Читать книгу Царский сплетник и дочь тьмы - Олег Шелонин - Страница 1

Виталик сидел на уже привычном для себя месте, по правую руку от царя-батюшки Гордона, невозмутимо поигрывая боярским посохом. Сидел и потел в своей горностаевой шубе с царского плеча, которую вместе с боярской шапкой обязан был надевать на все официальные заседания боярской думы согласно протоколу, хотя в думе сегодня и без того было жарко. Страсти в тронном зале кипели нешуточные, и, надо сказать, повод для негодования у бояр был. Наконец-то вышел первый номер давно обещанной царским сплетником газеты «Великореченский вестник», экземпляр которой был у каждого боярина в руках.

– Нет, ты как хочешь, царь-батюшка, а я правду-матку прямо в наглую рожу ентому басурманину скажу! – разорялся боярин Кобылин, потрясая пахнущей свежей типографской краской газетой. – Вы только посмотрите, бояре, на что такие огромные деньжищи пошли! Ентот изверг на наши же денежки на нас хулу возводит! Да ентой газетенкой только в отхожем месте подтираться! Боле она ни на что не годна!

– А вас, боярин, не смущает, что на ней портрет государя нашего нарисован? – полюбопытствовал Виталик. – Решили, значит, царем-батюшкой подтереться?

Боярин Кобылин так и застыл с открытым ртом.

– В кандалы его, – щелкнул пальцами Гордон.

Стрельцы заломили руки недалекому боярину и выволокли его из тронного зала.

– Слышь, Гордон, – прошептал уголком губ Виталик, – а ты не перегибаешь палку?

– Нормально, – так же шепотом откликнулся царь. – Считай, первый выпуск уже окупили. Я с него, гада, не меньше пяти тыщ за оскорбление моего величества слуплю, а потом пусть катится на все четыре стороны.

– Ха! Первый выпуск… Да на такие деньги годовой тираж поднять мож… – Виталик прикусил губу.

– Это у тебя такая себестоимость? – ахнул Гордон. – Так наши соглашения пора пересмотреть.

– Ты не учитываешь вложений в производство карандашей, – заволновался царский сплетник. – Дело новое, неосвоенное, больших денежных вливаний требует…

Виталик нагло врал. Залежи графита, обнаруженные в тролльих землях Засечного Кряжа, решили все проблемы разом. Теперь, когда у него в Заовражной низменности есть мощная производственная база, а на подворье Вани Левши развернуты типографские цеха, смешать графит в нужной пропорции с глиной, обжечь и упаковать в деревянную заготовку трудностей не составляло. Новинка великореченцам и купцам иноземным пришлась по вкусу. Последние теперь скупали оптом не только бумагу по невероятно низким ценам, но и карандаши разной степени твердости большими партиями, везли все это за границу и загоняли там втридорога. Надо сказать, победа над шемаханской царицей принесла немалые дивиденды Виталику. Илаха, как оказалось, готовилась к вторжению не один год, и после поражения не все ее подручные сумели уйти через портал, а с тех, кто остался без поддержки своей богини, вмиг сошло заклятие личины. Народ русский по природе своей сердобольный, в капусту крошить да измываться над полоняниками не стал, а просто пристроил их всех к делу на общественно полезные работы. Больше всего этих полоняников оказалось в Заовражной низменности, что резко сократило сроки строительства целлюлозно-бумажного комбината и типографии.

Сидевшая по левую руку от царя Василиса Прекрасная удрученно вздохнула:

– Может, государственными делами займетесь, бизнесмены?

– Угу, – закивал головой Гордон, – это мы запросто. Это мы сейчас. Так, кто еще царем-батюшкой подтереться хочет? – повысил голос державный.

– Что ты, государь! – загомонила боярская дума.

– Как можно!

– Вона каки новости в ей важные прописаны! Хрезентация тюрьмы после евроремонта… Тьфу! Прости, господи! Слова-то каки непонятные, иноземные.

– Опять же на ей лик твой лучезарный нарисован.

– Рядом с иконами повесим. Молиться на него будем!

Это известие царя явно расстроило. Он понял, что акция получилась одноразовая и больше деньжат по-легкому срубить не удастся. Впрочем, еще не все было потеряно. Со своего места поднялся боярин Жеребцов.

