«Все мы вышли из гоголевской „Шинели“, – справедливо говорят русские писатели…» – заметил французский критик Э.-М. де Вогюэ в 1885 году. С этим утверждением и сегодня мало кто не согласится. Каким же образом история об украденной шинели обеспечила Гоголю такое почетное место в литературе? На этот вопрос каждое поколение читателей ищет свой ответ, открывая для себя загадочный, странный, фантастический гоголевский мир. В настоящем издании публикуются три цикла его повестей: «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831–1832) – первый сборник Гоголя, принесший ему славу и с восторгом встреченный А. С. Пушкиным; «Миргород» (1835), ставший органичным продолжением «Вечеров»; а также «Петербургские повести», которые хоть и не были объединены автором в цикл, но в 1842 году были напечатаны вместе в его собрании сочинений и вошли в историю литературы как одно целое. В издание включены иллюстрации художников XIX – начала XX века: П. М. Боклевского, В. М. Васнецова, Д. Н. Кардовского, Б. М. Кустодиева, В. Е. Маковского, П. П. Соколова, К. А. Трутовского и др.
Оглавление
Николай Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород. Петербургские повести
Вечера на хуторе близ Диканьки
Часть первая
Предисловие
Сорочинская ярмарка
Вечер накануне Ивана Купала. Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви
Майская ночь, или Утопленница
Пропавшая грамота. Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви
Часть вторая
Предисловие
Ночь перед Рождеством
Страшная месть
Иван Федорович Шпонька и его тетушка
Заколдованное место. Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви
Миргород. Повести, служащие продолжением «Вечеров на хуторе близ Диканьки»
Часть первая
Старосветские помещики
Тарас Бульба
Часть вторая
Вий
Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем
Петербургские повести
Невский проспект
Hoc
Портрет
Шинель
Записки сумасшедшего
Коляска
Рим. Отрывок
Отрывок из книги
«Это что за невидаль: „Вечера на хуторе близ Диканьки“? Что это за „Вечера“? И швырнул в свет какой-то пасичник! Слава Богу! еще мало ободрали гусей на перья и извели тряпья на бумагу! Еще мало народу, всякого звания и сброду, вымарало пальцы в чернилах! Дернула же охота и пасичника потащиться вслед за другими! Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в нее».
Слышало, слышало вещее мое все эти речи еще за месяц! То есть, я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет – батюшки мои! Это все равно как, случается, иногда зайдешь в покои великого пана: все обступят тебя и пойдут дурачить. Еще бы ничего, пусть уже высшее лакейство, нет, какой-нибудь оборванный мальчишка, посмотреть – дрянь, который копается на заднем дворе, и тот пристанет; и начнут со всех сторон притопывать ногами. «Куда, куда, зачем? пошел, мужик, пошел!..» Я вам скажу… Да что говорить! Мне легче два раза в год съездить в Миргород, в котором вот уже пять лет как не видал меня ни подсудок из земского суда, ни почтенный иерей, чем показаться в этот великий свет. А показался – плачь не плачь, давай ответ.
.....
Кобеня́к – род суконного плаща с пришитою назади видлогою.
