Отрывок из книги
Такого клева они не видели уже давно. Окунь, язь, красноперка, лещ… Рыба кидалась на крючок как ошалелая, словно сам хозяин здешних вод – общеизвестный Водяной – отдал ей свой строгий, неукоснительный приказ: «Кле-е-ва-а-а-ть!»
Порыбачив на утренней зорьке менее часа, оперуполномоченные Главка угрозыска, полковники Лев Гуров и Станислав Крячко, внезапно обнаружили, что их садки – почти под завязку. А рыба все клюет и клюет… Первым опомнился от этого наваждения Гуров. Кинув в садок очередного язя, он некоторое время помедлил, глядя на ярко-синюю гладь озера Мраморного в обрамлении густой зелени леса, и окликнул своего старого друга, который с горячечным блеском в глазах выуживал крупного окуня-горбача:
.....
Как Чубаткина рассказала далее, в другом конце столицы проживает родной брат профессора, Георгий Тимофеевич, который до пенсии работал обычным школьным учителем. У него двое давно уже взрослых сыновей, но с ними она не знакома. Есть сестра, тоже уже в годах – ей под семьдесят, она когда-то работала медсестрой. Ее сын Антон – племянник профессора – у них изредка бывает. Последний раз заезжал где-то полгода назад. По мнению Луизы, тип он весьма скользкий, хитрый и корыстный. Своих детей у профессора трое – двое сыновей и дочь. Все они живут и работают вдали от Москвы, у отца бывают редко. Особенно после того, как после смерти жены он сошелся с Луизой.
– Не знаю почему, но дети как-то сразу восприняли меня в штыки, – обиженно вздохнула она. – Познакомились мы случайно, на симпозиуме по скифской культуре. Для его участников я организовывала культурную программу. Я Аркадию Тимофеевичу не навязывалась. Он сам уговорил меня стать его женой. Предлагал расписаться, но я отказалась. Рассудила так: сначала поживем, а потом уже решим окончательно, стоит или не стоит расписываться. Его дети, узнав о моем появлении в доме, фактически объявили нам бойкот.
.....
