Читать книгу Сага о Глизе - Олег Никишенков - Страница 1

Атаку решили устроить на пороге ночи, когда оба светила Глизе мутно-фиолетовым гало заваливаются за черный горизонт. Они на момент зависают на кромке небесной линии, в этот миг океанский ветер будто липнет к волнам и затихает. Становится слышно, как машут крыльями и шныряют туда-сюда в высоченных кронах миллионы летающих глизейских тварей, бывших хозяев этого мира. Как только упадет тьма, Саймон должен был отвлечь охрану, ловко закинув со стороны непролазных зарослей через проволочный забор базы пару свето-шумовых гранат. Затем Егизарян с двумя крепкими ребятами пробивает защитное силовое поле базы тяжелым геологическим вездеходом. Далее по плану Саймон со своими орлами врывается в брешь, пробитую передовой командой. На трех шустрых ховербайках он влетает победным вихрем в главное хранилище сервера Советника. Внутри он должен обложить машину взрывчаткой и юрко вылететь через ангар с электрогенераторами. Не вышло. Атака глизейских «декабристов» не заладилась с самого начала. Во-первых, охранные роботы-пауки не отвлеклись на световую ловушку, как задумал Саймон. С Земли недавно пришел апгрейд, сделавший их на уровень хитрее. Свернувшись в бронированные шары, пауки слились с покрытой густым мхом почвой, выпятив наружу разящие жала. Отстреляв по ховербайкам пучками электроразрядов, они распылили облако паралитического газа, которое плотным туманом окутало базу. Затем роботы откатились в высокую траву, что росла вдоль забора, изготовившись к стрельбе на поражение. Въездную зону атакующим все же удалось пробить. Но на внутренней территории базы все как один ховеры были сбиты. Пронзительно визжа движками, летающие мотоциклы рухнули на подлете к залу хранилища. Заговорщики побежали в сторону выхода, прикрывая носы руками, чтобы не получить дозу ядовитого газа. Персональное защитное поле спасало от паучьего электрического плевка в спину. Охранные роботы попытались задержать нападавших, выстреливая сети-ловушки, но команда успела выбежать за пределы базы, где власть охранных машин заканчивалась. Так провалилась первая попытка устранить Советника. Это был унизительный разгром, конец Триумвирата.

Президент не простит дерзкой атаки на его министра. Лидер Глизе быстро выявил зачинщиков, впрочем, это оказалось несложно: ясно, что путч организовали не простые жители. Работягам с астероидных приисков, которые до сих пор даже не занесены в базу метрополии как оседлые, точно не нужно было обустраиваться на новой планете, начиная с неприятностей. И не космоэнтомологам свергать самого влиятельного из министров. Нет, это был кто-то из элиты, когорты первых, ставших знатью Глизе.

– Землю беспокоит ситуация на планете. До нас доходит противоречивая информация о разногласиях, беспорядках и насилии, – голос из Метрополии звучал спокойно, но властно. Президенту не нужно напоминать, что своей должностью он был обязан Земле. Несмотря на все заслуги по освоению этого гигантского болота, которое лишь в рекламе выглядело раем, а на самом деле было жестким и опасным миром, он покорно выслушал строгое напоминание о том, что лидер экзопланеты, как и все, служит Колыбели. И что пусть весь мир, от Проксимы до Арктура, пойдет прахом, но только Солнце будет светить вечно. А когда пробьет час, каждый вытянется по стойке смирно и, не моргнув глазом, выпалит сухим речитативом: «Служу Колыбели человечества!».

Справедливости ради нужно отметить, что Горский был не из тех, кто станет покорно кланяться, благоговейно взирая вечерами на небо, откуда приходят инструкции древней Метрополии. Он отдает должное и чтит привилегии его начальников-землян. Но здесь другой мир.

– Вероятно, вам понадобится подкрепление. Раскол в одной экзопланетной колонии может превратиться в эпидемию, которая перекинется на другие миры. И это совсем не то, что мы ожидали, когда начали выстраивать нашу мультипланетную цивилизацию, – продолжал властвовать в кабинете президента командный генеральский голос. Мы пришли к выводу, что вам и Советнику нужна помощь.

