Читать книгу Путешествия Кайля Декардона (Становление Империи) - Николай Анатольевич Ермолаев - Страница 1
ОглавлениеШел 70 год по Бренаборскому летоисчислению. Аргонское королевство (тогда еще не Империя!), погрязло в беспрерывных войнах со Шпандрской Балией и Карскандаром, хранило хрупкий мир с канефлянами и дружило с далеким, маленьким Буймиэльцем.
На престоле прочно сидел король Ардинар Аргонский с королевой Гедрой, воспитывающей престолонаследницу Звентану (детей мужского пола у правителя аргонцев не было).
Мощный флот дредноутов, готовый через пару лет устремиться на колонизацию заморских земель, еще только был заложен, и на доброй сотне верфей стучали пневматические молотки клепальщиков, собиравших гигантские бронированные корпуса боевых кораблей.
Аргонские легионы, которые скоро устремятся сражаться на другие материки и земли, еще только набирались и обучались, но миссионеры бывшей тогда государственной религии Аргонии – ардинаризма – уже расползались по миру.
Северная Кафея, провинция Континента Кофе, давно симпатизировала аргонскому государству, и не случайно первые миссии ардинаристов появились именно там. Монт и Эрей, Дескейа и Данцер дали площади для постройки ардинаристских храмов. Маленькое горное Соколиное Гнездо, что располагалось на северо-восточном взгорье Кафеи, тоже дало место для постройки ардинаристской миссии. Там, пятым ребенком в семье (а ардинаризм строго запрещал контрацепцию и аборты), появился на свет Кайль, по фамилии своего отца, миссионера Делия Декардона, происходившего из обедневшего аргонского дворянства.
Отец Делий в своей скромной миссии собирал от силы 15-20 прихожан и не только не знал, как собрать десятину для отправки в Аргонию, но не знал и как свести концы с концами в своей большой семье.
С ранних лет Делий Декардон начал обучать Кайля хотя бы тому, что знал сам – а будучи профессиональным миссионером, он свободно владел множеством языков.
Этническая религия аргонцев не нашла горячего приема на Кафее – храмы закрывались один за другим. По миру победоносно шествовали новые современные религии – основанный в Анигме-Даниэле Техницизм, провозвестником и ревнителем которого была богатая и мощная организация – Орден Техно, и канефлянская Высокая Энергия.
Орден Техно понастроил на Кафее множество своих клубов и дискотек, в которых проходили мистерии техницистов и прочно завоевал сердца кафеян, особенно молодых.
Построил Орден большой танцзал и в Соколином Гнезде. С момента его открытия жизнь ардинаристской миссии совершенно пришла в упадок, и ее закрыли, а здание продали за бесценок.
Кайлю шел пятый год. Аргонские дредноуты уже бороздили мировой океан, строго посматривая жерлами орудий на еще свободные побережья. Управление епархий ардинаристской церкви не придало особого внимания провалу своих миссий на Кафее и посылало своих миссионеров дальше и дальше, так семья Кайля оказывалась то на Великой Платте, то на Гверейе, то еще где. Мальчик, усердно штудирующий языки тех мест, где находилась миссия его отца, все с большим интересом наблюдал самобытную жизнь разных стран и континентов Великой Шебрании и вел записи в толстых блокнотах. Даже писал свои записки мальчик на языке того народа, который описывал – так ему казалось интереснее и красочнее.
А ардинаристские миссии толком не прижились нигде. Ардинаризм оставался этнической религией сравнительно небольшого государства – Аргонии. Орден Техно и Высокая Энергия – мощные современные религии – по всему миру укладывали устаревший ардинаризм на лопатки. Кончилось это тем, что в 86 году по Бренаборскому летоисчислению техницизм был принят наряду с ардинаризмом, как государственная религия Аргонии. Миссионеры-ардинаристы оставались практически не у дел и отдельной колонией проживали в Краферке, аргонском городе на берегу пограничной реки Дувадыни, живя переводами и скромными субсидиями государства. В самой Аргонии ардинаризм был еще силен, но для такого количества вернувшихся в Аргонию миссионеров не хватало мест при действующих храмах. Положение изменил 87 год. Штурмовые колонны, высадившиеся с десантных кораблей при поддержке огня дредноутов, захватили один из пригородов Шпандр и Северная Балия запросила мира.
По новому мирному договору, Балия возвращала Аргонскому Королевству давно захваченные ее земли – Хай Аргон, Лоу Нембори и Гиальмар. Эти территории вернулись под скипетр Ардинара Аргонского. Валлахитские храмы, которые успели понастроить на захваченных землях балы, срочно переустраивались под ардинаристские церкви. Требовались священники, взять которых было просто неоткуда, кроме как из безработных миссионеров. Так семья Кайля Декардона оказалась в Лоу Немборийском городке Эстэзии, где отец Делий получил приход в древнем ардинаристском храме, перестраивавшемся под валлахитский и вновь отреставрированном в свой первозданный ардинаристский облик.
В церковь повалил народ – уставшие от балийского засилия аргонцы. Теперь отец Делий регулярно отсылал в епархию немалую десятину, да и в его семье появились деньги. Двое старших сыновей старого Декардона выбрали путь отца и отправились в семинарию, дочери Мальдина и Рискулла двадцати и двадцати одного года от роду все не могли выбрать себе достойных женихов, а Кайль достиг 17-летия и по аргонским законам стал гражданином страны и получил гражданские права. Настало время отцу Делию задуматься, куда его пристроить. В семинарию он идти наотрез отказался, а другие учебные заведения, достойные хоть и обедневшего, но дворянина, были Декардонам не по карману. Оставался сказочный град Аргонск, где при дворе служить было одно удовольствие, но денег на такую службу было нужно тоже немало. Можно было служить в легионах, но Кайль не обладал нужным здоровьем, либо…
На дальних берегах далекой южной Пелегвенеи Аргония захватила изрядный кусок земель, названный Новой Аргонией. Там, среди болот и хвойных лесов добывалась нефть. Редкий для Шебрании минерал был просто необходим для Канефлянской империи в виде бензина, соляры и мазута. Канефляне упорно не хотели переходить на электромобили и закупали нефть и ее производные за бешеные деньги. В столице Новой Аргонии, Новых Кулачках, образовалась даже биржа, на которой торговали нефтеносными участками, буровыми, работающими качалками и добытой нефтью. На берегах Новой Аргонии было построено семь огромных нефтехранилищ, откуда забирали нефть и бензин иностранные танкеры (сами аргонцы перевозкой нефти практически не занимались). Деньги в Новых Кулачках крутились бешеные. Приехавшие голодранцы становились нефтяными магнатами, а толстосумы, скупающие участки десятками, превращались в нищих. Городок, сначала построенный из кедровых бревен, превращался в сказочный град на берегу холодного океана.
Пронесся слух – в речках и распадках южной части Новой Аргонии найдено самородное золото. Началась золотая лихорадка. У семьи Декардонов оставалось тысяч шестнадцать интелов (аргонской валюты), и они решили отправить Кайля на другой конец света, в Новую Аргонию, с надеждой, что ему, с его способностями, там повезет. Мать поплакала немного, отец вручил Кайлю пятнадцать тысяч интелов на билет до Кулачек и покупку нефтеносных участков и благословил на поездку. Его старенький «техноложик» навряд ли выдержал бы путь из Эстэзии до Порт-Аргонска, и поэтому отец Делий довез сына только до широкой бетонной трассы, ведущей из канефлянской Шебрены до Аргонска. Трасса была в основном предназначена для перевозок грузов на титанически огромных грузовиках – кармэнах. Такая фура перевозила сразу многие десятки тонн груза и передвигалась со скоростью до двухсот километров в час (а железных дорог в Шебрании не было вообще, разве что какие-то узкоколейки в рудниках и шахтах). На этой трассе старый миссионер-священник и высадил сына, дав ему денег и билет во взрослую самостоятельную жизнь.
Кайль, отягощенный рюкзаком и небольшим чемоданчиком с вещами, недолго простоял на обочине – рядом притормозил гигантский рефрижератор с ярко-белым кузовом, разрисованным изображениями мясопродуктов и надписями на канефлянском языке. Громоподобный голос из динамика обратился к Кайлю.
– Куда путь держите, милейший?
– В Порт-Аргонск.
– Нам по пути, залезайте.
В кабину, расположенную на высоте двухэтажного дома, Кайля поднял лифт – подъемник. Он очутился в большой кабине. Перед приборными досками и дублирующими рулями восседали трое водителей монстра. Один из них обернулся и указал Кайлю на кресло, стоящее возле левого окна. Кайль поблагодарил водилу и присел, сняв рюкзачок и поставив рядом с собой чемодан. В огромной кабине было столько места, что можно было разместить человек двадцать. Сзади находилась комната отдыха, где в данное время спала вторая смена пилотов этого дорожного монстра.
– До Аргонска – сотня интелов, – обернулся средний водитель.
Кайль кивнул и достал из кармана жилетки розовую купюру с панорамой Аргонска. Купюра перешла в огромную лапу водителя и кармэн практически бесшумно тронулся, разгоняемый электромоторами. Под полом кабины находился агрегатный отсек, в котором находился мощный цирколиновый реактор и аккумуляторы, дающие энергию моторам этого гиганта и замораживающие холодильник кузова.
Из левого окна открывался широкий панорамный вид на пограничную с Канефлянской Империей реку – Дувадыню. Река была судоходна. Землечерпалки прокопали в ней два фарватера – вдоль левого берега, по которому шли канефлянские корабли и под высоким правым берегом, по которому шли корабли аргонские. Середина широкой реки была минирована, как канефлянами, так и аргонцами, так что без риска корабли пересечь водную границу не могли. Туда-сюда сновали легкие пограничные катера, отлавливающие лодки контрабандистов, которые по причине малой осадки не боялись мин.
