Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Глава I. 1864 и 1854 годы. Вместо введения. Сравнение двух годов. – Равнодушие Европы к Дании и симпатия к Турции. Голштейнский вопрос. – Восточная война; значение ключа Вифлеемского храма. Венская нота; политический образ действий Европы в переводе на сферу частных отношений. – Общественное мнение Европы. – Откуда меряние разными мерами?
Глава II. Почему Европа враждебна России? Россия не есть завоевательное государство. – Что такое "завоевание"? Финляндия. – Остзейские провинции. – Западный край. – Польша. – Бессарабия. Кавказ. – Сибирь. – Характер русских войн. – Россия не есть гасительница света и свободы. – Священный союз. – Убийство Коцебу. – Либерализм России не уменьшает вражды к ней. – Невежество Европы относительно России. – Европа не признает нас своими
Глава III. Европа ли Россия? Что такое Европа? – Искусственность деления частей света. Культурно-исторический смысл Европы. – Россия не принадлежит к Европе. – Роль России по мнению Европы. – Россия есть препятствие к развитию европейской цивилизации. – Пожертвование низшим для высшего; Маркиз Поза. – Внешний политический патриотизм; ультрарусская партия. – Где примирение между народным чувством и требованием прогресса?
Глава IV. Цивилизация европейская тожественна ли с общечеловеческою? Запад и Восток. – Прогресс на Востоке; Китай. – Смерть народов. – Что такое система науки? – Естественная система. – Ее требования. – Оценка общепринятой системы в науке всемирной истории. – Новая естественная группировка исторических явлений; культурно-исторические типы. – Их перечисление. Этнографический материал
Глава V. Культурно-исторические типы и некоторые законы их движения и развития. Пять законов развития типов. – Закон сродства языков и политической независимости. – Закон непередаваемости цивилизации. – Влияние Греции на Восток. – Влияние ее на Рим. – Влияние Рима. – Пересадка цивилизации. – Прививка цивилизации. – Почвенное удобрение. – Закон разнообразия и силы составных элементов типа. – Обязанности отдельного человека к своему типу. – Нельзя знать обязанностей к человечеству. – Закон краткости периодов цивилизации. – Прогресс и его пределы. – Переход из этнографического состояния в государственное
Глава VI. Отношение народного к общечеловеческому. Понятия наших западников об общечеловеческом и национальном. – Учение славянофилов. – Не может быть единого или высшего осуществления идеи человечества. – Национальное принимается за общечеловеческое. – Род и вид. Общевидовое и всевидовое. – Славянский тип. – Идея Славянства – высшая идея для каждого славянина. – Наука не есть синоним цивилизации. – Национальность в науке. – Что такое истина? – Субъективная примесь. – Односторонность и разновременность. – Предпочтение известных предметов. – Примеры: математика. Общий ход возрастания каждой науки. – Развитие астрономии. – Пять периодов. Развитие химии. – Физика. – Ботаника. – Зоология. – Минералогия и геология. Языкознание. – Период искусственной системы. – Таблица великих ученых. – Особое направление ума у немцев. – Классификация наук. – Невозможна общая теория общества
Глава VII. Гниет ли Запад? Вероятно ли в настоящее время появление новой (славянской) культуры? – Что такое гниение? – В каком периоде развития находятся европейские общества? Момент высшего развития сил; результаты его наступают позже. – Пример Греции, Рима, Индии. – Определение эпохи, в которой находится цивилизация Европы
Глава VIII. Различия в психическом строе. Деление человеческих племен Ретциуса. – Выводы из него. – Насильственность черта германо-романского типа. – Нетерпимость. – Папство. – Разделение церквей. Прозелитизм. – Торговля неграми. – Война за опиум; покровительство Турции. Отсутствие насильственности у славян. – Особенность переворотов в жизни русского народа. – Принятие христианской веры. – Освобождение крестьян. – Что такое у нас аристократизм и демократизм. – Классификация нравственных качеств
