Читать книгу Америкэн-Сити - Олег Велесов - Страница 1

Америкэн-Сити оказался маленьким городком. Большую часть населения составляли грубые ранчеро замеса 1870 года, мелкие землевладельцы, девочки из борделя мадам Берты Томпсон и ковбои. Последних, правда, отнести к числу постоянных жителей было сложно, ибо состав их группы регулярно менялся в виду мелких стычек между собой и с индейцами. Одни уходили, как правило, на Бут-Хилл, но их пост тут же заступали другие к вящему удовольствию местного гробовщика мистера Джениша. Кроме уже перечисленных категорий граждан в городе проживали содержатели салунов, гостиниц, магазинов и прочих мест общего пользования, без коих ни один городок Дикого Запада не может чувствовать себя полноценным.

Город состоял из одной улицы, широкой и пыльной. С одной стороны находились платная конюшня, салун Гарри Потера, уже озвученный кабаре-бордель мадам Томпсон, снова салун, церковь, игорный дом «Пиковая дама», ещё один салун, гостиница «Меткий стрелок», ресторан месье де Гурвиля и, наконец, станция дилижансов компании «Уэллс-Фарго». По другую сторону располагались жилые дома, банк, магазины, парикмахерская и кое-что по мелочи. Было ещё несколько лачуг, принадлежащих малообеспеченным гражданам, но они скрывались на задворках и внешний вид города не портили.

Я въехал в Америкэн-Сити с запада, со стороны Красных каньонов. Я – это молодой мужчина двадцати пяти лет от роду с прокопченным солнцем и выдубленным ветром лицом, в серой рубашке, чёрной шляпе и потёртых джинсах. До сегодняшнего дня я вёл бродячий образ жизни и ничуть об этом не жалел. С тех пор, как десять лет назад родители благословили меня в путь-дорогу, я поменял много профессий: был лесорубом, укладывал шпалы для компании «Юнион-Пассифик», охотился на бизонов, воевал с индейцами, перегонял скот, пару лет проработал ковбоем в Техасе и несколько раз прокатился охранником на дилижансах «Уэллс-Фарго» в качестве оплаты за проезд. В общем, обычный набор обычного мужчины. Но с сегодняшнего дня я решил покончить с бродяжничеством и осесть. Мысль эта пришла ко мне внезапно, вместе с мистером Паттерсоном, человеком лет шестидесяти или около того.

Ещё утром я жил нормальной полноценной жизнью, дышал воздухом свободы и думать не думал о том, чтобы остепениться. Я сидел возле костра, пил кофе и глазел на изъеденные оползнями склоны Красных каньонов. Люблю я, знаете ли, глазеть на природу. Мистер Паттерсон подъехал к моему костру, поздоровался, назвал своё имя и попросил угостить его кофе. Я не отказал. Не в моих привычках отказывать вежливым людям в гостеприимстве. Он спешился, сел напротив меня, а я налил в кружку кофе и подвинул ему.

– Как вас зовут, молодой человек? У вас есть имя? – спросил он, отхлебнув большой глоток моего кофе.

Вообще-то, на Западе не принято спрашивать имён у незнакомцев, и я имел полное право не называть ему своего, но я назвал.

– Бенжамин Росс, можно просто Бен.

Он вновь отхлебнул из кружки и посмотрел на меня несколько другими глазами.

– Бен Росс Лаки? Верно?

Лаки меня прозвали в Вайоминге после перестрелки с бандой Блекменов. Я был один, а их пятеро. Когда барабаны моих револьверов опустели, двое бандитов были убиты, двое умирали, а ещё один ранен. Я тоже был ранен – в плечо, в грудь и дважды в бедро – но я по-прежнему стоял на ногах, а они все лежали. В тот раз мне крупно повезло, а им нет, и именно поэтому меня прозвали Лаки – Счастливчик.

– Точно, – кивнул я, – хотя и не люблю, когда меня так называют.

Какое-то время мистер Паттерсон пил кофе молча, потом спросил:

– Вы направляетесь в Америкэн-Сити?

Опять бестактный вопрос. Как меня зовут, куда я направляюсь и что собираюсь делать – моё личное дело, и я совсем не обязан сообщать об этом каждому встречному. Я мог послать его ко всем чертям подальше, но почему-то опять ответил. Быть может потому, что мистер Паттерсон производил впечатление порядочного человека?

– Слышал это название. Может, проеду мимо, а может, заверну на кружку пива. Ещё не решил.

Мистер Паттерсон снова замолчал, на этот раз надолго, и сидел, нахмурив брови, о чём-то сосредоточенно размышляя. Обычно люди так размышляют, когда собираются круто изменить свою жизнь. Однако в его возрасте менять что-либо было не логично. В его возрасте надо сидеть дома возле жаркого камина в окружении родственников и рассказывать внукам поучительные истории из своей молодости. А если нет ни дома, ни внуков, ни камина, то… Я не знаю что тогда…

– Будет лучше, если вы объедите город стороной, – наконец заговорил он после того, как я во второй раз наполнил его кружку. – Америкэн-Сити обычный ковбойский городок. Таких на Диком Западе сотни. Он и появился благодаря расположенным вокруг ранчо. Самые крупные из них «Ти-Бар» Лу Фриско и «Биг-Эн» Дэна Макклайна. Есть ещё несколько мелких, но особой погоды они не делают. Этот город таит в себе много опасностей. Настолько много, что лучше держаться от него подальше.

– Зачем вы мне это говорите?

Между нами мальчиками, слова мистера Паттерсона заинтриговали меня. Я никогда не был трусом, но дело здесь вовсе не в уровне моей смелости. Я как тот гражданин из анекдота про мост: ему говорят нельзя, а он назло всем прыгает. Для себя я уже решил, что обязательно посещу этот городишко и может даже поживу в нём какое-то время. А почему бы нет? Должен же я хоть иногда отдыхать.

– Допустим, вы мне нравитесь. Не хочу, чтобы вы пострадали.

Теперь-то я точно знал, что обязан посетить этот город. Буду я жить там или нет – время покажет, но уж пройтись по его улицам я должен непременно. Я так и сказал мистеру Паттерсону, на что он грустно улыбнулся и пожелал мне удачи. Вот так и получилось, что я въехал в Америкэн-Сити со стороны Красных каньонов.

Всё моё имущество состояло из двух револьверов сорок четвёртого калибра, старого шестнадцатизарядного винчестера, одной вьючной лошади и одного племенного бычка, которого я купил по случаю в предыдущем городе. Ещё у меня была кобыла мышастой масти по имени Сюзанна с замашками непризнанного гения и мордой коварной обольстительницы. Сюзанна строила глазки каждому встречному жеребцу, а если я делал ей замечание, она презрительно фыркала и начинала трясти задом, пытаясь уронить меня на землю. Иногда мне удавалось удержаться на ней, иногда нет. В последнем случае приходилось долго уговаривать её, чтобы она позволила вновь забраться в седло. В-общем, кобыла была с норовом.

