Читать книгу Цветок среди кирпичей - Нина Баскакова - Страница 1

ГЛАВА 1.

Окна съемной квартиры выходили на Тепловую электростанцию. Не самый приятный вид из окна. Но все компенсировалось хорошим ремонтом и звукоизоляцией. В квартире раньше жила пианистка, которая набивала руку днями и ночами. Потом купила дом за городом и переехала туда, а квартиру стала сдавать. Наведывалась она редко, предпочитая получать деньги на карточку, что еще больше устраивало Стаса. Он жил здесь уже год. Хорошее место. Глухие дворы, почти окраина. Простые люди. С таким специфическим видом из окна люди с деньгами жить не стали бы. Только у него в доме было две нехорошие квартиры с алкашами. В одной пила молодежь до тридцати пяти, в другой старше этого возраста и пенсионеры. В окрестных домах три наркопритона. Красота. И никто это безобразие не прикрывает. Порой, возвращаясь домой, он гадал, кто на него нападет сегодня: мужик, которому на водку не хватило или нарик, что собирал на дозу. Как здесь раньше музыкантша жила? Хотя, местный люд не трогает своих. Скорее приезжих. Своим он стал довольно быстро, когда объяснил что по чем. Даже здороваться стали.

Но съезжать из этого прекрасного места скоро придется. Если все пройдет так, как задумано, то нужно будет покинуть Москву. Пусть он в ней прижился, но на время лучше уехать. А куда? Россия большая страна. Есть, где развернуться. Мышак собрался в Европу. Будто там ему медом намазано. Его звал, но Стас предпочитал все же оставаться в России. Здесь все правила игры были известны. Давно все лазейки изучены, а там начинать сначала? Нет. Не хотелось. Раньше думал над этим. Когда ему было около двадцати. Но сейчас пыл авантюризма начал гаснуть. Даже появились мысли завязать. Или второй раз попробовать осесть дома. В двадцать восемь уже головой можно думать, а не другим местом. Семью завести. Девку выбрать не такую истеричную, как Розетта. Вот дали имечко его бывшей жене. Розетта. Даже псевдоним брать не пришлось для сцены у шеста, где он ее и подцепил. Давно это было.

Тепловая электростанция все дымила, напоминая собой большие бетонные котлы, в которых варил варево сам Сатана. Классное определение. Ему понравилось. Заставило улыбнуться. Было скучно. Напиться что ли? Или позвонить Нежке? Пусть подберет ему компанию на вечер. Или и то и другое сделать? Завтра надо быть в форме где-то часа в три. Успеет проспаться. Да и вечер только начался.

Девочка подъехала довольно быстро. Это насторожило. Обычно ждать часа два приходилось. Но Стас решил посмотреть, что будет дальше. Только предчувствие говорило об опасности.

Молоденькая, светленькая с волосами чуть ниже плеч. Не красавица. Но черты мягкие, располагающие. Глаза потупила и молчит. Держит в руках маленькую сумочку, в которой ничего толком и не поместится. Вцепилась в нее так, что пальцы побелели.

– Боишься, что ли? – спросил он. Девушка кивнула. – Почему?

– Первый рабочий день, – тихо ответила она. Он их с трудом расслышал.

– Как интересно. – Стас хмыкнул. – Проходи. Накидываться в прихожей я на тебя не буду. Только копыта свои сними.

– Конечно, – она начала балансировать на одной ноге, чтоб снять босоножку с тонкими ремешками, что застегивались на щиколотке. Это было неудачное решение. Босоножка была на тонком высоком каблуке, на котором трудно было удержать равновесие. В итоге девушка пошатнулась и упала на пол, подвернув ногу.

– Поучилась бы на них ходить, прежде чем надевать. Без ног останешься, – он сел рядом с ней на корточки и стал расстегивать ремешки.

– Я училась, – прошептала она. Когда Стас случайно коснулся ее щиколотки, она вздрогнула и напряглась.

– Пойдем до комнаты доведу.

– Не выгоните? – то ли со страхом, то ли с надеждой спросила она.

– Зачем? – он с улыбкой посмотрел на нее. – Сейчас посмотрим, что у тебя с ногой. А там продолжим знакомство.

Стас помог ей подняться. Напряжена. Так нервничает? Можно списать на стресс, но обычно только активнее понравиться стараются. Ведут себя раскованно. А здесь даже глаз поднять боится. И зачем Нежка ему это чудо прислала? Потом спросит. Девушка сидела на кровати и растирала ногу. Видно, что болит. Он сел рядом. Задрал ее юбку, и отстегнул чулок от подвязки.

– Ты себя страхами до инфаркта не доведи. Я только ногу посмотрю. Может у тебя перелом и в травмпункт надо? Представляешь, как придется объяснять врачу, откуда у тебя этот перелом? Упала с каблуков.

– Не хочу, – ответила она, отворачиваясь.

– Перелома нет. Растяжение. Сейчас мазь снимет боль, эластичный бинт ногу зафиксирует. Через пару дней пройдет, – сказал он. Эта история ему нравилась все меньше. Девочка была на грани то ли истерики, то ли обморока. Стас закончил бинтовать ее ногу. Вечер начался интересно. Дальше должно быть веселее.

Люба сидела и боялась пошевелиться. Вся смелость осталась за дверями квартиры. Ее хозяин пугал. Лысый, старый и страшный. С полными противными губами на круглом лице, на котором сохранились следы после угрей. Каждую минуту она напоминала себе, что нужно быть естественнее, иначе он не поверит. Но она не могла перебороть себя. Просто не получалось.

– Можно я пойду? – тихо спросила она, чувствуя, как его ладонь скользит по ее ноге. От страха Люба закрыла глаза.

– Куда это ты собралась? – весело спросил мужчина, расстегивая молнию на ее юбке, которая шла от самого пояса до конца. Люба попыталась его остановить, но он повалил ее на кровать. – Раз пришла, то уйдешь только утром.

– Это была ошибка. Не могу. Не готова, – она попыталась вырваться, но он не давал ей этого сделать.

– Замри, – рыкнул он, стягивая ее топик. Люба невольно замерла. – Симпатичненько так. Мне нравится.

– Пожалуйста, не надо, – она уже ревела.

– Чего не надо? – проводя по ее груди ладонью, спросил Стас.

– Я не хочу.

– Чем же ты думала, когда профессию выбирала? Здесь не учитывается твое «хочу – не хочу». Это работа, – лаская ее грудь, ответил Стас. Девчонка замотала головой. Он лишь усмехнулся. А теперь можно и поговорить. – Рассказывай, чудо.

– Что рассказывать?

– Тебе же виднее. – Стас лег рядом. – Я не знаю, зачем ты ко мне пришла. Но точно не развлекаться.

– Я не могу сказать, – она посмотрела на него, топя в своих карих глазах. Взгляд чистый и глубокий. Давно он не видел таких глаз.

– Тогда продолжим развлекаться, – ответил Стас, приходя в себя.

– Нет!

– Тогда рассказывай. Кто тебя подослал?

– Отец, – ответила она. Стас подавился.

– Добрый у тебя папа. И что ему от меня надо?

– Документы.

– И какие документы? – переводя взгляд с ее груди на лицо, спросил он.

– На фирму «Карстграфт». Вы их дома храните.

– Может в банке? В ячейке? Почему сразу дома?

– Потому что вы не доверяете банкам.

– Дай угадаю, а папа у нас Крайнов Семен?

– Да.

– Значит, он на грани отчаянья, если ко мне свою дочку подсылает. Так ведь? Нервничает?

– Вы его хотите обмануть!

– После того как он решил обмануть меня. Так что, я возвращаю свое и компенсация за моральные убытки, – задумчиво ответил Стас. – Чудо, сколько тебе лет?

– Скоро шестнадцать.

– Совсем весело. – Стас сжал зубы. Осталось только выругаться. Девчонка испуганно посмотрела на него. Он кинул ей футболку из шкафа. – Думал, ты мне подарочком будешь. Но малолетка! Одевайся. – Стас открыл бутылку пива. Прислонившись к подлокотнику кресла, стал рассматривать девчонку. По ней и не скажешь, что малолетка. Лет на двадцать тянет. – Как звать?

– Кого?

– Меня Стас. Тебя?

– Люба, – ответила она и потупила глаза. Лицо заплаканное, тушь потекла. Нос красный. В одном чулке, с перебинтованной ногой и его футболке. Волосы спутались. Одним словом – чудо.

– Люба, Люба, Любовь. Чудо ты, а не любовь. – Стас поднял ее сумочку, что валялась на полу. Внутри старый телефон, расческа и снотворное. – Твой папа решил, что ты у нас такая хорошая актриса и сможешь так затмить мое внимание собой, чтоб я при этом не заметил подсыпанного снотворного?

– Не знаю, что он решил, – Люба отвернулась. – Просто велел сделать.

– Грубые ошибки Сёма совершает. Грубые. Иди умывайся и сопли вытирай.

– Вы не сердитесь?

– На тебя? Нет, – он заметил, что она мешкает. – Бегом и без глупостей. А то отправлю тебя на реальную работу, девочкой по вызову. Вон, куда-нибудь заграницей. Там научат, как работать.

Она торопливо заковыляла в сторону ванной, пытаясь прикрыть зад футболкой. Вернулась через пять минут. Без дурацкого макияжа стала выглядеть моложе, но все равно старше своего возраста. Настороженно посмотрела на Стаса. Подняла с пола юбку.

– Можешь не надевать. Она в кровати тебе не понадобится.

– Пожалуйста…

– Ложись. – Он достал наручники. – Чего смотришь? Мне сейчас уйти надо. А тебя одну я не оставлю. Глупостей наделаешь. Или будешь в кровати лежать или у батареи сидеть. Выбирай.

– Отпустите лучше, – забираясь на кровать, сказала Люба.

– Нет. Раз решила во взрослые игры играть, так и спрос будет такой же.

– А выбор был? Или он меня в интернат отправит или я ему помогу, – сказала она резко.

– Умей проигрывать, – продевая наручники через спинку кровати и застегивая у нее на руках, ответил Стас. Накрыл ее одеялом. – Удобно?

– Нет.

– Что поделать. У батареи на полу было бы хуже, – он взял бутылку и подошел к ней. – Где тебя отец ждет?

– Зачем вам это знать? – настороженно спросила она.

– Поговорить хочу. Узнать, будет он тебя забирать или у меня оставит.

– У остановки, – поспешно ответила Люба.

– Лежи и отдыхай. Кричать бесполезно. Только голос сорвешь, – он весело ей подмигнул и ушел, выключив свет.

Люба чувствовала, что попала в большие неприятности. Она проиграла. Теперь в любом случае ее ждал интернат. Отец ей не простит этого. Всю жизнь она прожила с бабушкой, пока та не умерла месяц назад. Тогда приехал отец и забрал ее к себе. Но, как он объяснил, у него были трудности. Большие проблемы, которые просто так было бы не решить, если ему не поможет Люба. Люба вначале отказалась, но после угроз, которые не оставили ей выбора, решилась на этот безумный поступок. И теперь лежала прикованной к кровати и не знала, что ждать в будущем. Страшно, себя жалко. Оставалось только плакать.

Стас вернулся быстро. Люба не знала радоваться этому, потому что руки затекли, или огорчаться. Она все так же его боялась.

– Не спишь?

– Нет.

– Козел твой папа, – сказал ей Стас. – До конца сделки у меня поживешь. Злить и тупить не будешь, то выйдешь сухой из этой истории. Забудешь все как страшный сон. Будешь истерить или меня из себя выводить – в лесу закопаю. Поняла?

– Поняла, – испуганно ответила Люба. – Можно вопрос?

– М?

– Сколько это продлится?

– Неделю. Ровно неделю, – задумчиво сказал он. – Класть мне тебя некуда. Со мной спать будешь.

– Я и в кресле могу.

– Хватит спорить. Нет у меня настроения. – Стас поморщился. Предательство Нежки было для него неожиданностью. Надо же было пойти на поводу у этого жука. Но с ней он потом разберется. – Чего дрожишь? Я не порчу малолеток. У каждого свои принципы есть. Будь постарше, вопросов бы не было. Так что будем просто спать.

Он отстегнул ей руки. Люба начала их растирать. Еще бутылка пива. И спать. А девчонка вцепилась в одеяло и смотрит настороженно. Боится. Да и ладно. Главное молчит. Думать не мешает. Она зажмурилась, когда он снял футболку и штаны. Натянула одеяло по самые уши. Такой прям щит спасательный. Дуреха. Почти шестнадцать! Она ему понравилась, но как узнал возраст, то как отрезало. Мелкая. Чего с нее взять? А класть ему ее было некуда. Только второе одеяло достал. Люба вздохнула с облегчением, когда поняла, что он не собирается к ней приставать. Этим вызвала тихий смешок у Стаса. Интересный получился вечер.

ГЛАВА 2.

