Читать книгу Зарождающийся мятеж - Нина Александровна Алешагина - Страница 1

Преисподняя под Святилищем

По подземной галерее двигалась небольшая процессия с факелами в руках. Её возглавлял пожилой мужчина с завитой бородой и бешеным взглядом. Он был одет в парчовый плащ, подбитый соболем. Его спутники облачились в глухие балахоны из простой темной ткани. Они беспокойно озирались по сторонам и старались не шуметь, в то время как их предводитель смело ступал, и стук его каблуков разносился по подземелью, вспугивая летучих мышей.

Рослый блондин лет тридцати пяти, что шествовал по правую руку от старца в золотой парче, проворчал, что холод этой проклятой дыры продрал его до мозга костей. Сделав несколько больших глотков из фляжки, он передал её соседу. Тот с благодарностью пригубил, озябнув не меньше своего спортивного друга, хотя жира в его теле было гораздо больше. Лидер, занятый собственными думами, все же уловил запах напитка, и взревел:

– Лабан! Чучо! Как не стыдно хлебать водку в Его Обители?! Владыка Шеддад покарает вас за кощунство!

– Так не кричи об этом во все горло, Шри Бриктус! – насупился Лабан. Старец выхватил из рук толстяка фляжку и засунул её в пасть химеры, искусно вырезанной из зеленого мрамора.

– Я каюсь в своей слабости, дядюшка, и прошу разрешения удалиться, – пробормотал Чучо Шрили.

Шри Бриктус покачал косматой головой и залепил ему пощечину.

– Страдая, искупаешь грехи, – прокомментировал он свой поступок, поймав потрясенный взгляд Чучо. – А ну-ка вспомните, что вы мужчины, вы оба! Если вы преданы мне и моему делу, вам незачем пить от страха перед Владыкой! Так что возьмите себя в руки!

– Я не боюсь твоего Владыку, – натянуто улыбнулся Лабан.

– А Он точно существует? – поежился молодой Римо Моммзен. Его брат-близнец Менсей тихо всхлипнул, подумав, что прежде чем сунуться в Пещеру под Миндальной горой, им следовало бы посетить бордель, чтобы случайно не умереть девственниками.

– Ребята, эта ночь уничтожит ваше неверие! – «обрадовал» спутников Шри Бриктус. – Шеддад существует, и он поможет нам одолеть Ешапчика, если сумеем договориться с ним.

– Как я понял, этот Шеддад всего лишь дохлый царь. Чем он поможет нам? У него же нет ни одной живой бригады! – недоумевал Лабан.

– Что скажет отец, если узнает, что мы таскаемся в компании бандита? – шепнул на ухо брата Менсей, сверля взглядом широкую спину амбала.

– Я думал, что в «Пта и лепота» балуются спиритизмом и каббалой! – отозвался Римо. – А они, оказывается, мятеж готовят. Получается, что мы пожертвовали деньги отца сепаратистам! Ох, и влетит нам!

– Поверь, у Шеддада достаточно могущества, чтобы покончить с тираном! – заверил его Шри Бриктус.

– Пусть так! Ну, зачем ему впрягаться за нас? – настаивал Лабан.

Старец тяжело вздохнул.

– Увидишь! Любого можно умаслить подношениями.

– А чем подмазать демона? Разве что в жертву кого-нибудь принести, – сказал Лабан и зачем-то оглянулся на идущих позади близнецов из дома Моммзен.

Менсей в немом ужасе сжал холеную руку Римо.

– В жертву Владыке назначен бык, – сухо проронил понтифик.

– Какой еще бык?! – набычился Лабан, с подозрением глядя на жреца.

– Быка приведет Энки Уюба. Не тупи, иначе в рядовые бойцы переведу.

– Уюба, – сплюнул Лабан, удивляясь, как с такой фамилией можно жить.

У молодых людей от сердца отлегло. Жажда острых ощущений привела их в тайное общество «Пта и лепота», но в этом подземелье страшнее, чем на магических церемониях. Близнецы впервые приглашены на серьезное мероприятие и опасались, как бы оно не стало последним.

Компания вышла на развилку. В одном из коридоров послышались шум и приглушенные голоса. Небольшой бычок-альбинос мычал, упираясь, так и норовил поддать лбом своим мучителям, субтильному коротышке в фетровой шляпе по имени Энки Уюба и бородатому бирюку Перегрину. Строптивная скотинка. Пот с обоих мужчин струился ручьями.

– Ваше Святейшество, животная жертва готова, – гордо доложил Наум.

– Очень хорошо, – брезгливо скривился Шри Бриктус, почуяв вонь бычьего дерьма. – Надеюсь, он еще не огуливал коров?

Энки переглянулся с товарищем.

– Вряд ли, – неуверенно ответил он. – Он же почти теленок.

– Вряд ли или точно? – прикрикнул понтифик. – Для Владыки у нас должно быть все самое лучшее, нетронутое!

Близнецам опять стало страшно.

– Вот также и Лютый говаривал! – некстати заржал Лабан. – «Приведите-ка ко мне, парни, девчатину почище, лучше совсем нетронутую»! А такой-то и не находилось. Потому что власть в стране захватило Воплощенное Целомудрие, на котором пробу ставить негде!

«Воплощенное Целомудрие» – это диктаторское прозвище Ешапчика. Он укокошил последнего шеольского короля Ахико Второго, а также временных правителей Андре и его сына Чучо Коралья. И все равно почему-то продолжал считать себя добродетельным. А между тем, Андре Коралья, покровитель семейства Шрили, приходился Ешапчику приемным сыном.

– Брат, как выберемся из этой клоаки, давай сразу же к шкурам завернем! – предложил Римо. – Я буду так драть блонду, что она и не догадается, что у меня это в первый раз!

– Хорошо, но сначала позавтракаем, – кивнул головой Менсей.

– За мной, товарищи! – скомандовал Шри Бриктус, стукнув посохом. – Скоро вы узрите Подлинное Величие Древности и Магической Мощи.

– Еще одно тупое погоняло, – усмехнулся Лабан себе под нос. – Надеюсь, этот-то не хочет править Шеолом? Было бы трудно на парадах выкрикивать целое предложение!

– Здесь нет стражников, дядя? – напрягся Чучо Шрили.

– Не думаю, что дед посвятил Ешапчика в секрет нашей семьи. Все же знаете, он был главным зодчим короля. После смерти Агалафа эта тайна принадлежит только нам. Так что не опасайся стражников, племяш.

Вход в огромный шестигранный зал, свод которого поддерживали грубые колонны, закрывала титановая дверь в метр толщиной, которую Адасат Шрили установил по приказу короля Агалафа Тихушника. К ней вели семь вытесанных в камне ступеней. По бокам лестницы установлены два столба, вокруг которых обвились бронзовые драконы. Приказав спутникам отойти от него на расстояние человеческого роста, Шри Бриктус просунул руку в драконью пасть, и набрал комбинацию цифр и букв, открывающих замок.

Мужчины робко вошли в зал, оставив Энки в коридоре стеречь привязанного к столбу быка и клетку с голубями. Стены и пол облицованы гранитными плитами, а колонны ракушечником. В центре, на мощной плите, украшенной ветвистым сколецитом, покоилась погребальная скульптурная композиция в этрусском стиле. Она изображала супружескую пару, слившуюся в страстном объятии. Одно тело вырезано из редкого черного нефрита, а другое из переливчатого адуляра.

– Ну и кто из них Владыка Шеддад? – ляпнул Чучо с обалдевшим видом. Шри Бриктус сосредоточено зажигал масляные светильники очень тонкой работы. Они крепились на колоннах. Перегрин передвинул поближе к надгробию треножники из бронзы и возжег бахур.

– Тот, у которого нефритовый стержень застрял в лунном камне, я полагаю, – предположил Перегрин. – Будь у меня такой фаллос, я смирился бы даже с режимом Ешапчика!

– Да, у шефа в гостиной нашлось бы место для такой забористой порнушки! – засмеялся Лабан, на миг забыв, что и шеф и та гостиная больше не существуют, обращенные в пепел. Сам Лабан был опасно ранен, но умудрился выжить. А чтобы его не прихлопнули по выходе из больницы, Лабан подался в Воины Храма, которые обладают личной неприкосновенностью. Конечно, и их иногда убивают. Но наемные убийцы берут в сто раз больше за жизнь духовной братии. Овчинка может не стоит выделки.

– Какую вы порете чушь! – возмутился Наум, помогая понтифику. – Что стоите, как истуканы, зажигайте лампы и приступим к ритуалу. Чучо, жирный бездельник, хоть систром потряси!

