Читать книгу Поэзия и проза жизни. Записки оптимистичного журналиста - Оксана Бирюкова - Страница 1

ЩЕДРАЯ ГУБАДЬЯ

Кто-то утром приходит в офис, кто-то на завод, а они приходят на рынок. Там их рабочее место, на морозном свежем воздухе. Там, куда «офисники» выбегают покурить на 5 минут и ныряют обратно, чтобы потом час отогреваться.

У Дяди Хасана лепешки. Он их печет в тандыре, это такая печь в виде сферы, в своем киоске, и продает тут же, пока они не остыли. А чтобы тепло сохраняли, укутывает их покрывалом цвета моря.

– Теплые? – заглядываю в пластиковое окошечко.

– А вы не пробовали еще ни разу? – округляются глаза тандырного пекаря. Он удивленно поднимает взгляд от кругляшей из теста. Только что он нежно продавливал их посередине и протыкивал вилкой.

– Еще как пробовали! Подсадили нас на ваши лепешки, без них скучаем теперь, – с улыбкой «предъявляю» продавцу и протягиваю руки за лепешечными облаками: они излучают тепло. Пакет не выдерживает накала, подплавливается. Тут главное – приноровиться, правильно схватить пластиковые хлипкие ручки, чтобы жар распределился.

Мне еще бежать во фруктовый киоск.

– О, привет! – бодро восклицает женщина, у которой мы который год покупаем фрукты. А я даже имени ее не знаю. – Ну что, когда про меня напишешь?

Однажды она спросила, кто я по профессии. Ну да, да, журналист! С тех пор мечтает рассказать свою историю, и я почти «созрела» ее проинтервьюировать. Но сейчас мне нужно набрать побольше мандаринов, яблок, прихватить немного хурмы и винограда. Сезон простуд, надо поддержать детей.

– Вот эти возьми, они лучше, тебе дешевле отдам. Морковку, лучок? Может, свеколку? Сегодня все овощи убрала с уличного прилавка в киоск, пусть тут, сохранней будут. А то холод не фруктовый совсем.

В следующий раз. Свеклу. И про «написать» не забуду.

Теперь – за руль. Стоп, вот мимо этой пекарни не проеду, пирожок с яблоком прихвачу. Ее недавно открыла семейная пара, готовят вкусно, не как в сетевых пекарнях. Уже не раз наслаждались их губадьей: знатный татарский пирожок с рисом, изюом, тертыми вареными яичками и кортом – запеченным творогом. Так и говорю сухощавому мужичку за прилавком, хозяину, стало быть: