Читать книгу Нортумес. Последний клан - Николай Геннадъевич Грошев - Страница 1

За окошком проносились поля бескрайние, да в снег укутанные. Иногда попадались домишки, иногда остатки домишков и деревьев ещё много виднеется. Два раза трактора мелькнули – насквозь ржавые оба, тёмно-рыжего цвета. Один без гусениц стоит, в снегах мёрзнет, второй без кабины – то виднеется в окне быстро развивающееся сельское хозяйство Великой Руси-матушки.

А природа! Ах! Вон деревце, пылью укрытое так, что листья серые стали. И это блин зимой…

А вон-вон, поля какие видно, ровненькие какие! Молочай там растёт, колючки много и лебеда – а кусты-то какие огромные! Сухие, конечно, из снега торчат едва-едва, но торчат буквально везде.

То старое поле пшеничное, колхозное знамо поле, красивое, бесконечное такое.

Только вот пшено там, почему-то, больше не растёт…, наверное, под пар оставили. Ах! Ещё одно поле мелькает за окошком, под стук тяжёлых кованых колёс, поезда пассажирского. И там тоже всё ровненькое, плотное – колючки тут уже побольше, вон, даже деревья есть…

– Брр. – Сказал молодой симпатичный парень, отворачиваясь от окна. – Не могу уже на это смотреть. Поля, леса, поля, опять леса…, фак…, вот так бензин кончится в поезде и на нас медведи нападут, что б отобрать у нас всю водку, а всех не русских сожрать.

– Медведи? – Ответил сосед по купе, сидевший точно напротив него, за столиком у окошка. Кустистые белые брови, сошлись к переносице. Сухие тонкие пальцы нервно подёргали белую длинную бороду. – Я медведей боюсь.

– А? – Парень пожал плечами. – Я пошутил про медведей. Да если и так, нам что с того? Они просто животные. Мы легко убьём их.

– В Коране про медведей ничего нет. – Ткнув тонким пальцем в раскрытую книжку, лежавшую на столике, заявил старик. – Медведи не чистые животные. С ними Шайтан.

– Кто с ними?

– Шайтан.

– А это кто?

– Это Шайтан.

– Ну я понял. – Поморщившись, проворчал парень. – А кто он Шайтан твой?

– Шайтан это и всё тут. – Проворчал старик, обратно уткнувшись в книжку. Парень пожал плечами и снова к окну отвернулся. – Неверный пёс. – Пробурчал старик.

– Что? – Встрепенулся парень.

– Говорю, погода у них тут хорошая. Воздух свежий.

– Ну да, свежий… – Парень тяжко вздохнул и поморщился в отвращении. – Хасан, а ты уверен, что нам, надо туда ехать? Это тут ещё хорошо, терпимо, а там Сибирь, там морозы сильные. Да что говорить! Мы ещё немного проедем, и там уже 20 градусов будет. Хасан – 20! Да при таком морозе жизнь невозможна! А у них там города стоят. Там люди совсем другие. Может, мы не поедем?

– Я никогда не видел снег. Я хочу ещё на него посмотреть. – Не отрывая взгляда от Корана, ответил старик. – Хочу видеть настоящую зиму.

– В буфете по телевизору посмотри.

– Я потрогать снег хочу. Походить по нему. Вдохнуть воздух настоящей зимы.

– Ну я серьёзно, Хасан! Давай не поедем?

– Ты сам слышал, что говорил тот Джин.

– Кто? – Парень моргнул два раза, пригладил прядку волос, выбившуюся из причёски схваченной лаком. – Ты про оборотня?

– Про джина.

– То оборотень был.

– Джин. – Упрямо повторил Хасан. – С Шайтаном в чёрном сердце.

– Оборотень.

– Джин! – Рявкнул старик, быстро краснея. Хотел ещё что-то сказать, но поспешно закрыл рот ладошкой и спрятал нос за книгой.

– Ты что это? – Удивился его попутчик.

– Прости Аллах, я чуть было не выругался.

– Кхм…, ну и что?

– Коран не велит ругаться, это большой грех.

Парень смущённо кашлянул и, вопросительно приподняв брови, сказал.

– Ты на вокзале, девчонку, в туалете, досуха выпил. Труп в мусорный ящик бросил. Это нормально, а ругаться грех, да?

– Всё так. – Важно кивнув, ответил Хасан.

– Ничего не понял. Как так?

– Неверные – мусор этой земли. Убить правоверного, без веской причины, тяжкий грех. – Хасан трагично склонил голову. Спустя несколько секунд выпрямился. – Неверных убивать хорошо. Это правильно. Они – потерянные души, коих на том свете, сам Аллах, ещё сильнее накажет.

– Ну и логика…

– Коран ничего не говорит о жизни неверных, кроме как о карах, что их ждут на том и этом свете. Их можно убивать. Аллах намекает нам, в суре 2-ой, что убивать их есть Высшее Благо.

– Радикальный Ислам? Есть же другие формы ислама…

– Неверный! – Взвыл Хасан, гневно потрясая Кораном. – Нет других форм ислама! Есть один Ислам, Истинный! Тот, что знаю я!

– Кхм…, успокойся Хасан, мы же с тобой вместе.

– Прости неверный Арчибальд, я погорячился. – Хасан уселся обратно, снова раскрывая книгу.

Некоторое время ехали молча. Вскоре Арчибальду надоело смотреть в окно.

– А кровь неверных это чистая пища, или нет?

– Неверный. – Зло прошипел Хасан и вдруг вскинул брови, да глаза выпучил. Бледнеть стал. Начал поспешно перелистывать страницы. Спустя десять минут с облегчением выдохнул. – Фух! Спаси Аллах! Коран ничего не говорит о крови неверных, как о пище. Какое облегчение…

– А чего насчёт людоедства?

Хасан буквально позеленел.

– Не полностью, кровь только, но ведь это тоже…

– Неверный пёс!!! – Взвыл старик и ударил кулаком по столу. Пластиковая столешница, с печальным хрустом, рассыпалась на куски, металлическая рама погнулась.

–Молчу, молчу. – Примирительно выставив руки, проговорил Арчибальд.

В тишине и покое, ехали ещё с час. Солнце клонилось к закату, а вожделенных городов, взгляд прилизанного красавчика, так и не обнаружил.

– Фак…, я столько безлюдной земли даже в Африке не видел.

– Россия широкая страна. – Важно кивая, проговорил Хасан, по сему случаю, ненадолго оторвавшись от чтения Корана. – Земли здесь много, Аллах создал тут много плодородной почвы, дабы смогли правоверные, заселить её и плодиться на ней.

– А почему до сих пор не заселили? – Зевая, поинтересовался его спутник.

Хасан, молча, покраснел. С трудом, но вспышку злости, таки подавил. Только буркнул невнятно:

–Неверный пёс.

– А?

– Закат невероятно прекрасен над этой землёй бесконечной.

– Да, действительно, красиво. – Согласился Арчибальд, вновь глядя в окно. – Эх. – Выдохнул он, отворачиваясь. – В клуб хочу. Потанцевать, виски хлебнуть, девочку какую…

– Распутное ты существо. – С укором качая головой, охарактеризовал сие желание Хасан.

– Слушай, – совсем не обиделся Арчибальд, – а откуда ты так хорошо русский знаешь?

– А ты?

– Ну, у меня мать из семьи эмигрантов, в 17-ом в Англию перебрались. В обязательном порядке, маман заставляла, язык этот учить. Линейкой по рукам била, если акцент проявлялся…, ну а ты?

– Я в Москве учился, в институте. Потом Аллах послал мне двух прекрасных жён из России, они учили меня, по воле Аллаха, говорить без акцента и ругаться на этом презренном языке. – Хасан воздел руки к небесам. С неудовольствием обнаружил над собой вторую спальную полку. Что-то ворча выбрался на середину купе и снова воздел руки. Мрачно опустил их обратно. – Прости Аллах, кругом метал и пластик неверных, небеса скрыты от взора моего…

– Ты опять, что ли кальян курил? И до сих пор под кайфом? – Арчи возбуждённо махая руками, глотая согласные, теперь с заметным акцентом, продолжил. – Как? Как ты сумел кайф словить? Ведь как эти серые нас покусали, ничего не берёт, даже героин и тот как вода!

– Неверный!!! – Взвыл Хасан, усаживаясь обратно на свою койку. – Как ты можешь такое говорить, когда я обращаюсь к Нему???

– Ты ещё скажи, что кальян никогда не курил. – Проворчал расстроившийся молодой человек, отворачиваясь к окну. С большой печалью он вздохнул. – Я пьяный не был уже месяц. Я повешусь, если и дальше так будет…, чёрт…, фак…, твою мать…, ступид факерс…

– Джин говорил, что есть другие как мы. – Заметно смягчившись, проговорил Хасан. – Скоро мы узнаем всё и получим все ответы. Аллах не зря сделал нас такими и не зря он указал нам Путь. Там, в снежном краю, мы узнаем все, и Аллах будет говорить с нами, устами смертного.

– А?

– Нам обязательно нужно попасть в Ленск.

– А, понял. А то эти твои завихрения про Аллаха…

– Неверный пёс!!! – И снова забился в угол своей койки, сверкая оттуда гневным взором.

– Эх… – Арчибальд шмыгнул носом, глядя на закат. – И правда, красиво…, Хасан, я русских терпеть не могу, они же все сумасшедшие. И водку пьют как кони воду. А там Сибирь…, что если там и правда медведи есть?

– Аллах защитит меня. – Торжественно сказал Хасан.

– А меня?

– А тебя джины сожрут.

– Это ещё почему?

– Потому что ты – неверный пёс!

Арчибальд поднялся с глубоким вздохом, подошёл к двери.

– Пойду к соседям, там девочка симпатичная едет…

– Презренный распутник! Грязная свинья! Неверный пёс!

– Я жрать хочу придурок.

– Убийца!!! Исчадье Зла! Аллах тебя накажет, мерзкий кровосос!

– Кхм…, – Арчибальд подвигал бровями, напоминая, что Хасан как бы тоже…

– Пёс!!! – Прорычал Хасан, обнимая Коран двумя руками. – Неверный пёс!

– Ну тебя. – Махнул он рукой. Повернулся к дверям. – Наступает ночь, вампиры вылезают из гробов. – Он улыбнулся, глаза сверкнули голодным блеском, клыки со скрежетом вышли наружу.

Прилизанный красавец покинул купе, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В одном городе, далеко-далеко за краем географии, в большом обветшавшем здании, в чёрной-чёрной комнате, за красными-красными шторами, среди чёрной-чёрной мебели, сидели четыре вампира, коварно сверкая красными глазами.

– Ик, бля… – Сказал очень зловеще один из них. – Я бухой пиздец.

– Ты такой родился. – Прорычала женщина, в окровавленной одежде, сидевшая напротив.

– Ик. – Сказал он в ответ, пожал плечами. Махнул рукой и согласно кивнул. Ещё выпил, бутылка кончилась и полетела в угол.

Тюк! Недолетела немного…

– Урод! – Взвизгнула девушка, сбитая бутылкой с подлокотника большого чёрного кресла. – Смотри куда кидаешь скотина! Нажрался как свинья!

– Соня, папочка сейчас рассердится… – Сказал совершенно трезвым голосом, мужчина в кожаных одеждах, с двумя пистолетами за поясом. Тут же расстроено покачал головой. – Вот бля…, я из-за твоего визга трезветь начинаю.

– Давно пора. – Проговорила женщина, чья одежда перепачкана бурыми пятнами, чьи волосы испачканы кровью и…, кажется, чем-то ещё…

– Тебе череп явно жмёт. – Проворчал парень в кожаном плаще. – Вон, мозги по всему скальпу.

Женщина оскалила зубы, яростно зашипела, клыки со скрежетом вылезли наружу…

Мужчина в плаще рассмеялся, придерживая живот руками. Его друзья, сидят в креслах, мрачно сверля женщину гневными взглядами. Покосился на них, плечами пожал, и веселье сошло на нет.

– Ну ладно. Как говоришь тебя зовут?

– Лена. – Прошипела она, с трудом беря себя в руки. – Я – Мудрость Клана.

– А! Ты типа сильно умная?

– Ну да… – Слегка растерявшись, проговорила Лена.

– А сколько будет 8 на 8 умножить, а?

– Кхм… – Как-то не так она понимала смысл слова «умная». – 64.

– А!!! – Воскликнул парень, выпрямляя спину и радостно хлопая двумя ладонями по подлокотникам кресла. – А!!! А говоришь умная, ха-ха!

Женщина, выпучив глаза, глянула на друзей собеседника.

– Чё? – Это его локтем в рёбра толкнул четвёртый, находившийся в комнате, человек.

– Штык, 64 будет, 8 на 8 если.

– Ага? – Штык удивлённо глянул на Соню. – Чё в натуре?

– А я тебе что калькулятор? Не знаю я. – Прошипела она, сложив руки на груди и щёки надув.

– Во бля…, а я думал 60…, вот почему мне руку тогда сломали, за герыч-то…, получается они правы были, а я их обманул… – Штык растерянно поскрёб затылок пальцами. – Вот блин.

– Нам предстоит серьёзный разговор, о судьбе нашего Клана, о том, что помнить мы должны…

– Сонь, сгоняй за бухлом.

– С хуя ли вдруг?

– Ну сгоняй в натуре. Тебе сложно что ли?

– У меня денег нет.

– На. – Штык протянул ей пачку мятых банкнот. – Водяры возьми, вискарь этот стрёмный не шторит вообще.

– Сам иди.

– Сань, сходи а?

Саня, в быту Шкет, мрачно глянул на купюры, скомканные, до состояния клочка использованной туалетной бумаги. Подозрительно как-то покосился на Лену, которая, выпрямив спину и пытаясь сохранять торжественный вид, незаметно вытаскивала кусочки собственного мозга из собственных волос.

– Я её хочу послушать.

– Тебе в падлу что ли, для кореша флакон притащить? Шкет, ну, в натуре метнись быром, у меня, это, поясницу прихватило, ходить не могу. Остиохероз поясницы до самой жопы. Вставило, прям жесть. Щас сдохну прям тут, срочняк лекарство надо. Ну, братан, сгоняй не в падлу.

Шкет послал ему многозначительный взгляд, намекая, что как бы они вампиры, какие нафиг поясницы и что он там ещё сказал?

– Ну и идите вы все лесом. – Проворчал Штык, поднимаясь на ноги. – Сам схожу.

– Нам предстоит важный разговор Глава Клана, почтенный Носферус моей Судьбы…

– Во! – И пальцем ткнул в Шкета. – Видал? Я Носратус или где ваще??? Давай, короче, я тебе это, приказываю, пиздуй короче за водярой.

– Пошёл нахрен.

– Хамство сплошное блин. И как страна ещё не развалилась? – Ворча себе под нос слова сии, Носферус последнего Клана, пошёл к дверям, на ходу поправляя хозяйство – пока сидел, пряжкой придавило, ходить неудобно. На пороге повернулся и громко заявил. – Нет на вас Гитлера ушлёпки!

– Сталина, баран. – Буркнула Соня.

– Я всё слышал. – Глухо донеслось из-за двери.

Как только голос его стих, Лена, уныло шмыгнув носом, спрятала лицо в ладонях, наклонилась к коленям и затихла. Словно статуя и не слышно дыхания её…

– Сдохла? – С большой надеждой и оживлением, предположила Соня.

– Она же как мы. – Возразил Шкет.

– Не шевелится, сам посмотри.

– Да ну…

Соня воровато оглянулась и вдруг растворилась. Словно тень, мелькнула по комнате и вновь возникла возле Шкета. Украдкой показала ему что-то в руке.

– Давай ей башку отрежем, что б наверняка.

Лена, медленно выпрямилась, сверкая красными глазами, полными праведного гнева.

– Я победила вас обоих в битве за право носить титул Носферуса!

– А мне похую. – Ощерившись, прошипела Соня. – Только отвернись сучка, я тебе кишки выпущу!

– Господи… – Качая головой, пробормотала Лена. – Господи, неужели весь этот клан такой???

– Какой такой? – Ворчливо произнёс Шкет.

– Она по ебалу хочет. – Перевела Соня на понятный язык.

– Я вас уже победила! – Голос сорвался на визг. – Вы должны оказывать почтение и уважение мне! Я победила вас!

– Пошла ты к чёрту сука. – Немедленно согласилась с ней Соня.

Некоторое время царили тишина и молчание. Лена, сидела прямая как стрела, с широко открытыми глазами – не могла поверить что это всё происходит с ней наяву. Соня, злобно шипела проклятья себе под нос. Шкет задумчиво чесал затылок.

– А с чего почтение и всё такое? – Наконец, нарушил тишину Шкет.

– Потому что так должно быть. – Просветила его вампир Лена. – Таковы правила.

– В жопу правила. – Вставила своё слово Соня.

– Эти правила вели вампирские кланы тысячи лет! – Практически завопила Лена. – Люди до сих пор не знают о нас, благодаря этим правилам! Мы должны соблюда…

– Я никому ничего не должна. – Гордо вскинув подбородок, проговорила Соня. Тут же покраснела и добавила. – Кеше только, за кислоту…, да пошёл он нахрен! Выпью козла. Пусть сдохнет. Вот так-то! Я никому ничего не должна! А кому должна – убью всех нахрен.

Снова повисла минута молчания.

– Мусор родился. – С глупой ухмылкой сообщил Шкет. Соня хохотнула, Лена недоумевающим взглядом уставилась на товарища по природе бытия. – Чё? – Сказал он ей. – Прикол такой.

– Мы вампиры! – С большим воодушевлением воскликнула Лена. Оба вампира согласно кивнули головами, прокомментировали её слова несложным матом, несущим согласные оттенки и тона одобрения. Лена, зачем-то, икнула. Собралась с силами и заговорила вновь. – Нас не должны волновать человеческие причуды и наше презренное прошлое. Мы больше не люди! Мы…

– С чего не люди? – Возмутился Шкет. – Я человек! Не чёрт какой-то там, а человек в натуре!

– Она точно по ебалу хочет. Давай вдвоём её отмудохаем? Вдвоём-то полюбэ справимся.

– Что? – Лена откинулась на кресло, вновь широко открыв глаза. – Но так нельзя…, лишь один вампир может бросить вызов другому вампиру и сразиться с ним…

– Чё за средневековое дерьмо? – Вставая на ноги и разминая кулаки, произнесла Соня. – Мы тебе что, гоблины немытые? В натуре ты достала. Мы цивилизованные люди, в конце концов!

Несколько секунд она стояла, гневно сверкая оскорблённым взором, очей своих красных.

Затем рукой махнула и повелительным тоном сказала:

– Шкет, вставай. С боку заходи, вдвоём её отпиздим и в окно выкинем.

– Соня.

– Чё?

– Не будем мы её в окно выкидывать.

– Ну ок. Просто по полу размажем. Давай поднимайся. Я не могу одновременно отрывать ей башку и тобой управлять. Сам давай, а то она нам опять пиздюлей пропишет.

– Соня, иди погуляй, соку попей там что ли…

Девушка медленно повернула голову. Хрустнули шейные позвонки. Глазки сузились и взор Шкета вдруг стал туманным. Он наклонился вперёд, сжал кулак и сам себе в челюсть двинул так, что с кресла выпал. Соня хмыкнула, вздёрнула подбородок повыше и покинула комнату.

– Ууу… – Провыл Шкет, забираясь обратно в кресло. – Ненавижу эту суку…

Некоторое время он смотрел на Лену, баюкая уже сросшуюся челюсть. Лена смотрела куда-то поверх его головы, совершенно пустым взглядам. Происходящее, похоже, привело её в шоковое состояние.

