Читать книгу Чтобы понять. Банкосы - Олег Борисович Антонов - Страница 1

-1-

…Крыльцо-веранда с резными балясинами из мореного дуба издали притягивало взгляд, словно было давно знакомо. Сразу в памяти оживали подернутые легкой золотистой дымкой теплые летние вечера, кресло-качалка и красивый закат, когда можно долго сидеть, ни о чем особенно не думая, просто наслаждаясь окружающей красотой засыпающего сада. Или представлялся сверкающий на солнце белый покров свежевыпавшего снега, на который даже боязно ступить с крыльца, чтобы надеть лыжи и пробежаться по хрустящей снежной целине, оставляя за собой линии следов, вдыхая свежий морозный воздух и щурясь от искрящегося алмазной крошкой снега. Или всплывали в памяти ароматы цветущего разноцветными облаками сада весной, когда птичьи трели звучат особенно радостно и темная земля, нагретая свежими лучами яркого солнца, парит легкой дымкой и покрывается молодой зеленой травкой…

Массивная медная ручка в виде искусно изготовленной кошачьей лапы с поджатыми когтями легко повернулась, на уровне глаз вспыхнул зеленый огонек, оповещая, что опознание проведено и дверь отворилась легко и бесшумно, словно была невесома, а ведь толщиной была сантиметров пять, не меньше. Да еще с внутренней вставкой из стального листа. В лицо пахнуло легким ароматом кедра, медленно разгорелся мягкий золотистый свет, осветив обшитый светлым деревом тамбур. Почему-то захотелось провести ладонью по матовой поверхности стены прежде, чем шагнуть к внутренней двери. Он прикоснулся, и пальцы ощутили тепло дерева, провел рукой и ощутил едва заметные неровности, оставшиеся после шлифовки.

На поверхности второй двери, едва он подошел, проявился квадрат сенсорной панели, сообщая, что охранная система работает, температура и влажность в норме, фильтры очистки воздуха и воды в порядке, холодильник полон продуктов, а почта уже поступила и ждет обработки. Дверь скользнула в стену, когда он привычно прикоснулся к панели, подтверждая свое желание войти.

Просторный холл, обшитый панелями из кедра на высоту среднего роста и разделенный напольной плиткой и едва намеченными выступами стен на три части тоже показался привычным. Трилистником из мрамора расходились от входа дорожки, захотелось бездумно, просто повинуясь случайному импульсу, ступить на любую, зная заранее, что куда бы ни пришел, везде будет уютно.

Правая дорожка, из розового мрамора с белыми прожилками через серое поле керамогранитной плитки прихожей вела к витой лестнице, ведущей, как ему подумалось, к уютным и тихим спальням на втором этаже. Шагни он на эту дорожку и гардероб из мореного дуба должен с легким шорохом, словно напоминая о себе, раздвинуть створки, приглашая повесить одежду на удобные вешалки, бесшумно выдвинуть стойку с невысоким круглым сидением и набором домашней обуви, предлагая переобуться. Он был готов принять на свои держатели грязную обувь, чтобы сразу и всерьез заняться ею – вычистить, высушить, обработать кремом или навести лоск.

Левая дорожка из зеленоватого мрамора вела в гостиную, где можно было, удобно устроившись в мягком кресле, просмотреть свежие газеты, лежащие стопкой на журнальном столике или посмотреть новости на большом экране настенного телевизора. А для физической разминки погонять бильярдные шары по зеленому сукну. И это уже была не догадка, краешек бильярдного стола он видел через приоткрытую дверь гостиной. А за гостиной располагался кабинет, с солидным письменным столом и книжными шкафами вдоль стен, обшитых тисненой коричнево-красной кожей.

Средняя дорожка, из белого мрамора с серыми прожилками вела мимо стойки бара, за которой полки поблескивали бутылочным стеклом, к двери столовой, где наверняка уже ждал накрытый обеденный стол. Всё казалось привычным и знакомым, словно он прожил здесь немало…

– Прекрасное начало, мне нравится, – заявил заказчик, стащив с головы и небрежно поставив шлем на стол. Затем он принялся утирать вспотевшее лицо клетчатым носовым платком, сипло посапывая. Стан, с неприязнью глядя на экран с застывшим изображением, подумал, что теперь придется мыть внутреннюю обшивку шлема. С антисептиком, а потом обрабатывать дезодорантом, и еще неизвестно, исчезнет ли запах чужого пота. Со своего места он чувствовал запах парфюма, которым пользовался заказчик, тяжелый и приторный. От такого борова без парфюма должно нести так, что с ног сшибет.

Сколько раз просил главного – купите шлем специально для клиентов! Или упаковку подшлемников, чтобы не отмывать шлем после таких вот посетителей. Да только воз и ныне там: то у бухгалтера средств нет, то начальник забывает напомнить снабженцу купить хотя бы десяток подшлемников… Хоть иди, и на свои кровные покупай. Вот ведь проблемы, а? Мало ему своих, так тут еще и по работе… Все настроение испортил, толстопузый. А ведь первая часть ролика получилась неплохо, не шедевр, конечно, но деньги заказчика отработаны честно.

– Я рад, что вам понравилось, – обернувшись, Стан выдавил из себя улыбочку «номер 2», рекомендуемую в работе с клиентами Психологической службой и означающую «сдержанное удовлетворение заслуженной похвалой клиента и поддержание в клиенте уверенности, что дальше все будет сделано еще лучше». Протянул заказчику планшет с красным пятном сканера в правом верхнем углу.

– Отметьте, что первый этап выполнен, Яков Акимович. Причем досрочно.

– Да, да, – согласился Яков Акимович, стилом вывел свою подпись с завитушками в графе «Подпись заказчика» и приложил большой палец к пятну сканера, подтверждая оплату.

– Значит, теперь мы встречаемся послезавтра, – напомнил заказчику Стан и выдавил из себя улыбку «номер 3», демонстрирующую «явно выраженную готовность к дальнейшему сотрудничеству и желание как можно скорее вновь увидеть уважаемого клиента».

– Я сделаю общий обход дома, по всем комнатам. И подготовлю что-нибудь по спальне и детской, минуты на полторы. А третий этап с садом и хозяйственными делами надо еще обсудить, что-то мне не очень нравятся текст и видеозапись, которые подобрали наши маркетологи. Подберу несколько своих сюжетов, вместе посмотрим.

Яков Акимович согласился со всем, что говорил Стан и пообещал привезти к третьему этапу своего архитектора, чтобы он был в курсе. Они обменялись рукопожатием, Стан едва не передернулся, ощутив влажное прикосновение. Уже на выходе, у самой двери, услужливо раскрывшейся при его приближении, Яков Акимович вдруг остановился, вскинул пухлую ручку ко лбу, словно вспомнил что-то важное, и повернулся к Стану. Пришлось срочно выдавливать очередную улыбочку вежливого внимания. Без номера, черт их все упомнит, номера этих психологических штучек.

– М-м, Станислав… А почему я не видел сегодня Галочки? Что с ней случилось? Не заболела ли? – глазки его, хитро прищуренные, забегали вокруг, перескакивая по комнате, словно он пытался уследить за невидимой мухой. Но мух никаких не было, и Стан, выведя на лицо улыбку «номер 6», означающую «вежливое недоумение по поводу вопроса, не относящегося к работе и готовность выполнить желание клиента, не противоречащее уставу компании» мысленно издал протяжный мучительный стон. За этими вопросиками он ясно видел только похотливое желание клиента поглазеть на стройные ножки, осиную талию и пышную грудь его коллеги.

– Вы знаете, Яков Акимович, она выехала с заказчиком на объект. Сегодня уже не вернется в офис. Но в среду она будет обязательно, и если вы желаете что-то с ней обсудить…

– Да я это, просто так поинтересовался, – словно почувствовав в голосе Стана скрытую неприязнь, сразу заюлил клиент. С Галиной он не работал, и интерес к её персоне был излишним, видно он это и сам понял. Глазки его задержались на мгновение на лице Стана, потом мигнули и снова забегали по комнате.

– Просто смотрю – ее нет, может, случилось что, думаю… Но если все в порядке, то я ухожу со спокойной душой. До свидания.

Клиент помахал ручкой и выкатился на своих коротеньких ножках в коридор. Дверь закрылась и Стан позволил себе выругаться вслух.

– Вонючий потный боров!

И сразу полез в стол за влажной косметической салфеткой. Ну почему, ожесточенно оттирая руки, думал Стан, этот Яков Акимович не следит за своим весом? Отрастил брюхо как у бегемота и не стыдится… Есть ведь ген-коррекция, можно и от потливости избавиться, да и на диете мог бы посидеть, чтобы брюхо не росло… Нет, куда там! Такие свои желания ставят превыше всего, ублажают себя, любимых и на мнение окружающих им наплевать.

Стан выбросил истерзанную салфетку в урну под столом и со вздохом взялся за очистку шлема. Надо будет сказать Галке, чтобы в среду она обязательно была здесь, пусть клиент на неё пялится, меньше в моем шлеме сидеть будет. Ей за это, в общем-то, и платят такие же деньги, как и ему, хотя он делает все гораздо лучше. И быстрее, если уж на то пошло. А ее держат по настоянию психослужбы, которая убедила руководство в том, что демонстрация клиентам прелестей сотрудниц имеет немаловажное значение для имиджа компании и привлечения новых клиентов. Они в некоторой степени правы, ведь большинство клиентов ничем не лучше этого потного борова и готовы лишний раз посетить офис компании, чтобы поглазеть на привлекательных сотрудниц и попытаться их соблазнить. Психослужба даже рекомендует новым сотрудницам, одеваться так, чтобы воздействовать на клиента с максимальной эффективностью. Но как же это неприятно наблюдать на практике! Руководство иногда начинает забывать, что основную работу делают не девочки с длинными ножками, а специалисты по созданию визуальных образов. Нельзя же уравнивать талант и посредственность только потому, что у посредственности красивые ноги и грудь…

Черт, когда же он займется по-настоящему интересным делом? Сколько еще придется обслуживать таких вот клиентов, прежде чем ему доверят заняться серьезной работой, переведут в литературный отдел или в отдел научно-популярных обзоров? Только там мест свободных нет, и в ближайшие годы вакансий не предвидится.