Лабан присел на корточки и достал из кармана нож. Опустив глаза, он утратил интерес к скульптуре из полудрагоценного поделочного камня и присвистнул от удивления и восторга.

Кое-как прикрытый мешковиной, вокруг блудливой парочки на плите был выложен круг из самоцветов в форме миндальных орешков. Это были цитрины, сапфиры, рубины, изумруды, аквамарины! Лабан попал в Пещеру Сокровищ!

– Лабан! Не будь дураком! Не смей ковырять! Дед говорил, что только этот круг удерживает демона в статуе! Если нарушишь его целостность, Шеддад вырвется на волю и разорвет нас всех на куски!

Лабан отпрянул от магического узора и спрятал нож в карман. Что ж, угроза нешуточная. Сначала надо убедиться, что никакого Владыки Шеддада не существует, а потом грабить его пещеру. Если жрецу не удастся вызвать демона, Лабан наложит лапу на драгоценную мозаику. Он сколотит новую команду и отомстит тем, кто уничтожил его группировку. А потом уедет за рубеж и станет хозяином какой-нибудь маленькой страны – от большой слишком много мороки – вроде Люксембурга или Монако. А что тут такого, приезжаешь с бабками и оружием, допустим, в Монако, останавливаешься во дворце Гримальди и женишься, если правит баба, или устраиваешь несчастный случай, если при власти мужик. Разве только Ешапчику можно так поступать? И станет княжество Мызой Лабана Вуксли фон Гримальди. Ему даже хватит наглости прислать приглашение диктатору Шеола посетить его средиземноморскую вотчину. Пусть приезжает и привозит в качестве гостинца остатки шеольской мафии, если кто-нибудь уцелеет. Лучше казнить эту пародию на криминал из любви к Родине, которой трудно состязаться в разведение малины с такими странами, как СССР, США и прочими аббревиатурами. По причине бедности своих недр и упоротости правительства.

Эти мысли вихрем пронеслись в разгоряченном сознании Лабана и растаяли, как мечты, слишком оторванные от реальности. Вряд ли другие страны допустят, чтобы княжество роскошного досуга запросто превратилось в мызу пусть даже такого сознательного разбойничка, как Лабан. Обложат ведь санкциями, суки. Франция отключит электричество, водоснабжение, какая-нибудь другая грымза – газ, и так далее. Ну, мы отвлеклись.

Когда во всех лампах заплясало пламя, Шри Бриктус достал из внутреннего кармана колбу с кровью королевской кобры и шкатулку с пеплом нечестивца (сожгли дотла на заднем дворе за проникновение в кабинет понтифика). Наум с благоговением смешал эти субстанции на блюдце, затем встал на колени и нарисовал кистью из шерсти бурой лисицы магическую печать, сверяясь с образцом на куске пергамента. Шри Бриктус воздел руки к потолку и запел заклинание. Перегрин и Чучо подпевали ему, играя на систрах.

Прошло полчаса, час, а никто не появлялся. Лабан по-хозяйски оглядел сверкающий орнамент. Черная магия не работает, как он и ожидал. А бесхозные камушки ждут владельца. Близнецы были с ним согласны. Римо уже отколупнул орешек в двадцать два карата.

– Парни! Немедленно верните камень в гнездо! – охнул побелевший Наум, с ужасом глядя на что-то за спиной амбала. Шри Бриктус умолк и содрогнулся всем телом, предвкушая успех своей затеи. Огоньки в светильниках приобрели синий цвет. Он услышал, как выругался Лабан, толкая глупого мажора к участку испорченного узора, откуда потек, клубясь, черно-фиолетовый туман, вязкий и обжигающий, как кислота. Римо дрожал, как кролик, опуская камень в углубление в граните, из которого сковырнул его. Менсей бросился к нему и перевязал брату обожженную ладонь носовым платком. Из каких-то сквозняков потянуло чем-то смрадным и очень-очень холодным. Стало трудно дышать, в горле запершило, из раздраженных глаз потекли слезы.

– Скажи Энки, чтобы принес голубей для всесожжения Владыке, – шепнул Шри Бриктус внучатому племяннику.

– А что, демону мало говядины на шашлык? – сыронизировал Лабан.

– Молчи, дуралей! – рявкнул понтифик. – Поторопись, олух!

Близнецы, не сговариваясь, бросились наутек следом за Чучо. У выхода они ни с того ни с чего рухнули на пол. Какая-то неведомая сила потянула парней к узору. Заговорщики замерли, подавленные ужасом перед сверхъестественным явлением. Они пялились на полускрытую в густой мгле скульптуру, внутри которой бегали оранжевые искры. Близнецы прижались друг к другу, едва не теряя сознание от страха. Им казалось, что нефритовая фигура зашевелилась, оживая. Лабан хищно подобрался, держа нож наготове.

      Вошел Энки и поставил у края магического круга клетку с голубями.

– Ребята, Владыка любит, когда унижаются перед ним. На колени, коли жизнь дорога! – скомандовал старец и подал пример, оседая на пол. Помедлив, заговорщики один за другим опускались на колени.

– А это настоящая чертовщина? – засомневался Лабан. В наказание за это его отбросило назад на несколько метров. Ударившись головой об колонну, бригадир отключился. Видя, что демон гневается, Энки достал из клетки птицу и защелкал зажигалкой у неё перед клювом, пытаясь совершить обряд всесожжения.

Из тумана медленно вырисовывалась высокая фигура, восседающая на троне.

– Молитесь ему, молитесь, чтобы Владыка Шеддад пощадил ваши ничтожные жизни! – зашипел Шри Бриктус на своих ошеломленных последователей. Мощь, излучаемая темным субъектом в широком плаще, ощущалась физически. С виду он казался антропоморфным. Сложив жилистые руки с острыми когтями на могучей груди, демон лениво изучал незваных посетителей в мертвой тишине подземелья.

– Как вы посмели разбудить того, кто еще не выспался?! – прогремел низкий замогильный голос.

– Мы чтим тебя, о темное божество пустыни, и готовы приносить тебе жертвы, дабы ты перекусил, и снова лег спать, – распластался ниц гордый старец в золотой парче. Раздались вопли непереносимой боли: внезапно загорелись Менсей и Римо Моммзен. Молодые люди корчились в ревущем пламени, пожирающим их тела. Заговорщики застучали зубами от страха, понимая, что этот кошмарный тип на троне сам выбрал себе жертву и следующим может оказаться любой из них.

– Ну, зачем ты так, Владыка, – захныкал Энки, так и не сумевший поджечь живого голубя в своем кулачке. – Вот жертвенное мясо для тебя, о великий!

Перегрин на цыпочках вышел и привел быка.

Вспыхнула и клетка с птицей, плавясь. Минута – и от голубей даже костей не осталось. Энки шарахнулся от столба огня выше его роста и спрятался в нишу, где сдавленно зарыдал.

– Повелитель, мы приготовили для тебя быка, – сказал Шри Бриктус.

– Ты из жреческой касты, дед. Фарисей, что ли?

– В смысле, раввин? Нет, Владыка, – не будь старец так напуган, он бы озверел. – Мы находимся в стране под названием Шеол, в прошлом Этланти, которая изнывает под пятой диктатора. Он атеист, но все равно лезет в дела религии. Я пока в сане понтифика, не путай с католическим священством. Ешапчик сказал, что мы должны поклоняться только тому божеству, с которым реально имеем дело.

– А с каким божеством ты реально имеешь дело?

– С планетой Земля, – стыдливо прошептал жрец. – Но я не хочу быть язычником. Желаю сидеть по правую руку от Творца Вселенной.

– Я когда-то правил Каменистой, Пустынной и Счастливой Аравиями, Ханааном, а впоследствии и Шамалаи, но всегда считал старую религию Этланти самой разумной из возможных, – задумчиво молвил Владыка Шеддад.

Шри Бриктус был ошеломлен его словами. Он покосился на своих товарищей, но они уже не слышали последнюю реплику демона. Разговор перешел на телепатический уровень.

– Через сто лет я буду готов повергнуть весь мир к своим ногам, – зловеще усмехнулся демон, – из любви к экологии, ха-ха!

– Владыка, а сейчас ты не хочешь на волю? – растерялся жрец. – Я выпущу тебя из круга, если ты поможешь мне свергнуть Ешапчика!

Демон зевнул, показав белоснежные клыки.

– Мне нет дела до твоего малика. Обломки Этланти меня тоже мало занимают.

– Все, что я хочу – это преданно служить тебе. Я и мои соратники, все души Шеола – в твоем распоряжении, Всевышний! – воззвал Шри Бриктус. – Это, конечно, такая малость, учитывая, что ты можешь на всю Вселенную наложить лапу без нашей помощи.