Я подъехал к платной конюшне и спешился. Худосочный дядечка со шрамом на правой щеке и с бутылкой виски в кармане смерил мою Сюзанку недоумённым взглядом и, ухмыльнувшись, сказал:

– Вот уж не думал, что увижу подобное. Как вам на ней сидится?

Ни один уважающий себя ковбой никогда не сядет на кобылу, только на жеребца или мерина, в крайнем случае, на дилижанс «Уэллс-Фарго». Но я сел, ибо хоть Сюзанка и была порядочной стервой, однако лучшего скакуна в своей жизни я не встречал. Я уважал её и никому не позволял отзываться о ней плохо. Сюзанка знала это и платила мне той же монетой.

– Имеете что-то против моей кобылы, мистер?

Револьвер был при нем, и он мог сказать, что имеет, но не сказал.

– Что вы, разве можно иметь что-то против такой красавицы!? Кобыла просто прелесть. Но я бы посоветовал вам купить жеребца и ездить на нём. Иначе наши ребята засмеют вас.

Сюзанка мне нравилась, и менять её на какого-то там жеребца я не собирался. К тому же хороший жеребец стоил хороших денег, а их-то у меня и не было. Поэтому я ответил:

– Знаете что, если кому-то захочется посмеяться над Сюзанной или надо мной, то пусть почистит оружие. Посмотрим, как он умеет стрелять.

Человек со шрамом откупорил бутылку виски и сделал маленький глоток.

– А вы с характером, мистер. Наверное, как и ваша кобыла, – он протянул мне бутылку. – Хотите глоточек? Ничего нет лучше глотка доброго виски перед дракой. У меня такое предчувствие, что в этом городе вам придётся помахать кулаками.

От предложения выпить я не отказался. Вообще-то, я не любитель алкогольных напитков; мне больше нравиться кофе, на худой конец пиво, но когда предлагают от чистого сердца отказаться грех.

– Спасибо, – поблагодарил я, возвращая бутылку. – Не подскажете, где можно снять недорогой номер с ванной?

Человек со шрамом прищурился.

– Здесь только одна гостиница, «Меткий стрелок». Парочку комнат сдаёт мадам Томпсон, но там слишком шумно для уставшего человека. Кое-кто из горожан тоже не чурается постояльцев. А ванну можно заказать в парикмахерской Фримена. Вот она, напротив.

Я вновь поблагодарил его и кинул в подставленную ладонь десятицентовую монету. Он попробовал её на зуб, не фальшивая ли, и спрятал в нагрудный карман.

– Если возникнут вопросы, мистер, вы можете найти меня здесь или в салуне Гарри Потера. Меня зовут Виски Джордж. За отдельную плату я всегда готов поделиться информацией.

Вопросы у меня были, и много, но задавать их я не спешил. Сначала лучше самому осмотреться и решить, что там да как, и только потом спрашивать. Иначе со слов других может сложиться превратное мнение о людях и событиях.

Я поставил Сюзанку в стойло, почистил её и насыпал в ясли овса. Сюзанка любила овёс и, благодарно всхрапнув, ткнулась мокрыми губами в мою щёку. Я ласково потрепал её по холке и направился в город.

Когда я вышел на улицу, солнце уже коснулось нижним краем Красных каньонов. Глядя на них теперь, я понял, почему люди назвали их Красными. Заходящее солнце раскрасило склоны кровавыми полосами, зажгло костры на вершинах и подбило снизу чёрными угольями наползающих сумерек. Красиво, чёрт побери. Вот так бы стоять, смотреть и ни о чём не думать: ни о хлебе насущном, ни о предупреждении мистера Паттерсона…

Гостиница «Меткий стрелок» представляла собой двухэтажное серое здание, вполне пригодное, чтобы в ней мог остановиться ковбой без претензий. У меня претензий не было, потому я смело толкнул дверь и вошёл внутрь. Молодой портье с усиками ala Zoppo встретил меня вежливой улыбкой, слишком натянутой, чтобы быть искренней. Я бросил седельные сумки на пол у стойки, порылся в кармане и достал серебряный доллар.

– Номер, – потребовал я. – С кроватью, чистым бельём и занавеской на окне, чтобы не просыпаться слишком рано. Знаете, я долго спал на земле у костра и теперь хочу хорошенько отдохнуть.

– Понимаю вас, – кивнул портье, открывая книгу посетителей. – Ваше имя?

Приезжая в новый город, я стараюсь не называть своего настоящего имени – уж слишком много кривотолков оно начинает вызывать у местного населения – поэтому брякнул первое пришедшее на ум:

– Адриано Челентано.

Портье записал и протянул ключ.

– Комната номер семь. Вверх по лестнице направо и до конца коридора.

Я положил на стойку ещё один доллар (такой щедрости я никогда себе не прощу) и, улыбнувшись так же вежливо, как и портье, сказал:

– Будьте столь любезны, отнесите мои вещи в номер. А я пойду нагуляю аппетит на сон грядущий.

Если искать неприятности, кои обещал мне мистер Паттерсон, то следует начинать сразу, не откладывая дело в долгий ящик. Я решил прогуляться до ближайшего салуна, выпить кружечку пива, послушать, о чём судачит народ и, может, самому вставить пару слов в разговоре. Одним словом, людей посмотреть и себя показать. Выйдя на улицу, я осмотрелся и направился к салуну, у коновязи которого больше всего стояло лошадей.

Я тут много рассказывал, какой строптивый характер у моей кобылы, какая она гадюка и проказница. В общем-то, я тоже не подарок. В штатах Вайоминг и Юта моё имя склоняли на разные лады, и часто не в самых лучших тонах. Я не задира, нет, и не бандит, и не скотокрад. Но я часто балансирую на грани закона и никогда не отказываюсь от драки, если таковая намечается. Мне очень хочется быть добрым и вежливым, но когда какой-нибудь самовлюблённый кретин, считающий себя пупком земли, начинает качать передо мной права, то у меня просто крышу сносит. Я уже не думаю о последствиях, а лишь о том, как надрать ему задницу. Именно по этой причине я долго на одном месте не задерживаюсь.

Более всего лошадей стояло возле салуна Гарри Потера. Я уже слышал это имя в связи с какими-то махинациями в Денвере. Не знаю, был ли он мошенником, но по части приготовления различных коктейлей равных ему не было. Просто волшебник какой-то. Я осторожно протиснулся к стойке, стараясь никого не задеть, и кивнул на бочонок с пивом. Толстый бармен молча наполнил кружку и профессиональным движением метнул её мне. Я взял кружку, ткнулся губами в высокую шапку пены и начал коситься по сторонам.