Запищал внутренний телефон и Стан левой рукой поднял трубку, правой же метнул скомканный шарик в никелированную мусорницу. И не попал.

– Станислав, зайди ко мне, если не занят, – пробурчал главный редактор, и, не успел Стан и слова сказать, отключился.

В кабинете главреда, куда его ввела секретарша Диана после предварительного звонка никого, кроме самого главного не было, и это было подозрительно. Неужели кто-то из отдела ПС опять нажаловался? Настучали по жалобе той клиентки, что хотела им попользоваться как жиголо, а он отказался? Но ведь вежливо отказался… Жаль, не успел Диану спросить, кто здесь был до него. Да и черт с ними, этими психологами. Ну не может он постоянно и непринужденно улыбаться клиентам, как рекомендуется, так что теперь? А ничего, угрюмо ответил он сам себе, подходя к столу по приглашающему жесту главного редактора. Снова премиальных лишит. Или очередной выговор объявит, с последующим направлением на обязательную беседу в отдел ПС. На тему соблюдения корпоративной этики.

– Садись, – кивнул главред на стул перед собой, после того, как Стан поздоровался и проследил взглядом за тем, как Стан садится.

– Я вижу, – переведя взгляд на экран, сказал главный, – что у тебя все идет хорошо.

Стан неуверенно кивнул, стараясь выглядеть уверенным в себе, как и подобает сотруднику солидной фирмы. Еще бы не видел, как у него идут дела. Наверняка ведь просмотрел информацию по его заказам перед тем, как вызвать. Или сейчас смотрит. Стан напрягся, ожидая теперь только худшего. Главный редактор имел привычку сначала сообщать хорошие новости, а затем бил, словно молотом по голове, плохими. Да так, что некоторых под руки выводили из кабинета – ноги не держали после полученного производственного втыка. Такое случалось нечасто и доставалось нерадивым сотрудникам всегда по делу, только легче от этого не становилось.

– Значит, на следующей неделе у тебя никаких заказов не запланировано. Так… С текущим заказом ты справишься, я думаю, вовремя.

Главный не спрашивал, он утверждал. Стану оставалось только согласно кивать головой и ждать неожиданного и, судя по тому, что ничего хорошего пока не услышал, весьма неприятного удара.

– Тогда хочу предложить тебе посетить одного моего знакомого. Побеседовать за жизнь, – главный сделал паузу и, встретив угрюмый взгляд, плотоядно усмехнулся. – О будущем поговорить, прояснить перспективы.

Стан потупился. Видимо местные психологи поняли, что своими силами не справятся и уговорили главного отправить его к другим. В какую-нибудь психушку, на консультацию.

– Это не имеет отношения к нашей конторе, – после небольшой паузы сообщил главный. – Знакомый мой из ИРКИ набирает добровольцев для одного проекта. Может, ты для них и подойдешь. Я взял на себя смелость порекомендовать тебя.

Стан удивленно открыл было рот, собираясь задать вопрос, а вернее сразу два, но главный его опередил. Он всегда брал инициативу в разговоре на себя, особенно с подчиненными.

– ИРКИ – это институт развития космических исследований СОЧ, не государственный. А проект «Песочный замок» относится к исследованию одной звездной системы, где могут быть разумные обитатели. Ну а СОЧ – это Свободная организация человечества, может ты о ней что-то смотрел.

– Зачем?.. – снова не успел определиться с вопросом Стан, совершенно не понимая, какое отношение он имеет к разумным обитателям какой-то звездной системы. И про институт этот он первый раз слышит.

– Зачем ты им нужен? Это тебе Василий Феофилактов, мой друг и сотрудник ИРКИ объяснит, если захочешь пойти на встречу. К нашей работе это имеет косвенное отношение, – словно предвидя все последующие вопросы Стана, терпеливо пояснял главный редактор, глядя на него испытующе. – Им нужны люди творческого склада, имеющие опыт работы по визуализации и желающие принести пользу науке. Как ты на это смотришь?

– Я? Евгений Харитонович, они что, собирают экспедицию туда… в эту систему посылать?