Хайвей, проходящий вдоль Дувадыни, был прямой, как стрела – огромные кармэны трудно было водить по дорогам, имеющим изгибы и повороты. Вокруг простирались индустриальные пригороды Аргонска и Карферка – целые ряды домн, дымящие трубы, переплетение труб и цистерн химических заводов. Сейчас сюда гнали бетонную трассу из гористого Хай-Аргона, где добывалась лучшая в Аргонии руда. Кармэн, несмотря на свои циклопические размеры, летел по прямой как стрела трассе на огромной скорости. За время поездки от Эстэзии до Аргонска шоферы успели смениться лишь один раз.
Кайль начал смотреть через лобовое стекло вперед, туда, где в предутренней дымке вырисовывалась сказочная панорама аргонской столицы. Средневековый центр города с королевским дворцом, храмами и домами знати, сказку наяву, окружало широкое кольцо высоток из разноцветного стекла, стали и алюминия. В городе проживало пять миллионов человек, и он считался вторым по величине после Стеллурии.
Но все это сказочное великолепие Аргонской столицы пронеслось мимо Кайля Декардона. Кармэн ехал по круговой дороге вокруг города, изрядно сбавив скорость – ведь вокруг него был целый поток машин. Тут впервые Кайль увидел скользящие над дорогой на антигравитационных подушках технокары – эти летающие автомобили, пока предмет роскоши, скоро вытеснят в Аргонии, Кар-Скандаре, Ивере и Кафее все другие легковые средства передвижения. Пока технокары выпускались одним концерном «Мегатроник», и на одном из них, собранном вручную «Мегатроник-Адмирале», ездила и королевская чета.
Правда, военные быстро переняли и выкупили у «Мегатроника» секрет антигравитационной подушки, и в глубинах военного министерства возник проект сухопутных боевых кораблей и летающих десантных платформ, которые вскорости будут применяться аргонцами повсеместно и с большой эффективностью. Топливом для реакторов таких машин был уже не устойчивый и малорадиоактивный цирколин, а кипящие энергией кристаллы хермисплюра – самого мощного ядерного топлива, известного в Аргонии. Канефляне в бессильной ярости пытались повторить антигравы на основе своего собственного топлива – энергона.
Кармэн остановился у огромного пакгауза, сделанного из рифленого железа. Две огромные машины разгружали роботами-погрузчиками.
– Все, приехали, – сказал сидящий за центральным рулевым управлением водитель. – Дальше мы едем в торговый порт, погрузимся в кармэновоз и поплывем в Новерланд, в Анигму-Даниэлу. Тебе ведь явно с нами не по пути?
Кайль согласно кивнул головой, пожал руки водителям и спустился на лифте на грешную землю Порт-Аргонска.
Вокруг, сколько хватало глаз, высились кирпичные, деревянные и железные пакгаузы, разгружались и погружались машины всех размеров – от полуторатонных пикапов до кармэнов. В стороне северо-востока возвышались скребущие небо высотки Аргонска, к западу на доках и эллингах стучали пневматические молотки – здесь строили аргонский транспортный и пассажирский флот. У причалов стояли под погрузкой океанские корабли. Гигантские краны погружали на них грузы, некоторые открывали двери на корме, и прямо внутрь кораблей въезжали груженые машины.
Кайлю был нужен пассажирский порт. Он поинтересовался у грузчиков, как попасть к морскому вокзалу, и те указали ему на север. Больше часа Кайль шел мимо огромных складов, снующих погрузчиков и подъезжающих машин. Он преодолел ворота в толстой кирпичной стене и оказался в другом мире – по дорожкам и тротуарам мимо разбитых здесь парков и газонов сновали люди с ручной кладью. За некоторыми из них, чей багаж был слишком велик, носильщики везли его на специальных тележках.
Оглядевшись, Кайль увидел здание морского вокзала, со шпилями и башенками, построенное иверийцами в их любимом стиле – технотике. Туда он и утвердил свой шаг. Огромная площадь перед морским вокзалом была полна электромобилей и технокаров. Встречающие, провожающие – вся эта разношерстная толпа преграждала путь к вокзальным порталам. Еле протиснувшись через людей, машины и чемоданы, Кайль прошел к автоматически открывающимся стеклянным дверям вокзала. Внутри, в мозаичном великолепии залов, стояли к кассам нескончаемые очереди, в воздухе витал запах пота, курева и парфюмерии.
У входа Декардона встретил услужливый клерк-помощник.
– Вам куда, милостивый государь?
Кайль почесал пальцем голову под шевелюрой.
– В Новую Аргонию, Кулачки.
Клерк нажал пальцем на низ огромного экрана, поводил стилом, и перед юношей возник план первого этажа вокзала. Красная стрелка указывала на кассу №26, где продавались требуемые ему билеты.
Посмотрев в сторону кассы, Кайль увидел такой длинный хвост очереди, что его передернуло.
– А нельзя ли купить билет в обход очереди? Ну, скажем подороже?
Клерк пожал плечами.
– Конечно. Билет на левиафан «Донна Вета», стоит полтысячи интелов. Ну еще триста сверху и я через пять минут принесу его вам. Кайль отсчитал восемь сотен единиц аргонской валюты и протянул в узкую потную руку клерка-помощника. Тот с полупоклоном исчез и действительно вернулся всего минут через семь. В его руке блестел синевой и золотым стилизованием якорей билет до самой дальней и холодной аргонской колонии. Кайль поблагодарил клерка и покинул уютное и по-своему прекрасное здание вокзала.
Рассматривая билет, Декардон удивился – ни номера каюты, ни чего-то подобного на нем проставлено не было. На улице счастливых обладателей билетов в заморские колонии ожидали автобусы. Кайль подошел к открытой, тентованной машине, на борту которой красной краской было выведено «Донна Вета». Он показал билет контролеру и плюхнулся на жесткое сиденье. Рядом с ним сидел парень его лет, может быть чуть постарше, который тут же протянул ему руку.
– Горден Фелис. Ты за нефтью или за золотом?
– Кайль Декардон, – в ответ представился Кайль и пожал крепкую протянутую руку. – Хочу купить пару нефтеносных участков и начать разработку.
– У меня такие же планы. Участки, расположенные вглуби континента, стоят копейки, но там быстро можно схлопотать пулю промеж глаз.
– Пулю? – удивился Декардон, – что, нефтедобытчики стреляют друг в друга?
Горден Фелис отмахнулся.
– Какие нефтедобытчики. Там в лесах полно пелегвенян, а они из хорошей винтовки бьют белку в глаз.
Кайль был удивлен.
– А я читал, что всех автохтонов выселили из Новой Аргонии, да и армия там стоит не маленькая.
Горден развел руками.
– Армия охраняет в основном прибрежные районы, где давно качают нефть разбогатевшие добытчики. Вглубь континента, в леса и болота солдаты входят нечасто, чем пелегвеняне и пользуются, но участки нам придется покупать там – на берегу все куплено-перекуплено и каждый качающий куст стоит бешеных денег. Сколько у тебя?
Кайль посомневался, стоит ли говорить о находящихся с ним деньгах, но выросший в семье священника все еще доверял людям.
– Почти четырнадцать тысяч.
– Чего – интелов, уплавов? В Новой Аргонии не котируется аргонская валюта – покупать-то все приходится у канефлян, в Кулачпорте. Что касается меня, то я везу тридцать тысяч уплавов и надеюсь удесятерить их за год.
– Если ты не против, Горден Фелис, я предлагаю тебе держаться вместе.
Горден, долго не раздумывая, опять пожал протянутую Кайлем руку.
Автобус тем временем подкатил к причалу. Кайлю описывали «Донну Вету» как гигантский корабль, но у пристани они с Горденом увидели сравнительно небольшой катер на подводных крыльях. На борту катера тоже было выведено название нужного Кайлю и Гордену корабля.
– И на этой скорлупке нас повезут через весь шебранский шар? – спросил Гордена Кайль. Горден отрицательно мотнул головой.
– Это просто катер с «Веты». На нем нас привезут на корабль. А сама «Донна Вета» вон там, на глубинах, на середине Аргонского залива. Она не может подойти к берегу, у нее осадка больше ста метров. Ее грузят плавучие краны прямо в заливе, в Ново-Аргонии так же разгружают, там она так же не может подойти к берегу. Пассажиров на нее привозят паромы и катера.
Взяв свои вещи, компаньоны по сходням поднялись на борт катера. Народу там было полно, видимо, желающих отправиться на заработки в самую южную провинцию было хоть отбавляй. Компаньонам пришлось поставить свои вещи на рифленый пол и стать между сидений, держась за свисающие пластиковые петли.
Среди пассажиров было много совсем молодых и не очень, девиц, разодетых в пух и прах. Они явно не собирались заниматься бурением скважин. Это проститутки отправлялись вслед за маклерами, риэлтерами и бурильщиками в далекую колонию на заработки.
Катер приподнялся на дыбы – это заработали его подводные крылья – и понесся к центру аргонского залива. «Донна Вета» сверкала своим белым свежеокрашенным корпусом там. Издали она вовсе не казалась исполином, но когда катер подплыл ближе…
На всей Шебрании было всего два таких корабля – канифлянский «Брен» и аргонская «Вета». Корабль был полутора километров в длину, семисот метров в ширину и принимал на борт сразу 20 000 пассажиров и многие тысячи тонн груза. Два раза в месяц он курсировал между Аргонском и Кулачками, везя из Аргонии в холодную, но богатую колонию надеющихся людей и возвращающийся назад в Аргонию полный разорившихся и обмороженных, опухших от комариных укусов людей… Но эта партия народа, которая плыла на корабль вместе с Кайлем и Горденом, еще ликовала, в их глазах светилась надежда скорой и легкой прибыли.
Катер подошел к левиафану. Оказалось, что борт его, нависающий над катером, выше крепостной стены, а сами размеры корабля просто потрясающи. Вокруг него кружилось с десяток плавучих кранов, погружающих на гиганта грузы с других судов.
Пассажиров с катера на палубу поднимал большой прозрачный лифт. На огромной высоте палубы Кайль с Горденом в последний раз посмотрели на красоту Аргонска и пошли выбирать себе каюту. Удивляло отсутствие шлюпок и других спасательных средств – левиафан считался непотопляемым. Каждая палуба, которых было бесчисленное количество, делилась на отсеки. Пятисотинтеловые каюты располагались выше основной палубы и Кайль с Горденом направились туда. При входе в отсек стояла большая стойка, за которой стоял стюард, раздающий ключи от кают, рядом располагался бар, из которого про каютам разносили пищу и напитки. Кайль размашистым шагом подошел к стойке и положил перед стюардом сверкающий билет.