– Эй. – Позвал Шкет. Взгляд женщины, медленно опустился ниже, замер на его лице. – Я не злюсь. Ну, порамсили мальца – базару нет, ну и пофиг – забыли уже. Все ж свои. Ты это, Мудрость да? А чего это конкретно, ну вот типа, я вот чё могу. – И показал руку. Ногти с шелестом выпрыгнули вперёд, достигли длины сантиметров десять и с таким же шелестом, вернулись обратно. Снова на пальцах Шкета, уродливые коричневые ногти, словно бы поражённые грибковым заболеванием. На вид хрупкие, бугристые, а на деле, способны пропарывать бетон. – А ты? Лена да? Ну а ты как бы типа умная, да?

Лена медленно кивнула и едва заметно улыбнулась.

– Я могу прочитать книгу за десяток минут и не забуду ни строчки. – Улыбка неуверенно поползла в стороны, стала шире. – Да, я, типа, умная.

– Ну норм чё, мы тоже, как говорится, не пальцем деланные. – Он снова выпустил когти и опустил руку к полу. – Смотри чего умею. – И шустрым движением пальцев, вырезал в линолиуме, простенький символ, только стружка в разные стороны летит, да скрип слышно. – Во. Видала?

– Инь-янь. – Кивнув, сказала она. – Символ равенства добра и зла.

– Да? – Покосился на испорченный пол, пожал плечами. – Слушай, ты же хотела что-то Штыку рассказать? – Она согласно кивнула. – Ну давай мне расскажи. Сама видишь – он сейчас нажрётся до потери пульса, а Соня на башку совсем больная.

– Эти слова предназначены Носферусу, он должен донести их до всех прочих… – Шкет издал звук, навроде «гы-гы», и Лена, покраснев щеками, замолчала на несколько долгих минут.

– Ты говори, а я ему сам передам, когда протрезвеет.

Лена медленно кивнула и с большой неохотой начала говорить. С каждым её словом, он хмурился всё больше и слушал со всё возрастающим вниманием.

– Я – Мудрость Клана. Но это не только могучий разум. Я впитала с кровью своей Создательницы, знания о нашем клане, о том, кем мы должны были стать и кем стать нам не удалось. – После этой вступительной речи, Лена долго молчала, а потом продолжила, убедившись, что Шкет внимательно слушает – как минимум, старательно делает вид что слушает. – Мы все должны были владеть магией. Мы – Величайшее творение Носферату…, мы должны были стать такими. Один из нас, был бы Призмой, средоточием для совокупной мощи всего клана. Увы, этого сотворить не удалось. Что-то пошло не так, но всё остальное им удалось. Мы – особенные. Мы лишены недостатков Носферату, но мы наделены почти всеми их преимуществами и каждый из нас, уникален. Ты – владеешь когтями…

– Меня ещё с тухлятины прёт, будто с кокса. – Заметил тут Шкет – собственно, он только тут начал понимать о чём речь и поспешил вставить реплику, дескать, тоже умный, всё понимает.

– Пума. – Улыбнулась Лена. Шкет, приподняв бровь, стал оглядываться. Повернулся обратно.

– Где?

– Ты – пума. Когти и запах гниения. Ты – Зверь. Я – Мудрость. Соня…, – тут улыбка слетела, торжественность с лица спала и она проворчала, – что б она сдохла… – Лена осеклась и испуганно прикрыла рот ладонью. С большим разочарованием, она покачала головой и глухо произнесла.

– Прости. Я не должна была так говорить о своей сестре по клану…

– Да не, нормально всё, меня она тоже бесит.

– Соня – телепат. Другие наши собратья по клану, тоже имеют уникальные способности. И есть общие, как у остальных вампиров. Мы сильные, быстрые, мы бессмертны.

– Ну я помнится, чуть не сдох, когда меня Штык укусил…

– Что? – Лена глаза выпучила, так, что они чуть не выпали на пол.

– Укусил, говорю. Кровь из меня чуть всю не выпил, мудила. Я чуть кони не бросил, а он ничего, бодрячком…

– Он может пить кровь вампиров??? – Лена сверкнула глазами и немного сбивчиво продолжила свою речь. – Он – истинно Носферус нашего клана. Кровь вампира, смертельный яд для любого другого вампира. Наверное, Призмой должен был быть он, хм…, это крайне странный выбор…

– Почему?

– Он…, я даже не знаю как прилично сказать это. В общем, не важно. Мы, как и все вампирские кланы, обязаны собраться вместе и выбрать город, в котором будем жить. Обычно это должен быть мегаполис. Но мы – особенные. Мы можем пить донорскую кровь, мы едим как люди и нам не нужно пить кровь постоянно…

– В натуре, можно донорскую? – С испугом во взгляде, произнёс Шкет – он боялся, что ослышался. – Так нам вовсе необязательно убивать?

– Я ещё ни разу не выпила человека, с самого дня обращения. – Гордо сообщила Лена. – И как видишь, жива. Даже смогла справиться с тобой и твоей подругой.

– Она мне не подруга. – Оскорбился Шкет, но долго обижаться не смог – они могут обойтись без убийств! Если это правда…, тут он пожалел что мало фильмов про вампиров смотрел. Как эту кровь донорскую доставать-то?

– Я работаю на станции переливания крови. – С улыбкой сообщила Мудрость Клана. – Когда меня обратили и жажда затмила разум, я была на работе. Я выпила за один подход, всё что собрали за неделю. Был жуткий скандал. – Она хихикнула, вдруг утратив всю торжественность, вдруг став совершенно обычной молодой девушкой – если не считать красных зрачков.

– Ты знаешь о других? – Спросил Шкет после непродолжительного молчания.

– О других вампирских кланах? – Шкет в ответ кивнул. – Их много. Подробностей, я, увы, не знаю, но у нас есть Король. Мы должны собраться вместе и выбрать своего Главу – Носферуса.

– Выбрать? Типа проголосовать?

– Нет. – Она с улыбкой отрицательно покачала головой. – Вампиры выбирают Носферуса в бою. Только самый сильный из всех вампиров клана, может носить звание Носферуса. И только он может оспорить звание Короля, сразив Короля в схватке один на один. Только так, такова традиция.

– А если мы эти традиции, ну… – Шкет показал неприличный жест двумя руками и дополнил его движением – будто выбросил нечто со своего кресла на пол. Лена густо покраснела.

– Мы не можем. Таковы правила. Создав первый клан, Носферату подарили своим детям правила и мы должны слепо следовать им…

– Так они ж сдохли. – Справедливо заметил Шкет. Лена сильно побледнела и задохнулась от возмущения – она никак не могла привыкнуть к подобному отношению собратьев, к своим Создателям. – Никто ж по башке не настучит. К чёрту их правила.

– Король не позволит. Он обязан следить за исполнением традиции, поддерживать порядок.

Тут дверь открылась и, гремя ботинками, в квартиру вошёл Носферус Последнего Клана.

– Ебать мои старые костыли! – Заявил он, плюхнувшись в кресло, да активно шурша целлофановым пакетом. – Шкет, ты бы видел какие они цены на водяру заломили! Уроды! Да в любом ларьке такое же бухло на полтинник дешевле. Вот твари. И как в этой стране вообще жить можно???

Царственный Носферус, изъял из пакета поллитру, скрутил крышечку и мощным глотком осушил бутылку на треть.

– Ууу сука… – Морщась, проговорил он. – Крепкая заррраза!

Лена совсем скисла, уныло шмыгнула носом. Стала пальчиком стол ковырять.

– Ленка, намахни рюмашку. – С глухим стуком, на стол легла рюмка, непочатых три бутылки и из опрокинутого пакета посыпались разнообразные закусочные материалы, в том числе кусочек погрызенной колбаски. – Это я на ходу пузырь умял. Ну, в натуре, трубы горят.

– Господи, что ж такое-то а? – Уныло проговорила Лена, тыча пальчиком в батон с маком.

– В натуре. – Согласился с ней Шкет. – Ты нахер батон взял? Под водяру-то! Ты б ещё мармеладу купил.

– А я вот. – Потряс пакет сильнее, на стол грохнулась упаковка мармелада с малиновым вкусом. Шкет, молча, пальцем у виска покрутил. Штык отмахнулся. – Да ну тебя. Чё мы в натуре как быдло? Водяра, селёдка, кусман хлеба. Ну нафиг, давай уже типа под графьёв закосим.

– Мармелад под закусь, ты где такое видел?

– Так это, в кино смотрел. Там хер один, в тулупе, типа боярин, мармелад точил под бухло.

– Он коньяк поди глыкал?

– А? – Штык задумчиво поскрёб затылок пальцами. – А какая разница? Всё равно ж бухло.

– Наливай короче.

– Ага, ща. Ленка, ты будешь? – Мудрость Клана, резко как-то пониженная до звания «Ленка», крайне уныло и явно отрицательно помотала головой. – Ну и зря, водяра нормальная.

– Ты послушай, что она говорит про эту тему с вампирской урархией.

– Иерархией. – Поправила его Лена, изымая из кучи продуктов, шоколадку «Алёнка».

– Ну, я так и сказал. Короче, я в двух словах сейчас расскажу… – И рассказал. Штык сосредоточенно смотрел на стол. Явно слушает внимательно, проникается важностью момента.

– Ну, чего думаешь?

– Бля. – Мрачно ответил Штык. Ещё раз глянул на стол. Покопался там. – Вот сука. Рыбки купить забыл. Я щас короче, минуты две и вернусь. Без меня никто не бухает – это приказ, гы.

И ушёл. Оставив двух вампиров, озадаченно смотреть ему в след.

– Он хоть слово услышал? – Разворачивая шоколадку, поинтересовалась Лена. Шкет отстранённо пожал плечами. – И это наш Носферус! Остаётся только надеяться, что в среде клана, есть кто-то сильнее, тот, кто сразит его в честном бою.

– В каком?

– В честном.

– А оно важно?

– Ну…, да по идеи… – Тут Шкет кивком показал на пол, забрызганный кровью и кусочками мозгов. Лена покраснела, одновременно злобно сверкнув глазами. Какое-то время молчала. Потом глубоко вздохнула и проговорила. – Правила ничего не говорят об этом. Только о том, что схватка должна быть один на один. Наверное…, он всё-таки, не нарушил правил…

– Хитрожопый он жесть. – Согласно кивая, сказал Шкет. Мимо мелькнула тень, ветром в воздух подняло пустой пакет и печально застонало пустое кресло – тень пропала, в кресле возникла фигура Носферуса.

– Гы. Я такой. – Заявил он, бросая на стол, охапку пресервов. Подмигнул Шкету и очень гордым тоном добавил. – Я их спиздил!

– Бабло кончилось?

– Не. Я так – выебнуться чисто. Видал как быстро двигаюсь? Во. Хотел глянуть смогу нет. Ну реально смог…, – он схватил рюмку, осушил, кусочком рыбки закусил и добавил, – там это, мужик один с инфарктом свалился. Меня увидел, когда я рыбку тибрил.

– Вот ты… – Шкет слов не нашёл, головой покачал укоризненно и вдруг расхохотался. Лена удивлённо глянула на него. – Чё? – Развёл руками сконфуженно. – Представил просто морды типов тех, когда Штык из ниоткуда возник и рыбу тащит, гы. Смешно же…, вроде смешно…, кхе-хе.

– Ничего смешного!

– Да ну тебя. – Махнул рукой Штык и ещё налил. – А Соня где?

– Обиделась, свалила куда-то.

– А…, ну ладно. Ленка, так ты бухать будешь нет? Водка выдыхается.

– Я не пью. – Гордо выдала девушка, выпрямив спину в струну.

– Ну и дура. Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт, гы!

– Идиот. – Буркнула Лена и, выпучив глаза, прикрыла рот ладошкой.

– Чё эт она? – Кивком, показав на девушку, спросил Штык.

– Ты ж Носферус. Почтение, там вся херня.

– А… – Кивая утвердительно, проговорил Царственный Носферус. – Понял, а чё она глаза выпучила? Мож ей плохо, ты это, может скорую ей?

– Она вампир, типа как мы, хоть рельсой по балде, не помрёт. Сам же ей в лоб пулю всадил. И ни чё, видишь? Живая, башка целая.

– Ну да… – Штык ещё выпил, закусил. Кивнул зачем-то. – Нихера не понимаю. А чё с ней тогда?

Шкет пояснять не стал, рукой просто махнул, дескать, надоел ты мне. Штык плечами пожал и за колбаской потянулся. Закусил, ещё наливать стал. Затем философским взглядом посмотрел в сторону двери. С тем же видом, проговорил.

– Ща менты подтянутся.

– Что?

– Менты говорю. Я это, когда назад бежал, об мужика запнулся. – Помолчал, глаз пальцем потёр. – Я ему на лицо нечаянно наступил. А он, оказывается, мусор – там под курткой погоны всякие…, ну я ещё раз наступил, чё зря он что ли морду подставил?

– Н-да…, Соня вопить будет как потерпевшая…, может не вкурили кто мента долбанул?

– Я метра три проскочил, думаю, чё он просто так валяется? Ну я вернулся, ещё раз наступил. – Под ошарашенными взорами товарищей по судьбе злодейской, Штык с хохотом показал какой-то непонятный жест. – Вот такенный след на харе у него отпечатался! Гы-гы!

– Гы. – Не уверенно заметил Шкет.

– О господи… – Прохрипела Лена.

– Да не парьтесь. Ща ещё бухнём и линяем. – Откусил кусочек колбаски, прожевал и огрызком показал на дверь. – Они ж ещё пока двери сломают, МЧС вызовут – успеем и бухнуть и свалить. Через окошки махнём. Соня их всех не зазомбирует, так что мы просто слиняем.

– Мы должны оставаться тайной для людей! – Возопила тут Лена. – Они не должны знать о нашем существовании! Мы должны всегда быть тенью Ночи! Мы дети Носферату, создания Ночи!

– Во! – Штык заопладировал. – А говорила не бухает! Намахнула поди пока никто не видел?

Мудрость Клана замерла с открытым ртом. Спустя пару секунд, рот она закрыла, ссутулилась и сердито стала смотреть в стол. Штык пожал плечами:

– Обиделась. – Налил по новой. – Давай братан, махнём ещё по одной и…

За окном истерично завыли сразу две милицейских сирены.

– Ну, пох, по одной всё равно успеем, давай Шкет, хватай рюмку.

Тут хлопнула дверь, по комнате пролетела незримая тень, материализовалась у окна в виде панковатой девицы в обтягивающем костюмчике всех цветов радуги. Отдёрнула занавеску, в окно глянула, прошипела проклятье и резко повернулась к застолью.

– Менты. – Просветила она товарищей. – Линять надо. Штык, ты при стволах – мусора привяжутся, мочить их придётся, я всю эту ораву под контроль взять не смогу.

– Ща, намахнём ещё пару стопок и когти рвём.

– Эх… – Сказала Лена, мрачная очень и, судя по своему виду, в целом, находящаяся в глубокой печали, а то может даже и при смерти.

– Там в баре какой-то ушлёпок витрину обнёс, кассовый аппарат выгреб, охранника его же дубинкой отмудохал и менту жвала сломал.

Шкет подавился очередной порцией спиртного и, отчаянно кашляя, гневным взором, покосился на Штыка. Царственный Носферус глубоко меланхолично, пожал плечами.

– Ну а чё? Я ж говорю – нет таких цен блин на водяру! А эти гребут по зверски. Вот я с них, того, штраф, значит, взял. Народный в натуре штраф, за то что они косячники конченные. Так над народом издеваться! Это никуда не годится! – Выпил, закусил, на ошеломлённое лицо Сони глянул. – Охранник сам виноват. Нехер было так орать – у меня вон ухо заложило с его воя. За дело выхватил. А мент…, ну тут признаю, мой косяк. Это я зря, конечно…

– Ты ебанутый??? – Взвыла Соня. – Ты совсем??? Ты знаешь сколько бабок в эту хату вбухано??? Совсем мозги спеклись уёбок??? Нам же теперь валить стопудово надо! Я ж думала затихаримся, потом вернёмся, а теперь…

– Фух! – Резко выдохнул Штык. Занюхал колбаской и поднялся на ноги. – Ну всё, пора нам уже. Ленка, с нами пойдёшь или тут остаёшься?

– Я обязана следовать за своим Носферусом, повинуясь воле его, ибо…

– Вот и славно. Давай Ленок, хватай закусь, – шустро смахнул всё в пакет и бросил ошеломлённой девице. – Я самое святое потащу. – И прихватил непочатые бутылки водки.

– Я повинуюсь Носферус. – Склонив голову, глухо проговорила Лена.

– Козёл тупой! – Рыкнула Соня и вдруг исчезла. Тень метнулась по комнате, потом к дальней стене и пулей вылетела в окно. На улице кто-то закричал, послышались мужские командные голоса.

И тут же всё стихло.

– Обиделась Соня. – Проговорил Шкет, покачивающейся походкой юного алконавта, выбравшийся к окну. Выглянул наружу. Машины стоят, люди бегают, осколки стекла на асфальте.

И полдесятка граждан в подозрительных, одинаково смешных фуражках.

– Всем привет! – Крикнул им Шкет, приветливо махнув рукой. Штормило его в тот момент – это день такой просто зимний, ветреный, вот и качает прямо ужас, а окно тут побитое всё…

– Ах… – Прокатилось по улице.

Хрясь! – Раздалось практически сразу.

– Шкет…, – Штык глянул на окно. Пусто. Осмотрел комнату. Лена сидит, бледная вся, с пакетом на коленях. – Ты где братан?

– Он там. – Ткнув пальчиком, показала Лена в сторону окна.

– Ага? – Штык туда подошёл. Вниз глянул. Отвернулся, широко открыв глаза и качая головой. – Не слабо треснулся бродяга. – Снова выглянул. – Шкет! Шкееет! Поднимайся, давай.

Десятки взглядов устремились вверх, милиция, прохожие – все смотрят, головами качают…, про дебошира в ресторане все временно забыли. Вон, один сотрудник по рации кому-то говорит, что совершено убийство – один гражданин, выкинул другого в окно и тот об асфальт себе череп раскроил. Скорую? Не, скорую уже не надо, вон – мозги по снег плывут…

– Ыыыыы! – Завыл мертвец на асфальте. Схватился двумя руками за треснувший череп и с силой его сжал. Хрустнули кости, зажили раны…, милиционер чуть рацию не проглотил, несколько прохожих пали временно утратив сознание. Кто-то истошно завизжал и ринулся со всех ног, теряясь в переулках города. – Ууууу!!! – Не унимался оживший мертвец, весь в крови и мозгах. Тут мимо кто-то пробежал – хвать! И как давай его жрать за шею!

– Зооомбиии!!! – Взвыл кто-то. Ближайший к происшествию милиционер, судорожно выхватил пистолет. Но так как служил он очень аккуратно и к обязанностям своим относился крайне трепетно, предварительно расстегнуть ремешок на кобуре бедняга позабыл. Собственно, он его расстёгивал последний раз когда с товарищем, в дымину пьяный, по бутылкам стрелял где-то за городом, где-то года три назад. С тех пор, как получал пистолет, так и сдавал – в неизменном состоянии. А так как в арсенале милицейском, тоже служили очень ответственные, крайне работящие, но, к сожалению, сильно пьющие люди, предохранитель на пистолете, оказался снят.

Грянул выстрел, милиционер завыл дурным голосом и храбро пал, жестоко раненный в ногу, шальной пулей из собственного пистолета.

– Ааа!!! – Закричал мертвец, отбрасывая мёртвое тело несчастного прохожего. Глаза красным горят, на пальцах длинные когти, весь он в крови и мозгах, а по улице метаются люди, визжат шинами машины, вон, несколько уже в здания врезались, одна в милицейскую машину…

– Гы. – Штык повернулся к Лене. Она как раз к окну подошла. Пакет из рук выпал, лицо прозрачное. Живыми красками, светятся только зрачки. – Приколюха, ага? Ну всё, хорош зырить, кино басявое, но ща по нам палить начнут, давай, потопали.

– О боже… – Прошептала Лена, наблюдая за тем, как оставшиеся милиционеры, дрожащими руками, пытаются направить пистолеты на «ожившего мертвеца».

