Читать книгу Магия, до востребования - Дмитрий Политов, Олег Таругин - Страница 1

Орбитальный научный комплекс, Солнечная система, недалекое будущее

– Надеюсь, это стоило того, чтобы поднимать меня в половине пятого утра. Есть только одна причина, которая вас оправдает. И имя этой причине «коэффициент соответствия выше 0,933». Надеюсь, это оно? Очень надеюсь, иначе наши отвратительные отношения станут куда более отвратительными! – Вошедший в лабораторный зал человек стремительным движением заложил руки за спину и, не сбавляя тона, докончил: – Итак, доктор? Чем обязан на этот раз? У нас есть ноль-запятая-девять-три-три?

– У нас есть четыре полностью отвечающих запросу объекта с КС от 0,942 до 0,995. Кстати, всего объектов девять. Если вы еще помните наши прошлые попытки, должны помнить и то, что наивысшим показателем до сего момента было 0,971 и 0,988 при несоответствии летального индекса на одну и две сотых стандартной секунды. Если, конечно, вам это хоть что-то говорит! – Тон, которым все это было произнесено, однозначно давал понять: «отвратительные отношения» между двумя собеседниками имеют место быть в полной мере. И немного сверх этого.

– Н-да? Что ж, поздравляю, док, наконец-то! – Недовольный ранним пробуждением человек значительно понизил шумовой порог голоса. Хотя и не настолько, чтобы сделать вопрос «кто здесь главный?» хоть сколь-либо актуальным. – Вы уже запустили процесс?

– Конечно, нет. Я лишь замкнул избранные объекты в ловушке нулевого поля, не более того. Насчет остального – пункт 23-бис внутренней…

– Доктор, я вас очень… пока просто прошу – прекратите ерничать. Эту инструкцию писал я сам, и вы прекрасно это знаете! Начинайте.

– Пункт 23-бис внутренней инструкции запрещает…

– Хватит, док, иначе вы когда-нибудь достанете меня настолько… – Закаменев лицом, человек взглянул в глаза упрямому собеседнику и четко, едва ли не по слогам (как будто бы это имело какое-то значение для высокочувствительных микрофонов, пишущих все разговоры в лаборатории), произнес: – Приказываю. Приступить. К выполнению. Завершающей. Фазы. Эксперимента. Все энергетические ограничения сняты, лабораторный отсек переведен в режим «А». Может быть, теперь вы соблаговолите начать, доктор Мэдисон? Надеюсь, я выполнил этот ваш – или мой – «пункт 23-бис»? – Не дожидаясь ответа, человек резко развернулся и покинул помещение, так что вежливо-язвительное «благодарю, сэр» было произнесено уже ему в спину.

Несколько секунд тот, кого назвали доктором Мэдисоном, грустно смотрел ему вслед. Точнее, на автоматически закрывшиеся герметичные двери с трафаретным логотипом в виде большеглазой совы на створках. Затем он негромко, так, чтобы не услышал никто из лаборантов (на те самые микрофоны ему давно уже было наплевать), произнес себе под нос:

– Хотел бы я знать, к чему все это приведет и приведет ли вообще хоть к чему-то…

Два века спустя, экстратерриториальная колония «Дальир», где-то за пределами

Пояса Недостижимости

…Они знали, что шансов успеть у них немного. Но и не успеть они не имели права: слишком велики ставки. Горстке ученых не под силу спасти погрязший в безумии, с каждой секундой катящийся к пропасти мир, однако еще можно сделать так, чтобы об их трагедии узнали. И пусть даже выброшенную гиперканалом информационную капсулу обнаружат не сразу, пусть она какое-то время будет дрейфовать в космосе, но рано или поздно сигнал ее маяка засекут. Капсулу поднимут на борт корабля, доставят на Землю или на одну из орбитальных баз, вскроют, подобрав простейший молекулярный код обшивки, – и люди узнают, что произошло.

Узнают, куда несколько столетий назад пропал вместе со всем экипажем и пассажирами большой колониальный транспорт. Поймут, отчего все эти годы молчала, не в силах подать сородичам весть, новоявленная колония. Разберутся, какие силы безжалостно раскололи людей на два непримиримых лагеря. Поверят, что магия – вовсе не сказочная сила из древних фантастических книг, а реальность. Причем реальность более чем жестокая, способная в корне менять судьбы целых миров и цивилизаций.