– Я вот только не понял, царь-батюшка, пошто царский сплетник лик твой светлый с каббалой антихристовой рядом начертал? – вкрадчиво спросил он. – И награду объявил за решение этого хросс… кросс…

– Кроссворда, – подсказал Виталик, с трудом сдерживая зевоту. Он всю эту ночь не спал, готовя первый выпуск газеты, и усталость давала о себе знать.

– Хроссвор… Тьфу! Нехристь басурманская! И не выговоришь. Так я что сказать хочу, царь-батюшка. Уж не за голову ли твою светлую он награду объявил? А вопросы-то какие издевательские начертал! Ты только послушай, царь-батюшка! Кто сидит на лавке ровно, гневно посохом стуча?

– Что скажешь на это, сплетник? – весело спросил Гордон.

– А чего мне говорить? Вот кто отгадает да слово правильное в нужную строчку или столбец впишет, тому и награда достанется. Если, конечно, все слова правильно впишет.

Боярская дума зашуршала газетами.

– Кто же это может быть? – начал чесать затылок боярин Жадин.

– А сколько букв? – поинтересовался Гордон.

– А ты по клеточкам подсчитай, царь-батюшка, – хмыкнул Виталик.

Все начали считать.

– Четыре.

– Точно четыре.

– Кто же это может быть? – Василиса тоже заинтересовалась.

– Говорю же вам, антихрист он, колдун! – завопил боярин Жеребцов. – На костер его! Он и тебя, царица-матушка, околдовал, и думу…

– Точно! Дума! – радостно треснул по подлокотнику трона царь, выудил из кармана карандаш и вписал первое угаданное слово.

Дума дружно треснула себя ладонями по лбу, да так что боярские шапки полетели на пол, и тоже начала портить бумагу.

– Я ж говорю, всех околдовал, – простонал боярин Жеребцов. – Куда только Малюта смотрит! На кол его надо, на кол!

Однако Малюте было в тот момент не до того. Забыв о том, что он работает здесь пугалом (именно для этой цели по совету Василисы Гордон начал приглашать его на заседания боярской думы), специалист по дыбе и испанским сапогам крадучись подбирался к трону, чтобы подсмотреть, что там на газете царапает державный.

– Чего тебе, Малюта?

– Да тут вопросик непонятный. Кто в темнице сырой за царя-батюшку горой? Пять букв.

– Иди отсюда! – зарядил царь скипетром по лбу Малюте. – Не подглядывай!

– Ну что тебе стоит! – заканючил палач, потирая набухающую шишку. – Ты ведь такой умный, первое слово сразу угадал…

– Иди отсюда, а то палачу отдам!

– Да я и есть палач.

– О! Точно. Палач!

Гордон с удовольствием вписал в кроссворд второе угаданное слово.

– Ну вот, и палача околдовал! – окончательно расстроился боярин Жеребцов и начал вписывать в кроссворд отгаданное Гордоном слово. – Гммм… а по буковкам подходит. Действительно палач.

– А вы читали анекдот про конюха и купеческую дочку? – спросил кто-то из бояр.

Ответом ему был дружный хохот.

– Это что, – утирая выступившие от смеха слезы, выдавил из себя боярин Калита. – А вот анекдот про стрельца, который в шкафу от муженька зазнобы прятался…

Тут уже вся дума просто рухнула.

– И у кого-то еще хватает наглости ругать мою газету, – хмыкнул юноша.

– Слышь, сплетник, а награда-то какая будет? – Царь-батюшка азартно разгадывал кроссворд.

Свой бесплатный экземпляр газеты он получил гораздо раньше подданных, успел поржать над анекдотами, и теперь его интересовал только приз.

– Я хоть и не царь, – хмыкнул Виталик, – но награда будет царская, поверь мне.

Это обещание заставило всю думу встрепенуться, и бородатые бояре устроили настоящий мозговой штурм. Царский сплетник довольно улыбнулся. Все пока шло нормально, строго по намеченному им плану. Даже царь-батюшка ведет себя пока корректно. До сих пор не прокололся. А вот царица-матушка волнуется. Может, стоило ее все же посвятить во все детали? Впрочем, теперь уже поздно.

