Оглавление
Нина Косман. Царица иудейская
Пролог
Двумя годами ранее
Глава 1
Хасмонейская хроника. Глава I
Хасмонейская хроника. Глава I. Продолжение
Глава 2
Хасмонейская хроника. Глава II
Глава 3
Хасмонейская хроника. Глава III
Глава 4
Хасмонейская хроника. Глава IV
Глава 5
Хасмонейская хроника. Глава V
Хасмонейская хроника. Глава V. Продолжение
Глава 6
Хасмонейская хроника. Глава VI
Глава 7
Хасмонейская хроника. Глава VII
Глава 8
Хасмонейская хроника. Глава VIII
Глава 9
Хасмонейская хроника. Глава IX
Глава 10
Хасмонейская хроника. Глава X
Спустя несколько лет
Эпилог
Отрывок из книги
Теперь, когда все в прошлом – не только сама драка, но и все остальное, – я думаю, что было бы, если бы я в тот вечер просто повернулся и ушел, предоставив ее самой себе? Что бы ни случилось с ней в тот вечер, это было бы ее дело, не мое. Но я сам сделал это своим делом, и вот я здесь. Стоило оно того? Ответ всегда один и тот же – нет. Моего времени оно не стоило. Я имею в виду не какой-то краткий и незначительный промежуток времени. Я имею в виду содержание под стражей, без солнечного света, без свободы идти куда хочешь, в любое время суток.
Свобода. Это не просто слово. «Содержание под стражей» – это стены, охрана, это когда тебе указывают, когда надо сесть, встать, ходить. Единственная разница между стенами и палачом в том, что стены имеют глаза и уши, а палачи нет. В палачах нет ничего человеческого, в стенах есть. В худшем смысле этого понятия. Тем не менее я учусь любить стены моей камеры. Кроме стен, в ней еще есть стол, стул и кровать. Я сижу на стуле. Я гляжу на стены. Я стал настоящим мастером дзена: могу глядеть на стены весь день. Когда охранник выкрикивает «обед!» и отпирает мою камеру и я вижу целую шеренгу бедолаг, марширующих в место кормежки, я не двигаюсь с места. Я могу обойтись без обеда. Мне достаточно есть раз в день. Мне достаточно спать три часа в сутки. Я хочу понять, почему я здесь. Мне кажется, что у моей стены есть ответы на все вопросы. Чем дольше я на нее смотрю, тем лучше понимаю то, что мне не дано было понять прежде, когда я слушался Профессора и жил ради мести. Теперь у меня остался только один друг, который мне больше чем друг, и, когда меня депортируют, я этого больше-чем-друга потеряю. Я знаю это, и тем не менее мечтаю о депортации, потому что небо лучше, чем стена. Я смотрю на свою стену целый день и говорю себе, что мне больше ничего не надо, потому что здесь не на что больше смотреть, кроме этой стены. Меня пока не известили о дате депортации, но мой адвокат говорит, что ждать осталось недолго. Я говорю ему, что мне все равно, в какую страну меня вышлют, главное, чтобы там было небо. У меня одна цель в жизни, одна миссия, одна задача: увидеть небо. Мой адвокат кивает, смеется, недоверчиво качает головой. «Вы мне только дату назовите, – спокойно говорю я. – Больше мне ничего не надо». На это он снова улыбается. Он всего-навсего адвокат. Я не настолько глуп, чтобы ожидать от него понимания.
.....
Хасмонеи – дом Хашмона, предка Матафии (Маттитъяху)
Он уходит наверх работать, а я решаю покрасить свою мебель в яркие тона по единственной причине: я влюблена в мужчину, который красит стены. Мне мало быть его клиентом. Мне мало того, что он вдохновляет меня как автора, даже при том, что я понимаю, что он никогда не станет читать мою «Хасмонейскую хронику». Я хочу большего. Я хочу стать частью его жизни. Я надеваю старые штаны и рубашку, которые не боюсь заляпать краской, и перчатки, в которых занимаюсь живописью, – они куплены в специальном магазине «Бенджамен Мур», где все знают меня по имени не только потому, что я туда через день заглядываю, но и потому, что я из тех покупателей, которые ни на чем не могут остановиться и без конца сравнивают цветовые образцы. Я пристаю к продавцам с вопросами типа «чем этот оттенок от того отличается?», или «в чем разница между глянцем и матовым глянцем?», или «можете мне сделать этот оттенок потемнее? чуть-чуть потемнее?». Я крашу мебель точно так же, как Алехандро красит стены: заливаю краску под первый слой в поднос, опускаю туда валик и провожу им по всем сторонам старого комода. Когда краска высыхает, крашу выдвижные ящики в цвет «небо над Ютой», а стенки комода – в цвет «мистический виноград». Удовольствия от покраски мебели я получаю больше, чем от своей поденной работы учителем в школе и от своей настоящей работы – писательства, и с радостью объявляю об этом всякому, кто готов меня выслушать.
.....
