Отрывок из книги
«Русская поэзия в 1913 году». Так сформулированная тема привычно притягивает к себе сужающий подзаголовок. Но его нет, поскольку цель нашего исследования заключалась в попытке аналитического обзора всей отечественной стихотворной продукции 1913 года, а говоря скромнее и точнее – всех поэтических книг, вышедших на русском языке в этом году.
Технически предварительный этап работы осуществлялся следующим образом: из известного библиографического справочника Тарасенкова – Турчинского[1] выбирались позиции, описывающие издания, датированные 1913 годом. Затем они заказывались в Российской государственной библиотеке и прочитывались насквозь. В процессе чтения в стихотворениях, вошедших в эти издания, выявлялись значимые переклички и контрасты. Всего было прочитано 280 книг[2]; 52 книги, к сожалению, остались для нас недоступными[3].
.....
Еще один тип графомании представлен в таких стихотворениях, где все слова, взятые по отдельности, смешными не кажутся и погрешностей против синтаксиса русского языка тоже не наблюдается, а комический эффект при чтении ощущается, и весьма сильный. Порождается он в первую очередь неумением авторов-любителей выдержать единую стилистическую манеру, забавной какофонией, возникающей в их стихотворениях от соседства строк, позаимствованных как бы из произведений разных жанров. Приведем несколько примеров разнообразных стилистических напластований из стихотворений поэтов-дилетантов, издавших свои книги в 1913 году:
Теперь из общей массы графоманов мы бы хотели выделить двух авторов, написавших сразу несколько стихотворений, невольно «предвосхитивших» манеру интереснейшего поэта 1920–1930-х годов – Николая Макаровича Олейникова.
.....
Пользователь
М.Л.Гаспаров писал: «Поэты „второго ряда, который не хуже первого“. Лекманов в этой книге проявляет влияние „поэтов первого ряда“ на сочинения „непоэтов-графоманов“. Именно проявляет, как раньше мы проявляли фотографии, вот-вот что-то появится черно-белое. Почти всем, кто в школе учился, по крайней мере в 20-м веке, знакомство с „Евгением Онегиным“, кажущаяся простота ямба, рифмовка последних слогов в строчках, вызывает желание попробовать что-то такое поэтическое, чего делать-то? Подумаешь, черный квадрат! Строчки рифмуются, что-то получилось, но в сочинении нет дыхания. Это дыхание и заимствуют персонажи книги Лекманова у „поэтов первого ряда“, при этом особо не стесняются. Мол, поэтический континуум един, каждый может черпать, подумаешь кому-то в голову что-то пришло первому, а почему мне нельзя это также взять и вставить в то, что я пишу? Об этих заимствованиях книга Лекманова. Творчество его персонажей даже не вторично, оно неинтересно. Поэтому и книга о них неинтересная. Однако, один момент мне показался любопытным: один из графоманов, в предисловии к своей книге дает адрес для возможных любителей и издателей, что-то вроде: „Тверская губ., деревня, дом на такой-то дороге“. Лекманов иронизирует: „Мол, сидит человек в глуши и ждет, как на дороге появятся любители его поэзии и издатели“. Это забавная и немного горькая шутка(жалко же человека, никто не появится).