– Нет, – снисходительно усмехнулся главный редактор. И добавил, уже без улыбки: – Все исследования ведутся автоматическими станциями, от них приходит информация, которой занимаются в ИРКИ. Но у меня нет времени читать тебе лекции. Посмотри в Сети, у них есть сайт. Им нужны специалисты твоего профиля. Работа у них необычная, но интересная. Если интересуешься, то я дам контактные данные. Если нет…

– Да, – неожиданно для самого себя, охрипшим голосом просипел Стан и, кашлянув, повторил уже нормальным голосом: – Да, интересуюсь.

– Тогда визитку я тебе сбросил, договорись о встрече, – главный редактор довольно прихлопнул по столу в знак окончания разговора. Он явно ожидал от Стана именно такого ответа.

– Если все решится положительно, подойдешь ко мне, обсудим дальнейшее. Удачного собеседования, – кивнул ему благожелательно на прощание Евгений Харитонович и снова обратил свое внимание на экран монитора.

Стан вышел из кабинета как лунатик, не обратил внимания на вопросительный взгляд секретарши Дианы, возмущенно надувшей губки за его спиной и прошел по коридору к себе в кабинет, никого не замечая.

Больше всего его удивляло собственное согласие, которое так неожиданно вырвалось. Он ведь и подумать, как следует, не успел, а уже брякнул: «Да!». Было очень странно, что главный редактор вместо того, чтобы накрутить ему хвост и загрузить работой, отправляет его в какой-то институт. Никогда Стан не мечтал о космосе, разве что в детстве. Но откуда об этом знать главному? Зачем им я? Заниматься космическими проектами? Рисовать рекламные ролики? Но ведь визионика к этому никаким боком, достаточно компьютерной графики… Ладно, надо позвонить и все узнать напрямую, чего зря гадать.

«Тебе надоела реклама, да? – усмехнулся он своим мыслям, оказавшись в своем кабинете. – Надоело гнуться перед клиентами, улыбочки изображать? Решил попробовать что-то новенькое, к рекламным делам отношения не имеющего?»

«Да, – сам же себе ответил с ожесточением, – надоело. Хочется настоящей работы, такой, чтобы другие визины сказали: вот это – класс! И чтобы на моей полке в кабинете появился новый кристалл. Не с рекламными роликами, пусть и хорошо сделанными, а с настоящей работой. С полезной работой, которую я сделал… От начала и до конца – сам!

Только главный меня к сюжетам не подпускает, боится, что ли конкурента, хотя какой я ему конкурент? У него три десятка крупных сюжетов сделаны, две премии «Авроры»… Я для него – дырка от бублика. Или он таким мудреным способом хочет избавиться от строптивого работника? Но зачем ему терять какого-никакого, но работника? Посылает, чтобы мне прищемили там хвост – предложат какую-нибудь фигню, я не справлюсь и вернусь, пританцовывая на задних лапках и хвостиком виляя. Вот и вся недолга, буду снова пахать на контору как миленький… Нет, что-то слишком сложно, главный мог мне просто втык сделать и не привлекать каких-то ученых. Мрак и туман, никакой ясности. А все-таки, зачем этому институту визуал-интерпретаторы? Они что, хотят какую-то информацию перевести в образы и послать инопланетянам? Вот только зачем козе баян в виде меня?..»

–2-

Добираться до института было несложно, но долго – сорок пять минут. Большую часть времени выстаивая перед светофорами, вечерний час пик, однако. За городом стало посвободнее, и мобиль прокатил его с ветерком.

Расположенный в стороне от дороги, институт был скрыт высоченными елями, и он едва не проскочил мимо нужного поворота, заметив указатель в самый последний момент. Оставив мобиль в режиме ожидания на стоянке, где одиноко стоял замызганный микроавтобус, Стан поднялся по широким ступенькам на крыльцо под далеко выступающим прозрачным пластиковым козырьком и, открыв входную дверь, ступил на движущуюся дорожку входного тамбура. Через три секунды с чистой обувью, сняв палец со сканера доступа, он шагнул в вестибюль, поразивший его простором и полумраком. Не успел он сделать и десятка шагов в сторону лифта, как из растворившей двери кабины к нему навстречу шагнул Василий Феофилактов, улыбаясь приветливо и протягивая на ходу руку. Высокий, на голову выше Стана и немного сутулящийся, в деловом костюме, ученый двигался энергично и смотрелся лет на сорок. Интересно, подумал Стан, сколько же ему лет на самом деле, ведь в таком институте руководителями должны быть маститые ученые. Надо было на сайте института посмотреть данные по руководству, да некогда было.

На третьем этаже они прошли длинным застекленным коридором, вдоль ряда дверей и, после секундной заминки, пока хозяин прижимал палец к пятну сканера, вошли в кабинет с табличкой, на которой Стан выделил слово «академик». Договариваясь о встрече, Стан и не предполагал, что Василий обладает таким титулом. Ну, доктор каких-нибудь наук, а тут… Буду звать его про себя Академиком, решил Стан, ему это подходит.

