Читать книгу Парадоксы и факты. Сборник стихотворений - Олег Николаевич Лузанов - Страница 1

Дежурные

Дождит немилосердно. Тучи.

Трава пугает высотой.

Утюжат душу влаги кучи.

И лужи морем подо мной.

Идти гулять мне в дождь – не радость.

В окно смотрю на неба плач.

Прошил вдруг тучу … Показалось?

Нет, точно… самолёт – трюкач.

Сквозь уплотненье грозовое

Двухвостый, быстрый, словно мысль,

Изящный, рокоча сурово,

Ведомый следом. Пронеслись.

К чему? Куда летят машины?

Полёты в дождь? Иль это знак?

Так ведь нелётная … Причины?

А может, правда где-то враг?

Звено «заряженных», две птицы,

Хранит покой родной страны.

Дежурят «СУшки» вдоль границы,

Периодически видны.

И мощный рёв турбин горячих

Ласкает ухо, тешит слух.

Живёт страна, не зная плача,

Гораздо «СУшек» больше двух.

И в час недобрый, коль придётся,

Взлетят и в тучи, даже в ночь.

Врагам «приветствие» найдётся.

Спровадить смогут «СУ» помочь.

Мелькнут над городом и в поле…

И одиночно, и звеном.

А «аргументы», что для боя,

Я лично вижу под крылом.

Рубашка 37-го

Мне рубашку хвалил офицер,

Говорили про жизнь и про песни,

Обсуждали, как жить интересней,

Что быстрее – галоп иль карьер.

Мне рубашку измял офицер,

Между нами стена из торосов,

Деловых и холодных вопросов,

Напряжённость и взглядов барьер.

Мне рубашку пятнил офицер,

Промелькнули забытые лица,

Мне уйти бы, вне стен очутиться,

И не знать применяемых мер.

Мне рубашку порвал офицер,

Зашивать ли теперь – и не знаю,

И опять на вопрос отвечаю,

Замер временем секундомер.

Мне рубашку тянул офицер,

И втолкнул в приоткрытую дверцу,

Слышу стук учащённый я сердца,

Голый камень, не видно портьер.

Мне рубашку пробил офицер,

Между делом, такая работа,

Небольшая осталась забота,

В дело вшить протокол про расстрел.

Памятники героям

Разнятся памятники в именах и датах,

Но постаменты заняты не для проформы.

Поставлены они, как память о солдатах,

Которые погибли, не позоря формы.

И моряки, и лётчики, артиллеристы,

ОМОНовцы, десантники, СОБРы, пехота…

Суровы в профилях и в барельефах лица.

И гимна мужеству в огне мы слышим ноты.

Застыло время в камне, подвигу свидетель,

Ведь каждый спас своею жертвой чьи-то жизни.

Объединяет память о героях то, что песня

Разносит славу о погибших в честь Отчизны.

И не забудутся рискнувшие собою,

Встававшие на смерть, поднявшие винтовки,

Что жизнь отдали за закон, за честь и волю,

Пока в стране готовы к подвигу потомки.

У памятника

Как дань за жизни их – цветы у постамента.

Дорожки памяти лежат, как белы скатерти.

И не забыть уж никогда того момента,

Который больно сжал тисками сердце матери.

***

От вспышки подвига мгновенья разделились

На «до» и «после».

Жизнью разом всё оплачено.

И траурная шаль на плечи опустилась.

Навстречу к сыну шла

С любовью нерастраченной.

Гранит и бронза под ладонью, гладкий холод.

Глубокая у женских губ

Печаль – морщиночка.

А сын стоит пред ней, навеки будет молод.

Сквозь слёзы видит мать

Не памятник – кровиночку.

Обнимет образ и как раньше в колыбели

Поёт ему, шепча,

И гладит по головушке…

Пусть мир замрёт, склонясь, пускай замрут метели

На этот миг святой

Для матери – лебёдушки.

***

Хоть годы горькие прошедшее укрыли,

Но помним подвиг. Не хотим терять и каяться.

И чтоб слёзы гранитные плиты не мыли,

Пусть сына-воина дождётся мать-красавица.

Старое фото

Пожелтевшее старое фото.

И военное жаркое лето.

Танцевал весь вокзал беззаботно.

Паровозные вздохи нагреты…

Пели песни про близость победы.

Целовали невест как умели.

Были молоды старые деды.

Мамы их отпускать не хотели.