– Если я все-таки надумаю захватить этот огрызок былого величия, то оставлю тебе сан за твои комплименты, старый брехун.

– Неужели тебе нужны только восхваления, мой властелин?

– Нет, мне нужно больше. Найди мужское тело, в котором мне было бы удобно. Тело сильное и молодое, тело моего потомка. Найдешь – и я, возможно, посею смуту на Этланти.

– Аве, великий достославный Шеддад. Как мне найти тело для тебя?

– Несколько лет назад из Шамалаи вышвырнули моего потомка. У него на руках и ногах по шесть полноценных пальцев. Владеет кое-каким нехитрым волшебством. Живет в Европе. Ищи. И не беспокой меня, пока не найдешь подходящий кадавр.

– Владыка, если у меня возникнут вопросы…

– При необходимости мы будем общаться через медиума. Дрыщ с голубем послужит средством связи. Однако не злоупотребляй, фарисей, мой сон священен.

Шри Бриктус раболепно склонился перед демоном, про себя отметив, что он не только могуч, но и ленив. Исполнит ли Шеддад свое обещание, когда получит физическое тело?

Хмурясь, демон направил палец в сторону быка, и животное распалось на две равные части. Срез получился поразительно ровным. Компания ахнула – простота и ловкость исполнения трюка увеличила их боязнь за свои жизни. Горячая бычья кровь текла заговорщикам под колени, смачивая ткань брюк и балахонов.

– Вот так карают в нашей пустыни за сомнение в слове господина, фарисей, – надменно прошипел Шеддад, исчезая.

После ухода древнего властителя Шри Бриктус задумчиво поворошил посохом внутренности быка, успокоенный его словами. Недолго Ешапчику осталось править. А быть рабом самого Шеддада – честь. Демон завоюет страну и снова завалится спать, а Шри Бриктус останется его наместником и не будет пределов его самодержавной власти.

Понемногу очухался Лабан. Морщась от запаха горелой плоти и сырых кишков, он осмотрел останки близнецов и выругался.

– Заключил сделку с демоном?

Жрец кивнул головой.

– Что он потребовал за помощь?

– Мужское тело.

– А почему не женское?

– Он сам нематериален. Хочет вселиться в тело своего потомка.

– Ясно. Получит свое, и пойдет по бабам, а для нас палец об палец не ударит.

– Не богохульствуй, Лабан. Шеддад разрезал пополам быка в знак завета между нами!

– Зачем мы взяли с собой этих оболтусов? – заплакал Чучо. – И как мы объясним их гибель папаше Моммзену?!

– Пропали без вести. Что тут скажешь? – равнодушно пожал плечами Наум.

– Если кто-нибудь проболтается о том, что видел здесь, будет уничтожен! А теперь пора домой, мальчики! – проревел Шри Бриктус.

Пробный камень

После вылазки в Пещеру под Миндальной горой Лабан проснулся разбитым. Привкус металла во рту, сильнейшая мигрень и ломота в суставах. Загноились старые раны, вот почему ему так плохо. С трудом поднявшись с постели, Лабан поковылял в туалет, держась за стены. Умывшись ледяной водой, он позвонил Шри Бриктусу, чтобы предупредить, что сегодня на работу не выйдет. Трубку взял Наум. Он сообщил, что старика госпитализировали с гипертоническим кризом.

Лабан по привычке выругался, ощупывая воспаленную кожу вокруг пулевого ранения на боку. Он мечтал добраться до Джозу Огонька, Энки Орлана, Гвидо Резаного, которым Ешапчик позволил жить. За какие заслуги, спрашивается? Когда-то Лабан состоял в группировке, которая подмяла под себя одну шестую столицы. Её возглавлял Рико Лютый, ставший при режиме Коралья одним из самых влиятельных бизнесменов Шеола. Лабан гордился таким выдающимся боссом и сам ходил гоголем, презирая всех, кто менее крут. Шутка ли, Лютого даже регенты побаивались и уважали! Когда Рико захватил единственный на Шеоле металлургический завод, Чучо Коралья за скромную взятку признал его право владения абсолютно легитимным. В последние годы жизни шеф скупал недвижимость, спекулировал на земельных участках. Когда Ешапчик пришел к власти, он с удивлением отметил, что его ближайший сосед – Рико Лютый, который едва ли не богаче его самого. Шеф считал, что этому странному существу не место во главе правительства. У Лабана нет прямых доказательств, что Ешап оказал содействие многочисленным врагам шефа. Однако именно с приходом к власти узурпатора все пошло наперекосяк, и Рико прикончили с помощью предательства и обмана.

Сейчас и Джозу и Энки владеют захваченным на законных основаниях, получив иммунитет от диктатора. А поглядишь на них со стороны – бандиты бандитами, хоть и платят налоги, и даже занимаются благотворительностью, когда Ешап берет их за горло. Несправедливость происходящего больно жгла сердце Лабана, который был предан Рико Лютому, как пес. А сколько отличных парней сложило голову в грызне между группировками! Ну, что Лабан мог поделать с этой швалью в одиночку? Друзей, которым он доверял, давно нет в живых. А главари враждебных ОПГ очень осторожны, всюду ходят с охраной. Разве одолеешь их с одной двустволкой, патроны к которой еще надо достать?

Чучо Шрили, как всегда, без стука ввалился в комнату Лабана.

– Я с пивом, мужик, – сказал он в оправдание, едва не получив удар ножом под ребра. Размышляя о жизни, об отгремевших криминальных войнах, Лабан вертел нож в руках, когда услышал топот за спиной.

– Проехали. Я что, заснул, оставив дверь открытой? – удивился Лабан. Толстяк кивнул головой с потерянным выражением лица. – Вот идиот!

– Не вини себя. После того, что мы видели… – Чучо передернуло. – Лабан, мне всю ночь снились кошмары! Ужас! Мало нам Ешапчика, так еще и это! Выходит, нечистая сила на самом деле существует! Как нам жить в таком месте, а?!

– За пиво – спасибо, братишка, – хладнокровно заметил Лабан, откупоривая бутылку. – Но с истерикой иди к психу! По мне, так Ешапчик хуже Шеддада!

– Чем он хуже? О Боже! – простонал толстяк, хватаясь за голову. – Дядя совсем спятил, раз решил с ним связаться! Шеддад из всех нас жаркое сделает! Что-то мне не нравиться, как ты выглядишь, Лабан.

– Обо мне не беспокойся, – скривился мужчина. – Ты знаешь, я не книгочей. Расскажи-ка мне о Шеддаде, что знаешь.

– Шеддад был правителем Убара, – промямлил Чучо. Прежде он тоже не шибко интересовался этой мифологической личностью.

– Где находится Убар? – спросил Лабан.

– По-моему, где-то в песках Омана.

– Оман – а это где?

– Это неважно! – вскричал Чучо и забегал по комнате, чтобы сбросить возбуждение. Ему было очень страшно. – Лабан, пойми, мы все обречены!

– Если слепо следовать за стариком, то да, – задумался Лабан. – Думаю, не голуби предназначались в жертву демону, а эта парочка мажоров!

– Звучит, как ересь, – потрясенно пробормотал Чучо. Во рту у него пересохло.

– Потому что Шри Бриктус твой родич, Чучо? Это не ересь, а здравый смысл, – веско заметил Лабан. – Ты хочешь жить?

– А как же. Но что…

– Ты согласен, что Шеддад – дьявол?

– Конечно, дьявол, Лабан. А как…

– Шри Бриктус заключил сделку с дьяволом. Какую плату мог потребовать демон за свои услуги?

– Тело родственника, который проживает в Большом мире.

– Демон может вселить в любое тело, какое пожелает. Слишком скромная плата за власть, которую Шри Бриктус рассчитывает получить. Я считаю, что бородач продал наши души. Души всех граждан Шеола.

– Не может быть! – поперхнулся пивом Чучо.

– Неужели? Мы со слов понтифика знаем, о чем он договорился с Шеддадом. Разве ты слышал их разговор своими ушами? А Шри Бриктус мог и солгать.

– Я не знаю, что и думать об этом, – захныкал Чучо.

– Но ты знаешь цифровой код от титановой двери?

Толстяк кивнул головой.

– Мы с тобой кореша, Чучо. После гибели Клеща, Дранка и Солового ты единственный, кому я доверяю. Давай выкупим наши души, как Шри Бриктус выкупил души своего сына и внука, подставив близнецов.

– А, вот почему они сгорели! Но кого принесем в жертву мы?

– Дай-ка подумать, – хитро улыбнулся Лабан, который уже знал, чем расположить к себе демона. – У Рико была баба, в которую он втюрился без ума.

– Он был бабником? – смутился Чучо.

