Принцесса Фиалка

Оглавление

Нина Юшкова. Принцесса Фиалка

Колдун

Принцесса Фиалка и волшебное зеркало

Магический круг

Привидение и Старый Дом

Королевство глухих

Отрывок из книги

Зимой, в одном большом городе S, в самом его центре, по кривеньким, узеньким переулкам с разбитыми мостовыми и начавшими уже разрушаться старинными зданиями, тяжёлыми серыми нерассветными днями, маленький скрюченный человечишка брёл, тяжело сгибаясь под своими истрёпанными котомками. Сапожонки его быстро промокали в снежной грязной каше и в коричневых лужах, ибо в том городе было принято лить на снег едкое вещество, заставляющее его таять и съедавшее обувь бедняков. Старый человечек этот, если бы кто заинтересовался посмотреть на него повнимательней, производил жуткое впечатление. Нос его нависал над губой расширяющейся к концу шишкой, плоской сверху и толстой с боков, один глаз полностью был затянут бельмом, а другой уже тоже начал затягиваться. Одинокий жёлтый иссохший клык торчал у него из впалого рта. Землистого цвета лицо было неровно покрыто седыми волосами, которые и бородёнкой-то не назовёшь: они росли отдельными редкими длинными волосинами на щеках, подбородке и даже на лбу, смешиваясь с сизыми комковатыми бровями. Руки же вовсе были непотребны: почти чёрные, покрытые растрескавшейся коркой, с ржавыми, бугристыми, как бородавки, когтями. Старикашка подходил к бочкам, куда хозяйки сваливали отходы, и вынимал оттуда то жестяночку, то стекляночку, то тряпьё, и складывал в свои котомки. Обойдя известный ему участок, он спускался под землю. Длинными подземными ходами добирался он до края города S, где располагались лабиринты бесчисленных старых складов, дымили заводики, где вдруг открывались жёлтые истоптанные пятачки, на которых бойко шла торговля всякой всячиной. Привычно нырял носатый старик в один из лазов в полуразрушенной кирпичной стене и петлял по извилистым тропкам, выводившим его к будке старьёвщика. Здесь он сгружал свой нехитрый товар, получал от громилы-приёмщика копеечку и брёл обратно.

Жил старикашка в подвале огромного дома, и зарешёченные окна его каморки высовывались только верхним краешком над булыжниками тротуара. Если бы ему вздумалось посмотреть в окно (а ему это в голову не приходило последние лет двадцать), он увидел бы только мелькающие ноги, а то и вовсе ничего, кроме серой стены дома напротив.

.....

Растворился колдун в воздухе. А кости юноши стали вылезать из суставов и ползти в разные стороны, натягивая кожу до треска. Криком кричит юноша неистовым, молит о пощаде, да некого молить, один он.

Наутро, собираясь уходить, колдун снова поставил перед юношей кувшин воды, да кинул дьявольские чётки, сказав: «Вот перебирай, и на каждую бусину вспоминай свой плохой поступок», и с этими словами он скрылся за дверью. Глянул юноша, а чётки сделаны из окаменевших моллюсков и жуков, с такими хитрыми рыльцами, как будто живы они и наблюдают за ним. Отдернулась рука, отбросила чётки. Вспомнил юноша свои ночные мысли: «А ведь точно превращает меня старик в такого же, как он! Ах, если бы мне только зеркало!» И он в ужасе трогал свои глаза, проверял, видят ли, не затягивают ли их бельма, ощупывал свой нос, не нарастает ли на нём шишка, всматривался в пальцы, не появились ли на них ногти-бородавки, крутил вертел ногами и руками, хорошо ли они сидят в суставах? И вдруг заметил он, что кожа его начала чернеть. Отчаяние охватило его, и начал он рваться на цепи к двери, да всё без толку, только ногу под браслетом раскровянил. Боль-тоска сжимала сердце, сама рука потянулась за дьявольскими четками, и сами стали вспоминаться все его мерзкие делишки и, оказалось, было их немало. И девушек обиженных, и стариков обобранных, и приятелей, битых в спину, и слёз материнских, и лжи и злодейства. И отец, умерший с горя. «Всё. Поймал меня дьявол. Видны ему грехи мои сейчас, как на ладони, и сам я через эти чётки на свой счёт их и записал». Полились слёзы из глаз, закапали в кувшин с водой, а вода и помутнела.

.....