Глава IX. Различие вероисповедное. Откровение. – Четыре понятия о церкви. – Понятие протестантское. Мистическое воззрение на церковь. – Католическое понятие. – Неосновательность папских притязаний. – Непоследовательность католиков. – "Свободная церковь в свободном государстве". – Отношение церкви и государства; брак. – Православное понятие о церкви. – Рационализм Европы
Глава X. Различия в ходе исторического воспитания. Определение государства. – Отношение между народностью и государством. Племена несознательные. – Племена, умершие для политической жизни. – Одна народность – одно государство. – Различные формы государства. – Федерация; союзное государство, союз государств и политическая система. – Происхождение государства. – Культурородная сила леса. – Зависимость как условие для развития государства. – Рабство. – Данничество. – Феодализм. – Гнет мысли и гнет совести в средневековой Европе. – Внутреннее противоречие в жизни современной Европы. Франция – самое полное выражение Европы. – Очерк французской истории. Благоприятные обстоятельства Англии. – Гнет отвлеченного государства. – Начало национальности. – Столетние периоды. – Характер XIX века. – Вопрос национальности и Наполеоны. – Связь вопросов национальных со славянским вопросом. – Особенности исторического развития России. – Призвание варягов. – Татарское нашествие. Смутное время. – Крепостное состояние
Глава XI. Европейничанье – болезнь русской жизни. Неполное здоровье России. – Необходимость петровского преобразования. Отношение Петра к России. – Две стороны его деятельности. – Европейничанье и три его формы. – Искажение формы быта. – Вред для искусства; для ваяния. – Для живописи. – Для архитектуры. – Вред для промышленности. – Разделение русского народа на два слоя. – Влияние на инородцев. – Перенесение чужеземных учреждений. – Судебная реформа. – Адвокатура. – Освобождение печати. – Действие печати на публику. – Истинная сила периодической печати. – Times. – Смотрение на дела России сквозь европейские очки. – Наши "аристократы" и "аристократки". Союз "Вести" со всеми аристократиями. – Нигилизм. – Заискивание милости Европы. Отречение от панславизма. – Учение Монроэ. – Войны времен Александра I. Действие Восточной войны. – Гордыня России. – Польское дело
Глава XII. Восточный вопрос. Бессилие дипломации. – Мнение историка Соловьева. – Никогда не было борьбы между Азией и Европой. – Древневосточный вопрос. – Македония. – Наследники Рима германцы, наследники Византии – славяне. – Синхронизмы, как признак разумности мироправления. – Свойства воды. – Синхронизм книгопечатания, взятия Константинополя и открытия Америки. – Различие религиозное. – Новый период восточного вопроса. – Магометанство. – Его смысл в истории. – Отношение Европы к туркам. – Польша. – Значение России. – Третий период восточного вопроса. Неясность целей России в отношении к Турции. – Необходимость соединения либеральной и национальной политики. – Значение освобождения крестьян для восточного вопроса. – Постепенное разъяснение восточного вопроса
Глава XIII. Место Австрии в восточном вопросе. Краткий очерк истории образования Австрийского государства. – Без славян и русских невозможны были бы культура и политическое развитие Германии. Упразднение идеи Австрийского государства. – Меттерних. – Категории государственных мужей; великие политики, личности трагические и трагикомические. – Способы сохранения Австрии после Меттерниха: централизм, дуализм и федерализм; невозможность Австрии во всех этих формах. – Мысль об австрийской федерации славян. – Мысль об австро-турецкой федерации. – Идея Всеславянства
Глава XIV. Царьград. Центральность местоположения Константинополя. – Его четыре названия и четыре эпохи его истории. – Права на Константинополь. – Что такое историческое право? – Константинополь есть res nullius. – Кому обладание Константинополем всего полезнее? – 1) Ахиллесова пята России. – 2) Величина России. – 3) Необходимость для России флота, а для флота Черного моря. – 4) Расширение нравственного влияния России от обладания Константинополем. – Царьград должен быть столицею не России, а Всеславянского союза. – Славянская федерация с Россиею во главе, как решение восточного вопроса. – Члены федерации должны быть крупны. – Цель ее не есть поглощение славян Россией. – Состав Всеславянского союза и перечисление его членов. – Польский вопрос. – Наилучшее решение его при посредстве Всеславянской федерации
