Читать книгу Истина Теней - Nox - Страница 1

Первый

Шут

Чуть теплый ветер повеял с юга, скоро рассвет, и с первым бледным лучом на ступенях Лучевой Башни появится она, бледная, маленькая, хрупкая, будет гасить жаровни легким движением пальцев…а потом тяжелые ставни в арках закроются до самого вечера, и придется ждать следующего утра, чтобы еще раз, на краткий миг увидеть пламенную деву.

Гаспар плотнее запахнул свой потрепанный алый плащ, – и почему перед самым рассветом даже южный ветер так холоден? Впрочем, какая разница…не отрывать взгляда от Башни, где все еще горят огни, и лучезарные маги, скрытые лишь тонкими голубыми накидками, стоя на узких ступенях и шепчут свои вечные и неизменные формулы, протягивая руки к звездному небу. Как они не мерзнут на такой высоте? – подумал Гаспар, и понял, что сам промерз до костей сидя на этой крыше, но место было идеальным, – отсюда можно разглядеть даже кристальные браслеты на ее руках. Шут прижался спиной к каминной трубе, но та давно уже остыла. Скоро наступит зима…– подумал он, но дальнейшая мысль исчезла, потому что маги Лучевой Башни стали покидать свои посты, а следом…на самой вершине, словно из ночи, появилась она, – длинное красное платье, черные локоны, сверкающие браслеты, что ловят последний свет звезд. Легким взмахом руки она гасит большой огонь и скрывается, но проходит миг, и она появляется на ступенях, что обвивают башню снаружи, быстро пробегая мимо расставленных жаровен, гасит их одну за другой. С крыши, где сидит Гаспар, кажется, что следом за ней тянется шлейф из последних всполохов и искр. Вдруг она останавливается – на одной из ступеней, сидит маг, что не смог покинуть своего поста, быть может, он смертельно устал, или захотел стать свободным от своего долга и никак не может сделать шаг в пустоту, но он задержал деву огня, и Гаспар получил возможность наблюдать за ней немного дольше обычного.

Вот она наклонилась над сидящим, задержалась на секунду, скинула яркую накидку с плеч и отдала ее лучезарному, затем перепрыгнула через ступень и продолжила свой путь до последней жаровни. Маг так и остался на восточной стороне башни.

Еще полчаса и солнечные лучи убьют его – подумал Гаспар – говорят, когда умирает лучезарный, то рассыпается в пыль, что отражает свет звезд. – ему хотелось остаться, и наблюдать за лучезарным, но задубевшие конечности были явно против, и он осторожно спустился с крыши.

Первый луч белого солнца проскользнул по улицам, город просыпался…

Скоро из труб потянется дым, пекари откроют лавки, городская стража покажется на улицах, Южные Ворота распахнутся и выпустят на промысел охотников и рыбаков, лесорубов и травников, сборщик налогов со своей свитой будет обирать торговцев на большом и малом рынках, священники Ночных Судей выйдут на улицы, чтобы распевать гимны, а главный глашатай вновь объявит, что старый хрыч, его величество Ванн VI еще не помер и город может жить спокойно. А сейчас улицы пустынны и тихи, вуаль магии, распростертая лучезарными над городом, почти истаяла и кажется, что в темных углах прячутся Тени, готовые выпить жизнь из любого, кто посмеет выйти из дому в предрассветный час.

Шут шел по узкой, безымянной улице к Малому Рынку, на его тяжелых башмаках звенели бубенцы, трость в левой руке отбивала ритм, старый плащ уголком собирал уличную грязь. Совсем скоро он окажется в каморке на чердаке театра и, завернувшись в потрепанное временем волчье одеяло, провалится в сон, к обеду его разбудит один из королевских стражей, дабы Гаспар, явился пред очами короля и лордов, обеспечив им пустое веселье, а к вечеру, если лорды не забросают посудой, он вернется в театр и, для простой публики станет героем сказания: глупым пекарем, сумасшедшим королем или несчастным влюбленным, ночь пройдет в «Золотом Павлине» где он будет пить и петь с самым ужасным трубадуром города его глупые песни, а за час до рассвета, вернется на крышу, с которой открывается прекрасный вид на восточную сторону Лучевой Башни…

– Ты! Шут! Поверь в меня! – вскрикнул безумный нищий, схватив искореженными пальцами его плащ – Я истинный! Бог и Хранитель! Я – Пламя! – несчастный сумасшедший уже несколько недель днем и ночью обитал у ступеней театра и бормотал, плакал, кричал о том, что он истинное божество и спасет всех от мучительной участи быть сожранными Тенями. Церковники не спалили его на костре только потому, что его никто не слушает.

Шут думал о балладе для пламенной девы, которую можно написать на дорогой бумаге и оставить в нише у ворот Лучевой Башни, и неожиданный крик безумца взбесил его.