И, главное, будут знать, чем все закончилось…

«Не спасти себя, но предупредить остальных!» – вот о чем думали эти люди, настраивая стартовый контур – единственную более-менее уцелевшую часть разрушенного при посадке транспорта гипердрайва. С его помощью, конечно, невозможно открыть полноценный канал, но вот отправить небольшой, весом чуть более ста килограммов, объект – вполне. А сохранившиеся в памяти бортового компьютера координаты околоземного пространства позволяли надеяться, что финишный створ выбросит капсулу именно там, где они и хотели.

Неподалеку от легендарной праматери-Земли.

Жаль, что таким путем нельзя было просто наладить связь с сородичами: гиперпространство позволяло перебрасывать на чудовищные по человеческим меркам расстояния только материальные объекты.

Впрочем, теперь это было уже неважно…

… – Сколько еще, Вить? – не глядя на товарища, спросил давным-давно небритый человек, сидящий на металлическом контейнере перед портативным пультом управления. Несмотря на то что сам пульт выглядел так, будто не один десяток лет пролежал на свалке, висящий над ним голографический монитор работал вполне исправно.

– Пять минут до активации, – ответил тот, также не отрываясь от своего дисплея. – Ну почему эти уроды решили начать именно сегодня? Что там боевая сеть, Клаус?

– Информирует о запуске стратосферных ракет первого удара. Как минимум одна пошла на нас. Сейчас попробую добраться до телеметрии.

– Нам нужно хотя бы двадцать секунд форы. Иначе капсула…

– Я в курсе, – сухо бросил тот, кого назвали Клаусом, – и что такое электромагнитный импульс, тоже помню. Ага, есть телеметрия! Сейчас… вот: на нас идет боеголовка четырехсотой серии, удаление от эпицентра порядка двух километров, взрыв будет надземным, высота триста метров, подлетное время четыре минуты сорок одна секунда… – совершенно упавшим голосом докончил он едва слышно. – Витька, неужели все зря?!

– Должны успеть, у меня уже четыре с половиной. Отвести никак нельзя? Сбить программу?

– Нет, сеть отказала мне в доступе. Для военного времени моей «единицы» мало, нужен нулевой доступ.

– Ясно. Слушай, не психуй, я тут прикинул – в принципе ничего особо страшного с каналом произойти не должно. А с капсулой – тем более. На крайняк, наша малышка финиширует чуть в стороне от расчетной точки.

– Сколько? – перебил товарища Клаус.

– Три сорок семь. У тебя?

– Три пятьдесят восемь.

– Вот видишь, а ты переживал. Успеем. – Виктор поднялся на ноги, потянулся, разминая занемевшую спину. Взглянул на сидящего в нескольких метрах собеседника. Выглядел он совершенно спокойным. – Ну, давай, что ли, прощаться, пока время есть? Четырехсотка, да с двух километров…

– Давай, братишка! – Голос Клауса окреп, и ученый решительно встал со своего импровизированного стула.

…Спустя три с половиной минуты информационная капсула навечно исчезла в зеве распахнувшегося гиперпространственного канала. Одновременно потухли оба монитора и все контрольные индикаторы на пультах: последняя энергия ушла на открытие стартового контура.

А еще через десять секунд исчезло и вообще все…

Дальир, приблизительно через тысячу лет

после описанных событий[1]

… – Моя очередь, – глядя в бездонные глаза Яллаттан, все еще залитые слезами, беззвучно шепнул Алексей, высвобождая из кармашка разгрузки последнюю РГД. – Дай пальчик… считай это нашей необычной помолвкой – большего я уже не успею сделать. Прости, но вот теперь точно все… Магия рядом с ним мертва, – добавил он, надевая на девичий палец кольцо. Помочь себе второй рукой, остающейся на виду у Веллахима, он не мог, а зубами чеку вытягивают исключительно киногерои.

Поудобнее обхватив гладкое тело гранаты, он сжал пальцами упругие усики и потянул. Кольцо выскользнуло, на самом деле оставшись наподобие обручального на вздрогнувшем пальце Яллаттан. Продолжая прижимать к корпусу рычаг, Алексей медленно встал и обернулся, встретившись глазами с надменным взглядом старого эльфа. Теперь они стояли всего лишь в двух метрах друг от друга.