По образу жизни мне уже доводилось бывать в подобных заведениях, и могу сказать, что различий между ними мало. Все они похожи один на другой, словно единоутробные братья, разница заключается лишь в качестве виски, ибо попадались мне и такие, где подавали вовсе даже неплохие напитки. Посетителей было много, и значит, заведение пользовалось популярностью. Основу контингента составляли ковбои и мелкие фермеры, решившие после трудного рабочего дня отдохнуть за рюмочкой виски в компании себе подобных. Большинство из них к полуночи не сможет передвигаться самостоятельно, и в лучшем случае очнётся где-нибудь на сеновале или под столом, в худшем – на улице под забором. Света трёх больших ламп, окутанных табачным дымом, вполне хватало, чтобы разглядеть лица, но знакомых я не нашёл. Весьма странно, потому что на Западе миграционные подвижки людей постоянны, даже оседлые особи время от времени переезжают из города в город, дабы сменить обстановку. Не все, конечно, но бывает.

Я прислушался к разговорам, ведь именно за этим я сюда пришёл. Говорили обо всём: о коровах, о клеймах, о траве, о ценах на мясо, о предстоящем родео. Промелькнула пара фраз о некой мисс Белле Шют, о том какая она красавица и вообще девушка что надо. Ничего особенного в этих разговорах не было, и я подумал, что пора переходить в другой бар, как вдруг кто-то за моей спиной спросил:

– А это ещё что за фрукт? Я его в нашем огороде раньше не видел.

– Интересно, какой он на вкус?

Я медленно повернулся. Медленно, потому что побоялся расплескать пиво. Сначала я увидел два огромных соломенных сомбреро, потом две усмехающиеся мексиканские физиономии с чёрными пронзительными глазами, и, наконец, патронные ленты, крест накрест пересекающие тела этих мексиканцев.

– Осторожно, незнакомец, – услышал я торопливый шёпот бармена, – это братья Гомесы, Педро и Хулио.

Мне доводилось слышать эти имена. Оба ганфайтеры. Прославились тем, что одно время входили в банду «Калифорнийских бродяг», застрелили человека в Солт-Лейк-Сити и участвовали в войне скотоводов где-то в Небраске. Люди эти были опасны, очень опасны. Поодиночке они не представляли для меня затруднений, но вместе…

Народ отхлынул от меня, как волна от берега. Люди Запада интуитивно чувствуют надвигающиеся неприятности и стараются держаться от них подальше, дабы не стать жертвой случайной пули. Однако на этот раз они ошиблись. Перед стрельбой у меня всегда начинают чесаться кончики пальцев. Этакий зуд, от которого можно избавиться, лишь нажав на спусковой крючок, но ничего подобного в данный момент я не ощущал. Мексиканцы тоже вряд ли собирались пускать в ход револьверы, ребятам просто захотелось порезвиться, а в такой ситуации обычно обходятся кулаками, в крайнем случае, ножами. Ну что ж, можно и без револьверов. Я человек не хилого телосложения и кулаками за свою жизнь пользовался неоднократно.

– Хотите познакомиться поближе? – спросил я.

– И попробовать тоже.

Они шагнули ко мне одновременно, но я не стал ждать, когда они начнут меня кусать. Я сделал шаг влево и коротким крюком в висок отправил ближайшего брата в нокаут. Пока второй разворачивался, я нанёс ему удар правой в солнечное сплетение, а когда он согнулся, добавил коленом в голову. Этого оказалось достаточно, чтобы он распластался на полу рядышком с первым и принял умиротворённое выражение лица.

Вся драка вместе с прелюдией заняла не больше двадцати секунд. На вкус я оказался горьким, так что Гомесы долго будут отплёвываться и оттирать губы. Бармен смерил их выразительным взглядом, что-то вроде поделом вам, и сказал, глядя на меня:

– Они вам этого не простят. Вам лучше уехать, пока они не очухались.

Я лишь пожал плечами.

– Всегда к их услугам.

Больше меня здесь ни что не держало. Под всеобщее, почти благоговейное, молчание я допил пиво, поставил кружку и вышел на улицу. Братья Гомесы очнуться, дай бог, к утру, так что бояться мне пока было некого. А вот потом придётся ходить оглядываясь, ибо люди такого сорта обид не прощают. В одиночку они против меня не выстоят, но в том-то и дело, что в одиночку они никогда не ходили. Если подловить меня неожиданно и расположиться правильно, то, пожалуй, шансов на победу у меня не останется. Кто-нибудь из них тоже умрёт, но умру и я, а мне умирать не хотелось. Мне ещё жениться надо.

День выдался на удивление насыщенным: поначалу мистер Паттерсон со своим рассказом, потом Виски Джордж, весьма колоритная личность, и вот теперь братья Гомесы. Я устал, веки смыкались, и я поспешил в гостиницу.

Проснулся я от неприятного ощущения опасности. Однажды у меня уже было такое. Года два назад, путешествуя по тропе Шайенов, я вдруг почувствовал странное беспокойство. Я ударил Сюзанну шпорами, от чего та подпрыгнула на месте, и именно этот прыжок спас мою шкуру. В скалу, мимо которой мы проезжали, ударила пуля. Я успел разглядеть качнувшуюся ветку куста и, не задумываясь, разрядил туда свой револьвер. Из куста вывалился молодой индеец-апач – слишком молодой, чтобы в одиночку выходить на тропу войны – и умер. Сюзанка захрапела, почуяв кровь, а я долго размышлял над превратностями жизни и над тем, что интуиция вещь всё-таки нужная.

Теперь мне тоже захотелось ударить Сюзанку шпорами, однако та сейчас заигрывала с жеребцами из конюшни Виски Джорджа, а я лежал в кровати, а не сидел в седле. Пришлось вставать и торопливо одеваться.

Каждый уважающий себя ковбой сначала надевает шляпу, потом штаны, потом оружейный пояс, поэтому мне пришлось поторопиться, чтобы успеть вооружиться до того как неприятности войдут в мою комнату. Одевшись, я некоторое время постоял у двери, прислушиваясь к звукам из коридора. Ничего не услышав, я приоткрыл дверь и выглянул наружу. Пусто. Я немного успокоился, однако ощущение опасности не исчезало. Наоборот, оно стало усиливаться. Тогда я накрыл ладонью рукоять револьвера и вышел из номера.

Уже стоя в коридоре я услышал грубые голоса и спокойный ответ портье:

– Мистер Челентано отдыхают. Перед тем, как отойти ко сну, они просили не тревожить их до тех пор, пока сами не проснуться!

Портье выглядел парнишкой не сильным и не смелым, но за клиентов своих стоял горой. Я правильно сделал, что остановился в этой гостинице, а не поискал постоя где-то в другом месте. Пока он жив, он ни за что не пропустит незваных гостей наверх. Видимо, гости знали об этом его качестве и заговорили более грубо. Я услышал несколько угроз и решил, что хватит испытывать терпение и стойкость ни в чём неповинного парня, проверил, хорошо ли выходят револьверы из кобуры, и подошёл к лестнице.