Глава XV. Всеславянский союз. Россия не может быть членом европейской политической системы. Вмешательство никогда не приносило ей пользы. – Россия должна быть противовесом Европе. – Две судьбы, предстоящие России. – Значение союза для остальных его членов. – Для Греции. – Для Булгарии. – Что такое русская интеллигенция. – Для Сербии. – Для Чехии. – Для Румынии. – Для Польши и Венгрии. – Мнимое властолюбие России. – Три разряда подданных. – Страх перед мировладычеством. – Необходимость Славянского союза для человечества. – История Европы в отношении к другим народам. – Система политического равновесия. – Главные случаи его нарушения и сохранения. – Препятствие к всемирному владычеству Европы. – Гибельный результат общечеловеческой цивилизации. – Условия и следствия Всеславянской федерации. Возведение русского языка в общеславянский. – Необходимость для борьбы с Европою
Глава XVI. Борьба. Закон сохранения запаса исторических сил. – Правило русской политики. Россия не заинтересована в системе равновесия. – Равновесие вредно для России, а нарушение выгодно. – Отношения России к главнейшим представителям европейского могущества. – К Англии. – К Франции. – К Пруссии. – Внутренние источники сил России. – Дисциплинированный энтузиазм. – Оценка войн, веденных Россией с Европою. – Сочувствие славян. – Крестьянский надел
Глава XVII. Славянский культурно-исторический тип (Вместо заключения) Четыре разряда культурной деятельности. – Первичные культуры. – Одноосновные культурно-исторические типы. – Европейский тип. – Троякая анархия Европы. Надежды и свойства славянского мира. – Характер славянской религиозности. Способность к государственности. – Особый характер русской политической деятельности – отсутствие владений и колоний. – Способен ли русский народ к свободе? – Русские бунты. – Общественный и экономический строй России. – Община и социализм. – Культура в тесном смысле слова. – Поглощение сил строением государства. – Противоположность между Америкой и Россией. – Задатки способностей к наукам и искусствам. – "Мертвые души". – "Борис Годунов"; "Война и мир". – Картина Иванова. – "Преображение" Пименова. – Мицкевич. – Славянство четырехосновный культурно-исторический тип. – Два потока всемирной истории
"Взгляните на карту, – говорил мне один иностранец, – разве мы можем не чувствовать, что Россия давит на нас своею массой, как нависшая туча, как какой-то грозный кошмар?" Да, ландкартное давление действительно существует, но где же оно на деле, чем и когда выражалось? Франция при Людовике XIV и Наполеоне, Испания при Карле V и Филиппе II, Австрия при Фердинанде II действительно тяготели над Европой, грозили уничтожить самостоятельное, свободное развитие различных ее национальностей, и большого труда стоило ей освободиться от такого давления. Но есть ли что-нибудь подобное в прошедшей истории России? Правда, не раз вмешивалась она в судьбы Европы, но каков был повод к этим вмешательствам? В 1799-м, в 1805-м, в 1807 гг. сражалась русская армия, с разным успехом, не за русские, а за европейские интересы. Из-за этих же интересов, для нее, собственно, чуждых, навлекла она на себя грозу двенадцатого года; когда же смела с лица земли полумиллионную армию и этим одним, казалось бы, уже довольно послужила свободе Европы, она не остановилась на этом, а, вопреки своим выгодам, – таково было в 1813 году мнение Кутузова и вообще всей так называемой русской партии, – два года боролась за Германию и Европу и, окончив борьбу низвержением Наполеона, точно так же спасла Францию от мщения Европы, как спасла Европу от угнетения Франции. Спустя тридцать пять лет она опять, едва ли не вопреки своим интересам, спасла от конечного распадения Австрию, считаемую, справедливо или нет, краеугольным камнем политической системы европейских государств. Какую благодарность за все это получала она как у правительств, так и у народов Европы – всем