– Присаживайтесь, Станислав, – ученый указал на кресло у журнального столика. Стан, присев в кресло, огляделся вокруг, одобрительно отмечая, что небольшой кабинет, отделанный в пастельных зелено-серых тонах, был уютным и совсем не походил на кабинет руководителя высокого ранга. Письменный стол с компьютерным терминалом слева от входной двери; угол за столом закрыт стеллажом, на полках которого сотня разномастных книг; справа от двери расположился столик с кофеваркой, у которой сейчас и возился Василий. Остальное пространство перед широким окном было занято тремя креслами, журнальным столиком и доской-экраном не меньше полутораметровой ширины. Небогато, но комфортно, решил Стан. Потом окинул взглядом панораму за окном и замер в восхищении.

За окном был лес, зеленым морем уходивший за горизонт, верхушки деревьев были на уровне нижнего среза окна, вдалеке виднелись какие-то металлические конструкции, возвышавшиеся над лесом. Наверное, антенны для космической связи, на радиотелескопы не похоже, решил Стан.

– Чай, кофе? – поинтересовался академик и Стан, оторвавшись от созерцания, чувствуя себя неловко, сначала пожал плечами, потом решил, что лучше все-таки кофе.

– Лучше кофе, Василий… – тут Стан запнулся, лихорадочно вспоминая, какое же отчество у академика, и почувствовал, что краснеет. Вот черт, какое неудачное начало собеседования, мелькнуло у него. Он склонил голову к столику, стараясь скрыть свое смущение. Но академик этого не заметил, отойдя к столу у стены, на котором располагалась кофемашина.

– Василий Аркадьевич, – академик принялся возиться м машиной и посудой.

– Прошу, -, академик поставил перед Станом блюдце с чашкой и кивнул на поднос с сахарницей и ложечками. Сев напротив Стана, он взял в руки свою чашку и кивнул в сторону окна.

– Прекрасный вид. Очень красиво, особенно ночью, когда включается подсветка антенн дальней связи.

– Да, наверное, – согласился Стан, вздохнув про себя облегченно, и торопливо взял свою чашку. Кофе был крепким и ароматным, но очень горячим и он обжегся, сделав первый глоток.

– Тогда перейдем сразу к делу, Станислав, – академик отставил чашку и откинулся на спинку кресла. – У нас здесь принято сразу брать быка за рога, чтобы не тратить время на экивоки. Вы согласились на собеседование, но вряд ли точно знаете, для чего мы вас пригласили.

– Да, Евгений Харитонович говорил о проекте «Песочный замок», но…хотелось бы узнать подробнее. А на сайте вашего института я немногое успел посмотреть. Это интересно, то, чем вы занимаетесь. Ну, полеты к звездам, поиск разума…

– Да, пока основная информация по проекту еще обрабатывается и для общего доступа закрыта, – кивнул академик и, прищурившись, усмехнулся. – Любознательные нам нужны… Тогда расскажу немного, чтобы обрисовать ситуацию в целом.

Академик встал и подошел к стоящей рядом экранной доске, взял в руки пульт и запустил демонстрационный ролик. В черноте космоса возникла планетная система с ярким светилом в центре, к которой приближался матово отсвечивающий объект, который Стан принял за один из вариантов межпланетных зондов. Качество картинки было хорошее, но Стан догадался, что это была компьютерная анимация. Академик провел рукой над экраном и изображение стало увеличиваться.

– Система Сигмы Дракона включает шесть планет разного типа, несколько десятков спутников крупных планет, но для нас наибольший интерес представляют планеты земной группы. Вот на второй от светила планете и была обнаружена разумная жизнь. Автоматическая исследовательская станция, как мы их коротко называем – АИС, работает там уже больше года, предварительная разведка закончена и теперь мы собираемся заняться изучением этого мира вплотную. Но проект «Песочный замок» нацелен на другую систему, в созвездии Рыб. Сейчас готовится к запуску восьмая исследовательская станция. Шесть доноров составят рабочую группу, сколько людей поддержки будет занято дополнительно, я сейчас точно сказать не могу, на начальной стадии – не меньше тридцати. Но это будут наши работники, технические специалисты и ученые, а вот доноров у нас мало, поэтому мы подбираем новых людей на стороне.

Заметив недоумение на лице Стана, академик терпеливо пояснил: – Донор это человек, который имеет опыт работы в области интерпретации информации, получаемой с помощью органов восприятия, в основном – зрения. Мы ведь большую часть информации о мире получаем через зрение. Слух, осязание и обоняние тоже важны, но это специфические параметры и для другой формы жизни ни могут заменяться какими-то новыми чувствами и ощущениями. Это очень интересная область ксенологии, но сейчас для нас важно научиться разбираться хотя бы в основном параметре, который присущ большинству разумных. Нам нужны люди, способные классифицировать эмоции и чувства, проводить верные аналогии и ассоциации… В общем, быть трансляторами разума, как мы это понимаем и называем. Требования к донорам очень высокие и мы постоянно ведем поиск таких людей, очень тщательно отбираем самых лучших. Найти доноров трудно, поэтому я и попросил Евгения помочь мне, по старой дружбе. Он ведь с визинами общается, да и сам один из них.