Возле стойки стоял внушительного размера товарищ в длинном чёрном сюртуке и со звездой шерифа на грудном кармане. Ещё один товарищ, со звездой помощника шерифа и с дробовиком в руках, прислонился к дверному косяку, с подозрением оглядывая пустой вестибюль.

– Здравствуйте, господа! Могу чем-то помочь? – спросил я весьма наглым тоном. Не люблю, знаете ли, когда меня тревожат по утрам с заряженным оружием.

Все тот час подняли головы и посмотрели на меня. Точнее в дуло моего револьвера, ибо я, как истинный джентльмен, достал его из кобуры прежде, чем начать разговор. Я не знал, что у них на уме, а они не знали, как далеко я способен зайти, поэтому шериф громко засопел, а парень с дробовиком неловко переступил с ноги на ногу и медленно опустил ружьё. Правильно, вдруг я решу, что он хочет меня застрелить, и уж тогда ничто не помешает моему пальцу на спусковом крючке дрогнуть.

– Вы Адриано Челентано? – спросил шериф, немного придя в себя после столь эффектного моего появления.

Голос его звучал намного вежливее, чем при разговоре с портье. По его глазам я видел, что меня он нисколечко не боится, но при данном раскладе госпожа Фортуна была не на его стороне. Он верно оценил ситуацию и старался не провоцировать меня на необдуманные действия.

– Допустим. А в чём дело?

– Если вы и есть Адриано Челентано, то я должен… – он поперхнулся, – я должен задержать вас для дачи свидетельских показаний.

Он прекрасно понимал, что задержать меня будет нелегко, и так же понимал, что стрелять я буду лишь в самом крайнем случае. Поэтому и не произнёс необратимого слова «арест». Умный дядечка.

– Что мне инкриминируют? – решил я блеснуть познаниями в юриспруденции. Шериф не понял, что я спросил, потому что слова такого не знал, но всё же ответил.

– На вас поступила жалоба от братьев Гомес. Они утверждают, что вы их зверски избили. – Он немного помолчал, оценивающе пробежавшись глазами по моей фигуре. – Никогда не думал, что кто-то может их избить, разве что Лесоруб Смит. Однако результаты у них на лицах.

Да, я постарался на славу. Я всегда так стараюсь, когда берусь за дело. За любое дело.

– Это была самозащита! – уверенно заявил я. – Можете спросить у бармена и у всех кто там был.

– Спросим, – кивнул шериф. – Обязательно спросим… Вы бы убрали свой револьвер, совсем не обязательно держать нас на мушке.

– Он вас смущает?

Конечно, он его смущал; глаза так и сочились ядом, прожигая во мне дыры сорок пятого калибра, хотя внешне он оставался спокойным и даже добрым.

– Послушай, сынок, – миролюбиво заговорил шериф, выдержав паузу, – я не знаю, что ты там себе навыдумывал, но стрелять в тебя никто не собирается. Если бы я хотел применить к тебе силу, то пришёл бы не с одним помощником, а со всей командой. Поверь, стоит мне захотеть – и самое большее через час ты будешь сидеть в камере или лежать в гробу.

Говорил он убедительно, но я видел очень много могил тех, кто оказался чересчур доверчивым. Или неосторожным. Я никогда не отличался доверчивостью, особенно к людям, защищающих бандитов, поэтому и топтал до сих пор эту бренную землю.

– Я верю вам, шериф. И если это всё, что вы хотели узнать, то не смею вас больше задерживать.

Ему не понравились мои слова, но спорить он не стал. Он кивнул помощнику, и они вышли не улицу, громко хлопнув дверью.

Мне было очень интересно узнать, почему шериф так защищает братьев Гомес. Драки в городах Запада обычное дело. На них даже собаки внимания не обращают, а тут целое разбирательство. Шериф не может не знать, чем Гомесы занимались раньше, а если и не знает, то достаточно посмотреть на их физиономии и всё станет понятно. Тут что-то не так. Надо узнать, что братья делают в городе и на кого работают. Просто так, без дела, они слоняться не будут.

– Шериф Шульц очень опасный человек, – сказал портье. – На прошлой неделе он застрелил ковбоя только за то, что тот не так на него посмотрел. Будьте с ним осторожны.

– Спасибо, – поблагодарил я его. – Не скажете, где можно хорошо позавтракать?

– Зайдите в ресторан месье де Гурвиля. Он берёт недорого, а кормит отменно.

Сначала я сходил в парикмахерскую Фримена и заказал горячую ванну. Последний раз я мылся месяца два назад (не считая купания в реке) и вновь ощутить себя чистым было очень приятно. После ванны я побрился, побрызгал на лицо одеколоном, выбил пыль из шляпы и направился в ресторан месье де Гурвиля.

Посетителей в ресторане было немного, но все люди солидные. В том смысле, что при деньгах. Оно и понятно: простому ковбою вроде меня с месячным заработком в двадцать пять долларов ресторанные цены не по желудку. Однако я мог позволить себе один-два завтрака в подобном заведении, ибо в потайном кармане моей куртки лежали сто семьдесят два доллара – всё, что мне удалось скопить за десять лет тяжёлого труда. На эти деньги я мечтал когда-нибудь обзавестись собственным ранчо и наконец-то покончить с бродяжничеством.

Толстая официантка подала мне меню, написанное от руки на куске картона, и приветливо улыбнулась. Надеюсь, улыбка в прейскурант не входила, потому что я заказал ростбиф с картофелем, яйцо всмятку и кофе с пончиками. Ожидая пока она принесёт мой завтрак, я принялся рассматривать посетителей. За ближним ко мне столиком сидел невысокий крупный мужчина в чёрном сюртуке и девушка лет восемнадцати, наверное, его дочь. Я так решил, потому что мужчина всё время чему-то учил её. Девушка на его слова не обращала никакого внимания, целиком сосредоточившись на куске говядины в своей тарелки. Из этого я сделал вывод, что нрав у неё не лучше, чем у моей Сюзанки. Та тоже никогда меня не слушает.

Чуть дальше, возле окна, сидела ещё одна сладкая парочка: девушка и мужчина. Мужчина был примерно моего возраста, высокий, худощавый и подвижный как ртуть. Из-под полы распахнутого пиджака выглядывал краешек кобуры, а на лице навечно отпечаталась маска хищника. Неприятное лицо, но женщинам этот мужчина, по-видимому, нравился. Его белокурая спутница почти не сводила с него сияющих глаз.