– Господин генерал, люди не хотят, чтобы ими управлял компьютер. К тому же, я думаю, мы сами справимся с этой ситуацией.

– Нет, не справитесь, – отрезал голос. Через полгода ждите группу кораблей полицейского эскорта на орбите Глизе, хуже точно не будет. Президент устало съехал вглубь кресла. Он посмотрел в окно, за которым на ветру колыхались кроны шарообразных пальм, крепко спутанных, как пленники кочевников, хищными лианами. Оба солнца сияли на небосводе, оплодотворяя Глизе теплом. Люди и животные нашли себя на этой планете. Колонисты не хотят думать о проблемах, они просто живут здесь, а проблем хватало и на Земле. Офицер Метрополии тоже стоял у окна, но ничего кроме бездонной черной тьмы, прошитой алмазными иглами звезд, он не видел. Генерал отвернулся от иллюминатора командирского отсека и обратился к своему собеседнику, полковнику спецслужбы метрополии. Тот слышал весь их разговор с президентом Глизе, но предпочел не обозначать свое присутствие, посему видео было отключено под предлогом радиопомех от межзвездного ветра.

– Земля заинтересована в стабильности на Глизе, это наш образцово-показательный проект. Метрополия должна видеть, что мы способны не только колонизировать планету, но и установить на ней развивающееся, лояльное и финансово состоятельное общество, которое будет отдавать системе, не только брать от нее, – процедил сквозь зубы спецагент. А с таким лидерским составом мы не только не получим прибыльную точку, мы вообще полностью потеряем этот сектор. Он вальяжно раскинулся в кресле, респектабельным видом демонстрируя уверенность в том, что все идет по плану.

– Ваша ставка в этой игре на суперкомпьютер спорна, – попытался начать примирительный разговор генерал. Когда бывалый вояка, формально курировавший сектор экзопланет системы Водолея, начинал серьезно вдумываться в суть политики, навязываемой колонистам метрополией, у него неизменно начинались мучительные приступы мигрени. «Вся эта «Византия» не стоит шнурка с ботинка Гагарина», – говорил бывалый астронавигатор в таких случаях, морщась от интриганства земных бюрократов, как от лимончиков, выращенных на гидропонике звездолетных теплиц.

– Глизе из когорты фаворитов Метрополии перемещается в список проблемных колоний, – монотонно продолжал полковник. По его интонации можно было понять, что решение уже принято, причем кем-то более влиятельным. – Когда планету лихорадит от постоянных стычек с правительством никакой вариант развития не подойдет. Триумвират взял курс на сепаратизм. И что мы получим? Очередное пиратское пятно на звездной карте, к которому никакой лояльный коммерсант ближе, чем на световой год не подлетит! Но кто тогда будет содержать этот экспериментальный рай в шести парсеках от главного сейфа с деньгами?

То, что он сказал далее даже видавшего вида генерала привело в смятение, которое он не испытывал со времен, когда послал космодесант на верную гибель в систему на краю черной дыры. Центр требовал от него результата любой ценой. И он по их приказу бросил десант в самое пекло, на горизонт событий, туда где, дыра начинала жрать светило, хотя десятки ученых мужей предупреждали, что все закончится чудовищной гамма-бурей, которая не оставит никаких шансов живым.

– Мы заменим президента на Глизе, этот слишком нерешителен и эмоционально связан с участниками сепаратистской шайки, именующей себя «триумвират». Поставим на службу системе антропоморфа. Похожего на президента, как две капли воды. Никто и не заметит даже – отчеканил спецслужбист, будто говорил о смене хозконтейнера. Планета и так уже наполовину управляется машиной, кибернетический двойник с мозгом Советника – то, что нужно. И нам спокойнее… Пока президент общался со звездолетом Метрополии, Глизе успела прокрутить свой десятичасовой день, сутки здесь были коротки, как девичья память. На планету упал красно-сиреневый закат, переходящий в фиолетовое свечение на кромке океана. Он каждый раз был разный. От того как изменилась температура за день, от муссонов и горных ветров, от болотных испарений, еще черт знает от чего возникала эта завораживающая картина. Планета показывала свои новым обитателям шоу, сравнимое по красоте с великолепием земной радуги или шоу колоссальных водо-ледяных гейзеров Энцелада.