Стан кивнул, соглашаясь, и академик продолжил.

– Вы работаете визуал-интерперетатором уже два года, но вы еще не успели втянуться в «конвейер» по выпуску рекламных штамповок, не зашорились… Поэтому Евгений и предложил вашу кандидатуру, он ведь когда-то и сам проходил такой отбор. Мы предлагаем вам пройти проверку и, если подойдете и захотите, стать сотрудником проекта.

– Вы все-таки хотите послать туда экспедицию? Но Евгений Харитонович говорил, что никто не полетит… – выдавил первое пришедшее на ум Стан, подавленный таким обилием информации. И пока не понял, кто же такие доноры. Что они сдают? Для кого? Но надо ведь с чего-то начинать, поэтому и спросил то, что первым пришло в голову.

Академик кивнул головой и лукаво усмехнулся. Картинка на экране застыла.

– Экспедиции работают, исследования ведутся там и здесь одновременно. Конечно, туда никто не полетит. Полет занимает слишком много времени, защитить людей от всех угроз и перегрузок, обеспечить их жизнедеятельность на многие годы пока невозможно. Поэтому к звездам отправляем только автоматические станции, а люди создают основу для их работы. Все доноры остаются на Земле. К звездам уйдет пакет с информацией, обратно вернётся информация, новая и в большем объеме. И с ней надо будет много работать.

Стан ничего не понял, но решил не сдаваться. Глупее чем есть, не покажешься. А разобраться в этих сложностях хотелось бы.

– Тогда как же вы будете изучать этих… разумных? Привезете сюда несколько особей, но ведь их тоже надо будет обеспечивать и оберегать?

– Нет, это запрещено Конвенцией об исследовании Космоса. Чужие миры можно изучать, брать образцы растительности, минералов… Но забирать живые организмы в Космосе и ввозить на Землю запрещено, уж тем более такие, которые считаются разумными.

Стан нахмурился, пытаясь догадаться, зачем тогда доноры, и, тем более, зачем нужен он. Может, институт решил посылать в космос человеческих клонов? Но ведь это было признано невыгодным?.. Он еще школьником читал о первых экспедициях на Марс и помнил то разочарование, которое испытал, когда узнал, что к звездам отправляют только автоматические зонды.

– Последняя исследовательская станция СОЧ, седьмая по счету, стартовала с Земли тринадцать лет назад. С тех пор к звездам не уходил ни один серьезный аппарат, – будто угадав, о чем он думает, уже без улыбки сказал академик и задумался, глядя в окно. – Интерес у государственных космических агентств к подобным экспедициям угас, а частные компании не хотят вкладываться – сиюминутной выгоды нет, а на перспективу они не особенно закладываются. Могут в рекламных целях профинансировать легкий зонд, который для науки даст немного, но на пару месяцев поднимет рекламную волну для инвестора в СМИ, не более.

Стан допил кофе и осторожно поставил чашку на блюдце, поерзал, устраиваясь поудобнее в кресле. Судя по всему, беседа будет продолжительной, но он ведь для этого и приехал сюда.

– Так вот, – перевел на него взгляд академик и продолжил, ловко работая с пультом. Картинки на экране менялись по ходу беседы. – Результатов особых экспедиции не принесли. Две первые, которые посылало NASA, отработали ближайшие звездные системы, не найдя ничего интересного, с точки зрения обывателя, конечно. Данные по астрономии, планетологии и межзвездному пространству… Для нас, научных работников, материала они прислали на десятки лет работы, но для остальных – это не интересно, разве что красивые фотографии или видеосъемка. Но красивые изображения давно умеют делать и на Земле, и интерес к таким исследованиям снизился. Третья станция исчезла бесследно в системе звезды Аль-Сафи, всего 18 световых лет от Земли, а мы до сих пор не можем узнать, что с ней произошло. Два легких зонда, посланные нами, тоже пропали… Известий от четвертой станции ждать еще рано, она ещё в пути к намеченной звезде. Китайцы выслали к Мю Геркулеса свою исследовательскую станцию, но пока никаких новостей нет. Им еще несколько лет до нее добираться. Путешествия с досветовой скоростью тянутся долго, всякое может произойти. После прибытия к месту назначения станция должна выслать базовый сигнал и затем начинаются исследования. Периодически в сторону Земли отправляется пакет информации о ходе работ, в любой момент времени может произойти непредвиденное и сообщить об этом станция может не всегда. Технические неполадки, столкновение с астероидами или кометой, даже облако пыли на орбите крупной планеты может вывести станцию из строя за секунды…

