Читать книгу Рождение новой расы - Олег Дувакин - Страница 1

Глава 1. Ночь короче дня.

В той битве мы бы вампиров победили,

Но в схватке с ними есть одна деталь.

Заточенный металл без колебаний режет жилы.

А наше серебро ломается о сталь.

Многие истории заканчиваются сценой, где главный герой уходит под дождем. Дождь всегда символизировал боль, утрату или расставание. Если главный герой уходит под дождем, значит сыро ему в первую очередь не снаружи, а внутри. Заезженный, но эффектный прием для печального финала. Наша же история с дождя начнется. Дождем она и закончится.

Капли воды падали вниз, стуча по крышам, и, продолжая свой путь по водосточной трубе, бултыхались в лужи. Тысячи маленьких падений в секунду создавали успокаивающий шум. Если вы во время сильного ливня, такого, что сейчас лил над Кельборном, сидите у камина и смотрите в окно, многократное падение капель даже немного успокаивает, ведь они падают где-то там, а не на промозглых вас. Глубокая ночь – обожаемое время среди убийц, насильников и влюбленных. В таверне «Ночь короче дня» нашли приют убийцы, которые время от времени предавались насилию и уже давным-давно разучились любить.

Плащ Рихарда был чуточку менее серым, чем небо над городом. Когда он чеканил по мостовой своими сапогами, обувь уходила под воду на пару дюймов, а дождь даже не собирался заканчиваться. Рихард остановился на середине улицы и поднял голову к небу. Луна – его верная спутница – сегодня укрылась за тучами. Она не могла наблюдать за ним. И, тем не менее, она, как и прежде, была рядом. Единственная свидетельница всех его деяний. Рихард знал, что его любовь к ней взаимна, и бледное око обязательно улучит момент выглянуть из-за туч хотя бы на минутку.

Рихард глубоко втянул воздух ноздрями. Некоторым людям нравился запах сколотого камня во время ливня. Рихард честно пытался проникнуться им, но каждый раз лишь пожимал плечами, не способный осознать всю его прелесть.

Уже очень скоро Рихард был на месте. В городе было много таверн, но «Ночь короче дня» имела очень узкую специализацию. Дюжина клиентов за ночь – большая удача, и это при полном отсутствии конкуренции. Еще бы, ведь местное «вино» – не перебродивший виноград, собранный заботливым фермером, это кровь несчастной жертвы, подвешенной на крюке для скота. Чаще всего на нем висели полутуши свиней или коров, но иногда несчастный просил о милосердии более-менее связной человеческой речью.

Не желаете крови? Возможно, вас заинтересует кое-что более экзотическое? Изабелла подарит вам поистине незабываемую ночь. Проститутка была всего одна, но страшно представить, как она отточила свое мастерство за пару сотен лет. Чудеса, которые Изабелла совершает при помощи языка, не способен повторить ни один оратор.

Чтобы расплатиться за такую хмелящую выпивку и еще более хмелящую женщину, нужно иметь при себе пудовый мешок медных аргенов. Таскать такую тягу несподручно, поэтому Рихард полез в карман за благородным металлом. Вытащив горстку монет, он насчитал пять золотом, восемь серебром и двадцать медью. Серебро он убрал в левый карман, тут его не принимают. Золото отправилось в правый, так удобнее расплачиваться. А медь он просто выбросил. Монеты с изображением великой королевы Элис плюхнулись в лужу у самой двери.

Три коротких стука в тяжелую дубовую дверь. С той стороны послышались тяжелые шаги, которые становились все ближе. Всего дюжина шагов, перед тем как они остановились у самой двери. Ключи зазвенели под тихий аккомпанемент мужских ругательств. Четыре оборота против часовой стрелки, и дверь открыл невысокий тучный мужчина, чей подбородок украшала внушительных размеров рыжая борода. Горбатый нос, судя по всему, часто ломали, а на широком лбу уже проступали морщины. Одет он был в серые штаны и льняную зеленую рубаху, перетянутую кожаным ремнем с ножнами, в которых покоился кинжал. Интересно, серебро или сталь?

– Кто такой будешь, парень? – голос человека за дверью был низкий и грубый.

– Я всего лишь одинокий странник, который не смеет войти в дом, пока его не пригласят.

Голова Рихарда была опущена, и мужчина не видел его лица. А ведь каждый вампир знает: хочешь пройти в приют – сначала покажи клыки, а затем покажи свою силу. Рихард не сделал ни того, ни другого.

– Да чтоб твою налево! Каждую ночь заходят умники, желающие причаститься. На первый раз я просто предупреждаю. Но если ты тупой и сейчас же не свалишь, то я впущу тебя внутрь, только чтобы вынести ногами вперед. Вали, пока цел! – лицо за дверью пропало, а его обладатель попробовал резко закрыть дверь, но Рихард остановил дубовый массив, выставив вперед средний и указательный палец на вытянутой правой руке.

Человек за дверью, осознав, что она закрылась не до конца, надавил посильнее. Та не поддавалась ни в какую. С таким же успехом вместо Рихарда можно было поставить бронзовое изваяние. Трактирщик раскрыл дверь настежь. Рихард застыл в положении с вытянутой правой рукой с двумя оттопыренными пальцами.

– Так у нас нынче встречают, – небольшая пауза, – своих? – последнее слово Рихард произнес с неким шипением, обнажая два острых клыка в улыбке. Клыки у Рихарда, как и полагалось его роду, были белее снега. А вот остальные зубы, были немного пожелтевшими. За демонстрацией клыков всегда следовала демонстрация силы.

Мужчину по ту сторону обдал жар. Не тот, что исходит от хлебной печи, а тот, в которой выплавляют серебро. Перед глазами трактирщика пронеслись образы. Он стоит в пустой комнате, окруженный выложенными в пирамидки слитками серебра. Их много, и в высоту они с его ростом. Серебро не кажется опасным. Даже он, носитель клыков, может взять его в руку и прикинуть примерный вес. В таком виде оно не может убить его, для летального исхода серебро должно попасть ему в кровь. Должен быть хотя бы минимальный порез. Даже расплавленный металл, пролитый на голову, не убивал вампира.

Видение длится пару секунд, но тому, на кого оно направлено, кажется, что прошло около минуты.

– Это… Это было…

– Да, серебро, много серебра.

«Сколько же времени прошло, прежде чем он обрел такую силу?!» – подумал трактирщик. Пока он был занят мыслями, гость покорно ждал, когда же его пригласят внутрь. Сообразив, что это банально не вежливо, трактирщик поспешил исправить положение.

– Клянусь Первородным, я никогда не принимал в своих стенах столь могущественного сородича! Не будет ли вам угодно посетить мою скромную обитель? – он отошел в сторону, чтобы Рихард мог пройти. Когда Рихард оказался внутри, трактирщик не стал демонстрировать ему свою силу, она казалась ему слишком незначительной.

«Ночь короче дня» была скромным заведением. Несколько массивных столов с лавками и четыре стула у барной стойки. Таверна изначально не была предназначена для больших собраний. Голова оленя на стене была удивительно похожа на сотни других голов в других тавернах, в которых побывал Рихард. Иногда вампиру казалось, что это олений подражатель всадника без головы, который тайно ходит за ним по пятам и обгоняет у центральных ворот города. Он украдкой проскальзывает в таверну и вешает свою голову на стену. Зачем он это делает? Вызвать у Рихарда устойчивое чувство дежавю? Поди, их разбери, этих безголовых оленей.

Также внимание Рихарда привлекли три пивных бочки, что стояли у стены. Каждая из них на глаз вмещала двести литров жидкости. И наполнены они были совсем не пивом.

За столом у восточной стены, что стоял дальше всех от стойки бармена, сидел совсем юный кровосос. Лет восемнадцать на вид. Но внешность не показатель силы в племени, чьи члены не стареют. Рихард окинул его своими желтыми глазами и «постучался» в разум незнакомца. Древний постучался совсем легонько, но парня пробил холодный пот. Он нервно стряхнул несколько капель ладонью и испуганно поднял на Рихарда глаза. Смотрел так жалобно, как нашкодивший котёнок на замахнувшуюся руку. «Новобранец», – пронеслось в голове Рихарда. Дар ночи получил совсем недавно и сейчас присосался к кружке, словно пиявка, а на охоту выйти боится.

Многие мечтают познать романтику ночи, но только каждому десятому удается насладиться ей дольше, чем один год. Первые ночи самые тяжелые. Жажда начинает точить десны после первых минут обращения. Ощущения – словно какой-то незримый садист медленно и с нажимом водит в ротовой полости напильником. Через час сушит горло так, словно дракон засунул вам голову в рот и дыхнул внутрь. Огонь опускается ниже по пищеводу, и хоть море выпей, но пламя сбить не удастся. Потом начинает казаться, что собственный желудок отрастил зубы и начинает, смачно причмокивая, пожирать сам себя. Религиозный фанатик, регулярно бьющий плетью себя по спине и истязающий свое тело многодневным постом, даже представить не может, какие муки испытывает новобранец. Повышенная чувствительность – одно из главных благословений и проклятий вампиров. Она очень хороша в сексе и чудовищна во время голода.

По силе и скорости вампир многократно превосходит человека, если протянет первые дни или месяцы. Великий дар детей ночи передавался от человека к человеку бесчисленное количество раз и был несколько разбавлен. Если вас укусит Первородный, то вы ощутите силу в эту же ночь. Если это будет вампир в семьдесят восьмом колене, то ждать придется долго. Несколько месяцев, а то и лет. Всегда интересуйтесь у тех, кто вас обращает. Как долго ждали они? И знайте, что прождете дольше. В этом и была главная трудность новообращенных. Жажда просыпается сразу, силы – как повезет. Комарику нужно время, чтобы стать летучей мышью.