– Чтоб ты издох… – пробурчал шут, вырвав край плаща из руки нищего. – Пшел вон! – и пнув беднягу в бок увесистым подкованным башмаком неожиданно быстро для хромого, скрылся в пасти скрипучих дверей театра.

Второй

Лорд

– Вы не справитесь, принцесса, – сказал лорд таким тоном, будто заглянул в будущее – Церковники не спасут город, а только быстрее погубят.

– Что? – она, стоявшая у большого окна, резко развернулась, – Это говорите мне вы? Лорд, только взгляните на себя! Вы так боитесь Ночных Судей потому, что ваши грехи написаны на вашем лице, вы насквозь прогнили, не вам давать мне советы!

– Ах…дитя мое, принцесса, – выдохнул он – это проклятье, болезнь, но не грехи, и никакая церковь не защитит вас от Теней…

– Вы неисправимы. – сжав кулачки выдавила она – Уходите, сейчас же, и помните, что…

– Да, да, – перебил ее лорд – Настанет Великая Ночь и я поплачусь за свое неверие. Нет, Эрна, я не уйду до тех пор, пока вы не согласитесь с тем, что совсем скоро городу будет нужен новый король, разумный и рассудительный король, тот кто управится с этими фанатиками, и с вами. – лицо Стеллана Фрея, лорда-советника было поражено болезнью, казалось восковой маской, и не выдавало ни единой эмоции, лишь движение искривившихся тонких губ, да глаза, серые, светлые, словно искры колючего льда, не давали спутать лорда с куклой.

– Ну уж нет, я справлюсь сама. Я наследница! Я! – раскричалась юная принцесса, ее зеленые глаза излучали праведный гнев. – Вы! Это вы так страстно хотели надеть корону, что не заметили, как превратились в живого мертвеца, вот что сделали с вами ваши грязные мысли, а мой отец слишком стар, чтобы понять, насколько отвратительна его свита!

– Успокойтесь! – приказным тоном произнес Фрей – Эрна, да оглянитесь же вокруг! Уже четвертый месяц городом правлю я! Ваш отец едва жив, дитя.

– Настанет момент, Лорд, когда я прикажу сжечь вас в священном огне, – холодно произнесла юная наследница престола с отвращением глядя на лорда – вы, дитя теней, иначе давно бы истлели.

– Милая, – произнес он, пытаясь подняться с нарочито неудобного глубокого кресла – я бы вернулся, когда вы остынете, но боюсь, если принцесса не подаст руки, дитя теней так и останется в этой комнате. И править придется отсюда, а что подумает Верховный Совет, когда застанет меня в ваших покоях…

Эрна вспыхнула, словно огонь, нашедший сухую солому, она вдруг не смогла подобрать слов для ответа, ведь это ничтожество, даром что лорд, он гордился своей греховностью! Принцесса закричала:

– Вон! Не смейте попадаться мне на глаза! – она со злостью схватила лорда советника за рукав, и подняв его из кресла, толкнула к двери. На секунду подумав, что больной лорд оступиться, упадет, и ударившись о каменный пол, больше не встанет. Но Стеллан Фрей был не настолько слаб, чтобы не устоять на ногах, а хрупкая принцесса не так сильна, как ей казалось.

– Боюсь, вам придется пропустить вечернюю молитву, – тихо сказал он, – Верховный Совет ждет вашего решения о браке.

Эрне ни осталось ничего, кроме как сквозь зубы процедить:

– Вон. Уходите. Исчезните.

Стеллан, надев фальшивую улыбку и лукавый взгляд, покинул ее покои.

Его ждал длинный и трудный путь вглубь Белого Дворца, кажущийся бесконечным коридор третьего этажа, с вереницей комнат, многие из которых последний раз открывали лет тридцать назад, затем вниз, по крутым лестницам, и глубоко под землю, в сырые подвалы, тесную комнатку, туда, где он скроется от глаз придворных, где в резном сундучке, запертом на ключ прячутся хрустальные флаконы с настоями ядовитых и не очень трав. Он примет несколько капель и на пару часов забудет о боли, что медленно сгрызает его. Он сможет думать, сможет написать несколько писем и, возможно найти наконец способ усмирить принцессу, которая, будь ее воля, распалит священные костры по всей столице и начнет жечь грешников, или тех, кто кажется глупой девчонке грешниками.

Стеллан знал, что, если он не приручит наследницу трона, миру… тому, что от него осталось, наступит конец, и не будет войн, ибо воевать уже не с кем, Город просто рассыплется, как рассыпались другие города, а на руинах служители Ночных Судей сожгут последнего грешника. Иногда ему казалось, что только он это понимает, ведь старый король так уверен в своей любимой единственной дочери, что не видит ее ошибок. А, впрочем, хотел вырастить в этой тьме светлую и чистую безгрешную деву, – вырастил, только вот думать своей головой ее так и не научили.