– Да, черт побери! Её ловко подложили под босса. Они некоторое время жили вместе. А когда началась война, эта гнида через свою подружку передала кому надо, где прячется шеф.

– И ты хочешь принести их в жертву вместо нас?

– Да. Надо поквитаться со шлюхами.

– Ничего не выйдет, Лабан. Демон хочет девственниц.

– Не говори ерунды. Даже Шеддад в курсе, что опытная баба вкуснее целки.

– Но Шри Бриктус сказал…

– Да твой Шри Бриктус вообще убийца. Почему мы должны слушать его ложь?

«Сам ты убийца, Лабан» – с обидой подумал Чучо, поднимаясь на ноги. И все же он в чем-то прав. Если души граждан Шеола заложены демону, надо как можно скорее выкупить свои собственные.

– Я выяснил, куда делась эта иуда. Она стала содержанкой советника генерального прокурора, который живет на Абрикосовой улице.

На лбу Чучо проступил холодный пот.

– Тогда я не участвую в твоей затее! Этот советник из семьи Моммзен!

– И что с того? – фыркнул Лабан.

– Мы и так лишили семейство Моммзен двух родичей. Как страшно теперь носить фамилию Шрили!

– Да, несдобровать Шрили, когда папаша Моммзен выяснит, что случилось с его чадами. Он же приходится братом советнику?

Толстяк уныло кивнул головой.

– Но любовница – другое дело. Найдет себе моложе.

– Ну, не знаю, Лабан…

– Я думал, мы договорились, дружбан. Что ты ссышь? Каково тебе будет гореть заживо? Чувствовать, как твоя кожа обугливается, и кровь буквально закипает в жилах? А что он сделает с твоей душой?

– Когда? – решился Чучо.

– Я позвоню, братишка. Подружку Лусии можем брать хоть сегодня. Я знаю, где она работает. А за домом Лусии надо последить, чтобы на советника не нарваться.

– Ты в таком состоянии будешь за ней следить?

– Выхода нет. Кстати, а нашим спутникам не поплохело?

– Почти у всех недомогание. Про дядю ты знаешь. У Наума выступили чирьи на разных частях тела, не меньше дюжины. У меня выкручивает ногу, которую я сломал в возрасте семи лет. Энки лихорадит. Врачи подозревают, что у него малярия. Перегрин ушел в запой.

– Общение с демонами вредно для здоровья. Я свяжусь с тобой, братан.

Через три дня Шри Бриктус позвонил Лабану и приказал забрать его из больницы. На мнение доктора, который был против выписки, понтифик начхать хотел. Пусть у него было предынсультное состояние, недолго Шри Бриктусу оставаться слабым человеческим существом. Понтифик полагал, что сможет выпросить у демона бессмертие для себя и Ориона. Ведь в числе умений мудрецов Убара числилось и приготовление эликсира вечной жизни. Наум интересно рассказывал об этом, словно сам родился в красной пустыне. Кстати, Энки видел её во сне, вместе с караваном верблюдов, перевозивших благовония.

Чтобы выиграть время для своих замыслов, Лабан без труда получил больничный лист.

– Энки приснилась дорога в Убар, – ворчал старый заговорщик, сердито теребя бороду. – Но от самого Шеддада вестей нет, и это злит меня. Не похоже, что демон заинтересован в государственном перевороте на Шеоле.

– Я тоже заметил, что Шеддад – не американец, – улыбнулся Лабан.

– Так что подлечись к следующему смотру, Лабан. Я надеюсь, ты сдашь нормативы за бездарей, которых набрали в охрану Святилища. Если Ешапчик разгонит Воинов Храма, их место займут обычные вояки, которые будут срать в священные сосуды и кончать на Покрывало Таинств!

– Ночное дежурство в храме располагает к онанизму? – хмыкнул Лабан.

– Да, если это бойцы Вооруженных Сил Шеола! А Воины Храма моя личная бригада! – рявкнул Шри Бриктус.

– Шеф не доверил бы им и охрану хлева, – презрительно фыркнул Лабан. – Интересно, как я один за всех буду сдавать нормативы по стрельбе и рукопашному бою? Кто будет наблюдать за учениями?

– Тогда кончай хворать и принимайся за натаскивание моих ратников!

– Нет, я полежу в больничке денек-другой, – сказал Лабан.

– Как хочешь, но помни, что у тебя месяц на подготовку моих бойцов, – сказал Шри Бриктус, с кряхтеньем забираясь в машину. – Наум, ты поведешь эту чертову коробку на колесах. Выздоровлю – снова сяду на коня. Когда-нибудь мой пегий мерин растопчет своими копытами Ешапчика и его прихвостней!

В больнице Лабану почистили раны, дали антибиотиков. Положили в палату и велели не убегать. Если ничего не загноится, то обещали через неделю выписать. Выспавшись, Лабан позвонил Чучо Шрили.

– Привет, братишка, как дела?

– Депрессия одна. Дядя вернулся, более смурной и дикий, чем обычно.

– После нашего разговора я покрутился на Абрикосовой. Советник свалил в командировку. Пора брать Лусию.

У Чучо засосало под ложечкой от страха.

– Лабан, давай откажемся от твоего плана. Есть христианский путь спасения души. Я тут Библию почитал на досуге…

Бригадиру принялся убеждать его в безысходности положения. Чучо спасовал, как обычно, перед угрозой своей драгоценной душе.

Вечером Лабан заехал за ним на машине понтифика. Около водителя прикорнула усыпленная хлороформом Лана. Когда ресторан «Золотистые куропатки» входил в империю Рико, эту изящную куколку устроила на работу Лусия. Лана до сих пор работает администратором. И наверняка пускает передок в ход, что сохранить за собой это место. Ресторан-то перешел к Орлану.

Мужчины перенесли пленницу в кузов, связали её веревкой и прикрыли погребальными венками.

– А венки зачем?

– Шри Бриктус твой дядя, Чучо. Вот и скажи мне, кого он собрался хоронить.

– Никто не знает, что у него в голове. К примеру, дядя ужасно оскорбил свою жену, неделю не покидая ванну после первой брачной ночи. Он так надраивал себя, что стер кожу мочалкой до крови. Мне папа рассказывал…

– Мне это неинтересно. Лучше накопай что-нибудь о Шеддаде.

– Папа намекал, что знает, где пребывает дьявол. Да, я убедился, что Шеддад исчадие зла и мне крышка из-за дядиных интриг! Лабан, я так сожалею, что не верил отцу и слушал его вполуха.

Машина понеслась на Абрикосовую улицу, где в съемном коттедже жила любовница советника генерального прокурора Шеола. Кстати, в доме напротив, проживали законная жена и две дочери Алека Моммзена. Они знали о связи отца и мужа с Лусией, и досаждали ей, чем могли. Супруга советника слонялась по ворожеям, требуя, чтобы они колдовали на рассорку любовников, и наводили порчу на Лусию. А в ожидании чуда, женщина науськивала местных праведниц на соперницу. Дочери старались не меньше матери – каждый день они звонили Лусии и говорили гадости, или же просто верещали, выли, хрюкали, квакали и ржали, как лошадки. Кроме того, юные хулиганки то дверь экскрементами измажут, то швырнут в открытое окно разложившуюся кошку, то запустят в сад соседскую козу. Лусия постоянно жаловалась своему обрюзгшему противному любовнику на враждебные действия его веселой семейки.

– Терпи, радость моя, – лениво отвечал Алек Моммзен. – Что я могу поделать, если дочки в меня пошли? В детстве я зазнобу отца чуть на тот свет не отправил,

подмешав ей битого стекла в молочный коктейль.

Сегодня дочурки старого козла высадили в коттедже все стекла, не пощадив и красивый витраж, на котором художник изобразил хризантемы и лилии, амуров и ангелов, парящих вокруг средневековой мадонны с лицом Лусии.

– Ну и гниды, – прорычала девушка, стряхивая пепел на осколки витража своей славы. – В таком возрасте их пора на панель выводить, а они все с рогатками бегают. Если Алек не защитит меня от своих выродков, уйду от него. И этот кошмар сплетницы называют «красивой жизнью»?

Лусия с горечью вспомнила начало своего романа с Рико, когда она чувствовала себя королевой. В те золотые деньки кумушки не смели судачить о её образе жизни, хотя и завидовали намного больше! Однажды Рико привел Лусию на банкет в Мозаичный дворец. Как она блистала среди надменных красавиц Шеола! Ешапчик возмутился, что некоторые гости пришли в сопровождении юных кокоток вместо законных жен. Все провинившиеся принялись униженно извиняться, кроме Рико. Он мягко закрыл рот повелителю, заявив, что всех своих женщин считает супругами. И по очереди выводит их в свет, чтобы никого не обидеть. Если Ешапчик разрешит, в следующий раз он приведет весь гарем. Диктатор оторопел и приказал соседу быть целомудреннее. Рико лишь пожал плечами – откуда ему знать, что такое целомудрие?