Лишь коротким свистком попрощались,

Путь по рельсам дымами укрыли,

И уже никогда не встречались,

Только в сердце, как прежде, любили.

На Тепловских высотах под Курском

И в степях, что южней Обояни,

Воевали душой, не искусством,

И о волю железо ломали.

Сотни тысяч поднялись над полем

Душ незримых, покинувших тело,

Не был каждый известным героем,

Но варил кашу боя он смело.

Самолеты вихрились под небом,

И давили броню, и крушили

«Крестоносцев» в полях с русским хлебом,

И «за Родину!»… матом их крыли.

Отгремело далёкое лето.

Отходилась в атаку пехота.

Много песен о грустном пропето

Молодыми…

Со старого фото.

Посвящается древнему Курску

На холмах, что веками спокойно лежат,

Развернулся кварталами новыми

И полями, с налившимся спелым зерном,

Обернулся, такими знакомыми.

На подушку садов Курск прилёг головой,

Укрывается парковой зеленью.

Перекрестие рек, словно крест на груди,

Носит многие он поколения.

Рвёт сцепление байк одинокий сквозь ночь,

Удаляется звук замирающий.

Возмущенно моргают подсветкой глаза

У квадратов домов засыпающих.

И реклама зевает цветастым пятном,

На стене привлекая внимание.

Уж накинула ночь покрывало своё,

Разукрашено звёздным старанием.

А над декою, созданной плоскостью крыш,

Натянув проводов струны тонкие.

Среди грифов антенн, как колки напряглись,

Чуть слышны переборы мне звонкие.

Заиграла Луна свой полночный ноктюрн,

Медиатор лучистый справляется.

Город спит, он устал. Сотни лет, но как юн…

И во сне город мне улыбается.

Песня про Курск (соавтор Павел Малахов, г. Курск)

Наш город затих

Вечерней порой.

И звёздная высь

Пробита луной.

Вдаль Тускарь течёт,

Хозяйствует ночь.

И ветер несет

Сомнения прочь.

Привет, мой Курск, привет.

Рад встретиться опять.

Сегодня я рассвет

Хочу с тобой встречать.

В кустах у реки

Поет соловей.

Прекрасны сады.

И запах полей.

Темнеют мосты

И улицы спят,

Лишь тени-коты

В проулках лежат.

Привет, мой Курск, привет.

Рад встретиться опять.

Сегодня я рассвет

Хочу с тобой встречать.

Привет, мой Курск, привет.

Рад встретиться опять.

Ты молод сотни лет,

И мне лишь тридцать пять.

Открытие Крымского моста

От Тамани до Керчи легло полотно,

Исправить ошибку Россия решила,

Полуостров Таврида российский давно,

А его чуть нацистская тьма не накрыла.

Подчиняясь закону и воле людей,

Пришиваем мостом земли южных просторов.

Над штормами парить будет тысячи дней,

Мост века простоит лентой чётких узоров.

Мост не делит моря – сблизил он берега.

По нему путь теперь стал быстрее намного;

И на юг отдохнуть и на север к снегам

Поездам и машинам свободна дорога.

Под пролётами плещет морская волна,

Чайки с криками в танце сквозь брызги летают.

И гордится успехом вся большая страна,

Ведь сегодня Россия вновь Крым открывает.

Крымский мост. Открытие.

Могучим стежком зашивая

Ошибку в истории края,

Таврида опять родная,

Исполнена воля людей.

Предложен был путь судьбою,

Опять стали целой страною,

А песня летит над волною,

Истории шаг смелей.

Теплом побережье встречает,

И солнце сердца согревает,

Двери дворцы открывают,

И ближе улыбки друзей.

Дорога парит над водою,

Опять стали целой страною,

Предложен был путь судьбою,

И стало в душе светлей.

Под нами волна играет,

А чайки спорят с ветрами,

Время до встреч сокращает,

Ведь путь через мост быстрей.

Предложен был путь судьбою,

Гордится страна собою,

А песня летит над волною,

Мостом и Историей.

Не видим лучшей награды -

Для Крыма убрать преграды,

Встречаться с родными рады,

С мостом наша радость полней.

Пролёты парят над водою,

Построили целой страною,

Нам стал уже мост судьбою,

И стало в душе теплей.

Самые дорогие…

На конкурсах не раз уже бывало,

Что ради любопытства и от скуки,

Заданий разных выдумав немало,

Пытались оценить «Чьи лучше руки?».

