Абсолютный ноль. Дневники и интервью
Описание книги
«Не посылайте никому воздушных поцелуев, не прижимайте руку к сердцу и не падайте на колено, как будто клянетесь. Не интонируйте, не пойте текст, в стихах ломайте ритм. Не жестикулируйте излишне, например, не бейте себя в грудь, не заламывайте руки, не разводите руками… Ваша задача – чтобы не осталось ничего! Когда вы доведете себя до абсолютного нуля… каждый жест, который вы придумаете, каждый дерг жеста должен быть точным, должен быть вашим собственным».
Это поучение великого Олега Борисова студенту-театралу вполне можно применять и в жизни. Сам актер тоже жил по этому принципу – честно, открыто, ответственно и с умом. В этой откровенной книге содержатся уникальные дневниковые записи известного артиста в период с 1974 по 1994 год (последняя была сделана за две недели до его кончины), а также его редкие, немногочисленные интервью.
Вам выпадает уникальная возможность узнать Олега Борисова с его собственных слов – не только как потрясающего актера и вдумчивого театрального теоретика, но и как настоящего человека, прожившего интересную, полную драматизма жизнь.
Оглавление
Олег Борисов. Абсолютный ноль. Дневники и интервью
Предисловие
Часть первая. Абсолютный ноль. Из дневников
Дневник. 1974–1994
Ленинград
Москва
Из дневников. Мозаика
Комментарии
Часть вторая. Без компромиссов. Прямая речь
Олег Борисов: прямая речь
Скажите, принц…
Диалог о мастерстве
Быть честным в жизни и в искусстве
На острие жизни
Тридцать два ответа на тридцать три вопроса[18]
Актер месяца – Олег Борисов
Нет покоя в душе артиста
Олег Борисов: «Мир Достоевского неисчерпаем»
Олег Борисов: «Верю в молодых»
Олег Борисов: «Без компромиссов»
Фиалка и тиран
«Люблю неслучайных зрителей»
«Наш козырь – «Пиковая дама»
Олег Борисов: «В моей жизни ничего не было просто»
«Неудобный человек»
По гамбургскому счету
Приложение. Роли Олега Борисова
Отрывок из книги
Все началось в тот день, когда мне исполнилось пять. Это был наш первый серьезный разговор.
Отец зашел ко мне в детскую, взял за руку и подвел к книжному шкафу, который располагался в гостиной («Шкафик мой родной!..» – как говорила Любовь Андреевна Раневская). Я запомнил, что с полки был снят томик Гоголя:
.....
Во всех записях – постоянное обращение к четырем источникам его вдохновений: А.С., Н.В., Ф.М. и А.П. – Пушкину, Гоголю, Достоевскому и Чехову. Их он обожествлял и мечтал о встречах с ними на сцене, однако встречи получались нечастые. Особая близость с Ф.М. Он мог подолгу вчитываться в его текст, сверять сценарный вариант с первоисточником и в результате обнаружить: «Тут у него пунктиром выписано, а в сценарии про пунктир забыли. Только негоже так говорить: «Тут у него…» Надо было сказать: «Тут у Федора Михайловича…» Как про самого близкого человека.
Это – его семья. Но есть еще две портретные галереи, как он их называл. Они часто между собой стыкуются. Первая – сыгранные роли («Посмотри, ведь они же все не похожи!»). Вторая – люди, с которыми встречался в искусстве и в жизни. Им и посвящены многие из записей. Тут и «крестный отец» В.П. Некрасов; учителя и кумиры – Добронравов, Романов, Вершилов, княгиня Волконская; любимые партнеры: Вертинская, Гурченко, Тенякова, Шестакова, Крючкова, Копелян, Луспекаев, Данилов; тут и наброски к портретам музыкантов: Мравинского, Юдиной, Гаврилова. Он замечательно показывал чтение Юдиной на концертной эстраде – ее мечущуюся фигуру, растрепанные волосы, трудности с произношением (у Юдиной не хватало зубов). Как потом, перекрестившись, она набрасывалась на клавиатуру: «В этом было что-то сумасбродное, юродивое… и гениальное!»
.....