Обе девушки были просто красавицы. Та, что сидела с хищником, казалась милым белокурым ангелочком, только что спустившимся на землю. Она всё время хлопала длинными ресницами и складывала губки в наивную улыбку. Другая, возле чёрного сюртука, напротив, была сама серьёзность, хотя серьёзность эта была показная. Раза два я поймал на себе любопытный взгляд небесно-чистых голубых глаз, и мне показалось, что чертей в них не меньше, чем в глазах моей кобылы. Впрочем, с Сюзанкой я её уже сравнивал.

В ресторан вошёл шериф Шульц, увидел меня, сделал вид, что не узнал и уткнулся носом в меню. Официантка подала мне мой завтрак, положила вилку, нож и потопала к нему.

Поедая ростбиф, я прислушался к разговорам. Чёрный сюртук терпеливо объяснял дочери, что она не должна принимать участия в родео. Родео – это исключительно игры для мужчин, и мужчин сильных. Я был полностью с ним согласен и мог бы добавить от себя, что не каждый сильный мужчина способен пройти через это испытание. Но девушке было до самого глубокого каньона на все объяснения отца и на мои мысли; она излучала такие волны упрямства, что ни о каких уговорах и речи быть не могло.

Я уже второй раз слышал об этом родео. Надо сказать, знакомые считали меня вполне приличным ковбоем. Я не плохо метал лассо, ловко орудовал клеймом и ещё лучше объезжал диких мустангов. Родео являлось самой любимой забавой жителей запада после театра и стычек с индейцами. Победителя ждала слава, его обсуждали во всех салунах и борделях, им восхищались и превозносили до небес, а девушки вешались на шею, словно груши на яблоню. Но кроме всего перечисленного, победитель получал приз в виде зелёных шуршащих бумажек или серебряных монет, порой достигавших суммы в три-четыре тысячи долларов. Мне бы этого с лихвой хватило, чтобы завести ранчо.

– Извините, что вмешиваюсь в разговор, – поворачиваясь к сюртуку, заговорил я, – но не могли бы вы просветить меня по поводу намечающихся соревнований?

Чёрный сюртук посмотрел на меня так, будто впервые увидел, хотя когда я входил в зал, все на меня обернулись и он в том числе. В его взгляде было что-то тяжёлое, тягучее. Определённо, этот мужчина обладал суровым и твёрдым характером. Теперь понятно в кого пошла его дочь.

– А вы, собственно, кто?

Ответил шериф.

– Адриано Челентано. Тот самый, кто отделал братьев Гомес.

Теперь весь ресторан смотрел на меня с вниманием, достойным картин Леонардо да Винчи. Смотрели даже официантка и мыши из кладовки. Невероятно, не прошло и суток, а моё новое имя получило почти такую же известность, как и старое. Нехороший показатель.

– А-а, это другое дело, – протянул сюртук и тут же представился. – Дэн Макклайн, ранчеро. А это моя дочь Ленни.

Взгляд мистера Макклайна потеплел, из чего я сделал вывод, что братьев-мексиканцев он не жалует.

– Хотите принять участие в родео?

Я кивнул. Страсть как хотелось заработать лишнюю тысячу баксов. Или попытаться.

– Тогда вам надо найти мистера Фримена. Он наш мэр и он же регистрирует заявки. У него дом напротив конюшни Виски Джорджа.

Я знал, где это находится. Не далее как полчаса назад мэр собственноручно побрил меня, а его жена приготовила ванну. Но я всё равно поблагодарил Макклайна.

– Вы здесь проездом, мистер Челентано?

Голос донёсся от окна, и сразу мне не понравился. Такой же хищный, как и физиономия. Если суровость Дэна Макклайна заключалась в его образе жизни, что для жителя Запада являлось естественным, ибо и сам край был не менее суровым, то в этом хищнике у окна проглядывала волчья жестокость. Такому всё равно кого бить, лишь бы было кого.

– Ещё не решил, – сказал я, жуя пончик. Пончики месье да Гурвиль готовил просто замечательные, и вслед за первым я отправил в рот второй. – Как только решу, сразу вам сообщу. Вы как предпочитаете: письменно или устно?

Я вовсе не задира и никогда не ищу неприятности, неприятности сами меня находят. Но уж если человек мне не нравиться, то я непременно даю ему это понять.

Лицо хищника потемнело. Он считал себя крутым парнем, и наверняка не раз доказывал местным жителям эту свою крутость. И уж по любому не привык, когда с ним разговаривали подобным образом. Он стал медленно подниматься, но наивный ангелочек мгновенно схватила его за руку и пропела:

– Не надо, Лу! Пойдём, ты обещал показать мне свою новую упряжку.

Ага, значит это Лу Фриско, владелец ранчо «Ти-Бар». А этот ангелочек не такой уж и наивный, быстро сообразила, что здесь может произойти.

Лу Фриско стиснул зубы, и лицо его вновь приобрело хищное выражение. Он взял девушку под локоть и направился к выходу.

– Надеюсь, вы умеете стрелять, – сказал он, проходя мимо. – Братья Гомес не из тех, кто забывает обиды.

Я лишь вздохнул. В чём в чём, а в этом он был прав.

Распрощавшись с Дэном Макклайном и с Ленни, я отправился к мистеру Фримену. Завтрак оказался очень уж плотным, зря я заказал пончики, из-за этого я шёл медленно, степенно переваливаясь с ноги на ногу. Будто медведь какой-то. А может быть, я шёл так потому, что ожидал встречи с братьями-мексиканцами? Не спеша, внимательно поглядывая по сторонам… Нет, эти вряд ли появятся на улице раньше, чем заживут их разбитые физиономии, иначе рейтинг понизиться. Впрочем, после встречи со мной он у них и так резко пошёл на убыль.

Увидев меня второй раз за утро, парикмахер занервничал. Вероятно, подумал, что мне не понравилась ванна, и я пришёл на разборки. Когда же я объяснил истинную причину моего прибытия, он облегчённо вздохнул и жестом пригласил меня в дом.

– Видите ли, молодой человек, – усаживаясь в глубокое кресло, заговорил он, – по нашим правилам участие в родео может принять любой желающий. В этом плане мы не используем никаких ограничений. Однако по тем же правилам участники должны быть жителями нашего округа. То есть, вы должны быть владельцем какой-либо недвижимости либо являться наёмным работником одного из местных предприятий, неважно какого. Собственности, как я понимаю, у вас нет. Что ж, устраивайтесь на работу и приходите. Я с удовольствием зарегистрирую вас.

– А у вас нет работы?

– Извините, – развёл он руками, – чего нет, того нет. Сам справляюсь.

Действительно, судя по отсутствию очереди в парикмахерскую, в наёмной силе он не нуждался. Думаю, другие собственники тоже вряд ли нуждались в моих услугах, поскольку сезон клеймения скота ещё не начался, а иных сезонов, когда бы требовались дополнительные рабочие руки, в этой местности не существовало. Приз в виде шуршащих баксов принял очертания призрака…

– В таком случае, я являюсь владельцем ранчо! – заявил я.

