«В последнюю мою побывку в Москве знакомый букинист от Сухаревой башни доставил мне на просмотр несколько старых рукописей, в числе коих находилась и та, которую я нынче представляю вниманию читателей. Она была в старинном корешке, с оклеенными синею бумагою полями и не имела ни подписи, ни заглавия, также лишена была многих страниц с начала и в конце. Но, однако, и то, что в ней уцелело, на мой взгляд представляет немалый интерес как безыскусственное изображение событий, интересовавших в свое время какой-то, по-видимому весьма достопочтенный, оригинальный и серьезно настроенный общественный кружок.
Засим я предлагаю в подлиннике заметки неизвестного летописца в том порядке и под теми же самыми частными заглавиями, под какими они записаны в полууничтоженной рукописи…»
Оглавление
Николай Лесков. Заметки неизвестного
Излишняя материнская нежность
Искусный ответчик
Как нехорошо осуждать слабости
Надлежит не осуждать проступков, не зная руководивших им соображений
О безумии одного князя
О вреде от чтения светских книг, бываемом для многих
О новом золоте
О петухе и о его детях. Геральдический казус
О слабости чувств и о напряженности оных (Двоякий приклад от познаний и наблюдения)
Об иностранном предиканте
Особы духовного происхождения и в светском быту иначе уважаются
Женское стремление к пониманию причиняет напрасные беспокойства
Остановление растущего языка
Острых вещей в дар предлагать не следует
Преусиленное стеснение в темное время противное производит
Простое средство
Скорость потребна блох ловить, а в делах нужно осмотрение
Стесненная ограниченность аглицкого искусства
Стойкость, до конца выдержанная, обезоруживает и спасает
Счастливому остроумию и непозволительная вольность прощается
Удивительный случай всеобщего недоумения
Чужеземные обычаи только с разумением применять можно
Отрывок из книги
Асессорша, вдова, оставшись с малолетним сыном Игнатием при хороших средствах, все внимание на воспитание его обратила, сохраняя его от простуды и болезней, а также и от всяких бесед и слов несовместных, от которых ум детский растлевается и узнает о пороках. С той целию к ней в дом никто, ни один мужчина, кроме разносчика и булочника, не входил, да еще вхож был каждое первое число месяца для молебна и назидания духовник ее, отец Павел. Этот был роста высокого, острого понимания и в разговорах нередко шутлив. Он в обстоятельства сей своей почитательницы вникал и, оставаясь у нее после молебнов на чае и закуске, скромность и бережливость асессорши постоянно похвалил, но не одобрял, что она так Игнашу взаперти, при себе и одних домашних прислужницах, держит, до того, что он ничего мужескому полу сродного в характере не имел, а стал подобен как бы девчонке, или, лучше сказать, – ни к тем, ни к сем не относится.
А Игнаше тогда шел уже шестнадцатый год, и он еще нигде не учился.
.....
– Ну! Что же ты останавливаешься? Получил сто душ с усадьбою – и это не худо. И тут я никакого греха не вижу; если бы мне дали, то я и сам бы получить такое наследство готов был.
– Вам нельзя, – говорит Игнаша, – духовные крестьян у себя в крепости держать не могут, а только одни дворяне.