хорошо известно, но не в этом дело. Вот, однако же, все, чем ознаменовалось до сих пор деятельное участие России в делах Европы, за единственным разве исключением бесцельного вмешательства в Семилетнюю войну. Но эти уроки истории никого не вразумляют. Россия, – не устают кричать на все лады, колоссальное завоевательное государство, беспрестанно расширяющее свои пределы, и, следовательно, угрожает спокойствию и независимости Европы. Это одно обвинение. Другое состоит в том, что Россия будто бы представляет собой нечто вроде политического Аримана, какую-то мрачную силу, враждебную прогрессу и свободе. Много ли во всем этом справедливого? Посмотрим сначала на завоевательность России. Конечно, Россия не мала, но большую часть ее пространства занял русский народ путем свободного расселения, а не государственного завоевания. Надел, доставшийся русскому народу, составляет вполне естественную область, – столь же естественную, как, например, Франция, только в огромных размерах, – область, резко означенную со всех сторон (за некоторым исключением западной) морями и горами. Область эта перерезывается на два отдела Уральским хребтом, который, как известно, в своей средней части так полог, что не составляет естественной этнографической перегородки. Западная половина этой области прорезывается расходящимися во все стороны из центра реками: Северною Двиною, Невою – стоком всей озерной системы, Западною Двиною, Днепром, Доном и Волгою точно так же, как в малом виде Франция: Маасом, Сеною, Лоарою, Гаронною и Роною. Восточная половина прорезывается параллельным течением Оби, Енисея и Лены, которые также не разделены между собою горными преградами. На всем этом пространстве не было никакого сформированного политического тела, когда русский народ стал постепенно выходить из племенных форм быта и принимать государственный строй. Вся страна была или пустыней, или заселена полудикими финскими племенами и кочевниками; следовательно, ничто не препятствовало свободному расселению русского народа, продолжавшемуся почти во все первое тысячелетие его истории, при полном отсутствии исторических наций, которые надлежало бы разрушать и попирать ногами, чтобы занять их место. Никогда занятие народом предназначенного ему исторического поприща не стоило меньше крови и слез. Он терпел много неправд и утеснении от татар и поляков, шведов и меченосцев, но сам никого не утеснял, если не назовем утеснением отражения несправедливых нападений и притязаний. Воздвигнутое им государственное здание не основано на костях попранных народностей. Он или занимал пустыри, или соединял с собою путем исторической, нисколько не насильственной ассимиляции такие племена, как чудь, весь, меря или как нынешние зыряне, черемисы, мордва, не заключавшие в себе ни зачатков исторической жизни, ни стремлений к ней; или, наконец, принимал под свой кров и свою защиту такие племена и народы, которые, будучи окружены врагами, уже потеряли свою национальную самостоятельность или не могли долее сохранять ее, как армяне и грузины. Завоевание играло во всем этом самую ничтожную роль, как легко убедиться, проследив, каким образом достались России ее западные и южные окраины, слывущие в Европе под именем завоеваний ненасытимо алчной России. Но прежде надо согласиться в значении слова "завоевание". Завоевание есть политическое убийство или, по крайней мере, политическое изувечение; так как, впрочем, первое из этих выражений употребляется совершенно в ином смысле, скажем лучше: национальное, народное убийство или изувечение. Хотя определение это метафорическое, тем не менее оно верно и ясно. Впоследствии представится случай подробно изложить наши мысли о значении национальностей, но пока удовольствуемся афористическим положением, которое, впрочем, и не требует особенных доказательств в наше время, ибо составляет, в теории по крайней мере, убеждение большинства мыслящих людей: что всякая народность имеет право на самостоятельное существование в той именно мере, в какой сама его сознает и имеет на него притязание. Это последнее условие очень важно и требует некоторого разъяснения. Если