть – самые любимые, конечно, – так вот, тогда я их забыл. Просто запнулся на утрене. Также яичница подгорела, свежее молоко, которое, казалось бы, купил вчера, свернулось в кофе. Колоратка подозрительно сильно стягивала шею, как бы я её не поправлял. Ладно, извиняюсь, отвлёкся…

Мэриан приходила в церковь в тот день. Сам этот факт насторожил не только меня, но и всех остальных людей: я слышал многое о ведьмах, но о тех, что верят в Бога да ещё слушают литургию, – ничего.

Нет, она уже бывала там, когда мы устраивали благотворительную ярмарку. Но как раз-таки после того случая ещё одно посещение ею нашей церкви и показалось всем таким странным.

Что было? Сейчас расскажу… Простите, что посмеиваюсь, но весьма забавный был случай, хоть и до невозможности абсурдный. Сразу оговорюсь: я не суеверный.

В тот день погода не радовала: тёмные тучи вот-вот готовы были дать протечку. Я оставил еду, присланную от местного ресторана на продажу, в церкви на случай, если пойдёт дождь. Но пока всё было хорошо. Попросил Мэриан помочь вынести всё на улицу… Э, спрашиваете, почему именно её? Не знаю… так совпало.

И вы только представьте, что произошло далее: в крышу церкви, как только мы зашли внутрь, ударила молния! Кто-то побежал тушить пожар (кстати, вскоре после этого пошёл дождь, так что ущерб был небольшой), мы же с Мэриан не могли бросить просто так коробки с едой, донесли их до места. Мэриан тут же побежала в церковь за оставшимися, открыла двери, вошла. Повторюсь: я не суеверный… Но через мгновение молния ударила дважды.

Нет, когда она пришла в следующий раз, погода была солнечной. Но теперь вы понимаете, почему все были так взбудоражены? О чём она говорила в тот раз, перед событием на кладбище? О творчестве Джулио Романо».

Опрос свидетеля, иерея католической церкви, Вернера Мэзера (по мнению следователя, опрашиваемый многое утаил, на что указывает любовная связь между им и подозреваемой, что, в свою очередь, – вероятный показатель контроля).

***

Посёлок находился на востоке Аризоны, почти на границе с Нью-Мексико. Место это не отличалось обилием флоры, само по себе оно выглядело как сухая степь с тускло-медной либо тёмно-зелёной и не менее сухой, чем сама степь, травой. Что всё равно не мешало восхищаться скупой красотой: красными горами (песочно-ржавыми, если быть точным) и заполняющими почти всё оставшееся пространство жёлтыми соснами, чешуйчатая кора которых и вправду имела желтоватый оттенок.

Мэриан давно привыкла к особенностям природы Аризоны, именно поэтому сейчас восхищалась не видом красных гор, что открывался ей и Вернеру со скамьи, а садом, обустроенным на заднем дворике церкви. Кусты розы и сирени наполняли землю тенью, а воздух – чудесным ароматом. Ковёр – предпочтительно – из алиссума, бурачка жёлтого, белого и розового цветов, обтягивал неровные тропинки и благоухал сладким мёдом. И всё бы хорошо, если бы не гуси в миниатюрном бассейне. «Курицы, – думала Мэриан. – Противные курицы с шеей и мордой змеи. Чем-то похожи на Вернера». Видимо, гуси о ведьме думали ещё менее лестно, потому что при любом удобном случае норовились ущипнуть её за бедро.

– Тебе не жарко, Мэриан?

Вернер с любопытством взглянул на тёплый свитер. На свитер, который женщина надела лишь для того, чтобы скрыть ожог в виде ладони, полученный во время попытки завладеть недавним кошмаром.

– Нет. А тебе, Вернер?

С не менее сильным любопытством ведьма прошлась взглядом по чёрной сутане, намеренно остановив взгляд на колоратке. Священник поправил неожиданно ставший узким воротничок. Сглотнул.

– Немного. Я слушаю.

– Ладно. Начну сразу с откровений: мне нужна твоя помощь. Я прошу её не безвозмездно, готова отплатить чем смогу. Денег мало, но ты прекрасно осведомлён в том, какие услуги я могу предложить.

– Что за помощь?

– Консультация, – Мэриан поймала внимательный взгляд гуся, плавающего в бассейне среди листьев розы и сирени, слегка прищурилась. – Я… я не разбираюсь в религии, ну, ты понимаешь, по каким причинам мне не приходилось ей интересоваться. Но сейчас всё изменилось. Мне даже иногда кажется, что я начала верить. Это очень глубокое и неприятное чувство, прямо как взор той вредной птицы, что явно хочет ущипнуть меня за пятку. Но ладно. Ты согласен меня проконсультировать? Это не перечит твоему религиозному уставу?

