Читать книгу Поздний ужин - Никита Котляров - Страница 1

1

Егор хотел есть. Даже сосредоточиться на компьютерной игре как следует не удавалось. К тому же сегодня мама решила сделать любимое блюда сына – тушеное мясо с картошкой. Ужин, скорее всего, появился бы на столе вовремя, если б мать не задержалась на работе. А так пришлось ждать.

Желудок скрутило очередным голодным спазмом, и парень не выдержал. Егор, останавливая игру, надавил толстым пальцем на клавишу «Esc» и крикнул:

– Ну сколько еще там?!

Эти запахи свинины, картошки и чеснока, успевшие за время готовки пропитать всю квартиру, сводили с ума. Хотелось броситься на кухню, откинуть крышку кастрюли и начать поедать все так, полуготовым.

– Еще минут десять, воробушек, – ответила мать с кухни.

Она привыкла называть сына воробушком. В раннем детстве тот не имел лишнего веса. А сейчас, крохотного, подвижного воробья Егор напоминал в последнюю очередь. Учитывая рост и возраст в двадцать четыре года, нормальный вес его должен был крутиться в районе шестидесяти пяти килограммов. В действительности же он составлял  девяносто два. После смерти отца мать стала больше готовить, а сын больше есть. Мама выражала свою любовь к сыну через еду. Егор с удовольствием принимал эту любовь.

С кухни вновь донесся голос матери:

– Дорогой!

– Что?

– Если тебе не трудно, можешь, пожалуйста, сходить за хлебом. А то он закончился.

Егор нервно потер глаза.

– Как можно было забыть купить хлеб? Ты же с работы шла мимо магазина!

Мать, устав перекрикиваться через стену, появилась в дверном проеме комнаты сына. Она совсем недавно разменяла шестой десяток, но из-за большого количества свившихся на лице морщинок, выглядела намного старше своего возраста.

– Хочешь, можешь не ходить, – произнесла мама, вытирая о фартук руки. – Но тогда придется есть ужин без хлеба.

Егор застонал. Идти куда-то не было сил из-за голода. Но и без хлеба тушеное мясо есть никак не хотелось. Мясо Егор всегда предпочитал закусывать хлебом. Даже пельмени он не смог бы съесть без пары ломтиков.

– Тут больше разговоров. Два шага туда, два назад и сделано. Когда вернешься, все уже будет готово. И сразу сядем за стол.

Егор продолжил ворчать, но потом сообразил, что поход в магазин – это не так уж и плохо. Помимо хлеба там продавались еще и чипсы, шоколад, конфеты, пирожные, печенье и многое-многое другое. Это решило дело. Егор поднял свое тело со стула (который с облегчением заскрипел) и заковылял к шкафу собираться.

2

Егор редко выходил из дома. Вся его жизнь – общение, друзья, заработок – все находилось в компьютере. В «World of Warcraft»[1] у него даже девушка была – эльфийка под ником lerailar. Мир игры был для Егора комфортнее, приятнее и безопаснее реального мира. А его Егор просто-напросто боялся. Даже самих домов, улиц и дворов. Нет-нет, да и почувствуешь себя моллюском, застрявшим меж зубов в пасте синего кита.

Так себя Егор почувствовал и в этот раз, выйдя из подъезда на улицу. Он поежился, хотя даже в одной майке было не холодно, и с опаской огляделся по сторонам. Темно. Тихо. Все люди разбежались по своим ячейкам-квартирам, как пчелы, каждая в свою соту. Десятки машин дремали бок к боку, помигивая лампочками за лобовыми стеклами.

«Ладно, чем больше будем медлить, тем дольше будем голодать», – сказал себе Егор и быстрым шагом направился в магазин.

Путь до него занял от силы пару минут, но и за это время Егор запыхался. А самое неприятное было то, что ближайший к дому магазин по какой-то причине оказался закрыт. Хотя, до десяти часов оставалось добрых сорок минут.

– Ну, как же так! – хлопнул себя по бедрам парень.

Егор упер руки в бока и огляделся. Вокруг было черным-черно. Рядом – тени гаражей, заросшие кустарником. За гаражами – девятиэтажки с окнами, смотрящими во все стороны, как глаза какого-нибудь ужасного насекомого. Слева – хорошо освещенная придорожными фонарями, светилась изогнутая клешней часть большой автомобильной развязки.

Егор по привычке сунул руку в карман за телефоном, но потом вспомнил, что не взял его. Хотел загуглить все магазины рядом, прекрасно зная где какой располагается. Ближайший – круглосуточный супермаркет за девятиэтажками. Этот точно открыт. Если идти, то только туда. Рука же потянулась к телефону, потому что хотелось проверить, а не открылся ли еще какой-нибудь магазин ближе супермаркета, до которого шлепать было лень…

Ну, может, и не стоит тогда? Может, вернуться домой? Если один раз съесть свинину без хлеба, никто от этого не умрет.