– Пакет не потеряй, там рыбка. Я похавать не успел. – И сиганул в окно. Плащ взметнулся як Бэтмена крылья, приземлился он, выпрямился весь, сказал громко «Гы!» и вдруг исчез, словно тень.

Смазанная такая тень, которая слизнула зомби с улицы и оба они пропали в никуда.

– Мы обречены. Вампиры истребят нас за это безумство. – Прошептала Лена. Она подняла пакет, поставила ногу на подоконник. Взгляд скользнул по улице, напоенный истошным визгом насмерть перепуганных людей, воем шин, рёвом моторов и явственным духом страха, переходящего в смертельное безумие. Она без труда просчитала направление движения пропавших вампиров. Её мозг работал лучше любого компьютера Земли, недаром она звалась Мудростью…

Она прыгнула вниз, зацепилась руками за карниз и превратилась в тень – ничего иного, человеческий глаз уловить просто не смог бы, при такой-то дикой скорости движения объекта.

– Скорую! Подкрепления! Скорую! – Кричал один из милиционеров, оставшийся перед зданием. Собственно единственный он тут и остался. Остальные бежали, едва мертвец выбросил труп на асфальт. Он бы тоже убежал, но ноги, почему-то, отказались повиноваться.

Кричал милиционер в пустую ладонь, приложив её к уху – рация давно упала и разбилась об асфальт, но охваченный ужасом мозг того уже не замечал…

Она двигалась по следу собратьев, используя любое доступное укрытие, что бы немного передохнуть, когда мышцы уставали. Подъезды, проулки. Где-то вдруг открывалась сама собой дверь и усталый дворник, ворча проклятья, ругал всё на чём свет стоит. Закрывает он дверь, отворачивается – вновь скрипят старые петли и снова ругаясь, закрывает он осточертевшие двери…

Её никто не увидел, никто не заметил – Мудрость Клана, следовала правилам…, которые преследуемые ею собратья, не просто нарушали – они их вовсе игнорировали.

Лена миновала толпу бледных людей, переговаривавшуюся между собой – окровавленный человек, возник из ниоткуда, рядом тут же появился другой. Они выпили, закусили и вновь пропали в никуда, словно призрак безымянного алконафта, дней древности седой…

Ей повстречалась кирпичная стена, в которой отпечатались две человеческих фигуры. Маленькая толпа зевак там стоит и смотрит, глазами удивлёнными активно хлопая, а по кирпичу ползут ручейки крови, быстро застывающей на морозе.

Она проскочила мимо ДТП. Машина, ехавшая по ровной как стол дороге, вдруг перевернулась.

– Колесо лопнуло. – Важно заметил кто-то из толпы, которая, как известно, всегда лучше всех знает что, почему и зачем произошло.

А на дверцах след человеческой ладони и пять пробоин, словно от когтей звериных. И сидит у машины, водитель в крови, круглыми глазами пялясь на эти следы рук и когтей. Новый сюжет для Очевидного и Невероятного, практически готов…

Лена остановилась возле стайки бледных детишек, вжавшихся в стену. Рядом стоит воспитательница, выводившая их на прогулку. Глаза круглые, губы синие, сама бледная, в руке практически пустая бутылка водки – окровавленный человек возник из воздуха и сказал:

– Ик! На, нервы успокой, ик. – И пропал. Следом появился молодой человек, в изорванной одежде, бутылку забрал и отдал ей другую, ту, в которой водки осталось на самом донышке.

– Пардон, братишка попутал чутка. Вот, эту на. – И исчез. Заопладировали детишки, никогда не видевшие такого удивительного фокуса…, исчез, что бы тут же возникнуть вновь, и заорать:

– Бабайка вас всех сожрёт!!! – И из пасти его полезли клыки…, завизжали детишки, прижимаясь к стене, вдруг пропал «бабайка» с клыками, зловещий смех его стихает где-то вдалеке…

Мудрость Клана замерла на углу здания. Дальше не пройти. Улица заполнена людьми, укрытий нет. Ей не проскочить незаметно. Остаётся идти как обычный человек, теряя драгоценное время – их нужно догнать и немедленно остановить! Ей придётся ждать когда народу станет поменьше. Или возникнуть прямо из воздуха, посреди оживлённой улицы…

– Залила уже с утра шары, проклятая! Куда вас только таких нарожали, безобразие! В наше время… – Ворчит бабка, проходящая мимо. Презрительный взгляд скользит по помятой одежде, бледному лицу Лены, её красным глазам…, Лена играет роль до конца. Она стыдливо опускает взгляд, наклоняет голову – ей стыдно…, но не за себя. За клан и Носферуса, что так бесстыдно плюёт на законы вампиров, оставленные им Создателями, Первыми вампирами Ночи – Носферату.

Лена сузила глаза – есть выход. Большего вреда уже не будет. Носферус переполошил полгорода, своей идиотской выходкой. Теперь точно жди беды – Король не оставит такое поведение невозбранным. Носферусу придётся отвечать по строгим законам Носферату.

Нужно остановить, пока он не натворил больше и Король не потребовал, в качестве платы, за всё что случилось, жизнь Носферуса. А ведь он может, он имеет на это право.

Лена убедилась, что на неё никто не смотрит, и ринулась вперёд. Со стороны казалось, что она просто исчезла. Спустя мгновение, в такси, остановившемся на светофоре, сама собой открылась дверь.

– Эй! – Крикнул водитель, поворачиваясь к пассажиру. И замер, гневно хмуря брови. На заднем сидении, на одного пассажира стало больше.

– Здравствуйте. – Сказала Лена, шурша пакетом с нехитрой закуской, что доверил ей Носферус…, да что б ему ещё раз башкой стену проломить!

– Что за нахрен? – Рыкнул водитель. – Я занят уже, еду на Ленина.

– Да? – Лена развела руками. – Простите. Мне на Дачный надо.

– Давай, выходи пока не тронулись. – Отвернулся глянуть на светофор, повернулся обратно – дверь хлопнула, ни на улице, ни внутри, наглой пассажирки уже нет. Водитель недоумевающе поскрёб затылок. Глянул на пассажира своего. Тот сидит с круглыми глазами, зачем-то, бледный весь. – Мужик, тебе чё херово? Мож в больницу?

Пассажир шумно сглотнул и отрицательно помотал головой.

– Ну как знаешь.

Машина тронулась, поток пешеходов иссяк…

Она преодолела участок и свернула на дорогу, уходившую в районы частных домов. Тут прохожих уже практически нет, дома маленькие, от возможных свидетелей, бросивших случайный взгляд в окно, укрыться легко – теперь она смогла двигаться быстрее. И следов Носферуса, вроде разбитых остановок, перепуганных людей, опрокинутых машин и так далее, ей попадалось всё меньше. Здесь и людей живёт намного меньше, чем в центре. Ещё немного и они свернули с главной дороги, куда-то вглубь жилого сектора.

Вскоре, след привёл её к маленькому зданию, на самой окраине города.

Лена, не снижая скорости, перемахнула через покосившийся забор и остановилась под навесом совершенно разбитой веранды. Резкая остановка при выходе из форсажа, подняла высокий столб снежной пыли. Всё утонуло в белом тумане. Впрочем, Лена успела разглядеть все детали сего домика, ещё будучи в движении. Её разум был способен обрабатывать огромнейший объём информации, в сжатые сроки. Если Штык мог тут врезаться в забор и проломить головой стену, из-за своей скорости просто не успев их разглядеть, то её разум принял картинку, обработал её и выдал результат касательно необходимой траектории и корректирующих изменений скорости движения, всего за долю секунды. Она остановилась ровно там, где и собиралась, ничего не разрушив, даже не задев. И пока пыль оседала, Лена удивлённо качала головой – домик выглядел как кадры военной хроники второй мировой. Стена обшарпана, вся в пятнах краски разного цвета. Последний слой отвалился лет десять назад, обнажив первые слои. Стало видно, что дом красили раз семь, каждый раз, используя краску другого цвета. Доски погнили, крыша покосилась, причём вместе с окнами. Веранда широкая, просторная. Когда-то была. Сейчас половина её обрушилась, осталась только часть навеса над входной дверью. Пахло множеством людей, но запахи преимущественно старые, почти стёршиеся. Однако её Носферус и его ближайший друг, точно тут – спиртом сильно пахнет.

Ими самими тоже пахнет, но спиртом всё же гораздо сильнее…

– Царственный Носферус, чьё присутствие, опознаётся по запаху спирта…

Пробормотала она, краснея от стыда. Вспомнился фильм, который она так искренне любила и не раз смотрела до обращения – «Интервью с вампиром». Какие они там были! Какие утончённые, красивые, властные, вежливые, все дворянских кровей, полные чести, иногда и подлости. Но какие же они были прекрасные, притягательные в своей природе…

И Штык, который вместо честной схватки по канонам Носферату, выпустил ей пулю в лоб.

– Урод. – Проворчала девушка, когда пыль осела. Тут же мысленно приказала себе успокоиться. Как бы там ни было в реальности, но чтить своего Носферуса, вампир Клана обязан. Если он не желает этого – он должен бросить вызов и оспорить власть своего господина. Она сделала это. И получила результат – бой проигран, Носферус подтвердил свой статус. Теперь она обязана ему жизнью, ведь Носферус, имел право убить претендента…, не следует ему об этом рассказывать. Ей и так противно, а он ведь узнает и вечно этим тыкать будет, станет требовать от неё чего попало.

И как такое быдло могло быть выбрано оком почтенных Носферату, Создателей всех вампиров?

Решительно непонятно. Но ничего не поделаешь, они сделали выбор, совершили обращение. Теперь нужно жить дальше и решать проблемы, которые им создал этот гад.

Лена подошла к двери. Не заперто. Внутри слышно приглушённые голоса, иногда стук рюмок и мощные глотки. Кто-то только что расхохотался…, пахнет смертью – тут пролилась кровь…, пахнет телами, разложение коих уже началось. В доме несколько мёртвых тел, которые стали таковыми совсем недавно…

На пороге она замерла. На полу лежит молодой парень, худой, безобразно одетый, неряшливый, очень бледный. Шея прокушена, в нём почти не осталось крови.

Она сама побледнела…, до сих пор, она видела немного мертвецов – по телевизору, да пару раз в живую, когда училась в медицинском. И она ещё никогда не убивала сама. И вот они – трупы…, когда смотришь фильмы о вампирах, подспудно жаждешь обрести такую же силу, власть, но как-то никогда не задумываешься, о том, что из-за тебя, из-за того, чем ты стал, кто-то будет валяться на полу, смотреть на тебя удивлённо, давно остекленевшим взглядом. Просто хочешь быть как они и…

Но их клан способен обойтись без убийств! Почему же этот придурок…, тихо Лена, тихо, он твой Носферус…, грёбанный ублюдок!…

– Но Носферус. – Прошептала она, не в силах оторвать взгляда от белого лица покойника.

Она должна подчиняться, должна оправдать имя Мудрости Клана.

Лена вдруг резко выпрямилась и сильно побледнела.

– Я поняла… – Одними губами проговорила девушка. Теперь понятно, зачем 101-ый вампир клана – она, человек совершенно не похожий ни на одного из вампиров клана. Её задача не возглавить их. И хотя она очень надеялась, что будет Носферусом, что для этого её выбрали – очевидно, это не так. Её задача, быть серой тенью клана, направлять его, как бы со стороны, аккуратно, осторожно, используя свой ум и смекалку. Она должна не возглавить их, а спасти от безрассудства Носферуса и их самих. Её задача, обеспечить выживание клана в мире людей, под властью Короля и Нортумеса – хоть ей и неизвестно что это такое.

Придётся принять свою нелёгкую судьбу.

Лена с достоинством склонила голову.

– Я клянусь, что сделаю всё, что нужно. Я клянусь тебе моя Создательница, я сде…

– …и туда сразу. Она как заорёт – не туда!!! Я ей – терпи, страна тебя не забудет!

– Гы-гы-гы.

У Лены глаз дёргаться начал…, не так-то просто будет сделать из них хотя бы жалкое подобие Лестада, не говоря уже о его «сыне» Луи. Но хотя бы направить их, в нужную сторону ей по силам. Может быть, на это уйдут годы, но её клан, станет истинной гордостью Короля и примером для всех вампиров!

Лена прошла по коридору – не типичная постройка. Коридор тянется через весь дом, а комнаты по обе стороны расположены. Слева две, две справа. Она заглядывала в каждую. Тут всё провоняло множеством запахов, включая табак. Обоняние начало отказывать. Даже высморкаться пришлось – достала платочек, сие сделала и интеллигентно сложила его, да в карман убрала…, почти – выронила она платочек. В первой же комнате, вповалку пять тел. Разных возрастов, две женщины. Только двое, самых молодых, выпиты, остальным свернули шеи и бросили как мешки с картошкой.

Лена застыла посреди комнаты. Висят ободранные обои, всюду пыль. Ржавая кровать. Странноватый домик…, и эти люди на родственников не похожи. Хм. Ничего непонятно. Она заглянула во вторую комнату. Детская. Игрушки на полу, кроватка маленькая, всё укрыто толстым слоем пыли. Сюда давно никто не заходил. Никаких фотографий не наблюдается. Разум выдал краткую возможную характеристику – ребёнок умер, родители спились, дом стал притоном. Либо сначала спились, затем ребёнок умер. Увы, ситуация не редкая в последние годы. До 91-ого, такое можно было увидеть лишь в глухих деревнях. Теперь в любом городе, таких домов сотни…

Лена прошла дальше. Снова пустая комната, вся в пыли. Валяются шприцы, там стоит печка, которую давно никто не топил и которая нуждалась в ремонте, уже лет десять как.

А в последней комнате…

– О господи… – Прошептала Лена.

– О, Ленка пришла! – Воскликнул Штык, одним своим видом живо напоминавший фильмы про зомби. Весь в крови, одежда рваная, лицо вообще отдельная тема…, и клык, почему-то, один, наружу торчит.

– Садись Лен, бухнём, за упокой. – Сказал второй «зомби», наливая в гранёный стакан, прозрачную, дурно пахнущую жидкость. Кивком показал на тех, за кого выпить предложил.

Три тела. Молодой парень, с серым лицом и исколотыми руками. Прилично одетая девушка, совсем не к месту здесь и бородатый, крепко запитый мужик. Этот сидит за столом. Только не пьёт и не ест. Мёртвый он, вот и не пьёт, а так бы, конечно, с радостью – по лицу видно, что он это дело частенько, да с радостью.

– Знакомься. – Штык хлопнул покойника по плечу. Бородатое лицо с остекленевшими глазами, ударилось о столешницу. – Это Артём, хозяин сего заведения. Он немного молчалив, но ты не обращай внимания, парень хороший. Да Артёмка? – Потряс за плечо. Мертвец дрогнул от толчка и свалился под стол. – Шкет, Артёмке больше не наливаем, ему уже хватит.

– Гы-гы-гы.

Лена шумно сглотнула и присела за стол, на самый краешек старой табуретки, непонятно как ещё державшейся в этом царстве разрухи. Положила пакет на чистое место.

– О! В натуре в тему. – Воскликнул Штык, переворачивая пакет. Содержимое посыпалось вниз, частично на стол, частично на пол.

Стол завален. Причём, не только тем что она принесла в пакете. Тут и рюмки и стаканы и чашки с тошнотворного вида пищей. Вампиры явно пожаловали к окончанию бурного застолья…, взгляд остановился на десятимилилитровом шприце, сиротливо ютившемся на краю стола. Теперь понятно что это за место такое. Притон, где собираются алкаши и наркоманы. Единственная деталь, которая тут не к месту – труп прилично одетой девушки…, и три вампира. Два из которых только что намахнули ещё по пол стакана водки.

Она не удержалась и всхлипнула. Ну за что ей это? Вампиры водку пьют на кухне какого-то задрипанного наркоманского притона! И она среди них! Заслуженный учитель года, сменивший профессию, что бы помогать людям, спасать их от смерти. И она тут, среди трупов…

– Шкет, врубай ящик.

Шкет кивнул и протянул руку к предмету, который Лена не сразу заметила – старенький советский телевизор, покрытый слоем пыли. Агрегат сердито зашипел, возмущённый тем, что его, заслуженного пенсионера, опять работать заставляют, но всё же осветил экран размытым изображением. Старая закалка, советская. Уже сломаться должен был сто три раза, а когда понадобилось – встал и работать пошёл. Таких уже не делают…, нафиг им телевизор?

– Так это, – ответил на её вопрос, Штык, – позырить хотим, чего в новостях скажут.

– Ага, – заметил Шкет, возившийся с антенной. Впрочем, бесполезно, изображение всё равно рябит. Старый конь, как говорится, бороды не портит, но и пашет он не глубоко. – Мы там такой кипишь подняли, интересно же чего там скажут.

– Нужно прекратить это. – Вдруг заявила Лена и залпом выпила предложенный алкоголь. Закашлялась, удивлённо выпучив глаза. – Зачем я это сделала? – Пробормотала она, круглыми глазами, глядя на пустой стакан. – Я же вообще не пью!

– Молодчина. – Похвалил Штык, радостно потрепав её хрупкое плечо. – Наш человек.

– А что прекратить-то? – Это Шкет, который уже успел заново наполнить все стаканы.

– Убийства людей.

– А…. ну да, надо. – Мгновенно помрачнев, сказал он.

– Зачем это? – Не согласился с ними Носферус.

– Убивать людей, плохо!

– А мы только плохих убиваем. А это уже совсем другая тема.

– Ага, у нас и кодекс есть. – Оживился Шкет. – Мы его сами придумали.

– Кодекс? – Лена воспряла духом. Ещё не всё потеряно! Они тоже тянутся к тому образу вампира, что олицетворял собой, как минимум для неё, киношный персонаж Лестад.

– Кодекс. – Штык кивнул и стал шуршать пакетом – сухарики достаёт. – Мы нормальных людей не валим, только ветошь всякую. Преступников.

Лена многозначительно посмотрела на труп прилично одетой девушки.

– К-хм. – Штык почесал затылок. Пакетом тряхнул. – Так это, случайная жертва типа…, Шкет блин! Ты краёв не видишь что ли? Полный наливай, чё как не родной!?

– Мы не должны так поступать! Хотя бы невинные не должны страдать из-за того, чем мы стали по воле Носферату! – Гневно воскликнула Лена, принимая наполненный до половины стакан. Недоумевающим взором на него посмотрела. Тряхнув головой, на место поставила – она вдруг поняла, что хочет напиться. Немедленно и до потери пульса. Довели, окаянные…

– Конечно! – Согласился с ней Носферус и трагическим взглядом стал смотреть на ноги трупа. Лицо полно печали, душевной муки, жуткого страдания от свершённого им злодеяния.

– Мне ужасно жаль, я буду всегда помнить, что сотворил сегодня, и своего злодейства я… – Шкет под столом его пнул. Носферус, приподняв бровь, глянул на товарища. – Чё? – Шкет взглядом и кивками стал показывать куда-то ему за спину. Штык обернулся. О, девчонка-то там лежит. Обратно повернулся. Ноги что из-под стола торчат, волосатые, кривые и, кажется, мужские.

– Спокуха. – Штык сосредоточился, снова наполнился душевной мукой и стал смотреть в правильную сторону, на девушку. – Я сожалею весь, что загубил эту…, как её блять? А! Невинную душу. Во, буду я сожалеть до конца моих дней и плакать в подушку… – Глубоко вздохнул, выждал несколько секунд и снова стакан взял. – Ну, за то что б хер стоял и деньги были!

Выпили, закусили. Лена мрачно смотрит на обоих, глаза её гневно сверкают.

– А остальные?

– А! Они преступники все. – Отмахнулся Штык, сунул нос в распечатанный пакет сухариков и шумно вдохнул. – Фух, крепкая зараза. Чё там по телеку? Шкет, чё ты первый включил? Наш колхоз там точно не покажут. Включай Ленск-ТВ.

– И что же совершили все эти люди? – Спросила Мудрость Клана. Телевизор сердито зашипел, не желая переключаться на другой канал – чем-то ему, видимо, первый шибко нравился.

