Читать книгу Книга - Олег Геннадьевич Сидоренко - Страница 1

…шшшшшшшшш…

Алексей сидел на диване и листал каналы на старом телевизоре. Антенну приходилось постоянно поправлять, что очень его раздражало, но чтобы досмотреть очередной выпуск новостей он готов был через брань поднять свой зад и привести железку в нужное положение, дабы говорящая голова на экране отчетливо шевелила губами в такт словам.

На обратном пути к дивану Алексей решил зайти на кухню, захватить чего-нибудь пожевать. Как оказалось, в холодильнике не появится еда, если просто закрыть его пустым и открыть через пару часов. Он знал это. Где-то на глубинном, подсознательном уровне. Открыл холодильник – дежавю…

У Тимофея в миске ещё остались позавчерашние макароны: даже кот не мог съесть эту дрянь.

– Ну ты и мудак, Тим.

Кошак развалился на подоконнике, и по его виду с легкостью можно было понять, что его не очень-то и интересует мнение Алексея на свой счёт. Да и вообще он спал.

На телеэкране сквозь шумы и рябь звучала ежедневная лапша: уровень безработицы остаётся на нуле, всё общество при деле, народ счастлив.

Алексей уселся на диван, с пренебрежением стряхнув со своего места какие-то крошки в перемешку с блохами. Или не блохами? Зачем вообще об этом думать…

Обыденный вечер подходил к концу. По телику всё так же рассказывали про улучшенное качество жизни. Алексей никак не мог заметить это качество, сколько бы ни открывал за сегодня холодильник. Никаких улучшений не наблюдалось. Тимофей почтил его своим присутствием, грациозно запрыгнув на диван и улёгшись на его спинке подле правого уха хозяина. Его мурчание всегда вводило Алексея в особый транс. Мир исчезал. Он оставался наедине с собой и этим тртртртртртртртрт, прерывающимся лишь на вдох.

– Согласен, макароны – дерьмо. Завтра найду тебе нормальной еды, Тим.

Кот продолжал мурчать, но Алексей явно услыхал смену тембра мурчания, характеризующую одобрение его речи. По крайней мере, так приятно было думать.

Заснуть без тараторящего экрана не получалось уже долгие месяцы. Своеобразное снотворное, одобренное тысячами других людей, аналогично кончающих свои дни в бетонных коробках.