– Я согласен. Сделаю это задаром, потому что так будет правильно и честно. – Вернер ещё раз поправил колоратку. – И нет, устав не запрещает давать ответы ведьмам на их религиозные вопросы.

– Насколько я знаю, в этом уставе, говоря о людях, ведьм к ним не причисляют.

– Предположим. Но запрета отвечать на вопросы же нет.

Женщина кивнула и улыбнулась с лёгкой благодарностью. Вернер опять поправил колоратку, чувствуя, что слегка краснеет, при этом надеясь, что краснеет именно от жары. Но на всякий случай проклял в мыслях целибат, обет безбрачия. Мэриан улыбнулась шире и злораднее, так как мысли читать умела.

– Мне интересен Святой дух. А именно его возможности и отличительные черты. Надеюсь, мой вопрос не прозвучал так, словно я обращаюсь к учителю по зоологии? Либо к типологу?

– Мэриан, если ты не хочешь, чтобы я отвечал как учитель по зоологии или типолог, то переходи к частному.

– То есть? – женщина наконец-таки полноценно сконцентрировалась на мужчине, забыв про гуся.

– Расскажи всё, что произошло. Городок у нас небольшой… – На этот раз священник нашёл другой способ справиться с волнением – сорвал сирень, чтобы мять в руке. – Слухи расходятся быстро. Не смотри на меня так. Предположим, я знаю от дочери моей сестры, что твой сын часто спит на уроках в последнее время, так как «мама снова кричала от ужасов». Знаю, что ты также за две недели отказалась от весьма редких для тебя, выгодных, но тяжёлых заказов – лечение бесплодия у моей соседки, которая наконец-таки накопила деньги, и разговора с мёртвым родственником приезжего мужчины.

– Городок у нас небольшой, – повторила Мэриан его слова, кончики губ предательски дрогнули, – но – извиняюсь за такие слова в подобном месте, – чёрт тебя дери, Вернер, ты следил за мной?

Он не ответил. Ведьме даже не пришлось использовать телепатию, чтобы понять. Но всё же она использовала.

– Хоть на этом спасибо, что в интимные подробности не лез! Но то, что полгорода втянуты в слежку…

– Ты сама знаешь, кем являешься, – Вернер отвернулся, взглянул под ноги. – Нам нужны были гарантии того, что тебе можно доверять. Что мы не зря приютили тебя у себя в посёлке, выдали документы, договорились с начальством, позволили твоему сыну учиться в нашей школе с остальными детьми. Невинный контроль во имя доверия.

– Я понимаю это, чёрт подери, – извиняюсь ещё раз – и ценю. И я не настолько дура, чтобы не замечать неаккуратную слежку, копание в моём мусорном баке, но чтобы полгорода… Вернер, я надеюсь, ты просто неудачно выразился в мыслях. Молчи! И не думай, прошу, у тебя должно это выйти без проблем! Ох. Закрыли эту тему, она мне противна. Давай уже к вопросу о религии. Ты предложил «перейти к частному». Что ж, история будет долгой, но без неё, как я полагаю, ответов не добьёшься. Приступим.

Но, несмотря на заявление, Мэриан не приступила. Замерла, глядя вперёд, на красные горы. Крутящаяся ось, приводящая колокол на башне церквушки в движение, легонько заскрипела, вскоре её заглушил звон. Оглушительная, величественная вибрация. Обычно звон служил призывом к богослужению, но сейчас Вернер не спешил. Не спешил потому, что страстно хотел узнать, что же такого произошло у ведьмы. А ещё потому, что неожиданно перестал управлять телом. Язык опух и, казалось, заполнил весь рот, часть горла до кадыка. Кончики пальцев на руках и на ногах словно кололо иглами.

– Раз, раз, – Мэриан два раза несильно шлёпнула священника по левой щеке, то же самое повторила с правой. – Два, два. Пока паралич не полностью схватил тело, не пытайся проглотить язык, иначе задохнёшься. Как хорошо, что ваши скамейки стоят спиной к церкви, иначе твои открытый рот и остекленевшие глаза принесли бы мне немало проблем. Ах! Пернатая скотина!

Гусь ущипнул Мэриан за икру. Зашипел, наклонил голову. Ведьма махнула рукой, словно отпугивая муху от лица. Вредную птицу метнуло обратно в бассейн как если бы она была футбольным мячом. Гусь с секунду барахтался, после чего поднялся на лапы, отряхнулся, замахав крыльями, и с обиженным гоготом захромал к своим взволнованно шипящим родичам.

– Теперь к другому гусю.

Женщина щёлкнула пальцами. Вернер выпрямился, расправил плечи, изобразил жизнь.