Читать книгу Избранное избранного – 2 - Олег Джурко - Страница 1

Правдой брезгует ложь как доносчицей. Правда ее вынуждает унижаться до лицемерия, пока не сообразит зачем ей это нужно.

Старость извращает чувства в предчувствия, предчувствия в предрассудки.

Старость траур по остаткам надежд.

Жизнь – дорога на погост в объезд ярмарки тщеславия.

Заблуждения у беспомощного сознания честного дурака стимулирует порок самоценности, начиная с зазнайства.

Образование мускулы невежества.

Невежество – признак духовной немощи интеллекта, пресытившегося халявой плагиата.

С кочки зрения Законов Природы человек болото анонимного мозга в стадии двуногого головастика. склонного к извращенным формам насилия над безмозглой флорой и фауной.

Уголовный кодекс, вот все, что добавил человек к Законам Природы.

Тоска – одиночество в стадии запоя.

Когда Разум лишается моего доверия, приходит Всевышний и утирает сопли отчаявшемуся сознанию.

Не долго обманывает молодость старость, но воспоминаний хватает по гроб ее жизни.

Ложь милосерднее правды.

Человечность это снисходительность к собственным слабостям.

Принципиальность – тщеславие самолюбия.

На суде нравственности грех адвокат любви.

Правда – кирпич, который скрепляет цемент лжи при строительстве стены истины.

Лицемерие – гардероб костюмерной лжи.

Справедливость всего лишь секундант на дуэли Добра и Зла.

Ложь признак образованного вруна, вранье – признак невежества лгуна.

Ложь – тень правды не способной постоять за вечные принципы своей чести.

Принципы это обноски сермяжных убеждений.

Сермяжная правда – истина в домашнем обиходе.

Правда личина высокомерия.

Правда наступит на ногу и не извинится.

Писатели, поэты и даже графоманы, – все мы доносчики бумаги в поисках вечности славы, но благодарность нам – тлен.

Порнография – азбука секса.

Считается. богатые утрачивают облик человека, ну, Не насекомые же они

Богатые на одно лицо: со стодолларовой бумажки и с галстуком

Как не верить мифам, это же наше чудесное детство, такое же жестокое как наивность детей необременённых состраданием.

Идеализм – ванильное пирожное утром, двойная порция в обед, птичье молоко на ночь, в промежутках портвейн 777 и так день за днем.

Идеализм, когда сам себе не надоедаешь за день и спать ложишья, чтобы досмотреть дневной сон.

Консерватизм – вечная мерзлота где-нибудь в тропиках.

Будущее – вот все, что в человечке безусловно честное.

Бедное, бедное прошлое мое, кто только не вооружался ножницами вырезать мою отсебятину.

Как доверять себе, если дважды в одну воду не ступись.

Врут пословицы, ступишь дважды в одну воду, если воду заморозить вместе с ногой

Кому мы интересны, если даже соседи знают, что у нас на ужин, врачи – чем мы дышим, а государству наплевать что мы ему кукиш в кармане показываем.

Прошлое – капитал эволюции, который промотала цивилизация на губную помаду.

Свалки создаются для пропитания бомжей и брошенных хозяевами собак.

Собака – это которая роется в мусорном контейнере, лапочка – которая даже колбасу не кушает.

Наследники любят только наше прошлое.

Наследники наше будущее в ограниченной перспективе.

Будущее длиннее нашего будущего на 11 дней.

Прошлое только и начинает жить свободной жизнью после нашей кончины.

История – будущее прошлого.

Когда мы отбудем пожизненный срок бытия, прошлое выходит на свободу и, распоясавшись, сводит счеты.

Новое никогда не открытие, это интерпретация вечной тайны бытия.

Невольники прошлого свободны только в будущем, пока оно помалкивает.

Все изобретения это откровение преуготованного нам будущего эволюции в форме многозначительного молчания.

Будь у будущего язык – не пришлось пы нам попользоваться тайнами природы.

Наука со свойственной человеку болтливостью нахально пытается разговорить природу.

Прошлое и есть Рай, награда за пережитый ад сражения будущего вечного и преходящего настоящего.

Прошлое мертвечина из-под топора настоящего, пытающегося вдохнуть жизнь в дохлое будущее, чтобы превратить в мертвечину прошлого и все это нашими руками, нашими…

У бедности одни преимущества, как у Бога, так что лучше быть богатым и со всеми преимуществами бедных.

Вот прошлое-то и живет за нас на свободе, когда мв отбудем пожизненный срок.

опубликованные мысли состоят из, тех же букв, что и слово невежество, и невежество покровительственно поглядывает на родича работягу.

Что жизнь моя!? Да паровоз, которому вечно не хватает вагонов, чтобы везти на кладбище скопившееся за годы барахло.

Старые вещи, с годами проникаешься уважением к их преданности и философское отношение к щепетильным щеткам, как одежной, так и сапожной, что покоится на обычном месте как раритеты, хотя сапог давно не ношу.

Понятно, удача шарахается от нас, но уж если ошибется адресом, уж мы выжмем из ее заначки все соки.

Удачу не отпустим, пока не оберем до нитки.

Мы не щадим редкой радости удачи, но как лелеем зубную боль поражения.

Воображаем себя лихим наездником, пришпоривающим судьбу, а на деле жизнь наша развалюха грузовик без тормозов сшибающий столбы и дорожные знаки ограничения скорости на поворотах.

Смерть ухмыляется: ну что, упарился? Передохнуть намылился? Ну это мы мигом устроим в лучшем виде и неограниченном количестве.

Вечность, это когда уже ничто не разлучит нас с самим собой, только мы не ценим такой редкой возможности.

Из кожи вон лезем казаться поумнее, грудью встаем на защиту глупости, оберегая ее от дурной привычки к плагиату.

Природа сожалеет, что человек у нее получился умным, да еще и красивым, и мигом – в облака, – ничем его на землю не вернешь, неблагодарного.