Но дело уже было не только в хлебе. Пока Егор шел от подъезда до магазина, он осознал, что хочет вознаградить себя за труды, хочет купить себе что-нибудь вкусненькое к чаю. Сначала он не знал, что именно, но потом решил – эклеров. Да! Он хочет мягких, тающих во рту, залитых шоколадом эклеров. Вот от них отказаться было куда как труднее, чем от хлеба.

Так что ответ был очевиден – идти! И Егор двинулся мимо гаражей к девятиэтажкам.

3

Егор, пыхтя, продолжал идти. Его пухлые бедра терлись друг о друга. Ягодицы ходили вверх-вниз. Парень преимущественно смотрел себе под ноги, но не всегда. Иногда он поднимал голову и смотрел по сторонам или вперед – долго ли там еще до супермаркета?

Сначала пришлось идти по темноте, потом по боле-менее освещенному тротуару. Свет фонарей падал на асфальт блеклыми пятнами. Егор шел один. Никаких других прохожих. Никаких машин. Район почти вымирал с заходом солнца. На ночь люди оставляли город бездомным собакам и тополям, которые, словно в танце, качались на ветру. Ночь – время, чтобы город побыл наедине с собой. Ночь – время, чтобы он переварил прошедший день.

Егор вышагивал по тротуару, думая о тушеном мясе. Думая об эклерах. Думая о своем голоде.

«Побыстрей бы дойти до магазина, купить все и двинуть домой. Побыстрей бы уже начать есть».

Он заставил себя идти быстрее. Ягодицы заходили активнее. Бедра зачастили и вот тут-то земля ушла у Егора из-под ног.

Один шаг.

Всего один шаг и все что было до этого – компьютерная игра, теплая комната, тушеное мясо, хлеб, эклеры, супермаркет, мама – мгновенно перечеркнулось. Раз, и это все исчезло.

Открытого канализационного люка Егор просто не заметил. Навряд ли он увидел бы его, даже если б смотрел под ноги, перед тем как провалиться. Люк находился в темном пятне тротуара, над которым не было фонаря. Чернота открытой горловины сливалась с чернотой вокруг.

Егор едва успел вскрикнуть, а потом почувствовал, как падает. Чувство падения продолжалось недолго и быстро сменилось другим чувством – болью. Адская боль, подобно которой Егор никогда в жизни не испытывал, началась в районе низа живота, боков и спины. А, начавшись там, стала подниматься все выше и выше: до пупка, до груди, до лопаток, до подмышек.

Стальные края фиксирующего обода люка вцепились в кожу и принялись разрывать ее, как когтями, снизу вверх, пока Егор продолжал, крича, падать в канализационный колодец или, вернее, скользить вниз.

Затем парень ощутил еще одну вспышку боли. На этот раз в локтях, когда они разбились все о тот же стальной обод. После удара по локтям руки выпрямились и вытянулись. Темнота сомкнулась вокруг молодого человека. Майка задралась. Ее быстро скомкало у подмышек и горла. Егор продолжал орать, потому что отнюдь не гладкие бетонные стенки горловины резали его голую, ничем незащищенную плоть.

Парень так бы и проскользил вниз до самого конца, пока не свалился бы в канализационный коллектор, однако ноги нашли опору, какой-то выступ-шишечку. Носками Егор уперся в нее, что сработало, как тормоз. Боль – невероятна боль! – осталась. Но, по крайней мере, она перестала множиться, потому что Егор больше не двигался.

Слезы лились из глаз и перемешивались с кровью, потом и слюной на лице. Парень кричал. Больше от боли, чем призывая на помощь. И от ужаса, конечно. Ведь парень не смог так быстро осознать, что с ним произошло. Ему показалось, что он не свалился в канализационный люк, а его внезапно схватило и проглотило какое-то чудовище, похожее на тех, из компьютерных игр. Поэтому оставалось только кричать. Ведь что-что, а одно было ясно точно – если тебя проглотило чудовище, тебе конец.

4

Его нижняя челюсть дрожала. Из складок жира на шее сочился черный пот. На зубах хрустел песок. Глаза лезли из орбит. Лицо было ало-красным. Из Егора, будто пытались выдавить что-то, как из тюбика с зубной пастой.

Он смотрел вверх, на круг света над головой. Во взгляде читалось моление о пощаде, словно там, наверху, находилось некое живое существо, способное сжалиться над ним и спасти.

Стенки горловины сдавливали грудную клетку со всех сторон. Каждый вздох стоил труда и отнимал силы. Воздух входил и выходил с хрипом. Каждый вздох наполнял легкие густым канализационным смрадом, поднимающимся снизу. Свежий воздух улицы почти не доходил до жаждущих ноздрей. Ветер был слишком слабым. Да и застрял Егор довольно глубоко.

Все тело продолжало пульсировать саднящей жгучей болью. На коже груди, живота, боков и спины не осталось живого места. Можно было только гадать, как сильно Егора изуродовали бетонные стенки.