Утро. Люба открыла глаза и не поняла, где находится. Так как за последний месяц она столько сменила мест жительства, то просыпаться каждый раз в новом месте становилось привычно. А потом пришло воспоминание о вчерашнем дне. Она испуганно натянула одеяла, чем вызвала тихий смешок откуда-то сбоку. Скосив глаза, Люба заметила вчерашнего мужчину. Он лежал на боку и наблюдал за ней.

– Доброе утро, – испуганно сказала она.

– Доброе, – не скрывая широкой улыбки, ответил он. – Что будешь делать дальше, коварная соблазнительница или отчаянная беглянка? Сколько ты от меня сегодня сбежать пыталась? Раза четыре? Только усну, и ты шуршать начинаешь. Вот скажи, в чем бы ты гулять пошла? Босоножки твои я выкинул. Ночью в своей юбочке, босиком, без денег – это глупо.

– Я бы ваши ботинки надела.

– Угу. И стащила бы кошелек? Так ты еще и воровка.

– Нет. Никогда не воровала раньше.

– Решила начать?

– А что бы вы сделали на моем месте? – спросила она.

– Мне хватило бы ума не браться за дело, которое мне не под силу, – ответил Стас. – Но, можно допустить, что такое случилось. Я бы тогда думал, прежде чем чего-то делать. Побег ночью в неизвестность – это глупость. По мне, так теплая кровать, чем приключения на пятую точку, намного интереснее и предпочтительнее.

– Что вам сказал отец?

– Нервный он в последнее время. Много чего наговорил. Тебе все слова передать?

– Только суть.

– А с какой стати я должен тебе что-то говорить? – он зевнул.

– Извините, но это касается меня.

– Не извиню. Что тогда делать будешь? – насмешливо спросил Стас. Люба  растерялась. – Завтракать пойдем?

– Можно, – ответила Люба.

– Вот и хорошо. – Стас поднялся, потянулся. Заметил, как Люба поспешно отвернулась. И чем Семен думал, когда ее к нему подсылал? Девчонки разные бывают. Но Люба на таких не походила. – Ты в музыкалке училась?

– У меня слуха нет, – ответила она. – А что?

– Так и представляю тебя в музыкальной школе или в художественной. Такая девочка-отличница.

– Хорошистка. И рисовать я не умею. – Люба искала взглядом свою юбку и не могла найти. Ходить лишь в футболке и кружевном белье она перед ним не хотела. Но юбка не находилась.

– Держи. – Стас кинул ей спортивные штаны.

– Спасибо.

– Это скорее для моего душевного комфорта, а не для твоего. Выглядишь ты аппетитно, – он заметил, что Люба опять растерялась, а в завершение еще и покраснела.

– Все равно спасибо.

На кухне он включил телевизор. Новости. Кофе. Яичница. И время подумать, что делать дальше.

– Рассказывай о себе.

– Что рассказывать? – спросила Люба. Вопрос Стаса застал ее, когда она вошла на кухню.

– Подробности. Семен не говорил, что у него есть семья и дети. Откуда ты на него свалилась?

– Я всегда была. Мы с ним не общались. Мама умерла, когда мне было пять. Отец тогда сидел. Меня бабушка воспитывала, – ответила Люба.

– А с матерью чего случилось?

– Машина сбила. Пьяный водитель, – она говорила спокойно, без эмоций. Выдержка у нее была хорошая.

– Чего потом было?

– Ничего. Жила у бабушки. В школу ходила. Чего вас интересует?

– Родственники еще есть?

– Тетка по материнской линии. Но отец решил меня к себе взять. Он сейчас документы должен оформить. Меня в школу перевести  новую. Но из-за проблем все это застопорилось.

– И ты сейчас не учишься?

– Как учиться, когда мы уже три города сменили за этот месяц? – она посмотрела на Стаса.

– Логично. – Значит, пока он искал новые точки сбыта, Семен уже вычистил фирмы из нового проекта. Не смертельно, но неприятно. Хотя зря. Фирмочки хоть и маленький доход приносили, но стабильный. Сейчас же у них останется только то, что они снимут после сделки. Он снимет. Семен ничего не получит за свое свинское поведение. Хотел его кинуть. Не по-людски. А ведь сколько лет дружили. Но жадность все погубила. Интересно, зачем ему только такие большие суммы? – Отец тебя детдомом пугает?

– Он пригрозил, что меня в больницу запихнет, если я буду с ним спорить. В психушку. Мол, там загрузят лекарствами, сделают из меня дуру полную. А  дальше интернат.

– Есть такое дело. Свалилась ты ему на голову не вовремя. Или вовремя. Квартира бабушкина кому достанется?

– Мне.

– А по факту ему. Не, все равно не хватит все долги покрыть. – Стас довольно посмотрел на Любу.

– О чем вы?

– Это тебе знать необязательно. Ешь давай. Как твою тетку найти?

– Зачем?

– Переговорить с ней хочу. Может, возьмет тебя к себе.

– Она пока не может. Работы много. Да и к отцу отправит.

– Ну это мы с ней и обсудим.

Утро прошло тихо. Люба смотрела телевизор. Молчала. Казалось, что она специально старается сделать все, чтоб быть незаметнее. Это Стаса устраивало. Он смог спокойно поработать. Проверить филиалы. Все закрыты. Семен все-таки гад. И девочку отдавать ему не хотелось. У Стаса было желание его по миру пустить. Чтоб ничего не осталось. Своими действиями он сильно его разозлил. Ничего. Он еще отыграется.

– Мелкая. Давай договоримся, что ты сидишь тихо. Без выкрутас. Мне нужно уйти по делам. Цеплять тебя к чему-то не хочется. Не знаю через сколько часов вернусь и вернусь ли сегодня. Поэтому, если пообещаешь никуда не лазить, ничего не трогать, то оставлю тебя на свободе. – Он достал из шкафа две спортивные сумки и стал перекладывать из одной в другую пачки с деньгами, считая их. Остатки убрал назад в шкаф. Но оттуда вынул пистолет и посмотрел вопросительно на Любу. – Я жду ответа.

– Вы бандит? – она сидела белая как полотно, лишь губы выделялись ярким пятном.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – он кинул пистолет в сумку с деньгами. – Так будешь себя хорошо вести? В окошко сигать с пятого не собираешься? А то, как в кино показывают, что она вся такая взяла, простыни связала и по ним из окошка. Но в жизни сорвешься и костей не соберешь. Это в лучшем случае. В худшем случае принесу тебе цветочки на могилку. Так же звать на помощь не советую. Отправят к папе. Он сейчас не совсем в адеквате. Еще на тебе злость спустит. Так что тебе лучше у меня посидеть.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Вести себя хорошо буду. Тихо.

– Еда в холодильнике. Ноут я заберу, как и твой телефон. Вон, киношки смотри. Не скучай. Надеюсь, что ты меня поняла.

– Поняла.

– Молодец. – Стас подошел к ней и потрепал ее по волосам. – Не забуду, тебе расческу куплю. А то ты на лохматого домовенка похожа.

Он ушел, а Люба осталась одна. Испуг прошел, и на глаза выступили слезы. Куда она попала? Было себя жалко и одиноко. Вспомнилась бабушка и тихая жизнь, которую они вели. Школа. Уроки. Вечера за просмотром новостей и вязкой. Иногда Любе казалось, что такая жизнь скучная. Ее одноклассницы гуляли, кто-то встречался. А она после школы бежала домой, иначе бабушка будет волноваться. В ее жизни не было плохих компаний и сигарет, выкуренных тайком за гаражами. Не было посиделок у кого-нибудь на квартире. Как и не было подруг и друзей. Как-то так получилось, что у нее не было общих интересов с одноклассниками. Зато были доверительные отношения с бабушкой. И вот ее не стало. Еще вечером у них были планы на следующий день после школы пойти купить Любе новые ботинки. Старые совсем развалились. А утром бабушка просто не проснулась. Люба поняла, что она осталась одна. Это был шок. Спасибо соседки, которая помогла в трудную минуту. Это она нашла в телефоне бабушки номер отца Любы и позвонила ему. Люба об этом и не думала тогда. Она все никак не могла поверить, что бабушки, которая заменила ей родителей и была всем в ее маленьком мире, не стало.

К новой жизни Люба была не готова. Отец был для нее почти чужим человеком. Раздраженный, злой. Люба старалась лишний раз с ним не разговаривать. Больше молчала. Он пил. Много пил. А когда напивался, то становился еще злее. Она его боялась и чувствовала, что его угрозы, которые он то и дело бросал в ее адрес, мог исполнить. Иногда она сравнивала его со злым бойцовым псом. Такой был у соседа. Этого пса боялись все. Его здоровые клыки и рык заставляли трястись от страха. Было ясно. Что если он недовольно рычит, то это настоящая угроза и дальше он накинется, а не убежит, поджав хвост, с громким лаем.

Как-то она пожаловалась тетке и попросилась пожить у нее. Но тетя боялась отца Любы и не хотела с ним связываться. Так и получилось, что Люба осталась одна. Теперь же она оказалась в заложниках у какого-то бандита. Про них она раньше по телевизору в новостях да в кино. Но сюжет фильма перешел в жизнь. Нет бы что-нибудь про любовь и приключения. Ей достался криминал. Хотелось вновь оказаться дома. Чтоб была жива бабушка. Но этого было не вернуть. Оставалось только приспосабливать к условиям новой жизни.

Время тянулось медленно. Как и положено, в ноябре быстро стемнело, но Люба боялась зажечь свет. Хотелось есть. Только Люба не решилась подойти к холодильнику. Она боялась каждого звука и каждой тени. Ее выключило часа в четыре. Как Люба сидела в кресле, так и уснула.

Щекотно. Как будто теплый ветерок вернул ее в лето. Люба резко открыла глаза. Стас сидел перед ней на корточках и довольно улыбался.

– Держи, – он протянул ей рожок мороженого.

– Спасибо. – Люба дрожащими руками взяла мороженое.

– Замерзла или испугалась?

– Испугалась.

– Ты ужинала?

– Нет.

– Тогда пойдем, составишь мне компанию.

На кухне часы показывали десять ночи. Стас что-то напевал себе под нос, периодически посматривая на Любу. Она же боялась.

– Я не собираюсь тебя убивать и обижать. Нет у меня привычки детей трогать. Особенно если эти дети умеют держать язык за зубами и не суют свой любопытный нос в мои дела.

– Не буду.

– Правильно. Ты раньше в Москве жила?

– В Ленинградской области.

– Была когда-нибудь в Москве?

– Нет.

– И города не знаешь?

– Откуда? Мы ведь с отцом только сюда три дня как приехали.

– Завтра гулять пойдем. Все равно до шести свободен. Побуду экскурсоводом, – решил Стас. Люба промолчала. – Я когда сюда приехал, то несколько дней к городу привыкнуть не мог. Слишком большой и шумный. Одно метро чего стоит. Несколько дней просто ездил и город смотрел, изучал. Привыкал к такому количеству народа на улицах, в транспорте. Через неделю уже обжился. Но все равно непривычно тратить два часа, чтоб добраться с одного конца города до другого. Плюс еще пробки.

– Зачем вы мне все это рассказываете?

– Просто поговорить хочу. Не все же время нам с тобой молчать?

– Ясно.

– Что тебе ясно?

– Просто вспомнила, что вы говорили на счет «меньше знаешь – крепче спишь».

– Не надо все так буквально воспринимать. Это касается моих дел. Но есть же и другие темы для разговоров, – хмыкнул Стас.

– Наверное, вы правы, – осторожно ответила Люба.

Стас намеренно напугал ее, но не думал, что девчонка испугается так сильно. Каждое слово обдумывала прежде, чем сказать. Но держалась. А глаза заплаканные. Красные. Ничего. Лучше сразу предупредить, а не расхлебывать то, что она может натворить. Он вспомнил свои пятнадцать лет, когда инстинкт самосохранения отсутствовал напрочь. В голове было желание попробовать все на свете, а о будущем не задумывался и на минуту. Казалось, оно так далеко, что никогда не наступит. А потом раз и восемнадцать лет, которые он встречал, бегая от военкомата. Но все равно попался, и пришлось два года отслужить. Тогда и понял, что детство закончилось, а жизнь стоит того, чтоб ее беречь.

Разговорить Любу в этот вечер ему не удалось. Больно настороженно она к нему относилась. Ну и правильно делала. Он бы на ее месте вел себя так же. Потом они до двух часов ночи смотрели фильм, пока Люба не уснула. Хоть в эту ночь она никуда убежать не пыталась. Можно было выспаться.

ГЛАВА 3.

После завтрака Стас кинул Любе два пакета с вещами. Брюки, свитер, ботинки, штаны и шапка с шарфом. Все это завершила куртка.

– Зачем? – не поняла Люба.

– Не хочу себя чувствовать сутенером, а так и будет, когда ты наденешь свою веселую юбочку, – засмеялся Стас, увидев, как Люба опять покраснела. После этого все споры прекратились.