– Я хочу каюту с правой стороны, чтоб смотреть на Аргонию и Кар-Скандар во время плавания… – перед служащим корабля легла стоинтеловая купюра.
– Без проблем, милостивый господин. Каюта №11223. – Стюард проставил в билете штемпель с номером каюты и, оторвавшись от стойки, пошел за ключами.
– Мой друг тоже хотел бы вселится со мной в одну каюту.
Теперь Горден шлепнул рукой о стойку. Так щедр, как Кайль он не был, и перед стюардом появилась пятидесятиинтеловая серебряная монета.
Тот пожал плечами, смахнул в карман монету и проставил у Гордена печать в билете, выдав друзьям два комплекта ключей.
– Приятного путешествия. Ничего не желаете заказать из бара?
– Пока нет, – буркнул Кайль, в чемодане которого были и хлеб, и колбаса, и копченая курица, заботливо положенные туда руками его матушки.
– Если пожелаете что-либо заказать, нажмите кнопку звонка, наш стюард тут же придет на ваш вызов.
Пройдя через целый ряд открытых и закрытых кают, Кайль с Горденом оказались перед своей. Ключ легко повернулся в замочной скважине, и перед сотоварищами предстало помещение, которое будет их домом целые три недели, пока «Вета» будет плыть вокруг Шебранского материка. Иллюминатор был матовый от пыли и грязи, стол, шкаф и обе койки были словно обсыпаны ровным слоем пыли. Ясно, что несколько рейсов этой каютой не пользовались. Кайль, оставляя на палубе каюты пыльные следы, подошел к столу и нажал на кнопку звонка.
Через несколько минут появился стюард в выглаженных черных брюках и белом кителе без нашивок.
– Здесь пыльно, милейший! – с негодованием обратился к нему Горден.
– Но за уборку и не заплачено. – Ответил служащий.
– Сколько это будет стоить? – спросил Кайль.
– Триста интелов, – скромно ответил стюард, словно речь шла о двадцати парсах.
– Сколько? – с недоумением переспросил Горден.
– Триста. И поверьте, вам понравится наш сервис. Стюард развернулся на каблуках и вышел из пропылившейся комнаты. Хорошо, что она была к тому же не прокуренная – ведь ни Кайль, ни Горден табака не употребляли.
Вскоре появились уборщицы. Кайль ожидал увидеть пожилых теток со швабрами, но в каюту вплыли две феи, лет по двадцати, в халатиках настолько коротких, что когда они наклонялись становились видны их фиолетовые трусики. У одной из них на поясе играл танцевальную музыку плеер, обе они держали портативные пылесосы, которые мощной струей воздуха втягивали в себя пыль и грязь. При уборке девушки становились в такие позы, что Кайль с Горденом едва выдерживали, чтобы не подойти и не обнять их. Кошечки понимали чувства компаньонов и строили им глазки. Особенно отличалась рыжая девица, мывшая иллюминатор. Пока другая застилала постели чистым бельем, она встала на цыпочки и начала драить круглое окно каюты. При этом ее халатик задрался почти до самой талии, представляя глазам компаньонов налитые ягодицы, обтянутые тонкими трусиками. Горден, более опытный в этих делах, чем Кайль, выросший в семье священника, погладил девушку по попке. Та в ответ улыбнулась белозубой улыбкой и, не поправляя халатика, продолжила мытье иллюминатора. Рука Гордена начала стягивать трусики с рыжеволосой. Она не противилась, и они упали к ее ногам. Горден гладил теперь ее голый девичий зад.
– Потерпи немножко, зайчик, – пропела девушка. – Еще две сотни интелов и мы пойдем искупаемся вместе. Горден засунул в лифчик девушки две банкноты, и та кивнула головой.
– Мне осталось только протереть стекло.
К каюте примыкала маленькая ванная. Горден с рыжеволосой направились туда. Послышался плеск воды и их смех. Кайль остался один на один с блондинкой, заправляющей ему койку.
– Как тебя звать? – спросил он ее.
– Леда, – протянула та. – Мы проверим с тобой твою койку, пока твой напарник купается?
– И эта проверка обойдется мне в двести интелов, как помывка моего товарища?
– Нет, я меньше трехсот не беру. – сразу сказала, как отрезала, девушка.
Кайль, выросший в семье священника, еще ни разу не был с проституткой. Он протянул ей шесть серебряных монет, и она спрятала их за лифчик. Халат тут же был расстегнут, обнажив молодое упругое тело Леды, трусики сняты, только бюстгалтер, видимо, служивший ей кошельком, она не сняла. Повалив Кайля на спину, она зубами открыла его ширинку и достала уже готовый к бою член путешественника.
– Только с шапочкой! – улыбнулась она и ртом одела ему презерватив, залезши затем на него верхом.
С Кайлем это было в первый раз. Он испытал неземное блаженство. Проститутка-уборщица отнеслась к своей работе творчески, и Кайлю было что вспомнить за свои 300 интелов. Когда девушки ушли, Годен с Кайлем сели за столик перед илюминатором. Кайль достал колбасу и курицу. Уставшие, но довольные, они принялись за еду.
– Здесь на корабле, – говорил Кайль, обгладывая куриную ножку, – все сделано, чтобы высосать из нас все деньги за поездку. Если мы будем продолжать жить такой жизнью, нам просто не на что будет покупать нефтеносные участки.
– Пойдем мыть золото на горные речки, – отмахнулся от него Горден. – Это тоже приносит неплохой доход.
– Нет уж, Горден. Я пас. Я еду искать нефть, бурить скважины и продавать работающие качалки…
– С твоими-то деньгами? – парировал Горден. – Не знаю, как ты, а я сам себе ни в чем отказывать не буду.
Кайль смотрел в отмытый до блеска иллюминатор. Был вечер – горели огни в порту, электроходы сновали между берегом и «Донной Ветой». Были видны даже эллинги Мархины, где Ардинар Аргонский штамповал свои дредноуты. Там же, в бухте Марио, стоял на бочках аргонский военный флот. Сам город в иллюминации огней выглядел сказочно. Кайль здорово жалел, что не заехал посмотреть Аргонска.
Часам к одиннадцати в дверь каюты постучали. Кайль открыл и перед ним предстала разодетая в пух и прах деваха в шляпе со страусовыми перьями.
– Не желаете ли повеселиться? – промурлыкала она. – Закажите вина, заплатите мне тысячу интелов, и я ваша на всю ночь…
– У меня нет тысячи интелов… – начал было выставлять ее Кайль, но Горден заступился за девушку.
– Тысяча интелов? Это сущие пустяки. Проходите, мы сейчас же позвоним стюарду, чтобы он принес лучшего вина, что есть на этой посудине.
Девушка зашла в каюту, как к себе домой, бросила шляпу и накидку на койку к Кайлю и осталась в ярко-красном неглиже. Горден уже нажимал кнопку звонка. Прибежавший стюард приволок полуторалитровую бутыль светлого вина и три фужера. За это он потребовал с щедрого Гордена двести пятьдесят интелов. Получив мзду, он исчез, и Горден запер каюту изнутри на замок. Затем он разлил по фужерам вино и начал с вожделением рассматривать полуодетую диву.
– Тысяча интелов немалая сумма, – обратился он к ней, – хотелось бы посмотреть товар лицом.
Девушка пожала плечами.
– Мне раздеться или вы хотите раздеть меня сами?
– Раздевайтесь, – Горден облизнул пересохшие губы. – Мне кажется, вы умеете делать это красиво. Да и как вас звать, мы даже не знаем.
– Линда… – Дива протянула пальчики для поцелуя попеременно Гордену и Кайлю. – Сейчас я разденусь.
Пританцовывая, Линда скинула пеньюар, расстегнула лифчик, поддерживающий высокую грудь пятого размера и стянула трусики, обнажив бритый лобок. Кайль заметил сзади, что на копчике у нее выколота разноцветной тушью райская птичка. В любви деваха толк знала. Знала она толк и в вине, которое еще пришлось заказывать два раза. К четырем часам утра дива, утомившись, легла в обнимку с Горденом, а Кайль начал пересчитывать свои изрядно поредевшие интелы.
– Линда, едешь зарабатывать в Кулачки? Поверь, там у тебя будет бешеный успех.
– Вот еще, – обидчиво поджала губки деваха, – я заработаю еще и на корабле – в Кулачки я еду играть на бирже.
– Мы тоже, – ответил Горден. – Не составишь нам компанию?
– Мне нужно работать на корабле. Разве что у вас хватит интелов заказывать меня каждую ночь…. А в Новой Аргонии я буду жить в городе, в отличие от таких изыскателей, как вы, кормящих комаров в лесу и попадающих под пули незамиренных плегвенян. Я птица другого полета, ребята.
Вскоре все стихло. Кайль заснул, засунув кошелек во внутренний карман жилетки, Горден храпел, обнявшись со спящей Линдой. Все сразу проснулись, услышав шипяще-свистящий звук, похожий на шипение змеи. В темноте было заметно, как у дверного замка летят в разные стороны капли расплавленного металла – кто-то портативным лазером вырезал замок каюты. Еще миг и он, покрасневший от температурной обработки, с металлическим звоном выпал на рифленый пол каюты. Дверь тотчас же распахнулась, и в комнату влетели трое громил в темной одежде, с завязанными платками лицами. Двое из них размахивали огромными разделочными ножами, а третий поводил боевым лазером. Линда жутко завизжала.
– Деньги, ценности, все выкладывайте на стол! – произнес один из верзил.
Горден, долго не думая, выхватил из-под подушки травматический пистолет со свинцовыми пулями, покрытыми толстым слоем резины. В обладателя лазера он молниеносно выпустил целую обойму таких пуль и тот, бросив грозное оружие, упал на пол с переломанными ребрами. Горден быстро вставил новую обойму, а Кайль только-только успел извлечь из кармана нейрохлыст, но воспользоваться этим парализующим оружием ему так и не пришлось – на выстрелы сбежались люди с других кают, в частности, появился и корабельный полицейский в белом кителе с двумя морскими пехотинцами, тоже служащими в охране корабля.