– Ну что же вы стоите? Проходите, присаживайтесь. Сейчас вас обслужат, – голос трактирщика был слишком приторно сладким. Стараясь услужить дорогому гостю, он направился к двери, что была за стойкой. Судя по всему, за ней был заветный люк в погреб.

Рихард направился к самому дальнему столу, где сидел молодой вампир. Приблизившись, он взглянул на парня, и в его взгляде не было ни презрения, ни снисходительности. Он смотрел на молодого вампира, словно наставник на ученика.

– Позволите присесть? – спросил древний.

– Присесть? Да, конечно, – молодой вампир поспешил встать и убраться за другой стол, но Рихард остановил его жестом руки.

– Не стоит, я хочу разделить трапезу с моим юным собратом.

Юноша не знал, что ответить. Но, собравшись с мыслями, выдавил из себя:

– Для меня это, эм, почту за честь.

Парень не понимал, как ему реагировать. Щенку приятно, что волк захотел разделить с ним трапезу, но щенок не забывал, что это все-таки волк.

Она шагала настолько бесшумно, что половица, издающая чудовищные скрипы при каждом шаге трактирщика, под ее парой стройных ножек не издавала не писка. Из-за двери за барной стойкой вышла девушка. Очень милая на вид, таких много, но заприметив ее, Рихард не мог оторвать глаз.

Светло-рыжие кудрявые волосы вились огненными языками до уровня лопаток. Большие зеленые глаза выглядели слишком невинно, в таких обычно селится много демонов. Стройная фигура, небольшая грудь, она была хорошо сложена. Милая девушка, но Рихард смотрел на нее, как на божество.

– Господин Илберт просит вас чувствовать себя как дома в нашей скромной обители, – девушка держала перед собой поднос. Все, что было на нем, стало стремительно перемещаться на стол перед Рихардом. Винная бутылка с кровью. Судя по темному цвету, кровь внутри нее была венозной. Тарелка с овощами, а также свиные ребрышки. Хлеб был еще теплый, отломи от него кусок и намажь маслом, растает прямо на нем.

Молодой вампир, что сидел по правую руку от Рихарда, нервно косился на бутылку с кровью и на закуску, которой угостили вампира. Вид крови разжигал в нем голод, а запах человеческой еды пробуждал обиду. Он отказывал себе во всем, в том числе и в простой пище. Кровь вкусна для вампира, но и старая еда становится лучше.

– Ваш господин весьма щедр, – молвил Рихард, поедая девушку глазами. Но это ее нисколечко не смутило, профессионально натянутая улыбка осталась не тронутой.

– Господин Илберт велел передать, что все за счет заведения.

«Имя и внешность у хозяина таверны были северные, а судьба его забросила так далеко на восток», – отметил про себя Рихард.

– Не смотри так, это не тебе, Нилион, – злобно шикнула официантка на молодого вампира, но укоризненный взгляд тут же пропал. Она посмотрела на Рихарда и тихонько спросила. – Как вы это делаете?

– Нравится?

– Очень.

Промозглая сырость, что сейчас царила на улице, стала пронизывать тело юной девушки. Но все это было необходимо для того, чтобы насладиться ощущениями, словно на ее плечи накидывают льняную накидку. Сильные мужские руки обнимают ее и прижимают к себе. Эти руки принадлежат самому надежному мужчине на свете, который никогда не даст ее в обиду и всегда будет защищать.

Девушка перевела взгляд с лица древнего на его руки: «Так вот какие они, пусть он обнимает меня ими подольше и прижимает к себе также крепко-крепко».

– Как твое имя, красавица?

– Эделина, – улыбнулась девушка, но это была уже не профессиональная улыбка. Она смущалась, что было само по себе странно. Прожив много лет и имея достаточно мужчин, сейчас она смущалась от того, что какой-то вампир интересуется ее именем. Хотя нет, он не какой-то.

– Э-ДЕ-лина? – Рихард зачем-то выделил «Де» в ее имени.

– Да, господин.

– Хорошо, – в голосе древнего можно было услышать какое-то легкое разочарование. Ощущение теплой накидки и сильных рук на коже девушки ослабло, хоть и не исчезло вовсе.

– Я принесу все остальное, – Эделина опустила глаза в пол и поспешила ретироваться.

«Что ему не понравилось? У меня что, некрасивое имя? Нет, очень даже красивое. Оно означает благородная! Но что тогда его так смутило?»

– Угощайся, – Рихард подвинул тарелку с едой своему соседу.

– Вы серьезно? – Нилион не поверил своему счастью.