Он давно не бродил просто так без цели по городу. Одно время ему нравились такие прогулки. И это лучше, чем сидеть в четырех стенах. Чего там девчонка еще напридумывает. Хотя ведет себя благоразумно. Не истерит – это уже хорошо.

Москва с Воробьевых гор была как на ладони. Серый, унылый город под хмурыми тучами. Он не понравился Любе. Но вот из туч выглянуло солнце, и город преобразился. Стал походить на красивую открытку. Яркий, манящий, притягательный. И холодный ветер уже не казался таким противным. В душе поднималась волна восторга и непонятного предчувствия, которому Люба не могла найти определения. Но казалось, что это что-то хорошее.

– Завораживает. – с улыбкой наблюдая за Любой, сказал Стас.

– Красиво, – согласилась она. – А мне вначале город не понравился. Он какой-то грязный и серый.

– Потому что пасмурно. И люди здесь предпочитают носить темную одежду. Вот и кажется все серым, – вдыхая морозный воздух, ответил Стас.

– Я их понимаю. Прислонишь к чему-нибудь и испачкаешься. А на темном грязи не видно,– по-деловому ответила Люба.

– Какая практичность в твоем возрасте, – сказал он и как-то странно посмотрел на нее.

– Попробовали бы вы отстирать белую шапку, которой вытерли дверь автобуса. Поверьте, после этого вы тоже стали бы практичнее, – хмыкнула Люба.

– И зачем шапкой надо протирать автобус?

– Ребята отомстили. Стащили шапку, а я отобрать не успела, – ответила она.

– Это часто бывает, когда вроде нравится девчонка, а подойти и сказать об этом боязно. Как внимание обратить ума не хватает.

– Бабушка тоже так сказала, но там в другом дело было. Нужно деньги было сдать на поездку в Питер. Там нужно было набрать определенное количество человек, тогда поездка бы состоялась. Ну, меня и стали уговаривать, угрожать. Как будто не понимали, что нет таких денег. И ехать я не хотела. Одно дело город посмотреть, а другое – смотреть, как они пить будут. А попойка планировалась большая. Я отказалась. Поездку отменили. Все расстроились, кто ехать собирался. Я как раз шапку закончила вязать. И пришла в ней в школу. Ребят это разозлило. Денег нет, а шапки новые покупаю. А шапка была из старого свитера связана.

– Обидно было?

– Да. Но что тут сделать? Это жизнь. – Люба вздохнула.

– Не все люди плохие, – они шли в сторону метро. Снег хрустел под ногами. Солнце опять спряталось за тучи и стало серо. Неуютно.

– Разные есть люди. И ведут они в зависимости от обстоятельств себя по-разному. Тетя Маша, наша соседка по лестничной клетке, осуждала и обсуждала всех подряд. Бабушку не любила. Ругалась с ней по малейшему поводу. Но когда беда случилась, первая пришла на помощь и помогла мне. Потом еще долго плакала, говоря, что бабушка хорошей была, и жаль, что она умерла. Никогда не думала, что такое услышу от тети Маши. Хотя раньше они были подругами, но влюбились в одного парня. После этого дружба треснула. Самое смешное, он ни с одной из них не остался. А они всю жизнь потом враждовали. Глупо как-то. Но в этой жизни много глупости. Вот так наблюдаешь за людьми и не понимаешь их, – сказала Люба.

– Со временем поймешь. Это с опытом приходит, – пожал плечами Стас.

– Люди ведь сами усложняют себе жизнь. Только зачем? Боятся сказать правду. Строят какие-то козни, плетут интриги. А потом страдают. Может с самого начала не надо так делать? – задумчиво заметила Люба. Видимо, это и правда, ее волновало.

– Люба, ты всегда говоришь правду и поступаешь так, как хочешь?

– Не всегда. Но стараюсь себе жизнь не усложнять.

– Потому что в ней не было сильных проблем и потребности в принятии решений. Тебе не приходилось решать, где спать и что есть. Пока тебе с этим везло. Но когда наступит такое время, то и вспомнишь меня.

– Не понимаю. Если нет денег, надо пойти работать и заработать их. – Люба быстро посмотрела на него.

– Хорошо. Иди и заработай, – предложил ей Стас.

– У меня не тот возраст и нет документов.

– Не во всех профессиях нужны документы. Позавчера я у тебя никаких бумаг не требовал. Представь, что тебе завтра исполнится восемнадцать. Ты совершеннолетняя. Что будешь делать?

– Устроюсь на работу. Сниму комнату, – не задумываясь, ответила Люба. – Комната дешевле квартиры.

– Логично. Но на это нужны деньги. Зарплата два раза в месяц. А то и только через два месяца. На что ты жить будешь, чудо?

– Надо найти работу с ежедневным расчетом.

– Таких работ мало. От одной ты отказалась. Говоришь, что не твое, – весело сказал Стас. Люба замолчала.

– Это все сложно, – наконец, ответил она.

– О чем я тебе и говорю. Когда появляются проблемы, мы стараемся их решить, как умеем. Тут уже и воспитание подключается и личные способности. Но эти способы решения могут не быть понятны, например, близким. Поэтому лучше им не говорить, чтоб они не переживали. Появляются недомолвки. Дальше все это растет звеньями на цепи и ничего с этим не поделать.

– Почему нельзя раскрыть карты и играть в открытую? Зачем кого-то обманывать?

– Чтоб не разочаровать, – ответил Стас. – Порой хочется выглядеть белым и пушистым, даже если шерсть черная и жесткая.

– И сейчас вы стараетесь быть белым и пушистым? Поэтому возитесь со мной? – прямо спросила Люба.

– Нет. Мне это нравится. Зачем мне быть кем-то другим, чем я есть сейчас? Тебе понравиться я не стремлюсь. Мне от этого никакой выгоды. Бояться твоих родственников тоже не надо. Поэтому я развлекаюсь в меру своих возможностей и испорченности.

– Как это понять?

– Что хочу, то и ворочу, – ответил Стас. Доставая кошелек. Они как раз заходили в метро. – Я тебе уже говорил, что у меня тоже есть какие-то свои принципы. Один из них не обижать детей. А ты еще ребенок. Вот у твоего отца этих принципов нет. Ему на это плевать. Если женщины еще могут себя защитить, например, хитростью, то дети этого не могут. Особенно те, которым взрослеть и взрослеть после тепличных условий, где их растили. Как тебе.

Опять метро и поезда. Они пугали. Любе трудно было осознавать, что они со Стасом были под землей и передвигались по туннелям в поездах, как на больших червяках, которые прогрызали собой землю. Народ. Людей было много на каждой станции. Люба машинально вцепилась в руку Стаса, боясь потеряться в этой толпе. Тогда она точно осталась бы одна. Сегодня она все больше начала считать, что от него опасности нет. Хотя она и не понимала мотивов его поступков. Он почему-то ей помогал. Потому что ему так хотелось? Сомнительное объяснение. Но других не было. Когда они выходили сегодня, то Люба еще думала сбежать. Но потом поняла, что бежать некуда. Она никогда не найдет квартиру, в которой остановился отец. Адреса тети Люба тоже не знала. Телефон у нее отобрал Стас и возвращать не думал. Тут был один путь – в детский дом. Но этого Люба боялась больше, чем Стаса. Бабушка часто говорила, что Люба там не выживет. Слишком тихая и скромная. Не умеет кусаться. Она хотела дорастить Любу, но не успела этого сделать.

– О чем задумалась? – спросил ее Стас. Они вышли в центре. Старый Арбат. Магазинчики, музыканты и художники. Люба скользила по ним взглядом, ничем не интересуясь.

– Кусаться не умею. Не смогу отбиться в случае неприятностей.

– Не все должны «кусаться».

– А как тогда выживать?

– Если нет клыков, замени их на хитрость. Найди человека с клыками. Пусть он за тебя кусается, – рассеянно ответил Стас.

– Разве так можно?

– Почему нет? Хитрость, малышка, может многое заменить. Будь лисенком. Где-то улыбнись, где-то глазками похлопай и найдешь себе защитников.

Через час они зашли в кафе. Цены кусались. Люба побоялась заказывать, но Стас отмахнулся от нее.

– На ту сумму, что мы здесь обедаем можно сходить на рынок и купить продукты на неделю. Они не стоят того, – сказала Люба.

– Угу. Согласен. Еще тот грабеж. И это мы зашли в сетевую забегаловку, – отпивая пива, сказал он.

– Тогда зачем мы здесь?

– Потому что я есть хочу. А в кармане есть деньги, чтоб позволить нам с тобой здесь перекусить. Вот не будет у меня лишних денег, тогда ты пойдешь на рынок и купишь продукты нам на неделю.

– О чем вы?

– Ни о чем. В жизни всякое бывает.

– Бабушка говорила, что надо на черный день всегда откладывать. Если есть лишние деньги, то их не тратить надо, а копить. Мало ли потом понадобятся. У нас, например, пришло постановление, что надо заменить газовую плиту. Вот что делать? А у нее были на нее деньги отложены. Поэтому нам не особо в тягость вышло.

– Я не умею копить. Есть деньги – шикую. Нет, то думаю, как их достать. – Стас посмотрел на нее. Люба сидела, что-то разглядывая в своей тарелки. – Говори. Вижу, что спросить чего-то хочешь.

– Вам все равно, как они заработаны?

– Не совсем так. Какие-то принципы все же есть. Дураков обмануть это одно, нажиться на стариках и детях – другое.

– Но это все равно неправильно.

– Неправильно. Поэтому не хочу, чтоб ты во все это лезла. Такая жизнь не для тебя. То, что тебя отец тянет на дно – я не одобряю. Ты еще больно наивная. Ничего не видела из-за бабушкиной юбки. А тебя посылают мужиков соблазнять.

– Может, хватит эту историю вспоминать? – покраснела Люба.

– А мне нравится. Ты смущаться начинаешь, – усмехнулся Стас. – Ладно, будь тебе шестнадцать. Хоть в законе и говорится, что по взаимному согласию возможны отношения, но рано.

– Мне скоро будет шестнадцать, – пробормотала Люба.

– И когда это «скоро» наступит?

– Завтра, – ответила она.

– Ну тогда это меняет дело, – рассмеялся Стас.

– Нет, не меняет! – Люба поперхнулась от его слов.

– Я шучу, мелкая, – успокоил он ее. Но Люба продолжала недоверчиво коситься на него.

Кремль сверкал огнями. Давно стемнело. Была включена подсветка. Храм Христа Спасителя. Рядом мост, который, казалось, сошел с картинки из детской книжки.  А внизу темнели воды Москвы-реки. Красота завораживала.

– Нравится? – спросил ее Стас.

– Красиво. Никогда не видела столько огней.

– Они всегда притягивают молодых девушек. Огни такие заманчивые и притягательные, но помни, что они делают с мотыльками. Часто мотыльки сгорают, не замечая этого. Не могут отлететь от притягательной красоты. И не надо говорить, что именно у тебя это получится сделать.

– Даже не думаю так. Я знаю, что довольно слабая. Поэтому стараюсь к огням не приближаться, – ответила Люба, рассматривая город.

– Москва – жестокий город. Он может поднять, а может растоптать. Если решишь здесь остаться, то помни об этом.

– А вас она подняла или растоптала?

– Отнеслась как к заезжему гостью. Это не мой город. Здесь интересно, но не более того. Я скоро уеду отсюда.

– Куда?

– Пока не знаю. Россия – большая страна. Хочешь, тебя с собой заберу?

– Зачем? – настороженно спросила Люба.

– Будешь мне продукты на рынке покупать. Сам, боюсь, не справлюсь.

– Шутите.

– А что, серьезно поехала бы? – спросил ее Стас.

– Нет.

– Почему?

– Я вас не знаю.

– Так и познакомились бы.

– Мне не нравится эта тема разговора, – поспешно сказала Люба.

– Да ладно тебе.

– Я не люблю, когда так шутят.

– Правильно. В каждой шутке есть доля правды. Поэтому к ним надо относиться осторожно, – он взглянул на часы. – Пойдем домой тебя отвезу. Совсем про время забыл. Загулялся с тобой. Теперь опоздаю.

– Я не хотела.

– Что не хотела? Это мне за временем надо было следить, а не тебе. Ничего страшного. Не успею к началу игры, черт с ней.

– Какой игры?

– С друзьями в баре футбол смотреть будем. Так что меня сегодня не жди. Поздно приду и навеселе, – сказал Стас. Люба промолчала.

Она лежала в кровати и не могла уснуть. Слишком много впечатлений. Много эмоций. И в основном положительные. Как ни странно, но ей понравился сегодняшний день. Хотя она и боялась Стаса. Думала, что какую-нибудь гадость сделает. Но ничего такого не было. Нужно было спать. Только сна не было. Завтра ей исполнится шестнадцать лет. До восемнадцати еще целых два года. Тогда будет совершеннолетие, и она сама сможет выбирать свою жизнь. Сможет делать, что хочет. А чего она хотела? Надо продолжить учебу. Получить профессию. Бабушка всегда говорила. Что без профессии сложно в этой жизни. Она всегда сможет прокормить. Надо только определиться, кем она хочет стать. У Любы на этом сразу начинался ступор. Хотелось пойти и на врача, и на учителя, да и поваром стать неплохо. Пусть она еще не знала, где будет жить эти два года, но мечтать-то никто не запрещал. И строить планы на жизнь. К тому же можно будет после девятого класса поступить в техникум. Как раз эти два года она сможет потратить на учебу, а после восемнадцати пойти работать. Избавиться от опеки отца. Замечательная перспектива.