– Слушай, сокол мой ясный, – не выдержала-таки Василиса, – это что такое? На заседаниях боярской думы государственными делами надо заниматься, а не кроссворды отгадывать. Вон китайский посол ждет не дождется, когда вы его вопрос решите.

– Да какие у него могут быть вопросы? – разозлился Гордон. – Дополнительные преференции на покупку дешевой бумаги себе выбить хочет. И не он один! Только вот им всем! – Пальцы державного сложились в дулю. – Торговать на наших условиях будем. А чего это китайский посол мне глазки строит? – нахмурился Гордон, заметив странные гримасы посла.

– А ты кукиш убери, – посоветовала Василиса. – На их родине так продажные женщины себя клиентам предлагают.

– Что?!! – взревел Гордон. – На кол его!

– Никак нельзя, ваше царское величество, – сочувственно вздохнул Виталик. – Дипломатическая неприкосновенность, однако. Опять же войну нам объявят. Оно нам это надо?

– Да пока они до нас доберутся, в половецких землях сгинут. На кол!

– Царь-батюшка, а ты знаешь, сколько этих китайцев в Китае живет? – осторожно спросил Виталий.

– Сколько?

– Миллиард, если не больше.

– У-у-у… где ж мы их всех хоронить-то будем? Ладно, пусть живет. Не стоит превращать Русь в китайское кладбище. Да, посол, а ты чего, собственно, от меня хотел? Если насчет расценок на бумагу пришел говорить…

– Васаби… – сложив ручки на груди, начал кланяться посол.

– Что такое васаби? – нахмурился Гордон.

– Есть такое растение у них, – пояснил сплетник. – Китай славится своими специями. Видать, хочет нам их втюхать в обмен на секрет книгопечатания и производство дешевой бумаги.

– И как оно на вкус?

– С нашим хреном рядом не стояло, – патриотично заявил Виталик.

– Так давай им наш хрен продадим, – обрадовался царь. – У нас этого хрена до хрена!

Василиса схватилась за голову.

– Да ему твой хрен на хрен не нужен! Ему технология производства газеты и бумаги нужна!

– Ну, это ты зря, царица-матушка, – хмыкнул царский сплетник. – Торговлю завсегда можно наладить. Они любят остренькие вещи.

– Ты этот вариант с ним проработай, – шепотом приказал Виталику Гордон.

– Как обычно, пятьдесят на пятьдесят? – так же шепотом спросил юноша.

– С ума сошел?! С тебя и двадцати пяти процентов выше крыши.

– Царь-батюшка, совесть поимей, мне земли надо поднимать, промышленность налаживать, к свадьбе с Янкой готовиться. А потом, где мои проценты за идею?

– Ты их уже получил. Двадцать пять и ни процента больше. Стоп, какие двадцать пять? Двадцать! Идея-то была моя.

– А…

– А то налог с тебя повышу до пятидесяти.

– Тьфу! Научил на свою голову бизнесу.

– Ну, вы закончили? – сердито прошипела Василиса.

– Еще нет, – поспешил уткнуться в газету державный.

– Опять! – простонала Василиса. – Заняться больше нечем?

– Да подожди ты, матушка! Всего три слова осталось. Сплетник, подскажи по-быстрому…

– Э нет, так не пойдет! – начал отнекиваться Виталик. – Своей головой думать надо.

– Да как ты смеешь, холоп! Я тебя на кол!

– Ни в коем случае! – заволновался боярин Жеребцов. – Мне всего два слова осталось отгадать. Пусть сначала приз выдаст, а потом можно и на кол. А еще лучше отрубить руки по самую шею, чтоб не писал всякую фигню! Хотя тот анекдот про тебя…

– Что, – взревел Гордон, – про меня?! А ну, где тут анекдоты? – начал листать он газету. – Я же вроде их все прочитал…

– Там имелся в виду не конкретно ты, а некий абстрактный царь, – успокоил его Виталик, – так что не парься.

– А-а-а… ну да, читал. Забавно. Хотя могу и на кол посадить.

– Учту на будущее, – пообещал Виталик.

Вопросы в первом напечатанном кроссворде были очень легкие, а потому скоро его почти все решили, но не до конца. Один, самый сложный, так и остался без ответа.

– Любимое холодное оружие ближнего боя японских самураев и асассинов… любимое оружие… Ну, сплетник, ты загнул! – расстроился боярин Калита. – Кто ж такое отгадает?

– Да, вопрос с подвохом, – почесал бороду Гордон.

– Катана, – сердито буркнула Василиса. Чувствовалось, что царице-матушке этот цирк уже надоел. – Вписывай, получай свой приз и берись за дело.

– Не подходит, – огорченно вздохнул царь, – тут всего три буквы.

– Сай! – радостно крикнул боярин Надышкин, вписал последнее слово и воззрился на Виталия. – Это такой кинжал, у которого гарда с двух сторон загибается вперед параллельно клинку. Только это любимое оружие не честных самураев, а ниндзя. Неправильно вопросы ставишь. Ну, где твой приз, сплетник?

– Сейчас будет, – успокоил его Виталик, мысленно потирая руки, извлек из кармана массивный золотой перстень и только тут заметил стремительно наливающееся кровью лицо Гордона.

– Убью, сволочь!!! – Царь вырвал из рук сплетника приз, сорвался с трона и, потрясая скипетром, ринулся на боярина.

– Да что ж ты делаешь-то, царь-батюшка?! – взвыл Виталик.

Юноша одним прыжком настиг державного и повис у него на плечах.

– Его асассины меня на перо посадить хотели, а я с ним либеральничать буду? На кол мерзавца! – продолжал бушевать царь, пытаясь зарядить скипетром по лбу боярину, но Виталик не давал.

Воевода с двумя дюжими стрельцами подскочили к Надышкину и скрутили его в бараний рог. Федот растерянно посмотрел на царского сплетника. Тот отрицательно замотал головой.

– В тюрьму, – показал он глазами на дверь.

– Я не понял, кто тут царь: ты или я? – окончательно рассвирепел Гордон.

– Ты, царь-батюшка, ты!!! – радостно завопила боярская дума. – На кол его, супостата! Пущай вместе с Надышкиным на ем повертится! Ишь, моду взял, царю-батюшке перечить!

– А вас не спрашивают! – рявкнул на них царь. – Все вон отсюда!

Боярскую думу вместе с китайским послом как ветром сдуло.

– Так что с ним делать-то? – покосился на Надышкина Федот.

Боярин извивался всем телом в руках стрельцов и мычал, пытаясь что-то сказать, но ему мешал торчащий изо рта кляп.

– В пыточную, – сердито буркнул Гордон, стрельнув виноватыми глазами на Виталика, и поспешил покинуть тронный зал.

– Ну, ты даешь, сплетник! – До Василисы дошел смысл происходящего. Царица поджала губы и решительным шагом пошла вслед за мужем.

– Господи, наконец-то! – расцвел Малюта, маслеными глазами глядя на боярина Надышкина.

– Только попробуй хоть пальцем его тронуть до моего прихода, – сунул палачу под нос кулак царский сплетник.

– Ну, хоть испанский сапожок-то…

– Я тебе дам сапожок! Федот, проследи, чтобы этот маньяк без нас с царем-батюшкой наедине с ним не оказался.

– Сделаем, – кивнул воевода стрелецкого приказа.

Виталик тяжко вздохнул и пошел выручать своего венценосного друга. Он, конечно, и сам бы с удовольствием сделал Гордону втык за сорванную операцию, но раз за это дело взялась Василиса, то державного надо конкретно спасать.

Царский сплетник не ошибся. На дверь кабинета Гордона была наложена магическая печать, а ручка двери довольно ощутимо стрелялась током.

– Нет, ну что за дела! – расстроился Виталик. – Хоть бы табличку вывесили: «Не входить – убьет», череп с костями нарисовали. Учу их, учу. Тут же люди ходят!

Царский сплетник напряг слух. Из-за двери не доносилось ни одного звука. Похоже, Василиса заодно поставила и защиту от прослушки.

– Эх, не тому приз достался, – грустно вздохнул Виталий, извлек из кармана капсулу радионаушника и затолкал ее себе в ухо. Встроенный в призовой перстень радиомикрофон начал честно транслировать семейный скандал из кабинета державного.