Год назад один траппер рассказал мне о ручье Тёща Бизона в предгорьях Красных каньонов. Ручей стекал с гор, сварливо журча, словно тёща при виде зятя, и впадал в небольшую реку, которую ещё местные племена индейцев прозвали за медлительный спокойный бег Бизоном. Траппер говорил, что там хорошие пастбища и что они никем не заняты. Я взял это на заметку, потому что рано или поздно рассчитывал покончить с бродяжничеством. Я и ехал-то в эти места, чтобы посмотреть на Тёщу, а тут ещё мистер Паттерсон со своими наговорами…

Фримен воспринял моё заявление с улыбкой.

– И где же ваше ранчо находится?

– Милях в тридцати к северу, у ручья Тёща Бизона.

А вот это ему уже не понравилось. Улыбка сползла с лица, и он подался вперёд, дырявя меня пронзительным взглядом.

– У Тёщи Бизона? – переспросил он.

– Да, – ничуть не смущаясь, ответил я. – Насколько мне известно, эти земли никем не заняты. Так что можете считать, что они мои.

Какое-то время Фримен молча поглаживал чисто выбритый подбородок, потом спросил:

– И какое у вас клеймо, позвольте узнать?

– То же, что и на моей лошади – «сорок четыре».

Фримен ещё немного помолчал, продолжая гладить подбородок, и, наконец, утвердительно кивнул:

– Это очень интересно… не представлял… Хорошо, я вас зарегистрирую. Родео состоится через три недели, так что не опаздывайте.

Чего-то он не договаривал, а я не стал выпытывать. Но если здесь не всё чисто, то скоро я об этом узнаю.

Я вывел Сюзанку из конюшни, оседлал и уселся на бревно возле коновязи, ожидая, пока Виски Джордж пригонит моего бычка и вьючную лошадь из корраля. Моё внимание привлёк пожилой индеец в одежде белого человека, в смысле, в брюках и в рубашке. Он стоял, повернувшись ко мне своим орлиным профилем, и смотрел в небо. Я тоже туда посмотрел, но ничего не увидел, даже облаков. Мне уже доводилось встречать индейцев подобного типа. Как правило, это были отщепенцы, изгнанные собственным племенем за пьянство либо за воровство. Они собирались в банды и творили беспредел везде, куда могли добраться, или прибивались к какому-нибудь городку и жили за счёт мытья посуды в баре или промышляли поисками украденного скота для ранчеро и преступников для шерифов. Этот на пьяницу не походил, на мойщика посуды тоже. Но кто его знает, у этих индейцев такой обманчивый вид.

Индеец почувствовал мой взгляд и обернулся. Да, этот пьяницей не был. Глаза ясные, чистые, как у младенца, не затуманенные никакими пороками цивилизованного человека. Он внимательно осмотрел меня с ног до головы, потом перевёл взгляд на Сюзанку и удовлетворённо поцокал языком. Индеец смог увидеть в ней то, чего почти никто никогда не видел. Сюзанке это понравилось, и она завиляла хвостом, словно собака.

– Хорошо! – многозначительно произнёс он, подходя к Сюзанке.

– Да, хорошая кобыла, – подтвердил я и встал.

– Лет мала-мала пять, – продолжил он расхваливать кобылу. – Молодой, сильный!

Сюзанке и вправду было около четырёх лет или чуть больше. Я выменял её у переселенцев на Запад за две коробки патронов и старенький дробовик. Я лично объездил её и с тех пор она никому, кроме меня, ездить на себе не позволяла. Да и меня-то иногда скидывала. Но мы всё равно с ней ладили, потому что любили друг друга. А то, что ссорились… Так мало ли чего не случается между близкими людьми.

– Моя Крадущийся-в-Ночи, – представился индеец. – Здесь моя называть Джо. А твоя Рос Лайка.

Откуда-то он знал моё настоящее имя. Я покопался в памяти, извлекая на свет божий образы всех знакомых индейцев, но этого среди них не было. Честно говоря, не так уж и много я знал индейцев, да и тех лишь в связи с перестрелками в Вайоминге и Нью-Мексико. Тот факт, что он меня знает, а я его нет, мне не понравился, и я передвинул руку поближе к кобуре. Может пристрелить его? Так, на всякий случай?

Индеец понял мои опасения.

– Твоя не надо бояться. Джо видеть твоя Эль-Пасо. Твоя давать Джо доллар.

Действительно, пару лет назад в Эль-Пасо у меня случилась перестрелка с Эдом Конни, и я дал какому-то индейцу доллар, чтобы тот похоронил его. Вот ведь как судьба сводит людей! У индейцев отличная память, они никогда не забудут человека, которого когда-либо видели. А ещё они отличаются безмерной собачьей преданностью, если считают тебя своим другом.

И тут мне в голову пришла замечательная мысль.

– Слушай, Джо, а тебе, случаем, работа не нужна?

Если уж я решил обзавестись ранчо, то сделать это одному будет сложно. А с помощником всё-таки легче.

– Джо любит кофе, но нет доллар купить. Шериф Шульц не давать работа, Гарри Потер не давать мыть посуда. Джо хочет работать за кофе. Три кружка день!

В это время появился Виски Джордж с моим бычком и вьючной лошадью. Вид у конюха был запыхавшийся. Бычок никак не желал идти, и всё упирался рогами в землю. Видимо понравилось жевать местное сено, а может корова какая приглянулась и ему не хотелось её покидать, так что Джорджу приходилось тащить его силой.

– Ну и животные у вас, мистер Челентано, – отдуваясь, сказал он. – Сущие дьяволы! Не от вас ли они этого набрались?

Я не стал ничего говорить. Закинул на вьючную лошадь седельные сумки, скатку одеял, потом подошёл к Сюзанке и запрыгнул в седло.

– Виски, а на кого работают братья Гомес?

Конюх помолчал минутку, ждал, что я кину ему пару центов, но платить я не собирался. Я же не банк, деньги не чеканю.

– На Лу Фриско, – наконец ответил он, поняв, что ничего не дождётся. – Только я ни разу не видел, чтобы они подходили к коровам. Они их, наверное, боятся.

Надо думать. Эти мексиканцы за всю свою бандитскую жизнь не заклеймили ни одного бычка, а если и заклеймили, то только для того, чтобы подделать старое клеймо. Лу Фриско нанял их для стрельбы, а если кто-то нанимает ганфайтеров, стало быть, жди беды. Не об этом ли предупреждал меня мистер Паттерсон?

– Джо, у тебя есть лошадь?

Индеец кивнул.

– У Джо есть два лошадь! – гордо произнёс он.