На скорость шинковали что придётся.

Жонглировали, вверх бросая гири.

И тени создавали в свете Солнца.

Дизайном проходились по квартире.

Накладки городили непростые.

И руки маникюром украшали.

Мозолили медали золотые.

Мандаты депутатские вздымали.

Бывало, для страховок предлагали.

Печатали их крупно для рекламы.

Однако конкурсы ничуть не угадали:

Дороже прочих – просто руки мамы.

Эмигрантке

Небо Турции чужое,

Русское родней.

Разве сможет так на Кипре

Щелкать соловей?

Морем пахнет Средиземным,

Плещет, как елей.

Где же запах васильковый?

Где простор степей?

Не растёт там рожь для хлеба,

Жизни ритм другой.

Может, цвет синей у неба

Над чужой страной?

Там обычаи другие

И раздолья нет.

Расставанья, перелёты

Уже много лет.

Тянет Матушка-Россия,

Что не говори.

Только здесь зима красива

В инее зари.

Стал чужой язык понятен

И турецкий быт.

Будет даже мир в окошке

Розами увит.

Только сердце вторит песне

Из родных полей,

И по-русски слово «мама»

Всё равно милей.

Октябрь 2017

Что плохого в октябре?

Вроде месяц он обычный.

Но столетний юбилей…

Может, встретить как привычно?

Выйти в город на парад

И поднять плакат с призывом.

Может, кто-то будет рад.

Кто-то уж грозится взрывом.

Социальным, как тогда.

Только будет ли приятно

Грянуть дружное «Ура!»

И за «стену» все обратно.

Вроде нынче нелегко.

Многих тянет, коль по чести,

Чтобы были, как давно,

Чуть бедней, но всё же вместе.

Только время не вернуть,

И второй Октябрь не грянет.

Выбран новый курс и путь.

Цель другая всеми правит.

«Продавать и умножать».

Про совместное забыли.

Каждый бросился бежать,

Только двери приоткрыли.

Нынче воли – завались.

И путей – куда ни глянешь…

Вот такая штука – жизнь.

Хочешь быть счастливей – станешь.

Усадьба Афанасия Фета

Сегодня был в усадьбе Фета,

Того, что классик русский.

Хотел понять я жизнь поэта,

Искал исток искусства.

Хороший двухэтажный дом

На горке возле речки,

И прудик есть, и рыбка в нём,

Ротонда в виде свечки…

С пригорочка открылся вид

На русские просторы,

И песнь душевная летит,

Красиво льёт узоры.

За прудом лес шумит волной,

А речка так спокойна,

Что стих родился сам собой

От счастья и раздолья.

Посвящается заслуженному артисту России Андрею Иванову

Мой друг – носитель контрабаса,

И в деле этом нет лучше аса.

Взвалив на спину два метра «скрипки»,

Несёт, стараясь, а вслед улыбки.

Наверное, будь рост побольше -

Так метров семь, рука потолще,

Возможно было б смычком в три метра

Играть скрипичные концерты.

А так, ну что вы – какие звуки.

Упор о сцену, на струнах руки.

И пальцы тянут не жилы – нервы.

А может парень. А он ведь первый!

Гастрольный график – ни дня на месте,

И едут братья, чтоб выйти вместе

И выдать снова джаз-блюз на сцене.

Вот инструмент, а он ведь ценен!

В партере, в ложах поток оваций,

В восторге зритель от итераций.

И между струнных солидней нету,

Басит стараясь, без пируэтов.

Всё дело в том, кто взялся делать.

Несёт – не гнётся, и в нотах смелый.

На сцене – мастер. В очках и скромный.

Артист заслужен, успех огромный.

Музыканту (Александру Белоусову, гр. Onward)

Как правило, все знают вокалистов.

Для них медийных опусов немало.

И на афише проще «дать» солистов.

А как им быть, коль группа не играла?

Конечно, можно спеть и «а капелла»,

Но долго ли… один и без поддержки?

(А тут ещё и горло захрипело.)

Не каждого здесь выдержат орешки.

А в «банде» кто важнее всех и старше?

Да тот, кто бьёт ритмически по коже;

Сидит он, скрытый установкой даже,

На Шиву многорукого похожий.

Тарелками владеет виртуозно

И «томы» почесать не забывает,

На «басе» сцену сотрясает грозно,

«Хай-тэт» шипит, под палочкой страдает.