Стас вернулся около полуночи. И был он не навеселе, а сильно пьяный. Снес подставку для обуви. Поэтому Люба и проснулась. Поспешила выйти в коридор, где Стас пытался вернуть ботинки на место. Его шатало.

– Не спишь, мелкая? Или это я тебя разбудил? – Стас с трудом поднялся. – Чего молчишь?

– А нужно отвечать?

– Нужно. Я же спрашиваю. – Стас прошел на кухню. Налил воды. Поморщился. Выплюнул все в раковину и достал пиво.

– Может, хватит? – осторожно спросила его Люба. – Вроде и так неплохо напились.

– Еще не до полной кондиции. Вот сейчас доберу свою норму и усну. Или придётся тебе меня слушать. Я поболтать люблю, – он посмотрел на пиво, потом на Любу. Подошел к ней. Положил руку ей на плечо. – Я тебя точно заболтаю.

Через час Люба уже думала, что зря его остановила с пивом. После поэм Жуковского захотелось забраться под одеяло и дрожать. Это было похлеще фильмов ужасов. А Стас был доволен произведенным эффектом. Прижал к себе вместе с одеялом и поцеловал в макушку.

– Чего боишься? Мертвых бояться не надо. Живые куда больше опасности представляют, – пробормотал он. – А остальное – это все сказки.

– Отпусти.

– Не-а. Мне так больше нравится, – пробормотал Стас. А дальше пошел читать «Руслана и Людмилу». Где-то на середине Люба уснула. И все его попытки ее разбудить были бесполезные. Она лишь пробормотала, чтоб он от нее отстал, потому что надоел.

Стас тихо рассмеялся. Открыл банку с пивом. Настроение было хорошее. Через пару дней все решится. Пока все шло по плану. А девчонку к тетке сбагрит. Не место ей с Семеном. Тот перешел дорогу не тому человеку. Теперь искал деньги, чтоб откупиться. Ему хватит ума и девчонку куда-нибудь спихнуть. Не повезло малявке с отцом.

Хотя он сам не лучше. Когда последний раз сына навещал? Полгода назад? Можно все списать на то, что он не хотел лишний раз с Розеттой встречаться, но на самом деле ему было просто неинтересно с мелким. Проще было денег дать и пусть его Розетта воспитывает. Хотя чему она воспитать может? Скачет по мужикам, как коза по горам. Один разврат. И чему это мальчонку научит? Может проведать съездить? Или его к матери забрать? Что-то раньше ему это идея в голову не приходила. Мать добрая. Возьмет на воспитание мальчонку. Что еще делать, если родители беспутные? В любом случае завтра съездит и посмотрит как дела.

ГЛАВА 4.

Серое утро. Головная боль. Доползти бы до холодильника, но и голову от подушки оторвать и то проблема. Стас лежал, уткнувшись носом в подушку и думал, зачем было так много пить, если наутро так плохо.

– Возьмите, – бутылка с холодной минералкой коснулась его плеча. Стас повернулся. Люба стояла рядом с кроватью и протягивала ему бутылку.

– Мне бы пива сейчас.

– Вчера все выпили, – ответила она.

– Мы с тобою? – он перевернулся и взял у нее бутылку с водой.

– Я немного попробовала. Горькое. Не понравилось. Остальное вы выпили. Как и две бутылки водки.

– Зато понятно почему мне так плохо, – выпивая залпом полбутылки воды, ответил он. – Какой сегодня день?

– Понедельник. Девять утра.

– А вчера было воскресенье?

– Да. – Мягкая улыбка осветила ее лицо.

– Ничего не помню, – сказал Стас.

– Там и вспоминать нечего. Все началось с похмелья, закончилось продолжением банкета. Целый день вы только и делали, что пили и обсуждали литературу.

– Я тебя не заболтал?

– Нет. Было интересно. Интереснее, чем на уроке. Вы много знаете.

– Память хорошая, – он прислонил бутылку к голове и посмотрел на Любу. Она начала смеяться.

– Но она подводит, когда много выпьете, – сказала она.

– Верно подмечено. Значит, мы вчера только и делали, что стихи читали? Никуда не ходили, не звонили?

– Нет.

– Ладно, тогда сегодня все дела сделаем, – он закрыл глаза и решительно встал.

– Тогда пойду котлеты разогрею, – сказала Люба.

– Ты и готовить умеешь?

– Я же сказала, что разогрею. Не повар, но бабушка многому научила.

– Хорошая у тебя бабушка была.

– Согласна, – ответила Люба.

В зеркале на него смотрело чудище с красными глазами. Нельзя так пить. Сколько он себе говорил, но не мог удержаться. На кухне Люба что-то напевала под нос. Одежда висит. Маленькая. Хотя высокая. Метр семьдесят? Возможно. А смотришь на нее, так ощущение, что маленькая. Или он специально так считает, чтоб других мыслей не возникало? Интересно будет на нее посмотреть, когда она еще подрастет. Пока думать рано. Малолетке судьбу ломать – потом себя не уважать.

Она поставила перед ним кружку кофе и тарелку с котлетами. Стас поморщился на еду, но все же взялся за вилку. Хотя кусок в горло не лез. Люба сидела рядом и молча завтракала.

– Ты всегда молчишь или меня боишься? – спросил он.

– Как это понять? Я вроде разговариваю, – ответила Люба, посмотрев на него и машинально тряхнув головой, откидывая непослушную челку.

– Девчонки любят трещать без умолку.

– Когда есть тема, то можно и потрещать, – ответила она.

– А сейчас тем нет?

– Сейчас у вас голова болит. Поэтому лучше помолчать.

– Ты умная.

– Вы мне вчера это несколько раз сказали. – Люба опять улыбнулась.

– Могу и повторить. Мне несложно. – Он отставил тарелку в сторону. – У тебя с теткой как отношения складываются?

– Пока никак. Я ее видела от силы три раза.

– Но она может тебя к себе взять?

– Она моего отца боится.

– Но это мы решим. Главное, чтоб в доме тебе не отказала.

– А что вы хотите сделать с отцом?

– Найти ему проблем, чтоб он не смог ни о чем больше думать, кроме них. Не думай, в лесу закапывать мне его нет смысла, хотя очень хочется. – Стас заметил, как девочка вздрогнула.

– А можете?

– Если меня разозлить – запросто, – ответил он. Люба побледнела, но промолчала. – Одевайся. Гулять поедем. Моего мелкого навестим.

– Кого?

– Сына.

      Дом, к которому они приехали, был новостройкой. Вокруг припаркованы дорогие машины. Как в кино. Машина Стаса смотрелась на их фоне совсем бедной, но его похоже это не волновало. В подъезде сидела консьержка, которая спросила, в какую они идут квартиру. Пятый этаж. Стальная дверь напоминала сейф. Стас долго звонил, прежде чем дверь начали открывать. На пороге стоял парнишка лет десяти. Рыженький, с настороженным взглядом.

– Пропустишь? – заходя в квартиру, спросил он.

– Зачем пришел? – спросил мальчишка. Люба тем временем рассматривала квартиру. Как будто с обложки журнала. Стильно, модно и дорого.

– Тебя проведать. Почему не в школе?

– А тебе какое дело? – огрызнулся мальчишка.

– Мать где?

– Пап, ты приехал, мы поболтали – считай, ты свой долг выполнил. Можешь ехать дальше по своим делам, – ответил мальчишка. Он явно нервничал, но старался держать себя в руках.

– Ясно. – Стас прошел в квартиру, не снимая обуви.

– Пап, подожди!

Из комнаты донеслись стоны, которые заставили остановиться Стаса. Он только поднял выше брови. Распахнул дверь.

– Опять ругаться будут, – вздохнул мальчишка.

– Тебя как зовут? – спросила Люба.

– Ярик.

– Люба.

– Новая подруга?

– Нет. Не спрашивай, – отмахнулась Люба.

Ругань, женские крики. Одна женщина вылетела из квартиры, на ходу застегивая шубку. Вторая вышла из комнаты в расстёгнутом халате.

– Прикрылась бы! – рявкнул на нее Стас.

– Я у себя дома. Как хочу, так и хожу.

– Пойдем в комнату, – предложил Ярик. Люба с ним согласилась. Видеть, как ругается Стас с этой женщиной, она не хотела. А женщина была красивая. Под стать интерьеру квартиры. Казалось, что по-другому и не могло быть.

Комната Ярика сразу говорила, что здесь живет мальчишка. Она была с физкультурным уголком, обоями в виде мячей и паласом, что скорее напоминал зеленую траву. Шкаф с книгами, компьютер. Ярик сел на кровать и обхватил голову руками.

– Да ладно тебе. Помирятся еще. Сейчас поругаются, пыл выпустят и успокоятся. – Люба села и обняла его за плечи.

– Если он у матери героин найдет, то точно ей этого не простит, – ответил Ярик.

– Может, не найдет?

– Она любит перед ним пыль в глаза пускать. Поэтому начнет перед ним выделываться. Сама все раскроет. Ты не думай. Она хорошая. Только немного глупая, и любит быть в центре внимания. Да и с отцом у них вечные ссоры. Как вместе оказываются, так обязательно ругаться начинают.

– Бывает. – Люба не знала, что еще сказать.

На кухне слышалась ругань. И зачем он ее сюда привез? Чтоб она все это слушала? Люба вздохнула. Она не любила, когда люди кричали и ругались. Впервые с таким поведением она столкнулась у отца. Он мог начать повышать голос по любому поводу. От этого всегда хотелось поморщиться. И зачем люди ругаются? Ведь проще договориться, не повышая голос. Тогда тебя точно услышат.

Стас появился в комнате минут через тридцать. Губы поджаты. Он побарабанил пальцами по дверному косяку. Посмотрел на сидящих Любу и Ярика.

– Что мы сделаем? Собирай вещи, я тебя к бабушке отвезу, – сказал он.

– А мама?

– Маме лечиться надо. Опасно тебе здесь оставаться.

– Вполне нормально, – возразил Ярик.

– Ты в школу не ходишь. Дома еды нет. Рано или поздно заинтересуется таким положением дел участковый. И проблемы будут. – Стас говорил неожиданно мягко. Люба с удивлением посмотрела на него. Он лишь слегка улыбнулся ей.

– Давай я тебе вещи помогу собрать? – предложила Люба.

– Не хочу никуда ехать. Вот почему так? Как ты приезжаешь, так обязательно неприятности! – зло сказал Ярик, пряча глаза.

– Это ты зря. Скажи спасибо, что я появился вовремя. Через пару месяцев у твоей матери появятся компании таких же обдолбанных друзей, как и она. Тебе на это все смотреть охота?

– Мне не нравится, когда у нас компании.

– А будет еще хуже. Может, то, что ты уедешь сейчас, поможет ей за ум взяться. В жизни все бывает. – Стас сам не верил в слова, которые говорил. Почему-то Люба это поняла сразу, а Ярик поверил. Или захотел поверить в это. Он шмыгнул носом, тяжело сглотнул.

– Поможешь? – спросил он Любу.

– Конечно, – она улыбнулась ему.

      Стас не стал участвовать в сборах. Пошел искать документы Ярика. Его злило все происходящие. Нет, он знал, что Розетта небольшого ума девка, но такое творить – это совсем с катушек слететь надо. Нравится ей жить за счет мужиков. Ладно. Но забыть о ребенке – это предел всему. Алкоголь и наркотики совсем разум затуманили. И Стас об этом не знал. Ему казалось, что достаточно присылать деньги на сына, а он сам вырастит. Да уж. Вырастит. С такой-то матерью. Это теперь надо потратить время на перевод из одной школы в другую. Волокита. Но пока у него есть время, можно этим заняться.

Детвора справилась за полчаса. Неплохо. И Ярик вроде перестал грустить. Чего-то Любе рассказывал, та засмеялась. Все образуется. По крайней мере, Стас на это надеялся.

Город, в котором жила мама, находился под Тверью. Не так и далеко, но и не близко. Пришлось на дорогу потратить три с половиной часа. Детвора вначале болтала. Потом резко замолчали. Стали в окна смотреть. Все вокруг было в снегу. Красиво. Не как в грязной Москве. Город ему этим и не нравился. Но чтоб поработать – самое то.

А вот и родные места. Маленькие деревянные дома вперемежку с пятиэтажками. Глухая провинция. А всего ничего отъехали от Москвы с ее ночными огнями. Любе здесь точно не привыкать. Сама в похожем городе жила, размером с головку булавки, если посмотреть на карте. Маленькие городки. В них есть какая-то прелесть, которую он никак не мог понять. Может в размеренности и простоте жизни? Где каждый знает друг друга, если не по имени, а уж точно в лицо? Или в этом белом чистом снеге, который остается таким и в городе?