Докурив сигарету, Лусия отошла от окна и позвонила подруге на работу. Лана обещала зайти, но, возможно, какие-то неотложные дела задержали её. Нет, в ресторане сказали, что она уже ушла домой. Лусия набрала домашний номер девушки – никто не берет трубку. Где же подруженьку носит? Так тоскливо одной! Скрипнула входная дверь.

– Лана, это ты? Привезла лимончелло, милочка? – крикнула Лусия в сторону освещенного коридора. Она опустила жалюзи, чтобы хоть как-то защититься от сквозняка.

Лабан оглушил девушку сильным ударом по голове.

– Надо провести ревизию её бара, – усмехнулся Чучо, у которого разыгрался аппетит при слове «лимончелло».

– А провести ревизию письки, погубившей великого человека, ты не хочешь? – глумливо поинтересовался Лабан, пиная ногой Лусию. Чучо отрицательно замотал головой.

– Не могу, я из рода священников.

– Ты хочешь сказать, что слишком чистый для того, чтобы отыметь её вместе со мной? Я правильно тебя понял?

– Успокойся, Лабан. Она для Владыки. А для меня все письки одинаковы.

– Все одинаково недоступны, что ли?

– Почему же, если этот Шеддад меня не прибьет, я женюсь… на правильной девице, я полагаю…

Лусия со стоном пошевелилась на ковре, испачканным кровью из раны на её голове. Приоткрыла свои каре-зеленые глаза.

– Оставьте меня в покое! Прокуратура вас в порошок сотрет!

– Что ты сказала, тварь? Кому ты угрожаешь?! – приговаривал Лабан, избивая её. – Сейчас твоя блядская жизнь в моих руках, поняла? Но прежде чем я тебя разорву тебя на части, шкура, ты скажешь мне, зачем предала Лютого! Говори!

– А тебе не приходило в голову, что меня тоже обманули?! Джозу всегда притворяется другом тем, кого собирается убрать!

– В смысле?!

– Дым в коромысле, тупорылый пентюх! Мне тоже дорог Рико! Без него я не живу, а мучаюсь! – Лусия заплакала, корчась от боли. Лабан рухнул в кресло, переводя дух. Чучо нервно грыз ногти, поглядывая в не застекленные окна.

В них заглядывали какие-то девчонки с веснушками на круглых личиках.

– Лабан, надо валить отсюда. За нами наблюдают.

– Кто они такие, шалава?

– Отродья моего борова, кто же еще, – презрительно фыркнула Лусия.

– Жаль, что нет времени разделаться с ними. Тебе ждут, не дождутся в Пещере горного короля.

– В какой, на фиг, пещере? – заныла Лусия, которую грубо связывал Чучо. – Пожалуйста, отпустите. Я отдам вам все мои драгоценности.

– Ты искупишь свой грех, иуда, – утешил ее Чучо. – Если есть Бог, он поставит тебе в заслугу спасение жизни отпрыска священнического рода.

– Харе болтать! Веди её за мной! – скомандовал Лабан. Они вышли из дома. Чучо очень удручало, что похищать Лусию пришлось при свидетелях. Лабан вступил в переговоры с хихикающими террористками.

– Что ты вытворяешь, мужик? Эта баба принадлежит нашему отцу.

– Короче, девки, я навсегда забираю папину подстилку, а вы делаете вид, что никогда нас не видели! По рукам?

– Заметано! – просияли дочери Алека Моммзена.

– Я им не верю, – пробормотал Чучо, усаживаясь за руль. Лабан усадил Лусию между ними и приставил к её горлу нож.

– Да, гнилые девки, – согласился Лабан. – Поцарапали гвоздем машину твоего дяди, гадюки рукожопые.

– Что? – ужаснулся Чучо и едва не врезался в дерево.

– За дорогой следи, – велел Лабан, больно щипая Лусию за сосок. – Помни, сука, нам нечего терять. Вам обеим конец, слышешь?!

– Вы и Лану схватили, скоты? – упавшим голосом спросила шатенка.

– Конечно, – ответил Лабан. – Она тоже виновата.

– И ты виноват, что не уберег шефа, – всхлипнула Лусия.

– Я искуплю свою вину, – мрачно заявил Лабан.

– Хорошо, хоть я ни в чем не виноват, – заметил Чучо, выжимая максимум скорости из дядиного безлошадного экипажа.

– Это ты расскажешь палачу, – отчеканила Лусия. Чучо побелел. – О чем вы думали, когда оставляли в живых тех мерзавок? Они же все расскажут папочке, хотя и рады моему устранению. Алека за меня любого порвет! Я выхожу за него замуж!

– Не слушай её, Чучо. Нельзя вот так запросто взять и казнить Шрили.

– По-моему, ты теряешь навык, Лабан. Что у тебя с головой? А эти девчонки… пальцы бы им отрезал, вот что!– пожаловался Чучо.

Лусию стал разбирать истерический смех.

– Да, в былые времена провинившейся шкуре было не до веселья, – залепил ей мощную пощечину Лабан. – Вот порвали бы тебе человек сто все дырки и мне бы полегчало. А сейчас, наслушавшись бредней Ешапчика, я и сам тобой брезгую.

– Да, за такую жертву демон нас скорее покарает, чем помилует!

– Заткнись, Чучо.

– О ком вы говорите? – затрепыхалась девушка, терзаемая страхом.

Кряж, на котором построено возглавляемое Шри Бриктусом святилище, благоухало цветками миндальных деревьев. Воины Храма без звука пропустили своего командира и тренера. Спрятав машину под брезент, друзья повели связанных девиц в Грот Орхидеи. Перед фигурками полубогов земли, нимфами и сатирами, курился фимиам, а в маленьком мраморном фонтане плавали рыбки всех цветов радуги. Стены грота были исписаны гимнами, посвященными Матушке-Земле, единственной богини, которой мы обязаны жизнью. Ведь Солнце светит не для человечества. Оно бы испепелило все живое, если бы Матушка-Земля неправильно рассчитала дистанцию от этой страшной звезды, и не укутала бы свою поверхность атмосферой. Растения – первенцы Матушки-Земли, они крепче других связаны с ней. В гроте растет орхидея, по пятнам на листья и цветках которой жрецы читают волю богини. На ночь вход в Грот Орхидеи закрывает позолоченная решетка.

Компания беспрепятственно вошла в грот, так как у Лабана есть ключи. Чучо нашел потайной рычаг, который приподнимал плиту в полу. Удобная лестница вела в Пещеру под Миндальной горой. Еще один вход в казематы ужаса располагался под водопадом. Лабан включил фонарь, освещающий путь в таинственные глубины пещеры. Девушки были так подавлены, что почти не сопротивлялись. Поплутав немного в разветвленных коридорах, они вышли в галерею, по которой шли несколько дней назад под предводительством Шри Бриктуса.

– А вот и твоя фляжка, Лабан! – обрадовался Чучо, запуская руку в пасть мраморной химеры. Девушки посмотрели на него, как на идиота. Лабан отобрал фляжку и допил остатки водки. Затем он с грубостью и нетерпением погнал вперед пленниц, на лицах которых лежала печать обреченности. На Чучо он тоже накричал, и толстяк впервые задумался, каковы же мотивы этого малого. Лабан всегда говорил, что ему плевать на душу и бога, жизнь и смерть, лишь отомстить тем, кто отнял у него все.

– Чучо, действуй, – приказал Лабан, когда они приблизились к титановой двери, спрятанной в темени провала, по обе стороны которого стояли столбы с позеленевшими от времени драконами.

– Я не буду открывать дверь, – заартачился толстяк.

– Ты сдурел, да?! Больше не боишься демона?!

– Боюсь, Лабан. Намного больше, чем ты. Я не воображаю, что с его помощью можно решить свои проблемы. А ты как Шри Бриктус, хочешь кого-то убрать при его содействии. А какова плата, ты подумал?

– Для такого, как он, сидельца со стажем, бабы – самая подходящая плата. Ну, что, курвы, готовы удовлетворить древнего султана? – подмигнул девушкам Лабан. Те затрепетали от ужаса. Белокурая Лана разрыдалась от безысходности, размазывая тушь по хорошенькой физиономии. Лусия обняла её.

– Я не открою эту дверь, – твердо сказал Чучо.

– А я начищу тебе рыло, жиртрест! – взорвался Лабан, хватая кореша за грудки. – Я хочу сейчас же войти в Зал Колонн, слышишь!