– Конечно, крови тоже можешь выпить. Я вижу, ты голоден, – Рихард подвинул еще и бутылку.

Кадык Нилиона дернулся, и, хоть его мозг усиленно искал подвох, тело было готово присосаться к бутылке и выпить ее залпом.

Стоило его пальцам сомкнуться на горлышке, как раздался разгневанный голос Илберта.

– Нилион, ублюдок! Это не тебе, ты, выродок! – трактирщик вышел из двери уже с другим подносом. Он был больше, и еда на нем была вкуснее. От запаха вяленого мяса и копченой рыбы могли непроизвольно пойти слюнки. Домашние колбаски были аккуратно порезаны и разложены на тарелке, капельки воды на свежевымытом винограде отражали игру факелов. Такое будешь есть, пока не лопнешь, а не пока насытишься.

– Тише, мой друг. Я сам ему разрешил. Не думаешь же ты, что я позволю кому попало пить свое угощение?

– Да, пожалуй, вы правы, – трактирщик глупо улыбнулся. Такое поведение выходило за рамки его понимания. Вампиры на самом деле – очень дружный народ и всячески стараются помочь собрату в трудную минуту. Но только вампиру нужно очень постараться, чтобы общество кровососов полностью приняло его в ряды этих самых братьев. Слабокровный Нилион в этот список точно входить не мог.

Когда трактирщик раскладывал еду перед гостем, Рихард спросил его:

– Наверху еще трое?

– Да, вы смогли услышать отсюда?

– Это было непросто. Они близко друг к другу, и кажется, что по простыням елозит какой-то сплошной комок из рук и ног. Сердца не бьются, дыхания нет. Но по стонам и нецензурным восхищениям я определил три голоса. Возможно, там есть четвертый, невозмутимый молчун.

– Нет, их трое. Два брата – Гортер и Хельст – кувыркаются с Изабеллой уже вторую ночь подряд.

– Кельборн – довольно крупный город, неужели всего пять вампиров? – спросил Рихард. Рядом сидящий Нилион скуксился. Его не посчитали.

– Нет, нас тут около двух десятков. Как минимум, половина каждую ночь крутится здесь. Но сейчас все двинули в Самерлейк. Как я понимаю, и вы туда же путь держите?

– Конечно, такое значимое событие. Местный чемпион Гаргамеш против великого чемпиона Даэ Вейна.

– Да, такое только раз в год бывает. Сам первородный явится на турнир.

– Мне бы не хотелось их прерывать, но я попрошу вас подняться наверх и пригласить их спуститься к нам.

Просьба древнего чертовски не понравилась Илберту. Отказать Рихарду он попросту не мог. У вампиров принято уважать тех, кто сильнее тебе, а чужое многократное превосходство в силе практически ставит тебя в один ряд с невольниками. Но вламываться к Гортеру и Хельсту, когда они так заняты… Характер у них лихой, и порой они становятся неуправляемы. А самое плохое, что этот древний-то уедет. А вот Гортер и Хельст останутся.

– Понимаю ваше замешательство, я бы тоже не обрадовался, оторви меня от женской груди. Но у вас же в погребе еще много вкусной еды? И где-то в штольнях хранится еще несколько бутылок с самой изысканной кровью, как та, что вы принесли мне? Передайте им, что сегодня ночью некий древний вампир угощает их самыми вкусными яствами, а взамен лишь просит выслушать парочку его советов, – рука потянулась к карману. Несколько золотых монет легли на стол. Королева Элис смотрела на трактирщика своими ледяными глазами и подначивала взять золото со стола.

– У меня есть несколько портретов великой заступницы всех вампиров, отчеканенных на золотых монетах. И этой ночью я планирую оставить их все у вас. Так, может, прервете Гортера, Хельста и Изабеллу?

***

Спустя пять минут Илберт вернулся. Спускаясь по винтовой лестнице, он сказал Рихарду:

– Они скоро спустятся.

– Возникли трудности?

– Нет, просто это Гортер и Хельст. С ними всегда непросто.

Трактирщик спустился вниз, направившись к барной стойке. Эделина поставила рядом с Рихардом несколько тарелок с едой.

– Спасибо, – тихо сказал он ей, и она почувствовала, как невидимая рука, словно теплый весенний ветерок, гладит ее по щеке, но только лишь для того, чтобы, опомнившись, одернуть руку. «С ним что-то не так? Или, может, это со мной что-то не правильно?» – когда Эделина отошла за новой порцией еды, она провела рукой по своей щеке. Ее глаза закрылись, кожа еще не забыла его прикосновение. Нельзя так заразиться человеком за какие-то несколько минут знакомства, но Эделина не могла думать ни о чем другом, кроме того невидимого плаща на ее плечах и сильных мужских руках. А еще ее смущало, как он выделил «Де» в ее имени.