В руках полицейского вороной сталью чернел взведенный пистолет.
– Эти? – он указал на громил.
Кайль, Горден и даже перепуганная, натаскивающая на себя тонкое одеяло Линда закивали головами. Ножи и лазер перешли в руки одного из пехотинцев, полицейский надел громилам наручники и отправил их под охраной морской пехоты в свой отсек. Затем он быстро-быстро наговорил что-то в портативный диктофон и вставил его в слот карманного принтера. Из него вылез готовый протокол, который все присутствующие и подписали. Правосудие на корабле вершилось быстро. Пока ремонтная бригада приваривала новый замок, Кайль достал из чемодана курицу, колбасу и хлеб. Он, Горден и Линда быстро приговорили остатки всего этого под то, что осталось от вина. Линда, одевавшаяся со скоростью сверхзвуковой ракеты, уже стояла у входа в каюту, расчесываясь перед пожелтевшим, треснутым зеркалом.
– Мальчики, я хочу на верхнюю палубу – оттуда открывается такой вид на город и окрестности.
Кайль утвердительно кивнул головой.
– Давайте посмотрим на город.
Система лифтов доставила их на верхнюю палубу задней, пассажирской надстройки. Переднюю часть ее занимала огромная трехэтажная рубка, откуда и шло управление всем кораблем. Сама палуба была никак не меньше футбольного поля. Отсюда с высоты 25-этажного дома открывался вид на весь тупик Аргонского залива. Налево блестели разноцветным стеклом высотки аргонской столицы, были видны шпили и башенки королевского дворца и дворцов вельмож, порт с доброй сотней кораблей в нем, все устье Дувадыни, Излучье и через залив виднелись скалы Канделябров, принадлежавшие уже Шпандрской Балии.
В этот ранний час верхняя палуба была почти пуста – только у самой кормы, где развевалось огромное полотнище стального цвета аргонского флага с косой красной полосой, стояло несколько вертолетов. Плавучие краны со скрипами нагружали необъятное нутро «Веты» грузами.
– Отплываем в полдень? – так, между делом спросил Кайля Горден.
– Да, отплытие назначено на двенадцать дня.
– Неужели эта махина сможет под катушку нагруженная сдвинуться с места, да еще за три недели обогнет весь Шебранский материк?
Кайль удивленно посмотрел на Гордена.
– У «Донны Веты» три сенуфитовых реактора, которые дают пар для четырнадцати машин. Это быстроходный корабль для гражданского флота.
Линду привлекла следующая сцена. Посреди рифленой палубы стояли лва человека, облаченные в нечто среднее между рыцарскими доспехами и космическими скафандрами. Рядом стояла небольшая группа военных. Подхватив Кайля и Гордена под локти, она повлекла их туда, за собой. Между тем, стоявшие в скафандрах помахивали военным руками в стальных рукавицах, стало заметно, что у них на предплечьях были закреплены короткие пулеметы с длинными лентами, идущими в объемистые ранцы. Это испытывался перед отправкой в Новую Аргонию новейший тип вооружения – штурмовой скафандр. Сделанный из специального легкого и прочного сплава, пуленепробиваемый скафандр был попросту обвешан различного рода вооружением. Два пулемета на предплечьях, два на плечах, наводившиеся взглядом, две мощные противотанковые ракеты, висящие рядом с реактивным ранцем и множество маленьких противопехотных ракет, также наводившихся взглядом. Реактивный ранец, заправляющийся кристаллическим кислородом и водородом, позволял штурмовику находится в воздухе час-полтора.
Один за другим оба штурмовика взмыли в небо на реактивных струях, бивших тройным потоком из днища ранцев.
– В лесных и горных районах Новой Аргонии не удается замирить местное население пелегвенян, – пояснял Горден. – Все они хорошие стрелки и, спрятавшись с винтовкой на раскидистом дереве, представляют угрозу и для нефтеразведчиков, и для геологов, и для старателей. Такого, спрятавшегося в раскидистых лапах кедра, стрелка практически невозможно ни обнаружить, ни убрать. Обычно, если сообщают военным о снайпере, они обрабатывают район артиллерийским огнем. Положение должны изменить штурмовики, которые будут летать между деревьев на своих реактивных ранцах в пуленепробиваемых доспехах. Обнаружив снайпера, штурмовики попросту изрешетят его пулями.
– Как же там работают геологи и буровики? – спросила Линда, – ведь все побережье уже распродано и уставлено качалками?
– А вот так и работают, – зевнул Горден. – Жажда денег сильнее страха смерти.
Кайль заметил идущую в их сторону компанию – старика с кожаной сумкой через плечо и двух громил, под мышками у которых висели либо пистолеты, либо боевые лазера.
– Молодые люди, вы едите на разработки? – прошамкал старикашка. – Тогда вам понадобятся уплавы.
Уплав – это самая распространенная в тогдашнем мире канефлянская валюта, была значительно дороже и тверже, чем интел вечно воюющей Аргонии.
– Пока я могу поменять ваши интелы на уплавы по курсу Шебренской Биржи, но там, в Новой Аргонии, вы потеряете на конвертации очень многое! Там за ваши интелы не дадут даже туалетной бумаги – рядом с Кулачками канефлянский Кулачпорт, а все товары идут только из него. Даже аргонские буровые трубы – дрянь и лопаются при бурении, даже их мы закупаем в Кулачпорте – а эти, что «Донна Вета» повезет в Новую Аргонию мы продаем в Кулачпорт, в качестве металлолома, конечно.
Горден с Кайлем переглянулись. Кайлю не верилось, чтоб в самой богатой аргонской колонии ходил канефлянский уплав, но Линда подтвердила слова старика – с интелами в Новой Аргонии делать нечего. Ударили по рукам. Старичок долго пересчитывал купбры, которые дали ему Кайль, Линда и Горден. Горден, правда, оставил себе около трех тысяч интелов, чтоб покуражится во время плавания, а Линда с Кайлем отдали все. Купюры были проверены портативной машинкой и положены вглубь объемистой сумки. Оттуда старик извлек желтые купюры канефлянских денег и честь по чести рассчитался за полученные интелы.
– Ну вот и все, молодые господа, очень приятно было иметь с вами дело. – Валютчик раскланялся и в сопровождении своих громил направился дальше, в поисках новых клиентов.
Кайль предложил обойти огромную рубку и с балкона посмотреть за погрузкой левиафана. Леера вдоль бортов шли на высоте метра двадцати сантиметров – сверзиться с высоты 25-этажного дома даже в море повлекло бы смертельный исход.
Большой металлический балкон, находящийся перед рубкой, открывал вид на весь корабль. Посередине, по длине в две трети корпуса располагалась грузовая палуба с открытыми люками. По палубе сновали механические погрузчики, развозившие ящики, краны ставили друг на друга огромные контейнера. Плавучие краны, окружившие «Донну Вету» догружали последние грузы с приставших к левиафану кораблей.
На носу, за грузовой палубой, находилась еще одна носовая надстройка. Иллюминаторов в ней практически не было. Кайль поинтересовался, что это такое, у проходящего моряка.
– Это тюремный блок. Каторжников везут в нем в пелегвенянские леса Новой Аргонии валить лес. Есть там и такие, которых даже в лес выпускать опасно, их свозят на остров Мезды Проклятой.
Нос корабля смотрел в открытые дали Аргонского залива, расширявшегося в сторону Кар-Скандара и Канделябров. В паре кабельтовых от носа левиафана тускнел серой шаровой краской крейсер «Победоносец», на котором отправлялся в Пор-Балуф новый аргонский посол, герцог Тепульский, Джойстер Дебраон. Тепулли были небольшим городом, почти на самой границе с Кар-Скандаром, и непонятно, почему владельцы тех малонаселенных мест носили звучный титул герцогов. Старый посол, перекуривший балийских кальянов так и не нашел общего языка с великим калуфом Южной Балии и был отозван. Аргонцы уже привыкли возить своих послов в Пор-Балуф то на дредноутах, то на крейсерах, чтоб показать морскую мощь Аргонского королевства, в ответ на которую Южная Балия выставить своих боевых кораблей не могла.
Однажды посла в Пор-Балуф отвозила целая эскадра. Калуф был в панике, в валлахитских храмах заголосили балларики – в Балии испугались, что аргонцы обстреляют город.
Эскадра в действительности сделал двадцать один выстрел в честь балийской нации и, высадив посла, направилась на усиление Ново-Аргонской эскадры в Новые Кулачки.
– А я проголодался! – Горден погладил рукой живот.
– Да и я не прочь вкусить пищи из рук кока этого корабля, – ответил Кайль, привыкший рано завтракать.
– Мальчики, если вы, то и я с вами! – включилась в разговор Линда. – Здесь полно ресторанов и баров – этот корабль просто высасывает деньги у пассажиров. – Линда лукаво посмотрела на Гордена. – Кстати здесь есть и казино…
Кайль помотал головой.
– Какое казино? Проиграть там последние деньги, а в Новой Аргонии валить лес вместе с каторжниками в надежде собрать денег на обратный билет в Аргонию? Да и рестораны нам не по карману – в аннотации к билету было написано, что здесь есть большая столовая, где пассажиров кормят бесплатно.
– Фу! – скуксилась Линда. – Общественная столовая – в жизни в нее не пойду.
– Ты просто зануда, Кайль! У меня еще есть интелы, ты, если хочешь, иди в бесплатную столовую, а мы с Линдой отправляемся в ресторан!
Кайль пожал плечами.
– Идет! Мне нужны деньги, чтоб покупать нефтеносные участки – вам компанию я составить не могу.
Линда взяла Гордена под локоть и повела к стоящему на балконе, как и во всех помещениях на огромном корабле, интерактивному информатору и, нажав кнопку, произнесла в экран информатору вопрос.
– Где ближайший ресторан с канефлянской кухней?