– Прелюбодействовали они. – Важно кивая головой, да хмурый весь заявил вампир Штык.

– Чё делали? – Вскинув брови, поинтересовался Шкет – то ли не поверил, то ли не расслышал, там не совсем понятно.

– И за это вы их поубивали?

– Жрать хотелось вот и поубива…, в смысле, преступления их тяжки и покарали их мы.

– Так делать нельзя!

– Почему?

– Потому что нельзя!

– Ну я понял, а почему нельзя-то?

Лена скрипнула зубами и залпом выпила. На этот раз удивлёнными глазами пугать стакан не стала. Мрачно показала пальцем, дескать, ещё наливай.

– Другой разговор. – Штык плеснул водки в её стакан и обратился к Шкету. – Я же говорил Ленка баба нормальная, а ты – пизданутая она, пизданутая.

Лена отправила мрачный взгляд в сторону Шкета. Парень смущённо кашлянул и приветливо улыбнулся. Щёки краской румянца заливаются, глазки бегают.

– Нельзя столько трупов оставлять. Их нужно прятать.

– Закопаем ночью на огороде. – Снова отмахнулся от неё Штык. – Хата палёная, конечно, но менты сюда не суются, а нарики и бухарики ходят – хавчик, доставка бесплатная. Мы тут затихаримся пока шум не уляжется. А потом на работу.

– На работу? – Тут она удивилась. Сильно. – Вы ебанулись??? Какая работа???

Оба вампира притихли, как-то ссутулились, а Лена, поняв, что сказала, стушевалась.

– Прошу прощения, я не должна была так безобразно материться…

– Да не пантуйся, все свои. – Штык снова потрепал её по плечу, ободряюще так – чуть со стула не навернулась.

– И где же вы работаете? – После пары минут молчания, спросила девушка.

– Неофициально работаем. – Почему-то, смущаясь, пробормотал Шкет.

– Ага, у нас своё дело. – И оба расхохотались. Штык радостно, Шкет обратно смущённо.

– Какое дело? Торговля?

– Не, мы ОПГ, барыг крышуем.

Повисла гнетущая тишина. Нарушаемая только бормотанием телевизора. Шкет со Штыком улыбались, следя за тем, как меняется лицо Лена, а она с трудом переваривала новую информацию.

Вампиры её клана – бандиты, ОПГ…, Лестад? Луи? Какое там…

Лена очнулась и сделала жест рукой. Шкет её понял и поспешно налил полстакана.

– У меня такое чувство, что я уснула и вижу кошмар. Который никак не закончится.

Парни пожали плечами, тоже выпили. Вскоре Лена захмелела, ей стало немного легче.

– Значит, вы сами – преступники?

– Чего это вдруг? – Обиделся Шкет.

– Не, мы просто работать не хотим. – Пояснил Штык. – Тупо в лом.

На экране появилась надпись непонятная, за ней логотип Ленска-ТВ показали крупным планом и возник корреспондент с микрофоном в руках. За его спиной скорая стоит, кого-то несут на носилках, вокруг полиция, зеваки. Местность вполне узнаваема.

– О! Погромче сделай! – Крикнул Штык, не забыв налить ещё немного прозрачной жидкости в опустевшие стаканы.

– …преступление. – Раздался голос диктора. – Пока информации мало, но уже известно, что в кафе при гостинице, произошла пьяная драка между выходцами с Кавказа, предположительно чеченцами, и местными жителями. Драка приняла массовый характер, пострадали сотрудники милиции, вызванные на место происшествия. Есть жертвы среди прохожих. Драка быстро перенеслась на улицу, став причиной нескольких ДТП. Один человек убит. Сотрудники милиции, обещают в скором времени, по горячим следам задержать всех нарушителей порядка…

– Вырубай. – Проговорил Носферус, круглыми глазами изучая стакан. Экран потемнел, в комнате стало очень тихо. Все трое шокировано смотрели друг на друга.

– А почему чеченцы? – Промямлил Штык. – Это кто вообще?

– Чурки какие-то. – Отозвался Шкет – он помнил глаза милиционеров, когда не смог совладать с собой и выпил ту женщину…, какая нафиг пьяная драка??? Они же не слепые, в конце-то концов!

– В Чечне война была, теперь на них часто валят такие происшествия… – Пояснила Лена.

– Война? – Штык вопросительно глянул на Шкета. Не реагирует. Пустым взглядом смотрит куда-то мимо, на стену. – А чё за война?

– Ты с луны свалился что ли? – Воскликнула Лена, всплеснув руками. – Была война в Чечне, на Кавказе. Пару лет назад.

– А, ну правильно. – С тем же непониманием на лице, отвечал Штык. – Пора уже как бы, а то доколе значит, у нас всё вот так будет. Где это всё, спрашивается? Великие наши полководцы, всякие, эти, Черномор Суворов, Санёк Македонский и этот, забыл как его там. Давно пора завоевать, в натуре весь мир! – Помолчал многозначительно. Глянул на Лену. – Наши победили?

– Нет. – Буркнула Лена. Как вообще можно было о таком не знать?

– Хуёво. – Расстроено кивая, проговорил Штык. – Надо было на них ядерную бомбу кинуть. Что б сразу – раз и всем пиздец.

– Чечня территория России.

– Кхм…, не понял. А нахрен воевали?

– Они захотели отделиться.

– А…, – Штык повертел стакан в руках, кивнул понимающе. Головой тряхнул. – Не, ни чё не понял. Ну и пусть бы валили. В чём прикол-то?

– Они воевать начали, русских убивать.

Штык посидел со стаканом, обратно кивая головой. Плечами пожал, моргнул пару раз.

– А почему тогда бомбу не скинули?

Шкет отвис. Перевёл взгляд на Лену.

– А в натуре, почему?

– Потому что нельзя убивать людей! – Непонимание и удивление на лицах их. Закрыв глаза, Лена глубоко вздохнула. – Так нельзя. Кроме того, радиоактивные осадки.

– А. – Штык выпил, закусил. – Теперь понял. Так есть же водородная бомба. Я читал.

– Мир бы нас не понял. Европа начала бы…

– Так бомб что ли мало? И им бы с десяток. Оно же как чисто по жизни – быкует типок, ты ему по ебалу прописал, всё, больше не быкует – в больницу на такси поехал… – Пока Шкет согласно кивал, а Лена ошарашено смотрела на своего Носферуса, тот задумчиво смотрел на выключенный телевизор. Наконец, произнёс.

– А как чеченцы выглядят?

– Да как чурки обычные…, вроде. – Попытался ответить на вопрос товарища Шкет.

– Никого не смутил тот факт, что вашу выходку, назвали «пьяной дракой»?

Оба сердито покосились на Лену. И она ошарашено моргать начала – они оба обратили внимание на эту странность, но им просто не хочется о том задумываться! Они игнорируют то, чего не могут понять или объяснить!…

Она моргнула и вдруг представила, что за столом сидят вовсе ни два примерно человеческих существа. Воображение нарисовало двух взрослых горилл, с крайне дебильным выражением морд, в тех же обрывках одежды. И тут ей стало страшно – видение исчезло, однако взгляды сих вампиров и явное отсутствие печати интеллекта в них, остались. Они же настоящие пещерные люди! И как быть? Как ей превратить этот клан, хоть в какое-то подобие нормального вампирского клана?

Да они же на каждом шагу открывают миру кто они есть, гадят окрест себя как слепые котята!

– Ну смутил. – Проворчал Штык. – Ну странно, да. Ну и похер.

– В натуре. – Согласился Шкет, намахнув весь стакан залпом.

– Король уже знает о вашей выходке!!! – Практически взвыла Лена, вскочив на ноги. Стул, от движения, выполненного на вампирской скорости, улетел в стену и разлетелся в дребезги. – Теперь с нас спросят за это! Мы не должны открывать миру кто мы такие! Мы должны быть тенью Ночи, скрытными и незаметными, иначе люди узнают о нас!!!

Вампиры переглянулись. Оба пожали плечами.

– Наливай. – Сказал Штык, доставая из кучи продуктов, пакетик с чипсами.

– Идиоты… – Схватившись двумя руками за голову, проговорила Мудрость Клана.

Некоторое время она стояла на месте, смотрела на то как вампиры пьют водку, закусывают, общаются по нюансам своей «работы» – решили сделать этот притон временным «командным центром». Обсудили организационные вопросы, как со своими людьми связаться…, у них ещё и люди есть на побегушках, которые занимаются сбором дани с «прикрученных» точек…

– Я не могу…, это слишком…, Создательница, ты ошиблась. Я слаба, я не справлюсь.

Лена исчезла. Хлопнула входная дверь. Оба вампира, пару секунд смотрели на дверной проём.

– Шабутная она какая-то. – Проворчал Штык, хватая бутылку и разливая водку в стаканы.

– Ага. – Согласился Шкет, на автопилоте, для закуски взяв, подтухший кусочек сыра, из чашки, что тут раньше стояла. Секунду смотрел на этот кусочек. Брезгливо поморщился и выбросил прочь.

Спустя пару мгновений, взгляд сам собой приклеился к этому кусочку. Тухлятина…, а тянет к ней невероятно. Хочется разжевать этот кусочек сыра, съесть весь без остатка и ещё пальцы потом облизать…, как она сказала? Пума? Н-да уж…

– Штык, а тебя на тухлятину не тянет?

Штык подавился закуской, долго откашливался. Прочистив горло, покрутил пальцем у виска.

Шкет уныло шмыгнул носом. Снова глянул на кусочек сыра, сиротливо ютившийся на полу. Выругался, расстроенный весьма, схватил кусочек тот и таки взял и съел его. Блаженно мурлыкая, счастливо улыбаясь, он развалился на стуле.

– Вот ты пиздец прям, в натуре прям… – Ошалело покачивая головой, проговорил Носферус.

– Пардон. – Густо покраснев, в ответ промямлил Шкет. – Ничего не могу с собой поделать…

– На помойке копаться будешь – я тебя не знаю, сразу говорю.

– Да пошёл ты. – Почти рыком ответил Шкет – блаженство, даже не попрощавшись, куда-то вдруг подевалось. Он густо покраснел и в расстроенных чувствах выпил прямо с горла.

Ветер тихонько свистел, улица пустая, молча, слушала печальный свист его. Вечер нынче, вот улица и пустая. Несколько машин перед гаражами, две собаки бегают, друг на друга рычат – толи кость не поделили, толи просто так они, от нечего делать, кто их там разберёт…

Только один человек там стоит на улице. Слегка покачивается, естественно от свирепого ветра он покачивается, от того самого, что тихонько свистит – так ветер маскируется. На самом деле он почти ураганный. И очень, ну очень коварный – только тут, только перед домом номер 17, на очень маленьком пятачке, этот негодяй незримый буквально сносит с ног. Товарищ Петренко, с большим трудом сопротивляется его яростному напору. Как истинный герой той службы что и опасна и трудна, и даже вовсе невидна…, ну, так злые языки говорят. На самом деле она, служба, значит, и видна и опасна и всё такое. Просто всякие хитрые евреи сидят где попало и издеваются над честным трудом, очень честного милиционера, несущего нелёгкую службу свою на просторах России-матушки и прочих с ней сопредельных республик колхозного типа. Всё время они там козни строят, подло интриги плетут и порочат честное имя настоящего российского милиционера. А он к тому же, самый героический из всех видов милицейских служб. Он, ни кто-то там, с обочины, да с краю! Он – самый настоящий российский участковый!

И врут всё, что название то наплодилось от слова «учесть». Ничего подобного! Участковый, на самом деле, происходит от слова «соучастник»…, статья 32 УК РФ…, ой, не то что-то ляпнул…

– Ну вас всех. – Проворчал Петренко, поправил шапку формовку, подбитую мехом редкого сибирского зверька. Какого точно, никто не знает. Просто он редкий и сибирский, и очень тёплый…

В принципе, кролик он тоже зверь благородный. Зависит от того под каким углом посмотреть.

Петренко рукавом вытер сизый нос (болеет он, наследственное аллергическое заболевание, и не надо тут…, аллергия разная бывает, и самогонка она тоже вам не просто так, она тоже разная бывает…) и махнул рукой в сторону дома номер 17. Пошёл вниз по улице, утирая скупую мужскую слезу. У него горе сегодня – первый седой волос в шевелюре. А этот дом треклятый…, и зачем сюда повернул? На старую мозоль опять наступил, только настроение себе испортил и-эх…

Лет пятнадцать уже он ходит по своему участку, мимо этого поганого дома и каждый раз сердце сдавливает болью. Последние лет десять, боль густо смешана с тоской и обидой. А первые пять лет была просто боль. Наркотики там продают. Всякие разные, ассортимент у них воистину не обозрим. Заступив на пост, молодой сотрудник, рьяно взялся за дело и немедленно попытался прикрыть всё это заведение. Денно и нощно слонялся в сих краях, проверял, записывал, следил, пока не убедился абсолютно – дело не просто не чисто, оно гнилое насквозь. Он доложил куда следует, написал кучу рапортов для всех кому попало. И каждый божий день он ждал вызова на место, для содействия оперативной группе, которая будет брать торговую точку, хозяин коей, не только сам вооружён, но ещё и держит при себе, как минимум двух вооружённых людей…, пятнадцать лет назад, это были два молодых лба, с ножами и кое-какими навыками рукопашного боя. Десять лет назад, два молодых лба, с пистолетами.

Сейчас они с автоматами и точку регулярно проверяет патруль вневедомственной охраны.

Он ждал награды, повышения в звании, он был готов к переводу в оперативники, к почётным грамотам – труд был проделан титанический и совершенно не по его профилю. Только доказательств, собранных им самим, хватило бы, чтоб посадить владельца дома и сотрудников, покрывавших их, минимум лет на десять общего режима.

Вместо участия в громком задержании и различных премий, да светлого будущего, его вызвали к начальству. Поздоровались, руку пожали, за труд поблагодарили и отправили в кабинет начальника отдела. Вошёл он туда, поздоровался.

– Здравствуйте, – сказали ему в ответ сразу двое – начальник и элегантный молодой мужчина, в пиджачке. – Присаживайтесь, – сказал парень этот.

Чувствуя, что дело пахнет жареным, Петренко сел. Перед ним тут же упала папка.

– Знаете, что это такое? – Он отрицательно помотал головой. – Это личное дело одного из наших сотрудников. Он уже взят в разработку. Вот, кстати, знакомьтесь, капитан Литвинов, УСБ.

Он посмотрел в глаза капитана и кадык нервно дёрнулся, без всякой команды от мозга – холодные глаза с интересом изучали внешность молодого участкового. Только вот интерес этот…, он такой видел в глазах овчарки, которой бросили кусок свежего мяса. Собака была дрессированная, хорошо вышколенная. Без разрешения есть не стала, но обнюхала мясо, осмотрела со всех сторон и холодными спокойными глазами долго смотрела на хозяина, ожидая его команды…, у этого парня из УСБ, взгляд точно такой же. Только вместо куска мяса, он, Петренко.

– Понимаете, мне ведь параллельно кто. – Мягким, приятным голосом, сообщил капитан. – Главное что бы звание совпадало. Что бы план закрыть и отчитаться. А кто это будет, участковый, пэпэс, опер, оно же ведь, на самом деле, совершенно не важно.

– Вам всё ясно? – Спросил начальник. Участковый, громко сглотнул и кивнул. – Вы свободны…

Проклятый дом, так и стоит, так и идёт оттуда наркота на весь район.

– Эх… – Сказал участковый. Остановился, достал из внутреннего кармана бутылочку.

– А ещё милиционер! – Проскрипел кто-то с левой стороны. Петренко повернул голову. Старушка в платочке, божий одуванчик, с ведёрком пустым – лицо в гримасу скукожилось, глаза злые, брови как крылья ворона – седого, старого, сильно больного, но таки ворона, смотрят в разные стороны и немножко под углом – как будто ворон тот, пикировать собрался.

– Там лекарство. Болею я. – Проворчал участковый, глотнув из бутылочки.

– С каких это пор, чекушка лекарством стала, ирод ты проклятый!?

Он отмахнулся и дальше пошёл. Что толку с ней говорить? Старая ведь, советской ещё закалки…, был бы сопляк какой, можно было б в живот легонько стукнуть. А если кто поздоровее, так проверками всякими замучить, отомстить в общем…, правда, он никогда им не мстил. Всегда спокойно воспринимал все эти упрёки, от своих подопечных жителей местных. За дело ведь, за дело…, замолчал, как в глаза те серые посмотрел, как из кабинета начальника отдела вышел, так и замолчал. И больше уже не открывал рта без команды. Сказали – сделал, не сказали, он не лезет. А то ведь и правда…, а совесть, почему-то, грызёт. Все эти годы, она жрёт без остановки. И что прикажите делать? Довольно быстро он выяснил, что на дне бутылки, совесть тоже пьянеет, и падает, куда-то в глубины сознания, где и сидит себе тихонько, пока не начнётся похмелье. Бухаешь и как-то легче становится. Идёшь иной раз мимо этого дома номер 17 и совершенно всё равно, плевать даже. А трезвый он тут никогда и не ходит. Да и трезвый он за последние годы, не часто бывал. Когда совесть молчит, жить куда как легче.

Почему-то, захотелось расплакаться, навзрыд, по-женски. Рвать волосы на голове и выть дурным голосом. Боль в душе, она ведь не пропадает. Даже когда совесть перестаёт мучить, боль остаётся и ноет и ноет…, пока не сведёт с ума. Надо было бросить эту работу. Плюнуть на всё и уйти. Как один знакомый сделал. Однажды просто взял и положил корочки на стол.

– Не могу. Твари они там. Я если б корочки не бросил, дружище, клянусь, однажды, взял бы ствол и перестрелял бы всех своих ебучих сослуживцев. Всем им туда дорога, фрицы штопанные.

Он тогда слушал, пивко пил, головой сочувственно качал, а потом порвал всякие отношения с этим бесхребетным слабаком. Петренко – фамилия гордая. Он знал что сможет изменить мир, он знал, что это по силам ему и таким как он. Не то что этот слабак…

Нет, ну правда, хочется выть на луну. Участковый посмотрел на небо. Нету луны, день нынче. Жаль, сейчас бы вот встать на четвереньки, поднять голову к небу и…

– Ап. – Сказал человек. Стоит и апает не почтительно, сволочь. Не видит погоны что ли? Как это так на власть смотреть вообще можно? Это что ещё такое? Ну он ему сейчас…, а чего этот гражданин высокий такой? – Это…, – глаза по полтиннику у него отчего-то…, наркоман что ли? – Вам это, помочь может? Плохо стало? Давайте, скорую вызову…

Участковый заподозрил неладное – дома тоже ниже стали. Опустил взгляд. Руки. То его руки, конечно, только, почему-то, земли касаются, хм…, и ноги тоже. Колени вот…, надо же, на четвереньках стоит. Эко ж он задумался-то как сильно!

– Не надо. – Резко пробасил участковый, принимая вертикальное положение. – Со мной всё в порядке. Линзу я уронил…, это такая штука, в глаз ставится. Зрение у меня плохое.

– Аааа…, понятно. Ну, я пойду? – Всё равно глаза как фары от волги.

– Вали придурок…, то есть, гражданин, вы можете идти.

Как миновал несколько улиц, участковый не запомнил, просто в какой-то момент, вдруг обнаружил, что четушка опустела, а стоит он на Звенигородской, всего в трёх домах от местного притона, различной специализации и профильной направленности – там собирались не только наркоманы с алкашами, но и практически все представители районного дна. Естественно, собирались не чайку с ромашкой попить, а предаться любой форме порока, какая только может прийти в голову человеку. Простые граждане, трудяги и работяги, там не появлялись, однако, их дети, случалось, там возникали. Вот как в прошлом году – затащили туда какую-то малолетку и всей толпой, да дня четыре. Помнится, по шапке ему прилетело, за притон этот. А что он мог сделать? В конце концов! Он участковый, а не оперативник! Наркоманы они злые, бывает с ножами ходют. Что б туда сунуться выручать какую-то идиотку малолетнюю, да совсем без ОМОНа? А если в бок ножом дадут? Воот. Никак он не мог кого-то там выручать…, совесть, зачем-то, на последнем издыхании, сделала пируэт и пнула по затылочному отделу сознательной части мозга – когда её второй день насиловали, он ведь заходил туда…, плевать ему было. Просто мимо прошёл.