И «крэш», и «райд» помогут Музыканту

Открыть для звука запасную дверцу.

И бьёт Ударник, бросив всё на карту,

И свой талант, и собственное сердце.

Посвящается гитаристу группы «Парадокс»

Игорю Михелю

По артериям города пульсом машины.

Китайские фонарики трогают небо.

Фонтаны струями рисуют картины.

А город-призрак неспящим не был.

Басят дороги. Летают яркие башни.

И мчатся блики огней текущих.

Оделся город в неон рубашек.

А ритм бичует людей снующих.

Залиты площади стремительным веком.

И улицы тонут в клубящемся дыме.

Мосты, что брошены украсить реки,

Внимают молча фуэте балерины.

Разорванный мир собирает осколки,

Расставит ноты на жизни страницы.

И бьют по нервам и втыкают иголки

Огней ярких пляска и тёмные лица.

На клип «Колыбельная» (гр. «Парадокс»)

Я живу среди мира иллюзий,

Среди призрачных замков и снов,

Где сгорают рассветы, как судьбы,

В отраженьях отравленных слов.

Стаей рыб облака проплывают

Над кружащимся в танце огнем,

И по стенкам бокала стекают

Слёзы неба о чём-то своём.

Уходящее красное солнце

Опалило следы на песке,

И усталый аллюр иноходца

Отразился в солёной воде.

Горизонт пусть закат забирает.

Океан распластался у ног,

И гитарной струной заиграет

Колыбельная звёздных дорог.

Художественная гимнастика

(сестрам Авериным посвящается)

Восторг несомненный, изящество форм,

Движения гибки, отточены, быстры.

Полёты мячей, тут же ленточный шторм,

Булавы в руках невесомы, как мысли.

Походка кошачья, но тянут носок.

Их спины, как струны, готовы согнуться.

Напряжен тугою прической висок,

И в каждом движении в музыке чувство.

Разгадка российских гимнасток – талант,

Генетика, тренер, сверх силы задача,

Где в час тренировок вмещается два,

И яркость улыбок поверх неудачи.

Как солнечный вихрь, над ковром пронеслись

Девчонки–близняшки, как лучики смеха,

И после кульбитов стрелой вознеслись

Наверх пьедестала к вершине успеха.

Бокс

Пульсом бьётся сердце в горло.

Взгляд рассеян, шум в ушах.

Вероятно, очень больно…

Нужно снова сделать шаг.

Ринг уже обрызган кровью.

Раунд пятый завершён.

Рассечение под бровью.

Только дух не сокрушён.

Бой продлится до победы.

Победитель лишь один.

Тридцать шесть квадратных метров.

Вновь встречает ковролин.

Ограничен мир канатом.

Всё решится в этот час.

Кулаки в перчатках сжаты.

Звонко вскрикнул гонга глас.

Закружились претенденты, атакуя, уходя,

Ловят точные моменты, чтоб ударить не зазря.

Цель опять нашла перчатка,

Пляшут звёздочки в глазах.

Вот бы полежать с устатка…

Капу не жевать в зубах.

Апперкоты, свинги, джэбы, хуки, через руку кросс…

И отсчитывает стрелка боя временной вопрос.

Длинноногая в бикини вверх «двенадцать» подняла.

Засопели вновь мужчины на поверхности ковра.

Наконец-то бой окончен.

Рёвом глушит стадион.

И пытаясь улыбнуться поднял пояс ЧЕМПИОН.

Чемпионский заезд

Летят по кругу шустрые машины.

Присутствуют интрига и напор.

Над полем рёв стоит и стонут шины.

А зрители следят за сменою картины.

Здесь чемпионский картинга отбор.

Форсируя цилиндры в поворотах,

Рулём «болид» бросая в пирует,

Заходится мотор в высоких нотах,

Пилот рискнёт на высших оборотах,

Не зная– будет первым или нет.

Волейболисты (чемпионам Европы)

Двухметровые парни, взлетая над сеткой,

Раз за разом ладонью по мячику бьют.

На подачи и пасы смотреть интересно.

Переходы победное кружево вьют.

Блоки ставят в прыжке, групповой и уступом,

Входят в зону, вгрызаясь кроссовками в пол.

«Дужки», «гвозди», «крюки», подают «парашютом».

Эшелоны атак и победный «сетбол».

Прокатившись, как танк, разметав все преграды,

Вновь Россия в Европе «команда один».