Для индейцев количество лошадей имело значение – чем их больше, тем выше престиж. Индейская скво никогда не войдёт в вигвам воина, у которого совсем нет лошадей или есть только одна. Для белых людей ту же роль играют деньги. Две лошади – это тоже не вот какой показатель, Джо зря так сильно задирал подбородок. Однако я не индейская женщина и жить в его вигваме не собирался, так что количество лошадей меня не смущало. Поэтому я сказал:

– Седлай своих лошадок, Джо. Теперь ты работаешь на меня.

Я не торопился. Тридцать миль это не много и уже к вечеру мы могли быть на месте, но я хотел осмотреться. Как ни как я собирался здесь жить. В городском магазинчике мы закупили продукты, патроны, инструменты и погрузили всё на вьючную лошадь Джо.

Земля, лежавшая на север от Америкэн-Сити, мне нравилась. По обе стороны дороги ветрилось нетронутое житейскими бурями море травы – рай для скотовода. Бизон делал здесь крутой разворот, вбирал в себя несколько ручьёв, стекающих с Красных каньонов, и медленно уходил на юго-запад, так что проблем с водой быть не могло. Разве что в особо засушливые годы, но в этом случае скот можно было перегнать ближе к реке. На следующее утро, когда мы подъезжали к Тёще Бизона, справа появилась длинная гряда холмов, покрытых отличным сосновым лесом. Холмы отходили от каньонов и скрывались за горизонтом, постепенно забирая к востоку. Я сразу прикинул, что на ручье можно поставить лесопилку и таким образом обеспечить хозяйство строевым материалом. Это было бы очень неплохим подспорьем для моего кошелька, и проезжая мимо холмов я мысленно подсчитывал доходы от этого предприятия.

Тёща Бизона оказался нешироким бурным ручьём, я бы сказал, слишком бурным. Его возмущённый гомон мы услышали задолго до того, как вышли к берегу. Слева и справа протянулись высокие скальные выступы, отроги Красных каньонов, образующие уютную долину, которую так и называли – Тёщина долина. Тот траппер, который рассказал мне об этих местах, говорил, что долина тянется вглубь каньонов мили на четыре, а в самом широком месте достигает полутора миль. Если поставить дом у входа в долину, а между отрогами протянуть ограду, тогда можно не беспокоиться о стаде. Скот сам будет пастись и нагуливать жир без вмешательства человека.

Мы сразу взялись за дело. В первую очередь надо было построить коррали и дом. Мне надоело спать под открытым небом и в платных ночлежках, хотелось иметь собственный дом, в который я мог бы привести жену. Ведь должен же я когда-нибудь жениться? В долине мы заметили следы дикого табуна. В работе со скотом требуется три-четыре сменных лошади, так что тех, что у нас были, явно не хватало. При случае я решил заарканить десяток молодых мустангов, а Джо обещал объездить их за пару дней. Я не сомневался в его способностях. Индейцы хорошо ладили с лошадьми и были прекрасными наездниками. За свою долгую жизнь я мало встречал белых, которые могли бы сравниться с ними в искусстве верховой езды.

К концу второй недели строительство подошло к концу. Дом вышел не ахти какой, никто из нас в архитектуре особо не разбирался, но на первое время, до того, как я построю лесопилку и смогу запастись материалом, этого будет достаточно. Стены мы сложили из скальных обломков и накрыли их на индейский манер жердями и лапником. Получилось две небольших комнаты: кухня и гостиная. Много народу не поместиться, но для меня и Джо места вполне хватало. Два узких оконца похожие на крепостные бойницы смотрели в сторону равнин, а дверь мы повернули к долине. Я не ждал неприятностей: враждебно настроенных индейцев здесь не наблюдалось, главные индейские тропы проходили севернее и восточнее ранчо – но на всякий случай подстраховался. В жизни, знаете ли, чего только не бывает.

Слева от дома мы построили корраль, приткнув его задней стороной к скале, и взялись возводить ограду между отрогами. Дело это было хлопотное, камни приходилось собирать по всей округе, и, пройдя ярдов семьдесят, я понял, что строительного материала нам не хватит. Большая часть камней ушла на постройку дома и чтобы набрать нужное количество надо было идти в горы. Однако время собирать камни ещё не пришло, и я отправил Джо в холмы на поиск мустангов, а сам занялся мелкими хозяйственными делами: полку приделать, табуретку сколотить. На следующий день, когда я вот так сидел перед домом и сколачивал табуретку, со стороны Америкэн-Сити появилось лёгкое облако пыли, едва видимое на фоне молочно-светлого неба.

Я отложил молоток и взял винчестер. Оружие я всегда держу под рукой, это уже вошло в привычку. Тех, кто к этому не привык, я лично отвозил на кладбище – и неоднократно. На границе неосвоенных земель человек без оружия быстро превращается в прах. Выживают только самые осторожные, и я пока числился среди них.

Положив винчестер на колени, я принялся ждать. Облако пыли само по себе не появляется, и значит, кто-то вздумал навестить меня. Хорошо бы друзья, но друзей у меня было мало, а уж в этих местах они и вовсе отсутствовали. Судя по величине облака, всадников было десять или двенадцать, и ехали они быстро, торопились видать. Ну что ж, стало быть, ждать мне не долго.

День выдался жаркий и тихий, даже неугомонный ветер, всё время дующий с холмов, успокоился и едва раскачивал тонкие ветви ракиты у ручья. Высоко в небе по-над краем Красных каньонов парила тень одинокого канюка. Я потянулся за ним глазами, завидуя его свободе, и оторвался только тогда, когда топот конских копыт стал перебивать сварливый ропот Тёщи Бизона.

Их действительно оказалось двенадцать. Впереди на высоком вороном жеребце ехал Лу Фриско, и по выражению его лица было ясно, что лицезреть меня он не очень-то рад. Остальные, по виду простые ковбои, но ребята крепкие, жжёные, смотрели на меня не менее радушно. Двоих я уже встречал в салуне Гарри Потера, лица остальных были незнакомы. Или знакомы? Да, кажется, вон того с густой рыжей шевелюрой я где-то видел.

Каждый был вооружён так, словно вышел на охоту на гризли, причём на старого, мудрого и с больным зубом. Как-то мне удалось встретиться с таким на узкой тропинке. Хорошо Сюзанка успела развернуться и дать дёру. В тот раз, думаю, мы побили с ней все рекорды по скорости, иначе гризли пришлось бы устраивать званный ужин. В одиночку бы он нас не переварил.

Ребята Фриско взяли меня в полукольцо, и мне это не понравилось. Когда кто-то вот так тебя обходит, значит на уме у него всякие нехорошие мысли. Например, из чего ты сделан или как глубоко ты мечтаешь быть похороненным. Я не показал вида, что разгадал их замыслы, но затвор винчестера передёрнул.

А это уже не понравилось им. Не знаю чего они там себе навыдумывали, быть может, что я начну напрашиваться к ним в друзья, однако оружие их лежало в кобуре – и сейчас они об этом пожалели.