Информатор выдал на большой экран схему ближайшей части корабля с красной линией, показывающей путь до искомого объекта. Линда ткнула длинным, накрашенным в ярко-красный цвет, ногтем указательного пальчика в изображение печатной машинки, и информатор молниеносно выдал лист с маршрутом.
Кайль в свою очередь подошел к экрану и проговорил в него.
– Общественная столовая пятого яруса.
Оказалось, что и ресторан, и столовая находятся в одном и том же помещении – спутникам было по пути. Спустившись на три палубы вниз и пройдя по длинному коридору, широкому и ярко освещенному, они пришли к цели. Коридор упирался в широкие двери из цветного стекла и массивного дуба. Из-за дверей слышалась мелодия флейты – раскаты музыки, распространяемой Орденом Техно еще не стали модны в Аргонии. Кайль подошел к двери, и она автоматически открылась, освободив вход в огромный зал, уставленный столиками. Одновременно здесь питались около тысячи человек. Стюардов в чистых белых формах здесь видно не было – посетители сами вставали в длинную очередь и на пластиковых подносах разносили свои порции к пустующим столикам. Компот в металлических кружках, суп в тарелках даже не плескались – качка на таком громадном судне не ощущалась.
Кайль поспешил к концу быстро двигавшейся очереди, а его спутники направились к правому борту, туда, где неоновыми трубками горело прельстительное и заманчивое слово «Ресторан», написанное по-аргонски и по-канефлянски. У дверей ресторана стоял солидный швейцар и девушка в национальной канефлянской одежде.
Декардон, переминаясь с ноги на ногу, двигался в череде проголодавшихся пассажиров. Пахло духами. Дорогим одеколоном и дорожным потом. Дойдя до раздачи, он увидел перед собой груду тарелок с достаточно большой порцией чего-то желтовато-сиреневого. Оказалось, в меню столовой было одно блюдо для всех – вареная морковь с припущенной рыбой и салат из кар-скандарской свеклы. С сомнением Кайль взял свою бесплатную порцию и пластиковую ложку, поставил на поднос два коричневых компота из сморщенных яблок и направился в поисках пустующего столика. От еды не исходило ни малейшего намека на аромат вкусной пищи – пахло землей, оставшейся на кожуре свеклы и постным запахом тропической моркови. Столик нашелся не сразу. За всеми, расположенными у раздачи столами, сидели пассажиры, с трудом поглощающие бесплатную пищу. За столиком, к которому подошел Кайль Декардон, сидел старичок, одной рукой держащий программу петушиных боев в Рэйфтверке, которую внимательно изучал, а другой работающий ложкой, без аппетита поглощая адское варево.
Кайлю было достаточно пол-ложки свеклы и двух ложек моркови, чтобы понять – кушанье он не осилит. Попробовав компот, явно из подгнивших яблок, и решив на этом завершить свое знакомство с бесплатной корабельной кухней, он вылил остатки компота в тарелку со свеклой и морковью и направился в ресторан, подсчитывая в голове, во сколько ему обойдется питание там за время достаточно длительного плавания. В ресторане играла тихая музыка, между дубовыми столиками, отделанными ярко начищенной медью, сновали официанты в чистых белых одеждах. Этот, один из шестнадцати корабельных ресторанов, был рассчитан на сотню человек. Кайлю долго пришлось вглядываться в посетителей, прежде чем он увидел столик с Горденом и Линдой, поглощающих вкусные блюда и запивающих их вином.
– Ну что, наелся в столовой? – иронически спросил Горден. – Вкусно кормят?
– Придется ходить туда, – нехотя ответил Кайль. – У меня не так уж много денег.
Как только он присел к спутникам, к столу подошла официантка в платьишке настолько коротком, что оно не скрывало ничего. Ножки у этой крошки были и вправду хороши.
– Чего изволите? – сказала она Кайлю нежным высоким голосом.
– Мне бы посмотреть меню, – ответил Кайль.
Девушка выложила перед ним тетрадь, довольно объемистую, где каллиграфическим почерком были написаны названия блюд, выход и цены. Цены не просто кусались – они пожирали, опустошая карман. Не глядя на шикующего Гордена, Кайль заказал одно из самых дешевых блюд – картошку с рыбной котлетой. Кушанье обошлось ему в 70 уплавов. Теперь Кайль с ужасом понял, что если он хочет сохранить деньги, так нужные на покупку участков, питаться ему придется в общественной столовой. Линда с Горденом во время завтрака вовсю флиртовали, а Кайль подсчитывал в уме, сколько участков он сможет закупить.
Во время этого завтрака крейсер и левиафан начали отчаливать. Сначала загремели якорные цепи «Победоносца», затем на «Донне» стали поднимать все ее восемнадцать якорей. Реакторы начали нагревать пресную воду, и паровые машины левиафана заработали, вращая четырнадцать огромных, с трехэтажный дом, винтов. Поскольку корабли стояли посредине залива, провожающих на берегу не было видно, разве что в хороший бинокль.
И крейсер, и махина «Донны» развивали хорошую скорость в направлении северо-северо-запад, огибая Трапезный мыс, тоже уже начинающий застраиваться небоскребами. Через пару часов показалась Мархина, где в большой и удобной бухте располагались военные корабли. Здесь стоял Третий Северо-Западный флот – мощный кулак Аргонии, защищающий залив от вражеского вторжения. Здесь же квартировался Четвертый флот, начинающий строится, но места для новых дредноутов не хватало, и аргонский военный министр уже договаривался с правительством Кар-Скандара о покупке глубокой бухты, севернее Кар-Скандарской Кондорры.
Флагман отсалютовал «Донне Вете» флажками, на что «Победоносец» ответил тремя холостыми выстрелами изо всех своих орудий. Далее Мархины простирались пустынные равнины герцогства Тепулльского. Кайлю подумалось, что наверняка герцог смотрит с мостика «Победоносца» на свою (пусть пустынную, но свою) землю, с которой расстается надолго.
Корабли повернули на северо-северо-восток, отходя подальше от шпандрских берегов. Капитан (а вернее, шаутбенахт) «Веты» боялся встречи со шпандрской эскадрой. После коричневых пустынь Тепулли начались влажные вечнозеленые леса Кар-Скандара. Сколько Кар-Скандарцы ни вырубали их, торгуя ценной древесиной, они упрямо росли, занимая почти всю территорию Кар-Скандара.
Линда брала каждый день с Гордена пятьсот уплавов за свое общество и они, ничуть не стесняясь Кайля, предавались безумию платной любви. Линда чуть ли не каждые пять минут упрашивала Гордена и Кайля сходить в корабельное казино. Кайль отказывался, а Горден колебался, его грызло желание проверить свою удачу, но в то же время он боялся проиграть свои кровные, которые так понадобятся ему в Новой Аргонии.
Прошли мимо огромного порта – столицы Кар-Скандара – Риввиры. Риввиру проходили ночью, и она встретила корабли колониального флота миллионами огоньков кораблей, порта и гигантского города. Таких небоскребов, как в Риввире, не было даже в Аргонске.
В темноте к «Донне Вете» подошел танкер с пресной водой, так нужной ее паровым машинам, и цистерны левиафана приняли десятки сотен тонн воды, которой должно было хватить до Мачише, на остров Аргедор, где была стоянка Восточного Аргонского Флота.
Корабли обогнули мыс Рычь-Речь, самую северную точку Шебранского материка, и оказались в открытом океане. К северу были дружественные острова Гремгрундувайу, к востоку, куда лежал путь левиафана и крейсера, располагался почти овальный континент Кафея. Плыли в открытом океане – приближаться хоть к канефлянскому берегу, хоть к покрытым джунглями берегам Южной Кафеи было опасно – и кафеяне, и канефляне могли выставить против «Победоносца» целую эскадру кораблей и взять «Донну Вету» на абордаж.
Не обошлось без злоключений. Уже у Южной Кафеи, не доходя лишь миль триста до Мачише, забарахлила рулевая машина у «Победоносца», и тяжелый крейсер начал описывать циркуляцию. Он здорово отстал от «Донны», которая со скоростью 28 узлов продолжала свое движение в Новую Аргонию. Крейсер застопорил машины и лег в дрейф. В принципе, на максимальной скорости он мог догнать левиафан, если бы тот даже удалялся на юг в течении трех часов.
С «Ветой» тоже случились неприятности – ее догонял легкий скоростной крейсер с флагом Южной Кафеи на гафеле. На левиафане прибавили оборотов, но уйти от кафеянского крейсера так и не смогли – он догнал «Вету» и шел на траверзе всего в полутора кабельтовых от левого борта. Достаточно мощные, чтоб потопить, или, по крайней мере, повредить левиафан орудия крейсера были наведены на ватерлинию огромного судна. С крейсера кричали в мегафон:
– Вы везете запрещенные грузы! На вашем борту несколько тысяч наемников для армии Северной Кафеи, а в трюмах сталь для производства танков. Мы берем ваш корабль в качестве военного приза. Посылаем на катерах призовую команду, прошу не сопротивляться им.
Шаутбенахт «Веты» Джеймер Деболери отвечал:
–У нас на борту мирные колонисты для Новой Аргонии, нефтедобывающее оборудование, мебель и вещи для Новых Кулачек, а также болотоходы. Мы не плывем на Кафею, наш путь лежит на юг, в Пелегвенею.
Капитан легкого крейсера не успокаивался.
–Все равно для досмотра ваш корабль последует за нами, в наш порт Гестею, там мы разберемся, и, если опасения наши подтвердятся, то и корабль, и грузы будут конфискованы, а экипаж и пассажиры помещены в концентрационный лагерь до окончания военных действий с Северной Кафеей.
А эти боевые действия вообще никогда не прекращались. Шаутбенахт связался по спутниковому телефону с «Победоносцем».
–Нас захватывает кафеянский крейсер. Управляйтесь хоть машинами, но поспешите к нам, пока нас не взяли на абордаж и не увели в Гестею.
Капитан «Победоносца» обещал быть через двадцать минут.