С другой стороны, откуда он знал, что там насилуют хорошего человека? Он ведь спросил у хозяина дома – кто, дескать, у тебя там воет-ноет? А ему и объяснили – шлюху на трассе сняли, а она борзая какая-то оказалась, вот они теперь и развлекаются, шалаву эту, уму-разуму учат.

Кто ж знал что это не шлюха вовсе, а ученица 11-ого класса средней школы, родители коей ещё и ветеранами труда оказались? Уроды ветеранские…

Вот какого хрена они ветераны оказались? Прям как у начальника отдела, что б он гнида сдох…, эх, как несправедлива жизнь…, Петренко всхлипнул.

Очередное звание, тогда ручкой помахало и исчезло в неизвестном направлении. Теперь до конца дней будет с этими осточертевшими погонами. Он отомстил, конечно – поспособствовал отправке обоих детишек владельца притона в детский дом. А потом пособил и в отправке за решётку их мамаши. Остался хозяин дома совсем один. А что бы знал, сука, чем кулак у власти пахнет! Пригрозил и его самого на нары отправить, ежели не будут товарищу Петренко, оказывать тут, иногда, разные необременительные услуги. Простенькие совсем – водки бесплатно попить, девочку какую подогнать, поприличнее, из наркош посвежее, да помоложе. В общем, ничего особенного или невыполнимого он и не требовал…, почему не закрыл этот притон насовсем? А как? Законных методов нет. Только владельца посадить – и что толку? Дом опустеет, тут совсем никакого контроля не будет, только полный хаос и безобразие. К тому же, в качестве извинений, ему подогнали весьма симпатичную птэушницу, едва-едва севшую на иглу – сладкий персик, настоящий цветок с вишенкой…, до сих пор аж коленки дрожат при воспоминании о ночке той…

Сейчас птэушница та, уже не шибко красивая, на цветочек совсем не похожа, да и не увидеть её уже – в дурдоме она. Месяца три как повесилась.

Зайти что ли?

– А чего бы и нет? Ик… – Сказано, как говорится, сделано. Взял и пошёл. Водка всё равно кончилась, до зарплаты ещё неделя, не трудовые доходы участкового, тоже потрачены, и выбора особого нет. Не трезветь же из-за такой нелепицы как отсутствие наличных средств? У него погоны есть! И корочки. А тут как в диком поле – дали корочки и выживай, как хочешь. Так что вперёд.

Сделал лицо жестоким кирпичом – особый тип преображения лицевой части, очень полезный и выразительный, особенно когда ты пьян в дупель, а глаза и так бешеные, с запоя красные. Убедившись, что выглядит достаточно грозно, зашёл Петренко в дом. Сделал шаг, другой, обо что-то мягкое запнулся, выругался и со всей силы это самое пнул. Дальше пошёл…, услышал хриплоголосую песенку в одной из комнат и замер. По лицу разлилась бледность, шея с хрустом повернулась обратно – мягкое, это ведь не просто так оно там мягкое…, мамочки мои!

Да это ж труп чей-то!!!

– Да ну… – Участковый решительно тряхнул головой. – Мерещится. Просто кто-то пьяный.

Сам себе кивнул и решительно вошёл в комнату, где голосили хриплым басом, какие-то плохо воспитанные люди. Грозно нахмурился, на пороге остановился. Стал искать взглядом хозяина дома. Нужно, значит, найти его и кааак заорать! Обычно он сразу более-менее трезвеет и начинает искать чем угостить дорогого гостя. А там, после первой и второй, можно уже и о бабах поговорить. Может, есть какой новый персонаж женский, малолетнего типа, недавно подсевший на героин, кокс, что-нибудь в этом духе. Главное, что бы посвежее и помолодее – есть у него такая слабость, любит он подростков, физически рано развившихся и обязательно женского пола.

– А ну блять, встали сука! – Рявкнул Петренко, не обнаружив хозяина дома. Только два бомжа в наличии. Сидят за столом, орут какую-то похабщину, водку жрут, понимаешь, и на него ноль внимания! Во, больше не орут, на него смотрят. – Чё суки вылупились? Документы есть?

Всё, самое страшное сказано. Сейчас начнут лебезить, наливать ему водки, предлагать лучшую закуску, он, конечно, сжалится, выпьет, потом ещё выпьет, а там посмотрим…

Оба бомжа, медленно повернули головы. Замерли без движения, с гранёными стаканами, воздетыми для тоста и последующего чоканья. Что-то они тормозят. Надо ещё заорать.

Петренко шагнул внутрь. Нахохлился весь, нижнюю челюсть воинственно выпятил и…

– Хавчик. Сам притопал, гы-гы. – Сказал один из бомжей.

– Чё? – Рыкнул грозный милиционер и…

Рты бомжей приоткрылись. С жутким скрежетом, полезли клыки. Участковый судорожно икнул, ощутил как подкашиваются колени. А они опрокинули стаканы в ужасные клыкастые рты, занюхали рукавами и поднялись на ноги…, только теперь он заметил, что их зрачки – светятся ужасным кроваво-красным светом…

– Ааааааа!!! – Сказал участковый громко, пискляво и довольно протяжно. Со всех ног он ринулся прочь. За спиной раздался ужасный грохот, затряслись стены дома. Он вновь запнулся об труп – теперь нет никаких сомнений, перед ним труп. Упал прямо напротив и встретился взглядом с остекленевшими глазами мертвеца. Шея прокушена…, Петренко тоненько завизжал и, выбив дверь плечом, сиганул наружу. Прочь он бежал на такой скорости, что от свиста ветра, чуть не оглох. Хмель выветрился мгновенно. Продолжая тихонько подвывать от ужаса, чувствуя, как по ногам что-то течёт и, при этом, плохо пахнет, он ворвался в опорный пункт – пусто. Напарник на обходе территории, конечно же, ну, а где ещё ему быть? Он так и написал на записке:

«Домой спать ушёл. Если там чё кого, Петреныч, иди ты лесом, заебал уже»

Он всегда очень вежливый был, напарник его. И с большим уважением относился к его воспалённому чувству справедливости все долгих пятнадцать лет службы – «лесом» любезно написал, а ведь мог не стесняться, не сдерживаться и написать положенное на х…

С тем же воем, совершенно белый участковый побежал в отдел. По пути не выдержал, купил в ларьке четушку и осушил её прямо на ходу.

Пыхтящим паровозиком, участковый ворвался в отдел. Без предъявления документов, миновал проходную – дежурный только рукой махнул, мол, ну тебя нафиг. И пулей взлетел по лестнице на второй этаж. После чего ворвался в кабинет начальника отдела, без предварительного стука.

– Это что ещё такое? – Прошипел начальник, сейчас принимавший у себя командира СКМ.

– Беда!!! – Взвыл Петренко, падая на стул, напротив стола начальственного. Нормальный такой стол – босяцкий можно сказать. Обычный морёный дуб, даже без витой резьбы и позолоты, бедненько в общем, что б, значит, народу наглядно показать, что в милиции тоже все безобразно нищие, от рядового сотрудника, до начальника и лишь одним святым духом питаются.

Начальники переглянулись. Снова посмотрели на участкового и снова переглянулись, на этот раз в глазах обоих появилась заинтересованность. Начальник отдела кивком показал на дверь и его первый гость, послушно прикрыл её, громко щёлкнув замком.

– Говори. – Совершенно серьёзно, спросил начальник – ещё никогда он не видел что бы Петренко выглядел так. Даже пятнадцать лет назад, когда ему скромно намекнули, где у него место и пространство жизненное, даже тогда участковый не выглядел настолько перепуганным.

Явно случилось нечто архиважное, возможно, настолько важное, что ему придётся лично этим заняться…, причём есть вероятность, что Петренко раскопал нечто, что ему видеть не полагалась. В этом случае, второго шанса он не получит. Так что начальнику СКМ лучше быть здесь, вместе с ним. Он для того и есть, что бы делать грязную работу, да прикрывать погоны, с большим числом звёзд. Ну, а зачем они ещё? Главное, не давать им шибко много воли, а то всё наоборот получится…

– Вампиры!!! – Выдохнул Петренко и схватил графин со стола. В два глотка осушил. С грохотом обратно поставил.

– Ммм, что? – Переспросил начальник отдела. Его гость, отвернулся, пряча широкую улыбку.

– Вампиры!!! Трупы!!! Убийства!!!

На этот раз оба переглянулись с совсем другим выражением лиц. Однако – трупы…, может быть, он увидел нечто серьёзное, что спьяну принял за…

– Там в доме сидят, водку пьют! – Воскликнул участковый, широко раскрыл глаза и сделал непонятный знак руками. – А вокруг – мертвецы!!!

– Вампиры? – Поинтересовался начальник. Петренко согласно кивнул. – Водку пьют?

Опять кивнул, несколько раз подряд, с очень серьёзным лицом.

– Подожди в коридоре.

– Ага. – И поспешно вышел прочь, в коридоре благоухать ароматами всякими разными.

– Н-да. – Начальник отдела, глянул на своего сослуживца. – Совсем запился бедолага.

– Белочка. – Подтвердил начальник СКМ. Поморщился, прикрыв нос пальцами. – Ну и вонища от него…, пиздец…, как вообще так опуститься можно?

– Поверь, лучше уж так. – Мрачно ответил начальник, беря в руку телефонную трубку. – Помню, был у нас один молодой опер, ещё при СССР. Так он застрелился прямо на рабочем месте. Уволили мы его задним числом, что б без шума. Столько дерьма тогда было с бумажками, что б сделать типа застрелился он не в отделе, а у себя дома. Фотографии экспертов «потерять» пришлось, тоже морока была…, психдиспансер? Не могли бы вы пригласить Иванова к телефону? Срочно. Дело важное, передайте что Андрей беспокоит…, я сказал срочно мать вашу!

Начальник СКМ округлил глаза, дескать, вы в своём уме – к отделу дурку вызывать? Начальник прикрыл трубку рукой и, скривив губы, пояснил:

– Домой к нему вызовем. Ты сейчас своих оперов бери и домой его везите. Пусть переоденется там, заберите у него удостоверение. Проследи что б увезли без кипеша. Понял? – Увидев согласный кивок, начальник добавил. – Там по пути, ко мне начальника МОБ отправь. Будем Петренко задним числом на пенсию высылать. Пусть он свихнётся от горя, что служба кончилась, а не…, Иванов? Да, я это, нужно срочно человечка на лечение определить. Да…, так что бы потом сам себя с трудом узнавал, нужно что б он от тебя совсем ебанутый вышел, понял? Что значит зачем? Сделать и всё…, короче, не еби мозги! Твой пиздюк ещё под условкой, за хранение. Хочешь я ему реальную путёвку на этап организую? Не хочешь? Тогда ебало завалил и сделал как сказано…

Сознание вернулось как-то сразу вдруг. Поднялся, пыль, деревяшки, штукатурку, с волос отряхнул, присел, стал осматриваться. Главное, сознание вернулось, а вот как оно потерялось – вообще никак не вспомнить. Вокруг осколки строительного мусора. Под ними видно знакомую руку с мерзкой внешности ногтями – там Шкет спит. Тут всё понятно, ага. А вот проход в комнату – чего это он такой широкий теперь и неровный? Будто два каких-то придурка со всей дури врезались в стены по обе стороны от дверного проёма…

– Гы. – Смущённо ухмыльнулся Штык. Почесал затылок, вытащил оттуда немножко дерева, немножко пыли, два кусочка пористой штуки, розоватого цвета – на мозг похоже…, чуть не стошнило. – Так, бухать, походу, хватит. – Проговорил Штык, снова оглядывая стену. В хлам снесли. Как ещё дом не рухнул? Наверное, не несущая, обычная была стена, пристройка там, ещё чего. Так. Бухать, конечно, хватит. Ну, а как же насчёт опохмелиться? Ведь это национальная традиция! Не можно никак без опохмелки-то, вообще считать себя человеком!

– Да, точно. Надо опохмелиться.

Штык выбрался из завала, добрался до стола. Понял что похмельного синдрома ни в одном глазу и слегка смутился. Как-то не по себе похмеляться, когда похмелья нету. Это ж ведь извращение какое-то! К тому же, обязательно оно перерастёт в новую пьянку…, ширнуться захотелось. В обще, водка – зло. Вот он хоть раз такую фигню под дозой творил? Да никогда! Разве что голый на балкон помочиться выходил…, ну так, это сантехники виноваты! Поставили, понимаешь, унитаз, где попало – через всю квартиру до него ползти! А ноги они ведь не казённые.

Штык решительно отвернулся от стола и пить не стал. Вот она – сила воли!

Вот, за эту блистательную победу могучей воли, над собственными пороками и страстями, точно выпить надо. Полюбому надо.

Ну, а раз надо, что тут поделаешь? Раз надо, значит, надо – традиция такая, национальная…, выпил. Закусил. Не понял почему решил отказаться от продолжения банкета. Глянул на стену и автоматически как-то протрезвел. Беззлобно ругнулся и таки отставил бутылку в сторону.

– Всё, хватит! – Решительно сказал он, демонстрируя новый приступ, чудовищно могучей силы воли!

К тому же эта бутылка всё равно пустая, а полных не видно.

Тут, в куче обломков, кто-то жутко закряхтел, застонал, куча шевелиться начала и из неё, с хрустом, вылезла рука о пяти когтях длиннющих…

Штык судорожно сглотнул, стёр капельки пота со лба и сделал глубокий вдох.

– Брр, вроде знаю чё да как, а страшно как жесть…

– Ууу сука!!! – Взвыл обладатель руки, поднимаясь из кучи обломков, в облаке пыли. Отряхнулся, кашлянул, выплюнул кусочек штукатурки и, шатаясь, побрёл к столу. Опустился на стул, тот жалостливо заскрипел, возмущённый столь грубым обращением.

– Жбан раскалывается. – Пожаловался Шкет, ставя локти на стол и обхватив щёки ладонями.

– Ик. – Ответил Штык, слегка бледный, и как-то неуверенно улыбнулся другу.

– Чё? – Подозрительно прищурившись, поинтересовался его товарищ по застолью.

– Ща, ты это, ты не шевелись. – Штык поднялся и со спины к нему подошёл.

– Да чё такое? Ты скажи я…, аааа!!! – Взвыл Шкет, пытаясь наклонить голову вперёд. Штык деловито закусил губу и попытался ему коленом на шею нажать.

Шкет расстроился, обиделся и в ответ локтем двинул. С протяжным писком, царственный Носферус, улетел в коридор, где шмякнулся об уцелевший кусок стены. Со стоном приподнялся. К стенке отполз и на неё спиной облокотился.

– Вот какого хера Шкет? Я ж помочь хотел.

– А не хер… – Проворчал Шкет, резко повернув голову – она почему-то, пошла юзом. Выпрямился, тряхнул черепом – больно стало. Протянул руку и аккуратно ощупал темя. Вот так и замер, побелев мгновенно и весь сразу. – Это что…, что т-т-такое?

– Мутация братан. – Горько пробормотал Штык. – Ты теперь в натуре Телепузик.

Юмор Шкет не оценил, побежал в другую комнату. Глянул в зеркало и стал прозрачным.

Смотрит на него из зеркала мужик, на него похожий. Весь в пыли, крови, грязи, от одежды рваньё одно осталось, а во лбу, то есть в темени, горит…, нет, пожалуй, стоит.

Штырь. Цельнометаллический, арматурный.

В зеркале возникло отражение Штыка.

– Ну так что? Вытащить или так оставим?

– В-в-вытащить. – Проблеял Шкет, с ужасом понимая, что это не сон, что у него реально кусок железа в башку врос. В голове не укладывалось как так…, впрочем, куда там уложится, если мозг прошит куском стали и…, и почему он живой ещё? Ну, потому что, вроде как вампир…, а чего ж организм не восстановился? Почему эта хрень всё ещё в башке?

– А я откуда знаю? – Пожал плечами Штык. – Я что ли этот, в смысле, Мудрость что ли? У нас Ленка шарит в такой теме. А я университетов не кончал. У меня вообще по географии двойка была.

– П-причём тут г-география?

– Ну как? География – пестики, тычинки, жабы всякие…, или это что-то не то? Да и похер. Стой, короче, смирно, ща я её доставать буду. – Штык поставил палец на вершину штыря и тихонечко толкнул. Голова наклонилась. Сказал «гы» и в другую сторону толкнул.

– Штык!!! – Рявкнул вампир, начиная слегка краснеть.

– Да не кипишуй ты, ща я. – Ухватился за штырь и сказал: – Готов?

– Г-готов…, ты это, аккуратней, ага?

– Не ссы боец, всё норм будет. На счёт три. – Штык сжал штырь двумя руками и сказал: – Один.

– Два. – Сказал Шкет и…, счёта три не было. – Бляяяя!!!

Штык предусмотрительно отошёл к стене, с окровавленным штырём в руке. Разгневанный Шкет резко повернулся, из дырки в темени брызнул фонтан крови, клыки и когти вышли наружу, он гневно сверкнул глазами и…, рухнул как озимый.

– Саня, ты как, ну это, ты не сдох там? – Очень заботливый и отзывчивый к страданиям друзей, поинтересовался Штык. Пнул легонько в область рёбер – они, зачем-то, пронзительно затрещали. – Упс, пардоньте меня, я в натуре не хотел.

Шкет не ответил. По всем признакам он абсолютно мёртв. Штык выбросил штырь, присел на корточки возле друга. Стал на дырку в голове смотреть – там мозги видно…, очень быстро, алая дырка в черепе, начала заполняться тошнотного вида жижей и буквально на глазах зарастать новой тканью. Судя по всему, операция по удалению инородного предмета, прошла успешно…, получается, штырь, не вынутый из тела Шкета во время восстановления – просто врос внутрь.

– Хм… – Взгляд сам собой скосился на выброшенный штырь. Штык задумчиво почесал лоб. – Не, ну чё я ебанутый что ли? – Взгляд сам собой опять скосился в туже сторону.

Штык поднялся, взял в руки штырь и…

Шкет открыл глаза и не успел ещё собраться с мыслями:

– Убью!!! – Зарычал он. – Вешайся падла!

Вскочил на ноги, когти выпустил, взглядом нашёл Штыка и…

– Гы. Приколюха. – Сказал Штык, улыбаясь до ушей.

Когти с шелестом, очень медленно, вернулись на место. Круглыми глазами, глядя на товарища, Шкет покрутил пальцем у виска.

– Да ну тебя. Это этот, авангард в натуре.

– Штык, ты пиздец. Вот прям реально пиздец. Ты такой блять родился или тебя мама в окно уронила, а?

Штык, вдруг нахмурился и подозрительно глянул на товарища.

– А ты откуда знаешь?

– Что знаю?

– Ну как что? Что роняла, откуда знаешь? Я что ли по пьянке брякнул?

– Пиздец. – Качая головой, проговорил Шкет. Снова посмотрел на товарища. Штырь торчит с двух сторон. Пробил висок и вышел с другой стороны. Немножко на рога похоже.

– Я так оставлю. – Поднимаясь на ноги, решительно заявил Штык. – В натуре прикольно.

Шкет ещё раз покачал головой – шутка совсем не смешная…, вскинув брови, он глянул на друга. Тот у зеркала стоит. И влево поворачивается он и вправо и подбородок поднимает, виски щупает, штырь этот несчастный трогает…, да он же не шутит нифига!

– Ты больной?

– Чё сразу больной? Красиво.

– От тебя же все шарахаться будут. Ты прикинь про тебя узнают? По телику покажут…

– Ага. – Кивнул Штык головой. Глаза полыхнули озорством. – Телек, известность, бухло, тёлки.