– Знаешь, хорошо, что ты пришел. Мне это здорово помогло принять решение. Я был глуп, старик, просто патологически глуп. Зачем-то пытался воевать, носился с оружием, с древними зомби, чуть не вжарил по вам ядерной ракетой… а все было так просто. Эта девочка, почти ребенок по вашим меркам, и то поняла куда больше, чем я. Все так просто… и ведь мне, дураку, об этом уже говорили, и не раз! И отец, и Яллаттан, и столь горячо любимый тобой Кэлахир… Нельзя принести в жертву одних, чтобы жили другие, нельзя, понимаешь?.. Поэтому все, что следовало сделать, – просто отказаться от своей драгоценной жизни ради жизней других. Друзей, врагов… неважно. Нет разницы. Самопожертвование – слышал, может, такое слово? А ЗНАЕШЬ, ЧТО Я СЕЙЧАС ПОЖЕЛАЮ?

– Тебе не удастся воспользоваться заклятием Последнего Желания, болван, – брезгливо поморщился Веллахим. – Здесь, в созданной мной крохотной реальности, нет иной магии, кроме моей темпоральной. Давай лучше…

«ДЗИНЬ!» – мелодично звякнув, отлетела предохранительная скоба зажатой в руке гранаты. Веллахим нахмурился и опустил взгляд.

– Не-а, – прокомментировал капитан, поднимая гранату на уровень груди и держа ее кончиками пальцев, будто драгоценный сосуд, – в ней тоже нет ни капли магии. Не получится. Извини.

– Ублюдок… у тебя все равно ничего не выйдет… – прошипел старик, делая шаг назад и скрываясь в разверзнутом в воздухе портале. И тут же время вернулось к своему обычному течению.

– …ровать, сначала девушку, затем тебя!

– Давай!!! – заорал капитан, молясь, чтобы замедлитель прогорел еще хотя бы секунду. – Первой – девчонку. Полная отмена бомбардировки. Передача управления системой к Яллаттан. Выполняй!

– Выполня… – удивленная «Галка» не успела договорить; вернее, капитан российского спецназа Алексей Астафьев не расслышал окончания фразы.

Все пропало в знакомой – с чего начал, тем и закончил! – ослепительной вспышке.

Но все же он успел заметить, как исчезла с превратившейся в поле решающей схватки поляны Яллаттан, окруженная голубоватым сиянием стартовавшего телепортационного канала…

* * *

…Я хочу, чтобы все разумные существа в этом мире узнали все то, что узнал я; все то, о чем рассказал мне отец; все то, что я понял сам. Хочу, чтоб они задумались над этим Знанием и сами избрали свой Путь… Я разрываю твой договор, несуществующая сущность, и навсегда освобождаю всех эльфов от данной тебе клятвы. Тебя нет, никогда не было и больше уже не будет, мать войны… Я прощаю всех своих врагов и ухожу без зла и обиды… да будет так, аминь…

Где-то и когда-то…

… – Привет, сынок.

– Привет, папа. Слушай, неужели это то самое место?! Помнишь, вон там наша палатка стояла, а с того утеса мы рыбу удили… это сколько ж мне тогда было? Одиннадцать?

– Десять, сынок, десять. Ладно уж, давай говори, что хотел, чего тянуть.

– Да что говорить? Облажался я, по полной программе облажался! Так что зря ты на меня понадеялся, папка…

– Серьезно? – Отец усмехнулся. – Ты на самом деле так считаешь? Ошибиться не боишься?

– Что?!

– Да, сынок, иногда достаточно всего лишь одной жизни, чтобы спасти миллионы других. Не друзей, не врагов даже – просто других. Главное, чтобы ее, эту жизнь, ты отдал сам.

– Ох… постой, а что же теперь будет с Дальиром? Его больше нет? Ведь петля времени…

– Есть, Ежик, есть, куда уж без него? Благодаря нашему с тобой предку-потомку Дальир слишком тесно связан с прошлым Земли, чтобы просто так взять и исчезнуть. Открою тебе одну тайну – его история еще совсем не окончена. Лет через сто люди доберутся сюда – и им предстоит очень сильно удивиться.

– Чему?

Отец не ответил, глядя куда-то вдаль, туда, где за поросшими травой известняковыми скалами приветливо синело море. Затем обернулся к сыну и, положив на плечо руку, сказал:

– Пока тебе еще рано это знать, Ежик.

– Но… я думал, раз я тоже погиб, раз мы теперь вместе, я тоже узнаю…

– Ох, сынок, уморил старика! – искренне рассмеялся отец, поднимаясь. – А с чего это ты взял, что погиб? Разве тебя призвали? – Он подал руку, помогая сыну встать. – Иди, солдат. Это еще не последний твой бой.

– Куда, отец?