– Когда мне сказали, что ты тут поселился, я не поверил, – заговорил Фриско, натягивая поводья. – Теперь, вижу, правда.

По природе своей я человек очень чувствительный и крайне болезненно отношусь ко всякого рода неприязненным интонациям в голосе собеседника – они меня расстраивают – и именно такие интонации почудились мне в голосе Лу. Поэтому ответил я в том же духе.

– Вас, господа, никто в гости не звал, так что проваливайте, пока я сердиться не начал! Я тут по пальцу молотком попал и настроение у меня скверное!

Кто-то из ковбоев захихикал, а Фриско вздрогнул, будто кнутом по спине схлопотал.

– Это моя земля! – раздувая ноздри, заявил он. – Убирайся отсюда!

– Да что ты говоришь? – изображая удивлённую невинность, воскликнул я. – Что-то я не вижу тут вывески с твоим именем. А может, ты пострелять хочешь? Так я не против, давай!

Он тоже был не против, это я понял по его газам. Численное превосходство было не в мою пользу, однако мой винчестер смотрел точнёхонько на вторую пуговицу его рубашки, а пули сорок пятого калибра оставляют весьма заметные дырки. Ни одна швея потом не заштопает.

– Босс, ты только шепни, мы его махом свинцом нашпигуем, – сказал рыжий. Ох уж мне эти рыжие, всюду-то они суются.

– Давайте, ребята, – кивнул я и похлопал ладонью по прикладу. – У меня тут шестнадцать зарядов, так что каждому хватит. Даже останется.

Зря я это сказал. Если они возьмутся за дело всерьёз, то Джо придётся закопать меня где-нибудь под деревом и написать, что жил, мол, такой-то, никому не мешал. Хотя писать он вряд ли станет, он неграмотный, так что лежать мне в безымянной могилке – без креста, без покаяния… Но браться за меня всерьёз они не стали. Винчестер – хороший аргумент, и кроме моей могилки Джо пришлось бы копать ещё пару-тройку, а никому из них рядом со мной лежать не хотелось. Особенно Фриско. Они думали на испуг меня взять, а я взял да не испугался. Теперь они не знали, что делать.

– Ладно, мы уходим, – скрипнув зубами, сказал Фриско. А что им ещё оставалось? Не сидеть же возле меня под прицелом винчестера?

– Скатертью дорога, – откликнулся я. – Если кто-то из вас, ребята, научится свинец переваривать, так милости прошу. Я здесь часто бываю.

– Мы вернёмся, – пообещал Рыжий. – Мы вернёмся, когда ты не будешь этого ждать.

Они развернули коней и помчались обратно тем же аллюром, каким приехали, а я смотрел им вслед и думал, что эти обязательно вернуться. Команда на «Ти-Бар» подобралась крутая, Лу Фриско абы кого к себе не брал. В большинстве своём это были хорошие люди, но работа на ранчо накладывает на ковбоя определённые обязанности, и одна из них – блюсти интересы хозяина. Если Лу Фриско сказал, что эта земля его, значит, они пойдут и выгонят отсюда кого угодно. Даже президента наших соединённых штатов. Только вот я сильно сомневался, что Тёща Бизона принадлежит «Ти-Бар». Ранчо Фриско находилось много южнее, по ту сторону города, и претендовать на эти земли он не мог. Вот Дэн Макклайн другое дело, но он-то своих людей ко мне не прислал. Почему бы так?..

Слева от меня ярдах в тридцати возникла плотная фигура Джо. Он тоже смотрел вслед ковбоям с «Ти-Бар», прижимая к бедру старенький однозарядный шарп. Я мог поклясться, что ещё секунду назад его здесь не было, но на счёт индейцев никогда и ни в чём нельзя быть уверенным. Эти черти могут курить трубку в двух шагах от тебя, а ты даже не почувствуешь запаха табачного дыма. Впервые я понял это, когда воевал с апачами в Нью-Мексико. Тогда мы потеряли половину отряда только из-за того, что не удосужились внимательней смотреть по сторонам.

– Ты что здесь делаешь?

– Моя видать пыль, моя приходить.

Ну ещё бы, неужели этот старый воин откажется от возможности приобрести парочку свежих скальпов. Интересно, а сколько их у него вообще?

На следующий день я оседлал Сюзанку и направился на ранчо Дэна Макклайна. Дэн Макклайн слыл человеком жёстким, но справедливым, в чём я уже успел убедиться. Мистер Паттерсон в случае нужды советовал обращаться именно к нему. Стычка с Лу Фриско меня сильно расстроила. Я никак не думал, что из-за ранчо у меня так быстро возникнут проблемы, но они возникли и мне срочно нужен был добрый совет. Однако главная причина моего визита к Макклайну всё же заключалась не в разногласиях с ковбоями с «Ти-Бар» и не в их угрозах. Любому даже самому маленькому хозяйству требуется скот, и я собирался приобрести его у Макклайна. Надеюсь, он мне его продаст.

Ранчо «Биг-Эн» находилось в двенадцати милях к юго-западу от моего, возле ручья Сломанной Сосны. Дорогу туда я ещё не успел протоптать, а до меня никто не догадался этого сделать, так что я двинулся прямо по целине, напрямую. Если кто-то думает, что равнины Дальнего Запада это ровная гладкая, словно доска, земля, то он жестоко ошибается. На самом деле равнина – это изломанное холмами и глубокими оврагами пространство, местами заросшие колючим кустарником и соснами. Встречаются и другие деревья, но это скорее исключение, лишь подтверждающее правило. Воды здесь мало и вся жизнь сосредотачивается вдоль ручьёв, небольших озёр и родников. Без воды скот не будет набирать вес, потому что в поисках источников он вынужден проходить по много миль в день, забывает о еде и в результате сильно худеет. А худой скот это прямое разорение. Так что если ты владеешь водой, значит ты царь, бог и мишень для тех, кто этой водой не владеет. А желающих завладеть ей, поверьте, очень много. Лу Фриско, наверное, по этой причине и напал на меня. Вернее, пытался напасть.

К ранчо «Биг-Эн» я подъехал, когда солнце зависло высоко над головой и принялось нещадно жечь мои плечи. Дом у Макклайна был далеко не ровня моему – двухэтажный, с широкой покатой крышей и большим пристроем. Прямо за домом располагались коррали и несколько длинных приземистых строений: амбары и зимние конюшни. Дэн Макклайн строился широко, со знанием дела и надолго, но не это было удивительно. Справа от дома я увидел несколько фруктовых деревьев – яблоньки и груши. В этих местах фрукты обычно встречаются либо в сушёном, либо в консервированном виде, а свежие только во сне снятся. Но спелое сочное яблочко, согласитесь, вкуснее порезанного на куски и засушенного в печке, вдобавок оно приятно согревает душу и делает тебя чуточку счастливее.