– Ты дурак??? Тебя военные поймают и в лабораторию закроют. Будут эксперименты ставить.

– О бля…, не подумал. – Штык задумчиво поскрёб затылок пальцами. – А с чего ты решил?

– В кино видел. Они ж тоже больные, в натуре все маньяки. Будут тебя изучать. – Помолчал, видимо, вспоминая события фильма. – И там тебе хуй отрежут.

– Чееего? – Ах поперхнулся, побледнел, за причинное место на автопилоте двумя руками схватился. – Зачем это ещё?

– Ну я откуда знаю? – Пожал плечами Шкет. – Может, посмотреть что б – новый вырастет или нет. У того чувака вот не вырос. Они ему тогда ещё и ногу отрезали – тоже не выросла.

Штык мрачно как-то глянул в зеркало. Минуту размышлял. Фильмы фильмами, а жизнь она…, с другой стороны, в кино про вампиров показывают, а все считают что их не существует. Что если и с этими военными такая же фигня? Он тоже помнится, пару таких фильмов смотрел. Хм…, понт, конечно, штука дорогая, но мужское достоинство, оно, всё-таки, намного дороже.

Тяжко вздохнув, Штык ухватился за левый «рог» и одним рывком выдрал штырь из головы, вместе с кусочками мозга и костей. Практически сразу рухнул замертво. На восстановление и пробуждение, ушло около двух минут, за которые Шкет успел обследовать стол, на предмет остатков спиртного. Таковых не обнаружилось.

– Ух, чёткие мы всё-таки перцы. – Сказал Штык, заходя в комнату и, зачем-то, постоянно щупая левый висок. – Нас хуй убьёшь в натуре.

– У тебя деньги есть? – Не разделил его энтузиазма давний товарищ.

– Ну малёха было вроде, а чё?

– Бухло кончилось. В магазин идти надо. И нахер палёнку всякую, цивилки пару флаконов возьмём. – Шкет брезгливым жестом сбросил со стола пакетик чипсов. – Закусь фуфло, надо сала взять или мяса какого. Печку затопим, с картошечкой заварганим. А то в натуре как быдлос какой-то синячим. Давай, короче, весь нал на бочку и потопали.

– Не пристало Носфератору самому ходить по магазинам. – Горделиво, с пафосом рёк царственный Носферус, небрежно бросив на стол, комок жутко мятых российских денег. – Иди, я подожду тебя здесь. И смотри, нигде не задерживайся, одна нога здесь, другая…

– По ебалу хочешь нет?

– В «Титаник» пойдём, там водяра нормальная и идти недалеко.

На выходе, Шкет вдруг остановился и задумчиво глянул на труп одного из местных обитателей.

– Штык.

– А? – В дверях уже. Обернулся, смотрит, в глазах не понимание.

– Трупаки, их бы это, закопать надо.

– Нах?

– Ну как нах? – Всплеснул руками Шкет. – Воняют они уже. А если кто забурится в хату? Тут же кипишь на полрайона будет. Вечером в огороде их закопаем.

– Тебе надо ты и закапывай, у меня здоровье слабое. Я сквозняков боюсь.

– Опух?

– Шучу я, конечно, закопаем. Просто по трезвяку в падлу. Давай уже пойдём.

– Ты на себя глянь. – Штык глянул, надув губы. Весь в крови, плащ порван, заляпан чем попало. Выглядит как жертва автокатастрофы. Из-за качества одёжки, даже на бомжа не шибко похож.

Шкет зашёл в одну из комнат. Штык за ним.

– Кхм, я может на улице подожду?

– В смысле? – Поинтересовался вампир, снимая штаны с трупа. Снял, дошло. С хрустом вывернул шею. Гневный взгляд блеснул красными искрами. – Ты щас допиздишься братан.

– Да чё ты сразу? – Штык тяжко вздохнул и двинулся к другому мужскому трупу. Увы, тут ему ответить нечем, кроме глупой шутки – переодеться нужно. А то все прохожие пялиться будут.

Раздев покойных, сменив одежду и сполоснув лица под краном, вампиры замерли друг напротив друга. Быстрым взглядом осмотрели один другого.

– Норм. – Кивнул товарищу Штык.

– На первое время сойдёт. – То же кивнув, сказал Штык.

И двинулись они в путь, до магазину, по снегу ботинками скрипя…

– Шкет, а чего они на нас пялятся? – Шёпотом спросил он, когда уже пятый прохожий, вскинув брови, проводил их крайне ошарашенным взглядом.

– Без понятия. – Мрачно ответил тот, поправив ворот олимпийки. – Район такой, двинутые все.

Сим объяснением удовлетворились оба и бодро двинулись дальше.

В магазине, ответ на вопрос о странном поведении прохожих ими был получен.

– Ой! – Воскликнула продавщица, завидев их у кассы. – И не мёрзнете ребята?

– Ну, вообще-то, холодно, как бы да… – Промямлил Шкет, до коего начало доходить.

– Я харю не чувствую. – Пожаловался Штык, растирая слегка посиневшие ладони.

– Так морозы ж под тридцать! – Воскликнула продавщица. Договаривать ей не пришлось – оба снова глянули друг на дружку. Один в спортивном костюме, второй в джинсовом.

– Н-да… – Штык головой покачал. – С похмела что ли так накрыло? Чё мы выперлись в таком прикиде?

– Дебилы потому что. – Проворчал Шкет, выкладывая на стол, кое-как расправленные деньги. – Бухла нам давай и закуси. И картошки. Ещё масла подсолнечного.

– Аааа… – Понимающе кивая, проговорила продавщица. В глаза им глянула и все вопросы сразу отпали – краснющие. Тут ясно всё. – Так вы с похмелья мальчики! Понятно. Сейчас всё организуем.

Пока она собирала «аптечку», Шкет мрачно проворчал, наклонившись к товарищу.

– С Гекой надо связаться.

– Нахер?

– Как нахер? – Возмутился Шкет. – Работа у нас.

– Сами разберутся. – Отмахнулся Носфератус.

– Бабла надо. Они там разберутся, ага, как же. Может и разберутся, да бабок мы хер увидим. Пока чухнемся, всё по пацанам разойдётся. Короче! Тупо не отсвечивай, я сам всё сделаю. – Повернулся ко второй продавщице и вежливо улыбнулся. – Девушка, а у вас тут телефона нет?

– Есть. – Ответила женщина средних лет, в синем переднике. – В подсобке, но он как бы слу…, – глаза продавщицы округлились, она икнула и быстро побледнела. Потом опёрлась рукой на полку с товаром и медленно побрела в подсобку. – Что-то мне не хорошо как-то…

Штык пожал плечами – бывает чё…, если люди вдруг исчезают прямо на твоих глазах, ещё и не такое бывает. В глубине подсобки, раздался вопль и топот ног. Спустя мгновение, неясная тень перемахнула через прилавки и Шкет возник из воздуха, як дух святой.

– Всё, позвонил. Норм, притопает на адрес, пообщаемся. Там у нас проблема нарисовалась…

Из подсобки выскочил мужик бородатый, с покрасневшей скулой и застыл как вкопанный.

Беззвучно шлёпая ртом, он повернул голову, посмотрел в сторону подсобки. Снова обратно повернулся. На Шкета глянул. Сказал «ап» и завис.

– Что-то случилось? – Вежливо улыбнувшись, поинтересовался вампир.

– К-как? – Пролепетал мужик и, не дождавшись ответа, побрёл обратно в подсобку. Едва слышно, уже внутри, он пробормотал. – Пора завязывать. Белочка, стопудово белочка…

– Гы. – Шкет наклонился к уху товарища и прошептал. – Он засёк как я с трубы звоню. В дыню ему дал легонько, он на пол ссыпался. Когда очухался, я ещё говорил.

Штык хихикнул и тут подоспела «скорая помощь», пакет, призывно звеня стеклянной тарой, лёг на прилавок.

– Уф! – Выдохнула продавщица, собиравшая «аптечку». – Сейчас сдачу принесу.

– Можете себе оставить. – Благородным жестом, отмахнулся от сдачи Шкет, ухватил пакет и двинулся на выход. Штык недовольно нахмурился, но возражать не стал.

– Быстрее идите мальчики! Замёрзнете ведь!

Мальчики, у выхода переглянулись, Шкет ухватил пакет обеими руками, прижал к груди и они вдруг просто исчезли. Лишь снег скрипел секунду и всё – как будто и не было там никого.

Стол пришлось прибрать – уж очень он загажен был. Тут к случаю скатерть пришлась. Связали узлом, предварительно изъяв полезную посуду – рюмки, и выбросили скатерть на улицу.

– Слушай, холодно жесть. – Пожаловался Штык, после первой порции спиртного.

– Так печка не топлена. – Пожал плечами Шкет, наливая по второй. – Щас согреемся.

– А чё мы раньше не мёрзли? Мы ж тут уже пару дней, не меньше.

– Ну… – Снова плечами пожал. Выпили по второй и Шкет решительно вышел из комнаты. Спустя минуту вернулся. Хихикнув, сел на стул. – Ты топил печку, вчера походу.

– Почему я?

– Там дрова лежат за печкой, а рядом с печкой нормальный стул валяется на дощечки разломанный. И плита тёплая ещё. Стопудово замёрзли, ты и затопил.

Штык мрачно, немножко даже зло, глянул на товарища, тот в ответ расхохотался.

– Да пошёл ты. – Сказал ему Штык. – Я откуда знал что там дрова есть?

– Гы. Мозги были б, знал бы…

– Сейчас табуретку об башку сломаю.

– Ты осади, братан, я же так, прикалываюсь просто…, кстати. – Шкет снова поднялся. – Я сейчас. – Исчез, а спустя мгновение, тень метнулась по комнате, врезалась в остатки стены и исчезла, подняв сильный, но не долгий сквозняк. Хлопнула входная дверь, секунды через три ещё раз и подле стола возник Шкет. – Фух! – Скривив губы, он медленно уселся обратно. – Никак не привыкну, что на пару секунд, мышцы сводит как в судороге апосля приколов таких …

– Куда бегал-то?

– В углярку. Ты наливай, давай…, угля, в общем, там фигня вообще. Мы околеем до весны.

– В смысле? Мы тут до весны что ли торчать будем?

– Есть идеи лучше?

Штык неуверенно пожал плечами. Потом предложил поискать хату поприличнее.

– А тебе не всё равно где водку жрать?

– Хм, тоже верно. Не подумал…

В общем, решили избрать этот домик, бывший наркоманский притон, пусть и временно, но таки постоянной своей базой.

– Только я уголь воровать не буду. – Решительно заявил тут Шкет.

– Чё это вдруг? – Не понял его Штык. Действительно, воровать-то оно ведь значительно дешевле выходит, чем за деньги покупать.

– Штык, мы ж не лохи какие, у нас типа, дело своё. Мы типа блатными заделались.

– И чё?

– Чё-чё? Стрёмно блин.

– Да ну ты брось! – Махнул рукой царственный Носферус. – У соседей уголь спиздим.

– Короче, сказал – нет! Всё, базар окончен. Купим, как нормальные люди.

– Рокфеллер недоделанный. – Буркнул Штык. Поколупал стол пальцем. Мрачно глянул на товарища по застолью. – Кто там пиздел типа картошки заварганим с маслом? Давай, правильный бля, варгань.

– Чё ты кипятишься? – Шкет поднялся, взял бутылку. – Давай ещё по одной и вместе замутим.

– Я чистить картошку не умею и…

– Печку топить тоже, клоп квартирный.

– Умею я печку топить. – Не согласился с ним Штык.

– Тогда ты печку топишь, я картошку чищу. Договорились?

– Ну…, – Штык собирался ответить грубостью, но тут, в желудке, возмутительно громко, что-то заурчало. – Бля, жрать хочется жесть…, ладно, по рукам. Давай по одной и вперёд.

По одной им показалось мало, так что накинули ещё. Пару минут подумали и решили что не будет лишним ещё парочку рюмашек опрокинуть. В общем, бутылка кончилась незаметно, вторая показала дно ещё быстрее и они приступили к запланированным мероприятиям.

– Я за картошкой. – Проговорил Шкет, поднимаясь из-за стола. Остановился, задумчиво почесал затылок. – А где у них погреб тут?

Штык пожал плечами, философски икнул и отправился на штурм печки.

– Нашёл! – Раздалось из комнаты, когда Штык склонился над аккуратно сложенной кучкой дров – ошибок повторять он не любил, так что новый стул ломать на дрова не стал.

– Рад за тебя. – Крикнул он и стал озираться в поисках газетки какой-нибудь. Зябко поёжился – холодает однако. Газет не видно. – Трудностей не боится наш гордый Варяг. – Пропел вампир, строчки знаменитой песенки и подошёл к стене. Подцепил ногтем, неплотно державшиеся обои и рывком выдрал целую полосу. – А вот и газетка. Так-с. Спички теперь…

– Бляяя!!! – И сразу «хрясь!» и тишина. Штык насторожился. Выглянул в коридор.

– Саня, ты чего ругаешься? Нехорошо ругаться-то…

– Иди нахер! – Глухо рыкнул Шкет, будто бы из-под пола…, Штык брови вскинул удивлённо, с тем же выражением на пол глянул. Что-то как-то не понятно. Почему он оттуда говорит, а?

– Ты там это…, чего ты там короче?

– Картошку я нашёл…, – буркнули глухо из того же места, ниже уровня видимой поверхности.

Штык любопытства ради заглянул обратно в комнату, где стол стоит. Перебрался через кучу строительного мусора, в комнату вошёл. А там нет никого. Только дырка в полу. Квадратная. Рядом квадратный кусок пола…

– Чё за хрень? – Удивился вампир. Присел рядом с крышкой. Потрогал пальцем. Ровный такой спил. Как это он так аккуратно когтями своими отрезал? Штык уважительно покачал головой – вот это высший класс. Когтищами пол-то раздербанить. Там доски пятёрка – мощные. А он за пару минут хрясь и такой ровный квадратик…

Из дырки в полу, показалась голова испачканная землёй и пылью. На голове той горят два очень злых и сильно красных глаза. Следом появилось алюминиевое ведро до краёв наполненное клубнями картошки.

– И чё ты тут забыл? Кто писался печку растопить?

– Ну я… – Штык ещё раз глянул на кусок пола. На ведро с картошкой. Снова на квадрат вырезанный очень аккуратно. Что-то не срастается. Откуда там картошка если он только что пол испортил? Шкет как-то догадался о чём думает товарищ. Злобно прошипел, выбираясь наружу.

– Это люк идиотина. А под полом погреб. Там овощи хранят на зиму.

– А холодильник нахрена тогда? – Удивился вампир, одновременно испытав великую гордость за себя любимого – в нём литр водки сидит, а хоть бы что! Даже язык не заплетается. Правда, Шкет тот вообще как будто и не пил…, ну, у него и опыта поболее. Всё-таки, в спортивной дисциплине «литроболл» Шкет признанный чемпион района.

– Слушай, не беси меня. – Шкет вылез полностью и поставил люк на место. Притопнул ногой, что бы поровнее доски легли и взял со стола нож – картошку чистить.

– Понял, уже ушёл.

И ушёл, печку топить. По пути запнулся об труп местного жителя и, бормоча что-то неразборчивое, двинулся дальше. Уже зажигая бумагу, подумал, что от трупов избавиться лучше прямо этой ночью. До того как за инструкциями Гека придёт.

К вечеру печка жарко топилась, на плите шкварчала жаровня полная картошки. Оба вампира сидели на табуретках подле печки, за столом – перетащили из дальней комнаты. Под вечер мороз ударил, а двери в этом доме держались лишь на честном слове, дуло из них ужасно. Дабы не околеть, решено было передислоцироваться поближе к источнику тепла. Обоих мгновенно развезло и в полубессознательном состоянии было принято решение протрезветь, но слегка, не полностью. К сожалению, управлять этой особенностью своих организмов, вампиры путём не умели – протрезвели полностью и абсолютно, одним усилием воли.

– Обломно блин. – Проворчал Шкет, сплюнув в ведро с углём, слюну чернильно-чёрного цвета. Штык не ответил – его тошнило на улице. В этот раз мгновенная трезвость, почему-то, выразилась в тошноте и опорожнении желудка. С чем это связано, они не понимали. Опыт сей не понравился парням решительно. Когда отплевались и прочистили глотки новой порцией водки, решили больше не трезветь таким способом. За то и выпили второй раз. Долго сидели, молча, млели в тепле, исходившим от затопленной печи, курили, иногда выпивали без тоста. В общем, получали удовольствие. В какой-то момент, выпили чуточку больше обычного – по полстакана. Прокашлявшись, оба чуть не в один голос проговорили «рюмки долой!». Расхохотались и вспомнили что живут в Стране Угля, а настоящий нефтяник, из рюмок не пьёт.

– Кого? – Удивился Шкет. – Какой нахер нефтяник?

– Ну это, угольный нефтянник… – Осёкся на полуслове, тыковку задумчиво почесал. – О! Гоню – шахтёр.

– Ты что на шахте работал?

– Чего это вдруг? Там темно и сыро. А у меня здоровье слабое.

– А чё тогда?

– Как чё? – Удивился Штык. – У меня дед шахтёр был. И знакомые почти все там работали. Я заочно тоже шахтёр.

Шкет хмыкнул и пояснил кто Штык на самом деле.

– Щас ебало табуреткой сломаю. – Рыкнул Штык, решительно не согласный с крайне низкой характеристикой своего социального статуса, и хронической умственной неполноценностью, которую ему приписывали совершенно не заслуженно.

– Да я ж пошутил, чё ты гонишь братан?

Вампир-братан, мрачно что-то проворчал и рукой махнул, мол, хрен с тобой. Стал на печку смотреть.

– Готово уже нет?

– Ещё минут десять. – Ответил Шкет, помешав содержимое жаровни ложкой. – Ты не спеши. Рано снимем туфта получится. А если вовремя, реальная закусь.

Штык тяжко вздохнул, закурил. Колечко дыма выпустил в потолок и высказал предложение.

– Может мяса в неё кинем?

– А где я его тебе возьму? – Резонно возразил Шкет. – Купить-то мы забыли.

– Ну вот. – Шкет кивком показал на дверной проход. Вампир глянул туда, потом на товарища, брови вопросительно приподнял, дескать, нет там ничего. – Ну вот же. – Штык ткнул пальцем. Товарищ проследил за указанным направлением и языком подавился. Нога там из прохода торчит, человеческая и мёртвая давно. Шкет глянул на друга и выразительно покрутил пальцем у виска. – Да ну ты брось. Миллионы жителей амазонской сельвы не могут ошибаться! Это полезно.

– Не буду я человечину жрать.

– Ну как хочешь. Я же просто предложил. – Штык выбросил бычок и ещё водки налил. Выпили, закусили. – А может разок, а? Чисто попробуем и всё. С картошкой вообще тема будет.

– Завязывай. – Шкет мрачно как-то на него глянул – Штык икнул и голову наклонил. – Я вампир, а не долбанный людоед!

– А кровь? Тоже ведь людоед…

Когти выскользнули из пальцев и со скрежетом пробили столешницу насквозь. Штык осёкся. Плечами пожал, поднялся, в печку угля ещё подкинул.

– Не хочешь как хочешь. Моё дело предложить. Говоришь не будем, значит не будем.

– Вообще эту тему не поднимай. Поругаемся.

Так больше и не поднимали. А поздно ночью, синхронно тяжко вздохнув и активно пошатываясь, словно от сильного ветра, вампиры приступили к не особо приятному делу – похоронам невинно убиенных последователей Зелёного Змия и Белого Порошочка.

Дело осложнялось тем, что на улице не май месяц, земля промёрзла на метр, а там ещё и сугробы намело по пояс. Кое-как нашли лопаты, лом и взялись за дело.

– Фух. – Выдохнул Шкет, падая в снег. От парня шёл пар, снег под ним мгновенно начал таять. – Бля, я аж протрезвел.