– Можешь меня бить! Я не сделаю этого, клянусь мумией прадедушки!

– Ну, ты сам напросился, чувак!

Раздался удивленный возглас Лусии. Она показывала дрожащим пальчиком на бесшумно распахнувшуюся дверь.

– Как это понимать? Дядя запирал дверь!

– Что вылупились? Просто Шеддад приглашает нас войти.

– Я не пойду, Лабан, – отшатнулся Чучо.

– Как хочешь, – зарычал он, погоняя перепуганных подружек.

Лабан загнал рыдающих девушек в круг и замер в нерешительности перед каменной парочкой из Убара. Он не знал ритуал, призывающий демона. И потому решил не усложнять.

– Ну, привет тебе, царь, – сказал Лабан, поглаживая щетину на подбородке. – Я тебя уважаю, хотя и не вижу смысла разбивать лоб об пол и приносить в жертву голубей. Вот бабы для тебя. Не девственные, зато опытные. К чему приковать их, чтобы тебе было удобно жарить их во всех смыслах этого слова?

Подружки в смятении уставились на скульптуру, вокруг которой заклубился туман. Ослепительно сверкнула мозаика из полу, вспыхнули угли на треножниках в лампадах. Белые кристаллы сколецита начали извиваться, словно рядом с ними развели костер. От страха у подружек подкашивались ноги. Раздался низкий замогильный глас:

– Ты осмелился предложить Владыке то, чем побрезговал сам, червь?!

Пленницы завизжали, закрывая головы. Лабан резко вскинул голову к сводчатому потолку и увидел медленно раскручивающуюся огненную спираль. В этом пламени материализовалась ярость демона. Стиснув зубы, Лабан бросился наутек, вкладывая все силы своего тренированного тела в этот отчаянный бег. Немного позади, задыхаясь от жара и боли в легких, мчался Чучо. А за ними с гулом и треском распространялась огненная волна, заполняя собой все пространство коридора. Она спалила волосы и одежду и сильно обожгла спины и затылки приятелям. И все же ребята спаслись. Пламя вырвалось наружу вслед за ними и встретилось с водой, несущейся в ущелье с высоты.

Чучо показалось, что его сердце сейчас взорвется. Он жадно глотал воздух, умирая от боли в груди, которая могла соперничать лишь с болью от ожогов. Просто чудо, что он смог выжить. Обессиленный и обожженный не меньше Чучо, Лабан на четвереньках подполз к воде и стал лакать ее, как пес. Отдышавшись, толстяк присоединился к нему. Попив воды и немного отдохнув, приятели стали соображать, как выбраться со скользкого уступа. О том, чтобы снова сунуться в подземелье, где разбушевался Владыка Убара, не могло быть и речи. Чучо вслушивался в шум водопада, глядя в ночную тьму. Он корил себя за то, что позволил Лабану провести себя. Лабан отомстил распутницам, разгневал Шеддада. Как объяснить дяде пожар в пещере? Пока приятель предавался самобичеванию, Лабан ощупывал скальную породу. Где-то здесь должна быть металлическая лесенка. Её приделали по приказу Шри Бриктуса. Наконец он нашел её.

– Как только солнце встанет, вскарабкаемся наверх и вернемся домой, – прохрипел Лабан.

– А что с девушками? – подавленно спросил Чучо.

– Демон спалил их, – равнодушно откликнулся Лабан.

– В пещере все обуглилось. Шри Бриктус будет всех подозревать и носом рыть землю в поисках виновных.

– А мы скажем, что не ходили туда одни. Кстати, почему он вообще сообщил тебе код от титановой двери?

– Он не говорил. Просто я люблю заглядывать в чужие дневники.

– Ай-яй-яй, как некрасиво, – насмешливо протянул Лабан, потрепав приятеля по плечу. Тот зашипел от боли.

На рассвете Чучо и Лабан забрались по лесенке на вершину горы, откуда открылся прекрасный вид на окрестности. Его омрачало лишь пепелище, вокруг которого суетились люди. В эту ночь сгорел очередной барак. Пожарные скручивали шланги с чувством выполненного долга. Они не дали пламени перекинуться на соседние дома и деревья. После пережитого на душе у парней было так паршиво, что увиденное интереса не вызвало. Дойти бы до дома и укрыть бы свои похождения от понтифика, в глазах которого нередко плескалось наряду с волей к власти какое-то безумие.

Пожарные считали, что причиной очередного возгорания в районе стал поджог. Причем за последние две недели сгорело уже несколько домов по этой причине. И в полицейском управлении пригрозили лишить премии всех оперативников, если поджигатели не будут пойманы в ближайшее время. Вид нетвердо идущих по дороге угрюмых парней с обожженными спинами показался полицейским подозрительным. Поэтому друзья были схвачены, жестко допрошены с применением тумаков и брошены в камеру предварительного следствия. Чучо от потрясения потерял сознание. Очнулся он через несколько часов. И в полумраке провонявшейся чем-то кислым камере увидел Лабана, который прислушивался к разговору в коридоре. Это понтифик пришел на выручку соратникам, со свойственной ему горячностью доказывая полицейским невиновность своего родственника и бригадира. На самом деле Шри Бриктусу не терпелось самому допросить их с пристратием: где шлялись и куда держали путь в таком потрепанном виде. Что он и сделал прямо при полицейских чинах. Схватив освобожденного бригадира за грудки, жрец зарычал ему в лицо:

– Что у тебя со спиной, Лабан?! Откуда столько ожогов? И почему ты ночью околачивался возле Миндальной горы с какими-то бабами? Да, мне все рассказали…

Ошеломленный напором понтифика, Лабан помолчал, подбирая слова для ответа. Зато Чучо нашелся сразу:

– Милый дядюшка, не сердись, что мы забрали богомолок от Миндальной горы и поехали на пикник. Мы с девчонками развели костер вдали от жилья, пили пиво и курили. Наступила ночь, в лесу завыли волки. Богомолки в ужасе разбежались. Одна из них случайно на бегу толкнула меня в грудину. Падая, я вцепился в рубаху Лабана и увлек его за собой на пылающие угли. Поэтому мы с ним немного спеклись, как картошка.

– А что курили-то? – насторожился начальник изолятора.

– Да какая разница! – взвился старый жрец, бросая в пухлые руки служивого кошель с деньгами. – Ваши подозрения нелепы!

– Не так уж и нелепы, – усмехнулся начальник. – Откуда на Шеоле взялись волки? Печально, но факт: такие вот приятели обкурятся неведомо чего, а потом не могут вспомнить, как шкодили под кайфом, палили дома подданных Ешапчика.

Шри Бриктус молча сунул ему в руку второй кошель с деньгами и, обдав начальника презрением, увел своих подопечных для дальнейших разборок.

Не буди лихо

Прошло пять недель. Наконец-то Орион Шрили получил разрешение от правительства покинуть Шестигранник. Лукреция и экономка Махалия суетились, собирая его в дальний путь. Молодой человек в безупречном твидовом костюме невозмутимо курил сигару, изучая задание государя на покупку антиквариата. Орион уже считался экспертом, хотя ему было чуть больше двадцати лет. Шри Бриктус качался в своем любимом кресле, о чем что-то напряженно размышляя. Время от времени тяжко вздыхая, он нервно поправлял абажур или хватался за книгу, чтобы через минуту-другую положить её на место.

– Что с тобой, дедушка? – кисло осведомился внук, наконец-то обративший внимание на его возбужденное состояние.

– Владыка Шеддад, – буркнул в бороду понтифик. – Так и не вышел на связь со мной. Махалия, позови Энки Уюба.

– Вы действительно видели его? – спросил Орион, откладывая кожаную папку с документами. – У царя адитов семитский тип лица?

– Не разглядел, он был в капюшоне, – со свойственной ему беспардонностью влез в разговор Наум Мэзер. – Однако, если принять во внимание, что Аравийский полуостров родина семитов, можно предположить, что и Шеддад к ним относится. В его шипении отчетливо слышался арамейский акцент.

– Боюсь, что я слишком долго учился в колледже, чтобы верить в сказки, – презрительно фыркнул Орион. – Вы уверены, что это была не массовая галлюцинация? Мне бы не хотелось из-за этого носиться по Европе в поисках неведомо чего!

– Ты ищешь шестипалого мужчину, чего тебе не ясно, внук?! – вспылил Шри Бриктус, вскакивая с кресла.

– В каком городе я должен искать этого мужчину? Как его зовут, сколько ему лет? Есть еще какие-то приметы, по которым я могу узнать его? – насупился Орион.