Общение Горского со своим Советником со стороны напоминало обычную беседу. Искусственный интеллект как бы информировал о своем мнении, но делал это всегда аргументированно, подкрепляя фактами, и просил мнения об идее. Как наставник с большим жизненным опытом: казалось, он всё прожил, видел, испытал. Ничего личного. Доказывать свое превосходство перед человеком не входило в его приоритеты, но так уж его настроил создатель –земная инженерная команда: без вирусов и программных сбоев, присущих живым.

– Вы не готовы принять решение. Давление выше нормы и пульс учащен, а электромагнитное поле мозга в возбужденном состоянии. В таких ситуациях глобальных решений не принимают, – спокойно и методично наставлял суперкомпьютер.

– Неважно, Советник. Просто скажи мне, что думаешь. Да, я волнуюсь. Но не потому, что не готов принять решение. Речь идёт о людях, которых я знаю много лет, они всегда были преданны мне и Глизе.

– Они не преданы тебе сейчас, ни одной миллисекундой своей биожизни.

– Много ты понимаешь… – устало процедил президент. С этими людьми я прошёл огонь и воду.– Машина ничего не ответила. Советник выдержал паузу, с потолка, где находились динамики президентской громкой связи, послышались два голоса. Это была запись телефонного разговора. На связи были Саймон и Егизарян, два друга Президента: «Он давно действует мне на нервы. Долго его терпим, человек явно стал неадекватен. И затянувшаяся проблема с железякой – последняя капля». Двое возбужденно и громко разговаривали ещё несколько минут, называя президента не иначе как опостылевшим. «Наверно, в минуты крайнего раздражения друзья имеют право на эмоциональный срыв, его нужно уметь прощать», – успокаивал себя Президент. Но эти волны аутотренинга разбивались о рациональность Советника.

– Я услышал холодное безразличие и неприязнь весьма опасного свойства, – учтиво предупредил Советник своего босса. Сожалею, что пришлось показать вам это. Но молчать я не вправе, – сказал робот, возможно, понимая, что сделал человеку больно.

– Послушай, Советник, быть может, ты просто не любишь их? У тебя ведь есть повод их ненавидеть, не так ли? Хотя бы за то, что они ненавидят тебя.

– Блок, который мог бы сымитировать такого рода эмоции, в моей фабричной модификации отсутствует, – невозмутимо парировал искусственный интеллект.

Президент никогда не относился к Советнику как к машине, не имеющей самосознания, гнал прочь мысли о том, что все это – лишь тонко просчитанное альтер эго суперкомпьютера, красивая сложная игра кибернетического разума, имитация рассудка живых. Судя по всему, во главе оппозиции стал Саймон. Тот самый парень, с которым они вместе, еще совсем молодые тогда космодесантники, на отсчет раз-два-три одновременно сорвали с себя шлемы, чтобы первыми вздохнуть незащищенными легкими атмосферу, обнимались и радовались, как дети. Президент пытался с ним договориться, но Саймон отказался обсуждать-что-либо по электронной связи (уже знал о прослушке?). Он сообщил, что ждет Президента в лагере за болотами. «В самой первой нашей точке опоры на Глизе, откуда все и началось», – прохрипел он в спикеры правительственной связи срывающимся голосом.

Горский прекрасно помнил место, о котором говорил его друг: небольшое плато, что возвышалось над лесом, открывая потрясающий вид, от которого замирало сердце. А, отмерев, начинало стучать сильно, забивая гвоздем в мозг «это мой мир, и я никуда отсюда не уеду». На этом плато они тридцать лет назад с Саймоном, Егизаряном решали, кому править, приговорив Горского «как самого умного» к этой тяжкой ноше. Ребята тогда жили другими понятиями: в их распоряжении была вся галактика и время романтиков, свято верящих в дружбу и мужество людей, открывающих новые миры. Это был один из немногих случаев, когда президент проигнорировал мнение Советника, отговаривавшего ехать в лагерь оппозиции. Ему стало казаться, что после апгрейда искусственный интеллект стал вести себя как-то странно. Как выразилась сама машина, «повзрослел и остепенился». А как робот, пусть и самый умный в галактике, может «остепениться»?