Катера с кафейского корабля уже отошли от крейсера и направились к левиафану, когда «Победоносец» показался в пределах прямой видимости. С кафейского крейсера заметили этот полудредноут с развевающимся на нем аргонским военно-морским флагом. Им бы отозвать обратно катера и скрыться за горизонтом, набрав обороты, но безбашенный капитан кафеянина приказал готовиться к бою.
Аргонский тяжелый крейсер шел, вихляя из стороны в сторону – рулевое управление на нем так и не наладили, и он управлял включением-отключением правого и левого гребных винтов. Третий центральный винт не выключался и работал на максимальных оборотах. Восьмидюймовые орудия крейсера были наведены на кафеянский корабль. С расстояния около тридцати кабельтовых «Победоносец» дал по крейсеру-пирату серию залпов из орудий главного калибра. Перед легким крейсером выросли поднятые взрывами снарядов столбы воды и взлетели щепки от попавших под залп катеров с призовой командой. Следующий залп поднял столбы воды вдалеке за кафейским кораблем. По всем правилам артиллерийской морской дуэли, третий залп должен был накрыть незадачливый крейсер, но он сменил курс и тоже начал включать и выключать гребные винты, делая свою траекторию движения зигзагообразной. Пятидюймовые орудия кафеянина тоже начали посылать снаряд за снарядом в сторону приближающегося «Победоносца». Один из снарядов попал в борт тяжелого крейсера и разбил три броневые плиты.
На «Донне Вете» машины работали на пределе своих возможностей – левиафан стремился выйти из сектора обстрела и добраться в район Мачише, острова Аргидор, где стояли на якорях или курсировали в океане целые эскадры, в составе которых было восемь дредноутов и восемнадцать крейсеров, не считая эсминцев и миноносцев.
Кафеянин, занятый боем, упустил «Вету» и сейчас стремился только к одному – ближнему бою с «Победоносцем», который решит, чьи корабли лучше и боеспособнее – аргонские или кафейские. А с аргонского крейсера пристрелялись по канефлянину и, несмотря на его вечно меняющиеся галсы, точно попадали по палубе и надстройкам. Ни мостика, ни дальномера у кафеянина уже не осталось, и он прицеливался башенными дальномерами и управлялся с центрального поста. Когда расстояние между сражающимися крейсерами уменьшилось до пяти кабельтовых, «Победоносец» сменил тактику боя. Он начал снаряд за снарядом вколачивать противнику в легкобронированный корпус, стараясь сделать как можно большую пробоину в районе ватерлинии. Кафеянин сначала отвечал аргонскому крейсеру дружными залпами, но один из снарядов пробил его и взорвался в пороховом погребе носовой башни. Ее вырвало, как пробку от шампанского, и она, перелетев крейсер, плюхнулась в воду, чтоб навек успокоиться на океанском дне. Бой был закончен. Пылающий кафеянин с развороченным взрывом носом повернул на восток, в сторону Гестеи, и, огрызаясь кормовыми орудиями, начал набирать скорость, чтобы оторваться от преследующего его аргонского полудредноута, почти не поврежденного в бою.
Огромный корпус «Веты» уже исчезал за горизонтом – левиафан шел к аргонской военно-морской базе, где стоял Пятый Восточный Флот, и где можно было заправиться пресной водой для машин. До Пор-Балуфа, главного порта и столицы Южной Балии оставались считанные две сотни миль и крейсер, везущий на своем борту посла, отправился туда один, не пытаясь догнать «Донну Вету», заправляющуюся водой на Аргидоре.
Герцог Тепулльский, чрезвычайный и полномочный посол Аргонского Королевства при дворе калуфа балийского, с неуверенностью в сердце ждал прибытия в чужую страну, даже и не догадываясь, что судьба скоро уготовит ему трон Великой Аргонской Империи, которой пока не было даже в проекте.
А «Донна Вета» со всеми своими двадцатью тысячами пассажиров и бесчисленными тоннами груза, избежав плена, жалась к берегу острова Аргидора неподалеку от Мачише, вулканического происхождения. Полуостров поднялся вулканическими извержениями прямо из недр океана и здесь не было отмелей и банок, сразу у берега начинались большие глубины, достаточные для осадки гигантского корабля.
Встречать левиафан вышли три эсминца из состава военного флота. Один поплыл сзади, два стали по бокам, на траверзе. В хороший бинокль были видны дубовые леса Аргидора, круглые, беленые, лепленые из глины хижины местных жителей с высокими крышами, крытыми соломой. На базе флота для левиафана был выстроен специальный гигантский мол, к которому он и швартовался. По молу протягивали толстенные рукава гидрантов, под большим давлением нагнетавшие воду в паровые машины корабля.
База флота, построенная на берегу, состояла из разбросанных по пляжу и косогору одноэтажных и двухэтажных домов из дерева местных пород и бутового камня. Везде возвышались поленницы дров и горы угля – парового отопления здесь не было, оно просто не добралось до этой отдаленной окраины Шебранского материка. Тихо дышали трубы электростанции, работающей на дровах. Поставить элементарный ядерный реактор, видимо, было как-то недосуг, либо деньги, выделяемые на него, растворились в карманах «сухопутных адмиралов», неживших свои толстые зады на атласной обивке диванов Дворца Министров в Аргонске. Тащили толстые кишки гидрантов не моряки, а местные жители. Только пьяненький матрос на хромой ноге подавал воду на вентилях. Набиралась вода в течение часа. За это время гидранты подавали ее такое количество, которого хватило бы кораблю для завершения плавания.
Пока левиафан набирал воду, по пирсу к нему устремилась толпа местных жителей. С высоченного пирса они перелезали по трапам на нижнюю палубу, желая продать свой товар. Торговали копчеными гусями, окороками, салом. Вино в тыквенных бутылках, яблоки и виноград тоже разлетались среди пассажиров влет.
Одеты были туземцы просто – по случаю лета и мужчины, и женщины были в длинных посконных рубахах, имеющих лишь одну разницу – у женщин они были в большей степени разукрашены замысловатыми вышивками по вороту и подолу. На голове мужчин красовались тюрбаны – сказывалась близость с Балией, женщины носили длинные волосы, стянутые тонкими золотыми обручами, на ногах у всех были либо сабо, выдолбленные из дуба, либо кожаные мягкие туфли без каблуков.
Кайль купил себе в дорогу двух гусей и тыквенную бутыль крепкого вина, заплатив за это всего пять уплавов. Он посчитал, что этих запасов ему хватит до Новой Аргонии, до которой оставались какие-то четыреста миль.
Гидранты отключили, заполнив резервуары корабля водой, туземцы сошли на пирс и «Донна Вета» отправилась в свое дальнейшее плавание. На траверзе, на берегу Аргидора виднелись невысокие холмы, поросшие дубовым лесом, эсминцы ревунами салютовали проплывающим мимо дредноутам и крейсерам, совершающим свои учебные рейды возле полуострова Мачише.
Далее вошли в территориальные воды Южной Балии. Сказочный Пор-Балуф проходили ночью, и он светился достаточно тускло, его свет нельзя было сравнить с иллюминацией аргонских и кар-скандарских городов.
Прохедонское море встретило холодным южным ветром, близость студеной, но богатой Пелегвенеи чувствовалась уже явственно. Левиафан с эскортом из эсминцев огибал район, где боевые корабли Ново-Аргонского флота совместно с балийскими углежогами устраивали учения с артиллерийскими стрельбами. Кайль только заметил в бинокль, как утлый балийский пароходик тянул фанерные щиты, являющиеся мишенями для артиллерии.
Горден с Линдой все реже составляли ему компанию, уединяясь где-то в глубинах кают левиафана. Скоро должен был показаться остров, при произношении названия которого самых матерых аргонских уголовников передергивало – Мезда Проклятая. Сюда попадали за тягчайшие преступления и возврата отсюда уже не было.
К скучающему Декардону подошел матрос и предложил ему экскурсию в этот ад. Дело в том, что брат матроса был офицером на эсминце «Дозорном», который принимал и отвозил уголовников из тюремного отсека «Донны Веты» на остров и вообще курировал связь Ново-Аргонии с этой Сумеречной Каторгой, так здесь иносказательно именовали Мезду Проклятую. Экскурсия должна была обойтись Кайлю в пятьсот уплавов, которые он, недолго подумав, выложил. Мало кто из людей ступал на земли Сумеречной Каторги, мало кто своими глазами видел этот плоский, как блин, болотистый остров, где средний срок жизни каторжанина не составлял и одного года.
Матрос записал номер каюты Кайля и обещал послать за ним при прибытии «Дозорного». Расплатится Кайль должен был уже на нем. Возвращаться на «Донну Вету» с эсминца уже не было смысла, ведь с Сумеречной Каторги он шел в Новые Кулачки.
Кайль еле нашел Гордена с Линдой и предложил им составить ему компанию, но те отказались, рассказав ему радостную весть, что они собираются обвенчаться в первом же ардинаристском храме Кулачек.
«Дозорный» подошел поздней ночью. Моряк не обманул и постучался в дверь каюты Декардона, который уже собрал вещи. Оказалось, что смотреть остров отправляется с добрый десяток человек, всех их собрали и повели к ходившему через грузовую палубу «Донны» … трамваю.
Пересечь длинную и широкую палубу от конца в конец до носа пешком было просто нереально, и поэтому по ней проложили рельсы, по которым бойко бегал вместительный вагон трамвая. На носу корабля была такая же жилая надстройка, как и на корме, только раз в десять меньше размерами и гораздо ниже. Там располагались каюты многочисленного экипажа и тюремный блок. Кают для каторжан не было предусмотрено, и их везли в большом помещении, разделенном стальными решетками на ячейки. Каждая ячейка вмещала до пятидесяти заключенных. Параши не было – все ячейки были оснащены гальюнами. Кормили из собственного пищеблока, еще хуже, чем в общественных столовых корабля. Ни соли, ни масла, ни каких-либо других добавок к вареной моркови и брюкве не полагалось.