Люба скатала снежный комок в руках и смотрела, как он медленно тает, пока он вытаскивал сумки из багажника. Интересно, о чем она думает? Потом решительно разломала комок и кинула его в сугроб. Потом узнает. Если не забудет.

Первый этаж. Трёхкомнатная квартира, в которой всегда было многолюдно. Дверь открыла какая-то мелкая девчонка. Новенькая. Он с ней еще не был знаком.

– Привет, мелкота. Мать чего делает?

– На кухне. Ужин готовит, – ответила растерянно девочка. – А вы кто?

– Нюра, кто там? – из кухни вышла женщина лет пятидесяти с седыми волосами, собранными в пучок. Она на минуту остановилась, а потом просто молча обняла Стаса. – Что же ты не позвонил? Предупредил, что приедешь.

– Так спонтанно все получилось, – ответил Стас. – Я Ярика привез.

– Ярик? Да тебя не узнать! Вытянулся как! А на тебя и не похож. Разве только взглядом. Взгляд точно твой. Как у волчонка, – она потрепала Ярика по голове. Тот резко отскочил в сторону. – Проходите. А что в сумках?

– Можно пока Ярик у тебя поживет?

– Хоть все оставайтесь, – она улыбнулась.

– Я на это и надеялся.

Люба ко всему решила относиться нейтрально. К тому же побывать в гостях у родных Стаса было лучше, чем видеть, как он напивается, гадая, стоит ли его опасаться. Вчера она весь день провела как на иголках. Но прошло все мирно. Он пил да литературу обсуждал. Отец, когда пил, то политику обсуждал, а этот Достоевского. Пусть она и не читала Достоевского, но много о нем узнала за прошедший день. Самое дурное ее день рождения. Одного хорошо, что Стас решил к ней относиться как к ребенку. Та история, когда она должна была его соблазнить, показалась ей совсем дикой и глупой. Если бы тогда отец на нее не надавил, Люба бы не согласилась. Сейчас, узнавая Стаса, она все больше радовалась, что тогда у нее ничего не получилось. Он ей не нравился. Вызывал какое-то противное чувство в душе. Представить, что пришлось бы с ним целоваться, ее начинало передергивать от отвращения. Но общаться с ним было интересно. Или скорее неопасно.

У матери Ярика было еще трое детей. Так их было шестеро. Но как Люба поняла из разговора, один сын учился в институте в Санкт-Петербурге, дочка замуж вышла, а Стас в Москве болтался. Родных у нее было лишь двое. Остальные или взяты под опеку или приемные. Стас вкратце обрисовал ситуацию, связанную с Розеттой.

– Я не могу пока мальчишку к себе взять, – воруя морковь со стола, сказал Стас.

– Пока? – она на него вопросительно посмотрела.

– В этой жизни все возможно. Думаю, – ответил Стас.

– Витя, Саша, покажите Ярику комнату. И вещи из коридора заберите, – велела им мама. Те скривили рожицы, но пошли выполнять приказ. Люба извинилась и ушла в ванную. Пока. Интересно, он хотел завязать? В этой жизни все возможно. Хотя это не ее дело. Она умылась и вышла в коридор. В стену полетела кукла. Нюра зло подняла ее и кинула вновь в стену.

– И за что ты ее так? – спросила Люба.

– Она не хочет косы заплетать! – сказала девочка. – Видишь? Крутится все время, поэтому и кривая прическа. А ей на бал идти!

Люба посмотрела на тонкие волосинки куклы, что были спутаны. Видно, у девочки не получилось заплести косички кукле, вот она и злилась.

– Давай мы не будем ее ругать за это. Может, она так волновалась перед балом, что ей не терпелось увидеть прическу? – предположила Люба. – Мы ей объясним, что вертеться не надо и сделаем красивую прическу. Зачем бить за любопытство и нетерпение?

– Ты ей сделаешь косы?

– Сделаю.

Нюра взяла Любу за руку и повела в комнату, где на ковре лежали куклы, расческа и несколько тряпок. Через пару минут Люба уже заплела косы кукле, нарядила ее на бал. Она не заметила, как увлеклась игрой с Нюрой.

– И куда девчонка делась? – спохватился Стас, через некоторое время.

– В куклы с Нюрой играет. Не маловата ли для тебя подруга.

– Она мне не подруга. Дочь партнера. Попросил приглядеть, пока он в командировке, – ответил Стас.

– Врешь ведь.

– Зачем? – Стас удивленно посмотрел на мать. – Даже в мыслях ничего такого не было. Иначе, я бы ее сюда не привез. Ей всего шестнадцать лет. Лишний ребенок, которого не знают куда деть.

– Думать головой надо, прежде чем детей рожать, – проворчала мама.

– Сама ведь знаешь, что хочешь как лучше, а получается не всегда так, как хочешь. Ладно, мам. Документы я на днях привезу. Со всеми договорюсь. Список продуктов давай. Привезу вместе с документами.

– На ужин не останетесь?

– Нет. Возвращаться нужно. На днях подъеду, – он обнял мать и заглянул в комнату, где сидела Люба. Она смеялась вместе с Нюрой. Ребенок еще, а не коварная соблазнительница. – Ты ехать собираешься?

– Да, – ответила Люба. Улыбка сразу померкла. Лицо серьезное. А так за взрослую сойти может. Как посмотреть.

Пока Люба одевалась, он попрощался с Яриком. Хорошо, хоть Ярик уже гостил у бабушки раньше. Ничего. Приживется. Здесь лучше, чем с Розеттой. Или с ним. Лишние дети. Он и не знал, что Розетта родила. Ушел в армию, а вернулся, ему ребенка предъявили. Он как честный человек женился. Признал Ярика сыном. Пытался жить с Розеттой. Но не мог он мириться с ее «карьерой» в клубе. Она не могла мириться с его друзьями. Так и получилось, что связывал их лишь Ярик. Несколько лет жили как кошка с собакой, ругаясь целыми днями напролет. В итоге он решил уйти, оставив Ярика матери. Думал, что сам плохо кончит. Тогда по острию ходил. Но он держится, а Розетта по наклонной пошла. А Ярик растет. Грустно все это.

– Люба, как насчет сегодня праздник устроить?

– Опять пить? Еще не надоело? – спросила она.

– Нет, – Стас рассмеялся. – Тортик купим. Пиццу. Отпразднуем твое шестнадцатилетние. Как думаешь?

– Как хотите.

– А ты-то хочешь?

– Мне все равно, – она устало закрыла глаза. Семья. Тяжело знать, что у тебя ее нет. Почему-то стало одиноко и тяжело на душе.

ГЛАВА 5.

– Что-то ты грустная, – заметил Стас. Они сидели на кухне и пили чай с тортом, что купили в магазине перед тем, как пойти домой.

– Настроение плохое, – ответила Люба.

– Почему?

– А с чего оно должно быть хорошим?

– А с чего плохим? – Стас прямо посмотрел на нее. Люба не выдержала его взгляда и отвела глаза. – Люб, жизнь не такая длинная штука, чтоб ее проводить в грусти и хандре. Я понимаю, что сейчас тебе страшно. Не знаешь, что принесет следующий день. Но если строить предположения, что все будет плохо, то и жить не захочется. Может завтра, наоборот, все будет лучше, чем сегодня.

– Вы можете контролировать ситуация, а я нет, – возразила Люба.

– В отношении тебя – да, но в отношении других людей – нет. Ты зависишь от моего решения, когда я тебя отпущу к твоей тётке, а я завишу от дяди Саши, который должен подписать в конце недели нужные мне документы. Пока он этого не сделает, я связан по рукам и ногам. Остается только ждать. Он же тоже зависит от другого человека. Видишь, какая длинная цепочка. Это не значит, что уйдя из-под опеки и окончив школу, ты не будешь ни от кого зависит. Работая, ты будешь зависеть от дурости начальника. Начнешь свое дело – будешь зависеть от клиентов и их потребностей, настроения. Понимаешь меня?

– Мы все зависим друг от друга?

– Как-то так. Сама посмотри. Мы живем не на обитаемом острове, а в обществе. Это Робинзон ни от кого не зависел. Только от него зависело, добудет ли он еду или починит ли крышу после урагана. Он мог этого не делать, но тогда лежал бы под дырявой крышей, любуясь на звездное небо и мучаясь от голода. Мы же живем сообща. Маша идет на работу, чтоб испечь хлеб. Петя этот хлеб погрузит на машину, где водитель Родион отвезет хлеб в магазин. А продавец Наташа тебе этот хлеб продаст. Если Родион попал в аварию, хлеб вовремя не будет доставлен и придется тебе забыть о бутербродах. Опоздала на работу Наташа, значит, магазин не откроется вовремя. И так по цепочке. Это общество. Мы часть этого общества. Поэтому ныть про какие-то зависимости от других людей неправильно. Когда появился на острове Пятница, то Робинзону пришлось считаться с его мнением. Тогда можно тоже говорить о зависимости друг от друга.

– А как же свобода?

– Какая свобода? Выбора? Пожалуйста, выбирай людей, с которыми тебе выгодно сотрудничать и от кого ты готова зависеть, – ответил Стас.

– Вы предлагаете мне радоваться, что все не так и плохо?

– Почему бы и нет? Мы с тобой сидим в чистой сухой квартире, а не в дырявом сарае, едим вкусный торт, запиваем горячим чаем. Может ведь и быть такое, что сидели бы мы с тобой за жиденьким чаем из пакетика, которого заваривали уже раз десять и жевали краюху хлеба. Это ведь хуже, чем сейчас.

– Наверное.

– Вот будут настоящие проблемы, тогда и будем горевать с тобой.

– Почему вы все время говорите мы да мы?

– Сам не знаю. Оговорки, – он улыбнулся. – Пока причину их выяснять не хочется.

Вечер перешел в ночь. Когда Стас вернулся из душа, то Люба уже спала под телевизор. Свернулась клубком. Носом сопит. Заболела что ли? Скорее всего, плакала. Неудивительно. На нее много чего навалилось. Но это не его проблемы. Через несколько дней он избавится от девчонки. Итак много для нее делает. Мог бы забить на все. Пусть дальше отец ее под других подкладывает. Или вон в психушку кладет. Стас накрыл ее одеялом и, не удержавшись, провел по щеке. Она замерла, но не проснулась. Тяжело вздохнула и продолжила сопеть дальше. Стас выключил телевизор. Это ему не нравилось. Его к ней тянуло. Но это уж совсем из ряда сумасшествия. Нет. Идти на поводу похоти – себя терять. Он найдет себе занятие. А малышка пусть спит.

      Прошло три дня. Стас не появлялся дома. В холодильнике была еда, так что Люба не голодала. Остальное… В первый день пропажи Стаса она не переживала. Во второй начала с тревогой поглядывать на часы. На третий день она уже не находила места себе от беспокойства. Вдруг с ним что-то случилось? Как ей тогда быть? Она заперта в квартире без средств связи. Перед окнами почти никто не проходит. А если и проходят, то личности весьма мутные. Как дать знать, чтоб ее освободили? Пожар устроить? Она никогда раньше не занималась поджогами. Можно и самой сгореть, пока будет помощи ждать. Или кричать, как принцесса, заточенная в башне. Только люди могут подумать, что она с головой не дружит. Была у нее соседка, которая по весне и осени выглядывала в окно и начинала материть прохожих. Люди вначале реагировали, а потом перестали. Так и тут может получиться.

Люба за это время насмотрелась телевизора на годы вперёд, а вот слез не было. Только страх и нервное напряжение. От сладкого торта уже мутило. Люба старалась не есть много, из-за этого почти не готовила, потому что не знала, как долго будет находиться в квартире. Попыталась открыть окно, но его заело, и у нее ничего не получилось.

      Люба сидела в кресле, завернувшись в одеяло, и смотрела какую-то передачу, не вникая в суть. После всех переживаний на нее напал ступор. Когда послышался звук открываемой двери, она даже не пошевелилась. Только расплакаться захотелось.

– Ты чего? – Стас подошел к ней. Нахмуренный. Но Люба молчала.

Это был какой-то странный порыв, который она не могла объяснить себе. Только Стас сейчас был такой близкий и родной. Она не поняла, как повисла у него на шее.

– Ты чего так напугалась? Стучал кто? – растерянно спросил он. Она лишь отрицательно покачала головой. От него пахло резким одеколонным, табаком, хотя он и не курил, и кажется алкоголем. Да, неправильно. Он ведь чужой человек. Но это лучше, чем одиночество и неизвестность.

– Испугалась. – Тихо ответила Люба.

– Бывает, – он осторожно разжал ее объятья и вытер слезы. – У меня дела были. Я же не нянька. Согласись?

– Просто испугалась, – она сделала шаг в сторону и споткнулась об кресло, упала в него.

