Читать книгу Попаданец в попаданца, или Раздвоение Его Императорской Величности - Олег Трегубов - Страница 1

Где-то в параллельном мире, который, по идее, не должен пересекаться с нашим.

Санкт-Петербург. 16 августа 2019 года. День коронации.

Давненько Дворцовая площадь не видела такого столпотворения, хотя, казалось бы, за своё более чем двухсотпятидесятилетнее существование успела повидать немало. Конечно, к самому Зимнему дворцу, а в особенности к его главному входу, подобраться было невозможно из-за плотного кольца дворцовой охраны, но в остальной части площади и на прилегающих к ней улицах, а также на крышах окрестных домов яблоку негде было упасть. Люди ещё с ночи начали занимать лучшие места, и хотя большинство из них уже много часов томилось в ожидании, но радость от предстоящего события явно перевешивала чашу весов. Ещё бы, ведь не каждый день удаётся увидеть будущего, а вернее уже настоящего императора в столь ответственный момент знакомства со своими верными подданными.

Да, все они ожидали появления императора, который должен был принять участие в заключительном этапе церемонии коронации, если, конечно, не брать в расчёт дальнейший пир во дворце и народные гуляния на столичных улицах. И оставалось совсем немного времени до того момента, когда на Дворцовой площади из своего зимнего чертога покажется Александр Даниилович Романов, или Александр V – новый император Российской империи.

Конечно, сейчас была не зима, а самый разгар лета, на удивление жаркого для этих некогда болотистых продуваемых всеми ветрами мест. Обычно на летние месяцы весь императорский двор перебирался в Царское Село, а в петербуржской резиденции обитал лишь зимой, следуя традициям и самому названию дворца. И так повторялось из года в год, но только не в этот раз.

После скоропостижной кончины в начале весны императора Михаила Данииловича Романова – старшего из трёх братьев – императорский двор остался в городе для проведения похорон, а также различных траурных мероприятий. Теперь же здесь царила праздничная атмосфера в честь коронации среднего брата, поскольку жизнь продолжалась, а империя не могла существовать без императора.

«Лучше бы они посадили на трон младшего из братьев – Василия Данииловича, – уже в который раз подумал человек по кличке Ворон, стоя в первых рядах перед оцеплением. – Он мягкий и податливый, как пластилин, и благодаря этому из России можно было бы слепить совсем другое государство, в котором миллионы людей не подчинялись бы воле одного так называемого помазанника божьего. Жаль, что нельзя перескочить в очереди престолонаследия через голову среднего брата, который своей твёрдостью ничем не уступает старшему. С ним России точно не видать никаких перемен, разве что в худшую для народа сторону. Теперь только на меня вся надежда и остаётся».

Если бы кто-нибудь в тот момент услышал мысли Ворона, то наверняка подумал бы, что у этого человека мания величия или он сошёл с ума. Только Ворон, размышляя о том, что судьба России зависит теперь от него, ничуть не преувеличивал. Ведь скоропостижная смерть прежнего императора Михаила Данииловича – именно его рук дело, и об этом знали только он сам и ещё несколько его ближайших соратников. Это была тщательно разработанная и идеально исполненная многоходовая операция, в результате которой никто и не подумал, что смерть наступила не от естественных причин. Даже доктора были уверены, что император умер от сердечного приступа.

В этом и заключалась специализация Ворона – он являлся карающим мечом революции. По крайней мере, именно так называли его те, кто находился с ним в непосредственном контакте и знал о происходящем. Сам же Ворон считал себя не карающим мечом, а строителем революции – где надо подчистит, где надо положит кирпич, и в итоге благодаря его грамотно продуманным действиям на руинах старого ветхого самодержавия вырастет новое высотное здание современного государства. Только строительство в данный момент упёрлось в нового императора Александра V, и Ворону необходимо было решить эту проблему точно так же, как он решил проблему с ныне покойным Михаилом Данииловичем.

«Товарищи ждут от меня дальнейших действий, и они их получат, – думал он, глядя на парадный вход, из которого в скором времени должен был появиться император. – А когда на престол взойдёт слабовольный Василий Даниилович, который к тому же симпатизирует либеральным идеям, охватившим некоторые слои населения, на него можно будет оказывать влияние через преданных нам людей среди его приближённых».

Несмотря на то, что Ворон вырос в хорошо воспитанной семье, а его родители состояли на государственной службе и занимали довольно высокое положение в обществе, насчёт самодержавия у него было своё собственное мнение. Проще говоря, он его ненавидел, поскольку никак не мог взять в толк, как всего лишь один единственный человек, причём далеко не самый умный, может управлять такой огромной страной, распоряжаться судьбами и жизнями людей, населяющих её. И при этом остальные вынуждены безропотно подчиняться ему, как стадо овец на пастбище подчиняется своему пастуху. А чтобы никто не отбился от общей массы, за ними внимательно наблюдают злые и свирепые псы. Они следят буквально за каждым их шагом, и когда замечают какое-нибудь неверное движение, тут же подбегают и впиваются в бок длинными острыми клыками, за что получают поощрение от своего всемогущего хозяина.