В принципе, в своих решетчатых ячейках зэки были предоставлены сами себе – военная охрана только ходила по коридору и пересчитывала охраняемых по головам. Драки среди заключенных прекращались с помощью шлангов с холодной водой, подаваемой под большим давлением. Бывшие смертники, которых везли бессрочно на Сумеречную Каторгу, находились на нижнем ярусе баковой надстройки. Они сидели в одиночках без иллюминаторов и без света. Из всех благ цивилизации пожизненники видели только гальюны. На данном рейсе закованных в кандалы будущих обитателей Мезды Проклятой было пятнадцать. Все они были осуждены за тягчайшие преступления, но смертная казнь крестованием была заменена им на вечную ссылку.
«Дозорный» подошел к носу левиафана ближе к утру. Чуть выше ватерлинии в борту «Донны Веты» открылись порты, через которые вытащили и перекинули через борт эсминца трап с зарешеченными стальными сетками. Пожизненных вели в кандалах, одетых как на ноги, так и на руки, по одному. На палубе эсминца, за баковым 152-х миллиметровым орудием стояла большая клетка, в которой горемык и содержали до прибытия на Сумеречную Каторгу. Их, голодных и донельзя оборванных, держали под открытым небом.
Не выдержавших испытаний и умерших в пути за борт не выкидывали, а везли на Мезду. Живущие на каторге бедолаги ждали прибытия трупов – ведь лишенные всего и предоставленные сами себе ссыльные попросту разделывали и съедали с голода тела своих менее (а может и более) удачливых собратьев.
Офицер с «Дозорного» спустился по трапу в чрево «Донны» и собрал деньги с желающих посетить Каторгу. Перед каждым он козырял и представлялся.
– Мэйлик Демитроп, ваш гид в аду!
Экскурсанты прошли вслед за ним и поднялись на борт «Дозорного». Им предоставили мощные бинокли и Кайль сразу же начал искать на горизонте плоский блин Мезды Проклятой. Оказавшись на эсминце – маленьком и легком корабле, Кайль пожалел о съеденном гусе и выпитом вине – корабль качало, в отличие от гигантского левиафана, нешуточно, и все съеденное и выпитое им поднималось из желудка до самого горла. Кайля вырвало за борт – теперь он узнал, что такое морская болезнь. Он на глазах позеленел, и его уже пустой желудок все еще сжимался в спазмах. Демитроп подвел экскурсантов к стальной клетке, сделанной из витой нержавеющей стали.
– Вот самые отпетые преступники Аргонии, из числа тех, что не были крестованы. Король заменил им смертную казнь вечной высылкой на Проклятый Остров.
В клетке сидели, позвякивая толстенными цепями, четырнадцать голодных, заросших бородами оборванцев. Пятнадцатый лежал при смерти – то ли от голода, то ли от какой болезни. Здесь это никого не волновало. Судьба пятнадцатого была быть съеденным на острове.
Мэйлик повел экскурсантов на маленький мостик, способный, однако, вместить рулевого, Мэйлика и всю его экскурсию.
– Смотрите в бинокль по курсу. Мезда Проклятая в пятнадцати милях от нас. Сейчас станем на редан и дойдем до нее с ветерком!
Демитроп взялся руками за леера.
– Полный вперед, курс на Проклятый Остров. – Как и все аргонские большие и малые торпедоносцы, эсминец «Дозорный» имел подводные крылья и при случае мог идти по воде так, что корпус судна приподнимался, в воде оставались только задняя часть с гребными винтами. А передняя приподнималась над водой, оставляя в ней только широкие крылья. В таком положении эсминец развивал бешеную скорость, что было хорошо для торпедной атаки. Впрочем, с самого момента постройки «Дозорный» ни разу не выпустил торпеду по вражескому кораблю и использовался только как судно для сношения колонии Новая Аргония с Сумеречной Каторгой.
Когда корабль стал на крылья, качка прошла, превратившись в дрожь. Желудок Кайля стал на место, наконец успокоившись, зато застучали зубы. Бинокль, приложенный к глазам, мелко трясся.
Декардон обернулся – громадина «Донны Веты» становилась все меньше и меньше, тая вдали. Кайль мысленно попрощался с кораблем, на котором он пробыл целых две недели. Впереди, точно по курсу, росла шапка облаков – Мэйлик объяснил, что эти облака – продукт испарения болот Сумеречной Каторги, и скоро она покажется в видимости.
Непонятно, как приливы не затапливали остров – он возвышался над уровнем моря метра на полтора-два, не более. Вокруг острова на отмелях пенилась грязная желтая пена, сам остров был не зеленый от растительности, а какого-то буровато-болотистого цвета.
Размерами он был достаточен, чтобы найти на нем дичь и другое пропитание, щетка каких-то веток оказалась порослью еле живых на болотистом грунте елей. Эсминец правил к середине острова, где от него отходил в море выложенный из дикого камня мол, к которому и приставал обычно «Дозорный».
Демитроп дал команду, и эсминец сбавил обороты, лег корпусом на воду и уже достаточно медленно подошел и пришвартовался к молу. Из надстройки вышел отряд матросов, вооруженных короткими карабинами с примкнутыми штыками. У двоих из них были специальные крюки, которыми они, зацепив их за кандалы, вытягивали каторжников по одному. В руках одного из них был плазменный резак, которым он ловко удалял заклепки с кандальных браслетов, затем заключенного, ошалевшего от нахлынувшей «свободы» штыками сгоняли на мол.
Так поступили со всеми четырнадцатью ходячими. Лежачего под дулами карабинов расковали прямо в клетке и как куль с овсом вытащили на мол.
С берега раздавался разбойничий свист – собратья по несчастью, выжившие в болотах Мезды, ожидали новоприбывших. Те же стояли кучей на моле и не знали, куда им идти. На эсминце стояли вооруженные матросы с наведенными на них карабинами, а что ожидало их на туманном, населенном маньяками, растлителями малолетних и людоедами берегу, было одному Богу известно.
Но Демитроп не церемонился с каторжниками. Он поднес к губам мегафон и прокричал им.
–Эй, рвань подзаборная! Бегите на свой остров и заберите с собой эту падаль, которая сама уже не может передвигаться!
И добавил, уже для вооруженных матросов.
– Переключитесь на резиновые пули. Беглым – огонь!
Матросы исполнили приказ и начали резиновыми пулями обстреливать преступников. Те, взяв ноги в руки, опрометью бросились на остров, оставив лежащего. Тот, получив пару свинцовых шариков, запакованных в толстый слой резины вдруг вскочил и вслед за остальными бросился на остров под шумное улюлюканье матросов.
– А если они сбегут с острова? – задала вопрос дама в брючном костюме и шляпке с вуалью, скрывающей ее лицо.
Демитроп сделал успокаивающий жест рукой и достал из кармана небольшой прибор, похожий на рацию. Понажимав разные кнопки в только ему известной последовательности, он указал экскурсантам на вечно облачное небо над островом. Из облаков вынырнули две боевые машины, похожие на небольшие самолеты, и пронеслись у всех на глазах над берегом острова.
– Два барражировщика – беспилотника с инфракрасными камерами и искусственным интеллектом постоянно дежурят над островом, бегущих они просто расстреливают, а кроме того, на острове нет древесины для изготовления плота или лодки, также нет и крупных животных, чтоб сшить лодку из их шкур. Еще вокруг острова постоянно курсирует один из номерных миноносцев, специально приставленный к этой каторге.
– Чем же питаются бедолаги? Ведь вы не привозите им еду!
Демитроп покачал головой.
–Конечно не привозим – заключенные здесь предоставлены сами себе. Ну… ловят рыбу, поедают ракообразных и моллюсков, ловят змей и лягушек. Да, змей здесь великое множество – из их шкур каторжники и изготавливают для себя обувь и одежду.
Офицер помолчал, затем добавил.
–Огонь здесь нечем поддерживать – елки растут не как елки, а как прутики, да и добывать его заключенные могут лишь примитивными способами, например, трением.
Дама с вуалью не успокаивалась.
– А как же они выживают зимой? Здесь наверняка все сковывается льдом, выпадает снег…
Мэйлик отрицательно покрутил головой.
–Снег бывает редко, тут все тает – болота незамерзающие – мимо острова проходит с севера теплое течение Аллентайль, которое мы по-аргонски называем Леталью. Это течение позволяет острову круглый год иметь плюсовую температуру. Правда респираторные заболевания и туберкулез свирепствуют на острове, выкашивая арестантов, но ничего не поделаешь, таков здесь климат.
Экскурсанты в бинокли разглядывали низкие, поросшие хилым ельником берега острова Проклятия. А оттуда на них в свою очередь пялились полуголые, обросшие и грязные каторжане. Они ждали сухарей, которые каждый рейс оставляли на берегу сердобольные матросы, сопровождавшие экскурсию. Демитроп вновь привлек внимание своих слушателей.
–Сейчас вам раздадут бахилы, и мы высадимся на остров. Соблюдайте осторожность, не отдаляйтесь от вооруженных матросов, которые будут вас охранять, не приближайтесь к каторжникам – они могут просто утащить вас и съесть. Если хотите угостить их – просто швыряйте им сухари, пока они не приблизятся. Получив от вас лакомый кусочек, они, скорее всего, упорхнут от вас. Всем вам оденут вот такие, – Демитроп продемонстрировал свое запястье с простым пластмассовым браслетом, – устройства, иначе барражировщики не выпустят вас с острова.
Офицер поднял палец.
– Помните, каторжане горят желанием заиметь такой браслет, так что еще раз повторюсь – не приближайтесь к ним и не отходите от охраны.
Экскурсанты нацепили бахилы и браслеты и пошли за матросами и Демитропом по разбитому, всему во впадинах и неровностях молу из дикого камня на берег. За экскурсантами два дюжих моряка из боцманской команды несли мешки с подгнившей картошкой и сухарями, изъеденными червями. Это угощение каторжане расхватывали в один момент и пожирали, не отходя от берега.
Когда кончился каменный мол и начался собственно берег острова, Кайль понял, почему им раздали бахилы – берег представлял собой полосу из грязного песка, смешанного с илом и грязью. Ноги увязали в нем основательно.