– Как ты здесь без меня? – спросил он. Люба не ответила. Только еще больше разревелась. Она не предъявляла претензий, не ругалась. Тихо плакала, не смотря на него. И от ее слез становилось не по себе. Стас ушел на кухню. Он специально уехал, чтоб не натворить дел. Но она это не оценила. Поставил воду для пельменей. После вернулся со стаканом воды в комнату. Люба все ревела. Как же его раздражали слезы! Так бы и встряхнул ее. Хоть без истерики. Тихо плачет.

– Заканчивай реветь, – он протянул ей стакан с водой. Она взяла его дрожащими руками.

– Спасибо, – сказала она.

– Люб, у меня для тебя новость неприятная. Придется тебе у меня еще погостить. Сорвалась моя сделка. Пока я не найду нового покупателя, а на это уйдет дней пять, придется тебе еще погостить у меня, – ответил он. Люба опять разревелась. – Вот можно было без меня свои слезы лить? М? Зачем мне на этот спектакль смотреть?

      Люба замолчала. Шмыгнула носом. Подняла на него глаза, в которых неясный свет, исходящий от телевизора, освещал стоящие слезы. Чудовище. Он был самым настоящим чудовищем и сразу по нескольким пунктам. Она ведь действительно напугалась, а он тут из себя зверя изображает. И опять это странное непонятное желание. Это неестественно. Но и такой взгляд иметь тоже нельзя. Он же с ума свести может.

– Я терпеть не могу когда кто-то плачет, – грубовато сказал он. Люба молчала. Ни упрека, ни слова только этот взгляд, который он не мог понять. Притягательный и манящий. Ведь нормально все было. Три дня он о ней не вспоминал. Значит, это просто затмение на солнце. Вспышка кометы, которая через пару дней скроется за горизонтом. Нужно переждать. Пойти закинуть пельменей. Только аппетита совсем нет. Завалиться спать? И мелкота под боком. Напиться? И окончательно потерять рассудок. Наутро ведь не сможет отражению в глаза смотреть.

Стас выключил воду. Поставил телефон на зарядку. Посмотрел в окно. На улице по-прежнему дымила тепловая электростанция. Да и куда ей деться за время его отсутствия? Может, девчонку к матери отправить? Да, он и так на нее повесил Ярика, еще не хватало чужую девчонку тащить. К тому же эта девчонка и сбежать может. Проблема.

Позади раздались шаги. В ванной включилась вода. Минут через пять выключилась. Опять шаги. Прямр приведение. Он выключил свет и вернулся в комнату. Люба забралась в кровать и закрыла глаза. Телевизор все вещал какую-то чушь. Стас выключил его и кинул пульт в кресло. Задернул шторы. Хотя зачем? Нервы? Это плохо. Дурость. Может на полу лечь? Жестко и холодно. Или в кресле? А потом не встать из-за того, что спина затечет. Не стоит эта девчонка таких жертв.

Он разделся и лег на другой конец кровати. Но он же не виноват, что ему даже в голову не пришло предупредить ее о своем отсутствии в три дня. Ну, пришлось задержаться. А Люба, наверное, не пойми чего напридумывала. Пропал и не вернулся. Логично, что она испугалась. Сам виноват. Запугал девчонку, а потом хочет адекватности. Только почему она молчит? Так его боится? Или это такая пытка молчанием? Уж лучше бы наорала? Высказала, что там она о нем думает. Нет же. Молчит. Наверное, ему назло.

– Люба, ты спишь?

– Нет, – едва слышно ответила она.

– Почему ты молчишь?

– А что должна сказать? Вы же сами говорите, что не любите криков, слез. Я же могу опять зареветь. Лучше помолчу, – ответила Люба.

– Иди ко мне, – это скорее было мимолетное инстинктивное желание обнять ее, успокоить. Но реакция Любы была для него неожиданной. Когда он попытался обнять ее, то получил локтем в нос. Она попыталась соскользнуть с кровати, но запуталась в одеяле. Это ему и дало возможность ее поймать и опрокинуть на кровать. – Чертовка! Зачем дерешься?

– Зачем ко мне лезть? – прошипела она.

– Хочу и лезу, – ответил он.

– А я не хочу! – сквозь слезы ответила она. Опять слезы. Опять плачет. Стас взял ее за рубашку и хорошенько встряхнул. Злость на себя, на нее, на дурацкую ситуацию, на проблемы – все затмило сознание. Люба всхлипнула, вцепилась ему в руки своими ногтями. И отпустить нельзя, а то ловить придется.

– Нет. Так дело не пойдет. – Стас вытряхнул ее из одеяла и откинул его в сторону. Люба еще попыталась сопротивляться, но он перехватил ее руки и прижал их к кровати, а следом и ноги, закинув на них свою ногу. Она замерла. – И что дальше?

Они тяжело дышали. Ночь. Она такая близкая и разгоряченная. Стас выругался сквозь зубы. Он ее хотел. Просто так. Без всяких мыслей. На инстинкте. Алкоголь, что гулял у него в крови после вечерней посиделки, только подстегивал.

– Не надо, – попросила она.

– Что не надо? – горячо прошептал он, наклоняясь к ней. Слезы смешивались с ароматом его шампуня. Он провел носом по ее щеке. На ней его вещи, она в его постели и пахнет так приятно. Ведь она его. Все правильно. Почему же нельзя, когда так хочется? До стиснутых зубов и шума в ушах. Его губы скользнули около ее уха. Она попыталась вырваться. Резко дернулась, но он и не думал отпускать. Схватил ее в охапку, прижимая к себе, так что не пошевелиться. Придерживая ее одной рукой, он накинул одеяло.

– Что, дикая? Попалась? – довольно спросил он.

– Отпустите!

– Не-а. Мне и так нравится, – проводя губами по ее щеке, ответил он. – От тебя чем-то притягательным пахнет. И на вкус ты сладкая. Хотя слезы дают пикантную нотку. Сама ведь пришла ко мне. Так что слезы льешь?

– Вы ведь не такой, – еле выдохнула она.

– Какой? Хороший?

– Обещали…

– Я помню, что обещал, – целуя ее волосы, ответил Стас. – Рядом сегодня спать будешь. И не дерись больше со мной. А то забуду о хороших манерах.

– Зачем вы так?

– Хочу. Почему я не могу сделать так, как хочу? Почему я не могу тебя всю зацеловать?

– Я этого не хочу.

– Почему? – он провел пальцами по ее руке.

– Кричать буду. Кусаться и драться, – она опять попыталась вырваться, но это было бесполезно.

– Не будешь, – ответил весело Стас, его это начинало забавлять. – Угомонись.

– Отпустите меня. Не нужно этого делать.

– Угу, – целуя ее волосы, ответил он. – Что-то на тебе меня переклинило, малышка. Но трогать нельзя. А ты соблазнительная. Вроде и потусил неплохо с девчонками. А тебя все равно хочу. Вот так. Самому от себя противно. Как из этой ситуации будем выходить? Чего молчишь? Раньше я думал, что больше слез ничего бесить не может. Нет. Твое молчание еще больше злит.

– Я думаю, как вас убедить от меня отстать, – ответила она.

– И чего придумала?

– Ничего, – вздохнув, ответила Люба.

– Тогда тебя точно зацелую, – прошептал Стас. Она манила. Мягкая кожа, мягкие волосы. Стоило закрыть глаза, как он видел перед собой озера ее глаз. – Ты хоть раньше с кем целовалась?

– Нет, – ответила Люба. Ее слова подействовали ушатом холодной воды. Он даже отпустил ее и отстранился.

– Совсем ни с кем? – спросил ее Стас, продолжая нависать.

– Ни с кем.

– Правда?

– А мне есть смысл врать? – Люба повернулась в его сторону.

– Смысла нет, – он сел на кровати и протер лицо руками. – Я сейчас приду. Никуда не уходи. Хотя с подводной лодки тебе все равно не деться.

Холодная вода прочищала мозги. Затолкать свои похабные мысли подальше. Не будет он ее трогать. Люба лежала, закутавшись в одеяло на своей половине кровати.

– Иди ко мне. Приставать не буду, но спать будем рядом.

– Зачем? – осторожно спросила она.

– Потому, что так хочу.

Люба не стала сопротивляться, к тому же он больше не приставал. Лежать так близко с мужчиной было непривычно и страшно. Когда они спали под разными одеялами – это было терпимо. Но вместе… Неправильно. Только его было не переубедить. Он упрямо обнимал ее. Она чувствовала его дыхание в районе своего уха. Оно вызывало какую-то странную дрожь. А понять, приятно это или нет Люба не могла. Тихо. Он вроде уснул. Люба попыталась выбраться из его объятий, но Стас прошептал ей на ухо.

– Не дергайся. А то еще передумаю, – после этого Люба замерла.

– "Следующий день может быть лучше предыдущего". Пока только все хуже и хуже, – пробормотала она. Стас усмехнулся ее словам.

– По мне, так все неплохо складывается. Спи, – он поцеловал ее в висок. Любе осталось лишь смириться.

ГЛАВА 6.

– Я, наконец, понял, как ты пахнешь. Как цветы на лугу, – его голос был мягким и бархатным. Люба открыла глаза, встретилась с его взглядом. Они лежали на одной подушке. Слишком рядом. Слишком близко. Стас откинул прядь волос с ее лица и заметил, что она вздрогнула. – Боишься?

– Да, – ответила она.

– Не бойся. Расслабься. Меня бояться не стоит. Такие цветочки, как ты, беречь надо, а не втаптывать в грязь, – он вздохнул. – Ты умеешь в карты играть?

– Нет.

– Будем сегодня учиться.

– Зачем?

– Нужно же нам с тобой чем-то заняться. Сегодня у меня весь день свободен.

– Может, найдете себе другое задание?

– Какое? Я хочу с тобой этот день провести. К тому же ты без меня грустила все это время.

– Больше не буду грустить.

– Будешь. Ты девчонка. А вы любите слезы лить по любому поводу, – он опять улыбнулся. – Ладно. Идем завтракать.

– Хорошо.

Люба не знала как себя вести. Она все время краснела и чувствовала себя неловко, стоило ей наткнуться на его взгляд. Стас же ничего такого не испытывал, как будто вчера и не приставал к ней. Разве это может быть в порядке вещей? Голова шла кругом. И когда ее приключения закончатся?

– Осталось только определить, на что будем играть, – сказал Стас, когда они закончили завтрак.

– Может лучше не надо? – что-то не нравилась ей идея играть с ним в карты.

– Откуда такая неуверенность? Окажешься в компании. Надуют ведь. А я научу, чтоб не оказаться в проигрыше. – Стас достал новую колоду карт и половину упаковки орехов. – Мне кажется хорошие ставки.

– Орехи? – Люба впервые улыбнулась за все утро.

– Денег у тебя нет. Орехи же можно сразу съесть, как только их выиграешь.

– Мне кажется, учить играть в азартные игры – неправильно.

– Я тебя многому могу научить, – он разлил по кружкам кофе и разложил орехи на две кучки. – Садись.

– Не уверена, что мне эти знания пригодятся.

– Если не пригодятся, то я только рад буду. Но лишние знания все же не помешают. Начнем с азов.

Стас наблюдал за ней. Она хмурилась, пытаясь запомнить правила игры. Нервно прикусывала губу. Играла отчаянно, хотя он думал, что она будет осторожничать. В ее глазах был азарт. Люба играла, доверяя интуиции. Он же считал карты и запоминал, уже привычно на автомате. Иногда он поддавался ей. Тогда Люба улыбалась яркой чистой улыбкой, от которой слепило глаза. Но Стас не думал так строить всю игру, усложняя с каждым ходом задания. Он заставлял ее думать, а не гадать. Малышка быстро училась.

Орехи были съедены. Они сидели за столом несколько часов. Люба уже начала уставать, а Стас сидел, как ни в чем не бывало. Когда Люба его спросила, не закончить ли игру, Стас лишь рассмеялся.

– Мы только начали. Это была разминка. Если хочешь, то мы можем с тобой и более приятными вещами заняться, – он специально посмотрел на ее губы.

– Давайте дальше играть, – поспешно сказала Люба. – Только теперь на что? Орехи съедены.

– На вопросы.

– На какие?

– На любые. На совершенно любые вопросы, – тасую карты, сказал Стас.

– В чем подвох? – спросила Люба.

– В этом и есть подвох, что вопросы могут быть любыми, – ответил Стас.

– Нет. Я не буду играть, – для уверенности Люба даже головой покачала.

– Почему? – Стас посмотрел на нее.

– Не вижу в этом смысла. Я и так знаю все ответы на вопросы, которые хотела бы задать.

– Хорошо. На деньги?

– У меня их нет.

– Зато есть у меня. Я ставлю деньги, а ты ответы на вопросы. Давай, малышка. Чего бояться? Ведь терять нечего. А монетки тебе не помешают.

– Легкие деньги до добра не доведут.

– Угу. Очень хорошие и умные слова. Так как?

