Читать книгу Коломна - Оксана Александровна Штык - Страница 1

Глава 1

Горе Макаренко

Было одно время, когда я жила в городе своей мечты и имела профессию своей мечты. Я работала преподавателем каратэ в школе. Ну, тут уже всем понятно, что речь идет о школе моей мечты. И преподавала та я ни кому попало, а ангелам младших классов. Скажу честно, преподавала я с воодушевлением, с педагогическими разными задумками и прочими энтузиазмами.

Так почему же я, с таким рвением взявшись за дело, не протянула и года? Вот об этом я и хочу рассказать.

Коридор школы номер восемь. Одной из лучших школ города. Посреди холла стоит белокурый голубоглазый ангел очень печальный, в разных носках. А над ним как коршун вьётся любящая мать, осыпая ангела бранью.

Так ей, так ей, добавь жару!

«Пусть знает, дура безмозглая, как в школу приходить в разных носках. Все дети как дети, а эта вечно всё забывает, вечно всё путает! Ей уже 6 лет, а она всё ничего толком не умеет. Ни портфель собрать, ни на тренировку одеться!»

А я как раз тот самый тренер, тренер по каратэ, который идёт по коридору той самой замечательной школы номер восемь. И тренер слышит, как со свистом проносятся снаряды над головою ангела. Тренер идет с чистым намерением поговорить с мамой ангела о том, что девочка очень травмирована. Девочке нужна забота, на тренировках она часто ведёт себя неадекватно. Например, при команде приступить к упражнениям, она почему-то выходит на середину зала, закидывает назад голову и начинает выть. Воет она несколько минут и все дети с ужасом за ней наблюдают. Но тренер подходить передумал. Травмирующее ангела ежедневие было очевидно, а добавлять жару не хотелось.

Заворачиваю за угол, вижу, вернее слышу кабинет продлёнки, и низкий женский голос чеканит приказы, обращаясь к другим ангелам. В тексте невозможно передать эти интонации, но они всем нам хорошо знакомы с детства. Звучит этот голос так, будто учителя этой и тысячи других маленьких школ, закончили один и тот же курс в Щукинском училище, причем у одного и того же преподавателя: "Петров сядь ровно! Иванов отойди от окна! Савельев вылези из-под парты!". Так не по-доброму звучит этот голос. И этот голос калечит нас, даже тех, которые типа выросли.

Самым сложным и безнадёжным было объявить в этой школе территорию тишины. Объявить, что в этом месте, в этом зале на детей никто орать не будет. Это очень опасное заявление, потому что, проучившись только год в этой школе, дети уже не слышат тихого голоса. И у меня были большие сложности в удержании дисциплины. Один ангел постоянно выл у меня на тренировке. Другой ангелочек валялся под скамейкой и сосал палец. Один пухлый Колобок наматывал все время себе пояс на шею как шарф и сосал его концы.

Неужели это вижу только я?

Но самое смешное в этой обстановке были выдуманные мною пять минут смеха или душевных бесед в конце тренировки.

"Ребята, – говорю,– я ввожу новую традицию. Теперь каждую тренировку мы будем заканчивать пятью минутами веселых рассказов из вашей жизни. Вы будете делиться тем, что интересного произошло в вашей жизни за эту неделю".

Я была крайне довольна своей педагогической выдумкой. Думаю, это сдружит коллектив, расслабит детей, снимет с них стресс от постоянного орева в школе. Гляжу, один мальчик тянет руку.

Говорит: «Я хочу, я хочу!»

Я обрадовалась, что есть желающие.

«Давай, расскажи!»

Ангелочек, давясь от смеха, начинает:

"У нас была собака, овчарка. На Новый Год мы налили ей водки в миску вместо воды. Она так смешно корчилась, когда выпила. Ха-ха-ха."

У меня что-то плывёт перед глазами. Я не могу поверить, что правильно поняла, то, что услышала.

Я переспрашиваю. "Водки? Но это же ужасно! Наверное, она умерла?"

Мальчик, едва сдерживая смех отвечает:

" Да смешно так, дрыгая лапами… "

Так ей, добавь жару!

Пауза. Дети притихли. Все в шоке. Никто не смеётся и я не знаю, как закрыть эту тему. Не нахожу ничего умного, бубню себе под нос:

"Это было не смешно".

Быстро отпускаю детей по домам. А на душе темно как будто я проваливаюсь в яму. А в этой яме отчаяние и понимание того, что я не смогу им помочь. Два раза в неделю каратэ не перевесит на весах эти больные души, с матерями- истеричками, родителями- алкоголиками и учителями- садистами.

Мой труд тщетен. Я ничего не могу дать. Я жду мая, чтобы закрыть секцию и никогда уже больше к ней не возвращаться.