Надевают ребята на шею награды,

Волейбола вершину опять покорив.

Автору

Где ты, Автор, сверкающий рифмой?

Где ты, Автор, в изяществе первый?

Восхищаюсь твоей парадигмой.

Где ты тот, кто без вен, только нервы?

Каждой фразой рисуешь картины,

Про любовь пишешь просто и страстно.

Неужели, как клин журавлиный,

Улетел в край поэзии ясной.

Без подмен, безобразного стиля,

В край, где слово душою пропето.

Красоту, может, там не убили?

Золотят горизонты рассветы?

В темноте мелодично грустится,

Если слышны страдания скрипки.

Где источник, таланта напиться,

Отражает который улыбки?

Озари окружающих светом,

Излучай магнетизм, что от сердца.

Возвращайся со словом привета

У камина с друзьями погреться.

Играем…

Да, согласен, конечно, актёры.

И про театр без сомненья оставим.

Ролью заданы нам разговоры,

Но какую мы пьесу играем?

Репетиций я что-то не вижу,

Почему-то всё время премьерим.

Авансцена под звёздною крышей,

И гримёрок таинственны двери.

Мне бы хоть на минуту либретто,

Посмотреть, ожидать ли антракты.

Рампа ставит барьер ярким светом…

Понимаю – спектакль одноактный.

Антреприза растянута в годы.

Эх, дождаться бы бурных оваций.

Затерялись с подсказкой суфлёры

В смене разных времён декораций.

Мизансцена сменяет другую…

Предлагают мне новую маску.

И плачу цену я дорогую,

Чтоб не драму играли, а сказку.

Гримируют нам лица морщины.

Тексты старые мозг просклерозят.

А потом без какой-то причины

За кулисы со сцены увозят.

Где же выход из этого театра?

Кто привёл? Кто раздал эти лица?

Что ж, сыграем сегодня, а завтра

Вдруг улыбке смогу удивиться.

Марионетка

Взгляд в пустоту. Как пыткою,

Тело согнуто мебелью.

Перспективы все зыбкие.

В месяц два раза «серебро».

Ноги идут. А надо ли?

Цели чужие дадены.

Для причащенья налили,

Выпил и думал: «Гадины!»

Этот спектакль размерянный

Автор писал не думая.

Вот бы, как гуси-лебеди

Взвиться вверх ночью лунною.

Образы сами рождаются

Волей совсем не нашею.

Криками отрезвляются

Глупости в счастье крашены.

Снова иду неведомой,

Кем – то тропой проторенной.

Кто же ведёт за ниточку

Манит обеспокоено?

Будет ведь мне отвечено,

Хоть и вопросы безмолвные?

Радуют только женщины…

Новые и нецелованны.

Вот как

Кто право дал судить других,

Кто вы?

Надели людям, не скупясь,

Шоры.

Ухватки зверя, как без них.

Ново?

Оскал на лицах победил

Снова.

Не просто жить, вися в петле,

Душно.

Глумиться и давить мальцов

Скучно.

А брату плюнуть смачно в суп.

Умно?

Соседей разве хочет кто

Шумных?

И кто ответит: хороши

Меры?

Остался разве Человек?

Верит?

А крест на спину …Это кто

Мерил?

И лишь один пройдёт путем

Веры.

О красивом

Испытываю странность чувства:

Признали то, что было спорным.

Как верхом называть искусства

Квадрат, рисованный лишь чёрным?

А борода и вид девичий -

Как сочетаются на сцене?

Ведь кто-то посчитал логичным,

И кто-то объявил их ценным.

Как мерить то, что есть красиво?

Как взвесить то, что идеально?

Прямое… может, будет криво,

А явное… вдруг станет тайным.

Гроза, восход, закаты Солнца,

Качание ольхи серёжек,

Средь камышей воды оконце,

Переплетенье троп-дорожек,

Напевы птичьи на рассвете.

Игра зверушек на лужайке…

Свистит лихой разбойник ветер,

А в пене волн танцуют чайки.

Лесов величье, неба ясность,

Степная удаль, гор громада,

Огня безудержная ярость…

Красивое понять – награда!

Правильные пути

Для чистых сердцем – путь не только в Рай!

Таким пути открыты все на свете.

Когда душа поёт, прекрасен всякий край.

Все счастливы: и старики, и дети.

Восходит солнце, весело смеясь,

И небо тучками жонглирует игриво.

А ветер закружился, веселясь,