– Ты что делаешь, урод? Такую хитроумную комбинацию царскому сплетнику загубил. Он тебе вражину на блюдечке выложил, с помощью газеты своей хитроумной вычислил, даже я не сразу поняла, что наши тугомудрые бояре на такой вопрос ответа знать не могут. Только тот, кто с асассинами дела имел, такие тонкости об их оружии знает. А ты сразу на него с кулаками! Что, сдержаться не мог?

– Да как тут сдержаться, Василисушка? Этот изверг не только на меня, он и на тебя, и на детишек наших злоумышлял. Да я ему его посох боярский через задний проход по самые гланды воткну!

– А умнее ничего придумать не смог? Не с посохом его забавляться надо было, а слежку устанавливать, связи его прощупывать и только потом всю шайку разом накрыть!

– Да мы так и хотели…

Судя по звуку, Гордон схлопотал от своей благоверной хорошую затрещину.

– Это сплетник хотел, а ты уже дохотелся. – Из капсулы послышался еще один смачный шлепок.

– Да хватит тебе!

– Мы зачем царского сплетника начальником ЦРУ поставили?

– Чтоб на измене сидел.

– Вот именно, дубина!

– Ну, ты полегче, я все-таки царь.

– Болван ты, а не царь. Чтоб без сплетника на допрос к боярину не ходил.

– Это еще почему?

– Опять все испортишь. Ну, сплетник! Жаль, что его здесь нет. Так хочется ему чем-нибудь тяжелым заехать!

– Ему-то за что?

– Мог бы свою царицу-матушку предупредить! Я бы тебя тогда удержать сумела.

– Оу-у-у… – Виталик отскочил от двери и начал шустро перебирать ножками по коридору в сторону выхода из царского дворца. – Нет уж, меня в свои разборки впутывать не надо. Мне и Янкиного ухвата хватает. Что за садистские наклонности у этой семейки? И вообще, чего пристали? Я белый и пушистый, никого не трогаю.

– Ладно, уломала, – донесся до него из капсулы сердитый голос Гордона. – Где там царский сплетник? С ним в пыточную пойду.

– Да он уже Янке под бочок небось закатился.

– Срамота! Чем мне выговаривать, лучше б вместо матушки на союз брачный племяшку благословила. Виталик второй месяц меня насчет свадьбы трясет, а я ему ни бе ни ме ни кукареку. Без благословения мамки с папкой нельзя! Для него это, знаешь ли, не аргумент. Янка у нас числится сироткой, да еще и вдовицей до кучи, а его родители вообще хрен знает где! Попробуй вытащи их из Рамодановска!

– Гордончик, сокол мой ясный. – Тон Василисы сразу изменился. Судя по всему, она начала ластиться к державному. (Виталик невольно притормозил и затаил дыхание. Вот оно! Сейчас все выяснится.) – Ты же знаешь, что этого сейчас делать нельзя. Пока мы не разберемся с…

– Да пока мы разбираться будем, они внуками обзавестись успеют! Сама благословение не дашь, я за тебя это сделаю! Где там наш царский сплетник?

– Да что ж у тебя все время телега впереди лошади бежит? Видал, какие у него глаза сегодня были красные? Тебе не докладывали почему?

– Нет.

– Эх ты! Совсем своими подданными не интересуешься. Он всю ночь с Ванькой Левшой на его подворье газету и первый экземпляр печатной Библии делал.

– Вот я его и отблагодарю разрешением на свадьбу.

– Гордончик, пока мы все не выясним, не надо этого делать. И в пыточную с ним сегодня ходить не надо. Пусть отоспится, а потом со свежей головой…

– И что он со свежей головой? – ревниво спросил Гордон.

– Без всяких пыток у него все выведает. Он же хитрый! Пошли лучше в нашу спаленку. Тебе после трудов праведных тоже отдохнуть не мешает.

– Но только чтоб в накрахмаленном передничке была, – сразу размяк державный.

– Как в прошлый раз? Буду, милый, обязательно буду.

– Опаньки! – округлил глаза Виталик и поспешил выдернуть капсулу из уха. – Ну, Янка. Больше ничего тебе рассказывать не буду. Все постельные тайны рамодановского бомонда выболтала. А вот насчет свадьбы что-то вы мне тут темните.

Это действительно было странно. Не только Василиса с Гордоном, но и Янка либо старательно избегали этой темы, либо откладывали решение проблемы на неопределенное «потом»…