Самые смелые из каторжников, все в струпьях и коростах, болячках, вылезающих из-за болотной воды, стали несмело приближаться к экскурсии. Самого наглого, приблизившегося шагов на пятнадцать один из матросов осадил резиновой пулей, которая наверняка переломала ему пару ребер. Боцманматы начали швырять арестантам картошку и сухари. Между обросшими волосами и бородами, уже полуживотными, начались схватки за эту снедь, которую на материковой Аргонии не стали бы есть и свиньи. Экскурсанты тоже бросали в собравшуюся изрядную толпу свои продукты. Из-за них дрались уже на смерть, пуская в ход руки, ноги зубы и неостриженные ногти.
Кайль заметил грязную, затырканную женщину с отвисшими грудями, абсолютно голую и швырнул в нее последнюю оставшуюся у него гусиную ногу. Несчастная, обезумев от такой удачи, тут же впилась гнилыми зубами в копченое мясо. К ней подлетели два каторжника, желая отобрать угощение, но матросы, пожалев женщину отогнали их залпом резиновых пуль. Но отбирать было уже нечего – зубы женщины впивались в голую, очищенную от мяса и кожи кость.
В небольшом отдалении от берега Кайль заметил подобие деревушки – шалаши, построенные из пожелтевшего лапника. Видимо, там и жила какая-то часть заключенных.
Покормив таким образом несчастных обитателей Сумеречной Каторги, матросы и посетители по команде офицера пошли обратно по молу к своему эсминцу. Демитроп объяснил экскурсантам, что продвигаться дальше вглубь острова опасно и, показав из жизни Каторги, то что мог, он завершает экскурсию.
Некоторые экскурсанты были шокированы от посещения острова, некоторые равнодушно шли, перешагивая выбоины на моле, но никому такой «экскурс» в мир парий Аргонского Королевства не поднял настроение. Сам Демитроп уже привык к подобному зрелищу и насвистывал себе под нос матросскую песенку.
Эсминец встал на редан и, развернувшись, понесся по морю к столице Новой Аргонии – городу и порту Новые Кулачки. Боевой штандарт аргонского эсминца развевался по ветру, чуть приспущенный в знак траура по бывшим аргонским гражданам, заживо погребенным на Мезде Проклятой.
Военная гавань Новых Кулачек была отделена от гражданской мощным волноломом. В стоячей воде гавани лениво лежала на воде огромная туша дредноута с зачехленными стволами орудий. Остальные корабли Колониального Флота были на артиллерийских учениях в Прохедонском море. Находящаяся рядом с Новой Аргонией канефлянская провинция со столицей в Кулачпорте была в описываемое время в дружественном отношении с Новой Аргонией, а балийские углежоги шарахались не то что от аргонского дредноута, а даже от легкого крейсера. Тишь, гладь и божья благодать царили в морях Пелегвенеи. Этого нельзя было сказать о самой колонии – изгнанные из нее аборигены-пелегвеняне просачивались сквозь кордоны, сжигали резервуары с нефтью, взрывали качалки и скважины, убивали изыскателей и нефтяников. Аргонцам приходилось постоянно держать в своей колонии большой воинский контингент, иначе автохтоны из Пелегвенеи давно бы сожгли не только скважины, но и сами Новые Кулачки, построенные практически из бревен и бруса местной сосны и лиственницы.
«Дозорный», имевший малую осадку швартовался непосредственно к набережной. Кайль с другими экскурсантами спустились с борта по шаткому трапу и, наконец-то, оказались на земле Новой Аргонии, к которой плыли полмесяца. Холодный южный ветер приносил запахи нефти, соляра и бензина – казалось, что попал на нефтеперерабатывающий завод, а не на берег колонии. Весь берег от Новых Кулачек до восточной границы аргонских земель был уставлен огромными емкостями, в которые по специальным нефтепроводам закачивалась нефть с качалок, непрерывно работающих по всей Новой Аргонии. Из емкостей нефть разливалась по танкерам, которые по специально выкопанным в морском дне фарватерам подходили прямо к терминалам, расположенным на берегу.
Сама Аргония давно перешла на атомные и электрические моторы и в нефти не нуждалась, в отличие от канефлян, упрямо держащихся за свои двигатели внутреннего сгорания. Канефляния, или по-другому Средне Шебранская Империя, постоянно нуждалась в огромном количестве дизельного топлива и мазута, но при этом располагала лишь незначительными месторождениями нефти. Вероятно Аргония не выдержала бы войны с СШИ за свою колонию, но канефляне удовлетворялись тем, что покупали у аргонцев нефть по достаточно низкой цене и, вроде бы, о захвате Новой Аргонии не помышляли.
Буймиэльц пользовался атомными и электрическими двигателями и в бензине тоже особой нужды не имел, но закупал огромное количество нефти для производства пластика и других материалов, сырьем для которых служила сырая нефть. Аргонцы и канефляне закупали в Буймиэльце уже готовые материалы, Шпандская Балия имела свои запасы нефти, но считала ее стратегическим сырьем и никому не продавала. Кальдерба и другие регионы Материковой Шебрании покупали уже готовые нефтепродукты, в основном у СШИ.
Город предстал перед Кайлем ровными рядами улиц, покрытых новехоньким асфальтом, по бокам которых стояли малоэтажные дома из лиственничного бруса, уже изрядно почерневшие от влажных снежных зим.
Возле порта ошивались уже разорившиеся здесь изыскатели и старатели, голодные и оборванные, у которых не осталось ни денег, ни сил на дальнейшее занятие своим делом. Все их помыслы были вокруг того, чтобы попасть на стоящую в прибрежных водах «Донну Вету» и вернуться в жаркую и сытую Аргонию. Но это было дано очень немногим – некоторые устраивались работать на бурение скважин, и им удавалось скопить денег на возвращение, большинство же шло валить лес вместе с каторжниками за баланду и кусок хлеба.
От «Донны» ходил специальный морской паром, привозящий постоянно приплывающих в Новую Аргонию пассажиров. Грузовые корабли и плавучие краны тоже уже крутились вокруг левиафана, разгружая его. Обнаружить в огромной толпе вновь прибывших Гордена и Линду было просто невозможно, и Кайль пошел из порта в город в одиночестве, навстречу своей судьбе.
Одноэтажный деревянный город вовсе не был похож на другие аргонские города – дерево в Аргонии было слишком дорогим сырьем, чтоб использовать его как строительный материал, здесь же кедровые, лиственничные и сосновые брусья и бревна использовались повсеместно.
Несмотря на утренний час, движение в городе было изрядное. По проезжей части тарахтели автомобили с ДВС канефлянского производства – доставлять электрокары из далекой Аргонии было накладно, да и бензин обходился в Новых Кулачках дешевле цирколина и хермисплюра. Поэтому покупать средства передвижения колонисты ездили к канефлянам, в Кулачпорт. Канефлянский губернатор Пелегвенеи Ведомир Кар относился к такому свободному пересечению границы и вывозу канефлянской техники лояльно, аргонский демарх Южных Колоний тоже закрывал на это глаза – пока на землях Пелегвенеи царила идиллия, нарушаемая только набегами из центральных и горных районов дикими пелегвенянами, которые хорошо научились пользоваться огнестрельным оружием. Ни канефляне, ни аргонцы не продавали дикарям оружие, но контрабандисты отлично снабжали их всем, чем угодно, за самородное золото и золотой песок.
Среди прохожих в этот час в основном были небритые изыскатели, приехавшие по своим делам в город. Застолбить на Бирже новый участок, продать, купить скважину или качалку, заказать бурильную машину – да и еще сколько дел было у свободного изыскателя в Новых Кулачках. А потом побриться, постричься, помыться, снять со счета деньги или продать золотой песок, купленный в тайге у пелегвенян и… пойти по шлюхам, в казино или спустить деньги в одном из многочисленных баров – так проводили свободное время свободные изыскатели. И все равно, если дела шли удачно, если покупаемые участки обладали запасами нефти, если дикие пелегвеняне не сжигали скважин и не взрывали болотоходов, то на счету нефтяников скапливались немалые суммы, позволяющие им вернуться в теплые Аргонские или Кафеянские края и жить там припеваючи.
В кармане Кайля оставалось около пяти тысяч уплавов, и он совершенно не знал, что дальше делать. Стоящий на тумбе посреди улицы постовой посоветовал ему идти в один из магазинов, специально предназначенных для только что прибывших новичков, где можно было закупить болотоходы и все нужное для поиска и бурения оборудование, купить интерактивную карту участков, чтобы по ошибке не начать поиски и бурение на уже принадлежащей кому-либо земле. Можно было собрать компанию, так как в складчину и оборудование было купить дешевле, да и обороняться от набега пелегвенян вдвоем-втроем было легче. Одиночек дикари просто снимали снайперским выстрелом, если, разумеется, в это время рядом не было воинских подразделений.
Чтобы не искать в городе магазин для начинающих изыскателей, Кайль тормознул ярко-желтое такси. Огромным канефлянским рыдваном управлял старичок, казалось, и ему, и машине было одинаковое количество лет. В салоне сильно воняло бензином – Кайль еще не привык к этому запаху после электромобилей Аргонии. Объяснив старичку, куда ему нужно, он разлегся на натуральной коже заднего сиденья и стал смотреть в окно.
Почерневшие домишки, бары из такой же темной древесины с толпами пьяных изыскателей, полицейские, собаки да козы (крупный рогатый скот не приживался в Пелегвенее, и поэтому найти корову здесь было невозможно), вот и все пейзажи, которые предстали перед Кайлем.
Путь такси лежал через деловую часть города. Постепенно деревянные избушки по обе стороны сменились на кирпичные коттеджи, затем на трех– и пятиэтажные дома, зазеленели газоны, запестрели цветники, и, наконец, машина проехала мимо 25-этажного здания Колониальной Администрации. Здесь проживал и правил отсюда всей Новой Аргонией демарх Лазимир. Глаз Кайля успел выхватить несколько технокаров, стоящих у входа в высоченное здание. Проехали похожее на театр здание Нефтяной Биржи, где и происходило закрепление участков за изыскателями, а также обмен, продажа или дарение как пустых участков, так и уже уставленных качалками и подключенных к нефтепроводу.