– Нафига? – Осведомился его друг, валявшийся в снегу, напротив, по другую сторону громадной ямы, вырытой, а точнее выдолбленной, в мёрзлой почве.

– Не в том смысле. С напрягу хмель вынесло. Ну, как раньше. Бывает пьяный в дупель, а поработаешь чутка и голова проясняется.

– А, понял тебя… – Штык поднялся, осмотрелся. Задумчиво почесал тыковку. Ещё раз огляделся. Ночь, она, конечно, ночь, но они и в темноте нынче видят неплохо. Однако пусто. – Слушай, а мы их не вытаскивали же, да?

– Чего вдруг? Вон там мы их побросали… – Шкет тоже поднялся и сейчас растерянно озирался. Огород как после бомбёжки. Везде куски земли, снег разбросан так, что даже на крыше новый сугроб появился. А мертвецов не видно. – Во бля…, а куда делись?

Пришлось перепахивать сугробы – пока яму копали, забросали кучку тел снегом и землёй, да так, что непонятно где они вообще лежали. Пол огорода перерыли, наконец, нашли.

– Шкет! – Крикнул Носферус, поднимая за ногу, уже успевший окоченеть, труп. – Нашёл!

Бедняг покойных откопали, уложили в яму, стали забрасывать землёй.

– Секунду. – Шкет спрыгнул вниз и пересчитал покойных. – Сколько их всего было?

– Я ебу? Штук пять, может больше. – Шкет резко выпрямился и гневным взглядом стал смотреть на товарища. Тот смущённо плечами пожал. – Братан, я в натуре не помню.

– Ну пиздец. – Шкет выпрыгнул наверх и стал закапывать яму. – Ты прикинь по весне снег сойдёт, а у нас трупак в огороде. Соседи спалят, мусоров понабежит куча.

– Ой тоже мне проблема. – Отмахнулся вампир. – Туда же закопаем, делов-то.

Шкет долго смотрел на товарища. Но нет, судя по всему, он вовсе не шутит…, Шкет до хруста сжал зубы и вернулся к прерванному занятию. Тела нужно закопать и…

– Мы должны что-то придумать, что бы перестать убивать. – Вдруг заявил он.

– Почему?

– Потому что людей убивать, плохо.

– Почему?

– Как почему бля?

– Ну серьёзно, почему плохо-то их убивать?

Некоторое время он молчал. Потом собрался с силами и глухо произнёс.

– Я крещёный. Убийство невинных – грех.

– Будем валить только виновных. Устроит?

– Судить других, тоже большой грех.

– Почему?

– Ррр…

В общем, разговор на болезненную для Шкета тему, не получился. Штык не понимал его душевных терзаний и сомнений. Он так и сказал.

– Я считаю так – есть человек, есть проблема. Нет человека, нет проблемы.

– Ну тебя нахер. – Ответил ему Шкет, притоптывая общую могилу, в которой помимо алкашей и наркоманов, оказалась девушка, не относившаяся ни к тем, ни к другим.

Закончив с неприятной процедурой, вампиры вернулись в дом и принялись выпивать, закусывая жареной картошкой, да остатками закуски купленной в магазине.

К вечеру позднему, оба вампира нализались до такой степени, что уснули прямо на табуретках, и в итоге грохнулись на пол, того даже не заметив. Печка тихонько остывала, уголь в ней практически сгорел. В доме воцарилась гнетущая тишина. Тихо сопели пьяные вампиры, сладко спавшие на полу…, почти идиллия. В какой-то момент, Штык вдруг застонал во сне и перевернулся на спину. Он побледнел, на лбу выступили капельки пота. Что сейчас происходит с ним?

Штык увидел сон. Странный, невероятно реальный, яркий сон…, а сон ли? В этот момент, он не сознавал что спит, мир казался реальным, всё происходящее происходило с ним. Ведь он видел в этом сне, именно себя, видел сон своими глазами…

– Шкет, зырь. – Штык разбил витрину и взял с прилавка газету. На развороте крупными буквами написано «Вампиры существуют!!!». И фотография, сделанная с воздуха – площадь усыпанная телами, много солдат, кто-то стреляет, на углу перевернутый танк – это Хикари развлекалась. Пушка у танка отломана, а в самом углу картинки, тоненькая фигурка, разбрасывает солдат спецназа, орудуя как раз этой самой пушкой. Штык хихикнул – Хикари оторвалась по полной. Притом что крови она обпилась так, что со стороны, казалась, будто девушка беременна.

– Чё? – Шкет подошёл, зевнул громко, на газету глянул. – Ну норм чё…, слушай, а ты уверен?

– В чём? – Он всё ещё смотрел на газету, пытаясь найти на фотографии себя. Почему-то, его не видно. Собственно, снимали с большой высоты, может потому и не видно…, он выкинул газету и глянул в окошко где обычно сидел продавец. Он и сейчас там. Только без головы. И подтух. Ну так – третий день он там. Вопил ужас как. Пить он видите ли очень хотел. Три дня без воды не мог молчком посидеть, всё веселье испортил скотина. Раздражал жутко. Так что Штык ему голову и отвинтил – сам виноват. Он ведь обещал – пять дней продавец выдержит и он его лично в машину посадит, да до границы города проводит. И уедет этот парень, вместе с остальными беженцами…, кстати. Если так дальше пойдёт, скоро кушать станет нечего. Народ какой-то пошёл, прям не знаю…, в бега подались. Почти весь город хаотично собрал манатки и встал на лыжи. Многие, конечно, остались, либо упорно не доверяя слухам, газетам и телевидению, либо надеясь чем-нибудь поживиться в опустевшем городе. Были и отдельные элементы, которые не бросали дома по странным причинам. Например, вчера они летали над городом в поисках свежей крови и что же? Целое стадо людишек! В мечети городской. Заперлись там, молются, пол рогами бодают, в общем, надеются активно на защиту Высших Сил. Как оно там, силы эти? А, точно, Алла звать. Богиня какая-то. Наверное, баба нормальная, но, увы, вымышленная. Съели они их не спас и никто вампиров не наказал после…, хотя…, помнится, Арчи с жутким поносом весь день пробегал, как раз после того как муфтием местным подзакусил. Может, это оно и есть? Ну, наказание от Высших Сил? Да ну! Нет их. Сил этих никаких нет, высших там или низших…

С другой стороны, ему вот тоже тогда поплохело. Прямо на пол стошнило. Да сильно так! Думал желудок выплюнет, вместе с кишками…, а…, так он же это, десять человек подряд тогда выпил. С пола подняться не мог, вот организм и сбросил лишнее. Хм. Или, всё-таки, эта их Алла, по фамилии Акбар, там подсуетилась? Штык выбросил газету и мрачно глянул на труп продавца.

Что если эти всякие Боги, существуют? Ведь если подумать, вампиры, то что он сам собрался сотворить сейчас, то что они все творят – ведь это всё совсем не нормально. Мистицизм хлещет буквально из всех дыр. Что если и боги есть? Ведь они существуют. А до недавнего времени существовали и Носхератусы – ну, те, серые, с большими ушами.

Штык махнул рукой и отвернулся от ларька. К чёрту. Сегодня никакие боги им не угрожают. И вообще никак себя не проявляют. Вот появятся, тогда и будем думать.

Зачем-то, вспомнились другие представители местного населения, не желавшие уходить из города вместе с остальными. Хах, зачем-то…, ведь один из таких жителей как раз и стал виновником предстоящего мероприятия. Эти немногочисленные граждане, никому не молились, нигде не прятались и встречали их не воплями ужаса, а пулями, дробью, да бензопилами – дня три назад один такой ему чуть голову не отстриг, собака серая. Дрались они как безумные. И зачем?

– Не Шкет, я нихера не уверен. Но попробуем, а там как масть пойдёт.

– Дело твоё. – Шкет пожал плечами и кивком показал на угол ближайшего здания. – Там всех собрали. Ровно сто рыл, как заказывал.

Штык кивнул и двинулся в указанную сторону. Подпрыгнул, лёг плашмя и двинулся дальше.

– Позёр грёбанный. – Проворчал Шкет, неспешно шагая, рядом с низко летевшим вампиром.

– Слышь! – Громко возмутился Штык. – Я босс или где вообще?

– Босс. – Пожал плечами Шкет. – Я чё против говорю? Босс ты, я в натуре на подхвате. Всё путём братан. Я твой ебучий власть признал. Ты в натуре папка, давай, командуй.

– Другое дело. – Довольно улыбнулся Штык.

– Шевели булками что ли. – Пробормотал тут Шкет. – Ползёшь как пьяная корова.

Штык скривился и головой покачал осуждающее – ну вот как в таком коллективе оставаться добрым и вежливым молодым человеком? Никакого уважения к авторитету старших!

Поначалу-то всё было более-менее, уважали, понимаешь…, а как Арчи всех собрал в городе, так и началось…, Тарзан летать умеет без этой странной силы, что пылает алым пламенем и доступна им всем. Шаман не прошибаемый – у него кожа круче чем у танка броня. Ничего не берёт. У Шкета вон когти есть, Соня телепат, а он? У него вообще никаких особых способностей нет. Разве что после трёх доз героина он как огурчик, остальные в хлам…, не оценил никто этой его уникальной способности. Им, видите ли, кажется, что он не шибко крутой, тогда как Тарзан…, уроды блин.

Ну ничего. Вот сейчас туманное инстинктивное какое-то предчувствие оформит в реальность и все его сразу стремительно зауважают. Сейчас-то, что-то не особо стремятся они к уважению. Авторитет у него слабоват. Поддерживать приходится регулярными и множественными переломами. А иначе они не слушаются. Впрочем и так не шибко-то…, Соня та вообще без тормозов. Если бы не их лёгкий непринуждённый секс три раза в день, так, наверное, она бы вовсе попыталась ему голову оторвать что бы самой стать во главе всего их маленького коллектива.

Который нынче стал ещё меньше. Вчера, вечером, Арчи зашёл в гости к одному из упёртых, не желавших покидать город и не ждавших помощи Высших Сил. Только в окно нос сунул, ему в лобешник сразу же заряд дроби. Мозги по стене соседнего дома размазало. Умар завалил того стрелка и всю ночь они ждали. И ждали и ждали, но Арчи новую башку так и не отрастил.

Странно это…, вот ногу отрубит или как тогда на площади, танк тот – Тарзану взрывом обе руки оторвало, так они отросли уже к следующему утру. А голова не отрастает и всё тут, хоть ты тресни, не отрастает собака…

Помер Арчи, причём наглухо. Утром сегодня возникло странное ощущение, в памяти закрутились смутные картинки, вспышки света, какие-то слова едва слышные – память, но будто чужая. И он понял что нужно делать. Не до конца и не совсем, но вроде понял.

Вампиры завернули за угол и их глазам открылась широкая улица, забитая брошенными автомобилями. Тихая, пустынная улица. Если не считать толпы людей, замершей в центре дороги. Бледные, молчаливые, глаза у всех по полтиннику – они боятся до смерти. И правильно, в общем-то, живыми отсюда, они уже не уйдут. Это Штык сознавал отчётливо. Но решительно не понимал принципов и смысла того, что вот-вот произойдёт.

Толпу людей, жавшихся друг к другу, окружили плотной цепью, девяносто семь вампиров – тут все, не считая их двоих и Арчи на днях помершего.

– За руки возьмитесь. – Проговорил Штык, приземляясь в брешь в цепи, оставленную для него и Шкета. Вампиры зашумели, кто-то плечами пожал, кто-то пальцем у виска покрутил…, Штык побагровел и как рявкнет: – А ну сука блядь за руки сцепились мудаки тупые!

Притихли, ворчат что-то в полголоса, но подчинились. Штык ухватил ладонь Шкета, выпрямился, второй рукой сжал хрупкую ладошку. Повернул голову – глянуть чья это ладошка.

– Лиша, а ты увьерен?

– Ага. – Ответил Лёша. Поморщился и, наклонившись к миниатюрной девушке в ярком, каком-то даже детском наряде, сказал. – Хикари, у тебя акцент ни фига не японский.

– Я язык учьила. – Обиженно надув губки, ответила ему симпатичная девица, азиатской внешности. – В штатье Иллиньось. У мистера Ху Чи.

– Ясно. – Он снова выпрямился. Хмыкнул – обидно, почему-то, стало. Русский язык, она учила в США, у учителя китайца. Извращение блин…

– Ну чё там? – Раздался знакомый голос с другой стороны улицы. – Этот долбоёб подошёл нет?

– Уроды блин. – Буркнул Штык, заливаясь краской.

– Штык, а ты уверен вообще? Ну, может то всё понты? – Прошептал Шкет, наклонившись к нему.

– Закройся, я сосредоточиться пытаюсь.

Шкет только хмыкнул обиженно и замолчал.

Он закрыл глаза. Темно. Шумно. Попытался сосредоточиться и не слышать, не ощущать окружающего мира. Вот, в темноте полыхнул алый огонь. Возник оскаленный череп из того же огня. Возник и сразу же разметался вихрем алых языков пламени. Вскоре огня стало больше, Штык пытался всмотреться увидеть нечто, что ощущал лишь на грани инстинктов. Он напрягался, сосредотачивался, снова напрягался и вот что-то увидел, нечто смутное, чьё-то лицо…

– Вот ты ж козёл Штык… – Прохрипел кто-то рядом, хриплым сдавленным голосом.

Видение растаяло, он открыл глаза. Посмотрел направо. Шкет тянет голову вверх, аж позвонки хрустят и от него активно отворачивается. Налево глянул. Хикари гневно сверкает глазами – только их и видно, руки соседей она отпустила – нос зажимает двумя ладонями и воротом курточки.

Он вдохнул и сам закашлялся, даже глаза слезиться начали. Да, опасно вот так сильно сосредотачиваться – организм начинает возмущаться, путём точечных газовых атак.

– Шкет. – Перестав чувствовать запахи и вообще мир этот воспринимать, проговорил Штык.

– Чё? – Ответил вампир, закрывая нос ладонью.

– За руки держаться не надо. – Выдохнул вампир. – Я только что понял – Кольцо Силы. Мы создаём Кольцо Силы. Нам нужно просто стоять в кольце и больше ничего не нужно. Кроме одного.

Штык поднял руки вверх и пламя скользнуло по ладоням.

– Все обратитесь к Силе! – Возвестил он громовым голосом.

– Чё совсем ебанулся? – Тот же голос…, да кто там такой дерзкий в натуре???

– Завалил хайло чёрт педальный! – Рыкнул Штык и тряхнул руками – огонь вспыхнул так ярко, что его рук в этой вспышке, уже не видно. Вампиры ахнули разом и отпрянули, разрывая кольцо. – В кольцо уроды! – Зарычал Штык. Они не подчинились, но случилось нечто, чего он сам не смог понять – дуга алого огня возникла за спинами вампиров и этим пламенным жгутом, их всех бросило обратно, в кольцо. Кто-то взвыл – пламя обжигало.

– Пламя! – Заорал Шкет, руки которого пылали алым огнём. – Пламя зажгите дебилы!

Сила…, пламя…, Штык вдруг понял, что такое это пламя – Сила, одна из множества Великих Сил…, Кровь. Начальная Кровь…, Изначальная…, что-то ещё в голове…, он решительно выбросил прочь всё лишнее. Лучше использовать привычное словечко – магия. Это всё магия. Как в Хогвортсе. Кино такое есть про лоховатого очкарика. Его там реальный пацан сильно угнетал, а этот лохан, потом на районе блатняков нахватался, борзый стал, в тему вошёл, авторитет поднял и типа того на кукане откатал. Ну так примерно – по накурке смотрел, детали как-то стёрлись. Он за Вована болел, когда фильм смотрел. Ну, это тот тип авторитетный, которого лохан потом замочил. Звать Вован, погоняла Мордатый. Лохан без погонялы был – ну так он лохан, какая ему погоняла…

Там палочками магию колдовали, а они реально чёткие, им палочку не надо. Так колдуют.

Пламя вспыхнуло по всему кольцу. Штык ощутил как этот огонь течёт по его жилам, пронизывает всё тело. Он вдруг понял, что может им управлять. Не только тем пламенем, что создал сам – в его власти подчинить себе весь огонь, всю совокупную мощь всех окружавших его вампиров. Только он один способен управлять её в полной мере. Кольцо, способно на то, что он собирается сотворить, даже без него – собственно, Сила уже работает, люди истошно визжат, языки огня охватили их тела и кожа тлеет, осыпается на асфальт. Но это единственное на что способен огонь в Кольце без него. И…, и сейчас, в этот момент, все вампиры, все девяносто девять вампиров, поняли это. Он – Призма, только он может трансформировать эту мощь во что душе угодно. Только он один. Они же, все вмести, но без него, могут сотворить лишь одно – Возрождение.

Люди орали всё громче. Пламя начало пульсировать. В кольце не осталось ни капли огня, весь его втянуло в центр. Плоть сходила с людей пластами, оголяя кости. Они перестали кричать. Уже не чем им кричать, вот и молчат…, дробно стуча, на мгновение, перекрыв рёв огня, на асфальт посыпались человеческие кости. А вслед за тем, в центре бушующего вихря, поднялся скелет. Всего один. Сто человек было там, все погибли…, даже кости их рассыпаются. Только тонкий слой праха остался на асфальте. Костяк, восставший в центре вихря, обрастает плотью, на ней появляется кожа, волосы отрастают и вот, пламя схлынуло.

– П-п-пиздец. – Пробормотал Шкет – единственный, у кого дар речи не отказал.

– Ап, ап, ап… – Это Арчи говорит. Причинное место двумя ладошками прикрывает и губами шлёпает – не может он сейчас членораздельно изъясняться. Ну так понятно, как бы из мёртвых вернулся…, голый весь. А на улице прохладно. Вон уже дрожит как лист осиновый.

– Арчи! – Воскликнул Штык, раскинув руки в стороны и бодро шагая к нему навстречу. Он был буквально счастлив – вампиры, смотря на него, только на него, в глазах шок и лёгкий страх. Они поняли, они увидели, что он такое. Он – Призма, Средоточие совокупной мощи всей Сотни.

– Арчи, вот какого хуя ты сдох? – Спросил он товарища, с крайне крутой способностью – Арчи всегда знал, где находится любой вампир Сотни. Он мог их найти в любой момент и мог позвать, даже с другой стороны планеты.

– Ап. – Ответил Арчи. Глаза как блюдца. Озирается, зрачки стеклянные…, дебилом что ли стал? Блин…, весь авторитет сейчас на дно рухнет.

– Арчи, скажи что-нибудь. – Немного нервно произнёс Штык, подойдя к нему впритык.

– Ж-жрать х-хочу. – Пролепетал парень. Осмотрелся снова. Икнул зачем-то. – Я…, я был мёртв?

– Ага. – Радостно кивнул Штык – таки сработало! У него самая наикрутейшая способность среди всех ста вампиров!!! Он резко развернулся, вскинул руки и воскликнул:

– Ну что сучки? Всосали кто здесь Папка?!

Вампиры, молча, смотрят, глаза до сих пор круглые, даже у Хикари…, что-то она сейчас на инопланетянина из старого фильма похожа. «И те» называется. Кто такие эти «те», так до конца фильма и непонятно, но инопланетянин у них вышел зачётный – образина жуткая, хотя и забавная…, Штык вскинул руки и заорал нечто вроде «йяхуу!». Он был счастлив – они таки «всосали» кто тут главный…

В небе что-то жужжит. Гулко так жужжит. Штык перестал улыбаться так, как будто миллион в лотерею выиграл и повернул голову. Над домами летит громадный самолёт. Медленно так летит…, с него что-то упало. Крупное такое…, в кино что-то подобное он уже видел. Про Хиросиму вроде.

– Бомба что ли? – В наступившей тишине, удивлённо проговорила Хикари.