Каждое малейшее движение новой вспышкой боли разрывалось перед глазами. Из разбитых локтей сочилась кровь. Эта кровь струилась по рукам, и текла вниз по телу.

– Эй! – в очередной раз крикнул Егор вверх и услышал, как его голос глухим эхом отразился от стенок горловины. – Помогите!

Мог ли он подумать, что когда-нибудь в своей жизни будет кричать это слово – «помогите!». Теперь же это слово стало самым важным, самым главным для него. От того, достигнет ли оно чьих-либо ушей, зависела его жизнь.

– Помогите!

Достигает ли крик поверхности? Услышит ли его хоть кто-нибудь даже в непосредственной близости от открытого колодца?

– Эй! ЭЭЭЭЙ!!! Я здесь! Я здесь! Я…

Егор закашлялся. Новая волна боли прокатилась по телу, а из глаз брызнули свежие слезы.

С голосовыми связками надо аккуратнее. Голос – единственный инструмент, способный спасти Егора. Если он сорвет голос и будет способен лишь шептать, шансов на спасение не останется.  Егор на секунду представил себе такую картину: наступает утро, люди проходят и проходят мимо открытого канализационного колодца; слышно как прохожие топают, шаркают ногами, кто-то, возможно, говорит по телефону, а Егор совсем рядом, чуть ниже под землей, он жалобно смотрит вверх и хрипит свое «помогите», но и сам его еле слышит.

Живот скрутило от страха.

Нет, с голосом надо осторожнее. Иначе им не удастся воспользоваться в действительно нужный момент.

Через обечайку наверху было видно разве что пару верхушек тополей и ночное небо с несколькими самыми яркими звездочками. Егор, не отрываясь, смотрел наверх и опускал голову только когда затекала шея. В такие моменты ему приходилось смотреть в черную вонючую стену в нескольких сантиметрах от собственного носа и ждать, когда он снова сможет поднять голову.

5

Прислушался.

Отдаленно удалось уловить шелест листвы на ветру. А хотелось услышать, например, чьи-нибудь шаги. Хотелось, больше всего на свете! Но даже проезжающих мимо машин было не слышно. Надо ждать. Просто ждать и внимательно ловить каждый звук, доносящийся сверху. Рано или поздно кто-нибудь должен пройти мимо. Это вопрос времени. Главное – ждать.

Егор постарался поудобнее уместиться на той опоре, на которой приходилось стоять на одних носочках, сильно напрягая икроножные мышцы. Ничего не вышло. Выступ был слишком маленький, не больше нескольких сантиметров.

С каждой секундой держаться на нем становилось все тяжелее.

Рукам тоже приходилось не сладко. Егор не мог опустить их вниз, только согнуть в локтях. Руки затекали. Кровь не могла свободно циркулировать в них. Из-за этого шея и плечи задеревенели. И все больше продолжали деревенеть.

Сколько еще он так протянет? Сможет ли дождаться своего заветного прохожего? Не свихнется ли до того? Сможет ли просто-напросто остаться в живых? Что станет с его руками через час, два, три? А зараза, которая может проникнуть в кровь? Почти целиком Егор превратился в оголенную рану. Вокруг же была пыль, грязь, ржавчина… Быть может, если его спасут прямо сейчас, он все равно умрет в больнице от столбняка или какой-то другой болезни.

– О, нет… О, нет, – застонал Егор, не выдержав нервного напряжения. – Помогите мне! Пожалуйста, помогите мне! Умоляю! Пожалуйста! Пожалуйста!

Он начал кричать. Потом – плакать. И, затем, бить по горловине руками. Это была паника.

– Нет! Нет! Нет! Кто-нибудь! Вытащите меня! Вытащите! – хрипел Егор, но его никто не слышал.

Приступ панки смогла остановить только новая волна боли, начавшаяся из-за резких движений.

6

Что делать?

Он не протянет здесь до утра.

Протянет ли хотя бы еще час?

Тем более, кто сказал, что утром его точно спасут? Это могло быть далеко не так. Егор попытался заставить мозг работать. Попытался заставить двигаться оцепеневшие там шестеренки. А в мозгу засела только боль и мольбы о спасении. И еще, конечно, мысли о еде…

Егор очень, очень хотел есть! Пить он хотел тоже, но есть хотел гораздо больше. Не только потому, что так и не смог поужинать, но еще и потому, что Егор имел привычку заедать свои неприятности и печали. Чем он был несчастнее, тем больше хотел есть. Как-то раз, например, после ссоры с матерью, которая пыталась говорить с ним о компьютерных играх, он съел целый торт. Просто пошел в магазин, купил торт и съел его целиком.

Сейчас бы он не ограничился одним тортом. Он съел бы несколько.

Егор вспомнил о тушеном мясе с картошкой, которые уже, наверное, давно готовы.

Гребаный хлеб!

Гребаные эклеры!