– Мой милый Орион, я ручаюсь, что предмет твоих поисков является либо арабом, либо евреем, так что начни с концлагерей. Что собой представляет Шеддад? Древний демон Убара, который также известен в истории как Ирем Многоколонный. Город-крепость, охраняемый летучими змеями и лазерными пушками. Сам Шеддад был баснословно богат, более всего у него было самоцветов, так что его потомок, скорее всего богатый еврей. Полагаю, он не стесняется носить драгоценности… Возможно, что коричневые рубашки уже ободрали его, как липку, так что полидактилия – единственная примета этого субъекта. А также бурнус и джамбия, если он косит под араба. Не перепутай с Лоуренсом Аравийским…

– Замолчи ты, несносный болтун, – с досадой оборвал Наума понтифик.

– Откуда в Убаре взялись лазерные пушки? – с издевкой спросил Лабан.

– Там же обретались мудрецы, – обиженно надул губки Наум.

– Царь Шеддад жил во времена царицы Савской?

– Да, десятый век до нашей эры. Может быть, немного раньше. Сабейское царство быстро набирало силу и славу, а Убар ушел в тень. Историкам еще предстоит узнать, какую роль в истории Южной Аравии играло Царство Шеддада. Пока что оно всего лишь бедуинское сказание, неведомо как попавшая в Коран, сура «Аль-Фаджр».

– Ясно, – кивнул головой Лабан. Шри Бриктус поморщился.

– Да, еще одна важная примета! – хлопнул себя по лбу Наум. – Все адиты очень рослые, почти великаны. Это заметно по росту Владыки… он такой огромный.

У Лабана мурашки пробежали по коже. Его постоянно мучает бессонница. Ворочаясь без сна в постели, мужчина часто думал о том, что ему необходимо вернуться в Пещеру под Миндальной горой. С первого взгляда могло показаться, что Шеддад прогневался до такой степени, что хотел испепелить его. Как же тогда он уцелел? Ожоги оказались не такими уж и опасными, в основном волдыри. Лабану даже не понадобилась пересадка кожи, как Чучо. Мальчишки Моммзен сгорели за мгновение, даже обугленные кости рассыпались. Нет, не просто так Лабана тянет в Пещеру. Это царь его зовет.

В гостиную вошел Энки Уюба, нервно грызя ногти. Шри Бриктус обжег его взглядом исподлобья.

– Энки, Шеддад связывался с тобой?

– Нет, Ваше Святейшество.

– Энки, ты должен отнестись серьезнее к своей миссии! Видел ли ты какие-нибудь странные сны? Может, слышал голоса в голове, а?

Орион закатил глаза с видом мученика. Бригадир посмотрел на молодого человека и понимающе хмыкнул. Казалось, с каждым днем этот почтенный дом все больше погружался в сумасшествие.

– Ничего такого не было, Ваше Святейшество, – виновато промямлил Энки. – Возможно, я недостоин ловить телепатический сигнал от нашего повелителя.

– Что верно, то верно, – самодовольно подтвердил Наум, тот еще нарцисс в помпезном сюртуке из дорогущего атласа, застегнутого под самый подбородок. Он не мог понять, почему Владыка избрал не его средством связи.

– Шри Бриктус, я каждый день взываю к Шеддаду с просьбой о весточке. И медитирую, чтобы очищенное от посторонних мыслей сознание оперативно получило послание от нашего… союзника.

– Старайся, Энки, старайся!

– И я молюсь Владыке Шеддаду, Ваше Святейшество. Хочу стать его представителем вместо Энки. Уж я-то вас не подведу, – заявил Наум, целуя руку понтифика. Брезгливый жрец поспешил обтереть ладонь антисептиком.

– Мне слишком дороги все вы, борцы с режимом Ешап. Не то бы я направил кого-нибудь из вас в Пещеру. Как мой внук будет искать потомка Владыки, почти ничего не зная о нем? – подумав, провозгласил Шри Бриктус.

– Меня, конечно, тоже покоробило, с какой легкостью Шеддад расправляется, с кем захочет, – поднялся со своего места Лабан.

– Чисто адитский менталитет, – с апломбом вставил словечко Наум.

– Но ради нашего святого дела я готов встретиться с ним еще раз, – закончил мужчина, надевая куртку.

– Наум, пойдешь с Лабаном? – спросил Шри Бриктус. – Кажется, ты единственный из нас эксперт по этологии жителей Убара.

– Поберегите кадры, Ваше Святейшество, – побледнел зазнайка. – Когда Шеол будет принадлежать вам, кто будет заниматься пропагандой, если я погибну?

– Как-нибудь обойдусь без самодовольных петушков, – усмехнулся Лабан.

– Но ты же не знаешь ритуал призывания демона, – спохватился жрец.

– Если Шеддаду нужно тело, он и без ритуала даст нужные сведения!

Шри Бриктус пригласил своего боевика в кабинет. Объяснил, как открыть титановую дверь и призвать Шеддада. Лабан удивился, насколько старик доверяет ему. А Шри Бриктус хотел выяснить, не завел ли Лабан какие-то дела с Владыкой за его спиной. Только дурак поверит в лживые объяснения этого криминального пса. К счастью, он научился менять код от замка.

Пусть этот Вуксли думает, что его посылают в Пещеру одного. Наверное, он даже польщен оказанным доверием, с коварной ухмылкой подумал понтифик, наблюдая, как Лабан садится в его машину. На службе у Шри Бриктуса был некто по имени Адзип Зю. Его знал только Наум Мэзер. Это юркий прохвост должен был прибыть в Пещеру раньше Лабана и проследить, о чем он будет договариваться с демоном. Один звонок – и писарь Адзип, заперев канцелярию, отправился к Водопаду Астарты. Низвергающиеся с высоты воды закрывали вход в Пещеру под Миндальной горой, к которому вела неприметная лесенка на скале. В сгущающихся сумерках Адзип осторожно спустился по ней на скальный уступ. Стряхивая с себя воду, как пес, шпион первосвященника открыл дверь и шмыгнул во мрак подземелья, закопченные стены которого познали гнев его хозяина. Шри Бриктус доверил этому субъекту свою тайну. Адзип убирался в Зале Колонн. Странно, что никто из заговорщиков не обратил внимания на то, как чисто было вокруг скульптуры, ни пылинки, ни паутинки. Кроме того, Адзип пел гимны Владыке и приносил ему мирные жертвы.

Остановившись перед Святилищем, Лабан надел выданный понтификом талисман на шею и посмотрел на звезды. Что с ним сделает демон? Скрутив папироску из некой священной на Шеоле травы, Лабан покурил для храбрости. Настроение поднялось, теперь можно и с демоном потолковать, если тот расположен к беседе. Неужели он тупо спалил баб, которых ему так любезно предоставил Лабан, надеясь, что предательницы будут погибать медленно и мучительно?

Адзип Зю торопливо набрал код, отпирающий титановую дверь в шестигранный Зал Колонн. Что-то он замешкался из-за проделок нечистой силы. Фонарь внезапно погас, несмотря на водостойкость. Пришлось зажигать масляный светильник. В одном из коридоров какая-то большая и уродливая птица выбила из рук Адзипа лампу, она разбилась и пламенем занялись ботинок и штанина молодого мужчины. С возгласами ужаса и боли Адзип потушил огонь своим пончо из плотной ткани. Теперь он хромал с фонарем, который снова изволил включиться, но постоянно мигал. Казалось, все пауки, грызуны и многоножки Шеола собирались в Пещере, изо всех трещин выползали полчища тварей, вызывая чувство гадливости у этого чистоплюя. Он дрожал и гадал, чем же он не угодил демону. Время от времени из отдаленных коридоров доносились свист и скрежет, словно кто-то точил ножи.

Адзип пугливо озирался, шепча молитву Владыке Шеддаду. А чьи-то сверкающие глаза из темноты наблюдали за ним, исчезая, когда писарь направлял в проход луч света. Шаркающие шаги позади него побуждали Адзипа постоянно оборачиваться, а их обладателей не было видно.

Однако шпион Шри Бриктуса остро ощущал их зловещее присутствие и недоброе внимание к своей персоне. Откуда в подземных переходах столько птиц? Так и норовят справить нужду на голову! И это совы, посланцы мудрых богов?!

Когда Адзип добрался-таки до Зала Колонн, то изумился еще больше!

С Лабаном в такие игры никто не играл. Он прошел по подземным коридорам, в которых царила мертвая тишина. Живность не крутилась у него под ногами, фонарь ни разу не погас. Подземелье ничем не отличалось от погреба бабушки с той лишь разницей, что здесь не было банок с соленьями.

Лабан остановился у столбов и не спеша выкурил еще одну папиросу. Титановая дверь в метр толщиной была заперта. Молодой мужчина на всякий случай несколько раз лягнул её ногой.