Кличку Ворон выбрал себе сам, когда твёрдо решил посвятить свою жизнь борьбе с самодержавием на своей Родине, которую он беззаветно любил. С раннего детства он довольно много читал, и в какой-то книге вычитал несколько занятных фактов об этой птице. В частности то, что она является одной из самых мудрых птиц на планете, имея при этом довольно неприметную внешность.

«Вот и я буду действовать так же, – думал Ворон. – Находясь в тени, разработаю идеальный план и направлю страну в нужное русло её развития, но уже без династии Романовых, да и вообще без какой-либо другой династии. Власть должна принадлежать народу, и никому больше».

Главным кумиром в его жизни был Владимир Ильич Ленин – единственный человек, которому удалось воплотить в реальность мечты тысяч, если не миллионов людей, и отстранить Романовых от власти, пускай и на время. Но сам факт, что революция состоялась, что она реальна, вселял в людей надежду на её повторение, только на этот раз с более успешным финалом, без возврата к прошлому.

«Эх, если бы не предатель, который летом 1918 года в подвале епатьевского дома в Екатеринбурге отказался отдать приказ на расстрел Николая II и его семьи, а вместо этого помог им сбежать, всё могло бы сложиться по-другому, – мысленно вздохнул Ворон. – И сейчас, столетие спустя, вместо того чтобы подчиняться воле венценосца, или так называемой высочайшей особы, люди могли бы быть свободными и жить в своё удовольствие. К сожалению, Николаю II удалось тогда спастись, он возглавил Белое движение и довольно быстро смог вернуть себе престол – спустя всего лишь год после начала революции. А повешенный на Дворцовой площади Ленин навсегда остался в сердцах потомков человеком, совершившим, казалось бы, невозможное во имя и во благо людей. И вполне возможно, что я стою сейчас на том самом месте, где кровавые палачи царского режима казнили героя революции».

Обо всём этом Ворон думал, пока ждал появления Александра перед народом. Он хотел лично убедиться в успешном завершении столь тщательно продуманной операции и, чего уж греха таить, насладиться зрелищем, когда император начнёт задыхаться на глазах многотысячной толпы. По мнению Ворона, в то же самое время Россия наконец-то сможет вдохнуть полной грудью.

Основные мероприятия, связанные с коронацией, уже прошли. Осталось лишь одно последнее, но от этого не менее значимое – встреча императора с делегацией от народа, которая должна преподнести ему каравай. Именно на неё и сделал ставку Ворон, планируя убийство самодержца. Традиции этой уже сто лет. В тот день, когда в далёком 1918 году Николай II вернулся на престол и вышел к ликующей толпе, представители народа встречали его с хлебом и солью. Так с тех пор эта традиция и прижилась, и при коронации следующих императоров в заключительной части церемонии они выходили в люди, угощались преподнесённым хлебом с солью и обещали в свою очередь править честно и справедливо.

Конечно, затея с отравлением каравая во время коронации была довольно дерзкой, но это было единственной возможностью убить императора данным способом. По крайней мере, именно к такому выводу пришёл Ворон, когда перебирал различные варианты. Ведь обычно всю еду для императорского стола пробовал специальный человек, в чьи обязанности как раз и входило оберегать монарха от возможного отравления. Но только не в этом случае, не на глазах у народа. Тем более со стороны императорской пекарни, действующей чуть ли не с петровских времён, никто не ждал подобных фокусов. Там всегда служили проверенные и преданные правящей династии люди, а человека, который к настоящему времени вот уже тридцать лет служил главным пекарем, можно было назвать образцом такой преданности. Он буквально боготворил Романовых, и это был общеизвестный факт.

Помимо этой информации Ворон узнал кое-что ещё. Каравай всегда готовился непосредственно в день коронации за несколько часов до начала церемонии встречи императора с хлебом и солью на Дворцовой площади. По готовности к нему приставлялась охрана, которая доставляла его к месту событий. Там каравай передавался делегации от народа, которая всё так же под пристальными взглядами охраны подносила его императору. И только за процессом приготовления никто кроме пекаря не следил, поскольку тот ни у кого не вызывал подозрений, даже у сурового начальника дворцовой охраны.

Вот как раз к этому пекарю – беззаветно преданному династии Романовых человеку, и к тому же примерному семьянину – и подослал Ворон свою революционную подругу по имени Лиля. Она была молода, красива, а самое главное, имелся в ней какой-то внутренний магнит, благодаря которому к этой милой и скромной на вид девушке мужчин тянуло с невероятной силой, словно пчёл к прекрасному цветку, наполненному благоухающей пыльцой. Хотя зная Лилю, Ворон выразился бы по-другому: словно мотылька на пламя. Вот и примерный семьянин пекарь, на протяжении многих лет уверенный в том, что любит лишь свою жену, и всегда будет любить только её, не смог устоять перед этой «Клеопатрой» современности. Меньше двух недель понадобилось Лиле, чтобы он без памяти влюбился в неё и ради любимой был готов на всё, в том числе и на уход из семьи. Пекарь больше не представлял свою жизнь, которая приобрела новый смысл и заиграла яркими красками, без возлюбленной и старался проводить с ней как можно больше времени.