Риски очень велики для автоматов, а уж посылать людей в такие экспедиции – невозможно, даже преступно. Мало того, что шансы благополучно долететь мизерные, так ещё в случае удачного перелёта возникает дилемма: остаться там, если есть подходящая планета и возможен контакт с новым разумом или начать колонизацию, если планета необитаема разумными. Возвращаться на Землю в режиме гиберсна – это уже за гранью риска…

Только представьте себе, Станислав, как это ужасно – потерять двадцать-сорок лет жизни в полете и не обнаружить ничего стоящего риска, и затем вернуться ни с чем… Были люди, которые соглашались отправиться к звездам, но это скорее всего были не очень умные люди, не осознающие всех трудностей и рисков, авантюристы. Научные исследования всегда убыточны на начальном этапе, и рисковать людьми, когда автоматы справляются с разведкой быстрее и эффективнее, бесчеловечно. Так решили экономисты и свернули программы полетов даже внутри Солнечной системы. С этим можно спорить, соглашаться или нет, но все решают ресурсы, которых всегда не хватает. Сейчас проектируют ТП-корабли, которые смогут перемещаться на межзвездные расстояния через подпространство, но это только проект и первые образцы. Скоро за год-полтора можно будет достичь звезд, до которых раньше приходилось лететь десятки лет, и вернуться. Только чем больше масса корабля, тем больше требуется энергии для перехода. А для экипажа в десяток человек требуется очень много запасов, масса корабля достигнет десятков тысяч тонн и для его полета потребуется компактный и емкий источник энергии, которого пока нет. Поэтому решили посылать автоматические исследовательские станции с огромным количеством датчиков и лабораторного оборудования, с их помощью можно тщательно изучать планетные системы, высылая на Землю только информацию. Субквантовая связь позволяет передавать информацию практически мгновенно, затраты энергии небольшие. Это оказалось очень экономично, гораздо выгоднее, чем посылать людей…

Стан подумал, что давненько он не слушал лекций. Но если рассуждать с точки зрения обычного, среднестатистического человека, то действительно, ему вот, больше всего нравилось смотреть видовые фильмы, смонтированные из записей первых экспедиций. Статистика и научные данные вызывали у него скуку и желание поспать. А дискуссии о том, надо ли продолжать исследование Космоса и поиски внеземного разума его не волновали, найдут инопланетян – хорошо, не найдут – он рыдать не станет. У него есть своя работа, интересная и занимающая все его время, а что там творится в глубинах Космоса – дело темное. Пусть ученые разбираются.

– Да, многое вышло не так, как ожидали, – продолжил Василий и невесело усмехнулся. На экране замерло изображение станции с торчащими антеннами, датчиками и большой тарелкой радиотелескопа.

– Но не буду тебя слишком нагружать, коротко подведу итоги. После некоторой эйфории, когда пришла информация от первой станции, принесшая доказательства того, что до звезд можно добраться, за дело взялись экономисты. И оказалось, что Земле не нужны новые миры! Современная мировая экономика не позволяет заниматься их колонизацией: слишком огромные расходы на переброску людей, самого необходимого для начала работ. Да и кому это нужно, если с новых планет что-либо вывозить экономически невыгодно? И что может заинтересовать сегодня среднего жителя Земли? Все, что ему нужно, производится здесь, технологии позволяют удовлетворить любые запросы, был бы спрос. А сырья достаточно и в Солнечной системе. Современному обществу потребителей нужны новые товары и развлечения, здесь и сейчас, никто не желает ограничивать себя в ожидании будущих чудес и открытий. После нас хоть потоп! – вот старый девиз, вновь поднятый на знаменах довольного человечества. Какое им дело до потомков? Пусть они думают, как жить, когда появятся. К тому же, слишком мало найдено таких планет, которые подходят человеку, или он подходит к ним, очень уж тонкая у нас настройка на земные условия. Магнитное поле, атмосфера, световой баланс, десятки других физических факторов… Попробуй, отыщи вторую такую планету! А освоение остальных требует таких огромных начальных вложений, что у обывателя, которому СМИ рисуют только жуткие картины обнищания Земли после начала колонизации других миров, волосы дыбом встают. Да и других проблем на Земле ещё достаточно, треть населения живет в нищете. Вот и угасли наивные надежды на то, что можно хоть завтра начать звездную экспансию.

Поэтому тем, кто хочет познавать новые миры приходится самим зарабатывать на исследования. Как нам, например, для установления контактов с чужим разумом. Ведь и в этом вопросе все оказалось совсем не так просто, как об этом пишется в книгах и показывается в фильмах. СОЧ послала семь исследовательских станций, на этот год запланирован запуск восьмой.

Две системы с разумной жизнью, обнаруженные нашими станциями разбили все ожидания и надежды на установление быстрого контакта с иным разумом. Слишком велика оказалась разница между нами. По настоящему никто и не был готов к такому контакту, хотя готовились. Языки придумывали, правила контакта, методы общения…

Академик вздохнул, пожал плечами, словно выражая недоумение наивностью коллег-ученых.