– Эй, царь, ты не занят? Могу я войти?

Владыка не открыл ему дверь. Пришлось запустить ладонь в драконью пасть и набирать сложный цифровой код. Открыв дверь, Лабан осторожно шагнул в огромное помещение, высокие своды которого поддерживали мощные колонны. Пять недель назад он оставил здесь двух шалав. Интересно, остались от них хотя бы скелеты?

Лабан обходил узор из самоцветов кругом, когда заметил между двух колонн широкое ложе под балдахином с газовыми занавесками. Как только луч света упал на этот объект, оттуда понеслись просьбы о помощи и стоны. В полном недоумении Лабан устремился к столь неуместной в подобном месте кровати. Отдернув занавес, он застыл с отвисшей челюстью, фонарь выпал на скомканное в ногах одеяло из ослабевшей руки.

Одна из раздувшихся от беременности женщин безуспешно пыталась дотянуться до фонаря, но ей мешал живот. Кстати, от её усилий он заходил ходуном, а белая кожа натянулась так, словно вот-вот лопнет. Брюхатая охнула от боли и вытянулась на ложе, а другая посмотрела на неё с состраданием и закричала:

– Смотри, смотри, что ты сделал с нами, мразь! Лучше бы ты убил нас, подонок! Желаю и тебе понести от демона через жопу!

– А он это может?! – всполошился беспомощно барахтающийся между женщинами незнакомец в одежде храмового служителя.

– Разумеется! – выдавила из себя покрывающаяся потом беременная.

– Лабан, не стой столбом! Спаси меня, я не чувствую своих ног! Неужели меня тоже оплодотворят?!

– Ты знаешь меня? – стряхнул оцепенение Лабан. Он полагал, что Ланы и Лусии давно нет в живых, и на тебе! Сучки явно не голодали все это время. Лица у обеих располневшие, груди увеличились на два размера, на округлых руках и шеях старинные украшения. На тумбочке у постели блюда с фруктами, восточными сладостями, поджаренными цеплятами. Из глаз сочится лютая ненависть к Лабану. О чем вы думали, когда сдавали шефа врагам?!

– Конечно, знаю! Сделай же что-нибудь, тупица! – закричал Адзип.

– А я тебя нет, придурок, – скривился Лабан.

– Я знаю всех, кто входит в «Пта и лепота» и злоумышляет против Ешапчика.

– Так вот как называется ваша жидомасонская организация! – раздался за спиной Лабана насмешливый голос. Мужчина резко обернулся, освещая пространство вокруг узора. Густая тьма заволокла скульптуру и не пропускала свет.

– Будьте вы прокляты, – процедила сквозь зубы Лусия, сжимая живот руками. Существо внутри неё тоже оживилось, и его движения причиняли ей сильную боль. Рыдая, Лана уткнулась лицом во влажное и горячее плечо подруги.

Губы Лабана расплылись в циничной ухмылке. Бабы выглядят так, словно беременны слонятами. Шеддад оприходовал их, несмотря на свою привередливость!

– Причем тут я? – прочитал его мысли демон. Широкую спину Лабана сковал потусторонний холод, плечи опустились под тяжестью когтистых шестипалых лап. – Разве ты не видишь на ложе еще одного мужчину?

– Я тут меньше часа, честно, Лабан, – принялся оправдываться ошарашенный Адзип. Бригадир взглянул на этого идиота, и невольно прыснул. Даже царю не чуждо переложить вину за свой блуд на левого мужика! – Я ни в чем не виноват! Я правильный моралист! Ты мне веришь?

Шеддад отпустил плечи бригадира и исчез. Лусия со злостью пихнула локтем Адзипа, чтобы не толкался и замолчал. Лабан пригрозил им кулаком, подумав об открытой двери. Шорох за спиной заставил его обернуться. В центре круга возник царь Убара. Его могучая фигура, закутанная в тяжелый плащ, призрачно светилась холодным синим светом. Положив руки на подлокотники в виде львов, Владыка изучал подручного понтифика. Затаив дыхание, Лабан в свою очередь пялился на демона. На этот раз его длинное смуглое лицо с высокими скулами и острым подбородком не было скрыто капюшоном, в огромных кошачьих глазах плясали озорные искорки, клыкастая пасть кривилась в усмешке. Прямые черные волосы ниспадали на плечи.

– Лабан Вуксли Дуболом, один из шайки Рико Лютого, – определил Шеддад.

– Откуда знаешь моего шефа? – встрепенулся Лабан. – Неужели он попал в ад, а?! Мы молились во всех храмах Шеола за спасение его души!

Демон тихо засмеялся.

– Я порежу тех, кто нажился на нашей скорби! Эти попы взял немалую сумму за место в раю для Рико Лютого! Скажи мне, они надули нас?! Как я могу помочь шефу в его нынешнем состоянии?! – кипятился мужчина.

Шеддад пожал плечами, забавляясь.

– Один Шри Бриктус меня не обманул. Он сразу заявил, что ему плевать на Лютого. А ведь какой золотой мужик был! О, я все бы отдал за возможность отомстить его убийцам!

– Кстати, об этом Бриктусе. Спросонья не разобрал, чего ему надо от меня, – зевнув, прошипел демон.

– Он просил о помощи в свержении диктатора. В награду за неё мы предоставим тебе тело потомка, – разъяснил Лабан. – Черт, я же по делу к тебе, царь. Скажи, где его искать?

– Ничего себе награда! – насмешливо фыркнул Шеддад и вынул прозрачный кристалл в форме додекаэдра из складок своей мантии. – Этот камешек показал мне моего потомка, который в Париже называет себя Диудонн Ивес. Он был кастрирован, тьма тебе в рыло! Если какой стране я и задам трепку, так это Шамалаи! А пока я не отказался бы глотнуть зеленой самогонки, что пьют в Париже! Правнук от этого пойла совсем умом двинулся, ха-ха!

– Так он кастрирован? – изумился Лабан.

– Ну, а чего хочешь ты? Государственного переворота или мести своим врагам? Тем, кто убил Лютого?

– Я жажду мести, царь! – загорелись глаза Лабана. – Душу бы продал за смерть этих гнид!

– В эту субботу все твои недруги соберутся на именинах Джозу в бане.

– Да, и это место чертовски хорошо охраняется, – буркнул Лабан в отчаянии от своего бессилия. – Да и к Джозу не подобраться. У него развитое чувство опасности.

– Вот и устрой резню, чтобы Джозу не разочаровался в своей интуиции.

– Это не так легко, царь. Как-то двое убийц сдуру сунулись в эту баню и пошли на корм собакам. У них было первоклассное оружие, бронежилеты, и то не спасло. Им и близко не позволили подойти к воротилам. А мне бы разжиться гранатами, патронами для двустволки. Зайти и завалить паханов, а потом будь что будет!

– Если станешь моим рабом, ты свободно пройдешь в эту чрезмерно охраняемую купальню и убьешь тех, кого захочешь, – лениво проговорил Владыка.

– Я согласен, – твердо заявил Лабан.

– Подойди ко мне, – велел Шеддад. Лабан настороженно посмотрел на магический круг. – Не бойся, ловушка рассчитана только на демона. Встань на колени, мой будущий раб.

– Это обязательно? – смутился Лабан, бросив быстрый взгляд на подружек. Шеддад кивнул головой. До чего же противно унижаться у них на глазах! Правда, телкам сейчас не до зрелищ. У них схватки, что ли? Лусия зажмурилась и пыталась дышать правильно, а Лана с визгом вцепилась в руку агента понтифика, жестоко выкручивая её. Адзип не мог вырваться и сам выл от боли.

– Какие гарантии, что эти мудаки действительно умрут, царь? – хрипло спросил Лабан, не зная, на что решиться.

Демон буравил Лабана своим пронизывающим взглядом. Из носа хлынула кровь. Мужчина также почувствовал слабость в ногах, ощутил, как опускается на колени против своей воли. Шеддад подался вперед.

– Они умрут, – засмеялся он, стиснув подбородок Лабана в своей сильной ладони. – Ты сам их замочишь, раб. – Другую руку он положил на лоб бывшего бандита. Ледяной жар обжег кожу Лабана, да так, что в глазах потемнело. Когда демон отпустил его голову, Лабан почувствовал себя потерянным.

– Ты уверен, что тебе нужны именно патроны и гранаты? Получи и распишись, – прошипел Шеддад, насыпая их в подставленные ладони новоиспеченного раба. – Он также повесил на шею Лабана гирлянду из боевых гранат. Мужчина неуклюже распихал по карманам боеприпасы и снял с себя украшение, рассматривая гранаты.