– Вы меня не слышите?

– Прекрасно слышу. И предлагаю задуматься, когда уйдешь от меня в большую жизнь, то еще неизвестно, как у тетки приживешься. Лишние бумажки тебе не помешают, – сказал Стас. Он видел, что Люба задумалась над его словами. Немного дожать. Бумажка в одну тысячу, и у девочки загорелись глаза. Попалась. Согласилась на игру. Теперь от него цветочек никуда не денется.

Первая игра. Он дал ей выиграть. Вторая игра тоже пошла ей в выигрыш. Третья.

– Тебе везет, – заметил Стас.

– Новичкам везет, – ответила Люба.

– Что же. Я могу лишь утешиться другой поговоркой. Не везет в игре, так повезет в любви. Что ты так недоверчиво смотришь на меня? Есть такая поговорка. И довольно распространенная, – заметив ее настороженный взгляд, ответил Стас. – Ты не думай. На тебе свет клином не сошелся. Не хочешь со мной целоваться, не надо. Другую найду. А тебя в карты научу играть. Или не научу. Смотри-ка, удача от тебя в этот раз отвернулась. Безобразие. Но, может, в следующем коне вернется.

– Да, проиграла. – Люба вздохнула. Правильно. Проигрывать всегда неприятно. Все эмоции как на ладони. Да еще такие предсказуемые. – Что за вопрос?

– Ну, раз у нас тут речь зашла о поцелуях, почему ты ни с кем не целовалась раньше? В твоем возрасте даже ради любопытства можно было бы попробовать.

– Не с кем было. – Люба усмехнулась.

– Совсем не с кем? Что же ты в школе среди девчонок училась, где парней не было? – спросил Стас.

– Это уже целых два вопроса, – сказала Люба.

– Эти вопросы раскрывают первый. Или такие личные? Первая любовь и все такое? – Стас перестал тасовать карты и положил локти на стол.

– Просто не с кем было. Бывает же такое.

– Не поверю.

– На меня ребята внимания не обращали, – ответила Люба. – Что вы так на меня смотрите? Я с ними не гуляла. Одевалась скромно. Поэтому и не обращали внимания. Гуляют с яркими девчонками.

– Угу. А женятся на таких, как ты. Все верно. Дураки. Это только с возрастом приходит понимание. Я уже с Розеттой так обжегся. Красивая девка. Мне семнадцать лет. Тоже так повелся. А теперь не знаю, куда Ярика девать.

– Жестоко.

– Глупо. Надо было не стриптизершу в жены брать, а скромную девчонку. И проблем бы не было, – сказал он. – Видимо, заговорился и где-то ошибся. Твоя честная победа. Надеюсь, получится отыграться.

– У меня такое ощущение, что вы мне поддаетесь, – сказала Люба.

– Немного. Если буду все время выигрывать я, нам быстро наскучит игра.

– А так она не наскучит? Какой вам смысл возиться со мной?

– Сколько вопросов! А говорила, что ты такая умная и на все ответы знаешь. Засчитаю-ка я их в твой следующий выигрыш.

– Пожалуйста, – она пожала плечами.

– На чем мы там остановились? Про возню и игры. – Стас раздал карты. – Мне это нравится.

– Это какой-то нечестный ответ, – возразила Люба. Ее слова вызвали у него смех.

– И в чем же, по-твоему, обман?

– Зачем играть специально со слабым игроком? Можете, ведь, найти себе другое занятие.

– Ты мне нравишься. Я тебе ведь это уже говорил? Или нет?

– Снимаю свой вопрос, – поспешно сказала Люба.

– Почему это? Чего ты боишься?

– То, что я оказалась в зависимом положении. Поэтому лучше не начинать скользкие темы.

– Про зависимость мы с тобой уже говорили. А вот про скользкие темы? В чем тут лед? Что тебя так смущает? Что ты мне нравишься? Так почему нет? Симпатичная девчонка с красивыми глазами. Чего в этом плохого?

– Судя по вчерашнему вечеру, даже, догадываюсь, насколько сильно я вам нравлюсь. Поэтому продолжать эту тему не хочу. Есть большой риск угодить в ловушку, которую вы для меня расставили. Все время такое ощущение, что стоит мне сделать один неверный шаг и произойдет что-то неприятное. Непоправимое. Приходится быть настороже. Так как раньше я не играла в такие игры и почти не общалась с мужчинами, разве что с одним бабушкиным приятелем, которые рассказывал, как фиалки выращивать. Согласна, странное хобби у дедушки, но люди разные. Так вот, я просто порой не знаю, как с вами себя вести. Как реагировать на те или иные слова. Где те границы, которые не надо переступать? Часто слышала, что женщина сама провоцирует мужчину своим поведением. Из-за этого случается большинство изнасилований. Но понятно, когда женщина ярко накрасилась, надела мини-юбку, и пошла искать приключений на пятую точку. Только это ведь внешние признаки. А как не спровоцировать во время разговора? Ведь можно каким-то словом дать понять, что ты не против, хотя это далеко не так.

– При чем тут насилие, мини-юбки и общение? – Стас на миг задумался. – Люди могут общаться вне зависимости от возраста на любые темы. Совсем необязательно все закончится сексом. Скажу больше. Чаще всего дальше трепа дела не заходит. Опять же зачем женщину насиловать? Этого кайфа я не понимаю. Она дерется, вырывается, какое тут удовольствие? Если я подраться захочу, я выберу противника посильнее, с кем можно кулаками помахать. Да, там мы выпустим пар и все такое. Доказать женщине, что я сильнее с помощью физической силы? Да это и так ясно. Чего тут добавлять?

– Но вчера…

– Вчера я тебя обнять хотел. А ты драться начала.

– Хотите выставить меня виноватой?

– Не-а. Твоя реакция вполне логична.

– Тогда я ничего не понимаю, – в ее руках так и мелькали карты, те, что он ей сдал.

– Я вчера был малесь выпивший, поэтому и вел себя так, грубовато. Но это не значит, что я взял бы тебя силой, если бы захотел.

– Вы противоречите сами себе.

– Не вижу никаких противоречий.

– Грубость – это не насилие?

– Как тебе объяснить? – он отложил карты и подвинул свой стул ближе к ней. – Проще будет показать.

– Не надо мне ничего показывать, – испуганно сказала Люба. Опять он был слишком быстр. И так как она сидела около стены, в углу, то и отодвинуться было нельзя. Ловушка.

– Что ты так испуганно прячешься от меня? – ласково, с улыбкой спросил Стас. – Это все несерьезно. Так, игра.

– Она мне не нравится.

– Так ты же еще и не пробовала. Может и понравится? – он коснулся губами ее щеки. Люба попыталась отстраниться, но наткнулась на его руку. Страх. Он сжал ее сердце холодными пальцами. Она не могла пошевелиться, не могла что-либо сказать. Оставалось лишь терпеть прикосновения его горячих губ. Терпеть его дыхание. Люба вздрогнула, когда он коснулся губами ее уха. Люба не понимала, что с ней творится. Закружилась голова. Дыхание перехватило. Сосем было неожиданно, когда он прикусил ее ухо. Люба попыталась вырваться, но Стас не дал. Ласка стала острой, болезненно напряженной. Люба совсем не поняла, почему ей все это нравилось. Стас оторвался от ее уха и спустился к шее, прикусывая ее. Неправильно. Но почему приятно? Почему от всего этого по телу проходит приятная дрожь? И почему так тяжело думать?

– Про что я тебе и говорил. Проще показать, чем рассказать, – он с улыбкой смотрел на нее. Люба еще никак не могла выровнять дыхание. Она смотрела в его глаза и теряла себя. Падала в какую-то пропасть, из которой уже было не выбраться. Опасность. Она ее чувствовала слишком ярко, но пропасть манила к себе, уверяя, что за минуту падения не жалко и разбиться. Стас был этой пропастью и надо было быть полной дурой, чтобы это не понимать.

– Это не поддается объяснению, – ответила она.

– Почему не поддается? Почитай психологию. Там все это объяснено. Близость между людьми разная может быть. Начиная от такой мягкой и приятной, – проводя пальцами по ее щеке, сказал Стас, – до вот такой жесткой, – он слегка ущипнул ее за мочку уха. – На грани насилия. Но опять же это не насилие. Понятно?

– Очень тонкая грань, – заметила Люба.

– Так кажется. В теории все кажется странным или страшным. На практике все намного проще. Там интуиция работает, а не расчеты. Вот в картах, наоборот, надо на расчет рассчитывать, а не наудачу полагаться.

– Приму к сведению. Можете от меня отодвинуться?

– Смущаю?

– Да.

– Знаешь, что я хочу сделать? Тебя зацеловать. Манишь меня.

– Тогда это все перестанет быть игрой, – ответила Люба. – Придет реальность. И что будет в этой реальности? То, что я не закончу даже девять классов? Что меня ждет дальше? Работа проституткой? Меня без аттестата даже пирожками торговать не возьмут. Не буду скрывать, мне любопытно. Но не с вами. Мне всегда казалось, что должно быть по любви. Или по сильной симпатии. Вы же мне не нравитесь.

– Совсем не нравлюсь?

– Совсем, – она смотрела в стол, боясь поднять на него глаза.

– Ты разбила мое сердце. А я так надеялся, – ответил весело Стас.

– Вы смеетесь.

– Смеюсь, – ответил он. – Ты молодец. Думаешь головой. Я в твоем возрасте к жизни проще относился.

– Жалеете теперь?

– Нет. Зачем жалеть о прошлом? Я стараюсь жизнь прожить так, чтобы когда меня спросили, хочу ли я все повторить, то ответил бы положительно. Мне интересно проводить между нами параллели. В итоге у нас с тобой нет ничего общего.

– Вот и хорошо.

– Я так не думаю. Ладно. Пойду в магазин схожу. Тебе чего-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

– Как знаешь. А монетки свои спрячь. Пригодятся еще, – он кивнул в сторону четырех тысяч.

– Они нечестные.

– Нормальные, – отмахнулся Стас. – Это лучше, чем совсем ничего.

ГЛАВА 7.

Люба не знала, в какой Стас ходил магазин, но вернулся он только через два часа. Закинул в морозилку очередную порцию полуфабрикатов. В микроволновку поставил разогреваться копченые окорочка. От него пахло алкоголем. Опять пил? Похоже, он часто пьет. Люба хотела вернуться в комнату, но Стас ее остановил.

– Иди сюда. Будем обедать, – он посмотрел на нее. Люба молча села на свое место около стены. Как-то сразу повелось, что она сидела там. – Чего молчишь?

– А должна что-то сказать? – она подняла на него свои бездонные глаза. Пришлось встряхнуть головой, чтоб избавиться от их магии. Тут не иначе как замешена магия. Колдовство. Другой причины ее притягательности он не видел.

– Когда ты так молчишь, мне кажется, что ты меня упрекаешь. Тебе что-то не нравится?

– Алкоголь. Не люблю, когда люди пьяные.

– Какой же я пьяный? Так, навеселе. Но не больше.

– Все равно – это неприятно.

– Так составишь мне компанию. Будем наравне.

– Я не буду пить.

– Нужно же знать, как ты на алкоголь реагируешь. Может тебя сразу развезет, а может тебе и ведра мало.

– Я разве похожа на верблюда? – рассмеялась Люба.

– Знавал я одну девочку, маленькая, где-то метр пятьдесят, худенькая, а перепить ее никто не мог.

– Стас, с вами проверять переносимость алкоголя я не буду.

– Почему? – он достал две бутылки пива.

– Во-первых, пиво горькое, – ответила Люба. – Во-вторых, чувствую, что после этой попойки вы меня в кровать затащите.

– Во-первых, это не горькое. Во-вторых, мы с тобой спим в одной кровати. Не оставлять же мне тебя спать на полу.

– Знаете ведь, о чем говорю, – она с улыбкой посмотрела на него.

– Не знаю. Резко перестал понимать намеки, – ставя еду на стол, ответил Стас.

– Это почему?

– Потому что как посмотрю на тебя, так сразу голова кругом идет, глупеть начинаю.

– Серьезно?

– Конечно. Так нравишься, что скоро с ума сведешь, – ответил он, стягивая свитер вместе с футболкой. – Жарко стало. Если хочешь, можешь присоединиться.

– Мне комфортно в этой температуре.

– Люб, я серьезно говорю, ты мне нравишься. Я тебя хочу. Даже замуж не против тебя взять. Пойдешь?

– Нет.

– Почему? Купим квартирку. Только не в Москве. Не нравится мне этот город. Под Тверь поедем. Рядом с матерью жить будем. Купим домик в деревне. Будем туда летом ездить картошку сажать и цветочки. Детишек нарожаем. Что ты так удивленно смотришь? Я хочу как минимум двух: мальчика и девочку.

– Минимум?

– А там как получится. Брошу свои дела. Буду пять дней в неделю ходить на работу, по выходным с друзьями пить пиво. М? Как тебе такая жизнь?

– Не знаю, – растерянно ответила Люба.