– Мы ведь всех встречных готовы судить по себе, да иначе и невозможно. Антропоморфизм, никуда от него не денешься. Ты знаешь что-нибудь о кристалломорфах Каньона или водных жителях Жемчужины?

– Да, немного смотрел в Сети. Но ведь говорили, что они не обязательно обладают разумом, наши пчелы или термиты строят сложные сооружения, плотины и хатки бобров тоже впечатляют, – неуверенно заметил Стан, вспоминая те бурные дискуссии в Сети, когда учился в школе. Тогда еще на полном серьезе обсуждали строительство космического флота для отражения инопланетной агрессии.

– Но разве можно считать, что во Вселенной не найдется такой разум, который будет представлять для нас опасность? Который будет превосходить нас технически и легко сможет добраться до Земли в случае контакта? Кто знает, что им может от нас понадобиться. Может, действительно, не стоит нам спешить с поисками других разумов, пока сами не можем порядок на своей планете навести?

Но академик только пренебрежительно махнул рукой, отметая такие наивные доводы.

– О да, был всплеск истерии в СМИ, когда недалекие писаки подняли бородатую тему враждебного разума, спешащего покорить беззащитную Землю и поработить бедное человечество. Как же без этого?! Инопланетяне только и мечтают о наших красотках и шоколадках! Чушь и полный бред! Конечно, было бы замечательно, найди мы в Космосе своих двойников. Но природа всегда поступает по-своему, она создает жизнь в тех условиях, что присущи иным мирам. Вероятность совпадения с земными условиями слишком мала и мы должны принимать это без эмоций. Поначалу многие солидные ученые отказывались признать разумность этих существ, ведь они совсем не были похожи на нас. Их разумность проявляется в другом, мы доказали, что это не просто новые формы жизни, но разумные. Что для обывателей было только поводом для новых страхов и ксенофобии. Как же иначе, ведь они не строят железных дорог и небоскребов, нет у них радио или лазеров, не стремятся они и в космос. Значит, им все это нужно отобрать у нас… Преодолеть эти атавистические эмоции невозможно, убеждения на обывателей не действуют. Да и черт с ними, если бы ученые слушали обывателей, мир до сих пор жил бы в пещерах. Мы обрабатывали полученную информацию и добились кое-каких успехов. Новый разум найти можно, вот понять его – это проблема… Они познают окружающий мир и преобразуют его по-своему, это можно обнаружить и мы это сделали, доказали их разумность всем скептикам. Казалось бы, обнаружение иного разума должно всколыхнуть человечество, вызвать интерес и придать новый импульс исследовательским работам. Но все очень быстро успокоились, выяснив, что эти разумы не могут угрожать Земле в ближайшие десятки тысяч лет, ведь они не технологичные, как мы и в космос не выходили, и вряд ли собираются… И слава богу! – взмахнул свободной рукой академик и довольно хохотнул.

Стану было непонятно, что в этом веселого. Наоборот, ему всегда казалось, что надо было послать хотя бы одну экспедицию с людьми. Вдруг и удалось бы установить контакт, получить новые знания и поделиться своими технологиями. Собеседник, заметив его недоумение, тут же поспешил пояснить, почему он так рад отказу Земли от посылки экспедиций к этим мирам.

– Хорошо, что никто, кроме СОЧ, не строит надежных межзвездных кораблей, а те, что имеются, находятся под международным контролем. Иначе какие-нибудь оголтелые ксенофобы с деньгами вполне могли отправить туда новых конкистадоров, вооруженных до зубов. Нет, для человечества еще не пришло время контакта. Сколько было разговоров о том, как надо устанавливать контакт и что считать разумом! Только на поверку все оказалось гораздо сложнее.

Что может сделать человек там, где все живет и развивается по неизвестным ему законам? Прилететь, выйти из корабля и протянуть руку с предложением дружбы и сотрудничества? Но к каким последствиям это приведет? Надо сначала узнать, как воспримут людей и такой простой жест хозяева планеты. Мы даже понятия не имели, как они воспринимают окружающий мир, что они делают и для чего… Экспедиция могла только навредить – ведь сколько лет понадобится ученым, чтобы выяснить самые элементарные вопросы, прежде чем решить, каким образом можно установить контакт, что нужно делать и каким образом общаться… Сколько лет на это уйдет? По нашим расчетам – не меньше пятнадцати, и то это оптимистические оценки. И все это время корабль должен оставаться на орбите, а изучение должно проводиться дистанционно. Скорее всего, через короткое время самые нетерпеливые головы добились бы разрешения на высадку, и вполне вероятно, что случиться не контакт, а конфликт с непредсказуемыми последствиями. Человек слишком нетерпелив, он стремится навязать себя Вселенной, а здесь нужно сначала понять с кем имеешь дело, а потом уж устанавливать контакты. Люди могут таких дров наломать…