– Валим!!! – Взвыл он, почуяв не ладное – перед глазами, почему-то, гриб из дыма возник…

Вампиры полыхнули алым огнём и вся сотня взлетела вверх. Они быстро набирали высоту и улетали в сторону от круглой штуковины, быстро летевшей вниз. А она не упала наземь. Взорвалась с оглушительным грохотом, метрах в ста над поверхностью. Яркий столб огня накрыл город. Ударная воздушная волна, настигла их в паре километров от города. Скорость полёта значительно возросла. На плечах Штыка загорелся плащ. Их словно невидимый гигант ладонью подхватил и со всей силы бросил вперёд, к самому горизонту…, собственно, полёт вышел на сверхзвук и приземление не стало мягким – Штык заорал во всё горло. Сделать он уже ничего не мог, волна тащила его прямым курсом, огонь магический пылал активно, кожа обугливалась, но свернуть Штык не мог, на это не хватало сил. Нечто невидимое, несло его прямым курсом к высокому холму. Ещё секунда и он свечкой уйдёт в землю и…

Штык проснулся истошно вопя.

– Ты чё орёшь придурок? – Проворчал кто-то из темноты.

– Аааа!!! – Завыл Штык, срываясь с места – темно, всё понятно! Он врезался в тот холм, его смяло в лепёшку и он очутился в Аду, а это демон алчущий терзать его плоть раскалёнными щипцами!!! И этот свет красноватый, да ещё и жара дичайшая – всё ясно.

Ему хана.

Штык рванул с места и…

– Ну ёбаный насос… – Шкет поднялся с пола, рукой помахал, отгоняя облако пыли. Не отгоняется. Только хуже стало. Парень чихнул и пошёл к стене. Нащупал выключатель, включил свет. – Пиздец…, нам так новую хату искать придётся.

Комната в полном разгроме. Штык валяется без чувств, в обломках стены – в стене отпечаток человеческого тела. Пока он свет включал и осматривал разрушения, стена эта пошла трещиной и с хрустом развалилась на куски. Дверной проход стал значительно шире…

– Надо завязывать с пьянкой. – Решительно заявил Шкет, усаживаясь за стол. Налил в стакан. Выпил, закусил. Глянул на батарею из трёх непочатых бутылок и кивнул сам себе. – Но потом. Кончится короче и всё, в завязку уходим. Да, точно.

Так он и сидел за столом, алкоголь потребляя, пока Штык не очнулся.

Сел – с ушей пыль, дранка, кусочки штукатурки сыплются, глаза круглые. Стал себя ощупывать и продолжительно икать. Наконец, убедившись что всё на месте, он осмотрелся. Вроде то же самое помещение, вон Шкет сидит, меланхолично глядя на тихо шумевшую печку, пускает колечки сигаретного дыма.

– Я живой? – Недоверчиво щурясь, поинтересовался вампир.

– А хуй тебя знает. – Отозвался Шкет, продолжая смотреть на печку. Штык недоумевающе моргнул. Покряхтел, поднимаясь на ноги, и присел на табуретку, к столу поближе.

– Ты нафига стену раздербанил? – Шкет протянул руку и налил во второй стакан. Штык выпил залпом, закусил, сделал знак, мол, ещё наливай. Выпил снова и шумно выдохнув, сказал.

– Сон плохой видел. Будто меня…, будто я в холм, а потом…, пиздец в общем.

– Дааа… – Шкет покивал понимающе и добавил. – К нам Белочка пришла, отворяй-ка ворота, ты, хромая хуета…

– Чё???

– Стих такой, детский. – Шкет затушил бычок и вдруг заявил. – Пора объявлять сухой закон.

– Ну нафиг. – Штык ловко прихватил бутылку со стола и к себе прижал. – Я может с наркотой завязать решил. А без бухла я от ломки сдохну.

– Мы вампиры.

– И чё?

– У нас ломки не бывает.

– А у меня бывает. – Буркнул Штык, наливая себе ещё. – Я просто очень особенный.

– Ты короче! – Рявкнул Шкет. – У нас работы до жопы! А мы бухаем здесь как тупой фуфел!

– Да чё ты гонишь? – Штык, на всякий случай, и вторую бутылку, рядом с собой поставил. – Какая работа? Мы же эти, бандиты типа. Все проблемы утрясли, Геку за себя оставили. Нормально всё. Можно филонить, да тупо бабки стричь.

– Гека сказал проблемы там нарисовались. Чуханы какие-то наших барыг прессуют. На ребят наших не пойми кто по жесткачу наезжает.

– Соню отправим разбираться… – И осёкся. Задумчиво почесал затылок. Соня, после того, как её любовно обставленную квартирку изувечили, сбежала и с концами. Посылать некого.

– Самим придётся проблемы решать. – Шкет тоже выпил, снова закурил. – В общем, надо завязывать с пьянкой. Пока не утрясём все проблемы.

– Эх… – Штык сокрушённо покачал головой. – Даже бандитам работать приходится…, куда страна катится? Жесть какая-то…, слушай, а может ну их всех нахер?

– Не понял. – Шкет нахмурился, на стол навалился двумя локтями сразу.

– Давай в Единую Россию вступим? – Шкет покрутил пальцем у виска. Штык обиженно надул губы. – Чё ты сразу? Партия новая, базару нет, но вроде перспективная тема. Вдруг они в Думу войдут и своего Презерватива поставят, а? А мы с ними в кодле в одной…

– Президента.

– Чё?

– Говорю, президент, а не презерватив.

– Да какая разница? – Отмахнулся Штык. – Будем с тобой в Думе сидеть, на кнопки нажимать, да водяру хлестать в Кремле. А? Как считаешь, норм тема?

– Ты идиот Штык. – Проворчал он в ответ. – Мы блядь вампиры! Какая партия? Какая Дума?

– Работать я не хочу! – Рявкнул Штык в ответ. – Депутатом я быть хочу!

Некоторое время молчали. Покурили, выпили. Снова покурили, снова выпили. Хмель ударил в голову и Шкет, вдруг подумал, что идея не такая уж и плохая. А почему нет? Станет Штык, например, президентом, а он этим, который заместитель, название у него ещё заковыристое. Толи менестрель, толи минтранс, что-то такое. Будут понты колотить на мировом сходняке – ну, это где «лидеры всех стран собрались, обсудили, так ничего и не достигли, потом домой уехали». А что такого? Ну, вампиры, да. Но ведь Лена говорила, что они могут донорскую кровь пить. Вот и будут по-тихому её доставать, да в Кремле глушить. А сами в авторитете, страной рулить будут…, он покачал головой. Нет. Что бы подняться так высоко – им ведь придётся обманывать людей, воровать и, наверняка, убивать. Там ведь тоже работа, примерно такая же какой они занимаются сейчас, только что пальцы гнуть не придётся. Сидишь в пиджаке, на экране морду светишь сочувственную, а суть-то та же – хищная, волчья. Придётся и работать и злодейства всякие творить и так далее и тому подобное.

Вот это всё он Штыку и выдал.

– Как??? – Поразился вампир. – И они работают? – Шкет кивнул согласно. Штык сокрушённо опустил голову, плечи ссутулил, весь как-то сник. – Пиздец, ну как так? Что всё равно работать надо, хоть ты тресни, а?

– Вот так братан. Увы, работать всё равно надо, на какой бы теме ты не торчал. Хоть ты работяга, хоть бандит, хоть кто вообще, а вкалывать придётся.

– Херово. – Штык ещё налил, выпил и вдруг широко улыбнулся. – Я придумал!

– Ну? – Спросил Шкет, когда надоело смотреть на сияющее лицо товарища.

– Мы банк ограбим и уедем на карибские острова! Махиты синячить будем, тёлок местных шпилить и пох на всю движуху!

– Я родину люблю. – Разочарованно проворчал Шкет.

– Я тоже. – Не согласился с ним Штык. – Но мы банк грабанём и на карибах её любить будем. Сильно-сильно. Вот буду мулаточку какую-нибудь драть и Родину представлять себе, будто я её…

Шкет вдруг позеленел. Когти вылезли наружу, вновь пропарывая стол.

– Эй! Братан, осади! – Поспешно проговорил Штык, выставив вперёд раскрытые ладони. – Шутка, бля буду, в натуре шутка! Давай лучше ещё накатим.

Шкет с трудом взял себя в руки. Выпили, покурили и он хриплым голосом произнёс.

– Ты так больше не говори дружище. Мой дед за эту страну умер, с фрицами бодался. А ты блядь Родину вот так, на хуй говоришь насадить и там вертеть? Лёха, братан, ты извиняй, но я тебе харю разобью, ещё такой базар услышу.

– Нацист конченный. – Буркнул Штык, опрокидывая новую порцию водки в рот…, а потом как-то темно стало…

– Мудак блядь. – Проворчал Шкет, усаживаясь обратно за стол. Штык не ответил. Лежит себе тихонько на полу, из глаза вилка торчит. Уже заживает, вот-вот очнётся…

– Какого хера??? – Взвыл Штык, поднимаясь с пола. Вилка вросла в череп. Глаз зажил, зрачок не двигается – к вилке прирос. – Ты что творишь бля???

А потом ухватился за вилку и выдрал её с мясом. И обратно, с глухим стуком на пол рухнул.

– Вот и валяйся там, ушлёпок. – Уже не так зло проворчал Шкет – отпустило почти.

Вскоре Штык очнулся, молча сел за стол. Молча, выпил. Молча, покурил.

– Мир братан? – Сказал он, протянув руку через стол. Шкет пожал эту руку, с некоторой неохотой. – Да ладно ты, я же в натуре пошутил. Просто ты так за родину…, а что она тебе вообще дала? Ну что? Мусора шпыняют, работы нет, цены заоблачные, памятник этот, на площади который, что с ним было помнишь нет? Хер тот, которого Соня обратить пыталась – обоссал он его. Срать всем на Родину такую…

– А мне нет. – Прорычал вампир. – Я православный русский человек и если ебало не завалишь, я тебе ещё и во второй глаз вилку загоню. Вкурил?

– Вкурил, вкурил… – Пробормотал Штык, отмахиваясь от товарища. Нет у них что-то взаимопонимания по этому вопросу…, православный вампир блин… – О!!! Придумал!!!

– Что опять?

– Давай попами станем? Кадилом трясти, это ж не работа, так, чисто что яйцами потрясти, что кадилом. Ну выучим пару непонятных воплей и вперёд, капусту рубить.

Шкет молчал минуты три, потом глубоко вздохнул и сказал.

– Что бы быть священником, нужно верить в Бога.

– А я верю. – Немедленно ответил Штык, гордо вскинув подбородок. – Отвечаю – вот с детства верил, в этих, Назарет который и Машка. Всегда в них верил, клянусь!

– Машка? – Слегка в недоумении, проговорил вампир. – Это кто ещё?

– Ну как? – Штык развёл руками, изобразил непонятный жест. – Та тёлка, которую Бог раком нахлобучил и там у них пиздюк потом родился, Назарет назвали. Вот в натуре я в них всегда верил.

Шкет только и смог, что закрыть лицо ладонями, да протяжно застонать.

– Чё опять не так? – Насупившись, поинтересовался Штык.

– Я Лену теперь понимаю.

– Ага? И чё там, ну это, чё там типа понимаешь?

– Ничего, проехали. – Некоторое время он молчал. Потом разлил водку по стаканам, выпили. – Назарет – это город. А Его звали Иисус. Иисус из Назарета. А мать его дева Мария…

– Ну, по-нашему Машка будет, всё правильно…

– Сам ты Машка блядь!!!

– Чё ты кипятишься? – Штык закурил, колечко дыма выпустил – поржал чутка, таки не всегда получается, колечко-то. Глянул на лицо друга, сейчас красное от гнева, дымом подавился. – Ты это, братан, я же что сказать хотел. Я в натуре верующий, отвечаю. В деталях просто не шарю. Ты скажи чего как, кто там кого драл, кого Бог на кукане вертел, кому очко порвал и всё, я в теме. Буду кадилом хуячить как реальный поп. А выть непонятную хрень я и так умею. Вот, слушай.

И начал «выть». Из непонятного скрежещего лепета, вычленить можно было только «иже си на небеси» – не просто так, конечно. Просто это всё что Штык запомнил из молитв, виденных по телевизору и на поминках. Ну, на поминках, там было больше понятно, но речь была странной, так что он не запомнил. Да и зачем? Всё равно кроме этих слов никто ничего не понимает…, Шкет, почему-то, краснел всё больше, когти опять полезли наружу – нервничает он чего-то…

– Ладно-ладно, всё, молчу.

Некоторое время молчали. Если честно, довольно долго. Бутылку прикончить успели, прежде чем Шкета отпустило, цвет лица пришёл в норму, глаза больше не мерцают бешенством. Он снова заговорил, поняв, что успокоился и желания разбить стол об голову Штыка, его покинуло.

– Попы не только кадилом машут. Нужно быть аскетичным…

– Чё ваще погнал? – Обиделся Штык. – Я нормальный. Я баб люблю.

– Дебил бля! – Рявкнул Шкет. Прикрыл глаза, глубоко вдохнул. – Нужно обходиться малым. Не пить, не курить, жить бедно, вот что такое аскетизм, понимаешь?

– Чё ты пиздишь братан? – Не согласился Штык и показал рукой куда-то в стену. – Вон там поп живёт, у нас на районе. На мерсе рассекает. У него хата – я когда увидел, я охуел. Там дворец!

– С чего ты взял, что дворец? Сам видел или сказал кто? – Практически зарычал Шкет.

– С корешем мы его хату обнесли, на дозу надо было…

Снова помолчали. Шкет мрачнел всё больше, но уже не злился. Видел он ту хату и помнил репортаж из телевизора – золота на чёртову тучу бумажных денег вынесли и тому подобное…, никого поймать не сумели. Вот значит, кто отца Власия на деньги так не хило опустил.

– Братан, там реальные бабосы. – Снова заговорил Штык. – Мы за год озолотимся. – Помолчал, блаженно улыбнулся и добавил. – И сразу на карибы, мулаток драть, да махиты жрать.

– Мы вампиры.

– И по хуй, шифроваться будем. – Шкет промолчал. Не нашёлся что ответить. Ведь действительно – если вести себя аккуратно, никто никогда не догадается, что они такое на самом деле. И мысль, в принципе, ему нравится. Быть ближе к Богу и при этом в шелках нарезать, если подумать хорошенько, то вроде бы ничего плохого в том и нет…, однако, просто так высоко в церкви не подняться. Там тоже своя иерархия, своего рода авторитет, который нужно долго нарабатывать. И есть там, для высших чинов, некоторые требования.

– Нужно в семинарии учиться, что бы там бабки реальные иметь. – Наконец, сказал Шкет.

– Учиться? – Изумился вампир. – Как так учиться? За каким вообще?

– Иначе сан не дадут. Или можно послушничество пройти.

– Чего?

– У попа шестерить пару тройку лет.

– Ну нахер. – Штык задумчиво поскрёб стол пальцем. Его лицо вдруг озарилось светлой такой доброй улыбкой. – Знаю как сделаем! Нахер семинарии и шестерить тоже не будем. Мы попу хавальник об алтарь расхерачим – что бы чухан позорный в тему говорил своим старшим, дескать, отвечаю, эти два реальных пацана, шестерят по чёрному, каются, водку не пьют и вообще святые в хлам. – Кивнул товарищу и добавил. – А если чего не то ляпнет, мы ему сердце ложкой вырежем.

Шкет долго смотрел на друга. Пристально так и очень долго.

– Я думал Бог меня проклял, сделав кровососом.

– Да ну ты брось. – Отмахнулся Штык, наливая водки по стаканам.

– Я ошибался. Он меня проклял, когда тебя вампиром сделал.

Штык кивнул, выпил и тут дошло – подавился, кашлять начал, себя по груди рукой бить.

– Давай я ебану? – Шкет поднялся, ухватил табуретку. – По жабрам сзади, а?

– Хррр…, братан! Ты чё в натуре! Успокойся! Я же так сказал, в шутку.

Шкет с сомнением поставил табуретку на пол. Сел. Некоторое время смотрел на Штыка и наконец, нашёлся что сказать, что бы он эту свою идею навсегда забыл.

– Само по себе, вампиры-священники, это уже жесть какой грех. Но кроме того, Штык, ты думаешь чисто кадилом махать и молиться, это всё? Если кто помер, тебе придётся ехать, отпевать, обряды делать. Нужно службу в храме вести и не дай бог водки нажрёшься – тебя сана лишат и прочее и прочее. Просто на публике светиться и кадилом махать, надо Митрополитом быть, как минимум. Тот же отец Власий, по всему городу мотается, работает.

– Ну пиздец… – Штык потух совершенно. – И они что ли работают?

– Да, все работают. Прикинь откровение какое, а? – Ехидно ухмыляясь, проговорил Шкет.

– Может всё-таки банк и на карибы? – С надеждой в глазах, почти простонал Штык.

– Мы бабло за месяц спустим, что потом делать?

– Ну как что? Там банк обнесём и на это, на Гавайи, амерам мозги полоскать.

– А потом?

– Ну я не знаю…

– Короче, лучше тут, стабильный прибыток и минимум работы, чем по всему миру мотаться с пачкой мусоров на хвосте. Согласен братан?

Ну а что тут скажешь? Штык уныло кивнул. Ничего не поделаешь, прав Шкет.

– Водку допиваем и в завязку уходим. – Сказал Шкет, разливая спиртное по стаканам. – Утром Гека придёт. Объяснит что там за рамс, будем разбираться.

Штык снова уныло кивнул – опять работать. Да когда ж кончится это рабское состояние вечного трудяги стахановца??? Там ноги ломать, здесь морды бить, эх…, тяжко нынче жить…

Утро встретили, мирно посапывая на полу. Лучики светила, золотистые красивые, в окошко нежно постучали, на лица бледные они упали, по векам проскользнули, всем даря тепло и свет…

– Вот сука, ёбаный фонарь. – Проворчал Штык, отворачиваясь от окна. Закрыл глаза. В горле саднит, всё тело ноет, ухи пухнут – похмелье. Сосредоточился, зажмурился крепко и мгновенно протрезвел. Тут же стошнило, чёрной, мерзко пахнущей жижей. – Чё та меня не вставляет этот тюнинг с трезвяком… – Пробормотал он, брезгливо косясь на чёрную лужицу под столом. Поднялся, отряхнулся, взглядом поискал Шкета. Вон он, у дверей, раскинув руки, тревожным сном вампирским спит. Подошёл, ногой так подпнул тихонечко и…

– Прррр… – Сказал Шкет. Только не тем место которым обычно говорят.

Штык закашлялся и поспешно кинулся к дверям. Открыл, голову высунул и стал жадно хватать ртом, свежий морозный воздух. Глаза открыл пошире, улыбнулся блаженно и…

– Ебло обратно сунул и потух. – Сказал мрачный холодный голос, а в открытый рот вонзилось дуло пистолета. Не всё – не поместилось оно всё, с глушителем дуло то. – Медленно чёрт стрёмный. Лапки вверх и только пикни, дырку сделаю в башне. Всосал фуфел?

Штык тихонечко двинул головой – кивнуть нормально с дулом во рту не получится, зубы все на стволе останутся. Глаза поднял повыше – мужик стоит. В курточке плотно облегающей торс. На голове вязаная шапочка, глаза холодные, стальные. Плечи широкие, крепкие. В одной руке ствол, в другой помятый мужичок не большого роста. Лицо у мужичка напоминает свиную отбивную, глаз не видно, губы как две сосиски. Его он второй рукой за шкирку держит, как пакет с пачкой молока.

Штык медленно стал пятиться, подняв руки вверх. Волю буквально парализовало от неожиданности. Даже мысли сопротивляться не возникло – просто отходил куда сказали, не трепыхаясь, чувствуя, что блин, ему таки страшно. Мужик за ним идёт, так же медленно. Побитого паренька он без особого напряга закинул в дом. Тот рухнул носом вперёд, протяжно застонал, но подняться даже не попытался…, на Геку похож кстати. И пахнет похоже…, цепь золотая с крестиком, сбилась в сторону, теперь на спине поверх куртки висит – это, кажется, сам Гека и есть.