Естественно, Лиля находилась рядом с ним и во время приготовления каравая. Остальное уже было делом техники. Она ловко отвлекла внимание ослепшего от любви пекаря и подсыпала в тесто яд. Далее оставалось проследить за тем, чтобы сам пекарь ненароком не попробовал это тесто, и можно было считать дело сделанным – отравленный каравай под охраной уехал на Дворцовую площадь исполнять своё революционное предназначение.

«Вот пекарь удивится, когда горячо любимая им Лилечка исчезнет, словно её никогда и не было, а его самого за убийство императора повесят на глазах у разъярённой толпы», – мысленно усмехнулся Ворон. Хотя по большому счёту ему было абсолютно всё равно, что произойдёт с этим пекарем. Тот был для него всего лишь пешкой на шахматной доске, расходным материалом, который отбрасывают в сторону и двигаются дальше к цели. А цель у партии может быть только одна – загнать короля в угол и поставить ему мат. Ворон знал, что уже в самом ближайшем будущем достигнет её и поставит мат императору Александру V. И не только благодаря уверенности в тщательно разработанном плане. Он всегда остро чувствовал, когда приближалась развязка.

Предчувствие и на этот раз не обмануло его. Услышав нарастающий гул толпы, Ворон отвлёкся от своих размышлений и сосредоточился на парадном входе Зимнего дворца, откуда буквально несколько секунд назад появился Александр Даниилович Романов.

– Да здравствует император! – прогремел прямо над ухом Ворона, едва не оглушив его, зычный мужской голос.

Тут же это приветствие подхватили другие люди, и выкрики теперь раздавались с разных сторон. Толпа неистовствовала, поскольку наконец-то настал момент, которого она так долго ждала. Ждал этого момента и Ворон, и теперь внимательно следил за происходящим, собираясь насладиться плодами от проделанной работы.

А между тем император Александр V в сопровождении охраны направился к трибуне, на которой были установлены микрофоны. С другой стороны к этой же трибуне выдвинулась делегация от народа в количестве трёх человек. Их тоже сопровождала дворцовая охрана, внимательно наблюдавшая за сохранностью каравая. И за всем этим действом следили десятки телекамер. Ещё бы, ведь коронация на российский престол – событие грандиозное, вызывающее неподдельный интерес у миллионов людей.

«Весь мир в прямом эфире увидит падение императора, – улыбнувшись, подумал Ворон. – И это падение станет началом краха Российской империи».

– Всемилостивейший Государь! – разнёсся над площадью голос одного из представителей от народа, когда делегация и Александр Даниилович встретились на трибуне. – В этот радостный, знаменательный для нашей страны, а также для каждого человека, живущего в этой стране, день, прими в знак признательности и любви своего народа хлеб да соль! И пусть время, проведённое тобой на престоле, станет самым счастливым временем для всех нас!

«Ещё совсем немного», – затаив дыхание, думал Ворон. Хоть он и был человеком хладнокровным, но глядя на то, как император отламывает кусок каравая, прикладывает его к соли, а затем кладёт в рот, сердце у Ворона готово было выпрыгнуть из груди. Он вдруг почувствовал, как по всему телу разливается тепло. Это было чувство счастья, удовлетворение от успешно завершённого дела. Всего через какую-то минуту свершится то, к чему он и его товарищи так долго шли.

– Благодарю вас за столь радушный приём, – произнёс император в микрофон, и Ворон отметил, что голос его был уже не таким уверенным, как обычно. – Обещаю, что моё правление будет честным и справедливым, во благо страны и народа.

На последнем слове Александр Даниилович поперхнулся и удивлённо уставился куда-то вперёд. Он хотел сказать что-то ещё, но развернулся, сделал несколько шагов, а затем его ноги подкосились и он рухнул с трибуны прямо на камни Дворцовой площади.

«Вот и падение Колосса Родосского», – успел подумать Ворон, прежде чем его мысли заглушил гул многотысячной толпы. Для всех падение императора стало шоком, поскольку такого точно никто не ожидал. Вернее, почти никто. Сразу же к императору подскочили охранники, а через полминуты к трибуне подкатил автомобиль реанимации. Но когда бесчувственное тело Александра V положили на носилки, глядя на его белое безжизненное лицо, всем стало понятно, что император мёртв. По крайней мере, уж Ворон-то знал это наверняка.

«Эта часть миссии выполнена, – думал он, провожая взглядом удаляющийся автомобиль с включённой сиреной, который увозил покойного венценосца. – Теперь остаётся только сделать третьего брата Василия Данииловича послушным карманным императором революционной партии, и тогда, вполне возможно, монархия падёт сама, безо всякой революции».