бы, например, Пруссия покорила Данию или Франция Голландию, они причинили бы этим действительное страдание, нарушили бы действительное право, которое не могло бы быть вознаграждено никакими гражданскими или даже политическими правами и льготами, дарованными датчанам или голландцам; ибо, кроме личной и гражданской, кроме политической, или так называемой конституционной, свободы, народы, жившие самостоятельною государственною и политическою жизнью, чувствуют еще потребность, чтобы все результаты их деятельности – промышленной, умственной и общественной составляли их полную собственность, а не приносились в жертву чуждому им политическому телу, не терялись в нем, не составляли материала и средства для достижения посторонних для них целей. Они не хотят им служить, потому что каждая историческая национальность имеет свою собственную задачу, которую должна решить, свою идею, свою отдельную сторону жизни, которые стремится осуществить, – задачу, идею, сторону жизни, тем более отличные и оригинальные, чем отличнее сама национальность от прочих в этнографическом, общественном, религиозном и историческом отношениях. Но необходимое условие для достижения всего этого составляет национально-политическая независимость. Следовательно, уничтожение самостоятельности такой национальности может быть по всей справедливости названо национальным убийством, которое возбуждает вполне законное негодование против его совершителя. К этому же разряду общественных явлений относится и то, что я назвал национальным изувечением. Италия, например, ощущала действительное страдание оттого, что часть ее – Венеция оставалась присоединенной к чуждому ей политическому телу – Австрии, хотя это и не составляло непреодолимого препятствия к развитию ее национальной жизни; точно так, как отсечение руки или ноги не прекращает жизни отдельного человека, но тем не менее лишает ее той полноты и разносторонности проявлений, к которым она была бы способна без этого увечья. Исторический народ, пока не соберет воедино всех своих частей, всех своих органов, должен считаться политическим калекою. Таковы были в недавнее время итальянцы; таковы до сих пор греки, сербы и даже русские, от которых отделены еще три или четыре миллиона их галицких и угорских единоплеменников. А сколько еще пока под спудом почивающих народностей, чающих своего воскресения! Сказанное здесь было бы, однако ж, несправедливо и неразумно относить и к таким племенам, которые не жили самостоятельною историческою жизнью, потому ли, что вовсе не имели для сего внутренних задатков, или потому, что обстоятельства для них сложились неблагоприятно и возможность их исторического развития была уничтожена в такой ранний период их жизни, когда они составляли только этнографический материал, еще не успевший принять формы политической индивидуальности, – так сказать, прежде, чем в них был вдунут дух жив. Такие племена, – как, например, баски в Испании и Франции, кельты княжества Валисского и наши многочисленные финские, татарские, самоедские, остяцкие и другие племена, – предназначены к тому, чтобы сливаться постепенно и нечувствительно с той исторической народностью, среди которой они рассеяны, ассимилироваться ею и служить к увеличению разнообразия ее исторических проявлений. Эти племена имеют, без сомнения, право на ту же степень личной, гражданской и общественной свободы, как господствующая историческая народность, но не на политическую самостоятельность, ибо, не имея ее в сознании, они и потребности в ней не чувствуют, и даже чувствовать не могут. Нельзя прекратить жизни того, что не жило; нельзя изувечить тела, не имеющего индивидуального объединения. Тут нет, следовательно, ни национального убийства, ни национального увечья, а потому нет и завоевания. Оно даже невозможно в отношении к таким племенам. Самый этимологический смысл слова "завоевание" не применим к подчинению таких племен, ибо они и сопротивления не оказывают, если при этом не нарушаются их личные, имущественные и другие гражданские права. Когда эти права остаются неприкосновенными, им, собственно, и защищать более нечего.