– По вечерам будем с тобой кино смотреть. И целоваться уже вволю. Как тебе мой план?

– Это такая дурная шутка?

– Я серьезно. Выходи за меня замуж. Будет у тебя своя семья. Свой тыл. Я тебя не обману.

Она смотрела на него и не знала, что ответить. Понять по его выражению лица было сложно, говорит он правду или обманывает. Вроде серьезен. Но Люба все равно сомневалась.

– Нет.

– Но ты задумалась. Значит, такое предложение можешь рассмотреть.

– Нет.

– Ты милый попугай, а еще и упрямый.

– Стас, вы… – Люба замолчала. Все слова разбежались. Он открыл бутылку пива.

– Малышка, еще один урок. Не верь ты мужикам. Мало ли кто что тебе петь будет, – ответил он. – Я могу много обещать, но не факт, что я это исполню. Так многие девочки и попадаются. Обещает им какой-нибудь подонок золотые горы, получит свое и кидает.

– Кровать?

– Да. Все замешано на кровати. Парень видит симпатичную девочку. Подкатывает к ней. Переспит, а потом кинет. Или несколько раз переспит, а потом пойдет новую искать. Бывает, что парень останется с этой девочкой, потому что ему выгодно. Например, она его кормит, поит, одевает, а он обещает. Всегда забавляли такие союзы.

– А вы какой?

– Я плохой парень. Знаешь, с которыми мамы запрещают встречаться дочерям. Отцы грозят кулаками, но боятся подойти. Хорошие же девочки грезят по ночам и плюют на запреты родителей, все равно бегут на свидание. Потом девочки плачут в подушку из-за разбитых судеб. Почему разбитых? Потому что ничем хорошим это не заканчивается. Он пьет-бьет. Друзья, сомнительные авантюры. В итоге девочка уйти не может потому, что дома ее никто не ждет с ребенком, а то может и с двумя. Она вынуждена терпеть когда-то любимого человека, который ведет себя как последняя скотина. Дальше вся эта история закончится плачевно. Он ее прирежет, если раньше в тюрьму не сядет. Тогда девочка еще и передачи ему будет отправлять, да ждать, когда выйдет. Он вернется и все начнется по новой. А все будет начинаться с красивых фраз. Я брошу, завяжу. Никто ничего не бросает и не завязывает просто так. Иногда возникают такие мысли, но вернуться к честной жизни сложно. Когда привыкаешь к большим суммам в кошельке, то прожить на семь-десять тысяч зарплаты в месяц кажется уже нереальным. Да и унизительно такие деньги получать, – он открыл бутылку пива и протянул ее Любе. Она машинально сделала глоток. Сладкая газировка. И не похоже, что пиво.

– Грустно.

– Это жизнь. Тебя всю жизнь будут стараться обманут, а ты не верь. Не обращай внимания на слова. Смотри на поступки.

– Вы меня решили жизни поучить?

– Да. Кто же это еще сделает? – Стас ухмыльнулся. – Жуй. Вечер длинный. Тебе силы определенно понадобятся.

– Для чего?

– Для учебы. У меня больше планы.

– Не хочу.

– Тебе понравится.

– А если нет?

– Я принесу тебе извинения.

– Сомнительная плата.

– Угу. Я тоже так думаю, но другой все равно нет, – он допил бутылку и выкинул ее в мусор. Открыл следующую.

– Может, лучше стихи почитаете?

– Всему свое время.

Стемнело. Стас не стал включать свет. Его и так хватало от фонарей с улицы. В темноте было проще не видеть ее глаз. Не думать о том, что он делает. Да, скотина, подлец. Кто там еще? Список можно продолжать до бесконечности. Но он не мог остановиться. Такое с ним бывало. Когда азарт гнал вперед. Срывались тормоза. Стас мог сутки не выходить из-за карточного стола или пить бутылку за бутылкой, потому что хотел. Ему нравилось это чувство лихачества. Одно время и на машине гонял, но потом перестал. Одно дело, если свою жизнь угробит. А если кого-то еще его бесшабашность унесет? Или еще хуже ребенка задавит? Дети. Вот сидит перед ним такое дитя. Взял, напоил ее. Правда, она это отрицает. Совесть? Совести нет. Она спит. Усыпили другие желания.

– Я уже сидеть устала. – Люба поднялась. Сделала несколько шагов. Ее зашатало. Ноги не слушались. Она хотела сделать шаг вперед, а ее повело назад. В этот момент и подсуетился Стас, ловя ее.

– А говорила, что трезвая, – прошептал он ей на ухо. Его губы коснулись щеки. Люба вздрогнула. Замерла.

– Боишься?

– Должна?

– Чего это ты такая смелая стала? – хмыкнул Стас, касаясь губами ее шеи.

– Разве муха будет просить пощады у паука, к которому она попала в сети? Если он хочет ее съесть, то никакие мольбы не помогут. Остается только перетерпеть это время, – ответила она.

– Перетерпеть не получится. Я хочу не пойманную муху, а тебя. Вот всю такую красивую и соблазнительную, – он провел ладонями по ее телу, прижимая к себе.

– Стас, отпусти. Мне плохо, – попросила Люба.

– Обязательно, – дурманясь от ее близости, ответил он.

– Меня тошнит. – Люба вырвалась. В два шага она оказалась у туалета. Ее рвало. Долго. До соплей и слез. Стасу оставалось только выругаться и принести ей воды.

– Ты выпила всего ничего и уже перебрала.

– Я говорила, что это была плохая идея меня спаивать, – отрываясь на миг от унитаза, ответила Люба.

– Даже спорить не буду. Пей водичку.

– Ничего не хочу. Спать только.

– А воду пить надо, – возразил Стас. – Поверь мне.

Люба только посмотрела на него красными глазами. Выпила залпом стакан и вновь склонилась над унитазом. Полчаса? Час? Какая разница. Вечер все равно испорчен. Стас помог ей подняться и умыться. Люба дрожала и засыпала на ходу. Она вцепилась в него, боясь упасть.

– Какая ты коварная. Нашла способ охладить мой пыл, – стаскивая с нее футболку, сказал Стас.

– Не надо меня раздевать!

– Она грязная. Завтра другую дам. Да и греться так лучше. Ты вон, какая холодная.

– А вы горячий.

– Мне показалось, что мы с тобой на «ты».

– Угу. Показалось, – устраиваясь под одеялом и прижимаясь к нему, ответила Люба.

Может, и к лучшему, что так получилось? Занесло его сегодня. Остановиться бы не смог. Надо дела решать. Тогда и мозги на место встанут, если их занять работой. Дурман-цветок уже спал. Он коснулся губами ее холодного лба. Вздохнул. И с теткой ее переговорить надо. Завтра так и сделает. Пока же надо спать. Только сна нет.

А ведь хорошая идея была. Купить квартирку. Семьей обзавестись. И Ярика самому воспитывать, а не к бабушке спихнуть. Жениться вот на такой малышке. Можно и на ней. Чем девчонка плоха? Есть же в ней что-то такое, раз цепляет? И попробовать начать все сначала. Только знал, что не получится. Самого себя не обманешь. Стас вздохнул. Через какое-то время тихая жизнь наскучит. Захочется чего-то прежнего. Это как каждое утро давать себе зарок не пить, а вечером напиваться до поросячьего визга. Или можно попробовать? А если не получится? И чего ждет ее? Одинокие вечера у окна в ожидании, соизволит ли он явиться домой или нет? Все рано или поздно наскучит. Цветок начнет вянуть. Повзрослеет. И хорошо, если не превратится в колючку или репей. Будет его колоть или привяжется так, что не оторвать, а значит новые нервотрепки и битье посуды. Ему все это нужно? Выслушивать, что она потратила на него свои лучшие годы, как это сказала однажды Розетта. Лучшие годы молодости и наивности. Когда мир кажется таким простым, а ты таким сильным, что считаешь себя всемогущим. А с возрастом начинаешь понимать, что не каждый способен прогнуть мир. Приходится подстраиваться.

Малышка повернулась к нему спиной. И что с ней делать? Переспать и забыть. Тоже нашел себе проблему. Но если предать свои принципы, то можно на дно скатиться. Должно же что-то его держать. Останавливать. Ладно. Пристроит ее и забудет. Пару дней перетерпит. Зато потом в загул уйдет. Хороший, долгий загул. Мозги прочистятся, а девчонка пусть школу заканчивает. Может, потом… Если он про нее не забудет.

ГЛАВА 8.

Утро встретило головной болью и трезвоном в дверь. Стасу вставать не хотелось, но и слушать звук дверного звонка он больше не мог. Пришлось отрывать голову от подушки. В дверях стоял здоровый амбал с коротким ежиком и огромными кулаками.

– Опять квасишь? – проходя, спросил он.

– Так, – Стас поморщился. – Тебя каким ветром занесло? Я думал, ты на Елисеевских полях круассаны завтракаешь.

– Круассаны с поля никуда не денутся. Семен помириться с тобой хочет.

– Ха! Тебя в качестве парламентера прислал? Вот это новости! Даже сон пропал. Мышак, ты проходи, а я пойду рожу вымою.

– Хорошая идея, – хмыкнул амбал. Стас скрылся в ванной. Мышак заглянул в комнату. В кровати помятая девчонка с лохматыми волосами и еще сонными глазами. Как только она его увидела, то натянула одеяло чуть не до подбородка. Взгляд настороженный хоть и осоловелый.

Мышак прошелся по комнате, подошел к окну. Потом сел в кресло. Девчонка его не смущала, зато Люба не знала куда деваться. Стас вернулся в комнату намного бодрее, чем встал. Достал из шкафа футболку и кинул ее Любе. Сам же натянул штаны.

– Кофе будешь? – спросил он Мышака.

– Давай, – кивнул тот, наблюдая как Люба, не выбираясь из-под одеяла, пытается дотянуться до тренировочных штанов, что лежали недалеко от кровати. В итоге ей это удалось. Люба забралась с ними под одеяло и там надела, как и до этого футболку. Мышак лишь хмыкнул, наблюдая за ее копошением. После этого Люба вылезла из одеяла и проскользнула в сторону ванной комнаты.

– Ты Семенову дочку пользуешь? – спросил Стаса Мышак, когда тот принес две кружки кофе и под мышкой минералку.

– Он мне ее сам отдал. Так что я в своем праве, – ответил Стас.

– А мне сказал, что ты ее похитил. На тебя это не похоже. Я не понял, чего вы не поделили. На кой черт гробить дело, на которое было потрачено год?

– Сема меня хотел кинуть, как только ты ушел. Мол, я в сторонке стоял и ничего не делал. А то, что идея и большая часть работы была на мне – это в расчет не берется. Мне это, мягко говоря, не понравилось.

– С чего ты решил, что он тебя хочет кинуть? – спросил Мышак.

– Клыков проговорился, что Сема за моей спиной с ним разговоры вел. Обещал скидку сделать в тридцать процентов. Но Клыков со мной дела имел все время. Не был уверен, что Сема его не кинет. После этого Сема и копейки от меня не увидит. Пусть Клыков пока выведен из игры…

– Чего с ним?

– Поехал на лыжах кататься, так позвоночник сломал. Сделка сорвалась. Теперь приходится нового покупателя искать. Но дело уже почти решено.

– Сема нервничает. Сам знаешь, у кого он деньги брал.

– Думаешь, меня это волнует? Ему расплачиваться, а не мне, – весело ответил Стас.

– Не боишься, что он на тебя стрелки переведет?

– Не-а. – Стас обернулся. – Люба, ты чего там наушничаешь? Иди сюда. Минералкой отпаивать буду.

– Я не наушничаю, – ответила она, заходя в комнату и садясь на кровать, так как все кресла были заняты. Стас протянул ей бутылку. – Спасибо.

– Хочешь сказать, что ты напрямую вышел? – спросил Мышак.

– Почему бы и нет. Если на Сему нельзя больше полагаться, то придется самому решать все эти вопросы, – усмехнулся Стас. – Мы обо всем договорились. А как Сема будет выкручиваться – меня не касается. Я закрываю сделку и сваливаю.

– Жестоко ты с ним.

– Как и он со мной.

– Сами разберетесь, – отмахнулся Мышак.

– А я и не знаю, чего он тебя в наши разборки втянул. Тащит всех подряд. Вначале дочку, потом Нежку, теперь тебя. Чем он думает?

– Задом, который уже горит, – гоготнул Мышак. Он посмотрел на Любу. – А ты на кого ставишь в этой игре? На папашу или на болтуна?

– Я не играю в игры и ставки не ставлю, – ответила она.

– Что же ты тут делаешь?

– Так, мимо проходила, – сказала Люба, прислоняя холодную бутылку ко лбу.

– Девочку не трогай. Мы ее в это все не втягиваем, – сказал Стас.

– Так ведь уже испачкалась, – хмыкнул Мышак, смотря на него.

– Нет. Чистенькая. Нигде не светилась. Пусть все останется так и дальше, – ответил тот.