После этого небольшого отступления, необходимого для уяснения понятия о завоевании, начнем наш обзор с северо-западного угла Русского государства, с Финляндии, – прямо с одного из политических преступлений, в которых нас укоряет Европа. Было ли тут завоевание в том именно значении национального убийства, которое придает ему ненавистный, преступный характер? Без сомнения нет, так как не было и национальности, которую лишили бы при этом своего самостоятельного существования или изувечили отделением какой-либо составной ее части. Финское племя, населяющее Финляндию, подобно всем прочим финским племенам, рассеянным по пространству России, никогда не жило историческою жизнью. Коль скоро нет нарушения народной самостоятельности, то политические соображения относительно географической округленности, стратегической безопасности границ и т. п., сами по себе еще не могущие оправдать присоединения какой-либо страны, получают свое законное применение. Россия вела войну с Швецией, которая с самого Ништадтского мира не могла привыкнуть к мысли об уступке того, что по всем правам принадлежало России, и искала всякого, по ее мнению, удобного случая возобновить эту войну и возвратить свои прежние завоевания. Россия победила и приобрела право на вознаграждение денежное, земельное или другое, лишь бы оно не простиралось на часть самой Швеции, – ибо национальная территория не отчуждаема и никакие договоры не могут освятить в сознании народа такого отчуждения, пока отчужденная часть не потеряет своего национального характера. Тогда, конечно, но только тогда, приходится покориться невозвратно. Но мало сказать, что присоединением Финляндии от Швеции к России ничьи существенные права не были нарушены, выгоды самой Финляндии, т. е. финского народа, ее населяющего, более, чем выгоды России, требовали перемены владычества. Государство, столь могучее, как Россия, могло в значительной мере отказаться от извлечения выгод из приобретенной страны; народность, столь могучая, как русская, могла без вреда для себя предоставить финской народности полную этнографическую самостоятельность. Русское государство и русская народность могли довольствоваться малым; им было достаточно иметь в северо-западном углу своей территории нейтральную страну и доброжелательную народность вместо неприятельского передового поста и господства враждебных шведов. Государство и народность русская могли обойтись без полного слияния с собою страны и народности финской, к чему, конечно, по необходимости, должна была стремиться слабая Швеция, в отношении к которой Финляндия составляла три четверти ее собственного пространства и половину ее населения. И действительно, только со времени присоединения Финляндии к России начала пробуждаться финская народность и достигла наконец того, что за языком ее могла быть признана равноправность со шведским в отношении университетского образования, администрации и даже прений на сейме. Сделанное Россией для финской национальности будет, без сомнения, оценено беспристрастными людьми; во враждебном лагере, конечно, возбуждает оно пока только негодование, доходящее иногда до смешного. В мою бытность в Норвегии меня серьезно уверял один швед, что русское правительство, из вражды к Швеции, искусственно вызвало финскую национальность и сочинило, с этой именно целью, эпическую поэму Калевалу. Удивительное правительство, которое, по отзывам поляков, указами создает русский язык и научает ему своих монгольских подданных, а по отзывам шведов, сочиняет народные эпосы!
.....
О Сибири и говорить нечего. Какое тут, в самом деле, завоевание? Где тут завоеванные народы и покоренные царства? Стоит лишь счесть, сколько в Сибири русских и сколько инородцев, чтобы убедиться, что большею частью это было занятие пустопорожнего места, совершенное (как показывает история) казацкой удалью и расселением русского народа почти без содействия государства. Разве еще к числу русских завоеваний причислим Амурский край, никем не заселенный, куда всякое переселение было даже запрещено китайским правительством, неизвестно почему и для чего считавшим его своею собственностью?
Итак, в завоеваниях России все, что можно при разных натяжках назвать этим именем, ограничивается Туркестанскою областью, Кавказским горным хребтом, пятью-шестью уездами Закавказья и, если угодно, еще Крымским полуостровом. Если же разбирать дело по совести и чистой справедливости, то ни одно из владений России нельзя называть завоеванием – в дурном, антинациональном и потому ненавистном для человечества смысле. Много ли государств, которые могут сказать про себя то же самое? Англия у себя под боком завоевала независимое Кельтское государство, – и как завоевала! – отняла у народа право собственности на его родную землю, голодом заставила его выселяться в Америку, а на расстоянии чуть не полуокружности земли покорила царства и народы Индии в числе почти двухсот миллионов душ; отняла Гибралтар у Испании, Канаду у Франции, мыс Доброй Надежды у Голландии и т. д. Земель, пустопорожних или заселенных дикими неисторическими племенами, в количестве без малого 300 000 квадратных миль я не считаю завоеваниями. Франция отняла у Германии Эльзас, Лотарингию, Франш-Конте, у Италии – Корсику и Ниццу; за морем покорила Алжир. А сколько было ею завоевано и опять от нее отнято! Пруссия округлила и соединила свои разбросанные члены на счет Польши, на которую не имела никакого права. Австрия мало или даже почти ничего не отняла мечом, но самое ее существование есть уже преступление против права народностей. Испания в былые времена владела Нидерландами, большей частью Италии, покорила и уничтожила целые цивилизации в Америке.
.....